Юлия Стешенко
Баллада о неудачниках
Глава 1, в которой Марк не успевает позавтракать
Я передернул плечами, отлепляя от спины рубаху. Кольчуга прогрелась, и спина была мокрой от пота, голова под шлемом чесалась немилосердно. Можно было бы, конечно, все это железо снять и закинуть в телегу – но это же, мать его Рокингемский лес. Я подумал, что похож на муху, упавшую в мед. Нет, осу. Твердую злую осу, упорно продирающуюся через вязкую липкую сладость.
Копыта глухо чавкали в размокшей глине.
– Далеко еще?
Горшечник кивнул, потом замотал головой, придурковато улыбаясь.
– Туточки, господин, рядышком. Прям за поворотом.
Я прищурился. Дорога уходила вперед, прямая, как копье.
– Какой поворот, олух?
– Туточки уже. Сейчас будет.
Этот идиот продолжал улыбаться. Капля пота сползла у меня по лбу и повисла на носу. Я дунул, сбивая ее, и бессильно выругался. День только начинался.
Радостная весть об очередном трупе застала меня за завтраком. За окном раздались вопли, кто-то блажил и причитал, поминая казни господни, диавола и почему-то мздоимцев. Я подумал было, что надо подойти к окну и глянуть, а потом решил – а какого черта? В карауле был Тобиас, и со всякой ерундой он вполне мог и без начальственного ока разобраться. А если не ерунда… Ну, тогда все равно мне доложат. Это дерьмо мимо не пролетит, как не уворачивайся.
Так что я поддел ножом кусок яичницы и отправил в рот. Масла Марта пожалела, а вот соли – нет. Не знаю, почему шериф Паттишалл до сих пор ее не уволил. Подозреваю, из-за задницы. Если бы готовка у Марты была хороша так же, как задница, мы бы тут все в двери не пролезали.
Я как раз примеривался ко второму куску, выбирая самый необгорелый, когда по лестнице прогрохотали шаги. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Тобиас, волоча за собой что-то мелкое, расхристанное и вонючее.
– Доброго утречка, господин. И аппетита хорошего.
Я с усилием проглотил недожеванное, запил вином.
– Что еще?
– Вот, – Тобиас выпихнул вперед сухонького мужичка неопределенного возраста. Тот мелко кивал, трясся и сиял щербатой улыбкой. – Повтори, чего мне говорил.
– Ага, ага, конечно, всеобязательно. А вы кто будете? – мужичок подслеповато на меня прищурился.
– Я? Помощник главного мздоимца. Так что случилось?
Когда этот уродец перестал икать, извиняться и признаваться мне в любви и бесконечном уважении, оказалось, что случился труп. В Рокингемском лесу, прямо на тракте. Просто-таки невероятная невероятность. Лечь и не встать. Я вздохнул, отодвинул тарелку с яичницей и приладил на лепешку кусок ветчины.
– Ну и зачем этого болвана сюда тащить было? Сами не могли догадаться съездить и все осмотреть? Первый раз, что ли?
– Так не разбойнички это, сэр Марк, – Тобиас скривился, будто кислое яблоко раскусил.
– Да, не разбойнички, – влез мужичок. – Точно не они! Лихие люди или стрелами тыкают, или мечами рубят. А чтоб напополам разрывало, такого не слыхал. И конь там же лежит, весь подранный.
– Кажется, опять, – даже сквозь грязь и щетину Тобиас смотрелся бледно. Я почувствовал, что есть уже как-то не очень хочется. Твою долбаную мать.
– Вот же зараза. Ну что, седлай, – я старательно утрамбовал в рот остаток хлеба. Хочется – не хочется, а когда будет обед и будет ли он вообще, даже гадать смысла не было. Сначала поездка, потом объяснение с Саймоном Паттишаллом, и вот потом уж точно аппетита не будет. Надерусь в очередной раз – и все дела.
Так что вскоре мы тащились по вязкой, как овсяный кисель, дороге, приноравливаясь к шагу запряженной в повозку лошаденки. Жара давила, мерзкий привкус яичницы прилип к языку, а проклятый горшечник болтал, не затыкаясь. Я уже знал все его гадскую родню до седьмого колена, включаю тетку Мэб с больными коленями. И что мне теперь делать с этими знаниями?
– Долго еще?
