Дана Блэк
Ты не заставишь меня
Глава 5
Подчинись мне.
В голове набатом бьет низкий, чуть хрипловатый от желания мужской голос.
Подчинись мне.
И я подчиняюсь. Перестаю сопротивляться, тону в этой темноте, из которой не выбраться. Может, мне будет хорошо. Может, будет плохо. Меня никто и никогда не спрашивал, чего я хочу на самом деле. Приучали подчиняться, так к чему это сопротивление?
Тем более, когда мне так остро, так страшно, и так болезненно-приятно.
– Алина, – довольно вздохнул Демьян, и отпустил мои руки, – обещаю, тебе будет хорошо. Ты не пожалеешь.
Он провел ладонью по моей груди – не торопясь, наслаждаясь каждым собственническим движением. Я невольно потянулась за его пальцами, изогнулась, продлевая ласку.
Я не помню того, как стала женщиной, но сейчас я начинаю понимать, что Демьян не лгал мне. Тело откликается на этого мужчину, я почему-то точно знаю, что мне будет восхитительно.
Демьян окинул меня пьяным, голодным взглядом. Он не станет больше ждать, сейчас сорвется.
Но вдруг громко завибрировал мобильный.
– Бл*ть! – рыкнул Демьян, посмотрел на дисплей, и нахмурился. – Алин, я сейчас. Пять, десять минут. Отдыхай.
Мужчина поднялся, а я не знала, радоваться мне короткой передышке, или кричать, чтобы вернулся. Облегчение и разочарование боролись во мне, когда Демьян скрылся в душе, и я успела услышать:
– Слушаю.
А затем раздался шум воды, который и отрезвил меня.
Значит, разговор секретный. Но этот разговор закончится, Демьян вернется, и… и я знаю, что будет.
– Нет, так нельзя, – пробормотала я, и встала с кровати.
Заметалась в нерешительности – что делать?!
Я должна хоть что-то сделать, не могу я сидеть здесь, и позволять делать с собой все, что захочет этот мужчина. Я должна хоть что-то предпринять.
Лара! Мне нужно найти сестру, поговорить с ней, правду узнать!
Я тихо выскользнула из спальни, и побежала к выходу. Казалось, что вот-вот Демьян выйдет из душа, и кинется за мной. Быстро накинула верхнюю одежду, обулась, схватила портмоне Демьяна, которое он оставил в своем пальто, и выбежала сначала на лестничную площадку, а затем и из дома.
– Мне нужно такси, – пробормотала я, выбегая на дорогу.
Вот только вызвать его без телефона невозможно. И я, скользя на льду, подбежала к остановившейся серебристой Камри, из которой вышел какой-то парень.
– Можете меня подбросить? – я нагло села в салон, и обратилась к водителю: – Я заплачу.
– Я не таксист!
– Пожалуйста! – чуть не заплакала я. – Умоляю, мне очень нужно! Я… у меня есть деньги. Выручите меня!
– А ну вон отсюда, – прорычал водитель, развернулся, вгляделся в мое лицо, и немного охолонул. Уж не знаю, что он увидел в моих глазах, но проворчал: – Ладно, адрес говори.
Адрес чего? Только сейчас поняла, что ехать некуда. Дом сгорел, но… салон! Да, пусть папу я там не найду, но, возможно, мне скажут, где Лара.
Я пробормотала адрес «Соблазна», и машина тронулась. Интересно, Демьян уже знает, что я сбежала?
– Не сбежала, а ушла, – поправила я саму себя. – Имею право.
Но несмотря на это, я все равно оборачивалась, высматривая подозрительные машины. Хотя откуда бы Демьяну знать, куда я направлюсь, и в какой я машине.
– Хм, тебе точно сюда? – мужчина притормозил неподалеку от салона, и в голосе его зазвучала неприязнь.
– Да, у меня сестра здесь работает. Сколько с меня? – я зажала в ладони портмоне Демьяна, но водитель лишь рукой махнул, чтобы я побыстрее вышла, и я открыла дверь, и через пару секунд выскользнула из машины.
У «Соблазна» пусто, только у магазина на углу стоят какие-то мужчины, но это привычная картина. Я подошла к двери салона, дернула… и ничего.
Закрыто.
Я вспоминала слова полицейских о том, что папа исчез, что его ищут, но продолжала дергать за ручку двери, будто она поддастся, я войду внутрь, и увижу сестру.
– Что же делать? – всхлипнула я.
