Юлия Март
Варя. Хаос
– Я с тобой, – почти прошептал он. С губ слетал пар, мгновенно подхватываемый ветром. – Я рядом.
Варя хотела возразить, что как раз в этом-то и проблема, но внезапно Айк резким движением расстегнул молнию ее пуховика, запустил под него обе руки и плотно притянул Варю к себе за талию. Варя окаменела от неожиданности.
От тела мужчина исходил ощутимый жар, хотя ветер делал все возможное, чтобы развеять и его.
«Он что, собирается заняться Этим прямо здесь?» – мелькнула шальная мысль.
Айк тем временем, не теряя зрительного контакта, чувственно провел горячими ладонями по ее ягодицам, бедрам… и еще один круг поглаживания, через промежность, отчего Варя растеряла последние остатки здравых мыслей. Глаза Айка казались такими же темными, как зимнее небо.
– Иди дальше. Если сможешь преодолеть свой страх, сможешь им управлять.
Низкий голос с бархатными нотками завораживал.
– Зачем? – едва слышно прошептала Варя.
– Иди.
– Я упаду.
– Я с тобой.
– Замерзну.
– Тебе сейчас холодно?
Варя замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, ей уже не было холодно. Даже более чем не холодно. Кажется, молодое женское тело решило однозначно ответить на близость сильного мужского.
– Нет. Ты очень горячий…
В глазах Айка мелькнули уже знакомые Варе искры, но выражение лица не изменилось, как и мерный ритм дыхания.
– Тогда иди.
– Одна?
– Я рядом.
– Я сразу замерзну.
– В здании тепло, в машине тоже. Отогреешься.
– Может, так?
– Так – что?
– Ну… ты же хочешь… м-м-м-м… ну…
Айк на секунду нахмурился, словно пытаясь понять ее мысль. Затем закатил глаза и почти простонал:
– Женщины! А говорят, что это мужчины думают только о сексе!
Варя почувствовала, как щеки заливает краска.
– Но если не за этим, тогда зачем?
Айк отстранился.
– Иди. Наверху все поймешь.
– Да что там такое?! Зачем?
– Просто иди. Через сомнения, Варя. Просто иди. Нет страха.
И, сама не понимая, почему, Варя послушно сделала шаг наверх.
Винтовая лестница вела на узкую площадку, ограниченную металлическим парапетом. Из центра площадки вверх и в разные стороны выходили какие-то изогнутые аркой металлоконструкции, утыканные штырями антенн. Варя сделала еще пару робких шажков к центру площадки и остановилась. Айк стоял позади нее, но совсем рядом.
Морозное небо очистилось от туч и ржавых сполохов искусственного освещения и приобрело благородный глубокий синий оттенок. Здесь свет прожекторов не бил в глаза, и можно было разглядеть огни ночной столицы далеко внизу. Если бы не стресс, адский холод и порывистый ветер, пытающийся выстудить каждую клеточку тела, вид расстилающегося под ногами мегаполиса мог бы зачаровать.
– На вершине чувствуешь себе королевой мира, правда? – тихо спросил Айк за спиной Вари.
Она не ответила. Подняла голову вверх, к небу. Лицо, казалось, сейчас съежится от мороза, девушка уже почти не чувствовала щек и кончика носа. Снова начинался озноб. Но неожиданно ее начало охватывать и другое странное чувство. Чувство эйфории. И ощущение, что Айк каким-то непостижимым образом впитывает и разделяет каждую ее эмоцию. Это и пугало, и притягивало одновременно. И, действительно, страха больше не было.
– Подойди к парапету, – приказал Айк.
Варя послушно подступила к металлическому ограждению площадки и машинально посмотрела вниз. Крыша. Если что, падать недалеко. Айк подошел совсем близко, почти соприкасаясь со спиной девушки. Наклонился к ее уху и прошептал:
– Ощути, что ты избранная. Только единицы бывали здесь. И ты – свободна. А там, внизу, машины, в которых едут люди, не поднимающие глаз к небу. Едут с работы или в клуб, чтобы проживать свою унылую жизнь. А ты стоишь над ними, на расстоянии руки от неба, и ты королева мира, ты можешь летать. Ты можешь летать, Варя? Нет страха.