Мужичок осекся и растерянно заморгал.
– Вот уже туточки почти, господин хороший. Я тут завсегда езжу, горшки на продажу вожу, у меня товар отличный, меня тут все знают. Чуть-чуть осталось, вы мне верьте.
– Ты это пятый раз говоришь!
– Христом-вседержителем и всеми святыми клянусь!
– Не дай бог тебе соврать. Я тебе личную встречу со святыми организую.
Мужичок дробно закивал. Я врал, и знал, что врал, и все это знали, включая горшечника. Чертов болтун пока что был единственным свидетелем и немало наслаждался значимостью собственной роли.
– Вон, вон поворот! Видите?
Мужичок ткнул пальцем вперед, и я протер слезящиеся от пота глаза. Действительно, стена деревьев наваливалась на дорогу, и тряская колея отклонялась вбок, к западу.
– Слава тебе господи. Наконец-то. Вот уж не думал, что буду так радоваться свиданию с трупом.
Первой мы увидели лошадь. Гнедая кобыла перегородила дорогу, отпечатки копыт в глине были полны черной густой кровью. Солнце жарило, и над дорогой стоял густой смрад тухлятины. Я спешился, присел, разглядывая выеденное нутро. Мухи били о шлем дробно и гулко, будто кто-то камешками кидал.
Кем бы ни был неведомый хищник, над кобылой он поработал основательно. Кишки растянуло по всей дороге.
– Вот, видите, господин, я ж говорил!
– Да помолчи ты…
Я поднялся, обошел кобылу, стараясь не наступать в протухшую кровь. Из бедра был вырван изрядный кусок мяса, сквозь ошметки плоти белела кость. В ране черным ковром клубились мухи. Я махнул рукой, и они взлетели, повисли в воздухе, возмущенно жужжа.
– Тьфу, дрянь.
Как там говорил брат Гуго? Более всех отец небесный возлюбил болезни, камни и мух, поэтому создал их довольно. Отец Гуго был старый склочник и сластолюбец, но насчет мух и камней был прав.
– Эй, Тобиас, гляди, – позвал я.
– Опять то же самое? – Тобиас тут же высунулся из-за левого плеча, как злой дух – если, конечно, духи воняют чесноком и элем.
– Один в один.
Следы зубов на кости, глубокие и ровные, походили на оставленные плугом борозды. Кто бы ни заел лошадь, пасть у него была, как сундук. И зубы, как грабли – частые, крепкие и острые.
– Это что ж за тварь такая, что мясо жрет, а клыков не имеет? – Тобиас сдвинул шлем и потер красный потный лоб.
– Человек, к примеру. Но я бы не сказал, что у нашего охотника клыков нет. Скорее, у него только клыки.
Всадник обнаружился чуть дальше. Тело лежало в траве, только ноги в старых растоптанных сапогах торчали из густых зарослей пижмы. Я подошел поближе, глянул и сглотнул кислую слюну. Вообще-то надо было бы глубоко и медленно вдохнуть, когда блевать тянет, первое средство – глубокое дыхание. Но аромат не способствовал. Тут и мелко-то не слишком дышалось. Тело не лежало в траве. Оно заканчивалось аккурат на границе тракта, дальше были растащенные внутренности и фрагменты еще чего-то совсем уж непонятного. То ли обрывки одежды, то ли остатки пиршества. Но теперь стало видно, что заросли бурьяна были изрядно повытоптаны, а к лесу вела практически просека, размочаленные листья лопухов тонули в грязи.
– Он не один ехал, тут еще люди были. Попытались убежать в лес.
Прошлые четыре раза было так же.
То, что нападало на путников на тракте, гнало их в лес – или они сами туда бежали. Не по дороге, что было бы разумнее, а к густым зарослям. Но не добегали. Пожеванные тела находили на опушках и прогалинах, и я был вовсе не уверен, что находили всех. Мало ли кто еще может под кустами валяться. А вот что было действительно плохо, так это полное отсутствие следов нападающего. Неведомый хищник, кажется, был бестелесным. Просто-таки призрак какой-то. Хотя зубищи вполне реальные. Такая пасть мысль о бестелесной природе опровергает начисто.
