Юрий Алексеевич Ручкин
Под знаком льва
Двадцать первого мая, часов в семь вечера раздался звонок. Андрей подошел к калитке и увидел перед собой худого, небритого, с темным лицом человека, похожего на его брата. Он аж застыл, глядя на него. Белый заулыбался, показав три железных фикса:
– Что, братан, не узнаешь?
– Вовка, это ты?
– Как видишь, я.
Они обнялись у калитки, Куц глянул по сторонам, и они пошли в дом. Белого сразу же отправил в ванную, дал кое-какую подходящую ему одежду. Жена Тамара накрывала стол для встречи гостя. Конечно же, она знала, что тот не с курорта приехал, а из тюрьмы и, по словам мужа, хочет начать новую жизнь. Тамара после работы устала и за мужским столом долго не засиделась, ушла отдыхать. Белый начал говорить про зону, сожалел, что не смог похоронить родителей – ни отца, ни мать.
– Представляешь, еще и квартиру, падлы, забрали.
– Да мы тоже вот так, потихоньку, живем, – стал прибедняться Андрей.
Белый улыбнулся, блеснул своими железными фиксами:
– Ну, если считать, что этот трехэтажный дом – времянка, то вы тогда даже бедняки, – и оба рассмеялись. – Андрей, на твоей совести сделать мне документы, шмотку козырную, я должен пару месяцев отожраться после зоновской сечки.
– Все сделаем, братан, не переживай. Пару месяцев отдохнешь, и работу подыщу, неужели прокурор города теплого места не найдет, обижаешь, братан.
Белый два месяца толком никуда и не выходил со двора брата. Ел, да пил, да видик сутками крутил. Документы Андрей действительно ему сделал и подыскал вакантное место. Недалеко от побережья в ресторане «Жемчужина» требовался директор, но, не имея диплома, туда было не пролезть.
– А мы давай сделаем так, брат, – предложил Белый, – потянуть эту работу я смогу, я тоже уже не один институт закончил там, – и показал большим пальцем за спину, – а ксиву ты мне нарисуешь, для тебя это великого труда не составит. И все это оперативно надо сделать, чтобы такое место не уплыло из-под носа.
Куцу ничего не оставалось, как принять его требования.
– Ну а встречать как будешь братана в ресторане? – пытался пошутить он.
– На самом высшем уровне, – ответил Белый.
В течение двух дней Куц купил диплом о том, что Беляков Владимир Иванович – бухгалтер-экономист с высшим образованием, и устроил его директором ресторана. Тот находился в двухстах шагах от моря, был очень выгодно расположен для отдыхающих. Шестьдесят посадочных мест практически никогда не бывали пустыми. В этом ресторане всегда царили покой и уют, городское начальство было не прочь сюда заглянуть. Время от времени Куц посещал «Жемчужину» с очередной подружкой. Белый, разумеется, предлагал им отдельные апартаменты.
Белый скоро освоился и быстрым темпом набирал в городе авторитет. Никогда не дергался, был спокоен, рассудителен, много не говорил, а если и говорил, то по существу, и даже пользовался уважением у тех, кто его знал. А когда началась приватизация, ему не составило труда выкупить все акции и стать полноправным хозяином ресторана. Дела у него шли так хорошо, что он разленился и решил взять к себе на работу заведующего производством.
Кошелек на двоих
Был у Белого на примете человек, обязанный ему по гроб жизни, так как спас он его в буквальном смысле от тюряги.
Одним жарким июньским днем в ресторан «Жемчужина» заглянул милицейский наряд из четырех омоновцев. Они взяли холодные напитки и присели за столик, разговаривали о чем-то своем, особо не обращая внимания на окружающих, как вдруг один из них посмотрел на соседей (там сидели Козырь и еще два человека, под столиком стояла черная сумка), и они вызвали у него какое-то смутное подозрение. Поймав на себе пристальный взгляд милиционера, все трое сразу засуетились и собрались уходить. Омоновцы решили проверить документы и подошли к ним.
– Ваши документы, молодые люди, – представившись, сказал один из них.
Документы были предъявлены, сержант после проверки вернул их владельцам и глянул под стол:
– А что находится у вас в сумке?