– Открыть? – пророкотал над ухом грубый мужской голос. Я дернулась, хотела обернуться, но мужчина одной лапищей обхватил меня, прижал к двери, и я с ужасом ждала, что он со мной сделает.
Изнасилует?
Но нет, он достал ключ, и открыл дверь салона. А затем втолкнул меня внутрь.
– Кто вы? Что…
– Тихо, – шикнул этот рыжеволосый великан, лицо которого рябит от шрамов.
Следом вошли еще двое мужчин, и я попятилась спиной по коридору. Боже мой, зачем я вообще сюда явилась?!
– Она приехала. Да, у нас. Одна, – коротко говорил рыжеволосый, общаясь с кем-то по телефону, пока его подельник удерживал меня.
Заметил, что я хотела запереться в одной из кабинок.
– Что вам нужно? – просипела я испуганно.
– Нам ничего. А Волынову нужны деньги, – хмыкнул бандит. – Он сейчас приедет, а пока… может, развлечемся?
– Волынов не давал таких указаний, – с сомнением пробормотал рыжеволосый, поглядывая на меня.
– Но не запрещал. Давай, время есть. Просто поиграем, – бандит почти нежно провел по моим волосам ладонью, и меня затошнило.
– Отпусти! – забилась я в его руках. – Не смей трогать меня!
– Заткнись, сучка, – встряхнул меня мужик, но паника захлестнула еще сильнее.
Может, стоило вести себя сдержаннее, но я поняла – не смогу я позволить этим мужчинам прикоснуться ко мне. Живой не дамся!
– Оставь ее, – рыкнул рыжеволосый тому, который тряс меня, как тряпичную куклу. – Если Волынов разрешит, тогда и поиграем с ней. Не раньше.
Входная дверь резко распахнулась, впуская солнечный свет.
На пороге стоял Демьян, и в каждой ладони держал пистолет, которые тут же наставил на бандитов. Судя по выражению его лица, последние слова он слышал.
И я не ошиблась.
– Вряд ли вы с ней поиграете, – выплюнул он. – А вот я не против поиграть. – Демьян сузил глаза, и выкрикнул мне: – Алина, быстро, ложись!
Я упала на грязный, истоптанный пол, запах пороха заполнил легкие, а затем раздались выстрелы.
Глава 6
Крепко зажмурилась, заткнула ладонями уши и свернулась клубком на полу. Кто-то запнулся об меня, больно двинул ботинком в бок и упал.
Лежала и мысленно считала до десяти.
Пять выстрелов или шесть, а потом все смолкло, повисла оглушающая тишина.
Казалось, она длится бесконечно, и вокруг меня нет больше людей, я одна, и Демьяна нет тоже. В мыслях ярко вспыхнула картинка, как он лежит на полу бледный, с закрытыми глазами, и от страха я зажмурилась еще крепче.
Этот мужчина дьявол, но сейчас я Бога за него молила, чтобы ничего не случилось с ним.
– Алина, вставай, – паузу разрезал его хриплый голос, и я тут же дернулась, уперлась ладонями в пол.
Привстала и подняла голову.
Рыжий великан и два его мерзких дружка – они все валялись, по грязному полу расползались багровые лужи.
Вскочила и повернулась на Демьяна.
Он выронил пистолет, и тот с грохотом бухнулся ему под ноги. Демьян поморщился, зажал одну руку другой.
– Ты ранен? – неловко шагнула к нему. И увидела, как его пальцы окрашиваются красным. Вздрогнула. – Демьян, что…как…надо в больницу.
– Без тебя разберусь, – он окинул меня цепким взглядом. – Не задели?
– Нет, нет, – подошла ближе и тронула его за рукав. – Прости, я не знала, что они, – оглянуться не решилась, – я только хотела с сестрой увидеться, Демьян.
– Увиделась? – он посторонился, освобождая мне дорогу. – Выходи, – измазанными в крови пальцами нырнул в карман и достал телефон.
Вышла на улицу и услышала, как он у меня за спиной лязгает замками и запирает дверь, и говорит в трубку.
– Костя? Да. Жду у "Соблазна", там, где офис. Ребят возьми, прибрать тут надо.
Прибрать.
Передернулась всем телом и закуталась в куртку, на пронизывающем ветру съежилась, сморгнула пелену в глазах.
Я просто хотела найти сестру.
А эти парни, если бы они не полезли ко мне с грязными намерениями – ведь Демьян их не тронул бы.
