Юлия Р.
Как раньше не будет
В раздевалке творился сущий кошмар. Дети потрошили свои кабинки, кое-как натягивали на себя тёплую одежду, снова сбрасывали её с рёвом и просились в туалет, потому что захотелось именно сейчас, а не десять минут назад, когда всех хором томили на горшках добрых шесть минут. Воспитатели с нянечкой носились от крика к крику, от раздетого ребёнка к уже начинающему под слоем шерсти и меха потеть. Одна София преспокойно прошла к своей кабинке, достала вещи, присела на скамейку, без посторонней помощи оделась, успев при этом помочь близнецам застегнуть пуговки на пальто, затянуть вязочки на шапках и просунуть ручки в узкие варежки.
Наконец добрая половина детей топталась готовыми к выходу. Анна Васильевна оставила отстающих на второго воспитателя и поспешила вывести группу из помещения, попутно раздавая указания всем и каждому:
– Берёмся за ручки по двое, аккуратно спускаемся по ступенькам. Миша, не прыгай! Алёна, держись за Андрея! Не растягиваемся, смотрим под ноги.
«Четырнадцать палочек мороза», как выразилась дворничиха баба Дуся, приятно освежали. София закрыла глаза, вдохнула поглубже, выдохнула. Она всегда любила зиму, любила, когда погода тихая, как сейчас, когда не слишком холодно и когда идет снег. И чем он пушистее, тем спокойнее на душе. Она не спеша прогуливалась по вычищенным тропинкам, дергала за лапки елей и ныряла под осыпавшийся снег, лепила шарики и бросала их в кирпичную стену, падала спиной в сугробы и получала за это от Анны Васильевны.
С другими она не играла. Это всё одно, что водиться с племянниками. Они были настоящими детьми, «а я? Кто же я? – рассуждала София. – Вынужденная притворятся взрослой незрелая личность? Или уникальная индивидуальность, невольно опустившаяся до уровня бесхребетного индивида? Судя по моей нерешительности и бегу от проблем никакой зрелостью здесь и не пахнет. Грусть-печаль, однако.»
София из фона случайно выхватила знакомое лицо. За весь день она не успела подумать о том, что может снова встретиться с человеком, которого в своём времени потеряла много лет назад. У калитки стояла тётя Наташа и махала ей рукой. София сделала в нерешительности один шаг навстречу, замерла на мгновение и сорвалась на бег.
– Ого, ты сегодня рада меня видеть? – засмеялась тётя, подхватывая Софию на руки.
– Я всегда рада тебя видеть! – Софа обвила руками шею и уткнулась лицом в её волосы.
– Утром ты так не думала, – поглаживала она по спине племянницу. – Что было, то прошло. И мы забудем.
София отказалась ехать на санках, хотелось прогуляться за руку с тётей. На полпути силы неожиданно покинули её ноги и пришлось позволить докатить себя до подъезда. В квартире было всё, как раньше: сервант, заставленный дарёным хрусталём и фарфором, пузатый телевизор на ножках, диван с тонкими деревянными подлокотниками, ковер на полстены и люстра с «висюльками». Ощущения возврата в прошлое не было. София смогла переделать квартиру «под себя» всего год назад. После смерти тёти она долго не решалась что-либо выкинуть. Казалось, что тем самым она осквернит память о ней. Только после очередного замечания Лиды насчёт «советчины», вгоняющей в депрессию даже тараканов, София решилась на переделку, сохранив при этом большую часть мелочёвки и спрятав её от глаз придирчивой подруги за зелёные дверцы новенького шкафа-купе. А сейчас вот оно всё здесь, на своих местах, в неизменном порядке.
Тётя собирала вещи на стирку, подключала машинку и готовила порошковый раствор. София бегала за ней хвостиком и сыпала вопросами. За семь лет после похорон они накопились в огромном количестве и требовали ответов здесь и сейчас, пока присутствовала такая возможность. В выражениях мыслей София старалась подражать детям, что выходило плохо. Несколько раз тётя Наташа зависала с мокрыми кофточками, юбками, брюками в руках, забывая, что надо бы капающие вещи продолжить отжимать, и в недоумении смотрела на Софию, как будто проверяя, не подменили ли ей ребёнка в детском саду.
