Юлия Резник
Воскресный папа
Глава 5
Ариша
Заболеть, не отработав даже месяца – это, конечно, ни в какие ворота. Но когда температура к утру снова поднялась до критической, а к этой «радости» еще и обложило горло, стало понятно, что без больничного мне не обойтись. Тут хочешь не хочешь – надо. Не уйдешь сам – так отстранят принудительно. И непонятно, что хуже. Впрочем, мне было так фигово, что на угрызения совести просто не оставалось сил. Я отлеживалась и лечилась. Несколько раз, правда, пыталась встать, чтобы помочь тёте Наде по дому, но та об этом даже слышать ничего не хотела. И прогоняла меня обратно в постель. В которой я потом, не привыкнув к такой заботе, плакала. Благо мои шмыганья носом запросто можно было списать на простуду.
Дня через три, когда я немного оклемалась и даже выпила кружку бульона на завтрак, в дверь тихо постучали.
– Не спишь? – шепотом спросила тётя Надя.
– Нет.
– А там к тебе гости пришли.
– Ко мне? Гости? – я даже привстала, опираясь на локоть.
– Ну, да. Лидия Сергеевна.
– Какая еще Лидия… – начала было я и резко оборвала себя, потому что практически в ту же секунду поняла, какая.
– Та самая. Твой ангел-хранитель. Я Лидочку теперь так и зову. И она не одна, представляешь? С сыном, – с намеком добавила тётя Надя. Куда она клонила, было ясно. Непонятно, какого черта здесь забыл Орлов. – Ты как? Может, посидим по-семейному? Выпьем чайку. Или это слишком?
– Слишком!
– Ох, а я так надеялась, что тебе уже хоть немного получше, – искренне огорчилась тётя Надя.
– Мне получше! Правда. Только ужасно неловко. Я как вспомню, что тогда уснула. У чужого-то человека. Стыдоба.
– Да какие же вы теперь чужие? Не выдумывай! Мы по несколько раз в день созваниваемся. То о твоем здоровье болтаем, то о преимуществах плаванья брасом. Ты знаешь, что Лидочка ходит в тот же бассейн, что и я? Нет? А вот представь себе. Да и что значит – стыдоба? Что стыдного в том, когда одному человеку плохо, а другой его не бросил в беде?
Только то, что я сама себя до этой беды довела, полтора часа сидя на остановке в тонкой курточке на рыбьем меху. Но вслух я, конечно, ничего не сказала. Иначе бы тётя Надя стала переживать и спрашивать, что же так сильно меня расстроило. А как тут объяснить? Я и сама не знала. Просто события последних месяцев, все мои тревоги и страх – бах, и выплеснулись наружу. И стало казаться, что все. Больше не могу. Просто так. Вроде как вообще на ровном месте.
Это теперь, когда отпустило, я могла над этим даже посмеяться. Вспомнив шутку из одного медицинского паблика: «Что значит – ты так больше не можешь? Все могут, и ты смогёшь! Дал бог дофамин – даст и норадреналин. Дал бог серотонин, даст и селективные ингибиторы его обратного захвата». Такая дурь, но настроение поднялось, как миленькое.
– Ну, вот! Уже улыбаешься. Так гораздо лучше. Может, тогда и выйдешь, а? Ненадолго. Хоть на минуточку…
Я с сомнением покосилась на себя в зеркало. Пугало пугалом. Вот и хорошо. Еще не хватало, чтобы этот медведь, ревущий на меня, пялился. А он пялился. Я это совершенно точно запомнила. Правда, первые дни мелькающие в голове картинки я списывала на горячку, но все ж.
Что я при этом чувствовала? Тогда – ничего. Было действительно плохо, и в голове сгущался туман. А потом, когда пошла на поправку… Даже не знаю. Я так давно не задумывалась о подобных вещах в принципе. И в конечном счете пришла к выводу, что мне все равно на его внимание.
– Ладно. Я только умоюсь.
И причешусь. И надену что-нибудь поприличней старой застиранной футболки еще из запасов гуманитарной помощи, которую раздавали африканским нуждающимся их менее нуждающиеся европейские соседи по планете.
