Юлия Шолох
Искрящее сердце
– Ты? – Маша пошла в разнос. – Кроме того, что принуждал мою подругу к сексу?
– А! Всё-таки подругу!
– Классический перевод темы!
– Ну да я не принуждал, смею заметить!
– Да конечно?!
Маша поняла, что кричит. Совсем довёл своей непробиваемой тупостью!
– Конечно. Она же сама себя предложила. Я только и сделал, что отправил человека узнать про нового мага в городе, не могу же я закрыть глаза на нарушение правил переселения? Ты знаешь, как заведено – маг переехал, маг доложился местному хозяину, испросил разрешение. А она сидела молчком, а когда к ней пришёл мой человек передала, что просит покровительства. А я что поделаю? Не выгонять же её прочь?
– А отказаться никак?
– Да как? Ты что? У меня…
Он вдруг замолчал и сморщился.
– Меня хотят убить.
Вот это перевод темы, так перевод темы!
Тон был совсем иным. Маша поняла, что не может произнести ни слова.
– Кто? – через некоторое время спросила она, скорее, от неожиданности.
– Известно, кто. – Шуваль криво усмехнулся. – Мои многочисленные враги.
– Откуда?.. – Она запнулась.
– Откуда у меня враги?
– Ну, вроде того.
Он выглядел слишком молодо, чтобы у него было много врагов. Хотя Долли упоминала, что Высший переехал сюда из большого города после каких-то разборок с себе подобными. В общем, кто их, Высших, знает.
– У меня они есть, милая Маша, поверь на слово.
В его улыбке было что-то и весёлое, и мрачное, и саркастическое. И обращение, как с ребёнком, хотя ненамного он и старше.
– Ладно. И что дальше?
– А дальше ты мне поможешь.
– Чем?
Он сел удобней. Кожа кресла скрипнула.
– Обычные маги не знают… многих вещей. Одна из них, как бы выразиться… это добровольная помощь мага Высшему. Подробности позже, для начала просто прими на веру, что ты можешь мне помочь, причём без особого труда.
Маша прикинула. Если правда, что без труда, то действительно, она ничего в волшбе не понимает. Что-то Высший темнит, вон, паузу выдерживает, затаился, как змея. Змей в его случае, мужчина всё-таки.
– И?
– Насчёт добровольной помощи, я так понимаю, ты уже согласилась?
– Не совсем. Просто хочу услышать всё до конца.
– Ладно. – Он быстро сморщил нос. – Дело не просто в добровольной помощи, совсем нет. Ты не просто должна хотеть мне помочь. Загвоздка в том, что для этого ты должна меня полюбить.
– Что? – Маша подавилась воздухом и закашлялась.
– Ты должна меня полюбить.
– Так ты серьёзно? Думала, послышалось.
– Я совершенно серьёзно. Любовь – и никаких отговорок.
Она покачала головой:
– Бред какой-то. С какой стати я должна тебя полюбить?
– А почему же нет? Я молодой и сильный. У меня полно денег, а однажды я захвачу мир.
– Мир? – многозначительно уточнила Маша. На губы выползала улыбка и прогнать её не получалось. Что-то в нём было, в этом Высшем…
Нет, глупости!
– Боюсь, помощи от меня ты не дождёшься. – Выдавила Маша.
Он молча поднял взгляд к потолку и покачался вместе с креслом вправо-влево.
– Ну-у… Тогда мы умрём вместе.
– Не поняла.
– Все, связанные со мной кровным контрактом, умрут, если меня убьют. Советую запомнить.
– Что?!
Ушам своим не верилось! Он не мог… не имел права… Ах, чёрт! Он-то как раз мог что угодно. Как и её «родные», потому что кровный контракт стоит бешенных денег. Они не просто её продали, а судя по всему, очень выгодно продали.
– Ты не одна с таким контрактом, не кукся. Всё моё окружение на них завязано. Это стимулирует искать выход, потому что, знаешь ли, мне хочется жить.
– Скотина. – Процедила Машка. Можно больше не сдерживаться, что он уже сделает? – Мне тоже хочется жить!
– Значит, придётся приложить усилия, чтобы жил я. Видишь, как интересно устроен мир? Я живу – ты живёшь. Я… не живу – и тебе ничего не светит.
