Не знаю, почему я ничего не заметил. С ведьмой все ясно. Ведьма по горло была занята своим колдовством. Со стражников тоже спрос маленький: остолопы – они остолопы и есть. Но я? Как я мог проворонить? Я посмотрел вверх, только когда на землю упала тень и ветер хлестнул траву. И увидал эту дрянь. Здоровенная, как овин, тварь, завернув над прогалиной круг, поперла вниз. Я заорал – кажется, заорал. Матом. Кажется, матом. И рванул через поляну к ведьме. Толканул в спину, отбрасывая в сторону, размахнулся и шарахнул мечом по чешуйчатому рылу. Клинок завибрировал, кисть онемела, а тварь, оскорбленно взревев, взмыла вверх, заходя на второй круг. Несколько арбалетных болтов ударило в чешую и, кувыркаясь, отлетело в сторону.
– Под деревья! Все под деревья!
Дракон пер на меня как таран.
– Ложись!!!
Мне подсекло ноги, над головой что-то пронеслось, полыхнуло зеленое. Лежа лицом в траву, я слушал мягкие, тяжелые шлепки о землю.
– Твою мать.
Я поднялся, сплевывая грязь. То, что осталось от дракона, ровным слоем тянулось до леса – и по нему. Обрывок перепончатого крыла трепетал на вершине ели, как парус. Когда я был маленький, увидел, как суслик под груженую повозку попал. Вот где-то так же было. Размазало тонким слоем.
Я вытер с лица пот и грязь. Ведьма так и сидела на земле, упершись руками в колени и опустив голову. Я подошел, опустился рядом на корточки, открыл рот – и понял, что не помню, как ее зовут. Вообще. Имя вылетело из головы вчистую.
– Леди. Эй, леди!
Она подняла голову, вытерла ладонью текущую из носа кровь.
– А?
– Леди, с вами все в порядке?
Она посмотрела на меня, на свою грязную окровавленную руку, опять на меня.
– Спятил? Какая я тебе, нахрен, леди?
Да уж. Не убавить, не прибавить.
– Ты так и будешь на меня таращиться? Или поможешь встать? Трава сырая, у меня вся задница мокрая.
Я встал и протянул руку. Не-леди вытерла ладонь о штаны, ухватилась за меня, и я выдернул ее в воздух, как морковку из земли. Задница у нее была действительно мокрая.
– Прошу прощения. Я не хотел тебя ударить.
– Что? Где? Это? А, это не ты. Это я с перепугу перестаралась. Дьявол, как голова-то болит. У тебя есть чем вытереться?
Я протянул ведьме полу плаща – все равно хуже ему уже не будет.
– Я должен вас поблагодарить. Лично и от имени шерифа Паттишалла. Благодарю вас, леди де… леди… – я зажмурился от усилия. Чертово имя не вспоминалось.
– Вил. Это короче, – ведьма последний раз хлюпнула носом. – Все? Чистая?
Я постучал себя по щеке, показывая, где осталась кровь. Ведьма потерла еще раз, потом еще.
– А теперь все?
– Нет.
– Поможешь? – она задрала голову, подставляя щеку. Я осторожно потер гладкую кожу тканью. Проклятая грязь размазывалась и сохла на глазах.
– Не получается.
– Дай сюда, – отобрав у меня плащ, ведьма плюнула на него. – На, три.
Теперь получилось лучше. Правда, пришлось пару раз самому плюнуть на ткань. Первый раз было стыдно, второй – почти нормально.
– Готово.
– Как я выгляжу? – она одернула свою дурацкую короткую юбку. На штанах зеленели пятна от травы.
– Хоть на прием к королю, – с облегчением соврал я. Не-леди зыркнула на меня круглыми глазами, пригладила волосы и выудила из них что-то розовое и склизкое. Кажется, не всего дракона по лесу разметало.
– Думаешь?