Курьер, который привозил Козырю маковую соломку для реализации, неуверенным дрожащим голосом ответил:
– Шмотки, что там может быть?
Обстановка накалялась, по Козырю было видно, что он нервничает. «Хорошо хоть ствол с собой не взял, а то бы полный букет был», – подумал он.
Хозяин ресторана наблюдал всю эту картину и понимал: надо было что-то немедленно сделать и не допустить проверки сумки. Хотя он и не знал, что в ней находится, интуиция его не подвела. Он видел, что ребята залетные и наверняка сидят с каким-то грешком. Омоновцев этих Белый не только в лицо знал, а пару раз и стол хороший им накрывал, так как они постоянно дежурили в этом районе. Быстрым шагом он подошел к столику:
– Привет блюстителям порядка.
Один из омоновцев предложил Козырю и двум его приятелям пройти в опорный пункт милиции.
– Ребята, эти люди приехали ко мне отдохнуть, так что можете не переживать, тут полный порядок. Колющего, режущего и того, что взрывается, у них нет, – в шутку сказал Белый, – я с такими не дружу. Вы лучше вечерком заходите, хорошо все вместе посидим, отдохнем как следует.
– Во сколько? – оживившись, спросил один из омоновцев.
– Часов в восемь-девять, когда прохладней станет.
– Ладно, мужики, пошли, – сказал сержант и добавил, глядя на хозяина ресторана: – Так мы не прощаемся, до вечера.
– Нет проблем, ребята, жду.
И омоновцы вышли из ресторана.
Козырь и двое его друзей снова сели за тот же столик. Белый подсел к ним и без вступления начал:
– Ну что, уважаемые, мусора без малого браслеты не надели?
Те чуть ли не в один голос:
– Братан, где ты у Бога взялся?
И началось знакомство. Белый с лицом победителя смотрел на Козыря:
– Я уже в этой жизни психологом стал, да и ты бы заметил, наверное, со стороны глядя на себя, уж больно сильно вы разволновались. Я подумал, не без причины, значит, братве помочь надо, тем более мусоров я этих знаю.
Козырь, видя в Белом своего спасителя, пошел на откровенность:
– Братан, в этом сумаре пять килограммов ханки.
Белый хмыкнул, удивленно качнул головой:
– С ума сойти!
– Если бы не ты, братан, мы бы сейчас по червонцу выхватили, не отходя от кассы, – сказал хозяин сумки Александр.
– Вы тоже нашли, куда с этой бомбой сунуться, здесь постоянно мусора крутятся и шмонают всех подряд, а уж приезжих от горожан они умеют отличать, поверьте мне.
– Да решили на секунду забежать, холоднячку вмазать.
– Ладно, пошли ко мне зайдем, что здесь судачить, – пригласил их Белый, понимая, что в благодарность братва что-то подкинет.
Те охотно пошли за спасителем в его кабинет.
– Братан, давай мы тебе хороший магарыч поставим.
Белый немного поскромничал, вымогая деньги:
– Мне, уважаемый, не надо, я и без магарыча обойдусь, а вот мусоров вечером чем-то поить надо, а они, козлы, не меньше нашего пьют и жрут.
– Я понял тонкий намек, – сказал Саша, достал тысячу баксов и положил на стол, – возьми, братан. Ты же не будешь ментов за свои деньги поить.
– Ну все, полный порядок, – оживился Белый, выхватив такой куш, не напрягаясь, – без них тоже не обойтись в этой жизни, другой раз приходится обращаться и к ним. Так что со всеми надо жить в мире и согласии и разговаривать только на «будьте любезны». Как говорится, «ласковый теленок двух маток сосет», – добавил он, подчеркивая этой поговоркой свой ум, практичность и расчетливость.
Козырь с друзьями долго задерживаться в ресторане не стали, попрощались и ушли. Омоновцев, как и обещал хозяин, в девять часов в его кабинете ждал накрытый стол, да и почему не угостить за чужой счет (разумеется, не на все деньги, что дал Александр), при этом заработав себе лишних два очка.
