Юлия Макарова
Второй попытки не будет
1
Все началось в тот день, когда ей исполнилось шестнадцать.
Она появилась на свет ровно в полночь. По словам мамы, ее первый крик раздался, едва куранты на Спасской башне начали отбивать свои положенные удары. Откуда такая осведомленность о главных часах страны? Радио! Оно работало довольно громко, так что трудно было его не расслышать. Пожилая акушерка подхватила мокрый живой комок и покачала головой: «Во, дает! Надо же! Ровно нуль-нуль! Во подфартило девчонке!»
А потом врач и медсестра долго спорили, каким именно числом записать новорожденную. А, действительно, каким? Ровно в полночь не совсем ясно какой сейчас день – не то еще сегодня, не то уже завтра… После долгих раздумий пришли к единогласному решению – запишем малышку новым днем, старый-то все-таки уже прожит.
Эта история ее рождения давно стала семейной притчей. Маме, правда, тогда здорово досталось – роды были сложными, что-то там пошло не так, так что роженица была под наркозом и знала все со слов медиков. Потом и малышка и молодая мамочка поправились, и в дальнейшем все в их жизни складывалось хорошо.
И вот, спустя ровно шестнадцать лет после такого романтичного появления на свет, огненнорыжая кудрявая девушка по имени Триша стояла возле двери своей квартиры и смотрела на букет роз. Двадцать пять роскошных белых бутонов. Аккуратно, в несколько оборотов, скреплены шелковой лентой и поставлены в подставку из проволоки. Не положены на коврик, не сунуты в какую-нибудь банальную трехлитровую банку. А именно вот так – перевязаны и поставлены.
С Триши, только что вернувшейся из кафе, где она отмечала свой праздник с друзьями, моментально слетела вся веселость. Уж очень необычны были эти цветы в их обыкновенном, пусть чистом, но далеко не шибко презентабельном подъезде.
Триша мотнула головой и нажала на кнопку звонка.
Можно, конечно, было открыть дверь своим ключом, но надо было показать родителям все как есть, а то они могут не поверить дочери. Скажут еще, что это ей друзья в клубе подарили…
Через минуту дверь распахнулась. Мама сначала не увидела цветы и удивилась:
– Ты чего звонишь? Ключи потеряла?
Триша глазами указала на букет.
Вот тут родительница изумилась еще больше.
– Ого! Это от кого же такая красота?!
Триша внимательно следила за матерью. Сто процентов – удивление было очень искренним!
– Я не знаю. Хотела у вас спросить.
– У нас? Почему у нас? Ты думаешь – это мы с папой? Нет… – мама растерялась и позвала отца: – Иди сюда, посмотри, что нашей девочке преподнесли!
Возникший на пороге отец тоже не признался в соучастии. И тоже решил, что это именно Триша их разыгрывает. Ну, нет, так нет. Может у нее есть какой-то тайный поклонник? И человек это явно не бедный – букет очень уж дорогой. Особенно сейчас, в декабре. Если это кто-то из ее ровесников, то долго же ему пришлось откладывать деньги на такие цветы! А, может, букет вообще не для Триши? Может быть, кто-то просто ошибся дверью?
Никакой записки в букете не было. В конце концов букет был занесен в квартиру и торжественно водружен в самую лучшую «парадную» вазу.
Среди ночи Триша проснулась. Глядя на букет, подумала вдруг, что одной ее соседке семьдесят «с хвостиком». Во второй квартире вообще жили два взрослых брата-близнеца…
2
Следующий букет появился возле двери ровно через год. Розы были столь же прекрасны. И их опять было ровно двадцать пять. Странное число. Или оно все-таки что-то означает?
И снова никакой записки, ничего…
Обнаружила их сама Триша. На этот раз день рождения отмечали дома. Если честно, то за год первый букет уже подзабылся. А тут, сидя за праздничным столом, вспомнили вдруг про странный подарок.
– А представляете – открою сейчас дверь, а там… ЦВЕТЫ! – хохотала Триша.
– Ну, конечно! Будет кто-то целый год ждать! Надо было бы, так давно бы уже появился на горизонте!
Раззадоренная девушка выскользнула в коридор. Все еще смеясь, щелкнула замком. Сидевшие напротив дверного проема мама и подружка, улыбаясь, наблюдали за ней.
