Юрий Алексеевич Миров
Голубая Бусина
Глава 5.
Большое разочарование
Выходные пролетели очень быстро. Теплым воскресным вечером вся семья, нагруженная банками с вареньем, пирожками с капустой и бутылками с молоком, возвращалась из деревни. Родители успели соскучиться по Бурфику. Но Бурфику показалось, что они соскучились по его воспитанию. Да, именно так думал Бурфик, прижимая к себе походный рюкзак, в котором была собрана новая коллекция всяких полезных вещиц. Безусловно, особую ценность из них представлял старый полуразбитый фотик.
Уже в их городской квартире, распаковывая бабушкины гостинцы, мама что-то расспрашивала и рассказывала одновременно. Но Бурфик ее не слушал. Улучив момент, он выскочил за дверь. Конечно же, он помчался в свой штаб, который, как вы помните, располагался на чердаке девятиэтажного дома.
Само собой разумеется, Бурфик прихватил с собой старенький фотоаппарат. Эта вещица состояла из множества всяких деталей, винтиков и механизмов, и ему не терпелось ее поскорее разобрать, вернее, изучить! А лучшего места, чем чердак, просто и придумать нельзя. Здесь исключены недовольные взгляды мамы, нудные речи папы, и вообще любые негативные вмешательства в научно-творческий процесс.
Запыхавшись, Бурфик взобрался на чердак по лестнице и едва не растянулся на полу, споткнувшись о разбитые часы с кукушкой. Эта незначительная, казалось бы, ситуация заставила Бурфика немного призадуматься.
– Ну что ты будешь делать, – неожиданно высказался Бурфик тоном своей бабушки и сам этому очень удивился.
А ведь всего несколько дней назад часы казались ему нужным и полезным приобретением! Но сегодня – это вам уже не вчера. И потом, эти
часы занимали слишком много полезного пространства, Бурфик чуть ногу себе не подвернул из-за того, что детали часов валялись где попало.
Для Бурфика эта ситуация стала веским основанием, чтобы сделать еще один решительный шаг. Тем более, что ничего нового в этом устройстве уже не осталось. Проще говоря, интерес к часам с кукушкой у Бурфика основательно рассеялся. А впереди еще столько важных дел! Нужно успеть разобрать фотоаппарат на детали и попытаться собрать из них что-нибудь эдакое. Что именно, Бурфик пока еще не представлял, но был уверен, что получится что-то очень интересное и полезное!
И вот, недолго думая, Бурфик распахнул окно: хорошенько размахнувшись, он выкинул в сторону пролетающих облаков сначала часы, а потом и печальную кукушку. Почему он так поступил? Да потому что Бурфик любил порядок, и все лишнее, валяющееся без дела, его сильно раздражало.
Старые часы и кукушка полетели вслед за облаками в далекие неизведанные страны. Где-то за окном свистел ветер, и до ушей Бурфика доносились далекие жалобные звуки: «Ку-ку, ку-ку».
«Опять этот ветер!» – подумал Бурфик и закрыл окно на щеколду.
Завтра ему нужно было идти в школу, а он еще даже не садился за домашнее задание! Впрочем, Бурфик был уверен, что его незаурядные способности в очередной раз найдут выход из сложившейся ситуации. Вернувшись домой, он умылся, почистил зубы, съел два бабушкиных пирожка с капустой, лег в кроватку и сладко уснул.
Глава 6.
«Тетушка Шлока»
Утро оказалось каким-то серым. Оно как будто решило подготовить Бурфика к неприятным событиям и посылало ему знаки предупреждения: «будь начеку», «не расслабляйся», «гляди в оба». Бурфик, хотя и видел все эти намеки, изменить что-либо уже не мог. Уроки оставались невыученными, а времени исправить ситуацию уже не было.
Утренние неприятности давали о себе знать. Во-первых, у мамы подгорела каша. Во-вторых, на плите молоко убежало. В-третьих, телефон позвонил, и кто-то три раза промычал в трубку. И все это – пока Бурфик собирался в школу!
Хотя мальчик ни во что такое не верил, все же он испытывал необъяснимую тревогу. Неприятное предчувствие давало о себе знать урчанием где-то чуть выше живота и чуть ниже горла. Бурфик постарался успокоить себя и согласился принять ситуацию в том виде, в котором она катилась на него неминуемо-неизбежной данностью.
