Юлия Рут
Любовь и предубеждения

– Обращайтесь.

Подруги снова замолчали. На небе показались первые звезды, и по обыкновению им хотелось просто молча полежать и полюбоваться вырисовывающейся картиной. Что они и сделали.

– Интересно человечество когда-нибудь встретится с другими внеземными цивилизациями? – первой заговорила Лия, понимая, что ее уныние может передаться и подруге, и надеясь таким образом разрядить обстановку и перевести разговор в другое русло.

– Много лет люди мечтают, но так никому пока в контакт вступить и не удалось?

– Может быть, не там ищут? – Лия заулыбалась.

– А если серьезно, что ты собираешься делать? Если там так невыносимо? – Скай вернулась к прежнему разговору, потому что мысли о нем не шли из головы.

– Пока не знаю. И потом, у меня нет выбора. Мы не можем выбирать.

– Мне так тебя жаль, подруга.

Они снова замолчали. На этот раз молчание нарушила Скай, тоже пытаясь разрядить обстановку.

– Знаешь что, я думаю, тебе надо завести роман с начальником охраны, – по ее роскошной улыбке Лия понимала, что та шутит.

– У него фамилия Смурыга.

– О, с такой фамилией ему не стоит заводить романы!

Подруги снова засмеялись.

– А если честно, тебе надо попробовать с кем-нибудь там подружиться.

– Ты моя подруга!

– И останусь самой любимой, я надеюсь, а это будет новый друг. И будет не так тоскливо.

– Хорошо, я попробую воспользоваться твоим советом.

Девушки откинулись по обыкновению на спины и продолжили разговаривать лежа, только на этот раз Скай делилась новостями.

Лия пробыла дома две недели. За это время она смогла расслабиться и восстановить душевное равновесие. По возвращению она, внемля советам подруги, решила меньше думать об аристократах и их отношении к простолюдинам и попробовать найти приятеля или приятельницу для общения во дворце.

Вернувшись, Лия узнала, что ее перевели в личную охрану семьи консула, и теперь она должна была сопровождать их во всех поездках. Сначала эта новость ее огорчила, но потом она подумала, что сидеть во дворце целыми днями напролет еще скучнее, а так у нее появится шанс больше увидеть. И ощущения пришли другие. Единственное, что ее беспокоило, это то, что все чаще она сопровождала Эдварда, хотя предпочитала охранять дочерей консула, они не бросали на нее многозначительные взгляды, от которых становилось не по себе.

Приближался концерт младшей дочери и все чаще семья выезжала на репетиции. На этот раз поехал и Эдвард, и Лии пришлось его сопровождать.

Здание Мега Холл, где должен был пройти концерт, напоминало дворец как изнутри, так и снаружи. Богатое убранство, все в золоте и блеске. Мраморные скульптуры и монументальные полотна известных мастеров далекого прошлого. Некоторым экспонатам было несколько сотен лет.

Репетиция затягивалась. Лия чувствовала невероятную усталость. Без движения ее конечности словно коченели. И тут в наушник она услышала приказ проверить второй этаж. Лия подала знак рукой своему напарнику, что выходит из зала и он должен присматривать за всеми, и вышла, довольная тем, что сможет немного размять свои затекшие ноги. На втором этаже оказалось все в порядке, и по пути назад она невольно остановилась у одного из полотен, расположенных прямо в холле.

– Понравилась картина? – неожиданно услышала она за спиной.

Лия обернулась. За спиной стоял Эдвард. Он никогда не разговаривал с ней, правда, и рядом они не оказывались, обычно она ехала в машине за ним.

– Да, – ответила она как можно естественнее.

– Почему?

– При всей своей сюжетной скудности она удивительно эмоциональна.

Лия увидела удивление в глазах Эдварда. Он и правда был не на шутку обескуражен, так как привык думать, что простолюдины не получают должного образования, а потому не способны на сложные умозаключения и уж тем более на высокую оценку произведений искусства.

– Айвазовский, «9 вал», 19 век. Он один из моих любимых художников. Удивительно, как ему удавалось передавать различные состояния воды, – продолжила Лия.