Триша распахнула дверь. Выглянула на площадку. И застыла.
Букет был там.
Триша медленно нагнулась, подняла его и развернулась. Увидевшие ее с цветами в руках мать с подружкой сразу перестали улыбаться. Заметив их вытянувшиеся лица, притихли и все сидевшие за столом. Когда Триша появилась в комнате, кто-то даже присвистнул от удивления.
Роскошные цветы.
Двадцать пять белоснежных роз.
И снова без каких-либо опознавательных знаков.
3
– Господин Пожарский! Лев Александрович! Постойте!
Пожарский обернулся, увидев догонявшего его высокого мужчину, остановился. Статный молодой офицер почти бегом приближался к нему.
– Неужели вы решили вот так просто отступить? Ведь это же никчемный человечишка! А вы…
Пожарский с любопытством глянул на Самарина. Даже несмотря на сжигавшую его боль и гнев, он почувствовал вдруг интерес к этому молодому красивому человеку.
– Вы же достойнейший представитель нашей Родины, Лев Александрович! Вы отличный работник, честный гражданин! Кому, как ни вам возглавить это ведомство! Не совсем же слепцы там сидят! – Самарин возвел глаза к красивому, с лепниной, потолку дипмиссии. – Неужели там не разберутся? Должна же быть хоть капля справедливости в этой жизни!
Боже мой! Сашенька! Как же вы еще наивны! Искренне верите в царя и Отечество! Хотя…Какие еще ваши годы! Пройдет совсем немного времени и перемелет вас в этой жесточайшей мясорубке, как и всех нас… Научитесь немного по другому оценивать все происходящее, подрастеряете все полутона при оценке людей и событий, обретете малое количество гораздо более определенных красок… Хотя… Порой именно из таких вот горячих молодых мужчин и получаются настоящие Люди. Такие поднимают на бой, такие грудью встают против несправедливости. И бьют их и убивают, а они все равно, из последних сил, будут продолжать оставаться непокоренными. Ну что же, дай Бог, дай Бог… А вот я, Сашенька, сдамся. Мне есть что терять – у меня семья. То, что я еще могу сохранить, я ОБЯЗАН сохранить ради них – дочери Агнии и жены Лизаньки. К тому же скоро нас станет четверо. А вот вы мне определенно нравитесь – даже зная наверняка, что стены здесь имеют глаза и уши, вы не боитесь произносить вслух столь серьезные вещи!
– Ах, Александр Евгеньевич! – Пожарский на всякий случай многозначительно обвел глазами пустой коридор, напоминая молодому офицеру об осторожности. – Это все слишком далеко зашло. Мне были четко указаны границы – что я могу, а чего мне категорически нельзя.
– Но с этим можно и нужно поспорить! – нетерпеливо вторил Самарин.
– Нет. Вы многого не знаете, Саша, – совсем тихо произнес Лев Александрович. – Это – СИСТЕМА. А человек, чьи слова так сильно возмутили вас, ее полноправный представитель. Не верьте, что здесь возможно хоть что-то исправить. Хоть я и пытался… Получилось то, что получилось. Это был последний аккорд. К сожалению – грустный…
Пожарский помолчал, молчал и Самарин.
– А вот я отступлю, Саша. Прощайте и не поминайте, как говорится, лихом. Может, когда-нибудь и свидимся. За поддержку спасибо. – Пожарский хотел протянуть строптивому офицеру руку, но передумал – незачем портить карьеру начинающему служащему дипломатической миссии. Даже в пустом коридоре их вполне может кто-нибудь увидеть. – Всего вам самого доброго, Александр Евгеньевич. А я уезжаю.
Молодой человек вопросительно поднял брови. Лев Александрович понял его молчаливый вопрос.
– Я уезжаю в Россию.
Самарин внимательно выслушал его. При последних словах побледнел. И вдруг вытянулся в струнку, щелкнул каблуками и коротко кивнул. И через секунду протянул руку для рукопожатия.