Уже в ванной решила, что надо бы и искупаться. Когда болела – было нельзя. А тут… Нет, мне, конечно, все равно, как я выгляжу в глазах Орлова, но вот как пахну – это уже другое. Правда? Мы не настолько близки, чтобы перед ним вонять. Я скользнула носом по плечу, поморщилась и решительно шагнула под душ. Вымыла и голову, справедливо рассудив, что лучше я буду с мокрыми волосами, чем с грязными. В общем, из ванной я выбралась минут через пятнадцать. Распахнула дверь и как в стену врезалась.
– Ой!
– Ой! – улыбнулся красивый мужчина. Где-то я его вроде бы видела, но вот где – вспомнить не получалось.
– Я – Ринат. Мы у мамы встречались.
– А-а-а, – то ли с облегчением, то ли со странным, совершенно неоправданным разочарованием протянула я, – Ринат. Здравствуйте. А я думала, что…
Что вместе с Лидией Сергеевной меня приехал навестить… другой её сын. Непонятно, конечно, почему я так решила. Дурочка. У того Орлова и без меня вся жизнь – лазарет.
– Что? – еще раз улыбнулся он.
– Неважно. Извините, мне нужно одеться. Туалет там… – бросила напоследок. Ведь зачем-то же он забрел в эти края.
– Спасибо, Ариша! – крикнул гость мне в спину.
В следующий раз мы с Ринатом увиделись, когда я, одетая и расчесанная, вошла в кухню. По тому молчанию, которое на секунду повисло за столом, поняла, что пока я отсутствовала, мне успели перемыть кости.
– Аришенька! А я как раз рассказываю Лидии Сергеевне и Ринату о твоих африканских приключениях, – подтвердила мои догадки тётя Надя.
– Здравствуйте. Извините, что заставила ждать.
– Что ты, деточка! Это мы нагрянули как гром среди ясного неба. Тебе и не до нас, наверное, вовсе.
– Нет-нет, ничего подобного. Все в порядке. Я… рада гостям.
– Мы все рады. Ариша долго жила за границей и растеряла всех друзей. Что ни говори, а на расстоянии дружеские связи поддерживать очень трудно. Так что новые знакомства нам только в радость. Правду я говорю, Аришенька?
– Конечно.
Кроме того, что никаких стоящих дружеских связей у меня никогда особенно и не было. Когда все нормальные дети гуляли, а потом, взрослея, сидели компаниями по вечерам на детских площадках и пели под гитару песни, я училась. Музыкальная школа, школа языковая. И обязательный кружок естествоиспытателей по вторникам. Даже на праздники, когда в родительском доме собирались гости, мне не с кем было поиграть. Я была поздним и не особо желанным ребенком. Когда я родилась, маме хорошо за сорок перевалило, отцу и вовсе за пятьдесят. И все их друзья были примерно такого же возраста, а то и старше. Естественно, их отпрыски давно уже выросли и вылетели из гнезда. И на тех взрослых посиделках я, сколько себя помню, была единственным ребенком.
Я запнулась, когда поняла, что не просто об этом вспомнила, а рассказала вслух! Сама не заметив допроса, устроенного мне Ринатом. Понятия не имею, как у него получилось меня до такой степени разговорить. Он-то сам едва ли двумя словами обмолвился. Тогда как? Я удивленно моргнула, сощурилась. И уже так, с прищуром, на него уставилась. Пусть не думает, что от меня укрылся его номер. Я, может, сплоховала, еще толком не очухавшись от болезни, но… Будь я в форме, так легко он меня бы в жизни не раскусил. Может, этот парень и обладал какими-то хитрыми техниками допроса (а то, что это был профессиональный допрос, я уже не сомневалась), но так и я рядом с Сашей чему-то да научилась. Хотя после того, что я разболтала, сейчас ему в это поверить было наверняка непросто.
В общем, я смотрела на него, и смотрела. И понимала, до какой степени он непростой. И что за этими улыбочками, которые он адресовал всем без разбору, пряталась та еще личность. Хладнокровная. Жесткая. И даже немного пугающая, если глубже копнуть. И оттого, как ни странно, еще более интересная.
– Ох, брат мой покойный, хоть так и нельзя о покойниках говорить, специалистом был хорошим, от бога! А вот отцом… – тётя Надя покачала головой. – Где это видано – завещать все свои деньги институту, в котором работал? Это при живой-то дочери. Квартиру, и ту нам с Костиком отписал. Сколько уговаривали, чтобы Арише! Ни в какую. Говорит, пусть сама в этой жизни пробивается. Да кто ж против? Она и так, вон, умничка какая. А он оставил девочку без крыши над головой.