После этого случая не было и дня, чтобы Козырь не заехал со своей братвой к другу в ресторан. Белый прекрасно понимал: тот у него на поводке, и решил как-то его задействовать, безусловно, имея с этого выгоду. Тем более что человек он вроде надежный, бывалый и ни один год провел в местах не столь отдаленных, даже были общие знакомые. Однажды, оставшись с Козырем наедине, Белый начал разговор:
– Слушай, Козырь, мне пришла малева. Братва из Двухбратска просит помощи, голодуха на зоне конкретная, а сейчас, сам знаешь, харчей хоть тонну передавай. Длинный мне написал, он смотрящий там за зоной, ты не слышал про него?
– Да как же не слышал? Слышал, конкретный мужик, – ответил Козырь.
– А я с ним одну пайку хавал. Так вот я о чем говорю, бригада у тебя хорошая, и, как ты говоришь, братва вся проверенная. Надо фраеров городских начинать трусить, ну а я буду отправлять копейку на зону, да и нам будет перепадать, как думаешь?
– Да базара нет! – Козырь, соглашаясь, кивнул головой.
– Только просьба одна есть, братан, – продолжал Белый, – меня перед своими не свети, зашел сам ко мне, перебазарили, и на том конец. Да еще про того сутенера, что в гостинице «Железнодорожной», хочу спросить: что за мужик он?
– Да ничего так пацан, – стал рассказывать Козырь, – держит около десяти проституток, сам проживает там же, в гостинице. Мусорам какой-то процент отстегивает, и никто его не беспокоит.
– Коль мы начинаем с тобой работать, у нас секретов не должно быть, – подчеркивая завязавшуюся между ними дружбу, сказал Белый. – Ты объясни этому Бульдогу, что так, мол, и так, зонам надо помогать. Кстати, а почему у него кличка Бульдог?
Козырь засмеялся:
– Да у него нос приплюснутый, как будто кто-то его лопатой плашмя по роже ударил.
– Если не поймет нас, скажи ему, что еще раз по бестолковке ударим.
– Все, шеф, понял, приступаю к делу.
Бульдогу деваться было некуда, так как Белый в городе имел большой авторитет в воровских кругах. Вором в законе он не был, ему все это триста лет не надо было: участвовать в третейских судах и следить за базаром, но с его кошельком даже авторитетному вору трудно было потягаться.
После разъяснительной беседы с Козырем пятьдесят процентов от сутенерства Бульдог передавал Белому на общак ежемесячно. Козырь также с каждого клиента, будь то торгаши или директора предприятий, снимал пошлину в размере двадцати процентов. Проценты они выплачивали ежемесячно, а бригада Козыря взамен предлагала им крышу.
Казна Белого быстро пополнялась, на зону братве не все, разумеется, передавал и вскорости приобрел шестисотый «Мерседес», а водителем и телохранителем взял того самого Сашку, что омоновцы без малого не попутали с ханкой. Да и Сашка ему подходил: с бычьей шеей и куриными мозгами.
– Это мой камикадзе, за шефа в огонь и в воду, – похваливал его Белый перед друзьями.
Для полного счастья и отдыха Белый приобрел яхту. Раньше у этой красавицы был порт приписки Одесса, и называлась она «Мрiя». Белый переименовал ее в «Мечту», и, действительно, о такой можно было только мечтать. Уютные каюты, современное навигационное оборудование, на палубе можно посидеть с бокалом шампанского, подышать свежим морским воздухом, понежиться в солнечных лучах, словом, условия для отдыха – идеальные. Здесь забывались все житейские проблемы, как будто попадаешь в другой, размеренный и несуетливый, мир. Купил он яхту за два миллиарда рублей, и сейчас она стояла на пристани возле лодочной станции, которую Белый также в свое время выкупил. В летнее время лодки сдавались на прокат отдыхающим. Это приносило неплохую прибыль.
Прокурор видел, как быстро поднимается в преступном мире его брат, наживая богатство, покупая квартиры и даже яхту. Жадность не давала ему покоя, решил надавить на него, чтобы стал делиться.
Как-то Белый предложил брату отдохнуть на яхте:
– Давай, братан, отдохнем в выходной, так уже надоела суета да проблемы житейские, организую девочек, и в воскресенье прокатимся.