Варя не знала, что с ней, но близость Айка, его щекочущее горячее дыхание, бархатистый голос, мороз, лишающий способности думать, ветер, выбивающий слезу, и это захватывающее, накрывающее и подчиняющее чувство странной эйфории…
– We are princes of the Universe, born to be kings, – тихо напел Айк слова «Queen».
Огни ночной Москвы внизу словно подтверждали его слова.
– Ты чувствуешь?!
– Да! – неожиданно для себя выкрикнула Варя. – Выше! Подними меня выше!
Айк приподнял Варю на руках вверх:
– Вставай на парапет!
– Да, ближе к небу!
Страха больше не было. Варя повиновалась. Холод был уже не важен. Девушка раскинула руки, как Роза на носу «Титаника»:
– Ю-у-у-у-ху! Я королева мира!!! Да-а-а-а!!!
Вот он – момент ее триумфа!
И вдруг почувствовала, что руки Айка больше ее не поддерживают. Порыв ветра качнул тело девушки вниз. Эйфория мгновенно сменилась животным ужасом. Варя неловко всплеснула руками, пытаясь найти, за что можно бы уцепиться, но было поздно. Словно при замедленной съемке, ноги в обледенелой обуви поскользнулись, и тело девушки опасно наклонилось.
Глава 5
Варя завизжала от ужаса, ощущая, как исчезают микросекунды жизни и что уже ничего не спасет ее от падения вниз. Ноги соскользнули с металлической балки. Варя инстинктивно закрыла глаза. Падая, тело выгнулось назад, сердце, словно заранее, почти перестало биться.
И тут, больно ударив попой о верхнюю балку парапета, Варю придавило к его прутьям ремнями, за таз.
– Ты в порядке, – откуда-то издалека донесся голос Айка. Это был не вопрос, а констатация факта. Варя словно очнулась от какого-то наваждения, открыла глаза и посмотрела вниз. Девушка стояла на небольшом выступе за парапетом. На талии и бедрах, пропущенный через ноги, крепко сидел пояс безопасности. Сердце стучало где-то в горле, все тело била мелкая дрожь. Откуда?! Айк!!!
Только что пережитый ужас сменился яростью:
– Ты!!! – девушка попыталась повернуться к Айку, но ноги предательски скользили. Краем глаза она успела заметить, что Айк стоит в устойчивой позиции позади нее и держит ремни, отходящие от ее пояса.
– Не психуй. Дай, помогу тебе вылезти.
Несмотря на то, что ее трясло от пережитого ужаса и разгорающегося гнева, Варя позволила мужчине помочь ей перебраться обратно через парапет. Но как только ее ноги уверенно встали на площадку, ярость и обида захлестнули Варю с новой силой:
– Ты чуть меня не убил!!! Ты меня столкнул!!
Айк невозмутимо, даже с некоторым любопытством разглядывал ее лицо.
– На тебе пояс безопасности.
– И что?! Ты мог не справиться! Я могла разбиться! Ты все это подстроил, да?!
– Это было твое желание.
Варя на секунду осеклась. Но ярость не унималась:
– Опять гипноз, да? Ты надел на меня пояс, а я и не заметила, ты все рассчитал, да?! Ты этого хотел?!
На губах Айка играла полуулыбка.
– Ярость тебе к лицу. Так же, как и страсть.
Варя открыла было рот, чтобы возразить, но вдруг почувствовала, как силы ее покидают, а адский холод и ветер окончательно лишают тело остатков тепла. На глаза навернулись слезы. На этот раз не от ветра, а от жалости к себе. «Нет, только не плачь! Только не при нем!»
Айк молча подошел к девушке, снова запустил ей обе руки под расстегнутый пуховик и ловким движением снял пояс.
Только сейчас Варя заметила, что точно такой же пояс был и на Айке.
– Ты ведь не первый раз это делаешь, да? – вяло спросила Варя.
– Пойдем, – Айк застегнул девушке пуховик и взял за руку. – Иначе совсем замерзнешь. Поговорим в машине.
Варя послушно зашагала за мужчиной, с трудом переставляя негнущиеся ноги, ощущая внутри какое-то странное безразличие, граничащее с опустошением.
– Сколько времени?
– Почти половина четвертого. Еще не утро.
«А доживу ли я до утра?»