Нельзя думать об этом.
– Поедем в больницу, – дождалась, пока Демьян закончит разговор и повернулась к нему. Здесь, при свете дня даже на черной куртке отчетливо было видно мокрое пятно на рукаве. Кровь.
– В машину садись, – он нажал кнопку, и его джип приветливо мигнул.
Демьян уселся за руль.
Забралась на сиденье и хлопнула дверью.
Отъехать от салона мы не успели. Проезд перегородил черный седан, водитель выпустил струйку дыма в приоткрытое окно и швырнул бычок в снег.
Знакомая машина и знакомый мужчина, что вальяжно выбрался из салона и посмотрел прямо на нас.
Петр Волынов.
Папин друг и партнер, которому меня обещали в жены.
Петр неторопливо двинулся в нашу сторону, остановился возле двери Демьяна. И стекло, вжикнув, поехало вниз.
– Хорошая погода, – отстраненно заметил Петр и щербато улыбнулся. – Подопечную выгуливаешь? – он посмотрел на меня.
Отвела глаза.
– Чего тебе? – нелюбезно бросил Демьян.
– Ребята мои где?
– Ребят больше нет.
Они помолчали.
– Демьян, ты же знаешь, – Петр поддернул рукав пальто, покрутил ремешок часов, – я человек добрый. До поры до времени. Ребят нет, так, может, деньги есть?
– С деньгами к Ковалю.
– Смотри какая штука, – он усмехнулся. – Коваля тоже нет.
– Чего ты от меня—то хочешь, Петр? – Демьян, в отличие от Волынова, показательной вежливостью не утруждался, он крепче зажал руку и кивнул на дорогу, – машину убери, мне проехать надо.
– Но вопрос-то мы так и не решили, – Волынов пожал плечами. Снова посмотрел на меня. – Алина, рассуди нас, кто прав? Отец твой слился, мне нужны мои деньги, а Демьян мирно решать проблемы не хочет. Людей моих убивает. Это разве по справедливости?
– Люди твои чужое тронули, – Демьян бросил взгляд в зеркало, на кирпичную стену. Повторил. – Петр, убери машину. Или я по твоему водителю проеду.
Волынов оглянулся на свой седан.
– Я не по-русски объясняю, наверное, – протянул он. – Демьян. Мне нужны деньги. Или Коваль. А лучше и то, и другое.
– Как только Руслан вернется – ты первый об этом узнаешь.
– А он вернется? – Волынов сощурился.
– Проехать дай.
– Демьян, даю времени до завтрашнего вечера, – Волынов посмотрел на часы. – До семи. Надеюсь на ваше с Русланом благоразумие. И чтобы без шуток, ты меня знаешь.
– Я знаю.
Не прощаясь, он двинулся к машине. Седан развернулся и выехал на дорогу, Демьян порулил следом за ним.
Поморщился.
Остановился.
Украдкой поглядела на его руку и, не раздумывая, открыла дверь.
– Я сяду за руль, – выскочила из джипа, обежала его и остановилась у двери Демьяна.
– Я сам. Сядь обратно.
– Демьян, я умею водить. Пожалуйста. Только до больницы.
Он откинулся в кресле. На его лбу выступила испарина, черные глаза будто ввалились, ему плохо, и нет времени с ним спорить.
Осторожно потянула его за рукав.
– Я тогда к тебе на колени сяду, – пригрозила, и он улыбнулся вдруг, и я замерла, от его губ взгляд оторвать невозможно.
Какой же он все-таки красивый.
Он молча ступил на улицу. Прижал одну руку к груди. Кровь так и не остановилась, на белый снег упали пара красных капель.
Села за руль.
По-хозяйски включила радио.
– А папа когда вернется? – робко спросила.
Он не ответил.
Ему хуже, кажется.
А виновата я.
За всю дорогу Демьян ни слова не сказал, шуршал курткой, стянул ее, платком перетянул руку у локтя, а потом откинул голову и прикрыл глаза.
Пошарилась в бардачке в надежде на обезболивающее и добавила скорость. До больницы долетела минут за пятнадцать, притормозила у корпуса и повернулась к Демьяну.
– Мне с тобой пойти?
– Думаешь, я тебя теперь одну оставлю? – он усмехнулся, первым вышел из машины.
– Я не…
– Алина, – кратко сказал он.
И я выскользнула следом.
Глава 7
Демьян невыносим!
