Юлия Я-Т
Дорожные истории. Цикл рассказов
По дороге из Москвы в Нижний Новгород.
Вы любите путешествия одного дня? Я – обожаю! Когда рано утром выходного дня Вы садитесь в скоростной поезд и через пару часов оказываетесь, допустим, в древнем прекрасном Владимире, а еще через пару в величественном Нижнем Новгороде. Я люблю новые знания и эмоции. А каждая поездка дает именно новые ощущения, потому что она зависит от твоего настроения в этот день, от твоих целей на эту поездку, и даже от погоды. Вот вы замечали, что больше половины успеха любого путешествия зависит от вашего настоя? У меня – это на 100% так. У меня существует целый ритуал по подготовке к путешествию. Во-первых: очистить голову от лишних мыслей, суетных и мешающих восприятию новый информации, относящейся к теме дня. Во-вторых – обязательно вкусно позавтракать: ароматный кофе и круассан или ароматный кофе и омлет, в общем, вторая составляющая может меняться, но черный двойной ароматный эспрессо – обязателен, а там хоть греческий йогурт к нему. В –третьих, разработанная подробная программа дня, я люблю ездить по поводу, а он может быть каким угодно начиная от желания пройтись по памятным местам известного писателя, художника, поэта ,и, заканчивая открытием сезона катания на коньках на Соборной площади Владимира или нового музея или выставки . В-четвертых, есть ряд примет, на которые я обращаю внимания, если они совпадают, то поездка точно будет удачной, но здесь есть обратная сторона, а, если что-то не совпадет, то настроение будет подпорчено. Но, одной из примет является наличие интересных соседей во время поездки в поезде, и это – главная примета, а люди, окружающие нас всегда интересны, стоит только приглядеться к ним повнимательнее. Ну, или, если хотите, это зависит от вашей готовности восприятия окружающего вас мира, будьте открыты к новой информации, и она станет интересной для Вас, и сможет многому Вас научить. Это мое убеждение, и я стараюсь ему следовать. Но! Сегодня все не задалось. Вчера у меня был тяжелый день, на работе я столкнулась с ситуацией непривычной для себя. Одна девушка допустила, что я могла поступить не чистоплотно в отношении одного коллеги, и ее домыслы стояли достоянием общественности. И как это часто бывает, слухи распространяются быстрее, чем их можно пресечь, тем более, если коллектив преимущественно женский, тем более, если девушка расстроена или рассержена за что-то на меня. Почему изначально этот факт не был установлен достоверно, почему предварительно не состоялось разговора со мной? Зачем все это вынеслось на суд общественности так стремительно? Это меня раздражало. И как теперь исправить ситуацию? А это меня беспокоило больше всего сейчас. И первое мое правило, выкинуть все лишнее из головы, уже полетело в тартарары. Второе правило, хотя я очень старалась его соблюсти, но насладиться вкусным завтраком так же не получалось. И вот я недовольная, что не выходит получить удовольствия от такого долгожданного утра, который обещал еще вчера днем оказаться одним из лучших, бреду к своему вагону. Еще и дождь такой мелкий и противный. Заскакиваю в вагон, нахожу свое место, с замиранием сердца жду соседей, ведь именно сейчас должна сработать самая главная примета, которая сможет перебороть все негативные мысли и дать уверенность в итоге сегодня – я жду Хорошего Плодотворного Интересного Дня…
Поезд тронулся, а рядом со мной так никого и нет. Неужели 4 часа до Нижнего Новгорода мне ехать одной. Я встала повесить плащ и поставить сумку на верхнюю полку, оглянулась кругом в поисках соседей «второго круга», как я их называю, тех, кто сидит на следующих рядах перед и после меня. Передо мной сидели две старушки и каждая из них смотрела в свой журнал и разгадывала свой кроссворд, изредка спрашивая друг друга о неизвестном слове. А с сзади молодые люди, каждый из которых смотрел какой-то фильм по своему смартфону и в своих наушниках – вот тоска, подумала я. И чуть не плача села на свое место, в руках у меня был журнал, но читать не хотелось. И я погрузилась опять в свою проблему. Как же мне ее решить? Как голословное обвинение может больно ударить по невиновному человеку. Вот я сидела и жалела себя. Я еще не знала, что провидение ходит где-то рядом, и какой глупой и несерьезной мне покажется моя такая «глобальная проблема» сейчас всего через пару-тройку минут.
В вагон зашли два молодых человека. Они энергично шли по ряду и остановились около меня.
–Наши? Да, они. Садись, а мне давай рюкзак и куртку, я закину вещи наверх.
Я подняла глаза. Хотелось рассмотреть своих попутчиков. Один был высокий и симпатичный, с открытой улыбкой. Он улыбнулся мне и слегка кивнул головой, в знак приветствия. Я ответила улыбкой и перевела взгляд на своего ближайшего соседа. Это был молодой человек, не просто симпатичный, а красивый, с тонкими чертами лица, прямым носом и выразительными глазами, и волосы немного волнистые, спадали по обе стороны от лица. Взгляд его был печальный, и как будто что-то тревожило его, он нервничал. У меня единственное сравнение, которое сразу пришло на ум – Дориан Грей. Такая истинная красота, как она есть, все ее эталоны, собранная в одном человеке. Он молчал и только напряженно смотрел перед собой.
Я последовала одной из своих тактик, на этот случай. Делать вид читающего человека не хотелось, да здесь и не сработало бы. Поэтому я вставила наушники и откинула голову на спинку сидения. Но, здесь есть хитрость, наушник должен только имитировать процесс прослушивания, на самом деле со стороны соседей он едва касается уха, а второй я часто просто кладу на плечо. Но, мне важно перед тем, как я начну изображать спящего человека, собрать образ воедино. А для этого мне нужно услышать голос, тогда картинка будет полной, и я смогу закрыть глаза, и хоть все 4 часа их не открывать и слушать. Голос друга я слышала, но голос моего соседа пока оставался тайной. Нужно что-то придумать. Я стала менять положение тела в своем кресле, готовясь удобно расположиться для своего утреннего дрема и, конечно, специально при закидывании ноги на ногу несильно, но все же задела голень юноши рядом.
–Извините, ради Бога, я не специально!
Ему явно было неприятно. И не понятно было, что его больше раздражало: сам физический контакт или тот факт, что его насильно просто выкинули из его мыслей. Нужно отдать ему должное, в следующее мгновение неуверенная улыбка уже коснулась его губ, он поднял руки и знаком показал мне, что все ОК. Но ничего не сказал, и даже не взглянул на меня. Ну, это ты еще не знаешь, с кем связался, подумала я. Я же все равно добьюсь того, что мне нужно. На секунду задумалась и продолжила, с таким извиняющимся жаром в голосе.
– Вам правда не больно? Я такая неуклюжая. Удар был достаточно сильный. Как ваша нога?
И для усиления эффекта ожидания ответа от него, я прибегла еще и к тактильному воздействию – коснулась его руки, выше локтя и долго, не сводя глаз с его лица, ждала. В общем, вариантов у него не было. Он вздохнул, повернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза, улыбнулся. И здесь я поняла, что он молод, ему где-то около 20. Он и правда, очень красив. Но, я ждала голос.
–Правда. Был ощутимый удар, но ничего серьезного, уверяю Вас. Не беспокойтесь обо мне. Никаких проблем, правда.
Его голос, он так дополнял его образ. Был бархатный и чарующий. Именно таким голосом должен обладать такой красивый молодой человек, он дополнял его образ, а не контрастировал, как иногда бывает. Чистый Дориан Грей, подумала я, в самом начале книги, когда он прекрасен и юн.
– Еще раз извините, я не хотела. Немного отдохну, у меня сегодня тяжелый день.– Сказала я и улыбнулась в ответ.
Я положила голову на спинку, села в пол-оборота к окну, так что бы, даже, если открою глаза не видеть соседей. Это тоже моя тактика. Вид спящего человека работает только тогда, когда соседи в этом уверены. Т е я должна не менять положение, и ни при каких обстоятельствах не открывать глаза, я должна вся обратиться в слух и улавливать весь поток информации посредством голоса или даже голосового колебания: изменения громкости, эмоциональная окраска, выделение отдельных значимых слов, ускорение или замедление речи – я уже научилась делать.
А молодые люди еще некоторое время сидели молча. Долго они меня мучали. Минут 20 или 30. В это время я начала думать о своей проблеме, но она заместилась этим прекрасным юношей. Почему он так печален, чем он так встревожен и озадачен? Зачем и куда он едет? Все эти вопросы не могут оставаться без ответов, с одной стороны. Если мы не получаем ответ от источника, вызывающего интерес, то мы начинаем сами придумывать себе ответы. А это, согласитесь не одно и тоже. Я прервала поток фантазий на тему, а что ОН? Потому что это уже не он и стала просто ждать. И вот, наконец, молчание прервалось.
–Костя, расскажи, какие планы у нас на день? В целом, я понимаю, что мы едем навестить твоих родителей и вечером возвращаемся обратно. Но, ты говорил, что планы могут корректироваться и, возможно, будут пересматриваться и дополняться, точнее, я бы сказал наполняться какой-то конкретикой, так как пока, кроме, как едем к тебе домой я больше информацией не располагаю…
–Давай, мы доберемся до моего дома. Там нас встретят, накормят, а я очень хочу есть. Моя мама делает просто умопомрачительные сырники, очень вкусно. Она у меня шикарная, очень гостеприимная и добрая. Она тебе понравится. Давай решать проблемы по мере их поступления. Сначала завтрак. А там посмотрим, как будет складываться все. Узнаю, какие новости и будем думать, что делать дальше.
С закрытыми глазами, я поняла, что едут в гости к моему прекрасному Дориану. А его друг, у меня возник образ при первом взгляде на него- просто статист, похоже он таковым и останется для меня. Едет за компанию, почему-то моему герою некомфортно ехать домой одному, поэтому он с ним, других причин нет. И что-то там явно случилось. Эти странные фразы про «решать проблемы по мере их поступления» и «узнать новости», в этом месте голос дрогнул, и речь далее замедлилась. Ну что же мне остается только ждать.
–У тебя остались друзья во Владимире? С кем ты учился в школе. Ты мало рассказываешь о своей прежней жизни.
–Да, особо нечего. У меня была только одна яркая история. Да, как-то все не к чему она была. Просто так ее не начнешь, настроение должно быть, состояние. Сейчас, наверное, могу рассказать, если хочешь она интересная, как в дешевых романах девчачьих. – Он замолчал на минуту, вздохнул и продолжил. – Я жил, как все старшеклассники. Ну как, как все? Любили меня, был душой компании… Это сейчас я мрачный тип и нелюдим, и все больше учусь. А раньше я был другим. Был в центре внимания, любимчик девчонок, на гитаре бренчал по вечерам во дворе. – По голосу было слышно, что на этом моменте она усмехнулся и улыбнулся. Эти воспоминания приносили ему определенно радость, но и боль была слышна в голосе. Вот интересно по ушедшему? Или было что-то еще…
–И дружил я с одной девочкой. Нас называли Ромео и Джульетта. Потому что я был самый красивый парень. А она самая красивая девчонка. На выпускном вечере мы были король и королева бала. Много время проводили вместе, прямо круто-весело. Она классная была. Все время что-то придумывали. Ночью танцевали в парке под классическую музыку – танцы под Моцарта или Бетховена, она классику любила; лазили по крышам домов, изображали героев из «Титаника»; зимой катались на коньках; гоняли на моих убитых жигулях по импровизированным трекам; в походы ходили. Да, что только не делали. Только сейчас понимаешь, как же это все здорово было. – Пока он это говорил, в его голосе было столько теплоты, мягкости, он прямо растекался, как расплавленное сливочное масло. Это сложно передать словами, но когда ты слышишь только голос и не можешь видеть лицо, глаза, но представляешь себе по дрожащему голосу слезы, стоящие в них, или грустную улыбку. Вот все это, я прямо видела, хотя реально только слышала его голос.
– И вот закончился выпускной бал. Я стал готовиться к поступлению в институт в Москве. Она – во Владимире. Я рассматривал несколько ВУЗов, она смотрела и вышки и техникумы. Не могла она уехать со мной, хотя и училась хорошо, и могла бы поступить. Но, мы договорились, что будем при первой возможности ездить друг к другу. Мы ведь любили, и расстояние не казалось непреодолимым препятствием. И вот я уехал сдавать экзамены, вернулся, и мой лучший друг – Денис, самый верный, с которым мы росли бок о бок, мне рассказал, что видел Свету на чьем-то дне рождении, что она заходила в комнату с каким-то парнем, через какое-то время они вышли и сразу ушли, куда – он не знает, но ушли вместе, держась за руки. Мой друг рассказал мне это при свидетелях, в нашей компании, никто не опроверг его слова. Я – психанул, собрал в 10 минут свои вещи, попрощался с родителями и уехал. Больше я ее не видел. И ничего о ней не слышал. Ни разу за 3 года я не приезжал во Владимир, специально. Я выбросил свою симку со всеми контактами, наизусть я знал номера только своего лучшего друга и ее – Светы. Но, по факту единственный контакт из прошлой жизни, который у меня сохранился, это– Денис. Но, он живет сейчас в Казани и учится там. Во Владимире он бывает крайне редко, может за 3 года пару раз. И ни с кем из нашей компании он так же не общался. Я был так зол на нее, я не мог ее простить, до сих пор, не могу даже представить, что нужно будет говорить с ней, смотреть на нее. Не могу! –Он чуть не кричал, говорил эмоционально и отрывисто, как будто до сих пор не пережил это. Но, как так? Прошло 3 года? Как человек, переживший какой-то инцидент 3 года назад, может так живо испытывать эмоции, думала я. Только в одном случае, если он их не пережил, не отработал. То есть, он загнал эти эмоции глубоко в себя, и не давал им выход. Ни с кем, даже с собой, их не обсуждал, не переживал, не искал объяснения или даже не хотел о них вспоминать. Но, как это возможно, если это так значимо?! Для меня это было непостижимо.
–Подожди, ты хочешь сказать, что не объяснялся с ней после этого? Ни разу не говорил и не виделся? Ни с ней, ни с кем-то из вашего общего круга? – был удивлен его друг. Я поймала себя на мысли, что даже не запомнила его имя, а называли ли его по имени? Хотя, как я говорила, он- статист, его имя не имеет значения.
–Нет. Ни разу. И сейчас я не готов, до сих пор встретиться с ней. Я боюсь этой встречи. Она была такой идеальной, замечательной и запятнала себя в моих глазах. Я не знаю, что ей сказать.
–А, если ее вины нет? Неужели ты это не допускал в своих мыслях, что она ни в чем не виновата?
–Иногда. Но, тогда получается, что мой друг-предатель? Мы с ним выросли вместе, мы друг за друга стеной, и вообще… У меня нет повода сомневаться в нем, я уверен, что могу ему доверять, он меня никогда не подводил.
–Очень странная история. Ты меня расстроил. Я надеялся, что это будет веселый, легкий вояж по местам твоей юности. Возможно, встречи с твоими школьными приятелями, прогулка по центру города, непринужденные разговоры. А теперь?