– Удачи вам, Лев Александрович. И поверьте, мне действительно очень жаль…
Они успели разомкнуть ладони, когда в конце коридора распахнулась дверь, и кто-то вышел из кабинета…
…Пожарскому вспомнился этот разговор осенью восемнадцатого. Он сидел в вонючей теплушке, притиснутый одним боком к довольно грязной стенке, а с другого бока к нему плотно прижался какой-то деревенский мужик в зипуне. Напротив Льва Александровича сидела двенадцатилетняя дочь Агния, а на ее руках спал годовалый Артемий. Девочке наверняка было тяжело держать брата, но после смерти матери мальчик не признавал ничьих рук, кроме Агнии. Когда он уснул, отец попробовал взять его к себе, но ребенок тут же проснулся и захныкал. Дожидаться его дальнейшего рева они не стали, девочка коротко глянула на Пожарского, покорно прижала малыша к себе и начала баюкать.
Мужик в зипуне глянул на девчушку, покосился на соседа.
– Дочка?
– Да, – коротко ответил Пожарский. Он, несмотря на свое мастерское владение языком (причем не одним), в последнее время почти им не пользовался. Давая понять мужику, что разговора поддерживать не намерен, отвернулся к окну. Задумался.
Вот тут-то и припомнился почему-то их последний разговор с Самариным. После того, как в дипмиссию прислали нового советника, там начали происходить весьма значимые перемены. Пожалуй, никогда еще так тяжело не работалось людям, хотя состав дипломатического корпуса довольно долго работал почти без изменений. Вновь прибывший человек оказался очень властолюбивым, резким в суждениях и ко всему прочему не очень сильным специалистом. Но у него были связи на самом верху, и он очень умело ими пользовался.
Досталось и Пожарскому. Не в самую первую очередь, но дело дошло и до него. Новый советник начал строить козни против Льва Александровича, явно чувствуя в нем достойного противника. Сначала Пожарский не сдавался и даже пытался дать отпор. Но потом стычки стали все серьезнее, в ход пошли явные притеснения и угрозы. В какой-то момент у Льва Александровича появилась возможность возглавить новый отдел, который собирались открыть в посольстве. Советник пригрозил Пожарскому, что напишет на него «соответствующее письмо» и отправит куда надо. «Боюсь, в таком случае вы не то, что получите новую должность, а как бы вас вообще не проверили как следует…Ну, вы понимаете…»
Бояться проверок Пожарскому не было причин – он всегда работал на совесть. Но ведь он работал не один. Вокруг были люди. И бумаги. Разные люди. И разные бумаги. И ничто не мешало подсунуть какой-нибудь комиссии нечто интересное, после чего Пожарскому вряд ли удастся отмыться набело. Нет, он мог бы, конечно, еще «пободаться», пусть бы на это ушли и время и силы. Может быть, ему бы даже удалось одержать победу. Может быть. Но ему было что терять. Жена ждала ребенка, беременность переносила тяжело, и он просто не мог рисковать ею. Трепать ей нервы, а потом, не дай бог, остаться ни с чем, вылететь, как пробка, с волчьим билетом… Нет, нет и еще раз нет.
И потому, затолкав поглубже свою гордость, Пожарский вернулся с семьей на Родину. В мятежную, бурлящую Россию начала 1917 года…
…Лизанька, дав жизнь Артемке, долго не могла оправиться от родов. Потом вообще заболела и стала таять прямо на глазах. На семью Пожарских свалилось тяжкое горе – потеряв мать и любимую жену, они все осиротели. А тут еще и перемены в стране стали происходить с такой скоростью, что порой некогда было даже предаваться своему горю.
Новости становились все тревожнее, участились нападения и кражи. Когда на соседней улице убили семью известного адвоката, Пожарский решил уехать. Он прекрасно понимал, что милости от новой власти ему ждать не придется. В сочельник их «немного потеснили» – поселили в их квартире еще три семьи, а Пожарских с маленьким ребенком загнали в самую крохотную комнатку рядом с кухней. А потом – семья адвоката…
… И вот теперь они тряслись в этой грязной теплушке неведомо куда. То ли навстречу новой жизни, то ли навстречу своей гибели.
Где вы сейчас, Саша Самарин? Как жаль, что нам пришлось расстаться. И еще очень жаль, что нам не удалось как следует подружиться, на это просто не оставалось времени… А как решительны вы были! Предлагали восстать против несправедливости… Знали бы вы, какая несправедливость творится сейчас здесь!