Я представил себе короля Ричарда – чудовищно важного, в золотой короне и пурпурной мантии. И толпу придворных, пеструю и чванливую. И челядь, и слуг, и пажей. И все они смотрят на маленькую леди-сову, сосредоточенную выбирающую из волос куски дракона. Удержаться не удалось. Я фыркнул. Не-леди хихикнула, встала на цыпочки, потянулась и сняла с меня такую же розово-лиловую дрянь. Я некуртуазно заржал. Стоя посередине поляны, усыпанной кусками дракона, которого вообще не существует, я смеялся как сумасшедший.
Наверное, солдаты подумали, что я окончательно спятил. Плевать.
Может, я и правда спятил. Плевать.
Солнце едва перевалило за полдень, и нужно было что-то делать с этим фаршем из дракона, и нужно было ехать к шерифу и слушать, какой же я бестолковый недоделок, и что-то говорить, и как-то оправдываться. Но мне было плевать. Я был занят. Я смеялся.
Не знаю, что такого необыкновенного люди находят в пении птиц. Приятно, но не более того. Как по мне, любой менестрель лучше любого соловья. В балладах хотя бы слова есть, смысл. А что толку в щебете? Одна головная боль.
Невидимые пернатые паршивцы разорялись так, будто им за это деньги платят. Их не интересовали ни разбойники, ни убийцы. Не интересовало их и лежащее под кустом тело. Девица, впрочем, какая она теперь девица, раскинула руки, словно хотела кого-то обнять, да так и не успела. Голова свернута набок, юбка задрана до пупа. Как говаривал один сакс, а нечего было кочевряжиться. Повесили его, кстати, сакса этого. Достойный пример для подражания. Повешение, я имею в виду. И глядя на раскинувшуюся в траве деревенскую девку, я отчетливо понимал: вешать нужно. И срочно. Осталось только найти, кого. Вот тут-то и начинались проблемы. Очень, очень большие проблемы.
Кандидатов у меня не было.
Мэтью, круживший по поляне, радостно вскрикнул и махнул рукой.
– Милорд! Идите сюда! Опять то же самое!
Его короткая седая борода победно встопорщилась.
– И чему ты радуешься, придурок?
– Ну так это… нашел!
Нашел он. Твою мать. Лучше б не находил. Я обошел по дуге тело, стараясь не глядеть на рыхлые белые ноги, перепачканные кровью, землей и травяным соком.
– Показывай.
– Вот, глядите, милорд. Тут и туточки. Видите? Тут человек шел. Потом вот по земле что-то протащили – и дальше уже волк побежал.
– Ты уверен, что волк появился только с этого места? Может, он давно тут бегал, а ты следы проглядел? Или волк из кустов выпрыгнул. Это может быть прыжок?
Мэтью посмотрел на меня укоризненно. Я усомнился в его выводах. Подверг критике его мастерство. Этого Мэтью не любил – да и не заслуживал, если уж начистоту. Если Мэтью сказал, что волк побежал отсюда – значит, побежал. С прискоком, чтоб ему пусто было.
– Обижаете, милорд. Роса тогда еще не высохла, глядите, как когти землю подрали. Вот и вот. Тут появился и туда пошел, – Мэтью ткнул корявым пальцем в заросли бузины. – А до этого человек был.
– Ты же не ребенок. Ты не веришь в оборотней.
– Не верю. Но я верю в следы.
Я зажмурился и потер переносицу.
Болела голова. Птичий щебет отдавался в ней острыми стальными молоточками. Во рту еще стоял привкус вчерашнего перебродившего вина.
Оборотней не бывает.
Оборотней убивают серебром.
Где взять столько серебра?
– Ты рехнулся?! Ты стоишь передо мной и рассказываешь, что по лесу бродит оборотень?!
Я дождался, пока эхо воплей стихнет в голове. К счастью, это случилось до того, как Паттишалл снова открыл рот.
– Нет, милорд. Я не говорил, что по лесу бродит оборотень. Я сказал, что следы человека исчезают. Он приходит на место преступления, но не уходит с него. А волк уходит, но не приходит.