Своё замечание он сопровождал жестами.
– О, да! После эти слов я полюблю тебя просто до смерти.
Маше хотелось его уколоть, но Шуваль остался спокоен, продолжал покачиваться в своём огромном кресле и немигающее смотрел на неё.
– А ты, в общем-то, мне нравишься.
Нет, он реально умудрился взбесить! Зато она с изумлением поняла, что страха никакого не осталось. Совсем. Она ведь до смерти его боялась, а за свою ночную выходку, была уверена, ей ответят чем-то ужасным. Однако Шуваль больше болтал, чем делал гадостей.
Не считая контракта на жизни.
– Ладно. Предположим… – она с трудом собралась и произнесла вслух: – Предположим, у меня получится… в тебя влюбится. Дальше что?
– Дальше в случае опасности ты вызовешь для моей защиты земного духа. Против духа не существует оружия, его нельзя убить или остановить. Управлять им может только хозяин.
– У меня такое ощущение, что всё это бред.
– Отчего? Просто оттого, что ты не знаешь о духах?
– Ну… легенды слышала. Но не думала живьём увидеть человека, который собирается вызвать духа. Это… это же сказки.
– Вот потому-то, девочка-одуванчик, меня и хотят убить.
Сказал, будто меню зачитал.
– Потому что ты собираешься вызвать духа?
– Не-а. Потому что я рассказываю людским магам то, чего они знать не знают.
– Но почему мы не знаем?
– Догадайся.
Маша смотрела в его чернючие глаза, которые казались бы жуткими, если бы не улыбка на губах, и прокручивала в голове новости. Врёт? Кто его знает, что Шуваль задумал. Врун несчастный!
Но если не врёт, лучше сразу принимать всё серьёзно, потом будет поздно за голову хвататься.
– Мы не знаем, потому что Высшие это от нас скрывают? – предположила Маша.
– Именно!
Вывод был только один.
– Потому что иначе мы можем стать… сильней?
– Тоже верно.
– Кто бы сомневался, – под нос пробормотала Маша.
Шуваль тем временем покосился в экран ноута, стоявшего слева.
– Всё, я рассказал, что тебе нужно знать, теперь иди.
– Иди влюбляйся на расстоянии. – Покривлялась Маша.
– А чтобы не скучала, займись уборкой квартиры. Неделю уже никто ничего не делает. Перекладываю чистоту на твои плечи. Ты должна чем-то заниматься, чтобы не скучать, я во всём этом ни черта не смыслю. В общем, займись!
– Отличный способ вызвать любовь! Заставить девушку драить полы и унитазы!
– Я ж не покупать тебя собираюсь, а завоевывать.
Он опять зыркнул глазищами из-за экрана и сосредоточился на ноуте.
Машка покачала головой и пошла прочь. Она бы посмеялась, если бы не была уверена, что он говорит серьёзно.
– Что за странный перец! – не сдержалась она в комнате, где очнулась и которую определила своей. – Зачем он меня предупредил? Так же проще… влюблять в себя, когда объект не в курсе. А тут… даже не знаю.
Однако хотелось еды и информации, поэтому Маша перестала зря думать и пошла искать кухню.
Через два часа она уже перезнакомилась с несколькими магами и людьми из окружения Шуваля. Они все состояли в кровных контрактах, но никакой обеспокоенности по этому поводу не выражали. Маша не стала ныть, что конечно, чего им бояться, им-то не требуется влюбляться в работодателя, чтобы всех спасти.
По сути, будущее всех окружающих зависит от Маши, думала она, подпирая рукой подбородок и размешивая сахар в третьей чашке кофе. Если она захочет всех спасти – влюбится в Шуваля – и все спасутся. А не захочет – не влюбится – и все помрут.
Один недостаток у схемы – Маша-то тоже помрёт.
– Хватит кофе глотать. Пора за уборку браться.
То, что её наняли для уборки, звучало более вменяемо, чем что её наняли для любви (как бы двусмысленно не звучало), поэтому Маша послушалась и отправилась в подсобное помещение. Алла Захаровна, местная домоправительница, показала ей, что где лежит и указала объём работ – всю квартиру, которая занимала ни много ни мало целый этаж в старом доме длинной в три подъезда. Все лишние перегородки снесли, создали общее пространство и потом его переделали в огромный «город-сад». Кстати, сад на крыше пятиэтажки тоже имелся, для людей невидимый. Впрочем, в доме жили только маги, так что посторонним туда хода не было.