– Ничуть не против, – обрадовался Андрей, – а своей скажу, что на рыбалку. Мол, чисто мужской коллектив и не более, чтобы не увязалась.
Белый был не женат, хотя подруга у него была. Она работала в Югбанке заведующей кредитным отделом. Время от времени он заезжал к ней, но брать с собой не стал, а взял двух девушек из гостиницы – Риту и Валю.
В воскресенье, как и условились, поплыли из Анапы в Сочи. На яхте была команда из трех моряков. Белый зарплату им платил стабильно, и летом, и зимой, они же ее по графику и охраняли, а из отдыхающих на борту были только Белый с Ритой и прокурор с Валей. Расположились на палубе. Погода была чудесной. Девушки занимались сервировкой стола, а мужчины разделись до плавок и, надев черные очки, сидели в пластмассовых креслах и беседовали на какую-то отвлеченную тему. Девушки закончили накрывать на стол и присоединились к ним. Обстановка царила спокойная, за бортом тихонько плескалось море, солнечные лучи играли на воде яркими бликами.
– Такой чудесный пейзаж: горы, лес, море, чайки, как в раю, – промолвил Белый, – да на такой природе только стихи любимым писать. Ну как, девушки, вам нравится такой отдых?
Те наперебой защебетали:
– Еще бы! Какая прелесть!
И действительно, что еще надо для проституток? Хороший стол и побольше денег. Рита подсела к Белому и стала расхваливать яхту и все, что ее окружало. Белый хоть и понимал, что она ему льстит, но слушать ее было приятно. Мужчины предложили девушкам поплескаться в море, и те с удовольствием согласились. Один из моряков подал им надувные матрасы и сам вместе с девушками купался неподалеку от яхты.
Белый и прокурор остались вдвоем, наслаждаясь шампанским на палубе.
– Скажу тебе честно, Андрей, – сказал Белый, – если бы мне лет двадцать назад кто-то сказал, что будет у меня яхта, «мерс», ресторан, квартиры, в жизни бы не поверил.
– А это, Вова, благодаря кому ты все имеешь? – намекнул прокурор.
– Долг платежом красен, – обиделся Белый, – я за тебя, Андрюша, вшей да клопов десять лет кормил, а то, что ты посылал мне на зону, мне хватало на чай да на сигареты, потому и беззубым стал на зоновской пайке.
– Ты, наверное, Вова, что-то недопонимаешь. Незаконным путем добываешь огромные бабки, а я, значит, прокурор города, должен за «спасибо» закрывать на это глаза? Не секрет, что ты всю уголовную босоту подчинил себе, – сказал Андрей, встал с кресла, потянулся, глядя куда-то вдаль. – Я – прокурор города, а не дворник, ты понимаешь, о чем я говорю? И молчать за просто так, закрывая на все глаза, даже нелогично.
– Я понял твой намек, Андрей, – сказал Белый, – и сколько я тебе должен платить?
– Коль мы братья, – продолжал прокурор, – все должно быть пополам, как говорится, по-братски.
Он присел за столик и, продолжая пить шампанское, ждал ответа. У Белого даже лицо покраснело, кровь в голову ударила. В словах, сказанных прокурором, он почувствовал серьезное предупреждение, даже угрозу. Быстро проанализировав сказанное, старался выглядеть уверенным и непоколебимым, но понял, что выбора у него нет.
– Ладно, братан, – согласился он, – будь по-твоему, да и, в конце концов, надо помогать друг другу.
– И не дай тебе бог, Вова, – продолжал прокурор, – если хоть один из твоих уголовников узнает об этом. Меня тоже старайся не посещать без веских на то причин, я сам буду заезжать к тебе в ресторан.
На этом их серьезный разговор был закончен. Прокурор, довольный своей победой, подошел к борту и решил тоже немного освежиться. Он прыгнул головой вниз, подплыл к Вале и залез к ней на матрас. Примостившись набок, он обнял ее, начал ласкать и целовать.
– Эй, молодые люди, а я все вижу, – поддразнила их Рита.
Они засмеялись.
– Ну что, вас еще долго ждать? – поторопил свою компанию рассерженный Белый.