– Я тоже люблю Айвазовского, как и многих других классиков Серебряного века. Мне эта картина всегда казалась чрезвычайно печальной.

– Мне кажется, она не о печали, – позволила себе заметить Лия.

– А о чем же?

– О стихии. Что такое человек по сравнению с мощью океана? – ее вопрос прозвучал как утверждение.

Лия заметила, что Эдвард слегка улыбнулся. «Не было ли это проверкой?», – подумала она.

– Если Вы так любите искусство, я могу провести для Вас небольшую экскурсию, – предложил Эдвард.

– С удовольствием, – с нескрываемым удивлением ответила Лия. Ей действительно было интересно посмотреть все экспонаты, представленные в этом холле.

– Прошу, – Эдвард невольно протянул руки, как привык это делать с дамами из высшего общества, а Лия, не подумав, за нее взялась. Оба почувствовали, как будто их слегка ударило током, и тут же, испытав неловкость отдернули руки. Лия заметила, как тот невольно сжал кисть, словно прикосновение оказалось неприятным, и она тут же пожалела, что согласилась. Ему явно претит общение с ней, но он почему-то старается быть вежливым.

– Эдвард, мы собираемся, – раздалось за спиной.

Это была Антуаннета. Она стояла в конце холла.

– Я устала, поедем домой, – капризно заявила она.

– Да, мы тоже готовы, – неожиданно ответил он.

И Лия обрадовалась, что обещанная экскурсия не состоялась. После инцидента ей уже не хотелось осматривать экспонаты в компании Эдварда.

Наступил день долгожданного концерта. С самого утра во дворце велись приготовления. Антуаннета нервничала сама и заставляла нервничать всех вокруг. С ней нянчились, как с маленьким ребенком, и Лию это позабавило, она никогда не видела подобный тип отношений, с ней точно никто не церемонился.

Чтобы охрана не выделялась, всех переодели в парадную одежду. Лии досталось изумрудное платье в пол с пышными, слегка присборенными рукавами. Она впервые надела яркие украшения из сверкающих страз. До машины она шла в длинной накидке из теплой шерсти, и никто не мог оценить ее внешний вид, но когда она ее сняла в гардеробе, все невольно обернулись. Даже Эдвард не смог оторвать взгляд. Поняв это, он смущенно отвернулся, а Лия приняла это за высокомерие и неприязнь.

В концертном зале охрану рассадили поближе к семье. Лия села во втором ряду, чтобы оказаться за спинами своих подопечных.

Семья консула долго рассаживалась. Они то вставали, то садились, то искали Антуаннету и о чем-то с ней говорили, вероятно, подбадривали ее перед выступлением. Наконец все расселись, но тут неожиданно Эдвард поднялся. Лия тут же встала, намереваясь идти за ним, но дойдя до нее, он остановился.

– Разрешите присесть рядом с Вами? – спросил он.

Лия удивилась и несколько секунд собиралась с мыслями.

– Да, конечно, – растерянно сказала она.

Они сели в кресла.

– Хочу насладиться концертом в компании ценителя искусств.

Лию снова удивили его слова.

– Я люблю живопись, в музыке я не разбираюсь, – заранее попыталась оправдаться Лия.

– Если у Вас есть вкус, значит и музыку Вы способны будете оценить.

«Он считает, что у меня есть вкус?» – недоумевала Лия.

Несколько минут они молчали.

Наконец поднялся занавес и на сцене появилась Антуаннета в окружении артистов подтанцовки. Все в ярких одеждах, украшенных перьями и стразами.

– Я думаю, Вам понравится. Антуаннета сочетает несколько техник пения и поет разными тембрами и на различной высоте, так что создается впечатление, будто это поют разные люди, – заговорил Эдвард.

– Я никогда не была на концертах. Единственная музыка, которую я слышала, эта та, что раздается из окон гуляк на трущобных улицах и та, что распевают в армии, когда маршируют на плацу. Вряд ли мой опыт позволит мне по достоинству оценить талант Вашей сестры.

