Юлия Гетта
Сладкий яд, или Я на все согласна. Часть 1
Я молчу. Уже не кричу, не плачу, не зову на помощь. Я просто не могу от шока и страха. Да и все это бесполезно. Я знаю, что он все равно сделает то, что задумал. Мое наказание неизбежно.
Только за что? За что?!
В чем я виновата?!
В том, что не хочу, чтобы надо мной издевались?! Чтобы меня били и унижали?!
С горечью осознаю, что никогда не смогу понять и простить ему этого. Я уже ненавижу его, а после того, что он сделает, возненавижу ещё больше. Если, конечно, не умру сейчас от боли.
Господи… Помоги мне…
* * *
Моя рука крепко сжимала рукоять короткого кожаного кнута. Глаза скользили по вытянутой в струну хрупкой девичьей фигурке с бардовой после вчерашней порки задницей, по её спине, усыпанной роскошной копной каштановых волос. Захватил их свободной рукой, медленно и планомерно намотав на ладонь, чтобы перекинуть через плечо и обнажить гладкую, чистую кожу молочного цвета.
Она была прекрасна.
Но всё происходящее сейчас ни хрена не заводило меня. Скорее даже наоборот. Все шло не по плану, не так, как должно было быть с ней, и от этого я был в бешенстве.
Злился на неё, на её дерзость, на её неповиновение, злился до красной пелены перед глазами, хотя должен был злиться только на самого себя. Это я сглупил. Связался с девчонкой. И пусть её внешность далека от детской, но в сущности она все ещё оставалась самым настоящим ребёнком. Наивным, доверчивым, по уши влюблённым в меня ребенком.
Только вот я и подумать не мог, что этот ребёнок может не испугаться папиного ремня, и начать показывать свой характер. Да и кто бы мог подумать, что эта робкая застенчивая девочка умеет дерзить!?
Впервые кто-то осмелился так нагло меня ослушаться, бросив вызов моим словам. Я не ожидал такого. Да что там, я просто охренел!
Вчера я ведь ехал домой, чтобы отменить своё наказание. Чтобы поговорить с ней, объяснить всё случившееся.
Я не хотел больше её бить, клянусь, не хотел. Да и сейчас не хочу. Но она сама напросилась.
Я ведь чётко дал ей понять, что мои слова не обсуждаются, что буду снова бить её, если ослушается. А она не просто ослушалась, а вообще проигнорировала все сказанное ей, да ещё и не отвечала на звонки.
И сейчас молчала, тряслась от страха, но молчала. Не просила прощения, не умоляла. Гордая. Глупая…
Наверняка она даже не понимает, почему я это делаю, и считает это неправильным.
Но она должна раз и навсегда уяснить, что нельзя вот так взять, связаться с сомнительной личностью, вроде меня, дать своё согласие на нестандартные отношения, о составе которых даже понятия не имеет, а потом думать, что можно легко избежать последствий, просто отключив свой телефон!
Нет, девочка, так делать нельзя. Надеюсь, теперь ты усвоишь урок и, наконец, поймёшь, что я не бросаю слов на ветер.
Подошёл к ней ближе. Обнял за талию, грубо прижал к себе. Маленькая, она не просто тряслась, ее буквально колотило от страха. И меня это уже нихера не вставляло.
Нужно было хотя бы объяснить ей, почему я делаю это. Только вряд ли сейчас она поймёт.
– Ты понимаешь, почему сейчас это происходит?
– Нет, – тихо всхлипнула она.
Так я и думал. Её хрупкое горячее тело содрогнулось и затряслось ещё сильнее в глухих рыданиях.
– Пожалуйста, не бей меня, пожалуйста… не бей… Прошу, не бей меня…
Черт, я так не могу. Оттолкнул ее, заставив качнуться на натянутых цепях, бросил кнут на кровать, стал расхаживать туда-сюда по комнате.
Какого черта со мной происходит? Откуда во мне эта неуместная жалость?!