– Может, думал, что Арише и не надо ничего. В надежных-то руках мужа, – предположила Лидия Сергеевна, участливо похлопав меня по руке.
– А я и была в надежных.
Улыбнулась. И так, с улыбкой на губах, отвернулась к окну. И в отражении стекла я будто вживую видела хронометраж нашей жизни. Пять самых счастливых лет. Они и были моим наследством. А что касается имущества… Саша, как оставил все жене и детям при разводе, так больше ничего и не скопил. С деньгами он расставался легко. И вообще не имел привязанностей к материальному.
Единственное, о чем я жалела, так это о том, что у нас не было детей. Саша не хотел. Говорил, что уже не в том возрасте. А я не настаивала…
– Ариш, а ты не желаешь прогуляться? Я слышал, при простуде полезно. К тому же на улице така-а-ая красотища. Недолго. Подышим немного воздухом, и сразу назад, – возвращая меня в реальность, спросил Ринат.
Предложение было заманчивым. Я согласилась. Оделась быстро, а когда мы остались одни, поинтересовалась:
– Ну, спрашивай.
– Что спрашивать? – наигранно удивился.
– Да вот сама не знаю. Ты вроде бы все у меня еще за столом выпытал, – улыбнулась, а он запрокинул голову и засмеялся. Явно признавая, что грешен, но ничуть того не стесняясь.
– А ты, Арина Германовна, не такая простая, как кажешься, да?
– Не знаю. Я вообще не хочу казаться. Я хочу быть. Ну? Так ты расскажешь, чем я обязана такому тщательному допросу?
– Да вот… Брату ты моему нравишься.
– Правда? И что? Ты прикидываешь, достойна ли я такого счастья?
– Да теперь уж и не знаю. Мне, может, самому такая корова нужна, – сказал и стоит, лы-ы-ыбится во все тридцать два. Только знаете что? Улыбка-то и близко не касается глаз.
– Так это ты ко мне таким макаром подкатываешь?
– Говорю ж – еще не решил.
– А, ну, как решишь – свисти. А пока, если не трудно, дай-ка мне номерок Михаила Ильича.
– Но-но! На твоем месте я бы подождал активных действий со стороны мужчины. Михаил Ильич тот еще динозавр. Это я тебе со знанием дела говорю.
– Предпочитает традиционный сценарий? Да, ты не бойся, Ринат. Я ему на шею вешаться не собираюсь. Мне он сугубо по делу нужен. Девочка у него в отделении… сложная. Интересно, как она.
Ринат резко остановился. Снова бросил на меня странный взгляд, после чего протянул руку и велел:
– Давай!
– Чего?
– Телефон, говорю, давай. Запишу тебе Мишкин номер. И свой. Звони, если что-то понадобится. Ну, или просто поболтать. Права Надежда Семеновна – друзьями надо обзаводиться.
Я сунула руку в карман дешевенькой курточки. Достала старенький айфон и послушно отдала Ринату. Почему-то не посмела возразить. Почему-то была уверена, что он не так уж часто предлагает свою дружбу. И в том, что брату он ни за что не станет переходить дорогу – тоже была убеждена. Хотя он, может, и не шутил насчет своего интереса.
– Красиво, – сказал Ринат, разглядывая мое фото на заставке экрана. – Муж фотографировал?
– Угу. Я тоже люблю эту фотографию. Я здесь…
– Настоящая?
Наши взгляды поверх телефона встретились. Я кивнула. И снова уставилась на фото. Каким-то непостижимым образом Саше удалось уловить все краски заката сразу. На фоне него – величественные фигуры жирафов и я – глядящая вдаль.
– Не замерзла? Еще пройдемся? – спросил Ринат, когда закончил копаться в моей телефонной книге.
– Если ты не спешишь.
– Я не спешу. Но ты по себе смотри. В смысле – по состоянию. Это ж не я умирал еще каких-то пару дней назад.
– Да ничего. Мне уже лучше. Правда.
И мы прогулялись по парку, а когда вернулись, Орловы засобирались домой. Я еще нашла в себе силы дождаться их ухода и даже заметила, как заговорщицки переглядываются тёть Надя и Лидия Сергеевна. А потом силы закончились. Я еле добрела до кровати. И уснула под тихие разговоры дяди Кости и тёти Нади, которые наводили порядки в кухне.