– А Вы расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Думаю, музыка сама Вам подскажет.

И вот начался концерт. С первых нот Лия оцепенела. На репетициях она не слышала голос Антуаннеты, та репетировала выходы, передвижения по сцене, артистов и танцевальных групп, расставляла декорации.

Голос Антуаннеты завораживал. Она часто меняла тембр и интонацию. переходила с высоких нот на низкие и обратно. То пела лирично, почти шепотом, то громко, так, что казалось, начинали звенеть хрустальные люстры, а местами переходила на фольклор. Эти нечленораздельные подвывания погружали в атмосферу шаманских обрядов, словно действительно на сцене совершалось некое таинство. На сцене постоянно что-то менялось – артисты, декорации, танцоры. Все вместе представляло невероятно фееричное зрелище. И хотя каждая песня была о чем-то особенном, они словно рассказывали одну историю. Лия слышала, что в далеком прошлом люди ставили оперы, и она подумала, что, может быть, как-то так они и звучали. Лия ощутила бурю эмоций, музыка и очаровательный голос захлестнули ее, временами она не в состоянии была сдержать своих чувств. Ее кидало то в жар, то в холод, то она тяжело вздыхала, то вздрагивала, то на глаза наворачивались слезы, и она не в силах была их удержать. Лия настолько погрузилась в атмосферу свершающегося волшебства, что совсем забыла, какова ее цель здесь и кто сидит рядом. Когда в конце весь зал встал и аплодировал, Лия тоже поднялась и со всей самоотдачей захлопала в ладоши.

– Вам понравилось? – спросил Эдвард, который в течении всего концерта не проронил ни слова.

И тут Лия вспомнила о нем.

– О да, это было восхитительно. Вы правы. Ваша сестра очень талантлива. В какой-то момент мне показалось все это невероятным и невозможным.

– Я знал, что Вам понравится.

Эдвард улыбнулся, и Лия улыбнулась в ответ.

– Прошу, – он снова подал ей руку.

Несколько секунд Лия колебалась, но, увидев решимость в его взгляде, подала руку, и он помог ей выйти из занимаемого ряда. На этот раз он не отдернул руку и не сжал ее следом. А Лия поймала себя на мысли, что это приятно, когда за тобой ухаживают. О таком она читала только в книгах.

После этого Эдвард ушел к семье, и Лия осталась одна. Оказавшись наедине с собой, она наконец смогла привести свои чувства в норму и вспомнила о своих прямых обязанностях.

Эту ночь Лии не спалось, она думала о силе искусства и о том, как может перевернуть мир простое предоставление руки. Она не строила никаких иллюзий по поводу мотивов, побудивших его это сделать. Она понимала, что это ухаживание всего лишь джентельменский жест. Но ей было так приятно, что она невольно начала завидовать тем женщинам, которые получают столько внимания каждый день. И жизнь снова показалась ей не справедливой. Но к утру ей удалось взять себя в руки. Самообладания ей было не занимать.

На следующий день семья консула никуда не выезжала и многим дали выходной. Лия решила провести его в спортивном зале. Физические нагрузки всегда помогали ей эмоционально расслабиться. Да и форму поддерживать надо было. После растяжки и силовых она решила немного побоксировать и так увлеклась, что не заметила, как в зал вошел Эдвард.

Он зашел тихо и несколько минут наблюдал за ее яростными атаками. Потная, мокрая, раскрасневшаяся, сейчас она действительно походила на воина. В другие моменты он сомневался, что в этом хрупком теле есть сила и отвага, присущая членам ее касты.

Лия почувствовала, что за ней кто-то наблюдает, и обернулась. Вопрос был написан у нее на лице.

– Я…,– замялся Эдвард, – не хотел Вас напугать, – оправдался он. – Я искал Вас, – продолжил он объяснение, видя не меняющийся вопрос в ее глазах. – Я должен Вам экскурсию.

– Я не настаиваю, – ответила Лия, переводя дыхание.