– Кровь остановите, зашейте, и хватит! – приказал он.
– Но…
– Я уже сказал, – недовольно нахмурился мужчина. – Никаких капельниц и снотворного!
Мы с доктором переглянулись, и я прошептала:
– Простите.
– Я привык. Пациенты думают, что знают лучше, как их лечить. Подумаешь, медицинский, интернатура и ординатура. Подумаешь, много лет практики, – ворчал врач, но спорить с Демьяном прекратил.
С некоторыми людьми лучше не пререкаться.
А я начала лучше узнавать этого мужчину. Демьян всегда был для меня загадкой, сейчас же я начала находить ответы на некоторые свои вопросы, наблюдая за ним.
Демьян не терпит, когда с ним спорят. Для него есть только его точка зрения, и неправильная. Он эгоистичен, но в то же время наплевательски относится к себе.
Или считает, что он бессмертен.
– Так, все, – Демьян поднялся, отстранился от врача, и начал застегивать рубашку.
От боли не морщился, но побледнел – кровь от лица отхлынула.
– Дай я, – вздохнула, подошла к нему, и начала застегивать пуговицу за пуговицей. – Рукой поменьше шевели. И… что-то не так?
– Все так, – еле заметно усмехнулся Демьян. – Просто непривычно.
– Что именно?
Разумеется, Демьян не ответил. Если он не хочет говорить, то он молчит.
– Лучше бы ночь в больнице провести, – покачал врач головой. – Может подняться жар, много крови потеряли. Рана может открыться, нужен присмотр.
Демьян и это проигнорировал, и врач с возмущением уставился на меня:
– Ну вы хоть ему скажите!
Хм, сейчас я понимаю Демьяна. Мне тоже нечего сказать врачу. Демьян не послушает меня, а уговаривать – только воздух сотрясать.
– Домой, – скомандовал он.
– Вот жаропонижающие, если поднимется температура – в рецепте все есть, – доктор вручил мне коробочку с таблетками, и я кивнула.
– Спасибо, всего доброго, – попрощалась я с врачом, Демьян кивнул ему, и положил в карман халата пару купюр.
За руль Демьян сел сам. Но хоть ехал медленно, не гнал машину.
– Нельзя так с людьми, – все же сказала я.
– А как можно, Алина? Научи!
– Иногда нужно прислушиваться к другим. И не отвечать на заботу деньгами.
– А ты много к кому прислушиваешься сама-то? – он окинул меня темным взглядом. – Я не могу позволить себе торчать в больнице, вот и все. Объяснять свои поступки я не вижу смысла.
Я вздохнула, и замолчала, смирившись.
– От этой царапины я не умру.
– Угу, тебя только колом в сердце можно убить, – проворчала я, раздражаясь из-за мужской твердолобости.
– Или пулей в лоб.
Ничего себе царапина! Итак весь в синяках, еле отошел от падения в реку. Демьяну побольше моего досталось. Сейчас вот ранен, но продолжает считать всех вокруг дураками.
Отец такой же. Может, все мужчины одинаковые в этом.
Но отцу я перечить не решалась. Знала, что наказание будет жестоким.
– Не думай, что тебе твой побег сойдет с рук, – мы с Демьяном вошли в квартиру, он разулся сам, отстранив меня. – Ты подставилась сама, и меня подставила. Если я говорю что-то, надо слушать, Алина.
– Я хотела к сестре, – упрямо произнесла я. – Поняла уже, что сглупила, но тяжело сидеть в неведении.
– Ты всю жизнь так жила, – Демьян будто выдохся, опустился на диван, и я подложила под его голову подушку. – Про наказание я запомнил.
– Я не ребенок, чтобы меня учить, – прошептала я, но Демьян уже спал.
Я поужинала, полистала каналы, проверила Демьяна – спит. Осторожно приложила ладонь к его лбу.
Вроде, все в порядке.
Осмотрела огромную квартиру, оказавшуюся еще скучнее, чем наш дом. Отец не мешал нам с сестрой украшать свои комнаты, приобретать мелочи для дома, те же магнитики на холодильник – ерунда, но хоть какая-то жизнь.
Здесь не было ничего. Даже мебель не в каждой комнате. Пустая, обезличенная квартира.
А еще мне дико скучно. Привыкла я, что всегда занята – учебой, работой, с Ларисой возилась. А сейчас ничего этого нет, и я осталась наедине с собой.