«Если бы вчера я сделал домашнюю работу, эти намеки на неприятности не казались бы такими значительными!» – рассуждал Бурфик, переступая порог школы.
И вот на уроке учительница совершенно случайно ткнула пальцем в журнал, и этот палец остановился на имени Бурфика – тоже совершенно случайно!
– Бурфик, к доске! – громко и торжественно огласила тетушка Шлока. Прозвище «тетушка Шлока» учительница получила у детей за то, что прищелкивала языком, и еще…
– Бурфик, к доске!
Наш герой сделал вид, что оглох, и полностью погрузился в изучение карты мира. Эта карта висела на стене как раз напротив его парты. Однако тетушка Шлока была настойчива.
– Бурфик, к доске! – прямо над ухом мальчика вновь прозвучал ее тельный голос.
Хочешь не хочешь, а изображать глухоту уже не получится. Правда, Бурфик все равно предпринял еще несколько гениальных попыток из своей практики, улизнуть. смыться. раствориться. проскользнуть сквозь щелку в стене и исчезнуть из поля зрения назойливой учительницы. Увы, но и это не сработало.
– Бурфик, к доске! – голос гремел уже как гром посреди ясного неба.
И вот тут-то Бурфику пришла в голову спасительная идея.
– А чего вы на меня так кричите? У меня от вашего крика могут повредиться барабанные перепонки!
Очки учительницы вместе с ее бровями удивленно подскочили на самый лоб, и в мальчика впился беспощадно строгий взгляд, который мало кто мог выдержать. Даже пластмассовый скелет в углу класса – и тот не выдержал бы и бросился к доске. Но Бурфик был не из робко десятка! Он даже покраснел от жгучей неловкости, но упорно продолжал держать оборону.
– Это же не педагогично – повышать голос на маленьких детей!
Учительница хищно усмехнулась.
– Если я правильно понимаю, ты попросту не готов к уроку?
– Я-то, конечно, подготовился к уроку! – выпалил Бурфик. – Но мне вовсе не понятно, зачем так громко кричать, я же не глухой. Хотя теперь, возможно, мой слуховой аппарат повредился. Кажется, я совершенно ничего не слышу…
Такого нахальства учительница никак не ожидала, хотя и знала, что от Бурфика можно ждать чего угодно! Тетушка Шлока была настолько обескуражена, что прямо так и зависла над партой Бурфика! Вся ситуация застыла в воздухе, казалось, что время тоже остановилось. Но накалившийся до предела инцидент разрешился благодаря звонку.
Глава 7.
Бурфик уходит из дома
Вечером того же дня Бурфик имел серьезный разговор с папой и получил подзатыльник от мамы. А все из- за упрямой учительницы, которая все-таки успела схватить дневник Бурфика и поставить в него огромную жирную двойку. Родители не желали слушать оправданий и были неумолимы. Обида накрыла Бурфика с головой, въелась ему под кожу и больно колола под лопаткой. Комок из слез застрял в горле. Но Бурфик был не из тех, кто распускает нюни и хнычет, уткнувшись в подушку.
– Сколько это может продолжаться… – начал было мальчик.
– Что именно? – словно отвечая на вопрос, спросила мама, неожиданно оказавшаяся рядом.
– Все это издевательство! Вы совсем не любите меня! Вы только и делаете, что заставляете вам подчиняться! И еще. Вы никогда не интересуетесь, хочу я чего-то или нет! Ты, мама, думаешь только о себе! Ты злая и жестокая женщина! И папа такой же! Вам совсем никто не нужен. Я не хочу жить с такими родителями!
– А ну-ка извинись за свои грубые слова! – громко сказала мама.
Наступила звенящая тишина. Бурфик отчетливо слышал звон – настолько напряглись мамины нервы! Однако Бурфик не привык сдаваться. Он схватил куртку и шапку, выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице.
А потом он долго сидел во дворе на лавочке. Так долго, что с неба повалил густой снег. Это пришли Великие Холода, о которых Бурфик даже не догадывался. Великие Холода приходят всякий раз, когда кто-нибудь ссорится с мамой. Снег все шел и шел. И откуда только его набралось так много на небе?
– Это очень стыдно: просить прощения, – бормотал себе под нос Бурфик. – Ни за что не буду. Лучше домой и вовсе не вернусь.