Она сняла перчатки и, взяв с лавочки полотенца, стала вытирать пот с лица и шеи. Ее совсем не смущало его присутствие, она не стеснялась быть естественной, без макияжа и украшений.

– Я настаиваю, мне хочется посмотреть картины вместе с Вами и узнать Ваше мнение.

– Тогда, может, я сначала приму душ?

Снова возникла пауза. Лия была не против еще одной экскурсии, тем более, что когда она это делала одна, она осмотрела далеко не все.

– О да, конечно, – растерянно ответил Эдвард, – встретимся в холле второго этажа, там самая большая коллекция.

– Хорошо.

Через полчаса они встретились на обусловленном месте. Пока Лия принимала душ, она никак не могла понять, почему он это делает, зачем ему эти экскурсии и совместные просмотры концерта. «Чего он хочет?» – задавалась она вопросом.

– Ну что, начнем? – предложил Эдвард.

– Пожалуй, – ответила та.

– Может быть, прямо отсюда?

Ей показалось, что Эдвард чувствовал себя неловко.

– Как пожелаете.

– Нет, – ему явно не понравился ее ответ, он даже слегка нахмурил брови, – эта экскурсия для Вас, а значит, желать должны именно Вы.

– Я думаю, можно начать прямо отсюда, – наконец выдавила Лия.

– В основном здесь представлены репродукции, но есть и несколько оригиналов, даже Дали.

– Сюрреализм? – Лия удивилась.

– А что Вас удивляет?

– Мне казалось, подобные жанры непопулярны.

– На счет популярности Вы абсолютно правы, именно поэтому здесь всего пара подобных картин.

– Хотя некоторые из них весьма занимательны, – заметил Эдвард. – Например, вот эта.

В этот момент они подошли к картине Густава Климта.

– О-о, «Поцелуй», – тихо воскликнула удивленная Лия. – Это одна из моих любимых.

Некоторое время они молчали.

– Думаете, она настоящая? – спросил Эдвард.

– О чем Вы? – недоумевала Лия.

– Любовь, которая здесь изображена, – пояснил тот.

Лия еще раз внимательно всмотрелась в лица героев картины.

– Конечно, в них столько нежности.

– Вы считаете, она есть в мире? – снова спросил Эдвард.

– Я думаю, без нее бы многого не было, в том числе и этой картины, – сказала она, – невозможно говорить о том, чего не почувствовал или не пережил.

– Жаль, что Густав Климт не жил в наше время. Он бы удивился тому, как люди изменили свое отношение к любви, – заметил Эдвард.

Лия удивленно посмотрела на своего собеседника, но ничего отвечать не стала.

Поняв, что она не намерена проявлять любопытство, он повел ее к следующей картине.

Импровизированная экскурсия продолжалась около часа. Эдвард рассказывал об истории той или иной картины, спрашивал мнение Лии. Все общение проходило так непринужденно, что казалось, будто они старые добрые друзья. Лишь временами Лия вспоминала, кто она, и напрягалась. Поэтому в общем экскурсия ей очень понравилась, а глубокие знания о живописи натолкнули на некоторые мысли и Лия не удержалась, чтобы не спросить.

– Разрешите поинтересоваться?

– Да, что? – удивился Эдвард.

– Вы так разбираетесь в живописи… Вы случайно не художник? – спросила Лия.

– Нет, – смущенно ответил тот, – и даже не искусствовед.

– Тогда откуда такие познания?

– Буду честен, мне хотелось произвести на Вас впечатление и я почитал об этих картинах, – без всяких раздумий ответил он и снова засмущался.

Его откровенность поразила Лию. Ей сложно было оценить подобное признание, и вопрос, повисший в воздухе, побудил Эдварда продолжить оправдываться.

– Мне показалось, что Вы человек, который тонко чувствует искусство, а меня всегда привлекали такие люди. Они мне кажутся способными на более глубокие чувства, нежели большинство.

Его пояснения не внесли ясности. Лия смотрела на него еще с большим недоумением.

– Кроме сестры никто не разделяет мою страсть к искусству, – наконец выпалил он.

И, наконец, это объяснение было принято.