– Вот как. Значит, рехнулся я – раз это мне в голову приходят такие идеи?
– Я лишь излагаю факты, милорд. Я не знаю, куда делся человек и откуда взялся волк. Возможно, вы сможете разъяснить эту загадку.
– Ты уверен в следопыте?
– Как в самом себе.
– Не говори так, Денфорд. В твоих устах это плохая рекомендация. – Паттишалл плеснул в кубок вина, сделал два шумных глотка и поморщился. – Но ты прав. Я могу объяснить эту загадку. И объясню. Слушай. Все было так. Эта девка пошла в лес на свидание с любовником. Они поссорились. Завязалась драка. Любовник придушил девку и сбежал. Все! Таких убийств десятки, Денфорд! Сотни! Они были, есть и будут – так же, как будут идиотки, готовые бегать к любовникам в лес.
– Она была девицей, милорд.
Я, конечно, не был уверен – я не повитуха и не лекарь. Но если я что-то понимаю в девицах, то это была именно она.
– Тем более. Эта глупая курица сначала распалила мужчину, а потом отказала. Наверное, надеялась, что так он быстрее потащит ее под венец. Ну что ж, дурочка ошиблась. Опроси жителей деревни, Денфорд. Узнай, с кем крутила шашни эта девка. И тащи сюда. С этим заданием ты справишься? Или тебе снова нужна помощь?
– А как же следы, милорд?
– Ты шутишь? Следы?! Убийца был в лесу с собакой! А значит, он еще и браконьер! Это же очевидно, Денфорд!
– Но это третий труп…
– А ты считаешь, что в деревнях мало идиоток? Боже, Денфорд, мир полон ими! Идиотки везде – в королевских покоях, в замках, в монастырях. Они как блохи скачут вокруг. Конечно, в деревнях тоже нет недостатка в этом товаре!
– Может, я все же побеседую с леди де Бов? Просто чтобы убедиться?
– Убедиться в чем? – Голос у Паттишалла опасно взлетел, лицо заострилось. – Ты в чем-то не уверен?
– Но… но… – я судорожно подыскивал слова. Весь мой старательно разработанный план беседы рухнул, и я вяло трепыхался под обломками. Паттишалл должен был согласиться. Должен был. Сначала накричать, потом объяснить, какой я никчемный, потом опять накричать – и согласиться. Было письмо принца. Был, мать его, дракон. Дракон! Была просьба леди де Бов сообщать обо всех странных случаях. И шериф обещал ей это. Чтобы не допускать повторения трагедии. И он не мог, не должен был… Дьявол! Как же сложно, когда в морду нельзя дать. – Но леди де Бов сказала…
– Мне плевать, что сказала леди де Бов! Пока что тут распоряжаюсь я, а не леди! – Паттишалл швырнул кубок, и тот загрохотал по полу, белая боль ударила мне в виски. – Ты что, хочешь, чтобы все это доложили принцу Джону? Весь этот бред? Три удавленные девки и шелудивая дворняга, шмыгающая по лесу?!
– Но я не предлагаю докладывать принцу. Леди…
– Ты идиот! Как ты думаешь, что сделает ведьма после твоего увлекательного рассказа? Побежит в лес искать волшебного кабыздоха? А? Как ты полагаешь? Напрягись, Денфорд, подумай!
Ну, вообще-то да, так я и думал.
– Эта самодовольная дрянь тут же напишет принцу Джону. И расскажет, что шериф, вместо того, чтобы ловить убийц, охотится на оборотней. А потом добавит, что по королевскому заповедному лесу здоровенные кобели бегают, наверняка вместе с браконьерами. Ты этого хочешь?!
Я оторопело молчал. В голове образовалась какая-то странная гулкая пустота, даже боль исчезла, осталось одно изумление.
– Отвечай!
– Нет. Я этого не хочу, милорд.
– Тогда уйди. Исчезни с глаз моих! Отправляйся искать этого браконьера с собакой и не возвращайся, пока не найдешь!