Все поднялись на борт, обтерлись полотенцами и, присев к столу, стали пить и угощаться. Посидев еще немного, они разделились по парам. Белый взял Риту за руку и сказал:
– Мы вас ненадолго покинем.
Та с удовольствием поднялась и пошла с ним. Он завел ее в каюту. Там уже все было приготовлено: на столике стояли выпивка и закуска. Как только они вошли, Белый сразу же запер дверь. Рита тоже прекрасно знала, чего он от нее ждет. Обняв Белого, она стала жадно целовать его. Он тоже обнял Риту, расстегнул ее купальник и стал медленно его снимать. Они раздели друг друга, и Белый предложил прилечь. Он был уже готов к половой близости, Рита тоже, и начались любовные игры. Прокурор с Валей в соседней каюте не отставали от них, они тоже лежали в постели в объятиях друг друга. До вечера компания еще раза два искупалась вместе, потом они снова расходились по каютам.
Белый осыпал Риту обещаниями. Сказал, что будет помогать ей деньгами, и предложил жить в одной из его квартир, которая была предназначена для интимных встреч, но при этом выдвинул ей ряд условий:
– Только больше чтобы ни с кем не спала. Если я что-нибудь заработаю, ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду, я тебя накажу. Когда у меня будет свободная минутка, буду к тебе заезжать.
Риту, естественно, все эти условия устроили, она была согласна. Белому она очень понравилась в постели. Еще бы, волка ноги кормят, а Риту…
К вечеру все были немного ленивыми, уставшими и решили с отдыхом закругляться. Причалив к пристани, разъехались по домам.
Рэкет
Наутро в ресторан заглянул Козырь и прямо с порога начал рассказывать:
– Ты представляешь, этот хренов предприниматель кричит: за «боюсь» платить не собираюсь.
Он подошел к Белому и присел рядом.
– Какой? – спросил Белый.
– Да директор «Прогресса», лесоторговой базы, – ответил Козырь.
Белый еще не отошел после вчерашнего разговора, он чувствовал себя побежденным. Не столько денег было жалко, сколько досада брала, что ему кто-то диктует условия, пусть даже брат. Слушал Козыря, а думал о своем, потом все-таки переключился на разговор:
– А что, у него нет бабы или ребенка, не знаешь, как надавить? Еще какая-то промокашка будет из себя чего-то корчить! Иди, не забивай мне голову дурным, сам там разбирайся.
Козырь понял, что у шефа плохое настроение и тут же удалился.
Он начал охоту на жену Таяновского, Марину, и причем неплохо козыревская братва «поохотилась».
Часов в десять утра в офисе «Прогресса» раздался телефонный звонок. Игорь был где-то на территории и что-то доказывал, размахивая руками, и секретарша позвала его к телефону. Игорь, нервный, раздерганный, взял трубку:
– Кто? Я вас слушаю.
Звонила медсестра реанимационного отделения городской больницы, она сообщила, что его жена в тяжелом состоянии после аварии находится на операционном столе, и положила трубку.
– Алло, алло, – кричал Игорь, но услышал только гудки.
Секретарша тоже слышала разговор, так как у них был параллельный телефон, и сразу зашла к нему в кабинет.
– Игорь, я краем уха слышала, что там с Мариной случилось?
– Пока не знаю, я поехал туда.
Таяновский на бешеной скорости примчался к больнице на своем BMW. Хлопнул дверью и, не закрывая машину, побежал к операционной. Дежурная медсестра сообщила, что туда нельзя, идет операция. Ответила только, что пострадавшую привезли на скорой помощи после аварии. Игорь выбежал из больничного корпуса и тут же уехал в ГАИ, узнать, где произошла трагедия. Там знакомый офицер рассказал:
– Это дорожно-транспортное происшествие произошло на сто седьмом километре от города, возле пансионата «Заря».
Игорь подъехал к месту аварии. Там стояла толпа зевак. Развернутый автокран грузил Маринину «шестерку», точнее сказать, это была уже не машина, а помятая консервная банка. Гаишники сообщили ему, что жена не вписалась в поворот и на большой скорости упала с десятиметрового обрыва, что пострадавшую уже отправили в больницу.
