Юлия Широкова
Записки русской гейши
Часть первая. Берлин.
1
Уже четыре часа утра, а я так и не смогла заснуть. Как же неприятно испытывать раздражение по отношению к самой себе! Ведь на себя не наорёшь и не пошлёшь себя к чёрту… Или попробовать?
Через три часа проснётся старая сволочь, ещё через три начнёт стучать в дверь моей спальни, итого, у меня шесть часов на сон, а мне нужно девять, чтобы чувствовать себя нормально. Если не высплюсь, то буду воспринимать всё слишком обострённо, в голову полезут всякие мысли противные, а я их не хочу – не хочу их думать…
Я нахожусь на втором этаже двух этажного особняка, построенного полтораста лет назад. Потолки высокие, но комната, в которой я сплю, маленькая и узкая – мне здесь не нравится. Снаружи дом выглядит не плохо – красивенький, но внутри – так себе, мебель старая… Не антикварная, а просто старая. Обои, пожелтевшие… Мне хочется всё здесь переделать и поменять. Я уже начала покупать каталоги и книжки по декору – старая сволочь понимает к чему идёт и нервничает, жалко ему деньги потратить на ремонт и новую мебель! Ведь он собирается дожить до ста двадцати лет – это ещё полвека значит. Десять миллионов евро на пятьдесят лет его жизни – это не так уж и много…
Его можно понять – можно, но не хочется, потому что пятьдесят лет его жизни – это самое худшее, что со мной могло бы произойти. Два – три года так уж и быть – я потерплю, но пятьдесят – нет уж! Лучше убейте меня сразу! Впрочем, я оптимистка – всегда нужно надеяться на хорошее… А вдруг он заболеет и умрёт? Или попадёт в автокатастрофу? Или сойдёт с ума, и я смогу отделаться от него, поместив в психиатрическую клинику?
В моём сознании всплывает совесть и голосом моей матери говорит: ”Нельзя желать людям зла – оно может против тебя обернуться!” Я отмахиваюсь от совести и думаю о том, что должна постараться заснуть.
Старая сволочь – мой муж (хотя, у меня язык не повернётся, его так назвать!) Он спит этажом ниже, и никогда ему не спать в одной кровати со мной! За всё время нашего знакомства я только три раза позволила ему себя поцеловать, а знакомы мы уже десять лет. Правда поженились только три месяца назад, спустя неделю после того, как мне исполнилось тридцать, ох как вспомню, так тошно становится…
Он хотел пышную церемонию – венчание в старинной церкви, родственники и я в белом платье с фатой. Я отказалась от этой идеи наотрез. Купила себе скромное платье сиреневого цвета от “Шанель” и с самого утра начала пить, чтобы приглушить чувство стыда, которое я знала, начнёт меня грызть, как только я появлюсь со своим женихом на людях.
В посольстве, где нас объявили мужем и женой, никто и глазом не моргнул – или на всякое насмотрелись, или по должности не положено проявлять эмоции, вот они, и не проявляли. Из гостей на церемонию и свадебный ужин были приглашены только брат-близнец моего супруга (ещё одна старая сволочь!) и парочка каких-то старых пердунов. Я с самого начала игнорировала их попытки познакомиться со мной поближе и, в конце концов, они оставили меня в покое, позволив тихо и молча напиваться. Сами они напивались шумно и весело. Люди, ужинавшие в тот день в ресторане, посматривали на нашу компанию с недоумением – особенно на меня. Празднование закончилось, когда у меня началась истерика – я закрыла лицо руками и разрыдалась. Тушь, которой я густо накрасила ресницы, оказалась не водостойкой и, попав в глаза, больно защипала, так что я уже не могла их открыть. Из ресторана меня выводили под руки как слепую, в общем, опозорилась по полной.
Так как гости старой сволочи все прибыли из Токио и остановились в его доме, то в первую брачную ночь мне пришлось лечь спать в одной комнате с ним. Я сказала, что плохо себя чувствую, не раздеваясь, залезла под одеяло и отвернулась к стене. Старая сволочь сидел на краешке кровати и гладил меня по голове. Когда он, вздохнув, спросил сам себя: ”И как только Бог догадался создать женщину с такими золотыми волосами?” меня вырвало. После этого моему супругу надоело играть в романтику, и он отправился спать в гостиную.