Также домоправительница подобрала ей местную форму и обувь и даже позволила заказать нижнее бельё в онлайн-магазине. А самое приятное – разрешила брать в холодильниках что душеньке угодно.
В общем, Маша наелась от пуза и принялась за работу, чтобы происходящее обрело какую-то осязаемую реальность. Не хотелось бродить, словно во сне.
***
После разговора в кабинете Маша увидела Шуваля только через несколько дней, и то мельком. Она направлялась поздно вечером на кухню в последний раз перекусить перед сном и еле успела отпрянуть к стене, когда входная дверь распахнулась и двое Высших, окружённых тремя охранниками-людьми протащили её работодателя на руках в его комнаты. Тот был явно без сознания, глаза закрыты, кожа совершенно белая, голова болтается. На секунду Маша даже подумала, что перед ней труп.
На следующее утро, позавтракав, она выпросила у кухарки телефон и позвонила Долли.
– Нас не подслушивают? – нервно уточнила та, едва поздоровавшись.
– Вроде нет, – Маша старательно огляделась. Вокруг – никого.
– Я слышала, что он тебя поймал, – шмыгнула Долли носом. – Ты в порядке?
– Да.
– Что он… что заставил тебя делать?
– Хм. Не поверишь – убираться.
Долли через некоторое время выдохнула.
– Меня он тогда тоже не тронул, слышишь? Спасибо тебе!
– Пожалуйста. Я рада, что ты в порядке. Скажи… а что именно тогда произошло? Когда за тобой закрылась дверь?
– Тогда? Ой, страшно было… жуть. Он ещё торопил, проходи, мол, быстрей – и сразу побежал к ноуту, сел за стол и давай с кем-то переписываться. Я стою, от ужаса обмираю, поняла же, что ты делать собралась. Потом… не знаю, сколько времени прошло – ему позвонили. Он взял трубку, стоит, слушает, время идёт – он ни слова. Я уж думала, заснул. Потом он аккуратно выключает телефон, смотрит на меня, глаза горят, хотя не знаю, как чёрное может гореть… и говорит: «Можешь идти».
– И всё? – Маша даже не поверила. Так просто?
– Да! Сама в шоке.
– Неужели он даже… даже не пытался?
– Ты что, издеваешься? – зашипела та.
– Ладно, занесло. Как Гошка?
– В порядке! Заедешь нас проведать?
– Попробую. Не знаю пока, как выпустят. Но я буду звонить.
– Я рада, что ты рядом.
– И я. Пока.
Маша положила трубку и задумалась.
Если сложить все кусочки, со стороны выглядело так – Шуваль получил личное предложение от пришлой красавицы-магички и не мог отказаться, потому что слухи бы разнесли, что он слаб, или немощен, или идиот (выбирай любое). Поэтому он согласился и Дольку пригласил к себе, потому что иначе пошли бы слухи (см. выше). А судя по его разборкам с кем-то из столицы, а там самая верхушка Высших сидит, ясен пень, ни малейшей слабости допускать Шувалю нельзя.
Долли он трогать не собирался, просто хотел подержать в комнате, чтобы слухи унять. И не врал, что месяцами без баб обходится, об этом сразу узнаёшь, стоит пару дней пожить на одной территории. В квартире же Шуваля не болтали о его бабах, значит, их никто не видел. То ли ему действительно не до того, то ли они ему жуть как надоели.
Может он по этой части болен, бедняжка? Хм, нет, тогда проклятье бы не сработало.
В любом случае, на людях Шуваль всегда будет демонстрировать силу, а вот тогда, в кабинете… Это был он настоящий?
Машка сердцем чувствовала, что видела настоящего Шуваля. Что ей повезло увидеть то, что видят единицы. Её жизнь сложилась так, что с верха она упала на дно и не смогла самостоятельно подняться. Его жизнь, судя по всему, тоже сложилась непросто, но он умудряется держаться. Зная магические законы, Машка могла представить, каково это, и почувствовать непрошеное уважение к его упорству.