Глава 6
Михаил
Если бы я сам не видел, в каком Ариша была состоянии, то наверняка бы решил, что она спецом ушла на больничный, чтобы переждать, пока на работе улягутся страсти. Но ведь нет. Ей на самом деле было фигово. Так, что я даже поддержал мать, когда та предложила обеспокоенным Аришиным родственникам не срывать ее с облюбованного дивана, а дождаться, когда болезнь отступит. На отъезде настояла Ариша.
Было это где-то с неделю назад, а значит, прошло более чем достаточно времени, чтобы забыть об этом эпизоде раз и навсегда. Тем более во всей этой круговерти – я обвел ничего не выражающим взглядом собравшихся в кабинете начмеда коллег – но ведь почему-то не забывалось. И я все чаще ловил себя на том, что смотрю в пустоту, а вижу… Ну, вы поняли. Красивая она. Чудо африканское. Удивительно сочная в нужных местах при общей своей худобе. И кожа нежная-нежная. Красивого медового оттенка. А я, между прочим, не монах, даже несмотря на то, что в последнее время мой образ жизни и смахивал на монашеский. Может, потому и торкнуло? Так…
– Ну, что? Думаю, на этом все. Вопросы есть? Нет? Тогда не забудьте – сразу после праздников к нам нагрянут из министерства, – бодрым голосом напомнила Зоя Филипповна.
– Такое забудешь, – буркнул под нос заведующий приемным отделением, первым вскакивая из-за стола.
Недовольство Кирилыча было понятным. От визита чиновника нормальный врач ничего не ждет. За исключением разве что какой-нибудь бессмысленной и беспощадной работы. Но, да ладно. Новый год на носу. Думать о плохом не хотелось.
Я сунул ручку в карман. И подойдя к вешалке, взялся искать свою куртку среди кучи других, гроздьями навешанных на крючки. Телефон зазвонил, когда я уже почти добрался до цели. Номер был незнакомым. Мелькнула мысль не брать – от звонков с незнакомых номеров одни неприятности, но потом все же приложил трубку к уху.
– Орлов!
– Здравствуйте, Михаил Ильич. Это Арина. Я вас не слишком отвлекаю? Мне ваш номер дал Ринат… Звоню узнать, как та девочка поживает. Вот…
– Какой Ринат? – я машинально пожал протянутую руку коллеге из экстренной хирургии.
– Как это какой? Ваш брат.
– Ах, мой брат. Вот как, – сощурился. И так интересно вдруг стало, где это она с моим братом виделась. Да и вообще… какого лешего?
– Так я могу узнать, как она?
– Устинова? Конечно. Забегай при случае в отделение – своими глазами увидишь.
Зачем предложил? И сам не понял. Такое не практиковалось. Скорики просто делали свою работу и тут же благополучно о ней забывали. По крайней мере, пытались. А то ж никаких нервов не напасешься. Сволочная у них работа. С другой стороны, Ариша сама нарушила правила. Уже, кстати, во второй раз. А я, идиот, этому в значительной мере поспособствовал. Не то чтобы я сознательно поощрял её на новые геройства (а мое приглашение она могла расценить и так), просто не знал, как иначе удовлетворить свой интерес. Уж очень мне хотелось узнать, что у них там за дела с Ринатом.
– А можно? Я тут неподалеку.
– Как тут? Разве тебе не положен постельный режим?
– Боюсь, закончилась моя лафа. Я как раз закрываю больничный.
– А-а-а. Ну, все. Давай тогда. Жду.
Я вернулся к себе в отделение и даже успел проверить тяжелых, когда Ариша снова позвонила. Судя по тому, сколько времени ей понадобилось на дорогу, не так уж близко она и была. Небось, специально ехала… Вышел ей навстречу.
– Халат есть?
– Нет, – искренне огорчилась, – и сменки нет. Я как-то не планировала к вам ехать.
Ну, что тут скажешь? Чудо африканское! За время болезни, кажется, она еще больше похудела. Осунулась вся. И даже въевшийся в кожу африканский загар как будто выцвел весь, побледнел… Нет, интересно, чем она все же думала, сидя на той остановке? Неужели ее мой выговор так расстроил? Орал я тогда – будь здоров. Но, если так разобраться, ругался я сугубо по делу. И это самое дело могло для нее очень плохо закончиться. Наверное, на остановке это обстоятельство как раз до нее и дошло. Почему-то ж ее именно там накрыло?
– Ладно. Стой тут.