– Надеюсь, что эта экскурсия Вам доставила не меньшее наслаждение, чем мне, – сказала она.

– Да… Конечно… Я был рад, – Эдвард почему-то начал заикаться, что обычно не было ему свойственно. Он блестяще владел собой.

– Мне тоже понравилось, – заметила Лия.

В этот момент Эдварда окликнули. От неожиданности молодые люди вздрогнули и растерянно развернулись. Позади них стояла старшая сестра Эдварда Лиза.

– Frère, ne pensez-vous pas qu'une telle communication peut conduire à des actions irréfléchies?¹ – заговорила она по-французски.

– Y a-t-il quelque chose de répréhensible dans l'examen des peintures?² – ответил тот, тоже по-французски.

– Soyez prudent³, – сказала она и удалилась.

После этого оба испытали еще большую неловкость.

– Я, пожалуй, пойду, – ответила Лия и поспешила к лестнице.

Эдвард молча проводил ее взглядом. Ему хотелось хоть что-то сказать в свое оправдание, но он так и не нашел, нужных слов.

Они разошлись по своим комнатам, и Лию снова ждала бессонная ночь в раздумьях о том, что бы все это могло означать.

Следующие пару дней семья не покидала дворец, за исключением первого консула, в охрану которого Лию не включили. Лия пару раз пересекалась с Эдвардом и его сестрами, но разговоров они уже не заводили. А потом семья стала готовится к новому событию, и все придворные погрузились в новую суету. По случаю дня рождения Антуаннеты и успешного концерта было решено дать прием, с балом и танцами. Круглосуточно во дворец тянулся обслуживающий персонал, кто-то украшал залы, кто-то расставлял аппаратуру.

И вот настал день бала. Охрану снова было решено включить в состав приглашенных, а чтобы она не выделалась из общей массы, всех сотрудников переодели в светские одежды. Лии досталось темно-красное платье с длинным струящимся шлейфом и серебряным поясом. Волосы уложили в высокую прическу, а шею украсили серебряным украшением со сверкающими камнями. Вряд ли они были настоящими, но выглядели красиво. Лия вместе с другими членами охраны осматривала залы перед началом мероприятия, пока не появились гости. Как вдруг в зал вошел Эдвард. Увидев Лию, он невольно остановился и позволил себе взглядом оценить ее образ. Лия не сразу заметила его присутствие, но почувствовав на себе посторонний взгляд, обернулась. В этот момент в ее ухе раздался голос, который интересовался, осмотрела ли она зал.

– Да, все чисто, – ответила она, тоже позволив себе смотреть на Эдварда.

Он был в белых брюках, высоких белых сапогах и белом камзоле, отделанном голубой тканью и серебряными пуговицами. «Он действительно хорош собой», – решила она, вспомним разговоры со Скай.

Эдвард направился прямо к ней.

– Прекрасно выглядите, мисс Лия, – заметил он.

– Спасибо, Вы тоже.

– Вам идет красный, – продолжал он.

– Никогда его не носила, мы все больше хаки предпочитаем, – ответила она, иронизируя.

– Да, я знаю.

Возникла небольшая пауза.

– Вы не видели Антуаннету? – заговорил первым Эдвард, – не могу ее найти.

– Нет, вероятно, она в своей комнате, готовится к балу.

– Да, пойду ее там поищу.

Эдвард пошел к выходу, напоследок еще раз позволив себе бросить оценивающий взгляд на Лию. Лия редко смущалась, и на этот раз ему не удалось вывести ее из равновесия. Достаточно холодным взглядом она проводила его до двери.

Гостей оказалось много. Зал быстро наполнялся людьми, и охране приходилось быть особенно бдительными, потому что в такой толкучке могло произойти все, что угодно. Всего приготовили два зала, в первом был фуршетный стол, во втором танцы. Лия дежурила во втором зале. По большей мере она старалась стоять в стороне, лишь изредка позволяя себе небольшие прогулки по периметру. Довольные гости танцевали. Веселее всех была Антуаннета, она хохотала и резвилась, подшучивала над гостями и кружилась по залу, словно бабочка перелетала с цветка на цветок. Ее щеки покрылись румянцем, но она не намеривалась останавливаться. Это был ее день.