Мало того, он намерен карабкаться вверх!
Так, в восхищённых раздумьях, она отправилась работать и решила первым делом убрать небольшой зал для приёмов, что располагался как раз у комнат Шуваля. Ей было жутко любопытно узнать, что произошло вчера. Его действительно пытались убить?
Но никто не изволил утолять Машино любопытство. Ну вот никто! Высшие проходили пару раз мимо комнаты, вернее, проносились словно ветер и даже не удостаивали взглядом.
Потом прошла кухарка с подносом, на котором стоял завтрак. Ну, если он ест, значит, живой, решила Маша. Значит, выбрасываем его из головы – и пусть катится. Своих проблем, что ли, мало?
И всё же она не выдержала и отправилась к нему в кабинет, смежный со спальней. На всякий случай.
Двери открыла самостоятельно, но в них тут же возник охранник-человек. Впрочем, он моментально отступил, его сменил Высший. Он был старше Шуваля, но лицом похож, видимо, одна семья.
– Ну? – сказал он вместо приветствия.
Точно одна семья! Такой же хам!
– Доброе утро. Я пришла узнать, как чувствует себя Шуваль.
Он покосился на Машкин рабочий халат и на тряпку, которая торчала из её кармана.
Машке, кстати, её новая работа нравилась. Это было просто дико, она бы никому никогда не призналась и раньше бы ни за что ни поверила, но ей нравилось делать грязное чистым. Она даже подозревала, это какое-то отклонение в голове, ведь труд уборщиц считается самым неуважаемым в обществе. Но Маша просто млела, когда пыльное стекло после мытья становилось прозрачным и каким-то волшебно-сверкающим, а паркет приобретал глубину, в которой терялся взгляд. А белизна двери вообще вызывала благоговение.
Так что халата своего она не стеснялась. Да и не на свидание пришла!
– Прошу прощения, – неуверенно нахмурился Высший. – Девушка… Но вы кто?
Пугаться или дичиться своего положения она не собиралась. Ничего неприличного в нём не было, она работала на хозяина, чтобы обеспечить семью (пусть даже понятия не имела, кому именно уходят её деньги) и если бы не момент с контрактом на жизни, оставила бы всё, как есть. Ведь таскаться от одного родственника к другому, смотреть на их недовольные физиономии так же приятно, как содержаться в рабстве.
В общем, Машу почти всё устраивало, даже то, что Шуваль не пытался никак «влюбить» её в себя. И более того – как будто сам забыл, что ему это нужно. Болтали, конечно, что он чем-то очень занят, но это всё отговорки, понятное дело.
– Я? – Без тени сомнения переспросила Машка, на которую внезапно напало шкодливое настроение. – Невеста я его, разве непонятно?
Высший не нашёлся с ответом, только хлопнул два раза глазами и ушёл в спальню, откуда вернулся с милостивым позволением на посещение царской персоны.
– Добрый день, господин! – Съехидничала Машка, пройдя в спальню и сложив руки на животе, как заботливая матушка.
– И тебе привет.
Впрочем, шутить сразу перехотелось. Он выглядел плохо, даже очень плохо. Лежал под тонким одеялом неподвижно и почти не выделялся на белых простынях. Волосы были мятые, глаза мутные, словно сонные.
Раньше она не видела его спальню. И никогда бы не подумала, что Высший может жить так скромно – тут не просто минимализм, тут только жалюзи на окнах и кровать. Ну, ещё крошечный столик у кровати с бутыльками и таблетками.
А мне чего, жалко его? – подумала Машка. И никогда не призналась бы, что такой Шуваль: домашний, простой, куда ей ближе, чем выряженный франт, которым тот щеголяет по городу.
Но не будем забывать, что он заключил контракт на жизни, не изволив испросить разрешения! Машка отвела глаза.
– Ты пришла меня навестить? – довольно слабо спросил он. Его руки лежали поверх одеяла: тонкие длинные пальцы, матово-белые ногти.
– Нет, скорее узнать.
– И что же?
– Да вот… положены ли мне какие-то выплаты? Я же недёшево обошлась твоему кошельку?
Заминка.
– Да, недёшево.
– Хотя до сих пор не знаю, кому из родственников повезло.