Я так и сделал. Исчез с глаз. Деревянно шагая, вывалился за порог и вытер горячее потное лицо. Мимо резво прошелестела старушка, неся на вытянутых руках кувшин вина. Я с трудом удержался, чтобы не сделать ей подножку. Не знаю, откуда взялось это странное желание, но мне пришлось сделать шаг назад, чтобы справиться с искушением. И еще пару мгновений я отчетливо видел, как старушка с маху вытягивается на полу, а кувшин кувыркается, заливая солому красным.
Я потряс головой, избавляясь от наваждения. Приказ получен. И теперь нужно думать, что с ним делать. Хорошо бы с кем-нибудь посоветоваться – вот только мне не с кем.
Черт его знает, как оно так получилось. Может, дело в том, что протекцию мне составлял король Ричард, а в Нортгемптоне правила бал партия Джона. Может, я, получив должность капитана стражи, порушил планы какой-то местной влиятельной шишки. А может, и то, и другое, и какое-то неведомое мне третье – но в Нортгемптоне друзей у меня не было. Так, приятели – товарищи по охоте, поединкам и застолью. Обсуждать с кем-то из них дела шерифа было равносильно самоубийству. А господь наш воспретил этот грех строже всех остальных.
В трактире было тихо и пусто. Время завтрака миновало, до обеда было еще далеко, а «Золотой кабан» – не то заведение, чтобы всякие босяки заглядывали сюда пропустить кружечку-другую. Нет, это было место для солидных людей, а солидные люди трезвы, серьезны и при деньгах. Охваченный внезапной паникой, я пощупал кошель и облегченно вздохнул – еще звенело. Не так все и плохо, пожалуй.
– Чего изволите?
Девица была кругленькая, румяненькая и аппетитная, как пирожок.
– Вина. Хорошего.
Плохое я вчера уже пил.
– Что-нибудь к вину? У нас чудесный сыр.
– Нет, благодарю.
При одной мысли о сыре мутило.
Девица обернулась быстро. В «Золотом кабане» гости долго не ждут. Вино было холодным и пахло виноградом, а не плесенью. Я сделал пару глотков, прижал кубок к ноющему виску и зажмурился. Звуки проявились, проступили, как дно в ручье, когда оседает грязная муть. Вот стучит о доску нож. Вот визжат на улице играющие дети. Вот скрипят колеса телеги, и гулко бьют о спекшуюся землю подковы.
Идиот.
Паттишалл прав. Я идиот. Нужно было сразу к ведьме идти. Я присутствовал при этом разговоре. Де Бов просила уведомлять обо всех странных случаях в округе, шериф ей это обещал, и я все сам слышал. А значит, мог просто пойти и выложить все как есть – а потом изображать исполнительного тупицу и ссылаться на Паттишалла, который сам же и обещал. Конечно, крику было бы изрядно, но какая разница? Шериф постоянно орет. Так хотя бы не зря было, а за дело. Приятное, мать его, разнообразие.
Что же теперь делать-то, а?
Я допил и налил еще.
Мимо прошла компания купцов, старший, с тяжелой золотой цепью на груди, посмотрел на меня с интересом. Я отсалютовал ему кубком.
Что же делать?
Можно, конечно, действительно поискать. Убийства похожи, как яйца от одной наседки, а значит, и убийца тоже один. Девушки шли за ним в лес, значит, знают его. Наверняка любовник. А чтобы троих девиц очаровать, да еще и в разных деревнях, нужно время. Получается, не приезжий, местный. Завел себе в каждой деревне по крале, гулял туда-сюда. Если расспросить крестьян, точно смогут описать этого чудо-соблазнителя. Приметный он, получается. Очень приметный. А потом просто хорошенько народ прошерстить, кто похож на описание, в одно место согнать, и родственников убитых притащить. Пускай пальцем в женишка тычут.
