Юлия Николаева
Пес, миллионер и прочие неприятности
Глава 4
Наконец, сообразив, что произошло, я закрыла рот и отшатнулась в сторону, кинув взгляд наверх. На мгновенье показалось, что в распахнутом на четвертом этаже окне мелькнула тень. По всему выходило, что мужчина спрыгнул именно оттуда, тот, кто там, наверное, уже спешит вниз.
Джек по неясной причине стал тянуть прочь и тихонько поскуливать, но я ждала, усердно отстукивая зубами дробь. Когда минут через пять никто не появился, я подумала, что, возможно, человеку нужна помощь. В плане тому, что наверху, лежащему на асфальте явно уже было ни до чего.
Аккуратно обойдя тело по периметру и стараясь особенно на него не смотреть, я прошла к двери в подъезд. Дверь была с домофоном, я набрала код, тот что у Кэт, и он сработал. Вскоре мы с Джеком уже стояли на четвертом этаже и звонили в железную дверь. Ответить нам никто не пожелал. На всякий случай, я даже ручку подергала, было заперто.
Выбора особенно не было, и, спустившись на середину пролета, я позвонила в полицию. Они сняли только с десятого гудка, долго не понимали, о чем я толкую, и категорически отказывались ехать куда бы то ни было. Битьем и катанием я смогла донести до них суть происходящего, мужчина велел оставаться на месте, я спустилась вниз и вышла на улицу.
Устроилась на скамейке неподалеку. Джек не стал проявлять активность, залез на скамейку и лег, положив морду мне на ноги. Так мы и сидели, пока не услышали шум машины.
Из-за угла выехал полицейский УАЗик, и я, спешно поднявшись, направилась к нему. Из него вылезло трое мужчин и, переговариваясь, закурили. Один все-таки подошел к погибшему, потом приметил меня.
– Вы звонили? – задал вопрос, я кивнула, подходя к их компании. Мужчины меня окинули внимательными взглядами, но этим и ограничилось.
Тот же продолжил спрашивать:
– Расскажите, что вы видели?
– Я вышла из-за угла дома, услышав крик, подняла голову и увидела, как он падает.
– Вы его лицо видели в тот момент?
– Темно, фонарь не достает с дороги настолько, чтобы лицо рассмотреть.
– Он упал, и вы сразу позвонили нам?
Я неопределенно качнула головой. Знаю я этих ментов, заикнешься про тень в окне, так ведь засмеют.
– За это время больше никто не проходил? Машины не проезжали?
– Нет, – покачала я головой, – тут вообще-то тихий район, после полуночи редко кого встретишь.
– А вы часто гуляете после полуночи?
– С собакой, – кивнула я на Джека, который сидел молча, но на стражей порядка смотрел с явным неодобрением. Мужчины докурили и переглянулись.
– Пойдем в квартиру? – спросил один из них, тот, что меня допрашивал (видимо, главный), кивнул и сказал третьему:
– Вызывай труповозку.
Тот остался, а мужчины направились к подъезду.
– А мне что делать? – поинтересовалась я, они переглянулись.
– Свидетелем выступите? – поинтересовался главный, я почему-то кивнула, хотя на кой ляд мне это сдалось, непонятно. – Тогда пошли.
– Я код знаю, – порадовала их.
– Откуда?
– Честно сказать, я поднималась в квартиру, думала, вдруг кто дома есть? А код такой же, как у меня на двери.
– Вы вообще где живете?
– Через два дома.
Мы зашли в подъезд, и подвальная дверь тут же приоткрылась. Я нахмурилась.
– Дверь была закрыта, – сказала мужчинам, они уставились на меня с непониманием, – когда я заходила, эта дверь была закрыта.
Один из мужчин подошел к двери и заглянул за нее. Зачем, непонятно, там было темным-темно.
– Обычный подвал, – сделал он вывод, пожимая плечами, – наверное, показалось вам. Дверь была прикрыта, вы внимания не обратили.
– Но ведь при открытии двери в подъезд она должна была распахнуться, – упорствовала я, хотя становилось очевидно, что рвение мое тут не оценят.
– Может, и приоткрылась, вы же одна заходили, а нас трое, вот она и распахнулась. Пойдемте.
Мы стали подниматься, и я, не удержавшись, сказала:
– А еще мне показалось, что в окне мелькнула тень. Уже после того, как парень разбился.
Мужчины снова переглянулись и вздохнули. Один даже головой покачал. Я разозлилась, поняв, что мне не верят.