– Куда машину? Домой везти будете? – спросил один из гаишников.
Игорь только махнул рукой и уехал опять в больницу. Дорогой ехал и думал: «Как же так, не вписалась в поворот? Она никогда не превышала скорости. Иной раз даже просил ее: “Марина, давай быстрее, опаздываем”. Она отвечала: “В гости к богу не бывает опозданий”. Машину водила на твердую четверку. Здесь что-то не то, – заподозрил Таяновский. – И что она могла делать на сто седьмом километре, если собиралась ехать в банк?»
Вернувшись в больницу, он узнал, что Марина скончалась на операционном столе. В течение часа собрались все родственники. Оперировавший хирург сказал Игорю, что от его жены был запах алкоголя. Игорь не выдержал, крикнул:
– Да бред сивой кобылы! Она в жизни за рулем не пила ни капли!
После слов врача подозрения Таяновского рассеялись: «Это не ДТП, а хорошо спланированное убийство». Лишь через несколько лет он узнает все детали и подробности этого варварского преступления.
Игорь вышел на улицу, родственники рыдали, он пытался их успокоить, но у самого катились слезы.
– Давайте поедем домой и там решим, что делать, – сказал он, вытирая платком глаза.
Ноги тряслись, он кое-как доехал домой. Стали подниматься в квартиру, тут же с работы подъехали коллеги, пришли друзья – все были в шоке. Никто не мог поверить в случившееся с Мариной, зная ее осторожность, аккуратность. В квартире стоял ужасный рев, даже жутко становилось. Игорь носился по дому с открытой бутылкой коньяка и прямо из горла прихлебывал: хмель его не брал. В душе он клялся все равно найти убийц и отомстить им, но о своих подозрениях решил никому не говорить. «Если это они, то обязательно позвонят или посетят, за такое зверство меня устраивает только месть».
Он никак не мог прийти в себя, и набрал номер Пашки:
– Пашка, дружок, у меня… Маринка погибла.
Целую минуту оба молчали. Проскурин пообещал обязательно приехать и выразил сочувствие другу. Несмотря на то, что он уже и знать не хотел Вику, все-таки позвонил ей и сообщил о трагедии. Она ответила, что тоже поедет на похороны лучшей подруги. Договорились встретиться в аэропорту. До того как самолет приземлился, они практически друг с другом не разговаривали, каждый думал о случившейся беде, прилетели в тот же день.
Всеми организационными вопросами, связанными с похоронами, занялись Петрович и заместитель Таяновского. Игорь ходил, как разбитое корыто, не обращая внимания на людей, он до сих пор не мог осознать, что это случилось на самом деле.
На следующий день после судмедэкспертизы Марину привезли домой из морга с заключением врача, что погибшая находилась в состоянии алкогольного опьянения. Игорь не понимал, где Марина могла выпить, но, с другой стороны, анализ показал наличие алкоголя в крови…
Друзей и знакомых у дома собралось столько, что негде было встать. Все родственники, мать и дочь сидели у гроба. Игорь тоже спустился к ним и стал у изголовья любимой женщины. Он смотрел на ее любимое лицо, переминаясь с ноги на ногу. В этот миг ему было тяжело, как никогда в жизни. Дергавшиеся скулы выдавали его страдания, капельки скупых мужских слез катились по щекам.
Похороны были назначены на два часа дня. Люди подходили с цветами и венками. Собрался весь их школьный класс, да и не только класс. Даже учителя во главе с директором школы пришли проводить Марину в последний путь.
После погребения, когда люди шли поминать покойную, Игорь и Пашка остались вдвоем возле могилы. Дочь Танюшу Игорь отправил к матери, потому что сам был не в состоянии смотреть за ней. Игорь подробно рассказал другу о случившемся, тот, хорошо зная Марину, тоже согласился, что это однозначно убийство.
– Ну что думаешь делать? – нетерпеливо спросил Пашка.
