Юлия Сергеевна Журавлева
Волшебный чердак
Зловещая гроза
На улице уже два дня как лил дождь, а молнии сверкали с редкими перерывами. Бабушка винила в затянувшейся грозе, то мировую промышленность, то пришельцев, то недобрый глаз бабы Ани. “У нее у одной огурцы на грядках растут, у всех соседей шиш с маслом, а у нее здоровенные выросли. Ведьма!” – ворчала иногда бабушка. Незнакомцу Эля объявила бойкот, но несмотря на скверное поведение девочки мужчина вел себя очень доброжелательно. Как-то вечером, когда он засел за чтение Эля решилась пойти на контакт. Она встала у окна и посмотрела на улицу. Как раз в этот момент блеснули три жирные молнии. Потоки энергии били сильно и, казалось, что от каждого удара их становилось все больше и больше, будто они плодились из ничего. Мужчина сидел в кресле, в котором обычно вязала бабушка. Лицо его было разрисовано глубокими морщинами, особенно выдавалась та, что на лбу, она и сейчас была напряженно сморщена.
– А ты чего не спишь? – спросил мужчина.
– Не хочу, – угрюмо пробормотала Эля, не отворачиваясь от окна.
– Хочешь, я тебе сказку почитаю?
В ответ девочка лишь кивнула. Пока папа копошился на книжной полке, которой до недавнего времени в их доме не было, как и письменного стола, с высокой напольной лампой, Эля уселась на стул подле кресла.
– Так, ну что наугад, как всегда? – Эля промолчала, и взял первую попавшуюся книгу. – Жил-был медвежонок, – начал он, усевшись в кресло, и звали его Том. Том хорошо знал, что сейчас лето, тепло, есть чем полакомиться…
Тембр голоса убаюкивал Элю – он был мягким и казался таким знакомым.
– А какая твоя любимая сказка? – неожиданно спросила Эля чтеца.
– Ну, я много чего люблю Колобок, гуси-лебеди, Дюймовочка.
– Мне Дюймовочка тоже нравится! – радостно воскликнула Эля, но затем снова вернулась к тону полному сухих подозрений. – Цвет твой любимый какой? – немного погодя спросила она.
– Мне оранжевый нравится.
– А мультик у тебя есть любимый?
– Ну, я больше фильмы смотрю, я же взрослый.
– А кем ты работаешь?
– Дочь, ну ты чего? – рассмеялся папа – шутишь надо мной?
– Не шучу, отвечай – Эля была настроена, – ну, так кем работаешь?
– Учителем истории.
– Ого! – искренне удивилась Эля, – а я тоже мечтаю учить детей!
Весь вечер Эля пытала собеседника. Если уж это действительно был ее отец, хоть это и казалось фантастикой, она не хотела упускать шанс познакомиться поближе, ведь кто знает, когда он вновь бесследно исчезнет. А человеком он оказался интересным и увлеченным. Он трудился учителем истории, который любил эскимо, интересовался китами и был неравнодушен к египетским пирамидам.
– А расскажи про маму?
На этот вопрос мужчина ответил не сразу. Он задумался, и его зеленые глаза вдруг наполнились тихой грустью.
– Это была необыкновенная женщина, – начал он с улыбкой, – она любила мороженое, танцевать и белые лилии. Когда я впервые ее увидел она сидела в луже грязи – споткнулась о бордюр и упала. Сидит чумазая, зареванная, нос грязный, платье черное – красавица одним словом! Пришлось своим свитером пожертвовать, а потом до дома проводить и в больницу отвезти – ногу она сломала. Каждый день ей пластинки новые носил, пока она с гипсом лежала. Вот так и познакомились. Она меня своим скромным рыцарем звала.
Девочка слушала очень внимательно и позволила себе вставить слово лишь в конце рассказа.
– Пап… – в легкой полудреме обратилась девочка к мужчине
– Что доченька?
– А мне приснился сон, но это был очень странный сон…
– Так рассказывай же скорей, ведь я эксперт по странным снам – улыбнулся мужчина.
– Мне приснилось, что тебя ударила молния и ты умер, мы жили вдвоем с бабушкой, и она часто плакала по тебе и обзывала дурнем.
– Хм… – промычал папа – чего нам только иногда не приснится – философски изрек он и вышел из комнаты.
На следующее утро Эля проснулась со странным ощущением в спине. Она не могла понять то ли ей больно, то ли щекотно. А закинув руку за спину, она нащупала нечто твердое и колеблющееся. В панике девочка примчалась к зеркалу и задрала футболку: в районе лопаток виднелись ярко-желтые отростки, похожие на крылья.
– Ой е ей! Я что опять сплю? Какой-то дурацкий сон! – она ущипнула себя за руку, да так больно, что аж вскрикнула…, но не проснулась.