– Зачем мне врать, по-вашему?
– Никто не говорит, что вы врете, – заметил главный таким тоном, словно я буйно помешанная, – испугались, вот и померещилось.
Мы поднялись на нужный этаж, и второй позвонил в дверь. Открыть нам не пожелали, дверь была по-прежнему заперта. Немного подумав, главный кивнул в сторону соседней двери, и мужчина стал звонить туда.
– Второй свидетель нужен? – поинтересовалась я, не удержавшись, главный посмотрел с неодобрением.
– Вы, наверное, детективами увлекаетесь? – задал он вопрос, отвечать мне, к счастью, не пришлось, потому что за соседней дверью раздались шаги, а потом настороженный женский голос:
– Кто?
– Следственный отдел, – заявил мужчина, – откройте, пожалуйста, дверь.
– Вы по какому вопросу? – совершенно не вдохновился голос таким ответом.
Мужчины, переглянувшись, вздохнули. А на что они, собственно, рассчитывали, когда полиция имеет в нашей стране такую репутацию?
– Ваш сосед погиб.
Тут за дверью охнули и загремели замками. Гремели долго, мы с Джеком успели заскучать, наконец, дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула женщина лет пятидесяти в халате и с растрепанными волосами.
Оглядев всю нашу компанию критическим взором, она цепким глазом определила, кто здесь главный, потому что следующий свой вопрос адресовала ему:
– Кто умер? Витька?
– Он из этой квартиры?
– Кто?
– Витька ваш, – терпеливо выспрашивал главный.
– Витька из этой.
– Как он выглядит?
– Витька?
Главный перевел дух, а я злорадно подумала, что это ему наказание за насмешливое отношение к моим словам.
Он тем временем решил, что так можно долго разговаривать, потому что, насупившись, строго спросил:
– Свидетелем выступите?
На этот раз женщина, кашлянув, выпрямилась и вышла на лестничную клетку. Это означало согласие.
– Мы сейчас зайдем в квартиру и проведем осмотр, – ответственно заявил главный и уже приготовился открывать дверь, когда женщина поинтересовалась:
– А вас как зовут?
Спохватившись, он представился:
– Капитан Семенов. Аркадий Дмитриевич. Прошу пока помолчать.
Женщина умолкла, и дверь, наконец, была вскрыта. Мы оказались в небольшой двухкомнатной квартире, и прежде чем Аркадий Дмитриевич успел что-то сказать, разбрелись кто куда.
Правда, тут же раздался его гневный окрик:
– Всем оставаться на своих местах.
Мы замерли, кто где был. Я в этот момент с Джеком стояла в проходе в большую комнату. Свет горел во всей квартире, я смогла лицезреть диван, стол с компьютером, комод и настольный футбол на полу. В маленькой комнате, которая располагалась прямо напротив входа в квартиру я успела увидеть кровать, шкаф и полки с книгами. Ну и распахнутое окно, конечно.
– Вернитесь в прихожую, – строго приказал наш начальник, и мы подчинились, я отошла от большой комнаты, а женщина от кухни.
Как только полицейские скрылись в большой комнате, мы уселись на скамеечку и уставились в проем спальни.
– Неужто Витька умер? – поинтересовалась негромко женщина, покосившись на меня. – А где он сам?
– На улице лежит, из окна выпал.
– Иди ты.
– Вот и иди. Говорю, выпал, значит, так оно и есть. Сама видела.
Женщина посмотрела на меня с некоторой долей зависти, а потом настороженно.
– Что-то я тебя никогда не видела.
– Да я из другого района, а тут с Джеком живу, – кивнула я на пса, устроившегося возле моих ног и с интересом поглядывающего на стоящие неподалеку кеды, – его хозяйка в отпуск уехала. Может, знаете, Киселева Катя, невысокая такая, с короткой стрижкой, худая.
– Видала, – кивнула она, – та еще прошалында.
Я только брови вскинула в немом удивлении, а Джек посмотрел неодобрительно.
– Но ты вроде ничего, – продолжила она, – значит, Витька из окна выпал?
Я кивнула, не пускаясь в подробности, а она продолжила:
– Чего и следовало ожидать.
– Это еще почему? – насторожилась я, а женщина снова смерила меня взглядом.
– Тебя как звать?
– Кира.
– А меня Марина Евгеньевна. Витька вообще-то парень неплохой, – заметила женщина, а потом, оглядевшись, понизила голос, – только он того.
– Чего того?
– Наркоман, – она на мгновенье выпучила глаза, а я снова вздернула брови.