Мальчик сидел, опустив голову. И вскоре Бурфика так засыпало снегом, что его можно было принять за снеговика, присевшего на скамейку. Зуб на зуб не попадал от холода, руки заледенели.
Вдруг Бурфик заметил странного незнакомца, который наворачивал круги по двору и, похоже, был нездешним. Одет он был вовсе не по погоде. На нем были теплые сапоги, совсем не похожие на сапоги, пальто, совсем не похожее на пальто, странная шапка, нисколечко не похожая на шапку. И еще у незнакомца была белая борода, совсем непохожая на белую бороду…
– Странный тип. – подумал Бурфик.
Однако вскоре он понял, в чем тут дело. По кругу носился рыжий заяц! Бородач хотел его поймать, но ему это никак не удавалось. В очередной раз, пробегая мимо Бурфика, заяц притормозил. Повернув ушастую голову в сторону мальчика, он подмигнул ему и показал язык.
– Может, все это мне кажется?.. – подумал Бурфик.
Мальчуган спрыгнул со скамейки, изловчился и схватил зайца за длинные уши. Заяц изворачивался, даже пытался укусить Бурфика, но Бурфик держал его крепко. Заяц был абсолютно настоящим!
Глава 8.
Великие Холода
Тут подбежал бородатый незнакомец, и, выхватив разбушевавшегося зайца из рук Бурфика, поспешно спрятал его под своей шапкой.
– Вот так дела… – удивился Бурфик.
Было заметно, что незнакомец с длинной бородой немного запыхался.
– Спасибо, мальчик, я очень признателен тебе! Этот Заяц совершенно перестал поддаваться воспитанию. Он стал неуправляемый.
И незнакомец поправил шапку на голове.
– Я работаю в цирке, волшебником, – продолжал незнакомец. – Заяц этот, мой помощник, научился многим фокусам за время, пока мы вместе. Теперь пытается сам фокусничать.
Бурфик, конечно, бывал в цирке и даже видел, как из такой же шапки фокусник вытаскивал зайцев, птичек и всякую там мишуру. Но что бы вот так запросто встретится с волшебным фокусником из цирка посреди двора. Все это, конечно, выглядело удивительным! Тут Заяц высунул мордочку из-под шапки своего хозяина и снова показал Бурфику язык.
– Скажу тебе по секрету, этот Заяц научился превращать разные вещи в морковку! Я должен торопиться, – озабоченно сказал волшебник. – Я опаздываю на встречу к моему Учителю. Он поможет скорректировать поведение этого хитреца, пока тот и меня не надумал превратить в морковку!
Затем странный волшебник повернулся, чтобы уйти, но передумал. Он наклонился и шепнул Бурфику:
– Я все-таки очень советую тебе пойти домой и помириться с мамой.
– Прощения просить? – возмутился Бурфик. – Ну, нет. Ни за что! Это стыдно!
– Но ведь человек не может жить без мамы, – снова сказал странный старичок.
– Подумаешь! – проворчал Бурфик. – Я себе, может, другую маму найду. Еще и получше этой.
Незнакомец задумчиво посмотрел на Бурфика. Заяц удивленно выглянул из-под шапки и тоже посмотрел на мальчика. А потом Волшебник тихо сказал:
– Попробуй. Я помогу тебе, насколько смогу. Посмотрим, что из этого получится.
И снова снег пошел густо-густо. Раз – и пропал Волшебник, а с ним и рыжий Заяц. Бурфику стало одиноко, как никогда раньше. По правде говоря, ему совсем не хотелось другую маму. Ведь его мама была не какая-нибудь
мама! Это была его, Бурфика, мама. Ну просто его мама. Только вот просить прощения! Сказал «нет» – значит, нет.
Бурфик еще немного посидел на лавочке. Руки и ноги вконец окоченели. Но хуже всего было, конечно, носу. Ведь люди не придумали для носа ни ботинок, ни перчаток. Нос от холода стал твердым, как кочерыжка. Бурфик сполз с лавочки и пошел со двора, сам не зная куда.
И тут внезапно громко заговорило радио! На столбе, оказывается, висел большой серый рупор – поразительно, как это Бур- фик раньше его никогда не замечал
– Слушайте! Слушайте! Слушайте! – выкрикнуло радио. – Передаем экстренное сообщение!
И тут вдруг ветер завыл, закружился и стал забивать снегом серый рупор. Только голос из рупора все равно продолжил звучать.