Я ведь похоронил её много лет назад!
Снова схватил кнут. Замахнулся для удара, но в последний момент увел руку и полоснул по стене, оставив на ее идеально ровном покрытии тонкую длинную трещину.
И, что за черт, от мысли, что это повреждение могло появиться на хрупкой спине Раи, меня вдруг передернуло!
Снова швырнул кнут, на этот раз уже на пол, сел в растерянности на кровать.
И вдруг понял, что я не могу. Она не мазохистка и никогда ею не станет. Боль не приносит ей удовольствия, и даже десять оргазмов после – не компенсируют её страданий.
Она обычная девочка, красивая, романтичная, самоотверженная, которая влюбилась на свою беду в монстра, а я мучаю и истязаю её за это. Черт, да я просто насилую её. И чем я тогда лучше ублюдка Ветрова?
Снова подошёл к ней, снял наручи, и её тело тут же обмякло, упав на мои руки. Легко подхватил её и сел на кровать, аккуратно, чтобы не задеть её больную попу, уложил к себе на колени.
Она вся тряслась от рыданий, а я чувствовал отвращение к самому себе за это. Гладил, успокаивал её, убаюкивал, как дитя.
Мне больше не хотелось причинять ей боль, не хотелось, чтобы она страдала и плакала. Мне хотелось ласкать, целовать, нежить её.
И я ласкал. Как безумный, искал губами ее пальцы, целовал виски и скулы, зарывался носом в густые волосы, вдыхая полной грудью её нежный девичий запах. И охреневал сам от себя. Такого со мной не было со времён Лейлы.
Я привык общаться с покорными рабынями, которые прутся от боли и унижений. Единственные отношения в моей жизни с обычной девушкой закончились полным фиаско. Так с чего я взял, что с Раей все может получиться?
Моя самонадеянность сыграла со мной злую шутку. Думал, смогу воспитать её под себя, сделать из неё идеальную партнершу. Собирался постепенно приучать к боли, выдавая её маленькими порциями, перемешивая с ласками и оргазмами – чтобы эти ощущения ассоциировались с удовольствием, с наслаждением, и не вызывала страха. Но вместо этого, идиот, сам взял и все испортил.
Конечно, я понимал, что рано или поздно все равно случится что-нибудь, что вышибет меня из равновесия, и я снова начну зверствовать, но я не думал, что это произойдёт так скоро, когда она будет ещё совсем не готова.
А теперь и вовсе сомневался в своей затее. Она слишком нежная. Слишком боится боли.
Даже сейчас, когда она почти успокоилась под моими ласками, перестала плакать, и только изредка всхлипывала, уткнувшись носиком в мою грудь, её тело все ещё оставалось напряжённым.
Чем я только думал, когда решил попробовать с ней. Это была плохая идея. Очень плохая идея.
Признавать свои ошибки всегда тяжело. Но сейчас было самое время все исправить, пока ещё не слишком поздно.
Пока ещё я не сломал её окончательно.
Взгляд снова заскользил по её нереально красивой фигуре, по светлой бархатной коже, по полной упругой груди с маленькими розовыми кружками сосков.
Черт, как же я хотел её! Эту маленькую хрупкую девочку, которая была только моей, принадлежала только мне, и никто и никогда не касался до меня её тела. От мыслей, что я должен отпустить её, зубы сводило.
Рука сама собой скользнула в её горячую промежность, и девушка вся напрягалась, схватив меня за запястье в попытке остановить. Одного долгого взгляда ей в глаза было достаточно, чтобы она поняла, что не стоит этого делать, и её рука разжалась сама собой.
Осторожно провёл пальцем по её совершенно сухим лепесткам, проник внутрь, где тоже было очень сухо. Она не хотела меня. И всем своим видом показывала, что не хотела, хоть и боялась об этом сказать.
Первый порыв был заставить. Сделать больно, запугать, или же просто взять силой то, что моё. Но что-то меня остановило.