В перерывах София спорила сама с собой. Она не знала, как распорядиться знанием о будущем тёти. Решиться предупредить напрямую о том, что лет через пятнадцать она умрет из-за не диагностированного на ранних сроках рака, не позволял страх всё испортить. Вдруг своей откровенностью она сломает прошлое и испортит будущее. А что если тётя не поверит? Как минимум, удастся отшутиться. Как максимум, присутствовала вероятность залететь в психушку или на сеанс экзорцизма. Намёки здесь тоже малополезны. Даже хорошо продуманные они прозвучат из уст пятилетнего ребёнка, как плохая шутка, подстроенная кем-то из взрослых. Да и поможет ли это как-то изменить будущее? Что если это вообще не прошлое, а какая-нибудь компьютерная симуляция, в которую София залетела по случайности, подстроенной правительством или неким тайным обществом? Если она сейчас допустит ошибку, то по возвращению сгинет бесследно с лица Земли, как забракованный экземпляр эксперимента под номером 729 435. Да нет, чушь какая! Но для перестраховки она решила дать выбор самой тёте Наташе.
– Ты бы хотела знать, как ты… умрешь?
Тётя выронила ложку, которой перемешивала картофель в сковороде.
– София, вас этому в детском саду научили? – недоумевала она в растерянности.
– Нет. Честно-честно! Мне просто интересно.
Тётя Наташа подошла поближе, для уверенности приложило руку ко лбу девочки, присела рядом на табурет.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – после бодрого кивка Софии продолжила: – Ты как-то странно себя ведёшь, не к болезни ли это? Ответом на твой вопрос будет нет. Я бы не хотела знать, как, когда и почему я умру. Во-первых, это грех, а, во-вторых, чему быть, того не миновать. Знать заранее о чём-то плохом, только портить себе остаток жизни ненужными переживаниями. Для меня главное – вырастить тебя и дать образование. А остальное не имеет никакого значения.
– Угу, – смирилась София с выбором тёти.
После ужина они в обнимку смотрели телевизор. София ещё до мультфильма в «Спокойной ночи, малыши!» начала клевать носом. Тётя Наташи перенесла её на кровать, помогла раздеться и присела рядом.
– Я люблю тебя! – сказала София то, в чём при жизни тёти никогда не признавалась.
– Ой, доча! – растроганные глаза наполнились слезами. – И я тебя очень люблю!
Она поцеловала девочку в лобик, подоткнула одеяло и поглаживала по спинке, пока София окончательно не уснула.
София очнулась в кабинке для инвалидов, в которой просидела… Сколько? Она посмотрела на наручные часы. Прошло минуты три. В дверцу стучали. Судя по силе ударов, не в первый раз.
– С вами всё в порядке? – раздался чей-то голос.
– Всё нормально, я сейчас выйду, – она встала, потрясла головой, помахала руками перед лицом, подгоняя к себе воздух.
На выходе её поджидала техничка, экипированное шваброй, тряпкой и пульверизатором с голубой жидкостью. Она внимательно посмотрела на Софию и ещё раз уточнила:
– С вами точно всё хорошо? Вы стонали, как от боли. Я подумала, что вам плохо.
– Было, но сейчас стало лучше. Спасибо!
София проскользнула мимо уборщицы и поспешила покинуть туалетную комнату, пока из соседних кабинок никто, если кто-то там был, не успел выйти. Объясняться перед кем-то ещё не хотелось, как и принимать притворное сочувствие, в котором она не нуждалась.
Оставалось полчаса до обеда. София забивала в поисковике вопрос за вопросом, щёлкала мышкой по ответам Google, фыркала на попадавшуюся информацию. Кроме неплохих подборок хронофантастики на вечер, найти что-либо, способное объяснить происходившее с ней, не удалось.