Утром друзья старой сволочи посматривали на меня с любопытством в узких глазёнках и с пошлыми улыбочками спрашивали, как я провела ночь. Готовя себе кофе, я сказала старой сволочи, что если они будут продолжать в том же духе, я их убью. Все сразу же заткнулись и вскоре разъехались по своим домам, предоставив нам возможность наслаждаться радостями супружеской жизни в одиночестве – ему в своей комнате, мне в своей.
Уже половина пятого, а сна ни в одном глазу – кажется, я сейчас начну материться…
Кстати, особняк, в котором я пытаюсь заснуть, находится в Берлине. Что может быть естественнее, чем русская в Берлине? Вот японец в Берлине – это противоестественно, а русская – вполне. Старая сволочь (или ещё “кабыздох”, как мне иногда нравится его называть, но здесь я его так называть не буду, ибо не хочу показаться слишком циничной), так вот старая сволочь – японец. Когда мы гуляем по Берлину, все принимают его за туриста, а меня за гида. Работники музеев заговаривают со мной по-немецки, но я не понимаю по-немецки и не хочу понимать. Хотя выучить, наверное, всё-таки придётся.
Познакомилась я со старой сволочью в Токио, в ночном клубе, в котором работала хостес – так в Японии называют девушек, раскручивающих, приходящих в клуб мужчин, на дорогие напитки (а если повезёт, то и на многое другое). Клуб находился в районе Кинсичё. Во время последней поездки мне рассказали анекдот: ”Кинь на Кинсичё камень – попадёшь в блондинку”. Не смешно! Потому что, правда.
Там я поняла, что внешность для женщины – это главное, чтобы там не говорили, но!
Когда оказываешься в окружении тридцати пяти других молодых и красивых женщин, твоя внешность уже не главный твой козырь, а всего лишь один из – если, конечно, в тебе есть что-то помимо внешности. Странно, но многие девчонки, ни как не могли понять, почему мужики не спешат расшибиться в лепёшку ради них. Иногда, когда какая-нибудь девица жаловалась на то, что все японцы – козлы, мне хотелось встряхнуть её и закричать: ”Оглянись вокруг – ты больше не самая красивая девочка в школе, в этой школе все красивые! Или тебе так не кажется?” Молоденькие девочки так самоуверенны!
Я много раз задумывалась, почему одни увозили из Японии платья, меха, бриллианты и деньги на покупку квартиры, а другие – кукиш. Дело не во внешности – одни были не лучше других. И не в лёгкодоступности (только круглая дура не понимала, что в Японии мужчины предпочитают тратить свои деньги не на ту, которая даёт, а на ту, которая отказывает). Везение? Может быть…
Для меня невезение, всегда было знаком того, что я не там, где должна быть. Во время первых трёх поездок, я была там, где надо, во время последних двух я чувствовала, что удача ждёт меня где-то в другом месте… Поэтому я очутилась в Берлине. Угадала ли? Не знаю…
Уже рассвело…
Проголодавшись, я съедаю бутерброд с тунцом и запиваю его лимонадом – я всегда беру с собой на ночь в комнату воду и немного еды, на случай если у меня будет бессонница, и я захочу, есть или пить. Это чтобы мне не пришлось, спускаться среди ночи в кухню. А то вдруг я встречу там случайно привидение или ещё хуже, старую сволочь? Почему-то по ночам я его боюсь, хотя вряд ли он в свои годы способен кого-нибудь изнасиловать.