Я не хотел так. Я хотел ее взаимности. Хотел её горящий, восхищенный взгляд, её нежность и податливость, робкую смущенную улыбку на её губах… Хотел кожей ощущать этот её почти благоговейный трепет передо мной.
Меня заводила её наивность, доверчивость, её детская влюблённость. И все это я сам уничтожил своими руками.
Теперь она боится меня. Как черта боится, и правильно делает.
Я не заслуживаю ни нежности её, ни доверия, ни любви.
Да и то, что было до вчерашнего вечера, я получил обманом. Оправдывал себя тем, что на словах предупреждал её, но сам вводил в заблуждение своими действиями. Заставил поверить в ложь, в сказку, которой на самом деле не будет.
И теперь резко и жёстко окунул в правду. Одним махом искалечил все ее хрупкие, нежные чувства.
Чем я только думал. Как мог вообще поверить, что между нами что-то возможно.
Снова посмотрел на ее заплаканное печальное личико. Мне не нравилось то, что я испытывал в этот момент. Ее страдания отзывались тупой болью в груди. И я не знал, что это было. Жалость, сострадание? Совесть?
Бред. Нет во мне ничего этого. И не стоит заниматься самообманом.
Глава 18
Несмотря на все его ласки, я никак не могла расслабиться и поверить в то, что мне удалось избежать наказания. Казалось, это только отсрочка, и он может передумать в любую секунду, произнеся своё ледяное «на колени».
Особенно когда он дотронулся до меня там, а я непроизвольно дёрнулась, чтобы остановить его… Знаю, это была очередная глупость с моей стороны, ведь я снова могла разозлить его и спровоцировать на грубость, но это вышло как-то само собой. И он, действительно, кажется, разозлился, но все же больше не тронул меня. Вместо этого приказал одеваться, и вышел из комнаты.
Я не знала, что у него на уме, почему он передумал, и что меня ждёт дальше. Было страшно. До дрожи в коленях страшно. Что если он на самом деле не передумал, а решил изменить наказание, как в прошлый раз? Что если он задумал сделать со мной нечто ещё худшее, чем порка?
Но мне не хватало смелости спросить, а сам он молчал. Вернулся, приказал идти за ним, помог надеть куртку. И вскоре его чёрный автомобиль снова нес меня в неизвестность.
На улице уже смеркалось, вечерний час пик шёл на убыль, и мы ловко лавировали между поредевших машин, поочерёдно оставляя их позади себя. Я никак не могла привыкнуть к его дерзкой манере вождения, и даже после пережитого сегодня стресса, дух по-прежнему захватывало от каждого такого манёвра.
– Ты голодная? – впервые нарушил он тишину с тех пор, как мы покинули его квартиру.
Признаться честно, с самого утра у меня во рту и маковой росинки не было, но, несмотря на это, никакого голода я не испытывала.
– Нет, – ответила ему, с трудом разлепив пересохшие губы.
– Не ври мне, – прозвучал строгий упрёк, заставивший меня сжаться всем телом.
– Я и не вру, мне правда не хочется есть, – усилием воли заставила свой голос звучать ровно.
– Когда ты ела в последний раз? – ледяные серые глаза скользнули по мне рентгеновским лучом.
– Вчера.
Он ничего не ответил, продолжая вести машину в неизвестном мне направлении. А я все никак не могла осмелиться спросить, куда мы едем. Скорее всего, он решил меня накормить, а иначе, к чему были эти вопросы о еде. Но, несмотря на логические выводы моего рассудка, чувство опасности и тревоги никак не отпускало.
Лишь когда мы перешагнули порог многолюдного фешенебельного ресторана, мне задышалось свободнее. При других обстоятельствах я бы почувствовала себя здесь неловко, в своей простой и недорогой одежде, но сегодня это было мне безразлично. Главное – здесь он меня точно не тронет.
Приветливая девушка хостес проводила нас к столику, и от меня не укрылось, каким заинтересованным взглядом она изучала моего спутника. То же самое было и со стороны подошедшей к нам официантки.