Пожарский тяжело вздохнул. Этот его вздох не укрылся от соседа. Тот снова глянул на девочку с ребенком и глухо спросил:
– А женка-то где?
– Умерла.
Мужик качнул косматой головой. Потом достал из-за пазухи кисет, потянул за тесемки. Агния покосилась на его заскорузлые пальцы, недовольно свела брови, но ничего не сказала. Крестьянин, однако, заметил этот ее взгляд. Подержал кисет в руках, потом глянул на спящего ребенка. Посопел. И, снова затянув тесьму, спрятал махорку в карман. Девочка благодарно посмотрела на мужика и чуть кивнула головой. В вагоне и так дымили, едкая вонь от самосада давно уже намертво впиталась в одежду и волосы. А тут, надо же, почти благородный жест…
… Им потом еще не раз встретятся на пути разные люди. И среди них будут и такие, как этот деревенский мужик – обычные, но согласные помочь хоть в малом.
Недаром на Руси всегда были благодетели. Благо-детели. Делающие благо, делающие добро. Люди делали добро – в больших и малых дозах, кто как мог.
…Женщина, не взявшая обручального кольца Пожарского, когда он пытался на базаре купить на него кусок хлеба…
…Солдат, пустивший их отогреться у костра, а потом давший адрес своей семьи, где они смогли переночевать…
…Люди, благодаря которым, они, в конце концов, оказались в порту…
…Когда при посадке на пароход началась давка, какой-то мужчина молниеносно всучил Пожарскому его маленького сына, а сам подхватил себе на плечо Агнию. Именно это спасло детей Льва Александровича от верной гибели…
…В пути их застал жуткий шторм. Несколько человек смыло за борт. Пожарские при помощи немолодого матроса были с огромным трудом втиснуты в забитый людьми трюм. При очередном порыве ветра их накрыла огромная волна, раздался ужасающий треск. Но судно выдержало натиск стихии…
… А Лев Александрович Пожарский, прижимая к себе испуганных измученных детей, дал клятву, что, если они останутся живы, то он всю оставшуюся жизнь будет делать добро людям. И научит этому своих детей и внуков.
Весь свой род он отдаст на службу ДОБРУ.
4
Накануне восемнадцатилетия с Тришей приключилась довольно неприятная история. Она возвращалась из института. Было еще не поздно, что-то около шести вечера. До дома оставалось всего-ничего, когда из подворотни вышли двое. Молодые парни в дутых куртках, лица скрыты под низко опущенными капюшонами. Пивом разит за версту. Преградили путь.
Триша попробовала их обойти. Они ловко загородили ей дорогу. Девушка развернулась, чтобы удрать. Но не тут-то было. Один из парней тут же оказался за ее спиной.
Надо бы крикнуть «Помогите!» или как там говорят – в таких случаях лучше кричать что-нибудь типа: «Пожар!». Реакция, мол, у народа на эти крики весьма разная. Если просят о помощи, то могут и не дождаться чьего-либо отклика. А вот если пожар, то тут кто-нибудь да появится. Гореть-то никому не охота. Да и любопытство опять же – надо посмотреть – где горит, как горит.
Но голос почему-то пропал. И ноги вот-вот грозят налиться пудовой тяжестью. А пивной перегар все ближе, окутывает со всех сторон.
– Что вам надо? – почти прошептала Триша.
Тот, что был спереди, противно хохотнул.
– У меня ничего нет, я с занятий иду…
– Угу, – мрачно хмыкнул задний.
Откуда-то послышался рокот мотоцикла. Мотоциклист промчался мимо них. И вдруг звук мотора вернулся и стал звучать на одном расстоянии.
Затем раздался резкий свист и окрик:
– Э, вы чего там?
Господи, кто это? Неужели небо послало кого-то, кто может отвести от нее беду? Триша обернулась. Действительно, мотоцикл. А на нем какой-то парень. Весь в коже, шлем поблескивает даже в полумраке.
