Юлия Викторовна Игольникова
Мороз Морозов
третий, пятый и шестой.
– Ну детишки, все за мной!
Отомстим мы за разбой!
Покатились по сугробам,
по нехоженым дорогам.
И избушку отыскали,
где злодеи обитали.
Вот и сани у окна.
Но охране не до сна.
Шарик катится неслышно…
Не понять, как это вышло.
Два здоровых мужика
аж опешили слегка.
Враз на землю повалились!
Огляделись, удивились.
– Кто здесь? – Нету никого!
Не понять им ничего.
И хотели закричать,
но ни слова не сказать.
В рот им снега намело,
льдинок острых как стекло.
И из леса тут возник
перед ними Снеговик.
Палкой он им погрозил,
прыгнул в сани, укатил.
На прощание прокричал
и наказ детишкам дал:
– Вы, ребятки, налетайте,
развлекайтесь и гуляйте!
И отряд снеговиков
страшен, зол был и суров.
Заскочили в окна, двери.
Словно раненые звери
там разбойники вопили,
только их не пощадили.
Всех скатали в снежный ком
и покрыли сверху льдом.
Только головы торчат,
о прощении кричат.
*
А Наташа все брела,
еле-еле уже шла.
И в сугробах ноги вязнут,
от мороза руки зябнут.
И слипаются глаза.
От бессилия слеза
льдинкой падает с лица.
Только лесу нет конца.
Опустилась под сосной.
Слышен рядом волчий вой.
Но Наташе все равно.
Помирать уж все одно.
– Никого я не спасла,
никому не помогла.
Может быть, еще дойду, -
бормотала как в бреду.
– Посижу чуть-чуть и в путь.
Просто надо отдохнуть.
И теплее будто стало.
И Наташа засыпала.
Снится ей, что кто-то рядом
и буравит ее взглядом,
и гремит пустым ведром,
растирает щеки льдом,
и трясет ее за плечи.
Слышит голос человечий:
– Эй, Наташка, просыпайся!
Забытью не поддавайся!
И с трудом глаза открыла.
– Верно, тут моя могила?
Знать я тоже умираю,
раз тебя я наблюдаю.
Снеговик пред ней стоит
и усердно тормошит.
– Я живой! И ты живая!
– Вот удача-то какая!
Как я рада! Ты живой!
– Я вожусь уже с тобой
битый час. Давай, вставай!
Быстро в сани полезай!
– Как ты сани-то забрал?!
– У разбойников украл.
И за нас я отомстил! -
Снеговик ей говорил.
*
Мчатся сани через лес.
Солнца луч уже воскрес.
Позади остались елки
и разбойники, и волки.
Тьма ночная отступала.
И дорога шире стала.
Деревца все реже, реже.
И вдали уж поле брезжит.
Вскоре замок показался.
Он красиво возвышался
над заснеженным простором
ярким, радужным узором.
Его стены расписные,
его башенки резные.
А на шпиле вьется знамя,
все расшитое камнями.
*
Спуск, подъем и поворот.
Встали сани у ворот.
– Надо нам с тобой проститься, -
Снеговик сказал девице.
– Мне с тобой туда нельзя.
Буду здесь я ждать тебя.
Дверь Наташе отворили
и к хозяйке проводили.
Странно, девушка глядит:
запустение здесь стоит.
Всюду грязь, цветы сухие,
стены в трещинах, кривые.
Посреди большого зала
кресло старое стояло.
А в нем женщина сидит,
неприветливо глядит.
Космы тусклые свисают,
лоб в морщинах обрамляют.
Мутный взгляд и щеки впалы.
Вид небрежный и усталый.
– Ты зачем сюда явилась?
Дама в кресле разозлилась.
А Наташа растерялась,
объясниться попыталась.
– Мне б с Весной поговорить
и о помощи просить.
Дама вдруг захохотала.
– А ты разве не узнала?
Так ведь я тебе нужна.
Я и есть сама Весна!
– Ох, – Наташа не сдержалась.
Невозможным показалось,
что Весна так неприглядна,
некрасива, ненарядна.
Быть должна цветущей розой!
– От Морозова Мороза
я к Вам, тетенька, пришла,
весть дурную принесла.
– Это я уж поняла.
Но вестей я не ждала.
Все, что надо, мне известно.
А ведь ты его невеста?
– Да, была, теперь уж нет.
– Слушай, деточка, совет.
Убирайся-ка отсюда!
Говорить с тобой не буду!
– Не могу я с тем смириться! -
громко крикнула девица.
– Не уйду, не тронусь с места!
– Ах ты чертова невеста!
Как ты смеешь мне дерзить?!
Кличет стражу: – Заточить
девку наглую в тюрьму,
в дальний угол да во тьму!
*
И заплакала Наташа.
И кричит, руками машет.
Но не справиться с парнями
с широченными плечами.
Снеговик все ждет и ждет,
а Наташа не идет.
Он стучит, ему открыли.
– Что вам надо? Что забыли?
– Жду девчонку я, Наташу.
– По указу строгой нашей
госпожи она в темнице
и уже не возвратится.
– Это что же?! Как же так?!
– Так Морозов-то ей враг!
И слуга пожал плечами.
– Ничего не знаем сами.
Дверь захлопнул. Снеговик
головой сперва поник.
Но подумал, поскучал,
а потом вдруг закричал:
– Эй, детишки, выходите!
На подмогу мне спешите!
Есть еще для вас забава!
На Весну найду управу.
И из леса прямо к замку
через поле на гулянку
мчится весело отряд
ледяных шальных ребят.
– Ну давай снежки лепить.
Будем замок мы бомбить!
По душе игра такая,
озорная и лихая.
Ловко лепят и кидают,
замок снегом засыпают.
Задрожали в окнах стекла.
И от снега все намокло.
И хозяйке не по нраву
эти зимние забавы.
Долго замок уж бомбят.
– Разузнай, чего хотят, -
наконец, сдалась Весна.
– Нам Наташенька нужна.
Выпускает пусть девицу.
Или мы ее светлицу
разгромим! – слуге сказали.
И Весне все передали.
– Ладно, девку выпускайте,
за ворота провожайте.
А Наташа не идет.
– Нет, должна я наперед
все же с ней поговорить,
объяснить все, обсудить.
Почему она такая,
некрасивая и злая?
– Все от слез, переживаний,
от любовных то страданий, -
просто слуги отвечали.
– Мы и сами уж устали
нрав суровый выносить.
Тяжело с ней стало жить.
– Ну так что же вы стоите?
Быстро к ней меня ведите!
– Снова ты?! Ну что опять?!
– Дайте все мне рассказать!
Заболел Мороз Морозов.
И для жизни есть угроза.
– По заслугам он страдает.
Рада я, что умирает.
– Разве можно так, Весна?!
Ты ж была ему жена!
– Он предатель! Не прощу.
Жалость в сердце не впущу.
– Что же мне за наказание?
То предсмертное желание!
Хочет он с тобой проститься,
помириться, повиниться.
И тебя он не забыл,
и ничуть не разлюбил!
– Он и раньше не любил.
Развлекался и кутил,
изменял и предавал,
мое сердце убивал!
Я измучилась, устала.
Посмотри, какая стала!
Все стараниями его!
Я хочу лишь одного!
Навсегда его забыть,
не страдать и не любить!
– Значит, все еще ты любишь!
И себя ты только губишь.
Да и он всю жизнь терзался.
И забыться все старался.
– У него то получалось.
Слез уж больше не осталось.
– Что же делать? Вот беда!