Пока Лия молча наблюдала за младшей из дочерей, за ней тоже следили. Эдвард не сводил с нее глаз и в конце концов решился заговорить.

– Вам здесь не интересно? – спросил Эдвард, подойдя наконец к Лие.

– Я здесь не для того, чтобы веселиться, – заметила она.

– Вы всегда печальны, – продолжил разговор он.

– Я на работе, – пояснила та.

– И все равно, мне кажется, можно было бы иногда и улыбаться, – не отставал он.

– Не думаете ли Вы, что я недовольна тем, что нахожусь здесь? – спросила она.

– Думаю, – ответил Эдвард.

– Мы все часто хотим оказаться в другом месте, но должны помнить о том, кто мы и для чего здесь. Я довольна своей жизнью, и меня устраивает служба в охране консула.

– Кажется она счастлива, – наконец перевел разговор Эдвард, поняв, что другого не добьется.

– Да, Ваша сестра очень довольна. Это настоящий праздник.

– Почему Вы не танцуете?

Лия удивленно посмотрела на Эдварда.

– Я думала…

– Я Вас приглашаю, – не дав закончить, он перебил ее.

– Не думаю, что это уместно в данной ситуации, – заметила она.

– Да, бросьте, это всего лишь танец, – он протянул ей руку.

Несколько секунд Лия колебалась, подать свою или нет, и все-таки подала.

Эдвард очень аккуратно и нежно взял ее руку и повел в центр зала. В этот момент композиция в очередной раз сменилась, и оркестр заиграл вальс. Несколько секунд они стояли друг против друга, но вдруг Эдвард обхватил ее за талию и притянул к себе, но так, чтобы их тела не соприкасались. Он осторожно взял ее за руку и Лия положила свою свободную руку ему на плечо. В этот момент оба почувствовали сковывающую их неловкость и одновременно прокатившийся по спине холодок, а затем нахлынувший жар. Лия тяжело вздохнула, думая, что следует все это прекратить и вернуться к своим прямым обязанностям, но Эдвард начал двигаться, и Лия подалась его зову. Они закружились по залу. Лии казалось, что ее подхватил какой-то водоворот или вихрь, и она не в силах была ему сопротивляться. Оказавшись в плену его объятий, она покорно следовала за ним. Несколько раз он кружил ее вокруг себя, отводил и снова притягивал к себе, каждый раз у нее внутри все переворачивалось, по телу как будто пробегал ток, и все тяжелей и тяжелей было дышать. Голова кружилась, все плыло как в тумане, но вот мелодия стихла, и на последних аккордах Эдвард, раскрутив Лию вокруг своей оси, откинул ее назад, заставив прогнуться. Его тело нависло над ней, а его губы оказались так близко, что она ощутила жар его дыхания. Он тяжело сглотнул и, вернув самообладание, выпрямился, увлекая за собой и Лию. Отпрянув от нее, он молча поклонился, благодаря за танец, так и не решившись ничего сказать. Он боялся, что его голос выдаст обуявшие его чувства. И он поспешил удалиться. Лии пришлось самой пробиваться через танцующих, чтобы вернуться на прежнюю позицию. Внутри нее тоже все клокотало, она не понимала, что с ней происходит, и остаток вечера провела в растерянности, с трудом держа себя в руках.

Эдвард же прямиком из зала поспешил в свою спальню. Он несколько минут метался по комнате. Его кинуло в жар, он не мог понять, что с ним происходит, почему вдруг стало тяжело дышать. Он стянул с себя галстук и расстегнул жилет и воротник рубашки. Но дыхание все равно не восстанавливалось, в голове шумело. Он лег на пол прямо на ковер и тяжело задышал. Вдох – выдох, вдох – выдох, он старался восстановить дыхание. К горлу подступал ком. В висках стучало. «Да что же это со мной?» – разозлился он. Он потирал лицо руками, пытаясь привести себя в чувство, но ничего не получалось. Он несколько раз ударил себя кулаком по грудной клетке, словно это могло остановить бешеный ритм сердца, потом чуть запрокинул голову и шумно выдохнул. «Нет, этого не может быть», – говорил он сам себе. Понимая, что все дело в его реакции на Лию.