Стражники спешились и пошли прочесывать лес. Еще три тела обнаружились в орешнике. Бедняги почти успели добежать до низины, в которой начинался частый дубовый перелесок, оставалось всего-то шагов полста. Почти. Но не успели. Прозрачные молоденькие кусты орешника были измочалены так, будто по ним проперло стадо коров. Трупы, присыпанные сломанными ветками, лежали цепочкой: старик в отороченном мехом плаще и два парня. Один все еще сжимал меч, на котором не было ни капли крови.
– Ну чтоб тебе. Хоть бы один успел, – я раздраженно сплюнул под ноги влетевшую в рот мошку. – Ни бегать, ни драться.
Я подошел к старику, потянул за плащ, переворачивая лежащее навзничь тело. Голова вдруг качнулась и покатилась по склону, мелькая короткой седой бородой.
– Фу, дьявол. Мерзость, – я отдернул руку, вытер пальцы о траву. – Гляди, кошель-то полный.
– Да уж, – Тобиас наклонился, прикинул вес монет. – Это у нас теперь насчет ограблений самый безопасный участок леса. Ни одного разбойника. Голову тебе оторвут запросто, но за мошну можно не волноваться. Интересно, кто это?
– Альфорд, купец.
Это я и без головы мог определить. Точно Альфорд. Второго такого идиота, чтобы меховой плащ в июне таскать, нет. Гонора у Альфорда было больше, чем мозгов.
– Он вроде как на этой неделе за товаром собирался. Ну все, отъездился.
– Да уж. Жалко человека. Вот так работаешь, дела ведешь – а потом раз, и без головы в лесу лежишь, – Тобиас изобразил приличествующую случаю печаль.
– Альфорд был сквалыга и жулик. Мне уже жалобами на его лавку все мозги выели. То ткань гнилая, то недомер. И сейчас в телохранители мальчишек взял. Как жил скупердяем, так и помер.
– Что, думаете, если бы других нанял, дело бы по-другому пошло?
– Понятия не имею. Может, и пошло бы. Что теперь гадать. Ладно, двинули отсюда.
– Тела забирать будем?
– Скажи парням, чтобы горшечнику этому в телегу загрузили. То-то вдова Альфордова сегодня порадуется.
– Грех так шутить, господин.
Тобиас купчиху не знал, а мне доводилось встречаться.
– Какие шутки? Раньше к ней мужики в окошко лазили, а теперь в дверь ходить будут. Ну и наследство немалое. Сплошь выгоды, куда ни глянь.
Тобиас покачал головой, широко перекрестился и забормотал молитву. Не дожидаясь завершающего «аминь», я развернулся и зашагал к лошадям. Гнев неупокоенного духа пугал меня мало. А вот гнев шерифа был проблемой реальной и насущной. Паттишалла аминем не задобришь. Выслушать придется изрядно. И ведь не ответишь. Нечего отвечать. Ни следов, ни улик, ни версий. И три дня назад я как раз доказывал, что убийств больше не будет – тварь, кем бы она ни была, снялась с мест и ушла. Правда, я действительно в это верил. Сначала череда трупов с перерывом в пару дней, а потом вдруг на месяц затишье. Какой зверь месяц выдержит? Так что я был уверен: дерьмо закончилось. Оказывается, нет. Дерьмо никогда не кончается.
Глава 2, в которой Марк везет леди в лес
Паттишалл меня уже ждал. Высланный за мною слуга, конечно, никого не нашел, и теперь крутился по двору, как мышь в ведре, поглядывая на дорогу. Коня принял, дверь мне открыл, до зала проводил. Словом, встретил, как короля. Если бы я не знал, почему, порадовался бы.
Перед тем как войти, я постоял за углом, пригладил потные волосы и перешагнул порог.
Шериф ждал меня в зале, и не один, а в компании. Двое мужчин в дорожных плащах, густо заляпанных понизу грязью, и дама в странном наряде. Видимо, важные шишки – кого попало шериф Нортгемптона рядом с собой за стол не садит. Если бы гонор этого сморчка вытянуть в нитку, можно было бы Англию пять раз по границе обмотать. Еще и Шотландию присовокупить.
Хуже разноса от Паттишалла может быть только разнос на публике. А что разнос будет, я понял с порога. Шериф изволил гневаться. Губки в куриную попку собрал, усики дрожат, пальчиками по столу барабанит. Вот сейчас… Я глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду. Сейчас будет макать, мать его.