Я смиряюсь с тем, что не сплю, успокаиваюсь и, наверное, именно поэтому, наконец-то засыпаю…
2
Итак, я сплю, и вижу сон. Интересно, приснится мне когда-нибудь что-нибудь новенькое? Все мои сны повторяются снова и снова – детали меняются, но сюжетов всего несколько…
То я приезжаю на поезде, на какой-то вокзал и знаю, что мне нужно пересесть здесь на другой поезд, но не могу найти этот поезд, да и багаж теряю… То я еду на лифте, но лифт всё время останавливается не на том этаже, который мне нужен. Тогда я выхожу из него и иду по лестнице – иногда вверх, иногда вниз, но через какое-то время понимаю, что не помню на какой этаж мне надо попасть. Я начинаю звонить кому-то, кто должен подсказать, куда я иду, но мне не удаётся набрать номер, хотя я пытаюсь дозвониться снова и снова. Ещё часто снятся собаки, которые пытаются ворваться в мою комнату – я закрываю дверь перед их мордами, но замки оказываются сломанными, а дверь почти снятой с петель. Но на этот раз мне снится сон с машинами…
Я стою на проспекте Мира рядом с Садовым кольцом (почему-то всегда на проспекте Мира и рядом с Садовым), а в Москве белая ночь (почему-то всегда белая ночь) и пытаюсь поймать машину, чтобы вернуться домой. Но, машин или нет, или они проезжают мимо, или вдруг вокруг оказывается множество других, голосующих людей, перед которыми останавливаются машины, а передо мной нет… Иногда мне удаётся поймать какую-нибудь развалюху, но она либо ломается по пути, либо завозит меня куда-то не туда, либо водитель оказывается слишком неприятным типом и я не могу с ним ехать.
Однако на этот раз мне снится, что передо мной останавливается красивый автомобиль, и я сама сажусь за руль. Еду по незнакомым улицам, но на душе у меня спокойно, потому что я кажется, точно знаю, куда нужно ехать. Я останавливаю машину возле панельной многоэтажки, захожу в незнакомый подъезд, поднимаюсь по лестнице, звоню в дверь, дверь открывается – я знаю, что пришла домой.
Потом мне снится, что я сплю, а рядом, обняв меня, лежит мужчина – он не спит и он одет, у него чёрные волосы и красивое лицо, он целует меня и уходит…
Я слышу, как стучат в дверь и противный старческий голос произносит:
– Джулия-сан, пора вставать!
Я просыпаюсь раздражённая и с удивлением замечаю, что всё ещё чувствую поцелуй, оставленный на моём виске, мужчиной из сновидения…
Быстро выскакиваю из кровати и спешу открыть дверь, только потому, что не хочу дать возможность старческому голосу, произнести моё имя ещё раз – по утрам меня это бесит! Он, как всегда улыбается, я, как всегда раздосадовано морщусь в ответ на его улыбку, но всё же позволяю поцеловать себя в обе щеки, одновременно забирая из его рук поднос с кофе и булочками. Его мерзкая собачонка успевает ворваться в мою спальню – я без всяких церемоний выпроваживаю её пинками назад.
– Сегодня чудесная погода, пойдём гулять? – спрашивает старикашка.
– По магазинам! – отвечаю я в отместку за то, что он посмел заговорить со мной до того, как я выпью кофе. Закрывая дверь, успеваю увидеть выражение его лица – удивлённо-испуганное, злорадно ухмыляюсь – день начался не плохо…
Позавтракав – кофе, апельсиновый сок, свежие круассаны с ветчиной (старая сволочь “жаворонок”, поэтому готовить завтрак стало его обязанностью), я умываюсь, чищу зубы и, завернувшись в большое, махровое полотенце, наношу на лицо питательный крем и лёгкий макияж, сидя в кресле перед окном. Конец августа – на улице солнечно и тепло. Скоро начало осени – когда-то моё любимое время года, но теперь мне кажется, что я буду больше любить лето…
Я беру телефон и набираю номер – единственный, который помню наизусть.
“Привет! Спишь ещё? А я сегодня видела тебя во сне, только ты был старше…”
Оставив сообщение, я одеваюсь – обтягивающая футболочка, джинсы – клёш, босоножки на высоком каблуке, грудь третьего размера, ножки тридцать шестого, светлые волосы по пояс, короче, не плохо для тридцатника, и спускаюсь вниз.