Заминка.
– Они торговались, как львы.
– Так вот, мне бы хотелось часть на личные расходы. Я же не могу совсем без денег.
Заминка.
– Хорошо.
– Хорошо? Даже уговаривать не придётся?
– Не придётся. – Он кисло улыбнулся. – Только обидно как-то, что ты из-за денег пришла, а не проверить, не подыхаю ли я тут.
– Ну извини, как ты, так и я… Если бы с самого начала наше знакомство сложилось…
Он дёрнул рукой, как будто хотел остановить и неожиданно зашипел. А потом мелко и часто задышал, прикрывая глаза. Невероятно, но его кожа стала ещё светлей.
Машка нахмурилась и вдруг подбежала к кровати, где сбилось одеяло. Его руки снова дёрнулись в защитном жесте, но она бесцеремонно подняла одну из них и откинула край одеяла.
И не смогла сдержать вскрика.
На его боку был шрам длинной сантиметров в двадцать, свежезашитая рана, покрытая слоем медицинского клея. Мало того, его живот и бока были просто усеяны шрамами – толстыми и тонкими, старыми и новыми.
Дело в том, что мага, а особенно Высшего, легче всего убить ударом в живот или хотя бы в бок. Всё остальное у него хорошо защищено матерью волшбой – целясь в горло, например, пятьдесят процентов вероятности, что случайно промажешь, а остальные пятьдесят – что нож в руках окажется тупым и не причинит жертве вреда. Неизвестно, почему так, но убить мага наверняка можно только воткнув ему нож в живот.
Судя по зрелищу, Шуваля действительно хотели убить, по крайней мере пытались, причём неоднократно.
И оказывается, осторожничал и заминался во время разговора он вовсе не потому, что думал над ответом. Он просто пытался совладать с болью.
– Позвать кого-нибудь? – Сглотнув, пролепетала Маша, не в силах отвести глаз от его раны. Швы, похоже, разошлись.
Шуваль, стискивая зубы, кивнул.
Выскочив из спальни, она дрожащим голосом попросила Высшего зайти к Шувалю и вышла в коридор. Горло перехватывало от жалости и страха.
Только сейчас Машка поняла, что всё очень и очень серьёзно. Что шутки кончились. Он не врал, когда говорил, что его хотят убить.
Ни единым словом.
***
Немного успокоившись, Машка поняла – ничего не остаётся, кроме как заняться поиском информации. Раз дела обстоят так, что его могут убить в любой момент, значит, нужно попытаться понять, кто, зачем и как сделать, чтобы не убили.
Но где её найти, эту информацию? Разве что выбраться из квартиры наружу.
Маше бы хотелось, чтобы ей запретили выходить на улицу, но никто ничего такого не запрещал. Однако денег не было даже доехать до Долли, а пешком идти уже холодно, поздняя осень всё-таки, да и лень. Да и вряд ли та расскажет что-нибудь новое. Машка сомневалась, что подруга обладает информацией в отношении Шуваля.
И вообще ей было лень всё. Приближалась зима и Машка в это время всегда засыпала, прямо как медведица. Не хотелось ничего делать, ни на шопинг, ни путешествовать, вообще носа на улицу высовывать.
Оставалось только расспрашивать окружающих, но те молчали. Алла Захаровна смотрела, как на радио, которое издаёт какие-то звуки, и в ответ только сообщала, какое помещение первым делом нуждается в уборке.
На секунду Маша допустила слабость и помечтала – а может, ну его всё к чёрту? Не хотелось ей ничьих проблем решать, хотелось только жить и ни над чем голову не ломать. Но она же не страус, чтобы на самом деле голову в песок совать.
Через несколько дней Шуваль поправился, заявился весь при параде, когда она сидела в столовой, и пригласил вечером на свидание в клуб. Тот самый, где так неудачно, по его словам, началось их заочное знакомство.
От таких предложений не отказываются, и Машка согласилась. Тем более лучший источник информации о Высшем – сам Высший.
Квартира Шуваля располагалась всего за три дома от клуба, но за ними заехала машина. Не пешком же хозяин города попрётся на танцульки, верно? И не в компании мымры?