– Не знаю, – Игорь присел на корточки и смотрел в землю. Слезы одна за другой капали на желтые полевые цветы. – Я сейчас в таком кошмарном состоянии, что голова ничего не соображает. Даже охрана не помогла, я же ей говорил никуда без меня не выезжать. Мы вообще собирались в банк вместе, а тут вагон с лесом пришел, а за простой, сам знаешь, большие деньги надо платить. Охранника из офиса тоже по делу послал на своей машине, а Марина говорит: «Второй раз из банка звонят, надо срочно ехать». Я еще сказал: «Марина, аккуратно». Заместитель, как назло, повез своего пацана в больницу, – вытирая лицо, объяснял он другу.
– Не казни себя, – успокаивал Пашка. – Назад Марину не вернуть, надо думать о ребенке, эти козлы тебя все равно в покое не оставят.
– Ой, не знаю, Паша, – Игорь махнул рукой, встал на ноги и покачнулся.
Игорь и Пашка подошли к машине, чтобы ехать домой, к мужской компании присоединился Петрович.
– Что-то я не верю в эту мыльную автокатастрофу, – сказал он прямо в лоб.
– Я тоже, Петрович, – согласился Игорь.
– У тебя враги были? – продолжал интересоваться дядька.
– Не было, теперь есть, – ответил он, изо всей силы стукнув кулаком по капоту, и рассказал Петровичу о визитах и звонках.
– Ну, теперь все ясно, – сказал тот, – а не будет дешевле, если эту твою фирму к чертовой бабушке закрыть?
– Почему я должен закрываться, я что, ворую, налоги не плачу? – вспылил Игорь.
– Просто это осиное гнездо тебе жить не даст, – вмешался в разговор Павел.
Игорь, так и не придя к каким-то конкретным решениям, больше ничего не сказал, и разговор на этом закончился. Таким нервным и озлобленным Петрович никогда не видел племянника.
На похоронах было так много людей, что за столы, которые заказали в кафе неподалеку от фирмы, пришлось сажать в три захода. После поминок Вика ушла к родителям, а Пашка с Игорем остались вдвоем. Накрыли небольшой мужской столик, чтоб помянуть Марину, вспоминали прошлое и говорили о настоящем.
Через два дня Таяновский провожал Пашку и Вику домой.
– Звони, если что, – прощаясь, сказал Павел.
– Крепись, Игорек. Тебе дочь воспитывать надо, – добавила Вика.
Таяновский остался один и с грустью смотрел им вслед, вспоминая тот вечер, когда они познакомились и щебетали друг перед другом. Как только жизнь ни поворачивается! Когда-то улетали отсюда влюбленными, а прилетели врагами, но, наверное, не бывает ничего страшней, чем навсегда потерять близкого человека.
Как будто было все вчера,
А может быть, позавчера,
А может быть, и никогда…
Умчалась тройка навсегда,
Та тройка быстрых лошадей
Из белоснежных трех коней
Уносит счастье и мечты,
А вместе с ней умчалась ты.
Крик далеких журавлей
Я слышу ближе и сильней.
Вон пух летит от тополей,
Душе становится больней.
Таяновский находился в каком-то ужасном состоянии, дела не ладились, почти каждый вечер он напивался, как будто отжил свое. Через несколько дней раздался телефонный звонок, подтверждающий предположение Игоря, что жена его убита.
– Ну так что, делиться будешь? – раздался в трубке знакомый голос.
Таяновский бешено заорал:
– Хрен вам! – и бросил трубку.
Он попытался выяснить, откуда звонок, но безрезультатно, звонили из какой-то телефонной будки. Как раз в кабинет зашел его заместитель Валерий Иванович Николаев.
– Валер, меня дня три не будет, поработаешь сам. Я с Пашкой говорил, вагоны с материалом он отправит, а я не могу что-то, устал.
– Никаких проблем, – ответил заместитель, прекрасно понимая, что ему сейчас не до работы.
Дочь была у бабушки. Игорь закрылся, отключил телефон и начал пить в одиночку, строя в голове планы мести. Вечером никак не мог уснуть, пока не напился допьяна. Наутро кое-как смог поднять голову от подушки, лицо было обрюзглое, опухшее. Взял бутылку шампанского, открыл и пошел в ванную, налил воды, лег и стал прихлебывать из бутылки шампанское. Вдруг открылась дверь в квартиру.
– Кто там? – окликнул Игорь.