Ерунда же. Просто, как яйцо разбить. Если бы не следы. Я их видел собственными глазами. Что бы Паттишалл ни говорил, это была не собака. Нет тут ни у кого таких здоровых собак, их Лесная ассиза запрещает. Волк там был, именно волк – хороший такой зверь, не меньше чем двухлеток.
А если у меня по округе действительно бродит оборотень, то все мои умозаключения можно свернуть трубочкой и засунуть псу под хвост. Потому что об оборотнях я ни черта не знаю. Ну, кроме того, что их не бывает. И пока я буду тыкаться вслепую, этот сукин сын будет душить крестьянок, как кур. И хорошо если крестьянок. А вдруг заскучает и решит в город заглянуть?
Я взялся за кувшин, удивленно взвесил его в руке и потряс. Плескалось на дне. И когда это я успел?
Зато теперь я точно знал, что делать. Я отвечаю за безопасность и порядок. Это моя работа, и я делаю ее так хорошо, как могу. По крайней мере, стараюсь делать.
Домик ведьма снимала маленький и аккуратный. Снаружи, во всяком случае, он выглядел именно так. Я спешился, оглянулся в поисках коновязи и, не найдя ничего подходящего, просто обмотал повод вокруг перил крыльца. Потоптался на ступенях, зачем-то оббил с сапог несуществующую грязь, поправил складки плаща, пригладил волосы. Медный лев на дверной ручке таращился на меня с угрюмой подозрительностью.
– Чего вылупился? – буркнул я, ухватился покрепче за кольцо и загрохотал о дерево. Раздались тяжелые шаркающие шаги. Дверь приоткрылась, и в щелку выглянула дородная немолодая женщина ростом почти с меня.
– Тебе чего?
– Мне нужно видеть леди де Бов.
Тетка смерила меня оценивающим взглядом, будто решала: покупать или дороговато просят.
– Зачем?
– Не твое дело, женщина. Скажи леди де Бов, что ее хочет видеть сэр Марк Денфорд.
– Мало ли чего он хочет. Госпожа отдыхают и велели не беспокоить. Так что передай сэру, пускай в другой раз заглянет.
Она начала закрывать дверь. Я торопливо вставил в щель ногу.
– Эй! Это я – Денфорд!
– А мне-то что? Сказано – велели не беспокоить.
– Ты как разговариваешь со старшим помощником шерифа?!
– Это ты сейчас помощник. А будешь шуметь – госпожа тебя в жабу превратит, – чертова корова надавила так, будто хотела расплющить мне ногу. – Ступай, ступай. Ходют тут всякие.
– Какие всякие? Помощник шерифа! По служебному делу! Открой дверь, дура!
– Не открою! А будешь ломиться, я стражу позову! – она набрала воздуху в грудь. Только стражи мне тут сейчас и не хватало. Уже сразу шерифа звала бы, что ли, овца саксонская.
Больше всего мне хотелось дать этой деревенщине по башке и просто отпихнуть ее в сторону. Но вряд ли такое решение можно считать началом взаимовыгодного сотрудничества.
– Вильгельмина! – заорал первым я, нанося упреждающий удар. – Леди де Бов!
– Что? Кто там? – донеслось из глубин дома.
– Никого! Он уже уходит, – тетка, пыхтя, навалилась на дверь. Я уперся со своей стороны.
– Это Марк Денфорд!
– А, Марк! Проходи!
– Слышала? – я победительно уставился в щель на красную от натуги служанку. – Пусти дверь.
Коровища неохотно сдвинулась в сторону, пропуская меня в дом.
– Идемте, я провожу.
Мы прошли мимо кухни вглубь дома, миновав пару пыльных необжитых комнат. Ни тебе летучих мышей, ни таинственных снадобий на полках, ни волшебных шаров. Я даже как-то разочаровался. Тетка постучала в закрытую дверь и тут же, не дожидаясь ответа, сунулась внутрь.
– Вот он, миледи, я привела. Но вообще, скажу я вам, порядочные мужчины, хоть они и рыцари, к дамам так не ломятся. Так что вы бы его внутрь не пускали, от греха. Скажите, чтобы отсюда говорил и проваливал. Больно уж рожа у него блудливая.