Машка, недолго думая, надела платье, в котором сюда прибыла, а макияж делать не стала, потому что у неё не было косметики. Шуваль, однако, при встрече осыпал комплиментами, звучащими на удивление честно, и вышагивал рядом гордый, как петух. Может и придуривался, конечно, но слишком уж натурально… В общем, на входе в клуб Маша подумала, что это весьма странное свидание ей, в общем-то нравится. Но потом они вошли… и вид знакомого зала, забитого уже виденными прежде девицами, плотоядно посматривающими в сторону Высших, тут же её пыл охладил.
Шуваль отвёл её к тому самому столику за перегородками и сам сделал заказ. Тут, в ограждении от людей, на Машку снова напало упрямство.
– Вот так и влюбляйся в вас! Получишь, что хочешь, потом быстренько уберёшься восвояси к своим чувырлам, а я страдай! – Пробурчала она, скрещивая руки на груди.
– Может, я не такой.
– Что-то сомневаюсь.
Он широко улыбнулся.
– Не проверишь – не узнаешь, верно?
– Вот ещё буду я рисковать, проверяя! Не нужно меня на слабо брать.
– И всё же тебе придётся проверить. Но не бойся – я однолюб.
Машка сжала губы и промолчала. Он вёл себя так, будто ни секунды, ну вот ни на микрон не сомневался, что она в него влюбится!
Украдкой поглядывая на Шуваля, который отвлёкся на телефонный разговор, Маша думала, что последствия покушения всё ещё сильно видны. Он старается не поворачиваться в поясе, только всем торсом, держать осанку и дышать не очень глубоко. Иногда его лицо бледнеет, как будто ему становится больно. Прошло всего три дня, зачем он встал с кровати? Не из-за того же, чтобы вывести её в свет. Значит, дела. Передышка будет слишком дорого стоить? Лучше жизнью рисковать?
Впрочем, его жизнь и так на волоске.
Шуваль торопится жить?
Не считая этих мелочей, выглядел Высший прекрасно. Чистая матовая кожа, глаза-колодцы, упрямые губы и твёрдая улыбка. Белоснежная рубашка и тёмно-синий хороший костюм.
Если бы Машку притягивали только внешность, она давно бы в него влюбилась. Однако ей требовалось больше, вот в чем загвоздка. Всё было бы проще, будь Машка менее переборчивой.
– Как твои дела? – отключившись, спросил Шуваль.
Глаза забегали, пока Машка искала в вопросе подвох. О чём он? О её нынешнем положении, которое, как ни странно, её устраивало. Налички бы ещё…
– Я распорядился треть заработанной тобой суммы выдавать тебе на руки по понедельникам.
Сказать было нечего… Теперь дела вообще так отлично, исключая разве что какую-то мелочь.
– Я в тебя не влюблена, если что.
– Не влюблённость, а любовь. – Поправил он. – Мне нужна любовь.
– Я всё ещё сомневаюсь, что ты можешь требовать этого серьёзно. Такие вещи не зависят от… от человека. Любовь просто приходит и всё! И не спрашивает человека. А ты хочешь от меня невозможного! Не могу я любить по указке.
– Хочешь секрет?
Он, конечно, ничуть не смутился. Улыбался шикарно и насмешливо щурил глаза.
Машка была не уверена, что хочет, но всё-таки согласилась.
– Ну, давай.
Он наклонился, поманив её пальцем. Машке это понравилось ещё меньше, но она тоже наклонилась вперёд.
– Знаешь, в чём секрет?
Он говорил очень тихо, почти шептал. Машка невольно подалась ближе, чтобы наверняка услышать, в чём же секрет. Любопытно было жутко.
– Секрет в том, что ты уже влюбилась в меня… Тем утром, в автобусе. Не хотела, думала обо мне плохо, но сердце-то не обманешь. Оно у тебя зашлось, как у беговой лошади. Так что тебе и делать ничего не нужно, просто признаться в этом самой себе.
Машка медленно отклонилась, недоверчиво глядя на его довольное лицо. Вид как у наркодилера, удачно подсадившего на иглу целую школу – готовится снимать барыши.
Снова затрезвонил его телефон, и отвечать уже было поздно.
Ну каков наглец!