БМВ X6 тихо урчал прогревающимся мотором. Айк включил подогрев сидений, а кондиционер – на максимальное тепло. Варя сидела на пассажирском кресле рядом с Айком, засунув руки в рукава пуховика, словно в муфту. Грелась. Не было ни эмоций, ни мыслей. Словно все осталось на крыше высотки РАН и вымерзло.
Айк сосредоточенно набирал маршрут на навигаторе своего смартфона.
Молчали. Несмотря на едва ощутимую вибрацию и звук мотора тишина в машине была настолько осязаемой, что Варя, казалось, слышала, как медленно и мерно тикают дорогие наручные часы Айка. А может быть, это ее воображение отсчитывало выдуманным звуком минуты каким-то чудом продолжающейся жизни.
Айк закончил прокладывать маршрут и кинул вопросительный взгляд на Варю:
– Согрелась? Поехали?
Варя хотела ответить: «разве мое мнение или чувства что-то решают?» или даже «я хочу уйти», но ощутила какое-то тупое безразличие. Какая разница, что она скажет? Поэтому просто отвернулась к окну, не вынимая рук из рукавов.
Айк еще несколько секунд ждал ответ, затем сказал Варе в затылок.
– Окей. Приму это за «да».
Машина тихо тронулась с места, покидая парковку возле здания РАН.
– Тебе, естественно, все равно, куда мы едем, но мы едем за город. Природа и движение обычно лечат душевные раны. Надеюсь, твои тоже.
Слова Айка не вызвали в Варе никаких чувств.
Выехав на дорогу, машина постепенно набирала скорость. Варя отрешенно смотрела, как в темноте за окном пассажирского сидения мелькает городской пейзаж, фонари, разноцветные огни подсвеченных зданий и светофоры.
Скорость.
Ленинский проспект.
Зеленая волна.
Расчет или везение?
Дорога приковывала внимание. Или все-таки проснулся инстинкт самосохранения?
Айк то прибавлял, то сбавлял газ, ловко лавируя между редкими машинами. Мощный мотор утробно взрыкивал на каждый выплеск бензина, словно изголодавшийся по скорости огромный черный зверь.
Снова газ. Еще смена ряда.
Низкое рычание мотора. Рывок. Скорость.
Варя поймала себя на том, что смотрит уже не в боковое стекло, а в лобовое, крепко вцепившись в поручень над сидением пассажира.
Девушка не узнала собственного голоса:
– Ты решил меня сегодня убить?
Айк словно не услышал ее вопроса.
– Около четырех часов утра в выходные – мое любимое время: пустые дороги. Можно отпустить тормоза.
Кажется, тупое безразличие начинало отступать: Варю кольнула злость.
– Нельзя отпустить то, чего нет.
– Хочу музыку. Не возражаешь?
– Я же часть салона… Или тебе нравится говорить со стенами?
– И у стен есть уши, – съязвил Айк. – Но ты права: я хочу слушать то, что я хочу.
Айк нажал кнопку на руле. В салон ворвалось нечто невообразимое и взорвалось во лбу тысячей звуков симфонического оркестра и кричаще-тревожного хорового пения. Варя, которой показалось, что ей голову снесло звуковой волной, невольно вскрикнула.
Айк расхохотался, прибавив скорость и ловко маневрируя под очередным зеленым светофором.
– Что ЭТО?! – заорала Варя, стараясь перекричать какофонию звуков и голосов. Казалось, хор вызывает дьявола.
– Carmina Burana. O fortuna, – бросил Айк. – Идеально под скорость и ночь, правда?
Варя даже не смогла найти слов. Костяшки пальцев, вцепившиеся в поручень, побелели.
– Не любишь оперу?
Варя смотрела расширенными зрачками на дорогу. Сердце билось, как будто это она плыла над асфальтом на скорости 150 км/ч, а не черная акула БВМ Х6.
Айк наслаждался произведенным эффектом.
– Скоро МКАД, мы сможем ехать еще быстрее… Опера и скорость – идеальное сочетание, чтобы чувствовать пульс жизни.
– Угу. Играть со смертью, – прошипела Варя, даже не пытаясь перекричать хор.
– К тебе вернулись твои чувства, да, Варя?
Та, не отрываясь, смотрела на дорогу. Вернулись, да. И, кажется, акустический удар поставил мозг на место. Мысли лихорадочно метались.