– Ну что старая сволочь, пойдём гулять? – спрашиваю по-русски, но он понимает, прицепляет поводок к ошейнику мерзкой собачонки, и мы выходим на променад по Хагенплатц…
Почти сразу же он начинает болтать о чём-то своём, а я начинаю о чём-то своём думать – так у нас давно повелось. Я научилась кое-как говорить по-японски, а вот понимаю, что мне говорят с трудом, но старая сволочь об этом не догадывается. Главное слушать его с правильным выражением лица – когда он рассказывает что-то, по его мнению, весёлое, я тоже придаю лицу оживлённое выражение, когда он говорит о чём-то серьёзном, тоже кажусь озабоченной, когда слышу в его голосе вопросительные интонации, то делаю вид, что вот только что отвлеклась, о чём-то задумавшись и прошу повторить вопрос.
Я иду по тихой улице, мимо старинных особняков, рядом с болтающим японцем и его собакой, и думаю о красивом двадцатилетнем юноше – мечты о нём, щекочут мне сердце приятным волнением, вот уже пять недель подряд…
Мы встретились случайно в тот день, когда я слонялась по этажам большого магазина, так как я пока только присматривала себе что-нибудь подходящее, старая сволочь и его кредитка были не нужны, поэтому я бродила по супермаркету одна. В шесть часов японец должен был заехать за мной, но застрял в пробке и опаздывал. На улице шёл дождь, и было прохладно, к тому же, как-то не ловко стоять без дела, в то время как вокруг люди, которые идут, куда-то спеша, я зашла в кафе, села за столик и заказала чай с лимоном. За соседним столом, спиной ко мне, сидел парнишка, одетый, как одеваются все молодые люди во всём мире, – он просматривал фотографии. Я зачем-то бросила рассеянный взгляд через его плечо на снимки, которые он держал в руках и будто получила удар под дых, такое впечатление произвело на меня лицо, которое я увидела.
– Ничего себе! – воскликнула я. – Вот это красавец!
Парень оглянулся и с удивлением посмотрел на меня.
– Ой, извините! То есть, энтшульдиген! – сказала я, слегка смутившись.
– Не стоит извиняться, наоборот, спасибо за комплимент! – ответил он по-русски без акцента.
– Ты русский?
– Да.
– Мне очень понравилась твоя фотография… – сказала я, улыбаясь, и почувствовала, что уже не могу перестать улыбаться… – Ведь это ты – там на снимке?
– Да – я, – ответил он, ещё раз показывая фотографию.
Со снимка смотрел удивительно красивый, молодой мужчина, поражавший однако, не столько красотой, сколько гордым и независимым выражением лица, а в реальной жизни, в нескольких сантиметрах от меня сидел очень симпатичный мальчишка и улыбался, слегка смущённо. От этой улыбки у него появились ямочки на щеках, и я подумала, что если буду продолжать глядеть на него, то описаюсь от умиления! Я в жизни не встречала человека, который казался бы мне более привлекательным, чем этот мальчик – мне захотелось вцепиться в него и не отпускать…
Мы обменялись телефонными номерами и договорились встретиться на следующий день возле разрушенной церкви.
На следующий день старая сволочь снова высадил меня возле магазина. Я подождала пока он уедет, и пошла к церкви. Только что прошёл дождик и светило солнышко, я чувствовала одновременно покой, волнение, страх и предчувствие чего-то хорошего…
Кажется, я впервые шла на свидание к мужчине, который был, не только молод, но даже моложе меня. Так получилось, что в клуб, в котором я работала когда-то, не заходили гости моложе тридцати пяти лет. Мне тысячу раз доводилось, бывать на свиданиях с мужчинами, которые годились мне в отцы, а вот с ровесниками, практически ни разу! При чём не только в Японии, но и в России, молодые мужчины мною почему-то не интересовались, а после того, как мне перевалило за двадцать пять и старые интересоваться, практически перестали… Красота – красотою, ум – умом, индивидуальность – индивидуальностью, а большинство мужчин в женщинах превыше всего ценят молодость. Эту не приятную истину, мне пришлось познать лет пять назад, когда шестидесяти летние дедушки, приходившие в клуб, стали насмехаться надо мной, обзывая “обасан” – бабкой, то есть.