– Это крылья, дорогуша! – послышалось позади, и голос этот не походил на голос бабушки или новоиспеченного отца. – Развела тут трагедию. Привыкнешь!
Эля повернулась и увидела говорящего паука, того самого, что жил в углу за ее кроватью.
– Давно хотел тебе сказать, – продолжал он, – не трогай мою паутину! И бабушке своей тоже самое передай! Я все плету и плету, а они все уничтожают и уничтожают. Да сил моих больше нет!
С громким и душераздирающим криком: “Ааа” Эля бросилась прочь из комнаты. Однако через три шага она почувствовала, что уже не бежит, а … летит.
– Да ладно тебе! – успокоила ее, пролетающая мимо муха, – летать это здорово. Тебе понравится!
– Будешь парить как мы, вальсировать в воздухе, на на на, на на на, – пропела другая.
– Ну разоралась то! – начала возмущаться старая моль, высунувшаяся из пачки с мукой, когда Эля добралась до кухни – У меня дети спят! Проявите уважение соседка!
Девочка была в полной уверенности, что это всего на всего какой-то чудной сон, и как только она проснется, крылья обязательно исчезнут, а насекомые вновь навеки замолчат. Однако проснутся она все никак не могла, а долетев до кухонного окна увидела, копошащуюся в огороде бабушку. Вариантов у Эли не оставалось: прояснить ситуацию могли лишь существа, живущие на чердаке. Туда она отправилась, не дожидаясь ночи.
– Браво! Отлично получается! – звучали овации мух, комаров и пауков.
– Осторожнее на поворотах милочка! Вы тут не одна летаете!
– Вот это дрифт! Научишь меня?
Подъем по лестнице Эле дался с трудом: шагая по ступенькам, она периодически подлетала и ударялась головой о потолок.
– Эй! – закричала девочка что было сил, как только поднялась на крышу, – феи! Сюда! Ребенок на чердаке!
Но на ее зов никто не отвечал. Непогода, бушующая снаружи, была слышна и здесь. Дождь барабанил по крыше с такой силой, что, казалось, в один момент он просто пробьет в ней дыру. С улицы доносился дикий гомон, всю мощь которого сдерживали хлипкие оконные стекла. “Эй”, – снова крикнула Эля, как раз в этот момент, когда за окном сверкнула молния: по полу расползлась тень в форме огромной клешни – худой и страшной, как у скелета, и она тянулась к ногам ребенка. Еще один заряд молнии и вторая лапа монстра отобразилась на полу и тоже попыталась схватить девочку за ногу, но не успела – Эля подпрыгнула, а вернее сказать подлетела. В следующий заход Эля насчитала уже, как минимум четыре пары лап. Со стороны леса послышался шорох. Взбудораженная толпа фей влетела на чердак, и маленькие волшебницы выглядели очень обеспокоенно. Однако Эля несказанно обрадовалась встрече с ними:
– Слава богу! Волшебный народ! Я уж подумала, что больше вас не увижу…
Однако рой двукрылых пролетел мимо. Теперь она удивилась еще больше.
– Эй! Феи, тут вообще-то ребенок на чердаке! – снова попыталась она привлечь внимание волшебных обитателей крыши – Ау! Большая опасность! Эгей, ведь я же опасна!
Через несколько секунд феи летели обратно. В руках они держали гигантские ягоды ежевики, из них клубами валил дым.
– Милые феечки, – и Эля преградила собой путь волшебницам, – Простите, я скоро уйду и обещаю, я больше никогда вас не потревожу. Честное слово! Только вылечите меня! Я заразилась вашим волшебством! У меня даже крылья выросли. Вот полюбуйтесь! – и она попыталась продемонстрировать их, но перевернулась к верх ногами.
В ответ Эля услышала лишь громкие вздохи. Феи встревоженно глядели на ребенка и мотали головой.
– Ох, милая, – угрюмо произнесла седоволосая фея. Она вышла вперед, всем остальным дала отмашку лететь дальше. – Тебе было лучше и вовсе о нас не знать. Если бы не эта Луиза, лунный маг ее побери! – вскрикнула она, но тут же одернула себя за грубость. – К сожалению, уже ничего нельзя сделать. Ты побывала на нашем чердаке, испила силу магического шара, что не позволительно даже феям, вот ты в нее и превращаешься.
– И теперь уже ничего нельзя исправить?
– Увы, нет… Когда крылья за твоей спиной вырастут полностью, а это будет – фея упорхнула за спину Элю, а затем вернулась обратно – по моим подсчетам примерно завтра. Ты превратишься в маленькую фею, и люди тебя больше никогда не увидят.
– Нет! Нет! Это невозможно! Я же ребенок! Я человек, и я не могу стать феей! К тому же меня ведь дома бабушка ждет, а теперь еще и папа. Вы должны что-то сделать!