«На фиг мои обещания. И деньги. И договор. Все – нафиг. Хрен с ней – с Ликой. Даже без денег можно выжить… Если доживу до утра – уйду нафиг! Но этот… Он же явно маньяк какой-то. Убийца. Боже, как можно было так влипнуть?!».
Машина тем временем поворачивала на МКАД. Плейлист сменился.
– Norma. Overture, – прокомментировал Айк. – Сейчас будет легче, – и втопил педаль газа в пол. Мотор взревел, послушно раскачивая свои внутренности, машина рванулась вперед.
– Вот он – кайф, Варя! Музыка, вибрация мотора, скорость, страх – это секс. Это лучше, чем секс, разве нет?
Варя с шипением выдохнула воздух сквозь плотно сжатые зубы, с ужасом наблюдая за дорогой. Тело словно окаменело, инерция вдавливала его в кресло.
Фура. Айк поменял ряд. Осталась позади.
Легковая в новом ряду стремительно приближалась. Слишком близко. Он не успеет на такой скорости… Айк вильнул вправо в последнюю секунду. Машина исчезла сзади. Где полиция? Где камеры?
И тут в салон ворвался голос солиста Scorpions. Айк снова сменил плейлист.
– Это тебя не так пугает?
Варя заставила себя прислушаться, нахмурилась:
– Группа знакомая, песня – нет.
– «Love is war».
«Кто бы сомневался», – мрачно подумала девушка:
– А есть что-нибудь человеческое?
Айк хохотнул:
– Все – человеческое.
Машина летела вперед, как самолет, разгоняющийся на взлетной полосе.
– Следующая «Future never dies». Если тебя это обнадежит.
BMW резко мотнуло в сторону, но Айк, чертыхнувшись, вырулил.
– Осторожнее! Гололед!
– I know, – огрызнулся Айк. – Знаю.
Перестроился, и машину снова повело.
– Если знаешь, сбавь скорость, – Варя чувствовала, что нервы начинают сдавать.
– Мы уже рядом. Uriah Heep – «Between two worlds». Тематично, правда? – прокомментировал следующий трек Айк.
– Я бы предпочла сегодня остаться в том, который здесь! – выкрикнула Варя, с ужасом глядя на дорогу.
Айк бросил на нее странный, физически ощутимый взгляд.
– А что здесь хорошего?
Варя настолько растерялась, что даже за дорогой следить перестала.
– В смысле?
– Зачем ты живешь, Варя?
– Зачем я живу?
– Да. В чем смысл? В учебе? В деньгах? В будущем? В сексе? В любви? В доме, муже, собаке и куче детей?
Варя опешила.
Рок.
Ночь.
Скорость.
Колеса скользят в снежной полосе трассы.
В чем смысл жизни?
– Да я просто жить хочу!!!
– Жить? Просто, – Айк усмехнулся. – Просто жить. Это значит, что незачем жить, Варя. «July Morning». Слушай! Она прекрасна.
И отпустил руль.
Словно в замедленном кино Варя наблюдала, как машину из крайнего левого повело в правый ряд.
– Стой!
Рванулась схватить руль, но сработал ремень безопасности.
Айк откинул голову назад и закрыл глаза. Губы подпевали песне, руки плавно дирижировали.
Мгновения растянулись в вечность.
Машина дернулась, попала в колею другого ряда и начала вращаться, смещаясь к ограждающему барьеру крайнего правого ряда. Варя завизжала и заткнула уши – закрыть глаза она была не в состоянии. Психоделический рок придавал сюрреалистической картине происходящего законченный вид.
«Жить! Жить!! Хочу!!! Жить!!!»
Музыка закончилась.
Айк подхватил руль.
Педаль газа. Руль в одну сторону, в другую. Машина ревела, крутилась и сопротивлялась, барьер неумолимо приближался, но тут началось беспорядочное скольжение, и вращение машины замедлилось. С характерным звуком – камень о металл – BMW ударился задней дверью и бампером о бетонное ограждение крайнего правого ряда и встал.
Варя и Айк сидели, словно два манекена, будучи не в силах произнести ни слова. Заиграла фортепианная партия.
– «Liebestraum», – низким голосом, чуть с хрипотцой, произнес Айк. Его дыхание стало ровным, а поза – расслабленной. Мужчина оглянулся на Варю.
Варя невидящим взглядом смотрела на торпедо, где-то на периферии сознания фиксируя, как мелкой дрожью трясутся руки, но не ощущая, что сердце еще бьется.