«Я-то не в фильме… надеюсь», – усомнилась в реальности София.
Нависшая над её столом Мария Аркадьевна напомнила о своей самой что ни на есть карикатурной роли начальницы, подкинув тем самым уголёк в топку сомнения.
– Я согласна, – сказала ей София, не позволив открыть и рта. – Только я хочу иметь возможность покидать рабочее место раньше времени. Без ущерба рабочему процессу, разумеется.
Прикрывшись «Если не согласится, уволюсь, да и всё тут!», София впервые выставила условие, чем не мало озадачила Марию Аркадьевну. Хотя та ненадолго подвисла, всё же ответила вполне спокойно:
– Хорошо. Завтра в девять передашь дела Амелии, а потом тебя будут ждать в кафе на стажировку.
«Амелия, значит! – ситуация начала подтягивать логику. – Племяшку решила на моё место пристроить? Что ж, это ваши семейные дела. Главное, что с моим условием согласилась. Остальное не важно.»
Свобода в действиях сейчас, как никогда, имела особенный вес. Во-первых, София не понимает, что с ней происходит и как это контролировать? Не то чтобы всё это не нравилось. Казалось даже забавным вот так просто прыгнуть в прошлое, оставаясь при этом в своём нынешнем уме, и побродить там, куда для всех дорога давно закрыта. Во-вторых, она должна иметь возможность в любой момент потеряться с глаз посторонних без опаски предстать перед ними в неприглядном виде. Возможно, скачки в прошлое – это всего лишь галлюцинация. Хорошо, если в этот момент сидишь взаперти одна или валяешься дома на кроватке. А что, если ты бесконтрольно шастаешь повсюду с пеной у рта и взглядом дохлой рыбы с витрины захудалого магазинчика? Приятного мало. Так или иначе, чтобы разобраться, понадобится куча свободного времени.
Перерыв на обед София провела в обнимку с телефоном. Не обращая внимания на поднос с остывающей едой и обедающих по соседству коллег, она с маниакальным упорством просматривала страницу за страницей, перескакивая от путешествий во времени к профилям рекомендованных поисковиком психологов (исключать помутнение рассудка тоже не стоило).
– MARVEL или DC? – за её столик без разрешения подсел Пашка.
– DC, – не растерялась София.
– О! Влюблена в мужественный подбородок Бэтмена?
София сморщила нос и скривила рот в брезгливую дугу.
– Нет, мне нравятся их антагонисты, – заявила она со знанием темы.
– Ого, неожиданно!
– Ты решил поговорить со мной о супергероях? – оценивала она обстановку.
Он смутился прямого вопроса и заискал глазами другую точку опоры за пределами её лица.
– Не знал, что спросить. Хотел проверить, злишься на меня или нет. Я слышал, тебя в другое место переводят. Не хотелось бы вот так расстаться с негативом в воспоминаниях. С твоей стороны, понятное дело. О тебе-то я хорошего мнения, а вот себя показал не с лучшего ракурса.
София понимающе покачала головой и подметила:
– Так или иначе мы будем видеться. Одна компания как-никак. И повторюсь, я не в обиде на тебя. Проехали, как говорится.
Беседа подвисла. Затянувшееся молчание, которое часто возникает между малознакомыми людьми, вынудило побыстрее разобраться с обедом. У Софии получилось раньше. Она скидала пустую посуду на поднос, подметила в слух, что еда сегодня была вполне сносная, и поспешила удалиться с глаз виновника неловкой ситуации.