Машка принялась уминать блюдо, которое ей принёс официант и старалась не смотреть на Высшего, снова ставшего на редкость хмурым. Видимо, новости не ахти.
Но принесли коктейли и праздник продолжался. Она даже согласилась потанцевать медленный танец и почти не отвлекалась на посторонних девиц, которые так и норовили прижаться к Шувалю, а её случайно толкнуть. Тем более Шуваль на них не реагировал, смотрел на Машку очень серьёзно, даже с каким-то восхищением, как будто она действительно ему нравилась.
Вечер, в общем, удался.
С тех пор Шуваль то и дело приглашал Машу на ужин при свечах, или в кино, или по городу прогуляться. Вдруг забросал подарками – и шубкой, и сапожками, и сумочками, не говоря о косметике и ворохе одежды.
Теперь вроде он действовал, как положено при ухаживании, но всё же что-то было не так.
Машка со временем измучилась догадками, что не так. Нет, ну большой любви от него ждать нечестно, да и ведёт себя он корректно, других баб в дом не приводит, ухаживает, на близких отношениях не настаивает, а Машке только повод дай воскликнуть – ага! Я так и знала, что ты задумал меня использовать и выбросить прочь!
Что не так? Может, с ним рядом было слишком… слишком нормально, просто, к месту, как будто она действительно дома, как будто они давно живут вместе, не просто рядом, а семьёй, и так должно быть?
Больше всего добивала эта сумасшедшая, слепая уверенность, что всё будет как им сказано и Машка его полюбит.
Однажды, когда снег выпал и уже не растаял, она взяла выходной и отправилась к Долли в гости. Попросила у Аллы Захаровны её куртку, потому что, вот нелепица, постеснялась идти в шубе, подаренной Шувалем. Ей было как-то неловко рассказывать о происходящем, хотелось умолчать. Как объяснить, что между ними происходит? Маша попыталась придумать… и не нашла слов.
В общем, она одела джинсы, чужую куртку и зашла по пути в магазин за тортом. Долли была дома вместе со всеми домашними. Гошка выбежал в прихожую и улыбался тремя зубами, которые у него успели вылезти. Машке показалось, он её узнал.
После удалось выпить чаю, пока тётя гуляла с Гошкой на улице.
– Рассказывай, как дела? Ты неплохо выглядишь, улыбаешься. – Говорила Долька, доставая заварку и блюдца.
– Не поверишь, всё хорошо. Я работаю и получаю деньги. И не нужно жить за счёт родственников, для которых я как кость в горле. А вы тут как?
– Всё так же. – Долли поморщилась. – Боюсь на улицу выходить.
– Почему?
– Мужиков всех боюсь. Повезло от Шуваля уйти, а с другим может не повезёт. Ты же не станешь ходить за мной по пятам и всех мужиков половым бессилием награждать.
– Тебе нужно перебороть этот страх. Устройся на работу, займись чем-нибудь…
– Да что ты понимаешь! – Нахмурилась Долли. – Откуда тебе знать, какого мне приходится? К тебе вот даже Шуваль не приставал, который мне прохода не давал!
– Вообще-то ты сама ему предложила плату за помощь. – Холодно ответила Машка. Долли иногда заносило, но Маша не злилась, просто ставила подругу на место. Потому что понимала, откуда ноги растут – лет в тринадцать на Долли напал пьяный и попытался изнасиловать. В тот раз она отбилась, повезло, но с тех пор боялась до ужаса своей собственной привлекательности.
– Ладно, давай не будем ссориться. – Долли тут же виновато потупилась и стала ковырять торт ложкой. – Ты не думала сбежать? Я всё время представляю, прокручиваю в голове, что тебе там очень плохо. Жить возле Шуваля… – Её натурально передёрнуло. – Врагу не пожелаешь.
Это прозвучало неожиданно. Маша вдруг подумала, что со стороны её положение выглядит тяжёлым и даже трагическим. Ну да, если смотреть со стороны и видеть тот образ, который создал Высший в демонстрации своей силы, всё очень печально. А на деле происходит иначе. Он не просто уважает своих работников, как ни странно, у него имеется даже немалый такт! Обёртки так двулики. У них, например, был чудный клан – дружный, счастливый и свободный, а за всем этим – женщина на цепи в подвале.