Возле них затормозила какая-то машина, встала на аварийку. Вылез водитель, подошел сзади, осмотрел правую сторону, обошел машину и постучал в окно Айку.
Тот опустил стекло.
– У вас все в порядке? – встревоженно спросил мужчина, вкладываясь в лица.
– Да. Мы в порядке, спасибо, – сухо ответил Айк.
– Я видел, как вас прокрутило через все ряды… У вас точно все хорошо?
– Да, мы целы.
– У вас дверь помята и бампер… Если что…
– Спасибо. Я сейчас выйду – посмотрю.
Сердобольный мужчина-водитель еще раз тревожно вгляделся в их лица, затем поднял руку ладонью вверх – мол, окей, бывайте – и ушел.
Айк закрыл окно. Неизвестная машина снялась с аварийки и уехала.
– Удивительно, – довольно промурлыкал Айк. – Какой отзывчивый Харон, правда?
И повернулся к Варе.
По ее щекам текли слезы, а тело мелко тряслось. Однако на сей раз взгляд девушки остался осмысленным, хотя она и сидела, молча уставившись в одну точку.
Айк положил руку ей на плечо.
– Едем дальше?
Повернув голову, Варя посмотрела Айку в глаза. Обычно светлые, сейчас глаза девушки казались темными от пережитого стресса. Во взгляде читалось так много эмоций, что подыскивать для них слова было бы бессмысленно.
Айк больше не задавал вопросов, он просто впитывал все, что читалось в глазах Вари, постепенно поглощая это, как удав – кролика. Или – как громоотвод заземлял бьющую в него молнию.
– Вечером, в Сити, ты сказал: «отдашь мне жизнь». Это в прямом смысле, да? – прошептала Варя, не отводя взгляд и, кажется, даже не моргая.
– Ты еще жива.
– Как надолго? Сколько еще будет попыток?
– Каких попыток?
– Меня убить…
– Варя, ты жива. И сейчас, возможно, жива, как никогда.
Варя моргнула.
– Что?
– В первый раз, после крыши, ты даже не могла и не хотела говорить. Сейчас – ты уже меня ненавидишь и задаешь вопросы. Всего второй раз, а в тебе уже меньше страха. Человек быстро ко всему привыкает, даже к угрозе жизни…
– Играешь с моей смертью?
Губы Айка тронула кривая усмешка.
– Тогда со своей тоже: мы в одной машине. И на тебе был ремень безопасности. Опять.
«Бессмысленно. И бесполезно», – подумала Варя. Но ее словно что-то приковывало к пассажирскому сидению и это что-то не было ремнем безопасности. Что-то непроявленное, нефизическое, чему невозможно было сопротивляться. И вдруг Варя осознала, что все ее сомнения испарились. «Ты окончательно спятила», – утвердилась в сознании мысль.
Варя снова поймала взгляд Айка и твердым голосом произнесла:
– Едем дальше.
Бровь Айка взметнулась вверх.
– Вот так, уверенно? Больше нет сомнений? Не захочешь уйти утром?
– Договор есть договор. – В интонации мелькнули несвойственные Варе до этого ехидные нотки. – Разве нет?
Губы Айка тронула довольная полуулыбка.
– Опять меня удивляешь. Я думал, ты не справишься.
– Вся сумма чистыми, с учетом процента Лике, и двойной бонус за риск для жизни.
– О! Проснулась деловая женщина? – Айк завел машину, и она потихоньку тронулась с места. – Окей. С одним условием…
Варя не могла поверить, что это ее голос произносит слова о деньгах, но Айка, кажется, ситуация только забавляла.
Машина заняла свой ряд на МКАД и с крейсерской скоростью покатила вперед.
– Больше никаких сомнений и даже мысленных попыток сбежать до утра понедельника, – добавил Айк.
Варя смотрела вперед:
– Никаких. И больше никаких попыток меня убить.
Айк усмехнулся:
– Никаких попыток.
Глава 6
Шипованная резина вкусно похрустывала гравием под колесами BMW. Машина съехала с Рублево-Успенского шоссе на едва заметную проселочную дорогу. Свет фар выхватил из ночной мглы зловещий лапник хвойных деревьев и внезапно – забор, ограждающий частную территорию. Казалось, строения специально прятались в глубине неприметной подъездной дороги, словно говоря: «Это обычный съезд в село. Здесь нет ничего интересного, даже асфальта и фонарей».