– О, Денфорд, наконец-то мы вас дождались.
– Я был в Рокингемском лесу, милорд. Я…
– Да, мне уже все рассказали. В лесу нашли трупы – те самые, которых там быть не может. Кажется, именно так вы утверждали совсем недавно?
– Но я не мог знать, милорд…
– Вы никогда ничего не знаете. Удивительная при вашей должности неосведомленность. Уж кто-то, а начальник городской стражи должен быть в курсе подобных событий.
Отвечать я не стал. Просто стоял и преданно таращился. А что говорить? Тут что ни скажи, плохо получится. Приезжие разглядывали меня, как обезьянку в зверинце. С любопытством и жалостью. Я почувствовал, что начинаю краснеть, разозлился и покраснел еще больше.
– Ну рассказывайте уже, Денфорд. Должна же быть от вас хоть какая-то польза.
– Купец и трое телохранителей. Убиты на Рокингемском тракте. Одна лошадь на месте, дохлая, выпотрошенная. Остальных нет.
Я замолчал, удержавшись от искушения облизать пересохшие губы. Ерунда, в самом деле. Шериф не учитель, а я не бесталанный ученик. Нужно просто не обращать на всю эту ерунду внимания.
После прогулки по солнцепеку хотелось пить, волосы мерзко липли к шее. Больше всего я жалел, что не опрокинул на голову ведро воды перед тем, как явиться пред светлы очи. Ну да что уж теперь. Потерплю.
Дама наклонилась к Паттишаллу и что-то сказала. Он недовольно сморщил нос, уставился на меня так, будто по мне мухи ползали. Ну, может, так оно и было. Пахло-то соответствующе. Мухам бы понравилось.
– Идите сюда, Денфорд. Леди де Бов вас плохо слышит. А слушать рассказ о ваших успехах крайне увлекательно.
Ну, раз зовут, надо идти. Я промаршировал через зал, поднялся по ступеням, отодвинул стул и сел. За стол меня, правда, не звали – но какого дьявола? Я устал как собака. Видимо, лицо у меня было соответствующее, потому как дама плеснула в свой кубок вина и протянула мне.
– Попробуйте виноград. Он утоляет жажду.
Я сгреб с блюда ближайшую кисть – бледно-лиловую, тяжелую и разлапистую. Безумно дорогой южный виноград, конечно, предназначался гостям – но раз уж предложили…
– Не торопитесь, мы подождем.
Покосившись на шерифа, я закинул в рот сразу горсть ягод и сглотнул сок. Торопиться с рассказом не хотелось. Да будет благословенна любезная леди.
Теперь я мог рассмотреть посетителей. Трое мужчин – явно благородного звания. Лица такие… значительные. Одежда дорогая, но поношенная, драгоценностей мало. Жалко, оружия не видно. Мужчина не женщина, о нем меч скажет больше, чем платье. А вот дама интересная. Одета странно, говорит первая, распоряжается как у себя дома. То ли муж ее балует, то ли имя позволяет на шерифа не оглядываться. И кто это может быть? Я мысленно перебрал всех подходящих по статусу женщин, включая нынешнюю фаворитку принца Джона. Та, говорят, тоже в неженских разговорах принимает участие и даже обыгрывает мужчин в шахматы. Но волосы у нее золотые, глаза – небесной голубизны, и собой она хороша, как ангел. А тут… не ангел, совсем не ангел. Как бы дамочка ни хорохорилась, а на красотку не тянула. Лицо широкое, нос остренький, вздернутый и глаза круглые, как у совы. Волосы почему-то не уложены, а стянуты в низкий хвост. Вьются, как овечье руно. Болела она, что ли? Говорят, при болезнях волосы укладывать нельзя – от этого с женщинами мигрени приключаются. Интересно, который из мужчин – ее муж? Наверно, приданое хорошее за невесту давали, раз знатный человек такую неказистую девицу в жены взял.
Тут я сообразил, что все давно молчат и на меня смотрят, а я вылупился на даму, как дурень на рождественский балаган.
– Вы готовы продолжить беседу? – вежливенько улыбнулась мне леди.
Во рту у меня все еще была виноградина. Я проглотил ее не жуя, поперхнулся и закашлялся.
– Прошу прощения, леди. Сэр Марк поражен вашей красотой, – я так и не понял, пришел шериф мне на помощь или макнул еще глубже. Поэтому решил не обращать внимания.