Я сжал зубы и медленно выдохнул. Это просто глупая деревенская корова. Мычание коровы не может нанести ущерба чести рыцаря. Никак. Не может. Тупая курица! Чертова распроклятая тупая курица!
– Я видела его рожу. То есть лицо. Все в порядке, Энни, пускай заходит.
– Зря вы так, миледи. Зря. Неправильно это. Если что – я поблизости буду, крикните – и я сразу прибегу.
– Да, хорошо, Энни, спасибо.
Тетка смерила меня подозрительным взглядом.
– А ты имей в виду. Если что – быть тебе жабой. Склизкой зеленой жабой. Сама тебя в ведре на болота вынесу. Понял?
Я даже не стал отвечать. Просто оттолкнул дурищу в сторону и сам постучал в дверь.
– Я захожу, миледи.
И я зашел. Вся комната была в книгах. Они были на полках, на столе, у кровати. Большие и маленькие, толстые и совсем тонкие. Я потянулся было потрогать блестящий замок на здоровенной, обшитой черной кожей книге и тут же отдернул руку. Тыкать пальцами в дьявольские заклинания – не самая умная мысль. Даже если и пришел со слугой дьявола договариваться. Запоздало подумалось, что надо было заехать в церковь. Просто так. На всякий случай.
– Ну? – ведьма сидела за столом, поставив больную ногу на скамеечку, и что-то читала. – Чем обязана визитом?
Волосы, на этот раз вымытые, она сколола в плотный пучок. А вот штаны на платье так и не сменила. Впрочем, в это была даже своя прелесть. Святые отцы порицают соблазн и распутство – но я-то не монах.
– Ты так и будешь таращиться? Сэр Марк?
– Да. То есть нет. У вас очень уютный дом, миледи.
– Ты пришел посмотреть, как я тут обустроилась? Очень любезно с твоей стороны.
Я запнулся, подыскивая ответ – учтивый и остроумный. Конечно же, не нашел.
– Мне нужно с вами поговорить, миледи.
– Тебе? Или шерифу? – де Бов смотрела с интересом, склонив голову набок.
Вот это он и был. Самый-самый поганый вопрос. Наипоганейший. Потому что сейчас я еще мог остановиться, а потом – уже нет.
– Мне.
Я чувствовал себя так, будто сиганул с обрыва в реку, не зная ни глубины, ни дна. Де Бов сунула красную палочку, которую держала в руках, между страниц, и захлопнула книгу.
– Очень интересно. Ну, присаживайся.
Я оглянулся в поисках второго стула.
– На кровать. Извини, гости ко мне заходят редко.
– Благодарю, миледи, я постою. Мне удобно.
– А мне нет. Ты воздвигся надо мной, как сторожевая башня. Это угнетает. Пожалуйста, сядь.
Кровать была завалена подушками – большими и маленькими, разноцветными, как церковные витражи. Я осторожно отпихнул все это в сторону и присел на краешек. Подумал и подвинулся левее, освобождая место рядом с собой. Просто так, на всякий случай. Ведьма, конечно, не ангельской красоты, но и не уродка. И разве не долг мужчины утешить страждущую женщину?
– Так о чем ты хотел поговорить? – оторвала меня от размышлений о долге де Бов.
– А. Да. Вы говорили, что хотите знать обо всех странных случаях.
– Нет. Я говорила, что принц Джон хочет, чтобы я знала обо всех странных случаях. А что, произошло что-то странное?
– Да. Но шериф…
– Шериф не считает это странным.
– Да.
– А ты, значит, считаешь. И так в этом уверен, что даже пришел сюда, – ведьма подалась вперед, подперла рукой острый подбородок. – Ну, рассказывай.
– Умирают люди. Девушки. И я подумал, что если убийца не человек… То будет правильным сказать вам об этом сейчас. А не после того, как погибнет еще кто-нибудь.
– И почему ты полагаешь, что убийца не человек?