Айк достал брелок, нажал кнопку, и ворота автоматически открылись. Кивнул в сторону поста – вышедшему посмотреть на них охраннику – и поехал вперед: уже по абсолютно гладкой, как немецкий хайвей, и прекрасно освещенной дороге. Справа и слева стояли дорогие коттеджи с темными окнами. Хотя нет, не просто коттеджи: в представлении Вари это были целые дворцы – кирпичные, многоэтажные, в едином стиле а-ля старая Европа, но при этом абсолютно разные в индивидуальных деталях архитектуры. Девушка, еще не до конца успокоившаяся после «танца» BMW на МКАД, озиралась по сторонам со странной смесью испуга и восхищения.
Они проехали мимо «дворцов», в самый конец поселка, где частные участки земли были гораздо больше, а дома – скрыты за забором и воротами, в темной глубине.
У одного из таких участков – примыкающего к лесу и, видимо, самого крайнего в поселке – Айк и остановил машину. Нажал перед воротами кнопку на брелоке, и «черная акула» поплыла в сумрак за открывшимися створками, куда едва доставал свет оставшихся позади фонарей. Варя заметила две камеры при въезде, которые, мгновенно поймав автомобиль в фокус, словно зафиксировав прицел, поворачивались синхронно с движением BMW.
Когда ворота закрылись, наступила непроглядная темнота: подъездную дорогу освещали только фары автомобиля. Сердце Вари предательски ухнуло куда-то вниз: движение «черной акулы» напоминало погружение в океанскую бездну, куда не проникают лучи солнца. Черные силуэты деревьев по обочинам – это скалы Марианской впадины, а внизу ждет голодная рыба-удильщик или гигантский спрут Левиафан. По спине Вари прошел холодок. Бред. Хватит. Кажется, воображение тоже решило довести ее до ручки. Обратной дороги нет, в любом случае.
В полной темноте они ехали минут пять, прежде чем автомобиль вынырнул на освещенный участок – круглую площадку перед на удивление небольшим, как показалось Варе, двухэтажным коттеджем в стиле то ли хайтек, то ли шале. Впрочем, пара софитов, закрепленных на балконе, светила в глаза так ярко, что подробно рассмотреть детали постройки было трудно.
Айк припарковал машину прямо перед входом и повел Варю за собой, в дом.
Непобедимый мрак. Запах помещения, в котором какое-то время не жили люди. «Что это за место? Зачем мы здесь?» – Варя нерешительно замерла при входе.
Айк уверено прошел вперед, в темноту коридора, исчез. Щелкнул выключателем. В другом помещении, сбоку от коридора, загорелся приглушенный свет.
– Снимай обувь и пуховик, иди сюда. Теплые полы сейчас включу, – скомандовал Айк, и Варя, послушно выполнив указания, двинулась вперед. Ориентировалась на неяркий прямоугольник света, как ночная бабочка.
Помещение оказалось просторной кухней-студией, зонированной островком с барными стульями между рабочим пространством для готовки и столовой-гостиной. Очень похоже на то, что Варя видела в пентхаусе Москва-Сити.
Пустота. Айка нет.
Варя сделала шаг вперед.
Дежавю. Время словно свернулось в спираль, распрямилось в обратную сторону, почти к началу истории, и застыло. В голове – вакуум, в теле – ощущение кристальной прозрачности пространства, словно она заглядывает в колодец с зеркальной гладью воды.
Ничего не случилось.
«Алло, Лика? Привет! Это Варя… Слушай, тут такое дело… ты говорила, что у тебя для меня могла бы найтись работа за очень хорошие деньги…»
Ничего не решено. По воде еще не пущен первый круг.
«Я устал и хотел бы пойти несколько часов поспать. За это время прими решение: либо уходи, либо оставайся. Если, когда я проснусь, ты еще будешь здесь, значит ты согласна… играть дальше».
Первый круг пошел по воде.
Варя села на стул. Она все еще в Сити: сидя на барном стуле, поднимает голову после сна. Руки, лежащие на столешнице кухонного островка, немного затекли. «Скажи мне, что ты здесь потому, что осталась, а не потому, что заснула».