– Да, конечно. Я польщена, – дама улыбнулась мне, пригладила свои черные лохмы, заправила их за уши. Лучше не стало. Я перестал кашлять, сморгнул слезы и улыбнулся в ответ – тоже, мать его, вежливо и куртуазно. Физиономия наверняка была красной, как наливное яблочко. Ну да, круглое и красное и лоснится – сейчас это как раз про меня. Красавец.
– Что вы хотите знать, миледи?
– Расскажите, в каком состоянии были тела.
Было бы у меня во рту еще что-нибудь, подавился бы снова. А так я только глаза выпучил. Сначала на даму, потом – на шерифа.
– Простите, миледи, я не думаю, что это…
– О боже, Денфорд, перестаньте демонстрировать галантность, вам это не идет. Рассказывайте, – шериф отхлебнул из кубка и откинулся на спинку кресла. Похоже, готовился насладиться представлением.
– Но… – Я опять посмотрел на леди, потом на сопровождавших ее мужчин. Все таращились на меня жадно и нетерпеливо, как псы на кость. Ну я решил – как хотите. Дело ваше. – Разное у тел было состояние. Одного поперек шеи полоснули так, что голова на шкуре держалась. Когда я переворачивал труп, она оторвалась и в овраг укатилась. У второго дырки в спине, будто он на колья в волчьей яме напоролся. Третьему грудину перекусили. Четвертого наполовину сожрали. Про лошадей рассказывать?
– Да, если можно.
– Одна кобыла порвана, куски мяса объедены. Остальные пропали. Куда и как можно утащить трех лошадей – меня не спрашивайте, я не знаю.
Дама задумчиво пожевала губу, отщипывая по одной виноградины и выкладывая их на краю тарелки.
– Тела остались на месте? Их можно осмотреть?
– Тела я приказал увезти. Телега следовала за нами в город. Возможно, уже приехала. Но, миледи, я бы не советовал вам не это глядеть. Зрелище не для женских глаз.
– Благодарю, очень любезно с вашей стороны так беспокоиться о моем зрении. Но я все же рискну.
Я молчал, так же ожесточенно потроша виноград. Но, в отличие от дамы, жрал его. Буквально неделю назад в переулке за борделем труп нашли. Ну я и додумался показать его девочкам – вдруг узнают. Двое упало в обморок, трое обсморкало мне плащ, а одна наблевала на сапоги. Выводы я сделал. Идея показывать женщинам покойников больше не казалась мне удачной. Особенно если покойники эти не целиком, а по частям.
– Послушайте, я не собираюсь падать в обморок.
Все вы так говорите.
– Денфорд, прекратите. Делайте, что говорят. Леди Вильгельмина де Бов вправе требовать от вас всяческого содействия.
– При чем тут леди?
– Пока вы гуляли в лесу, многое произошло, Денфорд. Но вы, как всегда, находились не в том месте и потому не в курсе. Мне было передано письмо с королевской печатью. Принц Джон желает, чтобы именно эта милая дама занималась поисками Рокингемского Чудовища. Да, там так и было написано, с большой буквы. Так что, похоже, даже в Лондоне уже знают, кто охотится в королевских лесах. В отличие от вас. И полагают, что дамы справятся лучше.
Я молчал и ждал, когда шериф рассмеется. Не дождался. Чертова леди сидела напротив, мило улыбаясь.
– Милорд, вы шутите?
Это что, мать его, долбаный единорог там в Рокингеме резвится, чтобы его на женщин ловить?! И вот убейте меня – но на девственницу леди как-ее-там не тянула.
– Я? Нисколько. Леди де Бов – известная чародейка, любезно предложившая его высочеству помощь в поимке чудовища. Слухи о котором, Денфорд, уже давно дошли до Лондона, – шериф посмотрел на меня так, будто я должен был пешком бежать по тракту и эти слухи ловить. Интересно, как? Может, вешать сплетников? Было бы, пожалуй, неплохо. – Принц Джон дал согласие на участие леди де Бов в поимке твари. И знаете, я нахожу это решение очень мудрым. Возможно, это чудовище действительно порождение сил тьмы и могущественный маг совладает с исчадием ада. А если леди постигнет неудача… Что ж, я думаю, даме никто не поставит в упрек неудачу в том деле, в котором уже потерпел поражение мужественный рыцарь.