До конца рабочего дня она успела подбить висевшие дела, разобрать шкафы и ящики, выбросить лишнее отовсюду и собрать в кучу личные вещи. София всегда удивлялась персонажам фильмов, которые при увольнении выходили из офиса с полной коробкой чего-то непонятного. Казалось неясным, что на работе можно насобирать такого? Теперь два внушительных пакета из местного магазинчика, заполненный до краёв, вполне проясняли ситуацию. Здесь были: запасная обувь на случай важных переговоров и пара тапочек для комфортного сидения за рабочим столом, палантин из верблюжьей шерсти, куча мелких и крупных безделушек, подаренных в разное время компанией в рамках корпоративной политики по сплочению и мотивации коллектива, кружка с дурацкой надписью «Нет, не принцесса. Королевна!», тетрадки с личными записями по работе и несколько карманных романов под мягкими обложками с мужественными мужчинами, уверенно держащими в своих объятьях женственных женщин. Последние были всучены Лидой для раскрытия «женских чакр» и пробуждения сексуальности, которые София решила оставить в покое после первой же подробно описанной сцены с «жезлами», «разгорячённой плотью», «чреслами» и другими определениями половых органов.
– Ужас-то какой! – прокомментировала она прочитанное и с пылающим от стыда лицом закинула подальше в ящик всю стопку романов.
В приёмную вползла кадровик Ирина Александровна. Она ещё не отошла после третьего декрета и кое-как перетаскивала по офису своё длинное тело, начинающее заметно крениться к полу в области шеи и плеч. Ещё бы! Потаскай на себе грудь четвёртого размера, трёх спиногрызов погодок да мужа слюнтяя, не отвыкшего к сорока пяти годикам что-либо делать без разрешения своей матушки. Ирина остановилась около стола, посмотрел на Софию, пакеты, дверь управляющей и подвисла в замешательстве, забыв, зачем пришла.
– Меня переводят, – напомнила ей Софа.
– Да. Точно! Как устроишься на месте, забеги ко мне. Подпишем приказ и новую должностную инструкцию.
– А разве я не должна ознакомиться с ней до того, как приступлю к выполнению обязанностей?
– Должна, но я её не подготовила, – спокойно заявила о своей оплошности кадровик.
София посмотрела на измученное лицо Ирины Александровны, которое за полгода декрета постарело лет на десять, и из сочувствия простила ко всему прочему и все будущие её прегрешения.
– Без проблем! Забегу через недельку.
Кадровик, не покидая амёбного состояния, молча выползла из приёмной. Часы показывали 17:27. Марии Аркадьевны давно исчезла из офиса, прикрывшись очередным неотложным делом во благо процветания компании, чаще всего подразумевавшее под собой полуденную запись к косметологу, или встречу с неработающими подружками, или пилатес, или шопинг в ближайшем торговом центре. София всё это прекрасно понимала, но из деланного сочувствия «работяге» каждый раз охала и ахала, провожая начальницу за дверь. Ожидать её после этого не стоило до завтрашнего дня. Оставшиеся полчаса досиживать тоже не хотелось. София решила сбежать пораньше и, чтобы лишний раз никому не попадаться на глаза, прошмыгнула к пожарному выходу, не раз спасавшему её в подобных случаях. Спускаясь по лестнице, она чертыхнулась, заметив через окно Пашку, крутившегося на улице около выхода из цеха с парочкой других поваров. Они отдыхали в тени здания от духоты кухни, прохаживались до угла и обратно и под весёлые смешки что-то обсуждали между собой. София решила переждать их променад, затаилась с пакетами в уголке площадки и наблюдала из укрытия в ожидании нужного момента.
Любопытный глаз непроизвольно падал на Пашку, отбраковывая двух других его спутников напрочь. Казалось бы, обычный молодой человек, возможно, чуть менее субтильный, чем крутившиеся рядом товарищи. Может быть, замашка бриться под ноль выделяла его из толпы? К тому же, он явно не страдал облысением, но для чего-то каждое утро тщательно скрёб голову опасной бритвой до воскового блеска. Вероятно, таким образом он поддерживал терморегуляцию головы, закрытую снизу густой бородой, неизменно балансирующей по длине между Бретта и Гарибальди. Аккуратно оформленная, с чёткой линией по щекам она помимо возраста и суровости добавляла глубины и выразительности серо-голубым глазам. Возможно, секрет притягательности в этом? Даже Чарльз Дарвин признавал наличие бороды доминантным признаком среди мужчин, как, например, длина надбровных перьев у Короля Саксонии увеличивает привлекательность самца среди райских пташек. Какой-то современный умник с этим не согласился, а другой напротив подтвердил теорию экспериментальным тестированием, отвечающим, как полагается, объективности, надёжности и валидности. София могла бы быть среди тех дам, считающих волосяной покров нижней части лица у мужчин признаком брутальности, если бы не думала, что бороду носят исключительно ленивые мужики. Образ ирландского дровосека стоял где-то там, снизу, под полками с главными сексуально-привлекательными образами в её представлении.