Вода дрогнула, пущен второй круг.
И машина кружится, кружится, кружится, психоделический рок играет в голове, словно траурный марш… замирает. И время – вместе с ней.
«– Больше никаких сомнений и даже мысленных попыток сбежать до утра понедельника.
– Никаких».
В воду-зеркало падает камень, и изображение внезапно рассыпается кучей брызг-осколков, идет кругами и мелкой рябью: кто отражается? Не разглядеть. Чье лицо смотрит на нее из глубины колодца?
– Варя!
Время схлопнулось со звуком иглы, скрипнувшей по виниловой пластинке, и пошло заново. Картинка исчезла.
Девушка вздрогнула и очнулась от наваждения.
Айк стоял в дверях, лицом к лицу с ней, придерживая девушку за плечи:
– Пять утра. Ты спишь стоя. Пойдем, я покажу тебе спальни.
– Откуда ты взялся?
Айк внимательно посмотрел ей в глаза. Кажется, заметил плескавшийся в них ужас.
– Это очень философский вопрос.
– Нет! Тебя только что не было на кухне! Ты исчез! – Варя честно пыталась придать голосу ироничную интонацию. Но, похоже, не преуспела в этом.
Айк снял руки с ее плеч.
– Сбоку кладовка и лестница в подвал: я запускал бойлер. Никакой мистики. Но если ты прямо сейчас не пойдешь спать, мне придется аннулировать вашу сделку. Недвижимость меня не интересует, а ты уже практически она. Пять минут до перехода в спящий режим, время пошло.
– Ха-ха, – буркнула Варя, но послушно поднялась за Айком на второй этаж, выбрала себе спальню и, едва за мужчиной закрылась дверь, рухнула на кровать, не раздеваясь, и отключилась.
Яркий луч солнца настойчиво требовал проснуться, грел щеку. Варя открыла глаза.
Сперва не поняла, где находится и чья это спальня: просторная двуспальная кровать из темного дерева, огромные окна – почти в пол, а за ними – ели, голые березы и зимнее небо в разрывах облаков, через которые в спальню брызгают лучи зимнего солнца. Покой. Уют…
И тут память вернулась. Варя, словно ужаленная, резко села на кровати.
Сколько сейчас времени? Посмотрела на наручные часы: 10:20. Странно, но девушка чувствовала себя достаточно бодро для человека, пережившего за ночь два покушения на свою жизнь и проспавшего меньше шести часов.
Варя огляделась. Судя по всему, за время ее сна в комнату никто не заходил. А она как легла, так и спала: в одежде и с макияжем.
«Интересно, и где же Айк? Впрочем, сейчас более актуален вопрос, где тут ванная и туалет…»
Варя встала с кровати, кое-как пригладила на себе помятую одежду и еще раз огляделась. Насколько позволяли ее познания в гламурной жизни, почерпнутые из журналов, рядом с такой шикарной спальней должна была находиться отдельная ванная комната. И, действительно, Варя увидела еще одну дверь, за которой оказалась не большая, но довольно уютная ванная со всем необходимым, чтобы привести себя в порядок. Девушка хмыкнула, обнаружив, что есть и полотенца, и прочие принадлежности для душа. «Как предусмотрительно. Как в лучших отелях Парижа». Придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале: тушь размазалась под глазами, да и остальной макияж выглядел, мягко говоря, несвежим. Девушка состроила зеркалу гримасу, мрачно пробормотав: «Привет, утренняя панда», – и залезла в душ.
Варя натянула вчерашнюю одежду, подавив при этом приступ непонятной брезгливости, и спустилась вниз со второго – «спального» – этажа на первый – «гостиный».
Айка нигде не было видно, но, по сравнению с прошлой ночью, дом наполнился жизнью. В коридоре тянуло ароматом сладкой выпечки и совершенно неповторимым запахом свежемолотого кофе.
«Он еще и готовит?»
Варя зашла на кухню и замерла в дверях.
На кухне хозяйничала полная женщина в фартуке, тихонечко напевая себе под нос. Фигура выдавала немолодой возраст.
Варю охватила странная паника.
Девушка хотела развернуться и малодушно сбежать, но женщина, словно ощутив чужое присутствие, обернулась. Ее деревенское лицо с лучиками морщин осветила радушная улыбка:
– А, Варя! Проходи! Завтрак готов.