В зал он вернулся только через час, когда к нему вернулось самообладание, и Лию уже избегал.

После полуночи гости стали разъезжаться. Охрана провожала их к выходу. Лию поставили у лестницы, наблюдать за проходом к центральной двери. Она молча наблюдала за уходящими гостями и все думала об этом танце. «Зачем только я согласилась?» – сожалела она. До сих пор ее лихорадило. Она боялась снова встретиться с Эдвардом. Остаток вечера он ее избегал, и она была ему за это благодарна.

На лестнице снова послышались голоса, Лия напряглась, один из голосов принадлежал Эдварду.

– Que pour la beauté de toi aujourd'hui encerclé dans la danse?⁴ – спросил его собеседник.

– Elle est de la sécurité⁵, – ответил тот.

– Jolie, mais je serais prudent si j'étais toi, avec ces roturiers, on ne sait jamais à quoi s'attendre. Même s'il s'est avéré qu'il s'est habillé pour elle et ils descendront pour nous⁶.

– Ne t'inquiète pas, je ne vais pas perdre la tête⁷, – ответил Эдвард.

В этот момент они поравнялись с Лией и оба догадались, что она все слышала. «Хорошо, что мы говорили по-французски», – подумал Эдвард, но все равно смутился, будто подозревал, что Лия все поняла.

Эдвард проводил своего собеседника до двери и на обратном пути еще раз мельком окинул взглядом Лию, но тут же отвернулся, останавливаться и разговаривать на этот раз не стал.

Этот последний взгляд немного охладил Лию, и она снова вспомнила, кто она.

На следующий день Лия узнала, что ее убрали из его охраны и приставили к старшей сестре Лизе. Та была девушкой занятой, она руководила благотворительным фондом и почти каждый день выезжала по работе. Поэтому следующие несколько недель Лия с Эдвардом не пересекались.

Через пару недель Лиза устраивала благотворительный прием, намереваясь собрать деньги для строительства новой школы в одном из бедных кварталов в пригороде столицы. К этому мероприятию охрана готовилась особенно. Предполагался выезд из дворца кортежем из пяти автомобилей. Поездка предстояла тяжелая, ехать предстояло в другой город, а выезд за стены закрытого города был небезопасен, террористы могли устроить очередное покушение. Накануне охрану провезли по предполагаемому маршруту и отрепетировали взаимодействие в пути, чтобы к поездке все были готовы.

В день благотворительного приема все немного нервничали. Садясь в машину, Лия заметила волнение первого консула. Он сел в одну машину с супругой, к ним присоединились охранники. Сестры в сопровождение охраны сели во вторую машину. В третью машину сел Эдвард с двумя охранниками. Кортеж с обоих сторон замыкали машины охраны. Лия была в последней.

Поездка до соседнего города прошла спокойно, без происшествий. Прием тоже состоялся в запланированном формате. Семья выглядела довольной, когда покидала зал. Лия дежурила за дверями и не видела само мероприятие. С приема уезжали тем же кортежем. Самым опасным участком дороги были городские окраины, где можно было наткнуться на охотников за головами, так называли тех террористов, которые жили вымогательством, похищали людей, а потом просили выкуп. Охрана подозревала, что может быть устроена засада, и была особенно бдительна. Все машины в кортеже были бронированные, но и их при желании можно было перевернуть.