Страшная парочка тоже посмотрела в его сторону и бросила в ответ:
– Отвали…
Дальше все произошло довольно быстро. Парень слез с мотоцикла и пошел к ним. Стоявший сзади Триши бандит замахнулся. Мотоциклист перехватил его руку, сделал какое-то движение. Послышался хруст и дикий вопль. Согнувшийся в три погибели нападавший выл, как раненый зверь, схватившись за явно сломанную руку. Второй щелкнул ножом и, грязно выругавшись, пошел на незнакомца.
Парень молча применил еще какой-то прием. Нож упал. Его хозяин тоже рухнул на колени с закрученными за спину руками.
– Пошли! – скомандовал освободитель Трише.
– К-куда? – пролепетала она, глядя, как корчатся от боли только что бывшие такими грозными хулиганы. Ее зубы начали вдруг отстукивать нервную дрожь.
– За мной. Довезу тебя.
– Я…я не п-пойду и не п-поеду. Сп-пасибо. Д-дальше я с-сама. Мне недалеко.
– Ну уж нет. Раз так получилось, я должен тебя проводить. Но не могу же я мотоцикл за руль вести всю дорогу! Не велосипед, знаешь ли!
– Нет! Я не п-поеду…
Парень хмыкнул.
– Скажи, ты вообще заикаешься?
– Нет.
– Тогда поехали. Как одна-то пойдешь в таком состоянии? Я медленно поеду, не замерзнешь.
Он решительно взял ее за руку и повел к мотоциклу. А потом и в самом деле ехал небыстро. Подкатил к самому подъезду, остановил своего железного коня, но мотор не заглушил, просто сделал звук потише.
– Спасибо. – Триша слезла с мотоцикла, остановилась в нерешительности. Наверное, надо как-то поблагодарить своего спасителя. Но как?
Парень поднял стекло на шлеме. Некрасивое лицо, крупный, с горбинкой, нос. Но смотрит спокойно, безо всяких намеков на что-либо.
– Не за что.
– Ну, тогда я пойду? Пока… – пролепетала девушка.
– Пока. – Он вернул стекло на место, кивнул и, развернувшись, тут же уехал.
5
На сей раз в букет была вложена картонка с адресом. Двадцать пять белоснежных бутонов. Трише – восемнадцать.
…Интригующее постоянство…
После праздников она пошла по адресу, указанному на карточке. Нашла без особого труда, благо это было недалеко от дома.
На всякий случай прихватила с собой подругу. Дома было оставлено клятвенное обещание, что они только посмотрят – где это, а приближаться к дверям не будут, ни-ни…
Адрес привел их к весьма приличному зданию, над входом в которое красовалась не менее приличная вывеска. Девушки остановились в недоумении. Спортивный клуб «Алеко». Какой во всем этом смысл?
Но Триша не была бы Тришей, если, прочитав название, просто развернулась бы и ушла. Подруга была оставлена на улице с целью связи с внешним миром – мало ли что?
Триша поднялась на крыльцо и потянула на себя тяжелую дверь.
Девушка, сидевшая за стойкой, подняла голову. Поздоровалась. Внимательно посмотрела на Тришу.
– Здравствуйте… – Та замялась, не зная, с чего начать. Вспомнила про картонку с адресом, положила ее на столешницу.
Снова внимательный взгляд – сначала на карточку, потом – уже более пристальный – на саму Тришу.
– Одну минуту.
Скрытые за стойкой руки девушки произвели какие-то манипуляции, и в холл вышел невысокий, но очень плотный мужчина.
И снова внимательный взгляд на вошедшую. Сейчас Триша уже готова была поклясться, что ее не просто рассматривали, ее УЗНАВАЛИ. С ее внешности явно считывали какую-то информацию. Но какую?! И вообще, черт побери, что все это значит?!
– Здравствуйте. Я вас слушаю.
Триша протянула мужчине карточку. Коротко взглянув на нее, он сделал приглашающий жест рукой:
– Пройдемте.
– Куда? Объясните, что все это значит! Я ничего не понимаю! Мне…
– Прошу вас, пройдемте.
– Да не пойду я никуда! – Триша даже немного отступила к двери. – И вообще меня там, на улице, ждут. Если я не приду…
Мужчина мягко улыбнулся.
– Поверьте, я знаю не больше вашего. Но никто здесь не собирается причинять вам никаких неудобств. Вы просто посмотрите зал.