Реакция этих девушек на него неприятно задевала меня за живое. Когда-то я и сама смотрела на этого мужчину точно так же, с замирающим от восхищения сердцем.
А теперь рядом с ним мое сердце замирает от страха.
Мы сделали заказ, и вскоре остались наедине. Я опустила глаза, не в силах выносить его холодный пронзительный взгляд.
– Посмотри на меня, – попросил он.
Именно попросил, а не приказал. В его голосе больше не было стали, но это ни на грамм не успокоило меня. Его просьбу я выполнила так же быстро, как если бы это был приказ.
– Нам надо поговорить, Рая, – сообщил он, не сводя с меня внимательных серых глаз. – Но сначала я хочу, чтобы ты поела.
Я согласно кивнула. А что ещё мне оставалось? Объяснять ему, что мне сейчас вряд ли кусок в горло полезет, и тем самым искушать свою судьбу? Нет, спасибо. Кажется, я теперь вообще никогда не смогу что-либо ему возразить.
Принесли еду. Изысканные мясные блюда источали настолько прекрасный аромат, что мой желудок впервые за этот день ожил, и тут же сжался болезненным спазмом, а рот без спросу наполнился слюной. Мне не пришлось делать над собой усилие, я буквально набросилась на еду. Это было настолько вкусно, что на мгновение я забыла о страхе, о своём незавидном положении, забыла даже про боль в заднице – стулья в этом ресторане были хоть и мягкими, но даже на них сидеть было то ещё удовольствие. Однако стоило мне проглотить последний кусочек, как все вернулось на круги своя.
Отодвинув от себя тарелку, которую тут же подхватила и унесла невесть откуда появившаяся официантка, я сделала глоток вина, и приготовилась к самому тяжёлому разговору в своей жизни.
Я была почти уверена, что получу очередную порцию угроз и предупреждений, и точно знала, что соглашусь со всем, чего бы он не потребовал. Ведь если он решит выпороть меня ещё раз, тогда уж точно больше не передумает.
В голове уже созрел план побега. Как только он меня отпустит, я поеду на вокзал и возьму билеты на ближайший поезд домой. К маме. Там он меня точно не достанет.
А университет… Ну и черт с ним, с этим университетом. В нашем городе тоже есть университет. Пусть всего один, и не такой престижный, ну и что. Зато дома. Зато в безопасности. Поступить туда будет не сложно. Может даже удастся попасть сразу на второй курс…
– Ты наелась? – прервал он мои размышления.
Кивнула.
– Давай закажем десерт, ты любишь сладкое?
– Спасибо, я не хочу, – и снова трусливо опустила глаза, ожидая его реакции на свой отказ.
– Рая, – позвал он, и мне пришлось снова поднять на него взгляд. – Я больше тебя не трону. Не надо меня бояться.
Я не поверила. Просто не поверила и все. С чего вдруг такие перемены?
Он долго и выжидательно смотрел на меня, потом устало вздохнул.
– Я больше не сделаю тебе больно, если ты сама мне этого не позволишь. Обещаю.
Он шутит? Я все ещё не верила, что слышу это. Хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не заснула ли я ненароком, наевшись досыта и разморившись от тихой приятной музыки? Но все происходящее вокруг было довольно реалистично, и он, кажется, не шутил.
Но почему? Почему ещё час назад, несмотря на все мои мольбы о пощаде, он был твёрдо намерен исполосовать меня своей плеткой, или что там у него было в руках, а теперь говорит, что не тронет, если я не разрешу?! Почему он вдруг передумал?! Что заставило его изменить свои намерения?!
Я не верила ему. Не верила. После того, что он сделал со мной, а до этого с Артёмом, было сложно поверить в его способность контролировать жестокость, живущую в нем. Он пришёл в бешенство просто от того, что я ослушалась его и ушла. А что будет, если я сделаю что-то ещё более дерзкое? Например, уеду из города… Сбегу.