Вернулся в кабинет, взял свой халат, старые тапки. Очень удобные, носил их до последнего. Пока не порвались. И вот, все никак не выкину – жалко. Хотя, говорят, от старья нужно избавляться. Может, и решусь в честь Нового года. Время еще есть.
Ариша терпеливо дожидалась меня у входа. Чуть в стороне топталась огромная китообразная тетка. Вся напомаженная и в мехах.
– Вы к кому? – поинтересовался я, бросая тапки на пол перед Аришей.
– Не знаю. А вы кого бы мне порекомендовали? – оживилась дама. Глаза Ариши широко распахнулись, а с губ слетел тихий смешок.
– Здесь вам отделение множественной и сочетательной травмы, а не кастинг-агентство! – рявкнул я. – И посторонним вход воспрещен, вообще-то.
Мимо пробегал дежурный врач, я окликнул его:
– Данил Викторович, разберись, что здесь за проходной двор, – резко дернул головой в сторону тетки. Данил деловито кивнул. С интересом покосился на Аришу, что мне совсем не понравилось.
– Родственники Устиновой на месте? – холодно поинтересовался я.
– Мать вроде была с утра, – настороженно кивнул Сергеев.
– Тогда я здесь подожду… – пролепетала Ариша.
– Чего подождешь?
– Когда все уйдут, – как будто растерялась она. Я оглянулся. Неужели мне удалось ее смутить? Ну, дела. В моем развевающемся от быстрой ходьбы халате фигура Ариши казалась еще более хрупкой, чем обычно. Я уж молчу про штиблеты, которые на ней, что те сапоги-скороходы были.
– Вот еще. Мне с тобой некогда возиться. Пойдем.
– Постойте…
Договорить не успела. Я толкнул дверь в палату. Четыре койки – все после ДТП. Самая тяжелая – та самая девочка. Девятнадцать лет. Кровать у окна. Подошел и замер. Ну, и что в таких ситуациях говорят? А бог его знает…
– Ой, а это вы тот фельдшер, что Настеньку спас, да?
Ну, вот. Даже говорить ничего не пришлось! Мать пациентки сама все вычислила. Знать бы еще, как. Кажется, кто-то говорил, будто она в городской администрации заправляет, может, по своим каналам пробила ситуацию? На сайте института размещены фото всех сотрудников. Я выругался про себя и в которой раз возблагодарил бога за то, что все сложилось удачно. Ведь если бы ситуация пошла под откос, а шансы на это были чертовски высокими, эта же самая дамочка, которая нынче, захлебываясь слезами и благодарностями, набросилась на Аришу с объятьями, с таким же азартом принялась бы эту самую Аришу уничтожать. И винить ее за это я не стал бы. Это заложено в человеческой природе – искать виновных.
– Ну, что вы! Не нужно… Я просто делала свою работу…
На бледных щеках Ариши разлился румянец. Ну, надо же, она действительно смущалась. Я как дурак залип, наблюдая за её слабыми, но такими отчаянными попытками освободиться.
Она мне понравилась. По-настоящему. Так, что я даже взялся гадать, как нынче принято звать женщин на свидание. Хотите – верьте, хотите – нет, а я успел забыть, когда в последний раз этим занимался. В серьезных отношениях я заинтересован не был. А несерьезное… оно само в руки шло. Но я был уверен, что с Аришей так не получится. Не из того она теста была. И оттого медлил. Сам не очень-то понимая, что готов ей предложить.
– Михаил Ильич! – в палату заглянул Данил, – там нас срочно на пятый вызывают.
– Бегу! – бросил я и уже на ходу обернулся к Арише: – Сама дорогу найдешь?
– А как же.
– Давай. Недолго тут.
И все. Работа закрутила. И стало уж не до личного. Только дома мысли об Арише вернулись. Хотел даже ей позвонить, но сразу не сообразил записать номер, а потом он затерялся среди других. Не трезвонить же всем без разбору, чтобы ее вычислить? Да и поздно уже, наверное. А ведь я так и не выяснил, что у них за дела с Ринатом. Не знаю, почему, но из двух братьев-погодок я почему-то всегда больше переживал за него. Артём был… поспокойней, что ли. А этот – ураган. Но такой весь в себе ураган, знаете? Мне было двадцать, когда умер отец. Ринату с Артемом – четырнадцать и тринадцать. И разница в шесть лет, которая сейчас вообще не ощущалась, тогда казалась бездонной пропастью. Пропастью, которую я каждый божий день штурмовал, доказывая, что не зря встал во главе нашего дома. Может, тогда я и переел этой всей семейной жизни? Может, поэтому сейчас с таким азартом упивался своим одиночеством? Одному ведь так хорошо! Голова ни о чем не болит совершенно. То ли дело, когда ты в двадцать лет – единственная опора в семье! Когда только от тебя зависит будущее братьев, да и гораздо более банальные вещи зависят, например, что вы все будете есть?