Это была дочь. Минут через двадцать он вышел из ванны. Танюша приготовила яичницу с колбасой и разложила по тарелкам:
– Пап, иди, я тебя покормлю.
Игорь сел за стол и потянулся в холодильник за открытой бутылкой водки. Таня подошла к нему и обняла отца:
– Ты не пей больше, а то мне страшно.
Игорь поцеловал дочь:
– Ладно, не буду.
– Мне приснился такой сон, – продолжала девочка, – что вы с мамой летите на этой машине, как на самолете, а я стою внизу и все это вижу, и вдруг открывается багажник, оттуда начал высыпаться мусор какой-то, грязь какая-то, кровь, потом открылась дверь и оттуда выпала мама. Я так быстро бежала, хотела ее поймать, но она куда-то исчезла, а ты полетел дальше.
Игорь внимательно слушал дочь, но вдруг в дверь постучали. Приехал его заместитель Валерий. По его лицу Игорь увидел: что-то произошло.
– Игорь, ты только не переживай, все нормально. Какая-то б… хотела поджечь подготовленные для ПМК доски, но, слава богу, сторож вовремя заметил, схватил огнетушитель и туда. Если бы еще минут пять, там бы и пожарная не помогла.
Они остались вдвоем на кухне, скулы у Таяновского задергались, он кипел от злости. Стукнул кулаком по столу так, что аж посуда зазвенела:
– Ну, достали, твою мать! А что же охранник не услышал, что посторонний на базе, там же такие собаки, чужого разорвут, особенно Альфа.
– Сторож говорит, даже не пикнули, – ответил Валера, – я думаю, Игорек, кто-то из своих подошел, облил бензином и спокойно вышел.
– У тебя есть кто-то на подозрении? – спросил Игорь.
– Честно сказать, есть.
– И кто?
– Откровенно говоря, думаю на Жучка, уж больно скользкая эта рыба, с ним даже когда разговариваешь, сколько я заметил, он, морда, никогда в глаза не смотрит.
– А при чем здесь это?
– Я его частенько вижу возле бара с нашей крутизной, с Козыревыми быками, а он по жизни трусливый, могли как-то подставить, припугнуть. Этот, мне кажется, сделает что угодно, тем более за деньги, он их любит.
У Игоря были такие же подозрения, но он промолчал и Валерию ничего не сказал.
– Под подозрение, Валера, попасть может любой, но его вину или причастность надо еще доказать. Как говорят, не пойман – не вор. И сколько кубов сгорело?
– Два, – ответил заместитель, – я мужиков поставил, уже перепаковали. Ну, ладно, я побежал.
Валера уехал, и Таяновский снова остался один.
Вот и осень опять идет,
Те же листья кругом роняя.
Закружиться бы нам опять,
Наши прежние дни листая…
Надо было что-то делать, дальше ждать нельзя. Понимая настойчивость Белого, Игорь знал, что тот в покое не оставит. «Что же делать? Уехать из города или продать фирму и заняться чем-то другим? Да никогда в жизни! Но медлить нельзя. Тем более за моей спиной родственники, – думал Игорь, – на этих беспредельщиков креста нет».
Он позвонил Пашке на работу. Тот поздоровался, спросил:
– Как жив, здоров?
– Да жив, только вот у меня что ни день, так события. Этой ночью пытались поджечь доски, по всей вероятности, кто-то из своих.
– Я тебе еще два вагона кругляка отправил, – сказал Пашка. – Слушай, старик, я тут уже думал насчет твоей фирмы. Этих козлов надо или отстреливать, как бродячих собак, или «Прогресс» продать. В покое они тебя все равно не оставят, на это рассчитывать не стоит. Убрать тебя за непокорность им раз плюнуть. Депутатов убивают, и не находят следов, а мы кто такие в этом мире?! Знаешь, у меня есть еще одно предложение, если ты правильно меня поймешь: давай временно твоим «Прогрессом» я поруковожу. Отсюда, из Челябинска, чтоб как-то тебя отодвинуть в сторону на время, как в той китайской поговорке: «Если хочешь увидеть труп врага, ничего не делай, сядь возле речки и жди. Он обязательно проплывет мимо». Как ты смотришь на мое предложение?