Нет, здесь было что-то другое. На Софию обратили внимание, вот в чём дело. Когда в обиде на весь мир стараешься спрятаться ото всех, где подальше: в тесной однушке на четвёртом этаже, за алкогольным дурманом или, наконец, в себе самой – кто-то находит тебя, вытягивает на поверхность, приносит извинения, да ещё и два раза за день. Волей-неволей, пусть даже чисто на интуитивном уровне, поддаёшься искушению узнать, что же это за человек такой особенный. София не впала в глубинную психологию и объяснила всё намного проще:
«Так-то он ничего!»
Только потом всю дорогу до дома ругала себя за привычку прицениваться к первому попавшемуся мужчине, что ни раз аукалось ей в прошлом.
После парочки неудавшихся, по-детски наивных отношений и одной серьёзной, но, как полагается, разбившей сердце любви, к которой она нет-нет да возвращалась мысленно, началась череда сомнительных встреч и малообещающих свиданий. Эти мужчины ничего для неё не значили. София находила их в компаниях, в клубах, в социальных сетях, на сайтах знакомств и при проблеске взаимной симпатии стремилась влюбить в себя. В поиске кого-то или чего-то важного она перебирала одного за другим, зачаровывалась после первой или второй встречи, теряла интерес к каждому, кто по-настоящему ею увлекался и тут же разрывала с ним все связи, а потом пряталась в квартире от толпы нечаянных поклонников и с фанатизмом истязала себя самокопанием и слезами в подушку.
Пелена с разума спала, когда один из воздыхателей начал её преследовать. Всё началось с обычной переписки в соцсети. Он сам постучался к ней в друзья, представился Андреем и предложил пообщаться здесь и сейчас. Пустая страница собеседника и никнейм из бессвязного набора букв английского алфавита Софию совершенно не смутили. Тем более он убедительно объяснился, что работает в «органах», а им по долгу службы запрещено светиться в Интернете. Она согласилась.
Андрей оказался интересным собеседником, эрудированным и с непостным чувством юмора. Он умело угадывал интересующие её темы, был внимателен, заваливал оригинальными комплиментами, ни на чём не настаивал, не докучал сообщениями и при этом всегда оставался на связи. Софии подумалось, что вот наконец-то она нашла то, что искала. Вернее, того, кого искала. Разумеется, вопрос о внешности интересовал её с самого начала, но она не требовала фотографий, до крайностей романтизируя его загадочность. В один из дней любопытство извело до такой степени, что стало физически дурно, и она поняла, что если сейчас же не увидит Андрея, то умрёт прямо здесь на месте, так сказать, не отходя от ксерокса. Примерно это София написала ему в сообщении. Он ответил смеющимся смайликом и милой припиской:
«Ты – Чудо!».
Чуть ниже сбросил ссылку, предупредив, что лучше её открыть на домашнем компьютере, дабы случайно не засветить лицо сотрудника МВД на корпоративной технике негосударственной организации. Послушная девочка Софа сделала всё, как было велено. Как там говорят? И понеслась? Нет, фотография по ссылке действительно была и, что немаловажно, Софию она полностью устроила, да так, что в мыслях ненароком промелькнули несколько мест для будущего свадебного путешествия. Только в добавок к фото прилагался некоторый программный код, невидимый невооружённым глазом обывателя и пропущенный без уведомлений всеми защитами компьютера, как по пригласительному билету.