– Потому что на место преступления приходит человек. А уходит волк. И я не могу этого объяснить.
Де Бов прикусила губу, задумчиво забарабанила пальцами по столу.
– Завтра полнолуние. Сколько ты можешь дать мне людей?
Дьявол, ну я же объяснял!
– Нисколько, миледи. Меня вообще здесь быть не должно.
– Но ты же здесь. Что, по-твоему, я могу сделать без людей?
– Расскажите мне, как убить оборотня. Вызовите его – так, как дракона, и я прикончу дьявольскую тварь.
Ведьма уставилась на меня, ее круглые глаза стали огромными, как плошки. А потом расхохоталась.
– Ты с ума сошел? С чего ты взял, что я вызвала дракона?
– А откуда он тогда взялся?! Ты читала заклинания – и он прилетел!
– Да я просто место на остаточную магию сканировала. А дракон прилетел за остатками добычи. И был крайне огорчен тому, что все без него уже съели.
– Но зверь появился именно после твоих заклинаний, – я почувствовал, что перестаю соображать. Как в детстве, во время игры в жмурки. Словно мне завязали глаза, раскрутили, и где что, теперь не понять. Сканировала. Остаточная магия. Ведьма не вызывала дракона.
– После этого – не значит вследствие этого. Уверяю тебя, если бы я умела вызывать драконов и собиралась это проделать – я бы тебя предупредила.
– После этого… что? – я окончательно завяз в хаосе.
– Не значит вследствие этого. Два последовательно произошедших события могут быть логически не связаны друг с другом. Ты чихнул – грянул гром. Это не значит, что гром грянул потому, что ты чихнул.
Я задумался. Ведьма ждала. После этого – не значит вследствие этого. Да, в этом был смысл… Ни один здравомыслящий человек не стал бы призывать дракона без предупреждения. Пожалуй, моя идея насчет ведьмы была действительно глупой. И бесполезной. Теперь мне срочно нужна была другая, а ее не было. Я не силен в идеях.
– Так что, совсем ничего с оборотнем не получится? – глупо переспросил я.
– Призвать? Конечно, нет. Во-первых, я не умею свистеть, во-вторых, сомневаюсь, чтобы волк прибежит на свист.
Я попытался сосредоточиться и придумать хоть что-нибудь. Получалось так себе. Почему-то все время лезло в голову, что я могу свистеть, и даже неплохо.
– Нужны люди, – тем временем вещала де Бов. – Это кто-то местный. Нужно устроить облаву.
– Нет людей. И не будет. Шериф не даст.
– А если…
– Никаких если. Не будет – и все.
Де Бов опять пожевала губу.
– Ладно. Хрен с ними, с людьми. Нет – значит, нет. Давай подробно об убийствах. Сколько, где, кого?
Я взъерошил волосы, подпихнул под спину подушку.
– Так. Девушки, молодые. Из разных деревень.
– Деревни друг от друга близко?
– Да, соседние. Вчера, позавчера и третьего дня. Одна и та же история. Девушка вышла за хворостом, встретила мужчину, пошла за ним в лес – и там он ее убил.
– Пошла добровольно?
– Вроде бы да. Криков никто не слышал, следов борьбы мы не нашли. Конечно, убийца мог просто нож под ребро ткнуть, чтобы не визжала и не дергалась.
– Вряд ли. У оборотней к полнолунию обострение, они не переносят железа. Как он их убивал?
– Душил.
– Просто душил, и все?
Я замялся.
– Нет, не все. Вы же понимаете… Мужчина, с девушкой, в лесу.
– Изнасилование? – рубанула де Бов.
– Ну да, – облегченно вздохнул я. – И он кусался.
– В каком смысле? Обглодал их?
– Нет. Обычно кусался. Как мужчина. Грудь, шея, плечи.
– Волчьи укусы были?
– Нет. Уходил он человеком. Сначала. Потом, шагов через десять, появлялся волк.
Де Бов встала, захромала по комнате от стены к стене.