– Маша, я тебе помогу! Ты ради меня рисковала, я тоже рискну! Я же умею… Отведу глаза так, что и не сразу вспомнят, что ты была!
Машка воочию увидала, как это происходит – в квартире Шуваля продолжается жизнь, ходят люди, пахнет ужином, мебель покрывается пылью, а о ней никто даже не вспоминает. Шуваль смотрит на груду её вещей и не помнит, чьи они. Неприятное зрелище. Оказывается, она уже привыкла к нему, к его присутствию. К его словам и подтруниваниям, к подаркам и уверенности, что жизнь сложится так, как он хочет.
– Спасибо, не нужно пока. Я справляюсь, правда.
– Ну если что, я тебе всегда помогу!
– Долли, помоги для начала себе. Устройся на работу, начни из дому выходить! Нельзя так всё время!
– Ладно, я подумаю.
Маша надеялась, подумает. Иначе Долли исчахнет, а то и пить начнёт. Нет ничего хуже спиртного для мага – оно выжигает мать волшбу внутри так, что она не может восстановиться. Пьяницам-магам тем горше становится, чем больше они пьют.
Домой Маша вернулась поздно, в квартире было тихо, видимо, один из тех вечеров, когда Шуваль отпускал всех домашних, кроме охраны. Охранники в лице двух Высших не уходили никуда и никогда, и в последнее время даже ночевали в одной с Шувалем комнате. Комната из-за этого выглядела нелепо – одинокая кровать посреди пустого помещения и две раскладушки вдоль стены.
Если припомнить, без охраны Шуваль оставался только когда проводил время с ней. То есть с её стороны нападения он не боялся? Не ждал удара?
Интересно как.
И правда, в кабинете, куда Маша не постеснялась заглянуть, чаевничал Шуваль, два охранника и ещё один незнакомый Высший.
Их возраст не так просто определить на глаз, как человеческий, но незнакомец явно был самым старшим в компании. И высокомерным. Он так глянул на сунувшую в щель голову Машку, что та молча отпрянула в коридор и закрыла за собой дверь.
– Присоединяйся, если хочешь! – Радостно крикнул ей вслед Шуваль.
Ага, нашёл дуру.
Утром, как ни странно, никто из обслуги не вернулся, кухарка тоже не появилась, поэтому Машке самой пришлось готовить себе завтрак. И как же она удивилась, когда явился вчерашний незнакомый Высший и молча подошёл к кофемашине, запуская её, вместо того, чтобы заставлять налить кофе Машку.
– Ты Маша? – спросил он. Голос у него был как у оперного певца, которые даже в обычной жизни не говорят, а произносят.
– Да. А вы?
– Я отец Шуваля.
– Очень п…риятно, – запнулась Маша. Неожиданный поворот. Конечно, у Высших всё иначе, и взрослые дети могут жить отдельно, не завися от семьи и клана, однако она почему-то думала, что Шуваль сирота. Оказалось, ничего подобного.
Высший не представился, но зато поджарил себе тосты тоже сам. И сам достал из холодильника масло и ветчину.
– Позавтракаем вместе?
Отказываться было как-то неловко, но Маша собрала все свои слабые силы и ответила:
– Я лучше в комнате. Новости хочу посмотреть.
– Жаль, – без тени недовольства ответил Высший. – А то я хотел кое-что рассказать про вас, магов, и нас, Высших. И про ауры.
Быстро нашёл, чем купить, вздохнула Маша, покорно присаживаясь со своей чашкой рядом за барную стойку.
Высший без суеты размешивал свой кофе, но к разговору подошёл ответственно, не заставил мучиться от любопытства.
– Знаешь, чем ауры Высших и магов отличаются? Видела во время «многоцвета»?
– Ну да. У Высших матовые.
– Это сила. Чем сильнее, тем больше света впитывает. А что каждый цвет что-то да значит?
Машка помолчала. Ей об этом уже говорил Шуваль, и она пришла к выводу, что он сказал правду. Значит, слухи правдивы и цвет имеет не только визуальное значение.
– Да.
– Знаешь смысл чёрного цвета ауры?
У Шуваля как раз такая, необычная. Тёмные ауры свойственны Высшим, но совсем чёрную она до Шуваля не встречала.