– А вы откуда знаете?
– А чего тут знать? – Марина Евгеньевна усмехнулась. – Об этом весь дом знает. Постоянно к нему народ шастает, глянешь, глаза у всех мутные, и сами такие же. И запах от двери такой, что самого бросает.
– Какой запах?
– Так конопля же.
– А вы откуда знаете, как она пахнет? – подозрительно поинтересовалась я, женщина на мгновенье растерялась, пожимая плечами. А я продолжила: – Даже если и так, с чего бы ему из окна прыгать?
– Так обкурится дряни. Впрочем, ничего плохого больше про него сказать не могу, – перевела она тему, – парень тихий, вежливый, всегда здоровается, пакет донесет, если надо. Неужто, правда, умер? – словно дошло до нее.
Тут перед нами прошмыгнул Аркадий Дмитриевич, мы заткнулись, а он посмотрел неодобрительно.
– Как фамилия Вити? – поинтересовалась я шепотом.
– Понятия не имею.
– Он с кем-то из соседей близко общался?
Тут снова возник Аркадий Дмитриевич и поманил в большую комнату. Там нас тщательно допросили, меня о самом происшествии, Марину Евгеньевну преимущественно о том, что она знала о соседе.
Дальше пошел не очень интересный процесс, нас водили по комнатам, обращали внимание на те или иные вещи, которые мне лично казались совершенно непонятными, потом подвели к окну, что-то там еще сказали, наконец, мы получили листочек, который нам нужно было подписать. Пока Марина Евгеньевна тщательно его изучала, я осматривала квартиру.
– А что-нибудь ценное нашли? – поинтересовалась у Аркадия Дмитриевича.
– Что вы понимаете под ценным? – спросил он у меня язвительно.
– Не знаю, – пожала я плечами, – вы, значит, уверены в том, что это самоубийство?
– А вы будете утверждать, что нет?
– Почему же, – пожала я плечами, – но к сведению бы данные приняла.
– Вы опять про подвальную дверь? – закатил он глаза. – Да поймите, все же очевидно: парень наркоман, съел что-нибудь не то и пошел летать.
– Вы анализ крови будете делать?
– Кира Сергеевна, – Аркадий Дмитриевич вернул мне паспорт, – мы сделаем все, что от нас требуется. И если появятся явные улики против самоубийства, поверьте, мы их тщательно проверим.
– Очень на это надеюсь, – сказала я в ответ, и прозвучало это очень похоже на «ага, конечно, знаю я вас».
Наконец, с формальностями было покончено, и нас распустили по домам. Джек к тому моменту уже мирно спал в уголке на кедах и пробуждением был недоволен. Домой в итоге мы попали к утру, и я рухнула спать, даже не сходив в ванную.
Утром проснулась с жаждой деятельности, ничем не объяснимой. Ночное происшествие запало мне в душу, и если там, в квартире, уже изрядно устав и плохо соображая, я еще могла допустить мысль, что мне что-то показалось или я не обратила внимания, то теперь была твердо уверена: тень в окне мелькнула, а дверь в подвал была заперта.
В голове у меня сложилась отличная теория: что, если кто-то пришел на квартиру к Вите (с какой целью, пока неизвестно), столкнул его из окна, после чего хотел покинуть квартиру, но не смог, потому что объявилась я. Так как я торчала возле двери, убийца решил воспользоваться подвальной дверью и уйти через другой подъезд.
Дом построен буквой Г, и внутрь двора выходит только угловая дверь, как раз та, за которой находится подъезд и квартира погибшего. Остальные двери выходят на улицу, потому убийца мог проскользнуть совершенно незамеченным.
Все это я совершенно ясно увидела, проснувшись, но что с этим делать дальше, оставалось непонятным.
Быстренько выгуляв Джека, я решила немного пройтись возле места преступления. Пес короткой прогулкой был недоволен, тем более, что погода стояла отличная, потому я могла рассчитывать на какую-нибудь пакость, когда вернусь.
Однако я уже загорелась идеей, потому через пять минуть стояла под тем самым окном. Сейчас оно было закрыто, а на асфальте не осталось и напоминания о том, что здесь произошло нечто страшное. Я зашла в подъезд и первым делом отметила, что подвальная дверь закрыта. Для верности ее подергала, так и есть, заперто.