Твою ж мать. Я кивнул, вытер с пальцев раздавленный виноград и поднялся. Мужчины встали одновременно со мной, дама – чуть позже. Ростом она оказалась мне по грудь, и тощая, как пескарь. А еще я наконец-то разглядел ее дорожное платье. Короткая юбка чуть выше колена, а под нею – штаны. Мужские. Самые настоящие мужские штаны, только из мягкой гладкой ткани. Припадая на левую ногу, леди в штанах первая направилась к двери. Сопровождающие следовали за ней, отстав на полшага. Я замыкал шествие. Если эта хромоногая королевская дама навернется со ступеней – пускай сами ее ловят. Я полюбуюсь.
Не навернулась.
Жаль.
Тощая кудлатая бесстыдница резво доковыляла до выхода и остановилась на крыльце, озираясь.
– Где телега?
– Если уже приехала, то на заднем дворе.
А где еще, интересно? У главного входа, чтобы все полюбоваться могли?
– Вы не проводите меня?
Нужно было бы сначала сходить и посмотреть, прибыл уже горшечник на своей кляче или еще нет, но любезничать мне не хотелось. И вообще, леди ведь сама занимается поисками чудовища, не так ли? Вот пусть и занимается.
– Да, конечно. Следуйте за мной.
Руки я даме подавать не стал, просто сбежал по ступеням вниз. Она спустилась следом, опираясь на одного из сопровождающих. Охотиться она так же будет – под ручку с кавалером?
Телега стояла в центре двора, на самом солнцепеке.
– Тобиас! Тобиас, дурень эдакий!
– Чего изволите, милорд? – запах эля, густым облаком повисший над Тобиасом, забил даже чесночный смрад.
– Опять пьешь в карауле? Я тебя предупреждал!
Оплеуха вышла звонкой – аж эхо по двору гулять пошло. Тобиас потер красное ухо.
– Зря вы, милорд. Я же ни-ни. Это все вчерашнее еще.
– Не заговаривай мне зубы! От тебя несет, как от бочки с элем!
– Так случайно служанка на меня кувшин опрокинула. Я обсох, а запах остался.
Тобиас смотрел на меня такими честными глазами, что сразу было понятно – врет. По-хорошему, нужно было бы дать ему в ухо еще раз, но тогда уж надо было весь караул вразумлять. А лучше – сначала высечь, а потом оставить без жалования.
Вот до чего же саксы народ бестолковый. Пару лет назад, получив место начальника стражи, я попытался отучить этих обормотов от пьянки. Лупил по морде, штрафовал и увольнял. А потом меня вызвал шериф и сказал, что трезвая стража за установленное в городе жалованье работать не будет. Так что усердствовать мне особо не стоит. Нужно оставить людям некоторые привилегии.
Шериф у нас – человек рачительный. Все о казне печется. А как с таким сбродом тупиц разбойников ловить – это пускай Денфорд думает. Это его работа. Чтоб тебе.
– Ты почему телегу в тень не отогнал? Вялить покойников собрался, что ли? Вместе с кобылой этой полудохлой?
– Прощения прошу, милорд. Не подумал. Дела же, милорд. Как тут за всем уследишь?
Тобиас говорил еще что-то, но я его уже не слушал. Ухватив лошадь под уздцы, я повел ее в тень, к стене. Тобиас потащился следом, продолжая бормотать.
– Все же сам, милорд, все один. Второго бы мне, не успеваю же. Билли уже второй месяц как ушел, и никого не взяли еще. А вы говорили, неделю, не больше, милорд…
– Помню я все! Ступай!
Тобиас исчез мгновенно, испарился, как плевок на сковороде. Не успевает он. А эль пить и служанок зажимать в углах успевает. Гонять этих охламонов нужно, тогда и толк будет. А так – только нытье и жалобы.
Хотя да, человека на место Билли найти нужно. Вот только нормальных нет. Или ворье, или бездари, или пьянь. Хотя где их взять, нормальных, за такое жалованье? Родить, что ли?
– Теперь я могу взглянуть на тела?
Вот же вцепилась – как клещ в собачий хвост.