Кошмар начался, когда София поняла, что её переписки читают. Она подумала, что забыла на работе выйти из профиля VK, и кто-то из коллег с крысиной натурой без спроса залез на её страницу. Но после рекомендованных администрацией сайта шагов по выходу со всех устройств и смене паролей история всё равно повторилась. А тут вдруг Андрей поинтересовался, как там дела у Лиды с новым парнем, о котором никто, кроме подруг, не знал. Задурманенная романтическими переживаниями голова разом прояснилась и сложила один к одному.
«Ты следишь за мной!» – обвинила она его.
«Нет, всего лишь приглядываю за плохой девочкой.»
«В каком смысле?»
«Иметь столько связей с мужчинами и оставаться при этом монахиней довольно-таки сложно», – написал он в ответ.
«Да что ты вообще обо мне знаешь!?»
«Всё!»
Сердце в спешке выколачивало себе путь через рёбра наружу. София лихорадочно начала удалять информацию из соцсетей, подчищать переписки и историю браузера. Один из мессенджеров на телефоне принял сообщение с неизвестного номера:
«Не поможет, милая.»
Она нервно сглотнула и зависла над открытым сообщением, еле сдерживая дрожь в руках. Поступили новые сообщения:
«Я всего лишь хочу, чтобы мы с тобой подружились. Ты мне нравишься, и я уверен, что это взаимно.» «Ну же, София, ответь мне.» «Ау!»
«Да пошёл ты!» – ответила она и заблокировала номер.
В сервисе по ремонту компьютеров посоветовали полностью снести ноутбук и переустановить операционную систему. София согласилась и, получив на следующий день чистенький аппарат, немного поуспокоилась. Ночью её разбудил звонок с неизвестного номера. На том конце молчали, ни единого звука не было слышно, но присутствие слушающего всё равно ощущалось. София подумала, что ошиблись номером и после нескольких корректных «Ало!» сбросила звонок и затолкала телефон обратно под подушку. Рука не успела отпустить сотовый, как на него пришло sms:
«У тебя красивый голос, мягкий и чувственный. Услышать бы его в живую.»
Она поняла, кто это. Без промедлений внесла номер в списки заблокированных и выключила телефон. За пару месяцев таких номеров скопилось с два десятка. Она удивлялась, откуда столько может быть у одного человека и каждый раз тряслась от страха, читая сообщение от новой комбинации из девяти цифр после +7 9. Он не оставлял её в покое ни по телефону, ни в соцсетях. Настаивал на встречах, запугивал незримым присутствием и исключительной настойчивостью, приправленную недвусмысленными угрозами. Говорил, что выложит в общий доступ её откровенный фотографии и не менее интимные переписки, что с лёгкостью найдет её квартиру, тем более место работы ему давно известно и проследить маршрут до дома не составит труда.
«Но я делаю одолжение и не буду вести себя, как маньяк. Ты можешь сама пригласить меня к себе домой, и тогда мы обойдёмся без случайных недоразумений. Я люблю тебя, София! Помни об этом, когда будешь блокировать мой новый номер»
Это сообщение, ставшее последней каплей, вынудило Софию обратиться в полицию. Сотрудник дежурной части усмехнулся заявлению.
– Вы даже не знаете, кто это, – пояснил старший лейтенант Милосердов. – Как я приму заявление на имя без фамилии, которое, к тому же, может быть ненастоящим?
– Разве вы не можете пробить номер?
– Можем, но оснований нет.
– И что же мне делать? – мялась в волнении у окошечка Софа.
– Я вам уже сказал: смените номер телефона и удалитесь из всех соцсетей.
Она послушалась его. Всё прекратилось разом. София ещё долго не могла избавиться от параноидных ритуалов, будь то петляния в окрестностях по дороге от работы до дома с умыслом запутать невидимого преследователя, или опасливые оглядки в поисках зудящего затылок взгляда, но и это со временем сошло на нет. Как и желание собирать внимание всех мужчин на себе. Спектакль окончен. Для неё и для тех, кого хотела одурачить, кого пыталась убедить в уникальности своей натуры, ценности и значимости, скрывая под вызывающим поведением обыкновенную потребность в любви и понимании.