– Демьян, вставай. Иди в кровать, – я потормошила его за здоровое плечо, но мужчина лишь на секунду открыл глаза, и снова отключился.
На лбу испарина, как и над верхней губой. Глаза запали еще сильнее.
– Демьян, – я потрогала его лоб, и испугалась – у него жар!
Еще час назад все было более-менее в порядке, а сейчас… что же делать?!
Я побежала на кухню, где оставила жаропонижающие, налила стакан воды, и вернулась к Демьяну.
– Демьян, – позвала я его, и села на диван. – Демьян! Проснись хоть на минуту!
Боже, а если он умрет?!
– Я вызываю скорую, – всхлипнула я, и мужчина открыл глаза.
– Никакой скорой. Нельзя светить квартиру, – хрипло произнес он.
– Выпей таблетку, – я приподняла его голову, и поднесла таблетку к губам.
Демьян послушно приоткрыл рот, обхватил таблетку губами, и я тут же поднесла к его губам стакан воды.
– Вот, запей.
Он сделал пару тяжелых глотков, и устало закрыл глаза.
А я поняла, что не смогу уйти в спальню.
И плюну на приказ Демьяна. Если ему не станет лучше, то скорую я вызову!
Через двадцать минут я снова потянулась к мужчине, лоб по-прежнему горячий. Склонилась над ним, одолеваемая нешуточной тревогой. Ему плохо, и мне плохо. И это странно. Неправильно так зависеть от другого человека, противоестественно.
– Что же мне делать? – прошептала я, не убирая руку с его лба.
Демьян открыл помутневшие глаза, с трудом сосредоточил на мне взгляд, и прошептал:
– Мама? Ты жива? Я… я же видел, как тебя убили. Тебя и папу. На моих глазах. Я все видел. Почему ты здесь?
О Боже мой!
Убили родителей на его глазах!
– Я всегда рядом, – сдавленно произнесла я, легла на край дивана, и обняла мужчину, стараясь не тревожить рану. – И я не уйду.
Глава 8
За окном темно.
От Демьяна жар идет, как от печки, стильные плоские часы на стене навязчиво тикают, лежу и боюсь шевельнуться.
Уснул, кажется.
Потрогала его лоб.
Горячий, кипяток просто.
Осторожно сняла с себя тяжелую руку, он обнимал во сне, прижимал к себе.
По кожаному скрипучему дивану соскользнула на пол.
И он тут же проснулся, крепко схватил за талию, и я снова рухнула к нему на диван.
– Постой, – шепнула, повернулась и перегнулась через него. Потрогала бинт. Повязка намокла, либо кровь пошла, либо он так вспотел. – Демьян, нужно вызвать скорую.
– Нет, – выдохнул он, не открывая глаз. – Не надо.
– У тебя жар.
– Дай…таблетку.
Каждое слово ему с трудом дается, цветом лица он со стеной сравнялся. В груди что-то кольнуло, страх или жалость сама пока не разобрала.
– Дам таблетку, сейчас дам, – выпуталась из его объятий и на цыпочках прокралась по теплому полу на кухню, где оставила баночку с таблетками. Взяла сразу две капсулы и налила воды из чайника в высокий стакан.
Постояла, посмотрела в темный квадрат окна.
Когда на улице день – не так страшно, но на часах глубокая ночь, до утра, кажется, жить еще бесконечно долго, а Демьян слабеет.
Пока он в сон не провалился – звал маму, словно маленький, и мне так дико было видеть этого сурового мужчину беспомощным.
Родителей убили.
Это по-настоящему или у него бред? Я о его семье ничего не знаю, а он и не скажет.
Подхватила сотовый телефон со стола.
Экран вспыхнул, его свет отразился в стекле.
Ему звонили и не раз, я ковыряться в сотовом Демьяна не решилась, и просто отнесла на кухню, чтобы под ухом не жужжал.
И вот…
Надо вызывать скорую.
– Алина, – глухо позвал он из комнаты, и я бросила телефон.
Со стаканом побежала на его голос, перед диваном опустилась на колени и протолкнула таблетки в сухие губы. Придержала голову, дала попить.
– Врач ведь сказал, что хотя бы на ночь нужно остаться в больнице, – поставила стакан на пол рядом с собой. – Демьян, так нельзя. Таблетки мы пьем, а жар, – потрогала его лоб. – Горячо.
– Мы пьем? – он хрипло усмехнулся.
– Ты пьешь, – поправилась.