– Глядите, – пожал я плечами и откинул рогожу. Дамочка, надо отдать ей должное, в обморок падать не стала. И обед мне на сапоги не вывернула, что тоже не может не радовать. Обошла телегу, закатала рукава и начала деловито исследовать трупы, что-то бормоча себе под нос. То ли ругалась, то ли молилась, то ли волшбу творила. Дьявол ее знает. Я отвернулся и привалился к борту телеги. Потом подумал и закрыл глаза. Я просто хочу спать. У меня была горячая бессонная ночь. А кто думает, что меня мутит – тот тупица и хам.
– А где лошадь? – леди наконец закончила осмотр и вытерла руки рогожкой.
– В лесу, где же ей еще быть. Или вы думаете, что сюда следовало еще и лошадь тащить?
Леди так на меня зыркнула, что стало ясно: да, именно это она и думает.
– Вы оставили в лесу караульного?
– За каким, простите… Нет, миледи, не оставил. Это просто заеденная лошадь. Солдаты оттащили ее в кусты. Зачем дохлой кобыле караул?
– Отлично. Это вы очень правильно сообразили, – она одобрительно покивала, подтверждая свое ценное мнение. Конечно, я сделал самое равнодушное лицо, какое только мог изобразить. Даже не стал спрашивать, что же такого умного я придумал, хотя и было интересно.
Колченогая леди подошла, встала рядом и тоже оперлась о телегу. Теперь я мог выбирать – или поворачивать голову, чтобы видеть ее пыльные лохмы, или продолжать пялиться в небо. Я выбрал небо.
– Я так понимаю, что вы уже составили определенное мнение об этом хищнике. Не поделитесь? – осторожно подступилась к разговору дамочка.
– Я солдат, а не некромант, миледи. Вам виднее.
– Перестаньте. Я не покушаюсь на ваши полномочия. И мне действительно нужно услышать ваше мнение.
– Боюсь, у меня его нет, миледи.
Вот же репей а не женщина. Я покосился на мужчин, стоящих в сторонке. Нет среди них ее мужа – теперь я уверен. Его вообще нет в живых. Он помер, его сжила со свету настырная супруга. Мужик ушел в мир иной, не выдержав характера своей ненаглядной.
– Милорд, мне больше не к кому обратиться с этим вопросом. Никто не разбирается в ситуации лучше вас. Шериф не видел своими глазами места убийств, а стражники вряд ли смогли сделать такие же глубокие выводы, что и вы.
Леди де Бов таращилась на меня снизу вверх круглыми глазами.
На самом деле, в этом был резон. Действительно, спрашивать-то больше не у кого. И у меня правда были кое-какие мысли по этому поводу. Только очень уж глупые. С шерифом такие идеи я бы точно не стал обсуждать.
– Я понимаю, что выводы могли показаться вам странными. Но в мире много странных вещей, милорд. Иногда реальность отличается от наших представлений о ней. Как вы считаете, что может убивать подобным образом?
Она выделила это вот «вы» – ну, чтобы я до конца осознал, как важно для нее мое невероятно ценное мнение. Хотя черт его знает, может, и правда важно. Может, я на самом деле прав, и это вовсе не бред.
Леди ждала, прикусив нижнюю губу. И я решился.
– Я думаю… Если бы такое животное могло существовать… Я бы предположил, что нападения совершаются с воздуха. Это объясняет и отсутствие следов хищника, и характер ранений – они в верхней части корпуса. Словно сокол падает на дичь – если, конечно, допустить существование сокола таких размеров, чтобы он мог унести коня.
Я замолчал, ожидая реакции. Не нужно было говорить. Какой еще сокол? Дурацкая идея.
Ведьма еще пожевала губу, накручивая на палец пыльный локон, задумчиво кивнула.
– Думаю, можно допустить. Просто-таки запросто. Вы не проводите меня к месту трагедии, милорд?
– Зачем? Вы хотите увидеть лошадь?
– Ответы на некоторые вопросы можно найти лишь там. Если вы не можете сопровождать меня лично, дайте поручение кому-то из стражи.
Да, конечно. Чтобы тебя там же и сожрали – а потом Паттишалл меня сожрал. Живьем, без соли и уксуса.
– Подождите, миледи, мне нужно доложить шерифу.
Паттишалл все еще сидел в зале, прихлебывая вино с самым задумчивым видом. Вот везет же человеку. Ростом с вершок, дохлый – соплей перешибить можно, а важности, как у короля.
