Юлия Добровольская
Роман длиною в жизнь. Романы, повести, рассказы
– Привет… не видишь, я занята.
– Вы что-то сказали?
– Это я не вам. – Она засмеялась. – Приятельница решила поболтать со мной между делом.
– А вы не любите болтать, когда танцуете?
– Если только с партнёром.
– Поболтаем?..
– Начинайте.
– Хм-м… Как бы это пооригинальней?..
– Ну-ну?..
– Вы мне нравитесь…
– Кхе… Ну вот, лишили меня возможности быть оригинальной… вы мне тоже… нравитесь… я вас забыть не могу… с нашей поездки в лифте…
– Тоже оригинально… смело, во всяком случае.
Он отстранился и посмотрел ей в глаза.
– Нам что-нибудь мешает как-то по-иному выразить свою симпатию друг к другу?
– М-м-м… Мне нет.
– Мне тоже.
– Вы курите?..
Она засмеялась:
– По-моему, вы успели заметить, что курю.
– Покурим?..
– Пойдёмте. У меня в комнате лоджия с дивным видом на рассвет…
14.
– Мы можем отсюда удрать?
– Ну мы же не будем покидать гостеприимных хозяев в разгар вечеринки. Насколько я знаю, ещё далеко не вся программа исчерпана…
– Можно позже кому-то на хвост сесть… Кое-кто на своих машинах приехал.
– А завтра продолжение. Для ближнего круга… И вот видите… мне тут комнату выдали…
– Мне тоже. С сестрой на двоих…
«Целуешься ты гораздо лучше, чем танцуешь…»
«Как же я тебя хочу…»
– Вы теперь в моей помаде…
Стук в дверь:
– Женя! Ты тут?
– Вот салфетка, вытирайтесь… Иду! Мы тут курили… Вова!.. Что случилось?..
15.
– Я могу Аркадия попросить. Он за рулём и не пил…
– Ещё чего! Они к тебе на праздник приехали! Ты же не объявил никому?..
– Я даже Ольке пока не сказал.
– Вот и хорошо. Я вызываю такси и еду. Не беспокой никого… И Олю тоже пока не надо.
– Тогда я с тобой поеду.
– Не хватало! Сама справлюсь… Иди! Там на лоджии Евгений… Мы курили…
– Женя… ты в порядке?..
– Да! Иди. Я звоню… Господи, пин-код забыла… Дай твой телефон… Такси?..
-Ну, что?
– Через двадцать минут будет… Иди, Вов. Никому ничего… Ладно? Я буду звонить… Сейчас сосредоточусь и подключу телефон.
– Женя, простите, мне надо уехать.
– Что-то серьёзное?
– Думаю, не слишком… Но мне надо поехать. Надо.
– Можно с вами?
– Это ещё зачем?..
– Я здесь ради вас… как оказалось…
– А сестра?..
– Женя, перестаньте… Ну всё же уже понятно… Я поеду с вами. Если захотите, потом вернёмся. Не захотите…
– Ладно. Я оденусь.
– А я Тоню предупрежу.
16.
– Будете меня тут ждать?
– Да, конечно.
– А если я долго?
– Значит, буду ждать долго.
– Я дам знать, как там и что, ладно? А вы решите потом, остаться или нет.
– Хорошо. Мой дом в трёх шагах отсюда. Если что-то будет нужно…
– Спасибо…
17.
– Ну, что?
– Пойдёмте, выйдем… Спит… Сказали, прийти к десяти. Ничего страшного. Если не считать самого поползновения…
– Это впервые?
– Бывало… но больше разговоры, угрозы… Сегодня пугала. Володя с ней поговорил, нам показалось, успокоилась. Хотя… с этим не успокаиваются. Я вообще не знаю, можно ли что-то сделать с этим?.. Это глубинное… Куда мы идём?..
– Ко мне. Вы же не хотите вернуться?
– Нет. Не хочу. Давайте такси поймаем… Или я лучше вызову.
– Не стоит. Пойдёмте ко мне. Придёте в себя, тогда…
– Вы решили, что я не в себе?.. – Она усмехнулась. – Я почти привыкла. После смерти отца… ей шестнадцать было, она сломалась. Ну, и наследственные штучки сказались… У неё бабушка, моя мать, нервная особа была… Может, это и заставило меня как-то осознанней к себе относиться. Не знаю. Я помню, однажды испугалась не на шутку, что стану такой же, как мать. Давай книжки читать умные… в себе разбираться, в каждом шаге своём… Любое движение души и тела анализировала…
– Нам сюда. Прошу вас.
– Ну вот, снова лифт… – Она засмеялась.
Он попытался её поцеловать.
– Чшш… Нам же не на двадцать второй?
– На седьмой.
– Из семи возможных…
18.
– Глинтвейн? Или лучше грог?
– Грог, с вашего позволения.
– Если я сахар мёдом заменю, вы не против?
– Нет, не против.
«Как мило, мы всё на вы…
«Мне тоже на ты пока не хочется…»
– Простите, я брату позвоню.
– Конечно.
– Вова?.. Всё в относительном порядке. Да, как ты и сказал, они её почти без сознания уже нашли. Рядом телефон лежал. Они просмотрели недавно набранные номера… мой отключён, ещё какой-то был номер, она его сто раз набирала, он тоже отключён оказался. А до тебя дозвонились, потому что нашли в списке, ты там числишься под именем «любимый дядюшка», так-то… Да… я тоже не знала… Она выпила всю банку, а потом испугалась, видно, в скорую позвонила. Дурочка моя бедная… Господи… Я утром пойду к ней. Отряд не заметил потери бойца?.. то есть, двух бойцов?.. Ну вот и славно. Я, может, завтра после больницы к вам… Дома, где ж ещё?.. Одна, но ты не беспокойся. Я на связи. Пока!
Она положила трубку и засмеялась:
– Вот… вру старшему брату, как школьница нашкодившая…
Он протянул ей обёрнутый салфеткой стакан.
Она осторожно вдохнула горячий дымок.
– Вместо сахара мёд, а вместо рома – виски?
– У вас нюх…
– Да. Как у собаки.
– Вы не догадываетесь, почему она сделала это именно сегодня?
– Боже мой… вам это интересно? Если вы решили, что обязаны меня психотерапировать, то зря. Я в порядке. Возможно, это выглядит чудовищным: дочь только что пыталась покончить с собой, а я спокойна, как…
– Нет. Мне это не кажется чудовищным. Ни её попытка, ни ваше спокойствие.
– Правда?
– Правда. Я тоже книжки умные читал… всё хотел понять, почему одни люди такие, а другие – другие… а третьи совсем другие… и почему… как так получилось… такая пропасть между одноклеточными и теми, кто образ и подобие собой являет… Как будто знал, что мне это здорово пригодится…
– Почему вы замолчали?
– Да так…
– Говорите, если есть что.
– Вы мне нравитесь…
– Но вы не это хотели сказать…
– Хотел не это, а сказал, что сказал… Вы мне нравитесь. Я бы даже иначе это назвал…
– Назовите.
– А может, без слов обойдёмся?..
– Как вам больше нравится.
– А вам?
– Я люблю слова… я люблю звуки человеческого голоса… и мне нравится ваш голос… он меня прошил тогда… в лифте…
– Я что-то говорил?.. не припомню…
– