Юлия Викторовна Игольникова
Пустынная фея
– Зачем? Зачем мне об этом думать сейчас. Все уже и так решено, – скривился парень.
– Не нравится мне твой настрой, – покачала головой царица. – Брак – дело серьезное. Тем более такой брак! А ты как всегда беспечен и равнодушен.
– Да может, она еще сама не захочет за меня замуж выходить, – неожиданно заявил Орин.
– Это еще почему? – удивленно воскликнула Шима. Настроение сына беспокоило ее все больше. – В ней я как раз не сомневаюсь. Или ты что-то задумал?
– Ой, ма, все, – он поспешно встал из-за стола. – Не накручивай себя раньше времени. Все нормально будет. – Орин на ходу чмокнул мать в щеку и, не дожидаясь ответа, выскочил за дверь.
– Ох, что-то я уже сомневаюсь, что нормально, – озабоченно пробормотала она ему вслед.
*
Орин мгновенно забыл о разговоре с матерью. Как только он закрыл за собой дверь, мысли взяли прежний курс. Решение уже было принято, осталось продумать детали его воплощения. Посвящать в свои планы он никого не собирался. Все следует сделать тайно. В преддверии свадьбы лишние сплетни ни к чему. Девчонке и без того придется тяжко. Парень даже печально вздохнул, подумав о незавидной судьбе будущей супруги. Но когда она приедет, встретиться с Юшей будет еще сложнее. Поэтому надо действовать сейчас. Он будет приходить в заветное место сколько нужно, будет караулить ее там. Они должны встретиться! Орин не сомневался в этом. Чувство неизбежности, предначертанности свидания было настолько ярким и четким, что из гипотезы превратилось в аксиому. Уже не он руководил своими действиями, судьба вела его. Предстоящая встреча волновала и вдохновляла его. Что-то вроде обреченности иногда пробивалось сквозь завесу прекрасных видений и фантазий, но неизменно оставалось незамеченным и отвергнутым.
Потайным ходом царь пользовался всего один раз. О нем почти никто не знал. В дальнем густо заросшем кустарником углу сада в кирпичной стене имелся камень, который при нажатии открывал невидимый стороннему взгляду проход в скале. В узком, темном коридоре было несколько ложных ответвлений, но мать в свое время объяснила сыну, как ориентироваться в лабиринте: на потолке при свете факела проступали знаки, ведущие на свободу.
Орин с трудом дождался сумерек. Дворцовая жизнь затихала очень медленно. Но на то он и царь, чтобы ни перед кем не отчитываться. Его прогулка по вечернему саду ни у кого не вызвала вопросов.
Факел осветил насторожившуюся неожиданным вторжением черноту. Под ногами недовольно захрустели осыпавшиеся от времени камни. Совсем рядом раздался резкий хлопок: испуганная летучая мышь поспешно скрылась от незваного гостя в лабиринтах пещеры. Через несколько метров тропинка раздвоилась. Орин поднял глаза вверх: над тоннелем справа на камне была начертана звезда, значит следовало выбрать этот путь. Дорога разветвлялась еще в нескольких местах, но царь, ориентируясь по указателям, довольно быстро преодолел лабиринт. Маленькая деревянная дверь покорежилась и рассохлась. Сквозь трещины и щели пробивался тусклый свет угасающих сумерек. Орин потушил факел и дернул за ручку. С жалобным, протяжным скрипом старые прогнившие доски открыли путь к заветной цели.
Потайной ход вывел царя на пологий склон горы, на которой возвышался дворец. Город остался с противоположной стороны. Узкая, извилистая тропинка спускалась прямо к морскому берегу, по которому Орин легко и быстро добрался до темной бухты.
С трепетом и волнением он обогнул знакомый валун. На песчаном островке было пусто. Парень разочарованно вздохнул и опустился на землю. Он ждал, наблюдая, как луна медленно и сонно движется по звездному небу. Когда ночное светило встретилось с ним взглядом, царь понял, что пора возвращаться.
– Ничего, – сказал он громко, – я приду завтра, и послезавтра тоже приду. Я дождусь тебя, Юша.
Прибрежная волна прошептала что-то в ответ. И расстроенный, но не сломленный царь побрел домой.
Он и не подозревал, что не только море и камни слышат его.
*
Юша, почувствовав приближение мужчины, спряталась в расщелине. Она уже знала, кем будет этот незваный гость. Царь Орин, сын Шимы, брат Наяны, которые точно ей этого не простят. Да и сама она не желала парню ничего дурного. О нем много болтали. У сестер, при упоминании его имени жадно загорались глаза, и губы непроизвольно растягивались в хищной улыбке. Но на нем лежал запрет. Царь – особа неприкосновенная. За посягательство на его жизнь можно было поплатиться свободой. И у пустынной феи и в мыслях не было вставать на пути молодого человека. Вмешалась сама судьба. Эта негодяйка любит пошутить.
Юшу раздирали противоречивые чувства. Молодой царь был очень хорош собой. Не одно женское сердце попало в плен его проникновенного взгляда. Однако, слухи о юноше ходили не очень лестные. Несмотря на возраст, он успел заработать себе репутацию ветреника и соблазнителя. Но перед Юшей предстал смущенным и искренним молодым человеком, разве что чуточку излишне горячим и страстным. Ей стало жаль его.
Юша вспоминала их неожиданную встречу. Ничего предосудительного она не сделала тогда. Напротив, даже усмирила свою природную магию.
Зов его плоти и сердца Юша чувствовала на расстоянии. И он не давал ей покоя, кружась вокруг нее и днем, и ночью, как надоедливый комар. Прекрасная нимфа знала: царь придет, сдержит обещание. Но как поступить ей? Как одолеть притяжение и побороть свою природу? И как не нарушить закон и не пожертвовать своими почти человеческими нежными чувствами?
Когда царь оказался совсем близко, всего в нескольких метрах от нее, сдерживать себя стало невыносимо трудно. Юша буквально видела его мысли, которые были неприличны, но не пошлы. Орин желал ее и тосковал. Каждый образ, картинка из его воображения мгновенно достигала сознания феи, тревожа и побуждая к действию. Но Юша стойко перенесла испытание. Царь ушел ни с чем.
Он вернулся на следующий день.
– Вот упрямый мальчишка, – пробормотала фея. Но присутствия своего не обнаружила.
*
В третий раз сидел Орин на морском берегу, безнадежно вглядываясь в синюю даль.
– Она скоро приедет, моя нелюбимая и нежеланная невеста. Но я женюсь на ней. Я пообещал матери. Так надо, – разговаривал он сам с собой. – А потом и ее отец пожалует. И тогда сбежать из дворца будет сложнее. Мне было бы легче перенести все эти ненавистные приготовления к свадьбе, если бы я вновь взглянул в твои прекрасные глаза. Увижу ли я когда-нибудь тебя еще? – печально вздохнул царь.
Юша слушала этот монолог из своего укрытия с трепетом и волнением. Сразу несколько чувств всколыхнулись в ней. При упоминании о скорой женитьбе, глаза девы потемнели. Ревность затмила разум. Какая-то девчонка появится в жизни Орина и, кто знает, возможно ей удастся со временем завоевать его сердце. Как с этим смириться? Но если сейчас она отступит и освободит дорогу другой, то царь погорюет немного и успокоится, и будет жить долго и счастливо. Желала ли Юша ему счастья? Да, честно призналась она себе, желала. Желала ли ему счастья с другой? Нет, никогда. Вновь замкнутый круг.
– Я так надеялся, так ждал, – продолжал царь свою речь. – Я бы все объяснил Доне. Я не хочу никому врать. Я бы поставил ее перед фактом, что буду видеться с тобой. И я бы забрал тебя во дворец, если бы ты согласилась.
Юша чуть не вскрикнула от неожиданного заявления. Слухи оказывается совсем не беспочвенны. Мальчик не отличается скромностью и высокой нравственностью.
– Ну где же ты, мечта моя? – воскликнул он.
– Я здесь, – непроизвольно вырвалось у нее.
Парень обернулся. Скрываться больше не было смысла.
– Это ты? Ты пришла? – Орин зажмурился и потер глаза. – Мне не чудится?
– Не чудится, – хмуро ответила Юша.
– Я знал, знал, что увижу тебя! – восторженно улыбался он.
– Чему ты так радуешься? Я все слышала. Ты ждешь невесту. Зачем тебе я? Женись и будь счастлив.
– Но если ты все слышала, тогда знаешь, что я не люблю ее. Я люблю только тебя. Когда все уляжется, я заберу тебя во дворец.
– Какое наглое и бессовестное заявление! – возмутилась Юша. – У тебя совсем нет стыда, юноша, – строго заметила она ему.
Но в этот момент что-то изменилось в ее облике и повадках. Ресницы взметнулись вверх, открывая чарующий взгляд, лицо осветила ласковая улыбка, платье поползло по руке, оголяя круглое, гладкое плечо. Сработал инстинкт. Царь повел себя как добыча и разбудил в ней хищника.
– Как же ты прекрасна, – его голос прозвучал сдавленно и хрипло. – Позволь мне хотя бы поцеловать твою руку.
Не дожидаясь ответа, он стиснул ее пальцы в своих горячих ладонях. Невольный стон вырвался из его груди, когда он коснулся губами ее руки.
– Ты восхитительна. Если бы я встретил тебя чуть раньше, – с сожалением сказал Орин, – прежде, чем дал слово матери… Я бы не раздумывая женился на тебе. Но сейчас не могу. Прости. Мой брак – дело государственное. Но я обещаю, я все расскажу о нас принцессе. И возможно, она сама откажется от такого мужа, как я. Тогда я буду свободен от данного обещания.
– О нас? – хмыкнула Юша. – Нет никаких нас.
Она отвела призывный, чуть поблекший взгляд. Парень сбивал ее с толку. И из добычи вновь превратился в трогательное, искреннее существо.
– Но почему? Не говори так! Прошу! Не лишай меня возможности хотя бы изредка видеть тебя! – глаза у парня предательски заблестели.
Юша отдернула руку и сделала шаг назад.
– Очнись, Орин, – резко ответила она. – Я не женщина! Неужели ты еще не понял?
– Ты самая прекрасная женщина на свете, – растерянно пробормотал он.
– А тебя не смущает место, в котором мы встретились, моя одежда? Разве так выглядят обычные девушки?
– Но я не понимаю, Юша! О чем ты?
– Об этом.
Она взмахнула руками. Легкая ткань взметнулась в воздух и превратилась в два больших белых крыла.
– О Боже! – воскликнул Орин. – Ты – ангел!
– Нет, это невозможно, – она не знала, плакать ей или смеяться, но тем не менее расхохоталась.
В парне каким-то непостижимым образом уживались наивность и распущенность, искренность и бесстыдство.
– Нет, милый, – усмирила она приступ смеха. – Я не ангел, а совсем наоборот. Удивительно, как ты не понимаешь. Ты же родился и вырос здесь, в пустыне. И наверняка, наслушался местных сказок и легенд. Так это не сказки. Мы существуем.
– Ты…, – изумленно протянул он, не решаясь закончить мысль.
– Да, верно, – кивнула Юша. – фея, демон, чудовище. Называй как хочешь.
– Нет, нет, – воскликнул он. – Будь ты кто угодно, но ты не чудовище. Пусть ты не женщина! Но ты – самое прекрасное создание на земле! – он сделал паузу, набрал в грудь воздуха и выдохнул. – Мне все равно, кто ты! Я не откажусь от тебя!
Теперь Юша часто заморагала, сдвинула брови и закусила губу. Никогда она не слышала от мужчин ничего подобного. Это было приятно и больно одновременно. То, что происходило сейчас между человеком и демоном, не укладывалось ни в какие законы и рамки бытия.
Парень все понял по ее растерянному и трогательному взгляду. Не спрашивая позволения, Орин обнял вздрогнувшую фею и, зарывшись лицом в ее локоны, нежно погладил по спине.
– Я знаю, что говорят про таких как ты. Я знаю, что ты можешь убить меня. Но мне все равно. Будь, что будет. Я не отступлю. Я приду завтра. Ты будешь ждать меня?
– Да, – прошептала она.
*
Но царю не удалось сдержать свое обещание. На следующий день к их берегам причалил корабль Океанского королевства.
Орин принял это неприятное, но ожидаемое известие спокойно и стойко.
– Не будь таким букой, – больно толкнула его в бок Шима. – Улыбнись.
Царь послушно опустил голову в приветственном поклоне и коснулся губами маленькой и влажной ладошки принцессы. Девушка вздрогнула, отвела глаза и покраснела.
Шима радушно улыбалась долгожданной гостье, успешно маскируя свое разочарование. В тайне царица все же надеялась, что будущая невестка хоть капельку преобразится за время отсутствия, расцветет. Но нет, чуда не произошло. Перед ними стояла все та же робкая и смущенная, невзрачная Дона. Сероватые, русые волосы по-прежнему зачесаны назад и собраны в тугую длинную косу. Невыразительные, бесцветные глаза старательно избегают прямого взгляда. Платье из дорогого шелка цвета стали плотно облегало почти плоскую грудь и тонкую талию, и совершенно не шло к цвету лица, придавая ему землистый оттенок.
Про себя царица уже прикидывала, какие манипуляции следует совершить с внешностью принцессы, чтобы хоть немного ее преобразить.
Орин тоже не обнаружил в невесте желанных перемен. Но царя в отличии от матери интересовала трансформация иного свойства. Он рассчитывал на то, что детская влюбленность развеется и поблекнет, что принцесса повзрослеет и, что было бы совсем замечательно, найдет себе новый объект воздыхания. Но по мгновенно порозовевшим щекам, по дрожащей руке, трепету светлых ресниц парень понял, что временная разлука ничего не изменила. Он с трудом сдержал вздох разочарования и растянул губы в улыбке, которая вопреки стараниям вышла кривой и неестественной.
– Добро пожаловать, Дона, – сухо сказал он. – Полагаю, тебе надо отдохнуть с дороги. Царица проводит тебя в твои покои, – повернулся он к матери.
– Конечно, конечно, – проворковала Шима. – Пойдем, Дона. Я все тебе покажу и помогу подготовиться к ужину. Только дам указания сыну.
Она схватила Орина за рукав и отвела в сторону.
– Возьми себя в руки, – прошипела она. – И сотри с лица это недовольство. Чтобы к вечеру сиял улыбкой и источал радушие и гостеприимство.
Шима подняла руку, пресекая попытку что-либо ответить и поспешила к невестке, не подозревая об истинной причине печали сына.
– Уйти, надо полагать, никак не получится, – с досадой прошептал он. – Черт бы ее побрал явиться именно сегодня.
*
Принцесса удивленно и немного испуганно улыбалась и переводила растерянный взгляд с одной женщины на другую, которые молча рассматривали ее, хмурясь и склоняя головы то вправо, то влево. Обе казались девушке сказочными красавицами, отчего она робела больше обычного.
– Ну что скажешь, Наяна? – наконец нарушила тишину царица.
– Ох, – вздохнула та, – ну давай начнем с прически. Эта никуда не годится.
– Не волнуйся, Дона, – сказала Шима, заметив, что принцесса занервничала. – Мы хотим помочь.
– Детка, мы хотим, чтобы ты стала еще красивей, – добавила Наяна и тут же принялась за дело, расплетая тугую косу. – У тебя очень хорошие волосы, – поясняла она. – Но будет еще лучше, если мы завьем локоны и уложим их вот так.
Выпустив несколько прядей у лица, остальные волосы подняли вверх и собрали в высокий пучок, украсив конструкцию жемчужными шпильками.
– Тебе очень идет жемчуг, – с удовольствием отметила Шима. – Вот, примерь, – она достала из резной шкатулки ожерелье из крупных перламутровых горошин и приложила к шее принцессы.
– Действительно, – согласилась Наяна. – Лицо сразу преобразилось. Непременно надень это сегодня к ужину.
– Но что делать с нарядом? – озабоченно бормотала Шима, роясь в сундуках принцессы. – Что за цвета? Серый, болотный, бежевый… Это все не твое. Кто посоветовал тебе приобрести такие платья? – ее брови возмущенно взлетели вверх.
– Но они все очень дорогие, – возразила девушка. – Они сшиты из лучших тканей. Вот это мое любимое, – указала она на вещь горчичного оттенка и, прочитав недоумение в глазах царицы, пояснила. – Его мне папа подарил.
– Это даже странно, – вступила в обсуждение Наяна. – Я не замечала за Гроегом отсутствие вкуса.
– Но оно украшено искусной вышивкой и камнями, – Дона пыталась отстоять свое любимое платье.
– Не годится, – Шима решительно сгребла вещи в кучу и захлопнула сундук. – Но что же тебе надеть на ужин? Приобрести или сшить новое мы не успеем. Мои тебе тоже не подойдут, слишком худа, – с неудовольствием отметила она.
– Это нестрашно, – вступилась за девушку Наяна. – Поправится еще, откормишь, – с усмешкой добавила она.
Немного подумав, позвали служанку.
– Сходи к девушкам и приведи… Зэа, кажется, – Шима с трудом вспомнила нужное имя. – Есть там одна такая вертлявая, тощая, – пояснила она подруге.
Когда в комнату впорхнула худенькая, невысокая девушка, женщины окинули ее критичным взглядом и согласно закивали.
– То, что нужно, – сказала Наяна. – Скажи-ка, детка, есть ли у тебя платья голубого или синего цветов?
– Есть, – ответила та.
*
В той части дворца, где жили девушки, было очень оживленно. Все покинули свои комнаты и рабочие места и толпились в коридоре, который стал походить на гудящий улей. С десяток любопытных и ревностных взглядов впились в принцессу, которая почти физически почувствовала их прикосновение. Шепот, вздохи и смешки немного утихли при появлении царицы, но от этого атмосфера не стала более доброжелательной. Дона поняла, что ее критикуют, изучают и оценивают, и оценки эти, увы, не самые лестные. Девушка залилась краской и опустила глаза.
– А ну, замолчали все и разошлись по своим местам, приживалки! – прикрикнула на них Наяна.
Ее послушались. Царевна пользовалась во дворце авторитетом.
– Распустила ты их, – заметила она Шиме. – Построже надо с этим сбродом.
– Да я с ними стараюсь не пересекаться. Мне это, знаешь ли, не особо приятно.
– Почему Орин не разгонит их?
– Разве непонятно? Чувствует свою вину.
Дона ловила каждое слово царственных особ, но так ничего и не поняла. Кто эти девушки? И почему они так недружелюбно настроены? И при чем тут ее жених?
Меж тем Зэа завела их в свою комнату и достала из шкафов несколько платьев.
– Вот такие есть. Подойдет? – спросила она.
– Надо что-нибудь с объемным верхом, с оборками или рюшами, – сказала Наяна.
– Чтобы грудь выглядела пышнее? – не удержалась от усмешки Зэа.
– Не твоего ума дело, – окинула ее презрительным взглядом Шима. – Поговори мне еще!
Дона очень неуютно и сковано себя чувствовала в этой странной компании женщин, которые вроде бы и окружили ее заботой, но при этом оставались холодны и равнодушны к предмету своего внимания. Более того в их взглядах и словах девушка улавливала оттенки досады и непонятного ей разочарования.
Перемерив все варианты, остановились на платье бирюзового цвета из тонкого легкого шелка с пышными рукавами и рюшами вокруг декольте.
– Ну вот, то, что нужно, – удовлетворенно кивнула Наяна. – Уже не худая, а изящная и хрупкая, не бледная и бесцветная, а нежная, – не сильно подбирала она определения внешности принцессы.
– Да, тонкая и воздушная, – царица немного сгладила бесцеремонность подруги. – Само очарование, – ласково улыбнулась она, довольная проделанной работой.
*
Оставшись одна в своей комнате, принцесса с облегчением вздохнула. День выдался насыщенным и утомительным, но богатым на эмоции и впечатления, которые были не совсем приятными. Да, ее ждали, к ее приезду готовились. Но рады ли ей, будут ли любить? Сможет ли она стать здесь своей? Девушка печально вздохнула, почувствовав острую тоску по дому и одиночество, но вовремя сдержалась и не дала унынию взять верх над своими мыслями.
Во всяком случае обращаются с ней вежливо и почтительно, рассуждала она. И царица, кажется, настроена дружелюбно. А Орин? Дона вспомнила своего жениха и улыбнулась. Все время с момента их первой встречи образ прекрасного юноши не покидал девичьи грезы.
– Вот о чем надо думать, – пробормотала Дона.
Совсем скоро она станет царицей и женой самого желанного мужчины на свете. И будет счастлива и любима! А как же иначе? Ведь молодой царь тоже, несомненно, любит ее, раз решил жениться!
Принцесса и представить себе не могла, как это – жить без любви. Несмотря на то, что мать она почти не помнила ( та покинула этот мир, когда девочке было всего пять лет) Дона росла как редкий и нежный цветок, окруженная заботой и лаской отца, который души не чаял в своей дочери. Однако, Гроег никогда не говорил ей, что она красива и привлекательна, в тайне горько сожалея, что ребенок унаследовал внешность матери, на которой он женился исключительно по грубому расчету. Король приучал дочь к тому, что женщина должна обладать прежде всего другими достоинствами: нежностью и кротостью, скромностью, спокойным и легким нравом. А в этом принцессе не было равных.
Девушка подошла к зеркалу и с удивлением и удовольствием вгляделась в свое отражение. Она и не подозревала, что может быть такой!
– Папа меня не узнал бы, – восхищенно выдохнула она.
А царь, должно быть влюбится еще больше! Принцесса даже зажмурилась от сладостного предвкушения невероятного счастья. Она прикрыла глаза и отдалась мечтам о своем прекрасном будущем. И не заметила, как быстро пролетело время.
Шима сама зашла за ней, чтобы сопроводить гостью к ужину и еще раз убедиться в правильности подобранного наряда.
– Да ты настоящая красавица! – всплеснула она руками, заметив, как мечтательный взгляд и счастливая улыбка преобразили юное, невинное создание.
Дона чем-то напомнила ей молодую Наяну. Такая же хрупкая, тонкая и трогательная, только чуть ниже ростом. Сердце царицы дрогнуло, наполняясь материнской нежностью.
– Мой сын должен быть счастлив, что ему досталась такая невеста, – окинула она принцессу добрым и теплым взглядом. – Пойдем, дочка.
И неискушенное, светлое существо мгновенно откликнулось на ласку, одарив царицу благодарной, доверчивой улыбкой.
– Пусть только попробует обидеть тебя, – еле слышно прошептала Шима.
– Что? – переспросила Дона.
– Ничего, дочка. Пойдем.
*
Ужин прошел прекрасно. Царица и Наяна остались довольны. Царь вел себя безупречно: улыбался, галантно ухаживал за невестой, развлекал публику веселыми историями. И даже сам без напоминания матери после трапезы пригласил дорогую гостью прогуляться в саду.
– Похоже, не зря мы старались, – удовлетворенно улыбнулась Шима. – Сработал наш план.
– Да, девчонка оказалась не так уж и дурна, – согласилась подруга.
– Дурна? – вскинула брови царица. – Да она вылитая ты в молодости!
– Я?! – не сдержав возмущения, вскрикнула Наяна громче, чем нужно. Некоторые из гостей даже обернулись на неожиданный возглас. – По твоему, я была такой же бесцветной, худосочной молью? И что значит, в молодости? Ты что меня только что старухой назвала? – распалялась она.
– Да ты чего завелась-то? – удивилась Шима такой вспышке гнева. – Ты же не будешь отрицать, что была худой и бледной? Но это никак не отменяет того, что ты была редкой красавицей! Мой брат влюбился в тебя с первого взгляда! Надеюсь, что и мой сын не останется равнодушным к такому нежному и хрупкому цветку.
– Ты сказала, в молодости…
– Что?
– Ты сказала, она похожа на меня в молодости. Мы с тобой почти ровесницы!
– Да хватит тебе, – Шима рассмеялась. Горящий синий взгляд и покрасневшие щеки подруги ее позабавили. – Да, сходство к счастью только внешнее. Характер у тебя как был дурной, так и остался.
– Нет, – презрительно хмыкнула Наяна, немного успокоившись, понимая, что Шима шутит. – Она еще и по характеру моему прошлась. Сама, можно подумать, ангел!
Царица легонько толкнула ее в бок, и они обе рассмеялись.
*
Юша уже не пряталась. Она сидела на берегу и ждала, пребывая при этом в престранном для себя состоянии. Фея волновалась и злилась, потому как была очень голодна. Охота опять прошла неудачно. Уже пару дней не удавалось найти добычу. Да это и неудивительно. Пустыня место опасное, особенно с наступлением сумерек. И ни один здравомыслящий человек не будет без надобности разгуливать по песчаным просторам. Разве что случайно заплутает какой-нибудь пьяница или бродяга. Жители пустынных племен издавна знали об опасном соседстве и с приближением заката надежно запирали свои хижины, не брезгуя магическими ритуалами и заговорами. Торговцы и разбойники никогда не ходили в одиночку. А справиться с группой людей – задача не из легких. К тому же обязательно найдется особь нечувствительная к демоническим чарам: женщина, старик или евнух.
Сестры давно уже действовали стаей, нападая на караваны и поглощая все без разбора. Но Юше не нравилась такая дикая и нечестная охота. Куда приятней и сладостней заманить добычу в ловушку, когда зачарованная жертва до последнего вздоха не осознает, кто здесь хищник, отдаваясь при этом ему без остатка.
Фея даже облизнулась, вспомнив, как давно она не испытывала этого восхитительного чувства насыщения. Сможет ли она сдержать свою жажду сейчас, когда лакомый кусочек сам преподнесет ей себя на блюдечке?
– Или лучше не испытывать судьбу и уйти, сбежать? – размышляла Юша, но не сдвинулась с места. – Но так хочется увидеть вновь этот открытый, искренний взгляд, в котором нет ни капли похоти, только любовь, – произнеся это, дева расхохоталась.
Нет, это было просто невозможно. Ей вдруг пришла в голову странная, нелепая мысль. А не влюбилась ли она?
– Влюбилась! – повторила Юша. – Сказать кому, умрут со смеху.
Но улыбка быстро исчезла с ее лица, когда она прислушалась к своим ощущением и с ужасом и досадой поняла, что испытывает к царю непонятное, незнакомое ей ранее чувство.
– Нет, – покачала она головой.
Хотя, продолжала она рассуждать, почему «нет». Ведь ей не раз приходилось общаться с людьми не как с добычей. А как с кем? Как с друзьями? Например, Наяна. Ее фея считала кем-то вроде подруги. И что получается? Если демону не чуждо чувство дружбы, то почему она не может влюбиться?
За такими размышлениями время пролетело незаметно. Очнувшись, Юша с неприятным удивлением поняла, что ночь уже давно властвует над пустыней. А царь так и не пришел. Но почему? Неужели его слова ничего не значили? И он так скоро забыл о предмете своих грез? И все, что было между ними, всего лишь мимолетное увлечение, игра? А она так много думала об этом, сомневалась и терзалась чувством вины! И она…, о ужас, она оказалась на месте жертвы?
– О люди! – обида и ярость боролись меж собой за первенство. – Вам нельзя верить! Вы врете, обманываете друг друга, обманываете даже себя! Ваши слова – пустой звук, а обещания ничего не стоят! И после этого чудовищами называют нас? Вы и есть настоящие чудовища!
*
После ужина царь повел принцессу в дворцовый сад. Все его мысли были заняты предстоящим разговором, к которому он готовился целый день. Орин решил не откладывать неприятное объяснение в долгий ящик и сразу внести ясность в их отношения, дабы избежать недоразумений. Поэтому молодой человек не обратил никакого внимания на изменения во внешности девушки. Для него она по-прежнему оставалось невзрачной и нежеланной невестой.
Дона также не высовывала головы из своего розового мирка, ошибочно принимая свои мечты за реальность. Она была воодушевлена и польщена приглашением царя. Предвкушение радостного момента полностью завладело ее рассудком. Девичье сердце трепетало. От приятного волнения по коже бегали мурашки.
Царь не торопился начинать разговор. Какое-то время они шли молча. Парень хмурился и собирался с духом, а девушка ждала и улыбалась.
– Все ли хорошо у тебя, Дона? – наконец произнес он. – Нравится ли тебе у нас во дворце?
– Да, – кивнула она, не решаясь поднять на него взгляд. – Все хорошо.
– Все ли добры и почтительны с тобой? Никто не обижает?
– Я только приехала и не успела еще нажить себе врагов, – наивно улыбнулась девушка. – За что же меня обижать? Почему ты задаешь такие странные вопросы, Орин?
– Потому что теперь я отвечаю за тебя. И я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома. И если кто-то посмеет сказать тебе дурное слово или плохо посмотрит на тебя, или просто тебе так покажется, ты сразу же сообщи об этом мне. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула принцесса и задумалась. Царь сам невольно напомнил ей о неприятном моменте.
– Что такое? – заметил он перемену на ее лице. – Верно, что-то уже произошло? А ты не решаешься рассказать?
– Да нет, ничего такого, – Дона не знала, как выразить свою мысль, чтобы не выглядеть глупой.
– Говори как есть, – подбодрил ее царь. – Все, что тебя тревожит.
– Я видела сегодня девушек. Они вышли посмотреть на меня. А царица и царевна Наяна…, – она замялась, – ну, они не ругались, но я поняла, что они недолюбливают этих девушек. Я так и не поняла, кто эти девушки?
– Они чем-то тебя обидели?
– Нет, – неуверенно ответила Дона.
– На них не обращай внимания. Они просто работают здесь. И если хоть кто-то из них хотя бы косо посмотрит на тебя, сразу же сообщи мне. Поняла?
– Да.
– Я всегда буду защищать и оберегать тебя, Дона. В этом даже не сомневайся.
Сердце принцессы забилось еще быстрее. Сейчас должны прозвучать заветные слова, признание, которого она так долго ждала. Орин остановился и повернулся к ней лицом. Встретившись с наивным, влюбленным взглядом парень растерялся. Сказать ей то, что он собирался, все равно, что пнуть ласкающегося котенка. Но тем не менее царь не намерен был менять своего решения, разве что постараться как-то смягчить удар. Лучше пусть она обо всем узнает сейчас от него. Это будет правильно и честно.
– Дона, – он взял ее за руку. Даже в свете сгущающихся сумерек было видно, как порозовели девичьи щеки. – Я должен сказать тебе кое-что неприятное.
– Что же? – растерянно пробормотала она, недоумевая, как может быть что-то неприятное в такой волшебный вечер.
– Пойми меня правильно. Я хочу быть честным с тобой. Ты чудесная девушка и заслуживаешь быть счастливой. Но я не смогу дать тебе того счастья, о котором ты мечтаешь.
– Но почему? – наивно спросила она.
– Потому что я могу любить тебя только как младшую сестру. Я никогда не обижу тебя. Всегда приду на помощь. Буду уважать и беречь. Но…
– Я не понимаю, Орин, – все еще улыбаясь, невинно хлопала она глазами. – Что но?
– Но я не люблю тебя как женщину, – выдохнул он.
Ее маленькая, трепетная ладошка выскользнула из его руки. Губы задрожали. Но глаза продолжали светиться надеждой. Вероятно, это недоразумение и царь хотел сказать что-то другое…
– Я говорю об этом сейчас, чтобы ты все хорошенько обдумала. Наш брак – это не только союз мужчины и женщины, это союз двух государств. Поэтому я дал свое согласие на свадьбу. И я не могу нарушить слово царя. Я женюсь на тебе. Но ты все еще можешь отказаться. Решай теперь сама, сможешь ли ты жить с мужем, который любит тебя только братской любовью?
– Ты не любишь меня? – еле слышно переспросила она. Из всей его речи, девушка поняла только это. Кровь пульсировала в висках, стало трудно дышать.
– Как женщину, Дона, как женщину, – постарался смягчить он приговор девичьему сердцу, хоть это было и невозможно.
Принцесса отшатнулась от него. Ее большие светлые глаза наполнялись влагой. Она закрыла лицо руками, повернулась и побежала прочь.
– Дона, – прокричал он ей вслед. – Дона, прости меня и постарайся понять.
Но девушка его уже не слышала. Она будто разом ослепла и оглохла. Не видя ничего перед собой, принцесса бежала вперед, натыкаясь на кусты и скамейки. Все чувства разом покинули ее. Все, кроме одного: жгучей невыносимой боли в груди.