– Что еще? Вы потеряли тела, Денфорд?
– Нет, милорд. Леди их осмотрела, как и хотела. Теперь она желает поехать в лес.
– И что же? Вы ведь помните дорогу. Проводите ее. Дамам полезно гулять на свежем воздухе.
– Милорд… Вы действительно думаете, что это разумно?
– Не имеет значения, что думаю я, Денфорд. Важно, что думает принц Джон.
– Вы верите, что леди де Бов могущественный маг?
– Я вообще не верю в магию, Денфорд. Но при этом я встречал человека, который одним лишь возложением рук останавливал кровотечение из раны. Конечно, такие фокусы трудно назвать великими чудесами. Современным чародеям далеко до Соломона Аль Хазреда. Но и я не Самсон. Библейское величие осталось в прошлом, Денфорд. Если эта девица щелчком пальцев испепелит чудовище – что ж, я буду изумлен, но изумлен приятно. Это избавит меня от многих проблем. Если нет… Это ее трудности, не мои. Пускай сама объясняет принцу Джону, почему не смогла справиться с поручением. Его высочество весьма вспыльчив. Впрочем, думаю, женщине будет легче вымолить прощение. Ей доступны способы, к которым мужчины не могут обратиться.
Я попытался представить себе эту сову-хромоножку, соблазняющую монарха, и фыркнул. Зря.
– Вы еще тут, Денфорд? Выполняйте же! Везите эту ведьму в лес, там ей самое место.
Спутником леди де Бов оказалась весьма приятным. Она хорошо держалась в седле и молчала. Не знаю, кто как, но я лично большего от женщины и не жду. Так что мы в тишине тащились по высохшей уже дороге, а зависшее в зените солнце жарило, как кузнечный горн. Стянув шлем, я взъерошил потные волосы.
– Не советую.
– Думаете, если меня совсем развезет от жары, будет лучше?
– Думаю, что вы были правы – хищник действительно атаковал сверху. А так уж случилось, что у большинства людей сверху – голова. Дайте сюда этот котелок, – де Бов выдернула у меня шлем, потрясла в воздухе с сосредоточенным лицом и вернула. – Не благодарите.
Подкладка была сухой. Абсолютно. Я молча напялил шлем обратно на голову, изо всех сил делая вид, что ничего такого уж неожиданного не произошло. И да, в шлеме изображать равнодушие намного легче.
Впервые в жизни вижу настоящую ведьму. И это ведьма-прачка. Везучий я все-таки парень! Надеюсь, если в лесу мы все же наткнемся на чудовище, леди де Бов сумеет высушить его до смерти.
Лошадь обнаружилась там же, где мы ее и оставили – под кустом. Зверье уже успело над ней поработать, но ситуацию это не слишком изменило. Ведьма исследовала падаль, особое внимание уделив следам зубов, и пожелала видеть прогалину, на которой мы нашли трупы. Переться в лес, собирая штанами репьи, мне совсем не хотелось – но просьба дамы, мать ее. Рыцарь не может игнорировать просьбу дамы – особенно если она подтверждена приказом сюзерена. И мы потащились в лес.
Леди де Бов шла медленно, осторожно выбирая, куда поставить ногу. Я плелся рядом, любезно отводя ветки, и думал, что уже давно пора обедать. А кое-кто даже толком и не позавтракал.
– Вот тут мы их и нашли. Купец лежал здесь, – я ткнул пальцем во втоптанную траву. – Телохранители – вон там.
– Да, спасибо. Отойдите, пожалуйста, в сторону – от вас фонит.
Я как дурак вернулся к деревьям. Леди де Бов раскинула руки, забормотала что-то ритмичное и пошла по поляне, иногда замирая на месте. Глаза у нее были закрыты. Все же действительно ведьма. Ни разу о траву не зацепилась и носом землю не пропахала. Магия, да и только.
Ведьма долго топталась по прогалине. Поначалу это было любопытно, потом надоело. Духи мертвых не появлялись, демоны тоже. Я привалился к дереву, сорвал лист и прикусил черенок. Во рту стало терпко и горько. Вверху, прямо надо мной верещала птица – видимо, обещала все смертные кары тому, кто посягнет на ее гнездо. Товарки с других деревьев поддерживали ее дружным визгливым хором.