– Значит, не волк. Волк потом. Плохо. Плохо-плохо-плохо.
– Что плохо-то?
– То, что человек хорошо соображает, в отличие от волка.
– Ну и отлично же! Человека хоть понять можно. А волка попробуй пойми.
Де Бов застыла, резко развернулась на здоровой ноге.
– Точно. Ты гений! Что бы ты сделал на месте этого недоделка?
– Повесился бы сам.
– Денфорд!
– Что Денфорд?!
– Представь, что ты – это он. Что бы ты теперь сделал?
Я представил.
– Сбежал. Пока не обложили.
– Ты не можешь сбежать. Полнолуние скоро. Тебе очень-очень хочется еще разок сходить на охоту. Ты просто не можешь устоять.
– Тогда пошел бы к следующей деревне. Там меня никто не ждет. Значит, можно повторить игру.
– В какую деревню? – ведьма нависла надо мной, азартно сверкая глазами. Я задумался, прикинул маршрут.
– Получается, Мидлтон.
– Вот! Значит, мы знаем когда – завтра утром. И знаем, где – в Мидлтоне.
– Ага. Здорово. И что нам делать? Рокингем большой. Бродить по лесу и кричать «куть-куть-куть»? Бараньи мослы разбрасывать? Как приманки?
– Именно, – чуть не ткнула мне пальцем в глаз де Бов. – Именно приманки! Я, конечно, не сочная крестьянская девица, но оборотню накануне полнолуния все равно. Скажешь в деревне, чтобы в лес никто не совался. А я там буду гулять и невинно собирать хворост. Петь песни и рвать цветы, пока этот кобель на меня не выйдет. А потом отверну ему голову!
Вид у нее был вдохновенный и торжествующий.
– Нет.
– Почему нет? – ведьма уставилась на меня разочарованно и озадаченно.
– Потому что одна ты в лес не пойдешь.
– Ты же сам сказал, что людей шериф не даст.
– Зато он мне… много всего другого даст. Если в лесу не ты оборотню голову отвернешь, а он тебе.
– Я в состоянии справиться с оборотнем! И ты об этом знаешь!
– Я не собираюсь это проверять!
– Другого варианта все равно нет!
– Плевать!
– Тогда за каким дьяволом ты сюда приперся?!
– Потому что думал, что ты наколдуешь что-нибудь! Я понятия не имел, что ты решишь идти искать оборотня лично.
– Это моя работа!
– Это моя работа!
– Я превращу тебя в жабу!
– Ква!
Мы уставились друг на друга, как коты перед дракой. Ведьма выдохнула первой, примирительно вскинула руки.
– Ладно. Мой вариант тебе не нравится. Версия, в которой оборотень просто душит еще одну девушку и затихает на месяц до следующего полнолунья, не нравится нам обоим. И что остается?
– Идти вдвоем, – пожал плечами я.
– Рехнулся? Даже слепой не примет тебя за девушку. И даже безмозглый обойдет десятой дорогой.
Интересно, это сейчас похвала была или что? Я решил не обращать внимания.
– Меня не надо будет ни за что принимать. Я просто побуду неподалеку. И вмешаюсь, если что-то пойдет не так.
Наверное, вид у меня был очень решительный, потому что спорить де Бов не стала. Открыла сундук, порылась там и протянула мне длинный узкий кинжал в потертых ножнах.
– На. Держи.
– Для оборотня? – я осторожно вытащил клинок. По лезвию змеились какие-то странные знаки. – Это заклинания?
– Нет. Просто узоры. Для красоты. Клинок серебряный, этого достаточно.
Я разочарованно хмыкнул. Дрянь, получается, кинжал. Халтура.
– Он же затупится с пары ударов, если кость заденет.
– А ты не тычь им, как пальцем… в ухо. Знаешь, если ты с пары ударов с оборотнем не справишься, то третий тебе уже не понадобится. Это я тебе как специалист говорю.
Я подбросил кинжал в руке, прикидывая баланс.
– Договорились.