– Слушайте! Экстренное сообщение!!! Человек поссорился с мамой!!! Человек поссорился с мамой!!! Эта беда случилась в нашем городе! И теперь его улицы сковали Великие Холода! Граждане, берегите носы, уши и пальцы! Плотнее закрывайте двери и форточки. Внимание! Внимание!!! В наш город пришли Великие Холода!!!
Рупор все кричал и кричал… Старый грамотный воробей, сидевший на столбе, ужасно разнервничался из-за услышанного и полетел к своей воробьихе, сказать, чтобы та и кончика клюва не высовывала из теплой трубы отопления. Ведь не маленькая и должна же понимать.
Глава 9.
Тетя с длинной собакой
Великими Холодами шутки плохи. Становилось все холоднее. Бурфик побрел по улице куда глаза глядят. Шел-шел он так и увидел на углу необычную собаку. Это была длинная-предлинная такса, похожая на колбасу, к которой приделали лапки. Бурфик даже подумал, что для такой длинной собаки мало четырех лап. Ей бы еще парочку посреди живота. Таксу вела на ремешке тетя в серой шубке. И вдруг эта тетя, проходя мимо Бурфика, посмотрела на него и тихо так прошептала:
– Хочешь, я буду твоей мамой?
Бурфик внимательно посмотрел на тетю. А тетя была очень даже неплохая. А главное, на поводке у нее имелась длинная собака. Тетя и собака стояли и ждали, что скажет Бурфик.
— Ну, уж если брать новую маму, то с собакой! – недолго думая кивнул Бурфик. – Согласен.
Впрочем, Бурфик сказал все это очень тихо. Прямо почти что даже и не сказал вовсе! Вдруг опять загудел ветер-ветрище, и в лицо Бурфику ударил колючий снег. А тетя все равно услышала. Она запахнула плотней свою серую шубку, схватила Бурфика за руку и резво побежала по улице. При этом она тараторила и тараторила, как сорока:
– Давно хотела такого сыночка! Глазастенького, носастенького, хорошенького!
Тетя, длинная собака и Бурфик вошли в подъезд дома. За ними в подъезд сунулся ветер-ветрище, но тетя решительно захлопнула дверь. Тетя, длинная собака и Бурфик поскорей побежали на второй этаж и вошли в тетину квартиру. – Ай-ай-ай! – закричала тетя в серой шубке и замахала серыми рукавами. – Какая же я растяпа! Забыла форточку закрыть! Что же я наделала!
И правда, комната оказалась совсем не похожа на комнату. На диване – сугроб. Около шкафа – сугроб. На столе – гора снега. А в воздухе сверкали и носились крупные снежинки. Это влетевший в форточку ветер разгулялся по комнате и насыпал горы снега. Длинная собака бегала по комнате, утопая лапами в сугробах.
– Ничего, ничего, сыночек, – сказала тетя в серой шубке. – Мы сейчас же все уберем. Она принесла тазы и ведра и вместе с Бурфиком принялась собирать снег. Но его все не убавлялось. А тазы и ведра стали совсем ледяные. У Бурфика даже заломило руки от холода.
«Вдвоем мы этот снег за всю жизнь не вынесем, – с тоской подумал он. – Вот было бы таких мам побольше. Ну, хотя бы четыре или пять штук!»
Едва успел он это подумать, как в комнату вошли еще четыре или даже пять точно таких же теть в серых шубках.
«Совсем одинаковые!» – Бурфик уронил таз от изумления.
– Это мне одному столько мам? – вслух произнес он. – А может, это и хорошо, когда у человека столько мам. Может, привыкну?
Глава 10.
Как выбрать маму
Все тети в серых шубках начали быстро выносить снег. Одна выгребала снег из-под дивана, другая ловко сбивала сосульки с люстры. Сугробы стали быстро уменьшаться. Длинная собака свободно забегала по комнате.
– Ну, вот и все, сыночек! – хором сказали тети в серых шубках и одновременно улыбнулись Бурфику.
– Сыночек, иди, я тебя поцелую! – ласково позвала тетя, которая была поближе.
– Сыночек, иди, я тебе вытру нос! – сказала вторая тетя.
– Сыночек, ты забыл выпить витамины! – сказала третья.
– Сыночек, поиграй пока с собакой, – сказала четвертая.
– Сыночек, сними промокшие ботинки! – сказала пятая.