Самые худшие ожидания охраны оправдались. Кортеж уже практически проехал городские трущобы, как вдруг раздались выстрелы. Стреляли слева, с крупнокалиберных пулеметов, броня уверенно выдерживала град пуль. Все охранники достали стволы, в любой момент готовые их применить. И тут слева показалось дуло пушки. А впереди появились заграждения в виде металлических ежей. Начальник охраны, который был в первой машине, скомандовал прибавить скорость, и его автомобиль на всем ходу протаранил один из ежей и проволок его несколько метров. Но проехать все равно было нельзя. Охранники первой машины практически выкатились на улицу и, отстреливаясь, засели за машиной. Охранники других машин открыли встречный огонь из пулеметов, вмонтированных в скелеты автомобилей. Воспользовавшись временным преимуществом охранники первой машины стали растаскивать ежей, чтобы можно было проехать. Но, к сожалению, это заняло слишком много времени, пушку успели зарядить, и первый выстрел пришелся на машину, в которой сидел Эдвард. Сердце Лии сжалось, и ей даже показалось, что оно на мгновение остановилось. Снаряд прошел через стекло передней двери. Стало понятно, что водитель и первый охранник мертвы. Ежи наконец растащили, командир скомандовал трогаться. Три первые машины поехали, и в этот момент второй снаряд попал в подбитую машину, и она перевернулась. «Пятая, пошли!!!» – раздался в ухе приказ командира. Это означало, что пятая машина должна была спасать выживших. Лия и еще один охранник выкатились из машины и перебежками, отстреливаясь, двинулись к перевернутой машине. В это время кортеж покинул линию огня. Они не будут ждать и будут увозить семью. Лия со вторым охранников вдвоем должны проверить, есть ли кто живой в машине, и выводить их другим путем через трущобы.

До машины охранники добрались благополучно. И пока второй отстреливался, Лия открыла дверь машины. Первым делом она проверила пульс у Эдварда. Он был жив. Она срезала ремни и вытащила его из машины. Потом проверила пульс второго охранника, он, к сожалению, был мертв. Лия стала приводить в чувства Эдварда. Встряхнув его несколько раз, она крикнула: «Очнитесь же!» Эдвард открыл глаза. «Надо уходить!» – скомандовала она. В этот момент одна из пуль настигла второго охранника. Обернувшись, Лия увидела, что он убит.

– Быстрее, быстрее, – закричала она и, подхватив Эдварда под руку, потащила его в сторону старых бетонных плит, оставленных у дороги. Она быстро оценила ситуацию. До ближайшего здания было метров 100, пробежать под огнем было невозможно. Силы противника явно превосходили, оставалось искать другой путь отхода. К счастью, она обнаружила люк канализации. Ей потребовалось несколько минут, чтобы вскрыть его. За спиной уже слышались голоса террористов. Они шли за ними.

– Быстрее, это наш единственный шанс!

Эдвард спустился в канализацию первым, Лия последовала за ним. Она не стала до конца задвигать крышку люка и положила под нее гранату.

– Быстрее, быстрее, – кричала она, торопя Эдварда.

Они спустились вниз и, выбрав наугад одно из направлений, побежали по канализационному тоннелю. За спиной раздался взрыв. Террористы подняли люк. Но это вряд ли их остановит, они быстро откинут трупы и пойдут за ними, поэтому следовало спешить. Через несколько сотен метров Лия увидела лестницу, ведущую еще к одному люку, и скомандовала забираться по ней. Они вылезли уже в заброшенной части города, прикрыв за собой люк. Несколько кварталов двигались перебежками, потом Лия заметила заброшенное здании и повела Эдварда туда. Заброшенное здание оказалось старой разрушенной школой. Давно здесь произошло страшное бедствие -нападение террористов, следы этого события до сих осталась на стенах, в здании не было ни одного целого окна. Эта часть города уже давно была необитаема.

Она закрыла за ними дверь и подперла ее старой партой, потом осторожно выглянула в окно, проверила обстановку на улице.

– Нам придется переждать здесь, они будут нас искать, – сказала она.

Отойдя от окна, Лия села на пол возле примыкающей стены. Через некоторое время Эдвард последовал ее примеру.

– Я пока не могу понять, что происходит. В голове все шумит, – наконец сказал он.

– Это от удара, возможно сотрясение.

Лия пододвинулась к Эдварду и села на колени напротив него.

– Я проверю, – сказала она, предупреждая о дальнейших действиях.