– Какой зал?
И снова приглашающий жест.
Триша подумала немного, но потом все же согласно кивнула. Мужчина пошагал первым, девушка последовала за ним.
Дверь. Небольшой коридор. Еще одна дверь. А за нею приличных размеров спортивный зал.
Триша остановилась в изумлении.
Но дальше было еще интереснее. Ее сопровождающий сообщил, что будет ее тренером. Если девушка согласна, то он обучит ее приемам борьбы.
Какой борьбы? Зачем?
А в голову уже лезут тяжелые воспоминания о пережитом недавно страхе, там, в подворотне…
– Для самозащиты, – эхом вторил мужчина. И произносит это как само собой разумеющееся. Как будто она все понимает и на все согласна. – Наши занятия обговорены и оплачены, можете не беспокоиться.
– Кто.. То есть… кем?!
– Я же сказал, что знаю не больше вашего. Передо мной поставлена определенная задача. Если вы не против, мы договоримся о начале тренировок, когда вам будет удобно.
Триша застыла. Кто, кто же за всем этим стоит? Что это за неведомый благодетель такой? И вообще – откуда ему известны ТАКИЕ подробности??? За ней, что, кто-то следит?!
Но вспомнился вдруг тот загадочный мотоциклист. Откуда он взялся, этот герой-спаситель? В их-то подворотне, да еще в декабре месяце? Что-то не замечала Триша в окрестностях таких гонщиков, а уж тем более зимой. Неужели это все он? Но кто же он тогда? Какой-то тайный воздыхатель? А что – у такого на роскошный букет точно деньги есть – байк-то у него неслабый… Ну, допустим, даже если и так, то почему парень не стал продолжать знакомство? И вообще – ну и выдержка у него – три года дарить букеты, а больше никак и ни в чем не проявиться… Какой в этом смысл тогда вообще?
Фу, ты! Ерунда какая-то!
– Этот человек договаривался конкретно с вами? – поинтересовалась она у спортсмена. – Вы его сами видели?
– Нет, не видел. Заказ и оплата поступили анонимно – курьер принес конверт и все.
– Но вы ведь расписывались за то, что получили?
– Нет. От меня этого не требовали.
– То есть вы вот так просто взяли деньги и стали меня ждать? А если бы пришла не я, а моя, например, подруга?
Тренер внимательно смотрел на нее. Холод его серых глаз почему-то не вызывал у Триши никакого страха. Сильный, уверенный в себе человек. Вот бы научиться быть такой же…
– В конверте была ваша фотография.
– Да?! – Триша осеклась. – И как же я на ней выглядела?
– Вот так же, как сейчас.
– Даже в этой же одежде?
– Нет, одежда была другая. Но лицо и прическа ваши. – В глубине его глаз блеснуло что-то похожее на теплоту, он явно едва сдержал улыбку.
– Выходит, это был свежий снимок?
– Получается так, – пожал плечами мужчина.
Да, из такого лишнего слова не вытрясешь. Триша тяжело вздохнула. В голове ее с бешеной скоростью крутились жернова, выдавая «на горА» все новые и новые мысли. Что все это значит? Ведь, если верить спортсмену, то, судя по снимкам, за ней кто-то наблюдал. Или наблюдает. Смогли же ее сфотографировать так, что она сама не заметила? Кто за всем этим стоит? Что будет, если она откажется? А если согласится?
Господи, что же ей со всем этим делать?!
– А если я не захочу у вас заниматься?
– Ваше право, – тренер снова пожал плечами.
– То есть, я смогу просто взять и уйти отсюда? – недоверчиво спросила Триша.
– Можете.
– Даже прямо сейчас?
– Даже прямо сейчас.
Серые глаза смотрят пристально, но не зло. А если согласиться?
И Триша согласилась. Тренер назвался Константином. Они договорились о начале занятий через два дня – раньше Триша не могла, была занята учебой.
