Юлий Исаевич Айхенвальд
Глеб Успенский

Личная жизнь Глеба Успенского в ее последние годы была окутана тяжелой пеленою безумия; но, может быть, в светлые промежутки ему грезилась все та же Венера Милосская, потому что именно она образует внутренний художественный свет его произведений, потому что именно ее невидимо-видимая статуя смотрит на нас из глубины его рассказов и облагораживает все эти, горечи и смеха исполненные, страницы о грубой жизни и бедности, о хлебе и водке, о слепой случайности и нелепице наших событий и страданий.