Помню, как два года назад я сидела за столом с каким-то мерзавцем и с восемнадцати летней девушкой, и тут мерзавец говорит:
– Вот если посмотреть на лица и фигуры – вы можете сойти за ровесниц, но если посмотреть на ваши руки, то разница в десять лет сразу станет очевидной! – И хвать нас обеих за руки, приблизил их друг к другу… И тут пауза – мои руки выглядели моложе, чем руки моей восемнадцати летней коллеги с вздувшимися венами. Мерзавец не нашёлся, что на это сказать.
На мужчин действовало не то, как ты выглядишь, а сами цифры! Конечно, я пыталась врать, убавляя годы, но молоденькие конкурентки откровенно стучали гостям, раскрывая истинный возраст “старушек”. К тому же, когда уже который год подряд приезжаешь работать в один и тот же клуб, все постоянные клиенты тебя уже знают и в основном ненавидят. Одни ненавидят за то, что когда-то не оправдала их надежд, другие за то, что оправдала и теперь, они не могут себе позволить на твоих глазах, начать ухаживать за другой девочкой, а третьи, как раньше не интересовались тобою, так и не интересуются, потому что ты не в их вкусе. Короче, во время последних поездок дела мои шли не лучшим образом – только старая сволочь, оказавшийся самым верным моим поклонником, дарил подарки и приглашал на свидания…
3
– Ты не устала? Может, пойдём в кафе посидим?
Я всегда устаю раньше, чем мой семидесяти летний муж, поэтому соглашаюсь. Погода стоит очень приятная – не жарко, но и не холодно, мы занимаем столик на открытом воздухе. Кроме нас в кафе сидят девушка лет двадцати и женщина лет сорока – они очень похожи, поэтому сразу становится понятно, что это мать и дочь. Девушка смотрит на меня без интереса, на моего спутника с отвращением, на нашу собаку с недоумением. У неё вьющиеся, тёмно-рыжие волосы, красивое, слегка надменное лицо, изящная фигура с тонкой талией и большой грудью (редкое сочетание – у девушек с большой грудью, талия, как правило, отсутствует), плюс ко всему, она умеет сочетать элегантность с сексуальностью – на ней тонкий, чёрный свитер в обтяжку, бежевая мини-юбка в клетку от “Барберри”, рядом стоит круглая сумочка от “Луи Витан”. Я тут же решаю, что в ближайшее время отыщу и куплю себе то же самое.
Старая сволочь заказывает экспрессо, а я капучино и мороженое, когда официантка отходит от нашего столика, японец подмигивает мне и шепчет:
– Они говорят по-русски…
Я прислушиваюсь и, правда.
– Ну, естественно! – отвечаю. – В Берлине все красивые женщины говорят по-русски!
Старая сволочь смеётся, а моё настроение почему-то портится… Я начинаю чувствовать себя потрёпанной и вульгарной – всё из-за этой девицы! Интересно, если бы я сейчас сидела в этом кафе со своим мальчиком, поглядывал бы он на неё?
В моей сумочке звонит телефон – или мама, или Костя, только два человека могут позвонить мне, и каюсь, я надеюсь услышать голос не мамы, а мальчишки, который появился в моей жизни всего несколько недель назад…
– Привет!
– Привет! Ты можешь сейчас говорить?
– Не совсем.
– Я просто хотел, услышать твой голос, и пожелать тебе доброго утра.
– Долго спите, молодой человек!
– Ходил вчера в клуб с друзьями, вернулся под утро…
Ревность, кипящей лавой растекается по венам от этих слов, но я стараюсь её не выдать.
– Напился? – спрашиваю насмешливо и небрежно.
– Нет, что ты!
– С девочками красивыми познакомился? – в том же духе.
– У меня уже есть одна красивая девочка – хватит.
– Ладно, солнышко, я не могу сейчас говорить, позвоню позднее…
– Хорошо.
– Я целую тебя, пока.