Длинная собака тоскливо залаяла. Словно по команде, все тети в серых шубках крепко схватили Бурфика и стали тянуть его в разные стороны. Куртка на нашем герое затрещал по швам, а сам он с трудом вырвался из многочисленных рук и бросился к двери. Но не тут-то было! Тети в серых шубках, толкая друг друга, кинулись за ним! Они нагнали Бурфика в передней, окружили и заговорили еще быстрее, чем раньше, причем все одновременно. Получилось вот что:
– Выпей собаку!
– Поиграй с ботинками!
– Сними нос!
– Поцелуй витамины!
Бурфик зажал уши руками, пулей вылетел на лестницу и выскочил из подъезда
– Нет уж, – в ужасе пробормотал он, – столько мам человеку точно не нужно. Ведь маму любить надо. А как их любить всех сразу? Запутаешься. Нет, не хочу я так…
И тут все разом стихло. По улице гулял ветер-ветрище. Улица была длинной, и ветер тоже был длинный. Он стал трепать Бурфика, стаскивать с него шапку, отнимать шарф, забираться под куртку. Бурфику эта игра не понравилась, и мальчик свернул в переулок.
– Может быть, там не так холодно! – недовольно пробурчал он.
Однако ветер рванул за мальчиком в переулок, загудел там, завертелся – и тут же весь переулок наполнился белым вихрящимся снегом. Взрослые прохожие тут же подняли воротники и спрятали носы в шарфы, от этого их носы сделались клетчатыми и полосатыми. А семенящие рядом ребятишки от холода стали попискивать и перескакивать с ноги на ногу.
Бурфик от снежной бури совсем согнулся. Даже закрыл лицо рукавом. Так он шел-шел и вдруг налетел прямо на продавщицу мороженого, которая катила перед собой голубой ящик на колесиках.
– Мороженое! Мороженое! Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках! – выкрикивала продавщица.
Бурфик сразу понял, что это очень хорошая продавщица мороженого, добрая и веселая.
«А здорово, когда мама ходит по квартире и все время говорит: „Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!“» – подумал мальчик.
Он подошел к продавщице поближе. Но ветер-ветрище ни на шаг не хотел отставать от Бурфика. Он стал кружить вокруг мальчика и продавщицы с ее тележкой и осыпать их колючим снегом.
– Батюшки! – закричала продавщица, топая ногами и дуя на пальцы. – Кто же это в такой холод будет мое мороженое кушать?
Бурфик любил сладости. И мороженое любил в любую погоду.
– А вы… не хотите… стать моей… – прошептал продрогший до ниточки Бурфик.
– Твоей мамой? Да? – радостно переспросила продавщица мороженого.
Она будто только этого и ждала. Даже дуть на пальцы перестала. Сразу было видно, что обрадовалась!
– Хочу, хочу стать твоей мамой! Хоть сейчас!
Продавщица присела и глубоко заглянула в серо-зеленые глаза Бурфика.
– Только, может, ты меня из-за мороженого в мамы хочешь? – спросила она. – Обидно мне это.
И тут Бурфику стало так стыдно, что он попятился от продавщицы и побежал прочь вдоль засыпанного снегом забора.
– Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках! – еще долго слышалось за спиной.
Бурфику показалось, что голос у продавщицы стал какой-то печальный. Это была умная продавщица мороженого, и она, конечно, сразу все поняла.
– Нет, так нельзя маму выбирать, – решил Бурфик. – И из-за конфет нельзя. И из-за билетов в кино. Но домой я все равно не пойду. Не желаю я просить прощения.
И хоть сказал это Бурфик очень-очень тихо, с неба сразу же повалил такой густой снег, что весь мир стал белым-белым. И куртка мальчика стала белой. И сам он тоже стал белым. Даже на ресницах и на бровях налип снег. Вот в таком виде Бурфик и отправился по белому свету, по его длинным улицам и переулкам, сам не зная куда.
Глава 11.
Бурфик заблудился
«Зайду в какой-нибудь дом, погреюсь. Хоть на лестнице постою», – подумал Бурфик.
Но домов в белом мареве не было видно. Ничего не было видно. Только крупные белые снежинки кружились перед глазами, и от них кружилась голова. А мороз не давал стоять на месте. И чтобы совсем не окоченеть, Бурфик побежал. Он бежал-бежал и вдруг налетел на большое дерево: бац! Бурфик потер ушибленный лоб и огляделся. Кругом стояли белые деревья.