Тут Варя полностью перестала понимать, что происходит, и растерялась окончательно.
– Э-э-э… М-м-м… А где Айк?
– Майк? – переспросила женщина. – Он уехал по делам, но предупредил меня, что ты встанешь, и попросил, чтобы я тебя накормила и составила компанию до его приезда. Можно на «ты»? Я Надежда Степановна, няня Майка. Впрочем, теперь, скорее домомучительница, как в «Карлсоне».
Надежда Степановна подмигнула Варе и заразительно засмеялась собственной шутке. Варя машинально улыбнулась.
– Да проходи скорей, не стесняйся! Садись завтракать, а то все остынет!
Женщина махнула рукой в сторону кухонного островка, на котором уже стояла тарелка с горячими блинчиками.
«Значит, все-таки Майк, – ошалев от поворота событий, подумала Варя, но послушно села за высокий стол. – Интересно, за кого она меня принимает и что ей сказал Айк-Майк…»
Надежда Степановна тем временем ловко управлялась на кухне: стол постепенно наполнялся тостами, омлетом, сыром, свежими нарезанными фруктами… Появился и бокал апельсинового сока. «Ну, просто скатерть самобранка или бабушка-печка из сказки», – подумала Варя, ощущая, как после инфернальной ночи поддается очарованию простого домашнего уюта. Эта женщина наполняла кухню человеческим теплом.
– Кофе чуть позже поставлю, чтобы не остыл, хорошо?
– М-м-м, да… Конечно, – пробормотала Варя, которая до сих пор была не в силах притронуться к еде.
– Варя, не стесняйся! А то решу, что ты не уважаешь мой труд, и рассержусь! – шутливо пожурила девушку Надежда Степановна. – Ешь!
В других обстоятельствах Варю бы возмутило, что на нее давят, даже в шутку, но сейчас это вывело из сонного паралича. Своей настойчивостью, вкупе со смешливым взглядом и заботливостью, эта женщина напоминала ей собственную бабушку.
«Сюр какой-то», – подумала Варя, но послушно принялась за еду.
Надежда Степановна присела рядом с девушкой.
– Сама еще тоже не завтракала, – пояснила она. – Хорошо, что ты встала попозже, а то Майк всегда, как снег на голову: позвонил мне в шесть утра, вызвал сюда… А сам давно в этом доме не был… Я даже удивилась, что… в общем, пока купила продукты, пока доехала, прибралась немного, приготовила… Приятного нам аппетита!
Варя в ответ кивнула с полным ртом. Женщина пододвинула ей бокал сока.
«Она ведет себя не как домработница, а как член семьи, – подумала Варя. – Хотя что я знаю о домработницах».
И словно в ответ на ее мысли, Надежда Степановна спросила:
– Хорошо спалось здесь?
Варя привычно напряглась, ожидая вопроса с подвохом, но слова Надежды Степановны казались совершенно простодушными, в отличие от таинственных многоуровневых вопросов Айка. Варя решила, что можно немного ослабить оборону.
– Спасибо. Даже не заметила. Просто провалилась.
– Точно. Я тоже всегда тут хорошо сплю: свежий воздух, природа. Честно, недолюбливаю город: все-таки я душой из деревни, хоть и с Майком рядом почти всю жизнь. Ты – ешь! Попробуй омлет и блинчики: в этой семье – любимое блюдо. С медом хорошо! Не стесняйся, я без всяких ихних политесов, при мне можно даже руками.
Женщина снова широко улыбнулась.
Варя улыбнулась в ответ и, почувствовав, как спадает напряжение, уже с нескрываемым энтузиазмом принялась за еду: после того, как тело расслабилось, пришел зверский голод.
Пожилая женщина поглядывала на девушку с материнской заботой и умилением, стараясь, правда, делать это незаметно, хотя у нее совсем не получалось.
Блинчики и прочая еда оказались действительно выше всяких похвал. Настолько, что после ночного стресса, недолгого сна и общей теплой обстановки Варя даже слегка осоловела и окончательно потеряла бдительность, будто и правда была в гостях у родной бабушки.
– А когда Майк вернется?
Надежда Степановна пожала плечами:
– Да Бог его знает. Может, к обеду. У него всегда все очень важное и неотложное. Такие дела. Что ж поделать: работа. Семейный бизнес. Кофе будешь?