Я снова чувствую себя молодой и красивой. Кстати, для чёрных свитеров ещё слишком жарко! И даже если бы моё солнышко обратил внимание на эту красотку, она на него во второй раз, всё равно не посмотрела бы, потому что чувствуется, что она из тех, кто интересуется только мужчинами, у которых на лбу большими буквами написано слово: ”деньги”. Возможно, она или её мать уже замужем за каким-нибудь толстосумом – не случайно же они здесь оказались…
– Мама звонила? – интересуется японец, прихлёбывая кофе.
– Конечно. Ей плохой сон вчера приснился, решила мне рассказать.
– И не жалко ей тратить деньги на международные звонки?
– Не все такие жадные, как ты.
Старая сволочь добродушно смеётся – его скупость притча во языцех, постоянная тема наших шуток и наших ссор. Но главная проблема не это, а то, что он нигде не работает – деньги он получил в наследство лет пятнадцать назад, и с тех пор делом его жизни был поиск жены. В меня он по собственному его утверждению влюбился с первого взгляда, потому что я похожа на ангела… За эти десять лет “ангел” не раз обманывала его и кидала, постоянно вымогала у него деньги и подарки, но это не охладило его пыл. До того, как получить наследство, старая сволочь тридцать пять лет проработал в японском посольстве в Германии какой-то мелкой сошкой. Получив наследство, он решил, что может позволить себе уйти на пенсию. Итак, целый день на пролёт, я должна развлекать пенсионера. Правда, две недели назад мне удалось заставить его, купить мне абонемент элитного спортклуба…
Я думаю, почему Костя не спросил, когда мы встретимся? Старая сволочь, будто читает мои мысли, потому что интересуется:
– Пойдёшь сегодня в спортклуб?
– Не знаю… – отвечаю я со скучающим видом.
С обоими мужчинами – и со старым, и с молодым, меня связывают чисто платонические отношения. В первом случае – это условие, с которым я согласилась выйти замуж, а во втором…
Мой красивый мальчик живёт с родителями и работает программистом в маленькой, частной компании – зарабатывает, наверное, немного… Он собирается снять квартиру, когда накопит денег, а пока, мы целуемся до умопомрачения на тихих улочках, или сидим в кафе, держась за руки, и рассказываем, друг другу истории своих жизней.
Он эмигрировал в Германию пять лет назад вместе с родителями – мамой учительницей и папой художником. Очень интеллигентный, надо заметить, мальчик – иногда с лёгкостью употребляет в разговоре слова, которые я в книжках читала, но никогда не произносила. Хотя, в отличие от меня, книгами он не интересуется, проводит время в основном за компьютером – на каких-то чатах и форумах. Я тоже заглянула туда пару раз, но мне показалось скучным, разговаривать с незнакомыми людьми. Я вообще людьми особо не интересуюсь и, не смотря на способ, которым когда-то зарабатывала на жизнь, общительной меня не назовёшь…
И, тем не менее, в клубе у меня была репутация девушки, способной найти общий язык с каким угодно гостем, (но наибольшей популярностью я почему-то пользовалась у местной мафии – у якудз, то есть.) Секрет нахождения общего языка прост – в начале изо всех сил интересуешься своим собеседником (не настаивая на том, чтобы он ответил на те вопросы, на которые он отвечать не хочет и, делая вид, что не замечаешь, когда он врёт), а после того, как мужик запал на тебя, можно развлекать его какими угодно байками из своей жизни. Но, только при условии, что он действительно запал – тогда ему будет интересно слушать тебя, о чём бы ты ни говорила, а главное, самому будет охота рассказывать о себе.
А вот с женщинами я общаться совсем не умею, потому что не вижу смысла с ними общаться. Во время всех поездок – и во время неудачных, и особенно во время удачных, коллеги по работе меня ненавидели. Я до сих пор не могу этого понять! Ведь я всегда следовала принципу – живи и дай жить другим! Не лезла в их дела, не собирала сплетен, заговаривала с ними, только по крайней необходимости, но на меня всё время кто-нибудь наезжал, обвиняя в эгоизме! По-моему глупо и не справедливо обвинять человека в эгоизме – всё человечество состоит из одних эгоистов!