Обычно ключи хранятся у дворника или у кого-то из жителей, возможно, Марина Евгеньевна подскажет, у кого. На всякий случай я прошлась по остальным подъездам, но код от домофона сработал только на одной, и там дверь в подвал тоже была закрыта. В общем, я вернулась и, поднявшись на нужный этаж, позвонила Марине Евгеньевне. На этот раз она открыла куда быстрее и не поинтересовавшись, кого черт принес.
– Заходи, – кивнула мне, и я прошла в просторную прихожую. – Пойдем в кухню, я как раз собиралась чай пить.
– Случилось чего? – настороженно спросила я, она только махнула рукой, выглянув в окно, уселась за стол рядом со мной.
– Да соседи все ходят, выспрашивают. Я Петьке сказала, он этажом выше живет, так и понеслось, теперь вот выспрашивают, кто да что.
– А кроме соседей больше никто не приходил?
Марина Евгеньевна уставилась на меня в подозрении.
– К тебе, что, кто-то приходил?
– Нет, а к вам?
Дама вздохнула, а я сразу почуяла, что кто-то точно был.
Немного посверлив меня взглядом, Марина Евгеньевна сказала нехотя:
– Тут уже к нему приходили обрыганы всякие, в дверь звонили, постояли и ушли. Я ничего им не стала говорить. А потом пришли двое, в кожанках, морды наглые, ясное дело, бандиты какие-нибудь.
– Вас это не удивляет?
– А чего удивительного? Он же наркоман, да еще и продает, само собой, у него связи с бандитами есть.
Логика у дамы железная.
– И что бандиты? – поинтересовалась я.
– Сначала к нему позвонили, тишина. Они раз, и ко мне.
– А вы за ними подсматривали, значит?
– Девочка моя, – наставительно сказала Марина Евгеньевна, – нужно всегда держать нос по ветру.
«И совать его в чужие дела», – мысленно добавила я, правда, сама-то была не лучше, и любопытство дамочки мне было сейчас как раз на руку.
– В общем, я выждала чуть, – продолжила она, – и спрашиваю, мол, вам кого. Они говорят, мы из полиции. Я спрашиваю, по какому вопросу. Они мне: по поводу смерти вашего соседа. Я и говорю, мол, ночью уже приезжали, все осмотрели и допросили.
Я хихикнула, представив, сколько радостных минут пережили ребятки.
– В итоге все-таки открыла им, – вздохнула Марина Евгеньевна, – но в квартиру не пустила. Они начали выспрашивать, как что было, ну я рассказала в общих чертах. Сдержанно, они и отчалили.
– И про меня сказали?
– Милая, – хмыкнула она, – ежели они захотят, так все равно узнают, наши данные же в полиции есть. Но я им сказала, что какая-то девчонка была из соседнего дома. Думаю, они сюда и пришли для того, чтобы со мной поговорить и вызнать, что слышно. Так что и к тебе заявятся.
Я немного покивала и стала собираться, ничего особенно не надумав. Уже на пороге поинтересовалась:
– Марина Евгеньевна, а у кого есть ключи от подвала?
Она на меня уставилась в непонимании, но я сделала вид, что взгляда этого не замечаю, и продолжила ждать ответа без каких бы то ни было объяснений.
– У Петьки, – ответила она недовольно, – он этажом выше живет, квартира слева. А тебе зачем?
Все-таки не удержалась. Но я, неопределенно махнув рукой, выскочила из квартиры и припустила вниз. Выйдя из подъезда, прошла за угол дома и некоторое время паслась там. Потом вернулась и прошмыгнула в подъезд. Не то, что я пыталась скрыть свое появление от Марины Евгеньевны, просто чем меньше людей сует нос в расследование, тем лучше.
Только тут я сообразила, что подошла к смерти парня с какой-то странной увлеченностью, явно не целесообразной. Правда, происходящие события со странной четкостью складывались в голове в строки.
«Из этого расследования могла бы выйти неплохая книга», – подумалось мне.
Ага, у меня же еще одна книга в ожидании, которую мне навеял Дереда своим внезапным появлением из кустов. Кстати, сам он не объявляется, и Марик молчит, что тоже странно. Тут я догадалась вытащить телефон, он был разряжен. Снова сунув его в карман, замерла перед дверью неизвестного Петьки и нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу, в дверях стоял высокий коренастый паренек лет семнадцати и смотрел на меня в удивлении.
На мгновенье растерявшись, я все-таки спросила:
– Могу ли я увидеть… – тут я опять смешалась, потому что назвать нужного мне мужчину Петькой язык не поворачивался. – Петра.
Паренек явственно удивился, но все же крикнул куда-то в чертоги помещения:
– Пап, тут к тебе.