– Ты нарушила магический баланс. Судьба всего мира поставлена под угрозу.
– И вовсе я ничего не рушила – защищалась Эля, висевшая все это время “вверх тормашками”.
И фея снова громко вздохнула, а затем, перевернув ее легким взмахом кисти, позвала к окну.
– Чтобы полюбоваться дождем не нужно подниматься на волшебный чердак, – пожала плечами девочка, – его отлично видно и из окна моей комнаты.
– А ты взгляни на происходящее другим своим существом, тем которое сейчас еще только зарождается в тебе.
И Эля вновь взглянула в окно – дождь лил, как из ведра и молнии палили не останавливаясь. В очередном раскате Эля вдруг узрела нечто странное – электрический разряд почудился ей длинноногим щуплым монстром, точь-в-точь, как из ее видения. А зрелище, увиденное девочкой в следующую секунду в миг, стерло в ее голове, привычную картину непогоды. Будто пелена спала с ее глаз. На улице сейчас шла настоящая битва. На месте мелькающих молний возвышались пугающие существа, походившие на огромных кузнечиков, которые своими продолговатыми и тонкими лапами наносили электрические удары по всему живому. Десять таких монстров сейчас окружили бабушкин дом. Оборону держали различные волшебные существа. Одни феи преграждали путь к дому гигантскими светящимися полотнами, которые шили накануне, другие закидывали врагов ежевичными бомбами, от взрыва которых лапы монстров приклеивались к асфальту, и на некоторое время сдерживали их сокрушительные атаки. Вокруг крыши крутилась густая воронка лилового цвета, а приглядевшись Эля, разглядела в ней защитников на стрижах. Они лупили по монстрам из луков.
– Идет война, – начала фея, – и волей обстоятельств так случилось, что именно ты ее развязала.
– Но я, я, я не хотела… да и что я такого сделала вообще?
– Дотронувшись до волшебного светила, ты нарушила ход событий. Ты отправилась в прошлое и изменила его, а прошлое менять нельзя, не при каких обстоятельствах! Энергия магического светила теперь очень неустойчива, – и фея перевела взгляд на шар, который, теперь еле вращался и практически не светил. – Он защищает наш мир от злых монстров, навроде скверной Матильды.
– Скверной Матильды?
– Да. То чудовище, которое ты видела в своем видении. Ты спасла своего отца от предначертанной ему гибели, а изменив судьбу одного человека, ты изменила ход всей истории. В ту страшную ночь нам удалось справиться с Матильдой и поставить мощную защиту от нее.
– Но я просто хотела помочь, я даже не знала, что это мой папа. Я всего лишь видела человека, которому нужна помощь, – и Эля расплакалась.
– Знаю дитя мое, но теперь, увы, уже ничего не сделать. Магический шар очень слаб. Раньше он защищал нас, питал и давал силы, а теперь мы практически беззащитны. Натиск продолжается уже третий день и рано или поздно подданные Матильды прорвут оборону, а если она доберется до шара, то всему конец…
– Но зачем ей этот шар?
– Этот шар дарит безграничную силу своему хозяину. И только он решает, что ему делать с ней – погрузить мир во мрак или встать на его защиту. А у Матильды скверная и озлобленная душа. Если магический шар окажется в ее руках, то жуткие монстры поселятся в этом мире, моря превратятся в болота, а небо затянут вечные тучи.
Издали послышался тихий, но быстро приближающийся топот. Из леса вышла армия пауков.
– Пьер, наконец-то! Какие новости? – полетела к ним на встречу фея.
– Плохи дела! Ой, плохи! – заговорил самый пузатый паук, в котором Эля узнала обитателя крыши – Матильда готовится к нападению.
– Стой, ты тоже разговариваешь? – спросила Эля.
– Ну, конечно! Мизгирь значит, в твоей комнате говорит, а представитель благородного рода пауков-скакунов Багира Киплинга значит просто живность на восьми лапах?! – возмутился он.
– Извини, – и Эля виновато пожала плечами.
– Мы пропали! Мы все пропали! – продолжал паук, – Нам пришел конец! – и от неожиданной паники членистоногий начал безудержно плести паутину.
– Пьер, успокойся! Паук ты все же или тля какая?! – строго сказала Ленор.
– Может быть, я могу как-то помочь? – спросила Эля.
– Лучше под ногами не мешайся! – нервно буркнул паук.
– Деточка, – обратилась фея к Эле, – у тебя остался всего один день, чтобы провести его со своими родными. Пойди домой и побудь с ними рядом. Вероятно, уже следующим утром они и не вспомнят о тебе.
За окном снова раздались громкие звуки и фея, сопровождаемая армией пауков, поспешно удалились, оставив Элю, наедине со своими грустными мыслями.