– Заблудился! – прошептал Бурфик. – В лес попал!
В лесу оказалось еще холоднее, чем в городе. Ветер-ветрище отчего-то так разозлился, что намел громадные сугробы, ну прямо горы сугробов! Бурфик рядом с ними был маленький-маленький, а сугробы такие большие-большие! Но делать нечего, и мальчик стал пробираться между сугробами.
– Хорошо, если я из леса иду, – рассуждал он, – а если в лес? Тут и спросить не у кого. Одни волки да медведи. Надо назад идти. Может, я по своим следам из леса выберусь?
Бурфик остановился, развернулся и стал искать свои следы. Но ничего не увидел, потому что ветер-ветрище следы тут же снегом занес. Стоять на месте было бррр – зябко. А идти вперед – заблудишься. Бурфику стало страшно. А от страха еще холодней.
И тут из сугроба выпрыгнула большая рыжая лиса. Бурфик сразу увидел, что это необычная лиса, не такая, как в зоопарке. Лиса посмотрела на Бурфика, а Бурфик посмотрел на лису. Глаза у лисы блеснули.
– Мне бы сыночка хорошего, – вдруг заявила она. – Я лиса-красавица, а сыночка у меня нет.
«Она разговаривает?!» – удивился Бурфик.
Он бы, наверно, еще больше удивился, если бы не замерз настолько, что все его удивление тоже замерзло. А рыжая лиса стала вокруг него ходить и вертеть своим красивым хвостом. То вокруг лапы хвост обернет – манжета получается. То на шею положит – получается меховой воротник пушистый.
– Если бы у меня был сыночек, я бы кашку сварила… – сказала лиса, глядя как бы в сторону, но косясь на Бурфика.
«Может, пойти к ней ненадолго? – трясясь от холода, подумал Бурфик. – Согреюсь и каши поем».
А лиса как будто догадалась, о чем Бурфик думает.
– Вот и хорошо, мой лисеночек. Сейчас мы с тобой дров наберем. Протяни руки, а я буду дрова накладывать. Полешки, дровишки, палочки, щепочки, сучочки, веточки. – запела лиса.
Она такую охапку дров навалила, что Бурфику пришлось верхнюю щепку подбородком поддерживать.
– Теперь пойдем, мой сыночек! – сказала лиса. – Полдороги ты дрова понесешь, полдороги я. Вон у той березки как раз полдороги и будет.
Дошли они до березы.
– Ох, сыночек, – вздохнула лиса, – ошиблась я. Полдороги-то будет не здесь, а у того старого дуба. Неси дальше.
Донес Бурфик дрова до старого дуба, а лиса и говорит:
– Нет, сыночек, полдороги вон у той сосны будет. Неси дальше.
Еле добрел Бурфик до сосны. Дрова тяжелые, книзу тянут. Вот-вот руки оторвутся.
– А вот уже и мой дом, – засмеялась лиса.
И правда, под сосной стояла рыжая избушка. Рыжая дверь у нее. Рыжая крыша. Окно и труба тоже рыжие.
– Зачем же ты меня обманула? – сказал Бурфик дрожащим голосом. – Я бы и так тебе дрова до дома донес. Вздохнула лиса, лапой носик потерла.
– Прости меня, сыночек. Не буду больше тебя обманывать. Пойдем, будем кашу варить.
Бурфик втащил дрова в избу, сбросил у печки.
Изба у лисы старая. Ветрище во все щели так и лезет, снег тащит. Стала лиса в рыжей кастрюле кашу варить. Закипела каша. Запрыгали по ней вкусные пузырьки. Теплом от нее потянуло. Зачерпнула лиса полную ложку, подула на кашу и себе в рот сунула.
– Нет, не сварилась еще, – облизнулась лиса.
Помешала кашу, снова попробовала. Пробует лиса кашу, пробует. Зачерпнет полную ложку, съест, облизнется и все твердит: не готова, да не сварилась. Заглянул Бурфик в кастрюлю, а в ней уже дно видно. Всю кашу лиса съела. А как наелась лиса, нос свой хвостом прикрыла, застыдилась, значит.
– Ох, сыночек, опять я тебя обманула. Эх, ничего с собой поделать не могу! Сколько ни стараюсь, не могу без обмана жить. Такой уж у меня характер.