6
… Вот она, моя девочка… На ней красивое красное платье в крупный белый горох… Оно ей так идет… Вокруг детки ее возраста… Группа детского сада… Праздник 8 марта… Моя малышка стихи читает… про маму…
… Горло болит… Ну зачем же ты грызла вчера сосульку?… С подружкой поспорила – заболеешь или нет… И, вот, лежишь, температуришь… Как мне жаль тебя, моя маленькая…
… Господи, какая же красивая у меня девочка… Платье, как у принцессы, прическа… Выпускной бал в школе… Вот ты и выросла…
7
В подземном переходе было довольно людно – но это и не мудрено, середина дня, самое время народу сновать туда-сюда по своим делам.
Девчонки-первокусницы освободились сегодня пораньше и собрались посидеть в кафе. Триша и три ее однокашницы, весело щебеча, продвигались в толпе людей.
Вдруг где-то впереди послышалась музыка. Но это была не просто музыка – кто-то довольно талантливо (по-крайней мере, по Тришиным меркам) играл на скрипке. Девушки приблизились к источнику волшебных звуков. Подружки не обратили внимания на музыканта, а вот Триша в какой-то момент случайно повернула голову.
Возле стены подземного перехода, окруженный небольшой кучкой слушателей, играл на скрипке худощавый парень. Улыбка застыла на лице девушки, а потом медленно сползла совсем. Триша приостановилась, еще раз обернулась. Ну да, похож – тот же неровный нос, те же глаза. Стянутые в хвост длинные русые волосы. Надо же, неужто и вправду это он?!
Сказав подружкам, что она догонит их позже, Триша подошла к скрипачу. Он сначала не видел ее, играл на своем волшебном инструменте, извлекая на свет божий чарующие звуки. Потом, повинуясь музыке, парень чуть развернулся и увидел среди слушателей Тришу. Даже если она еще немного сомневалась – он ли это (мотоциклетный шлем и неяркий вечерний свет не позволили ей в прошлый раз как следует разглядеть своего спасителя), то сейчас, по его глазам, она поняла, что не ошиблась.
Он тоже узнал ее, чуть кивнул головой и на мгновение смежил веки – поздоровался. Триша также качнула головой. Постояла еще немного, дослушала до конца. Обратила внимание, что нигде нет ни раскрытого футляра, ни еще какого-либо «резервуара», куда обычно слушатели бросают музыканту деньги. Когда парень сделал паузу в игре, она развернулась и медленно пошла прочь.
Триша не видела, как быстро «свернулся» скрипач, как, убрав скрипку, почти бегом припустил за ней. Догнал. Пошел рядом.
– Значит это все-таки ты? – Триша покосилась на него.
– Я.
– Никогда не видела тебя в этом переходе.
– Я тебя тоже, – усмехнулся он.
Они неторопливо брели по переходу, как старые знакомые.
– Хорошо играешь, мне понравилось. Я, конечно, не музыкант, но звучит здОрово.
– Угу.
– Ты здесь часто играешь?
– Бывает, прихожу. Временами.
– А почему денег не берешь?
– Я не ради денег играю.
– Нет? – искренне изумилась Триша. – А почему тогда?
– А мне так лучше думается, – на полном серьезе произнес парень.
– Это как Шерлок Холмс, что ли? Он в кино тоже на скрипке играет, когда расследование ведет.
– Ну, что-то типа того…
Они вышли на шумную улицу и приостановились. Чуть в стороне Тришу уже с нетерпением поджидали подружки.
Девушка махнула им рукой, подняла глаза на своего провожатого. Триша была немаленького роста, но парень оказался гораздо выше ее. Он был худ, широк в плечах и некрасив. Но в какой-то момент она поймала себя на странном ощущении, что ей не хочется от него уходить…
– Тебя ждут?
– Меня. Мы с девчонками в кафешку идем. Зачет сложный был, решили отметить мороженым.
– Мне тоже на смену пора.
– На смену?! – Время было что-то около двух часов дня – какая смена?
– Ну да, я на заводе работаю. В три моя смена начинается.
– А я думала – ты музыкант… – растерянно произнесла девушка.
– Да нет, музыка – это так, для души. Я не профессионал.
– А-а… Родители заставляли?
Серые стальные глаза смотрели на нее из-под красивых длинных ресниц. Пожалуй, это было единственное его украшение…
– Нет. Просто так получилось.
И все. Больше никаких пояснений. Просто ответил на ее вопрос. Коротко и ясно. И тут же словно ставит невидимый барьер между собой и собеседником. Как в тот вечер. Раскидал ее обидчиков, усадил на мотоцикл, довез до дома и уехал. И все.