Возраст, работавших в клубе был от восемнадцати до тридцати шести лет, но в основном конечно девятнадцати – двадцати трёх летние. Все девчонки абсолютно разные – на любой вкус. Отличались не только по цвету волос – фигуры, характеры, манера поведения, стиль одежды у каждой тоже был свой. Наверное, японский промоутр, выбиравший нас, человек в своём роде талантливый, раз смог подобрать такие разнообразные экземпляры прекрасной половины человечества.
И естественно, нам было очень сложно общаться друг с другом. Пафосные москвички с высшим образованием и девчонки – птушницы из задрипанных провинциальных городов. Красавицы-модели – уже бывавшие за границей и матери-одиночки, оставившие детей под присмотром бабушек. Проститутки и девственницы. Одни отказывали себе в сексе по религиозным соображениям, другие признавались, что им проще дать мужику, чем придумывать какие-то отмазки, почему она этого не хочет. Одни не могли разговаривать, не вставляя в каждое предложение два-три матерных слова, другие читали Сартра и Камю. Одни приходили на работу почти без макияжа, в джинсах и мокасинах, другие в вечерних платьях, чулках и туфлях на шпильках.
Столь тесная и продолжительная жизнь в окружении женщин, лишила меня иллюзий по поводу того, что касается культурного и морального превосходства женщин над мужчинами.
В клубе были отдельные туалеты для девушек и для их гостей (что в принципе естественно, но не для Японии – там часто нет разделения туалетов на мужские и женские.) К концу рабочего дня в женский туалет нельзя было войти без тошноты – унитаз обоссан, дерьмо плавает не смытым, в переполненном мусорном ведре обязательно валяется несколько окровавленных прокладок. Выходишь из туалета, смотришь на очаровательных созданий, элегантно сидящих за столиками и улыбающихся своим поклонникам, и не можешь поверить, что это те самые создания, которые всего за несколько часов смогли так загадить туалет, который к началу следующего рабочего дня будет вновь вычищен стафами, наверное, тоже лишавшимися многих своих иллюзий, выполняя такую работу…
В квартирах никто не убирал – всем вечно было не до этого: нужно сделать макияж, маникюр, позвонить всем гостям, соврать, что ты соскучилась и хочешь поскорее их снова увидеть (одни раз гость дал мне прослушать около дюжины сообщений, оставленных на его автоответчике разными женщинами, работающими хостес, с абсолютно одинаковым содержанием) и успеть добежать до “Маруи” – самого большого на Кинсичё супермаркета, где ждёт очередной кавалер (он, конечно, уже знает, что у русских женщин считается хорошим тоном, опаздывать, но всё рано будет злиться).
Конечно, не смотря на различия характеров и воспитания, почти все девчонки обзаводились подругами. В этом была своя выгода и свой риск. Если твой гость не жадный, можно попросить его, чтобы он посадил за столик твою подругу, тогда, если тебя отсаживают к другому гостю, мужик остаётся под присмотром, и других девчонок за стол к нему уже не сажают. Конечно, был риск, что подруга сама воспользуется возможностью и отобьёт у тебя хорошего гостя, поэтому все старались заводить дружбу с не самыми симпатичными коллегами…
Я и старая сволочь допиваем кофе, и не спеша, отправляемся в обратном направлении. Японец и его мерзкая собачонка, похоже, в прекрасном настроении, а вот мне не терпится поскорее добраться до своей комнаты в особняке, чтобы позвонить оттуда своему мальчику и убедиться, что и сегодня он хочет меня видеть.
4
Он говорит, что хочет видеть меня всегда, и так как сегодня суббота, мы можем встретиться уже через час.