Мысленно поразилась, как прозвучало это "мы", легко и естественно, словно "мы", правда, есть. И я уже верю ему, между нами было нечто, хоть в памяти только холодная темная вода, и лед, который наша машина вспорола.
– До утра далеко, – оглянулась на часы. – А тебе только хуже становится. Ладно. Спи. Я тут посижу.
Сказала и затаилась.
Сидела в тишине и прислушивалась к его тяжелому дыханию, вместе с часами считала секунды и смотрела в бледное лицо.
Если убили его родителей – понятно, почему он такой. Жесткий и нелюдимый, не знает жалости. У меня есть Лара, есть мама, пусть она и далеко, есть отец.
А у Демьяна никого.
И позаботиться о нем некому, кроме меня.
Тихонько поднялась, дошла до двери. Оглянулась – спит.
Прокралась на кухню и схватила со стола телефон. Куча пропущенных вызовов, тонна сообщений. Телефон в очередной раз завибрировал прямо в руке, и я сбросила.
Набрала короткий номер.
И прижала трубку к уху.
– Скорая? – тихо спросила, когда гудки оборвались, и на том конце раздался усталый женский голос. – У мужчины жар, таблетки не помогают, и…
Осеклась, не зная, как объяснить.
В него же стреляли, такое не говорят по телефону, только с глазу на глаз, и при этом желательно приятно хрустящую бумажку сунуть в карман белого врачебного халата.
– Пусть приедет машина, – решилась, – ему очень плохо. Адрес…
Позади скрипнул пол, и сотовый грубо выхватили у меня из рук. Он полетел в стену, грохнул об нее, послышался треск, и разбитый телефон упал возле балкона. Почувствовала твердую хватку на локте и вскрикнула. Демьян резко развернул меня к себе и вжал поясницей в угол столешницы.
– Демьян.
Натолкнулась на его взгляд, темные глаза в полумраке блестят лихорадочно, на лбу испарина и волосы взъерошены, даже одной рукой он удерживает меня так крепко, что я дернуться не могу.
– Я сказал, чтобы ты не звонила? – он навалился на меня, вплотную.
– Да.
– А ты что сделала?
– Послушай.
Он сжал мой подбородок, и я невольно приоткрыла губы. Его лихорадка и мне передалась, ощутила, что меня мелко колотит, вспотевшими пальцами вцепилась в столешницу.
Сглотнула.
Его взгляд опустился на мои губы.
И мои оба замерли, провалились куда-то, наше дыхание смешалось, и воздух накалился, заискрил. Горячая ладонь сместилась ниже, на шею, еще ниже, сжала грудь под тонкой тканью футболки.
– Демьян…
Он задрал футболку, скользнул на голую кожу и хрипло ругнулся, шумно втянул носом воздух и развернул меня.
Упала грудью на стол, его пальцы щелкнули пуговицей на джинсах.
– Демьян, нет! – опомнилась от этого звука, дернулась, но он навалился сверху, запустил руку в мои волосы, и по телу дрожь пронеслась какой-то смертельной, сумасшедшей волной, я этого мужчину хочу, даже сейчас, я безумна.
Из последних сил вывернулась, оттолкнула его. Он покачнулся и оперся ладонью на столешницу.
– Что же ты делаешь! – выкрикнула и поднырнула под его рукой. – Зачем ты встал, – упрекнула, под тяжестью мужского тела согнулась и вместе с ним поплелась обратно в комнату. – Не хочешь – не будет скорой. Но давай…давай врача вызовем. Вашего. У вас же с папой есть свой доктор. Я ему позвоню.
Он бухнулся на диван, задел повязку на руке и слабо, сдавленно выдохнул.
– Холодно, – шепнул.
– Сейчас, я сейчас, – заметалась по комнате, брякнула дверцей шкафа. Вытащила плед и накрыла его, подоткнула края, как мне в детстве делала мама. – Не вставай, пожалуйста, только лежи, – взмолилась и побежала за телефоном.
На кухне рухнула на колени.
Пока он здесь стоял и хватал меня – казалось, что силы вернулись к нему, такого, как он, не сломит ничего, он просто не человек, еще бы чуть-чуть – и мы занялись сексом.
Тряхнула волосами, нащупала телефон на полу. Провела пальцем по разбитому, в трещинах, экрану и сняла блокировку.
Нам обязательно нужен врач.
Потому, что мне не плевать.
Я хочу, чтобы он жил.
А все остальное потом.