– Ладно, я пойду. – Триша чуть улыбнулась.
Молодой человек улыбнулся ей в ответ.
– Пока.
– Пока.
И снова разошлись. И опять в разные стороны. И до сих пор еще не знали имени друг друга… Хотя, если честно, Триша сообразила это гораздо позже… Странный парень… Появляется из ниоткуда, исчезает в никуда…
А, впрочем, зачем он ей? Подружки, правда, попробовали пристать с расспросами – кто да что, но Триша лишь отмахнулась – так, ничего серьезного, просто случайный знакомый.
8
Когда через пару дней она увидела скрипача у крыльца института, то почти не удивилась. Он стоял, спрятав руки в карманы черной кожаной куртки, и почти равнодушно смотрел на высыпавших из дверей студентов.
– Привет, – Триша подошла к нему.
– Привет.
– Как ты меня нашел? Только не говори, что оказался здесь совершенно случайно.
– А я и не говорю. Сегодня не случайно, но в те разы был экспромт. Если, конечно, ты сама ничего не подстроила.
Триша запрокинула голову и расхохоталась.
– Ну ты даешь! Думаешь – я на такое способна? Особенно в первый раз…
Парень ухмыльнулся. Он вообще был не очень улыбчив, Триша успела это заметить… И все равно она не чувствовала с ним никакого напряжения.
– Слушай! – она вдруг посерьезнела. – Скажи честно – ты меня вообще давно знаешь?
Брови собеседника сошлись на переносице.
– В смысле?
– Повторяю вопрос: ты меня давно знаешь?
Он подумал.
– Вообще-то вижу третий раз.
– Ну, хорошо. Допустим, я поверила. Видишь, может, и третий. А так обо мне ничего никогда не слышал? Может тебе кто-то обо мне что-нибудь рассказывал, фотки какие-нибудь показывал?
Скрипач внимательно смотрел на нее. Видел, что девушка не шутит. Что-то неведомое ей крутил в своей голове…
– Нет. А что – должен был? Ты, что, знаменитость какая-нибудь?
Он произнес это настолько серьезно, что Триша почему-то ему поверила.
– Да нет, не знаменитость. Просто кто-то уже три года подряд присылает мне на день рождения букет цветов. Вот мы с папой и мамой и думаем – может быть это какой-нибудь мой тайный воздыхатель? Не ты?
Триша в упор уставилась на парня. Серые глаза смотрели на нее с любопытством и легким недоверием.
– Ты хочешь сказать, что я три года сижу в засаде и жду твоей днюхи, чтобы скрытно подсунуть тебе букет?! Какой в этом смысл?
– А я откуда знаю!
Молодой человек глубоко вздохнул, посмотрел на серое тяжелое небо.
– Нет, это не я. Зачем мне это? – стальные зрачки снова вернулись к ее лицу.
Триша качнула головой и пошла по дорожке. Спутник последовал за ней.
– Что, прямо вот так три года подряд и дарят?
– Угу. Три года. Три букета. Каждый раз – двадцать пять роскошных белоснежных роз. Кстати, очень дорогих. Приносит кто-то к дверям квартиры.
– А ты проследить не пыталась? Посадили бы кого-нибудь в подъезде, за дверьми понаблюдали…
– Пока как-то не додумались. Первый раз было неожиданно. Во второй раз я просто «по приколу» выглянула вечером за дверь… Кстати, – Триша резко развернулась, – в тех двух букетах не было никаких записок или еще чего, а в последнем была карточка с адресом. Я пошла туда, и это оказался спортивный клуб. Меня там приняли, как родную, и оказалось, что кто-то проплатил мое обучение навыкам самообороны. Догадайся, когда это произошло?
Парень снова свел брови.
– После тех «друзей» из подворотни?
– Представь себе. А ведь никто про это даже не знал. Я никому не рассказывала. НИ-КО-МУ. Представляешь? Догадываешься теперь, почему я решила, что цветы от тебя?
– Я понял.
Они снова пошагали по дорожке. Теперь оба молчали. Не сговариваясь, свернули потом с тротуара, зашли в небольшой сквер.