По телу пронеслась волна мурашек. Что ж, по крайней мере, я смогу припомнить ему его обещание, если он все же найдёт меня, и захочет проучить.
– А что если я никогда не позволю? – спросила с тихим вызовом.
– Я ожидал такой ответ, – на его губах появилась грустная полуулыбка. – Однажды я уже говорил тебе, что я не лучший вариант для начала сексуальных отношений с мужчиной. Теперь ты и сама это поняла.
Мои глаза расширились, а сердце предательски дрогнуло. Меня словно ткнули носом в собственную глупость. Он ведь, правда, предупреждал. Более того, хотел отправить домой, а я сама напросилась остаться… Сама напросилась. Но даже сейчас мне сложно было представить, что в тот момент я могла бы поступить по-другому. Слишком уж я была в него влюблена, слишком ослеплена своей любовью.
– По-хорошему, я не должен был втягивать тебя в эти отношения, да я, в общем, и не собирался. Рассчитывал просто приятно провести с тобой ночь, или две. Но ты зацепила меня чем-то… своей искренностью, невинностью этой. У меня никогда раньше не было девственниц. Стало любопытно. Может, если бы не это, мы бы с тобой сейчас здесь не сидели.
Я слушала его, а внутри все больше стягивался тугой ноющий узел. Сложно объяснить его природу, было это из-за разбившихся надежд, из-за осознания собственной чудовищной наивности, граничащей с кретинизмом… Или из-за того, что это был конец.
Мой страх перед этим мужчиной окончательно отступил, и я, наконец, чётко осознала, почему он передумал меня бить, зачем сюда привёз и затеял этот разговор. Нет, он не собирался меня запугивать или принуждать. Господи, я ведь так и осталась полной идиоткой, не понимающей очевидных вещей! Он привёз меня сюда, чтобы расстаться со мной. Чтобы закончить все это безумие между нами!
– Мне будет сложно тебя отпустить, – продолжал говорить он, каждой фразой словно втыкая острый гвоздь в мое бедное сердце. – Уже успел привязаться. К тому же, у меня на тебя были очень большие планы.
Он усмехнулся, а по моей спине пробежал холодок. Представляю, что это были за планы.
– Но я не хочу тебя мучить, не хочу ломать. А я сломаю, поверь. Даже без принуждения, я найду способ добиться желаемого.
– То есть ты даже не рассматриваешь возможность обычных отношений со мной? – мой голос дрогнул.
Боже, что я несу?! Похоже, отсутствие мозгов – это не лечится. Каких обычных отношений, Рая?! Да я же сама по доброй воле ни за что на свете наедине с ним больше не останусь! Чтобы он там мне ни пообещал!
– Я хочу тебя даже без боли, – задумчиво проговорил он, склонив голову на бок и наблюдая за мной отстраненным взглядом. – Только я такой, какой есть. И я не изменюсь, как бы сильно мне этого ни хотелось. Моя сущность рано или поздно даст о себе знать. И тогда это в любом случае отразится на тебе.
Своими словами он лишь подтвердил мои собственные догадки. Он не может себя контролировать, не может подавлять свою жестокость. И как бы он не старался сдержаться, быть рядом с ним – опасно.
Нам действительно лучше расстаться, прекратить эти отношения, пока не поздно. Я и сама так же считаю, но… почему же тогда мне так больно?!
– Я не хочу, чтобы ты страдала, Рая, – его голос снова стал мягким, и даже нежным. – Я бы мог пообещать тебе, что буду держать себя в руках, и не причиню больше сильной боли, но я не могу этого пообещать. Если мы продолжим, обязательно придёт тот день, когда я забью тебя до кровавых ссадин. И ты сама разрешишь мне сделать это.
Я не понимала, что происходит. В горле образовался огромный болезненный ком, и стал душить меня за попытку сдержать непрошеные слезы.
Почему?! Почему он такой?!