–Все так и будет, я надеюсь. Но, ты сам хотел узнать что-то о моей жизни до института. Теперь, ты знаешь. Что я был когда-то счастлив, и смогу ли испытывать это же чувство в таком же объеме, я не знаю, но очень не уверен. По крайней мере, тот опыт, который я уже приобрел за эти 3 года, говорят о том, что лучше, чем было здесь, навряд ли мне будет когда-либо еще. Хотя надежду, я конечно, не теряю. – Он говорил пониженным голосом, я могла услышать в нем тоску, даже другого слова не могу подобрать, прямо тоска по упущенному счастью и полное осознание этого чувства.
Но вот прошли два часа, и мы подъезжали к Владимиру. Я люблю этот город и хорошо знаю его. Мне нравится подъезжать к его станции, даже, если я еду дальше и не выхожу. Но эта станция – прекрасна. Купола на вершине холма, где расположен исторический центр, который вытянулся вдоль железнодорожных путей. А ж/д станция и пути расположены вдоль реки, в низине, и весь город, как бы возвышается над тобой. И это так красиво, холмы, утопающие в зелени и маковки соборов, блестящих на солнце, создают картину праздничного русского каравая, украшенного плетением по периметру, где все самое красивое и вкусное на виду, так и манит к себе, наверх.
Пора было просыпаться. Я открыла полусонные глаза, сладко потянулась и взглянула на своих соседей как бы невзначай. Они были заняты сбором: рюкзаки, ветровки. Взгляд Константина напряженный и печальный. Его друга, растерянный и немного отсутствующий. Но вот при полной остановке поезд дернулся чуть резче, чем это должно было быть, и друг уронил рюкзак, в который хотел убрать куртку, из рюкзака все высыпало и разлетелось. Он стал быстро поднимать, ручки, блокнот, бумажник и карты, которые рассыпались по проходу. Костя ему помогал, друг бубнил и ругался, Костя его подгонял, потому что поезд стоит всего две минуты, нет время, чтобы причитать, нужно все делать быстро. И вот они все собрали, поднялся друг, Костя пытался вытащить последнюю карту из-под сидения через проход от нас. В этот момент к нашим местам подошли парень и девушка. Парень что-то обстоятельно объяснял, девушка не слушала его, по крайней мере ее внимание было далеко отсюда, она машинально качала головой, но где находилась в этот момент, было известно только ей. Костя поднялся и резко выпрямился и практически столкнулся с ней лицом к лицу. И это взгляд, полный растерянности, ужаса в глазах обоих, полного непонимания происходящего, они не могли оторвать взгляд друг от друга, такой красноречивый разговор глазами, сколько в нем было страсти, обиды, гнева, крика… Как я была рада, что не пропустила этот момент, я бы себе этого не простила. Как собирателю человеческих эмоций, такому моменту цены нет, неподдельные чувства, самая квинтэссенция! У меня перехватило дыхание, я смотрела на них, как завороженная. Я все поняла! Что они будут делать? В следующий миг Костю подтолкнул к выходу друг, и поспешил за ним. Девушка с молодым человеком сели на свои места, около меня. Она не поднимала глаза, а сидела молча, и я видела, как слезы капали на ее ладошки, на их внешнюю сторону, а сами руки лежали безжизненно на коленях. А за окном на прекрасном фоне древнего Владимира стоял Костя и смотрел на нее, было девять часов утра, был слышен звон колоколов Успенского собора. И поезд начал свой ход.
Поездка продолжалась. Я понимала, что притворяться спящей теперь мне не удастся. Я открыла журнал и начала делать вид усердного читателя, пробегая глазами строчку за строчкой. А сама боковым зрением, не спускала глаз со Светы. В этом не было сомнений, это – Света. Я только ждала подтверждения своим догадкам, и я была уверена, что они скоро появятся.
–Света? С тобой все нормально? Ты сама не своя.