Я поправляю макияж – наношу побольше туши на ресницы, побольше блеска на губы и побольше тонирующего средства под глазами, и сообщаю старой сволочи, что поеду в спортклуб прямо сейчас. Как назло, он вызывается отвезти меня туда самолично – ведь в субботу не должно быть пробок на дорогах. Значит, придётся ещё полчаса топать пешком от клуба до разрушенной церкви (у меня с моим мальчиком стало традицией встречаться именно там.) Я уже предвкушаю, как подойду к нему, улыбаясь, не спеша, положу руки ему на плечи, и почувствую, как он обнимает меня, прижимая к себе, а потом в первый раз (в первый раз за сегодняшний день) поцелую – крепким и долгим поцелуем, почувствую запах его кожи и одеколона, зажмурюсь от удовольствия…
– Почему ты улыбаешься? – спрашивает японец.
Я возвращаюсь с небес на землю и думаю о том, что вот так и прокалываются все неверные жёны и мужья!
– Представила, как буду купаться в бассейне…
– А может, представила какого-нибудь мускулистого тренера? – старая сволочь смотрит на меня с выражением ворчливой подозрительности на физиономии.
Я вздыхаю: ”Ну вот, начинается!”
– Не волнуйся – они мускулистые, но по лицу видно, что совсем дураки, а я с дураками не связываюсь – ты не в счёт, – старая сволочь пропускает эту шпильку мимо ушей. – К тому же, я ведь не говорю по-немецки!
– И всё равно подозрительно – зачем тебе каждый день ходить в спортклуб? У тебя отличная фигура!
– А вдруг я начну толстеть? – эта реплика заставляет старую сволочь на минуту призадуматься, а затем он выдаёт следующее изречение:
– Да, что правда, то правда – вы русские все к старости становитесь толстыми, поэтому ты должна уже сейчас начать работать над своим телом, я хочу, чтобы ты, как можно дольше оставалась красивой.
Я возмущена этим заявлением до глубины души, и уже открываю рот, чтобы выступить в защиту чести своей нации, но во время соображаю, что стереотипы времён холодной войны и железного занавеса, внушённые моему мужу средствами массовой информации, мне на руку… и закрываю рот.
Мы садимся в автомобиль.
– Пристегнись.
– Терпеть этого не могу! В России никто никогда не пристёгивается! Один раз я пристегнулась, когда ехала в такси, потому что мне накануне дурной сон приснился, так водитель надо мной смеялся – смеялся!
– Ты теперь не в России, – замечает германско – подданный японец ехидно и даже как-то мстительно. Я решаю, что я ему это припомню…
Какое-то время мы едем молча, слушая по радио красивую лиричную песню. Я представляю, как мой мальчик садится в вагон метро и едет на встречу со мной. Я представляю, что сижу сейчас там, рядом с ним, обняв его… Стоп! Я чувствую опасность – ни к чему мне так сильно увлекаться! Я смотрю на старую сволочь, будто ожидая от него поддержки, но… глаза б мои его не видели! Вот если бы он поскорее умер…
И что тогда?
Почему-то я не уверена, что тогда всё будет замечательно.
Богатая женщина средних лет и молодой красивый парень – на что это похоже? Богатый старик, его молодая жена и её любовник, а это на что похоже? С какой стороны не взгляни, а выглядит это банально и пошло. И старая сволочь, и я этого заслужили, а вот мой мальчик – нет. В нём нет ни пошлости, ни банальности – он чист и необычен, и я не хочу осквернять его, втягивая, в пустую интрижку. Я могу отказаться от него сейчас, пока не поздно и найти кого-нибудь попроще, по заурядней…
А может быть, я идеализирую его? Может быть, я уже влюбилась и потому вижу его с нимбом на голове, как все влюблённые дуры?
Вот так и знала, что если не высплюсь, начнут всякие мысли не нужные в голову лезть! И старая сволочь, как назло помалкивает – нет бы, отвлёк меня, какой-нибудь глупой болтовнёй!
– А может, пообедаем где-нибудь, а потом ты пойдёшь в спортклуб?
Ну нашёл, что сказать! Только этого мне не хватало…
– Нет. Нельзя тренироваться с полным желудком, к тому же я ещё не голодна.
– Мне заехать за тобой?
– Охота тебе ездить туда сюда? Я такси возьму.