Подошла официантка, чтобы убрать со стола, и я непроизвольно отодвинулась на стуле, чтобы ей было удобнее приблизиться, но тут же зажмурилась от боли, пронзившей насквозь мои ягодицы.
Это не ускользнуло от Вовы, и он протянул мне руку, с неожиданным предложением.
– Пойдём, потанцуем?
Я так удивилась и растерялась, что даже не успела ничего ему возразить, считая танец наименьшим из того, что в нашей ситуации сейчас могло быть уместно.
Но уже в следующую минуту была ему благодарна, потому что моя пытка сидения больной попой на стуле, наконец, прекратилась.
Он привёл меня на небольшую свободную площадку между столиками, где кроме нас кружились ещё несколько пар. Звучала медленная, невыносимо грустная песня, под которую он обнял меня за талию, прижал к себе, и мы вместе плавно задвигались по кругу в такт этой композиции.
Я не видела его лица, потому что он зарылся им в мои волосы, с силой вдыхая их запах, потом скользил губами вдоль моей шеи, оставляя на ней лёгкие, едва ощутимые поцелуи.
Мне хотелось реветь. Или даже выть. Я не понимала, что происходит. Ещё час назад я ненавидела его. А теперь мое сердце разрывалось на части от боли. И слезы. Они градом без спросу катились по моим щекам, не позволяя сохранять ровное дыхание.
– Ну, ты чего? – он ласково провёл большим пальцем по лицу, безуспешно пытаясь высушить его. – Ты ведь сама просила меня об этом?
– Просто мне больно, – сдавленно ответила я, силясь не впасть в истерику.
– Где? – его взгляд в одну секунду стал сосредоточенным и серьёзным.
– Здесь, – взяла рукой его ладонь и приложила к своей груди с левой стороны.
Он крепче прижал меня к себе, оставив влажный поцелуй на моем виске, и аккуратно положил свободную ладонь мне на попу.
– Даже сильнее, чем здесь?
Я всхлипнула.
– Да… Намного сильнее.
Рука с попы вновь вернулась на талию, и прижала меня к нему ещё крепче.
– Пойми, я ведь не гоню тебя, маленькая. Если хочешь, ты можешь остаться. Только учти, что боль здесь, – он провёл ладонью по моей груди, – со временем пройдёт. А если останешься со мной, то здесь, – другая ладонь аккуратно погладила попу, – будет заживать совсем ненадолго.
* * *
Машина несла нас по ночному городу в сторону моего общежития. Всю дорогу он не выпускал из своей руки мою ладонь, нежно поглаживая её большим пальцем.
Я уже не рыдала. Слезы высохли, но боль никуда не делась. Она лишь усилилась, выжигая внутри меня большую чёрную дыру.
На улице возле общаги было тихо, и снег валил большими хлопьями. Он проводил до крыльца, и долго целовал на прощанье, пока я снова не забыла, где нахожусь, и кем являюсь.
– Тебе пора, уже скоро двенадцать, – в итоге все же отпустил он меня с большой неохотой.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Я прошу тебя, не делай глупостей, будь осторожной, – он с нежностью провёл рукой по моим волосам. – И запомни, если у тебя возникнет любая проблема, понадобиться любая помощь, ты всегда можешь звонить мне. В любое время дня и ночи.
Я снова кивнула, мечтая, чтобы это мгновение продлилось хоть чуточку дольше. Чтобы он не уходил так быстро. Чтобы мне успеть насмотреться на него.
Но время не остановишь, а он был твёрдо намерен уйти прямо сейчас.
– Вова! – сорвалось с моих губ прежде, чем он успел сделать шаг назад.
Он замер и посмотрел вопросительно.
– Мы ведь будем видеться на лекциях? – с надеждой спросила я.
– Конечно, будем, маленькая, – ответил он с ласковой улыбкой.
И эта его улыбка отозвалась болезненным уколом в груди.
– Тогда, до встречи? – я тоже попыталась улыбнуться.
– До встречи.
Оставив на моих губах ещё один горячий поцелуй, он ушёл.