Следом за криком появился сам папа: седой высокий худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, в коротких шортах и футболке с изображением себя и какой-то женщины. На изображении они явно были лет на тридцать моложе, однако, надо заметить, что ни бодрость, ни блеск в глазах с годами не ушли. Петька посмотрел на меня, вскинув брови, но доброжелательно.
– Я, знаете ли, хотела уточнить у вас насчет двери в подвал, – сказала я, и тогда он нахмурился.
– А что такое?
– Мне Марина Евгеньевна сказала, что у вас есть от нее ключ.
– Ну есть, я там велосипеды храню.
– Обычно дверь в подвал закрыта?
– Почему вы спрашиваете? – он продолжал хмуриться. – Кто вы такая?
Пришлось сознаться, что я обнаружила Витьку и приметила открытую дверь. После этих слов Петька цыкнул на сына, и тот скрылся в комнате, а сам глава семейства вышел на лестничную клетку, доставая из кармана пачку сигарет.
Прикурив, облокотился на перила и сказал:
– Да уж, происшествие так происшествие. Кто бы мог подумать.
– Вы его хорошо знали?
– Не очень. Тут у нас мало кто кого знает. В лицо только, у некоторых и имен не знаем. А Витька хороший пацан… Был.
– Он один жил?
– Да. Раньше в этой квартире бабка его жила, после ее смерти он заселился. Лет восемь уже примерно.
– А родители где живут?
Петька пожал плечами и, кинув на меня взгляд, сказал:
– А насчет двери в подвал ты верно заметила. Ключа больше ни у кого нет, а я дверь всегда закрываю. Сегодня спускался утром, вижу, она открыта, удивился. Внутрь заглянул, все на месте. Вернулся домой, Даньку спрашиваю, это сын мой, мол, ты не открывал дверь? Он сказал, что нет.
– Выходит, кто-то ее взломал? – сердце забилось чаще, потому что я почувствовала, что теории мои вовсе не так уж пусты.
Надо же, сколько раз описывала подобные чувства у героинь, кто бы знал, что это, действительно, так увлекательно. Петька снова пожал плечами.
– Не исключено. Хотя вор бы унес велосипеды, какой смысл ему просто так уходить?
На этот счет у меня тоже были мысли, но я их озвучивать не стала. Хотя все было довольно прозрачно, так что есть вероятность, что Петька и сам допрет. Помогать ему в этом я не стала, откланявшись, потопала вниз и этажом ниже столкнулась возле той самой двери с женщиной. Ей было под пятьдесят, худая, красивая, но какая-то очень усталая.
Она как раз открывала ключом заветную дверь, потому я, обалдев, поинтересовалась:
– Простите, а вы кто?
Она уставилась на меня в недоумении, а я скуксилась, поняв, что сморозила глупость.
– Вы мама Виктора? – проявила сообразительность.
– А вы кто? – задала женщина вопрос.
– Я… Я видела, как все случилось.
Тут женщина, не выдержав, закрыла лицо рукой и заплакала. Растерявшись, я быстро открыла дверь и провела ее в прихожую. Дверь закрыла на щеколду, чтобы до уважаемой Марины Евгеньевны не долетали никакие обрывки слов. Как бы она не решила, что я слишком лезу в это дело, и не донесла следователю. Женщина тем временем вытерла глаза и, с болью обведя квартиру взглядом, остановила его на мне.
– Вы расскажете мне? – спросила тихо.
В общем, ближайшие полчаса прошли для меня в состоянии крайней жалости, тоски и попытки хоть как-то улучшить положение. Наконец, женщина, звали ее Татьяна Викторовна, немного успокоилась и прошлась по квартире.
– Следователь сказал, что дело ясное, – произнесла она негромко, – якобы Витя был в состоянии наркотического опьянения, которое привело к такому исходу.
– Они провели анализ крови? – осторожно спросила я.
– Да. Обнаружено большое количество каннабиола. Говорят, он выкурил много марихуаны, – тут женщина снова чуть не заплакала, – я даже предположить не могла, что мой мальчик… Как так могло случиться?
Я участливо кивала, но внутри испытывала злость. Все у них там, в следственном отделе, просто и ясно, притянули за уши, и ладно. Им бы только дело закрыть.
Вслух не стала высказывать свои мысли, спросила о другом:
– Может, Витя в последнее время был каким-то другим? Задумчивым или…
– Вы его знали? – спросила меня Татьяна Викторовна, я не решилась соврать.