Вообще не знаю, как тогда справился. Где нашел нужные слова, аргументы и силы, чтобы их всех поднять.
В дверь постучали, когда я уже прикорнул одним глазом. Ну, кого же там принесла нелегкая?
– Привет! Ты, никак, уже спишь?
– Поспишь тут с вами. Что-то случилось? – буркнул я, пропуская Рината в квартиру.
– Ну, простите. Раньше вырваться не мог. Работа.
– Жрать хочешь? – почесал живот и зевнул.
– Как волк.
– Ну, пойдем. Там мама плов сварила. Правда, уже остыл.
Я наложил Ринату поесть и сунул тарелку в микроволновку. Ничего не спрашивал. Ждал, когда он сам расскажет, зачем пришел. А то, что повод был – я не сомневался.
– Угадай, где я вчера был?
– И где же?
– В гостях у Арины.
– И что ты у неё забыл? – я отвернулся, чтобы достать тарелку. Сделал вид, что мне до этой информации дела нет. Не знаю, удалось ли. От Рината мало что ускользало.
– Мама попросила подбросить. Они там все задружились, ты знал? Ну, я подумал, почему бы и нет?
– И как погостил?
– А хорошо. Тётя Надя – неисчерпаемый поток информации. С Аришей сложней. Пришлось устроить ей небольшой допрос с пристрастием, – младший улыбнулся.
– Зачем оно тебе надо?
– Ну, привет! Думаешь, я не заметил твоего интереса? Так ты это брось. Он был таким очевидным, что мама смутилась почти до слез, – хмыкнул Ринат и, опустив взгляд на это самое очевидное, с намеком поиграл бровями.
– И ты поэтому решил, что…
– Что неплохо бы проверить девочку.
– Постой-постой. Ты что же, тоже взялся устраивать мою жизнь? Мало мне матери?
– Думаю, ты и без меня справишься. А если нет…
– То что?
– То я сам подумаю в эту сторону.
– Хочешь подкатить к Арише?
– Надеюсь, тебе хватит ума подкатить к ней самому. Как ни крути, тебе она больше подходит.
– А ты уже, как я погляжу, все просчитал, – хмыкнул я, не совсем понимая, как реагировать на вмешательство брата. Раньше он себе такого не позволял. Мне вообще казалось, ему и дела нет до моей личной жизни. Если только позубоскалить над ее отсутствием. Или отчаянными попытками матери в очередной раз мне кого-то впихнуть. Но сейчас… он как будто и впрямь был не на шутку заинтересован.
– Так, кое-что.
– Я подумаю над твоим предложением. Или угрозой. Даже не знаю, как воспринимать этот разговор.
– Как пинок под зад?
– Да иди ты! Не дорос еще.
Ринат поел. А после заявил, что останется ночевать у меня.
– Так хочется кушать, что даже переночевать негде, – пробормотал я, доставая с самой верхней полки припрятанные на такой случай подушку и одеяло. Ворчание было наигранным. Как бы мне ни нравилось мое одиночество, в глубине души я, как истинная наседка, кайфовал, когда младшие были что называется при мне. Опять же, за Артема я переживал в меньшей степени. Тот был прочно женат и вроде бы счастлив. А вот Ринат… Насколько бы мне стало спокойней, если бы он тоже остепенился. Если бы хоть на секунду улегся бушующий в его глазах шторм. И тут я какого-то черта представил его с Аришей и… Швырнул в этого придурка подушкой. Ясно ведь, для чего он завел этот разговор. Хотел меня на эмоции вывести. И у него это чуть было не получилось. Провокатор недоделанный. Привык на работе хитроумные интриги плести, и тут давай…
Жаль, подушку поймал. С рефлексами у него тоже все было в порядке.
– Эй! А в глаз?
– В другой раз. Прям стихи вышли, надо же. Спи уже! Мне завтра рано вставать.