–Максим, это был Костя. Он вернулся. – Ее глаза были полны слез. И она говорила так открыто. Меня это несколько удивило. Она едет в компании молодого человека и так спокойно говорит, о своей прошлой большой любви, которая явно не закончилась, если брать в расчет реакцию, с обеих сторон. Эта девушка вызывала во мне большой интерес не только своей прямотой. У нее был твердый голос, и очень хрупкая внешность. Она тоненькая, подростковый тип фигуры, и очень выразительные глаза: большие, эмоциональные, наполненные содержанием, в них отражалась вся ее сила, стержень и характер. Люблю такое разительное несоответствие внешности и внутреннего содержания, как в этой девочке. Я улыбнулась и невольно утвердительно махнула головой, в знак одобрения ее образа. Она была мне крайне симпатична. Хотя красивой я бы ее не назвала.
–Света, я не понимаю. Ну, хорошо, Костя. И что? У нас с тобой планы на сегодня. День расписан. Мы его столько ждали, этой поездки. Я ждал!
–Максим. Мы опять возвращаемся к одному и тому же разговору. Ничего, кроме дружбы, я предложить тебе не смогу, пойми, пожалуйста! И то, что ты три года добиваешься моего расположения, не сделало тебе ближе к своей цели ни на полшага. Прости, это жестко, наверно, но это правда. Давай серьезно. Мы с тобой собирались в Нижний, и я согласилась на эту поездку с моим другом – да. Но, планы поменялись, я выйду в Коврове и первым же поездом поеду обратно во Владимир. А ты езжай, конечно, и погуляй по городу, ты же этого очень ждал, правда, я знаю. А я… Мне нужно поговорить с Костей. Я должна ему все объяснить про тот вечер. Я должна ему все рассказать, что было потом. Я должна попытаться вернуть свое счастье… – И в этот момент от уверенности ее ничего не осталось, она разрыдалась и не могла остановиться. Как будто водная стихия прорвалась и поток воды, наконец, найдя выход, хлынул со всей своей природной силой. Это были слезы облегчения, как будто именно теперь все понятно, и путь дальнейшего движения найдет, и все будет обязательно хорошо.
–Света, я не понимаю. Ты ему все простишь?
–Мне нечего ему прощать.
–Как это нечего! Ты сошла с ума?! Он исчез из твоей жизни, более, чем на три года. Он бросил тебя, без объяснений. Ты, пытаясь его найти, угодила в такую мерзкую историю. Тебя нашли полу-живую и избитую и еле спасли. Это изнасилование, больница, неудавшийся суицид, да я вытаскивал тебя из этого состояния пару лет. Ты только год живешь, более ли менее в сознании. – Максим негодовал. Но, чем больше он говорил, с каждым его словом Света становилась все дальше от него, между ними уже была пропасть, а он ее все увеличивал, каждым своим восклицанием. Мне прямо хотелось крикнуть ему: «Что ты делаешь? Замолчи! Ты же отталкиваешь ее все дальше и дальше от себя. И каждое твое слово только утверждает ее в своем решении!»
–Я не живу, Максим, я существую. Пойми эту разницу. Жила я – с ним. А три года назад, моя жизнь остановилась, и все, как в замедленной съемке. Это, все, моя вина. Я скомпрометировала себя, дала повод сомневаться в своей верности, хотя и не делала ничего предосудительного. Это я решила ехать в Москву и искать его там, обходя ВУЗы, в которые он собирался подавать документы. Это я связалась с той компанией и поверила им и поплатилась за это. Это я, попав в больницу, проявила малодушие, и решила, что избавиться от жизни – это лучший выход в данной ситуации. Это все я! И сейчас, он увидел меня с тобой и уверился в том, что я легкомысленная и легкодоступная, хотя это совсем не так. Но, зачем я согласилась ехать с тобой?– У нее началась истерика. Она рыдала и громко всхлипывала.