Покачав головой, торопливо добавила:
– Просто я не могу поверить в то, что молодой парень безо всякой причины прыгнул в окно.
– А наркотики? – она смотрела на меня недоверчиво, и я, решившись, поведала ей о двери и тени в окне.
– Вы думаете… – разволновалась женщина. – Вы думаете, кто-то мог его…
Договорить она не смогла, я пожала плечами.
– Не знаю, но многие детали указывают, что все могло быть не так, как решило следствие. Я говорила им об этом…
– Почему же они не отреагировали?
– Следствие не склонно так глубоко копать. У них работает метод бритвы окама: самый очевидный ответ и есть правильный. Не спорю, метод действенный, но на мой взгляд, сейчас куда очевиднее, что это было убийство.
Страшное слово было произнесено, как часто пишут в детективах, и Татьяна Викторовна уставилась на меня в легком ужасе.
– И вы хотите… – она запнулась. Я снова пожала плечами. Действительно, а чего я хочу?
– Я хочу узнать правду, – сказала я, и она кивнула.
– Но что я могу сделать? Пойти к следователю? Рассказать ему о ваших соображениях? Вы сами сказали, что он не отнесся к ним серьезно.
– Я и сама не знаю, что делать, – задумчиво почесала я голову, – может, нам стоит осмотреть квартиру?
– Зачем?
– Бывает, что на какие-то вещи не обращаешь внимания, а потом – бац! – а это на самом деле улика или знак.
Мы огляделись, и Татьяна Викторовна пожала плечами.
– Что ж, давайте попробуем.
Надо сказать, потрудились мы на славу, приложив куда больше стараний, нежели Аркадий Дмитриевич сегодня ночью. Я наконец узнала, что убитого звали Савельев Виктор Владимирович, было ему двадцать восемь, прописан в этой квартире. По ходу его мама рассказала немного о нем.
Выходило, что он и впрямь неплохой парень, раз уж столько людей об этом сказало. С детства был шалопаем, постоянно лез в драки, слушал рок, играл на гитаре. Учился на тройки, но умудрился окончить институт, стал программистом. Работал долгое время в одной фирме, потом ушел на вольные хлеба.
Как он зарабатывал деньги, Татьяна Викторовна точно не знала, ей говорил, что работает через интернет. Теперь, конечно, всплыла вероятность того, что он барыжил наркотиками. Говорят, заработок там нехилый. В это поверить ей было еще сложнее, оно и понятно, дети всегда для родителей остаются маленькими.
Тщательно осмотрев ящики и порывшись в компьютере, я признала, что досмотр не принес ничего важного. Витя словно старался, чтобы о нем никто ничего не мог узнать. Потом уже мы сидели в кухне, я пыталась хоть что-то еще выведать.
– Может, наоборот, чего-то не достает? – задала вопрос. – Каких-то вещей, которые у него были, которые вы видели недавно?
Она только качала головой, и я уже совсем отчаялась, как Татьяна Викторовна вдруг сказала:
– Вы знаете, была одна вещь, – я встрепенулась и уставилась на нее, она взволнованно продолжила, – я ему дарила на прошлый день рождения бумажник, коричневый, из кожи. Он ему очень нравился, и он всегда носил его с собой.
– Здесь вы его не обнаружили?
– Нет, и у следователя его точно не было, он показывал мне опись изъятых вещей.
На всякий случай мы еще раз осмотрели вещи Виктора, но бумажника не обнаружили. Водительские права и документы на машину лежали на полке.
– Обычно он хранил их в бумажнике, – Татьяна Викторовна в волнении посмотрела на меня.
– Может, бумажник лежит в машине? – предположила я, и мы быстро покинули квартиру.
Старый «Форд» был припаркован во дворе, внутри него обнаружилась только страховка и пустая пачка из-под сигарет. Мы разочарованно стояли возле, глядя на окна.
Я вздохнула, и тут меня словно ледяной водой окатило. Я вспомнила, как мы с Джеком запутались в дождливый вечер в кустах, и на меня сверху что-то упало. Только сейчас я поняла, что произошло это как раз под этими самыми окнами. Тогда я только отметила, что предмет как будто кожаный, потом позвонила Кэт, и я совсем забыла о своей находке.
Значит, она по-прежнему лежит в кармане дождевика. Конечно, не факт, что мне повезет, но ведь такое совпадение возможно! Прежде чем сообщать о своих мыслях Татьяне Викторовне, я решила их проверить. Наскоро попрощавшись с женщиной и взяв ее номер телефона, я понеслась домой.
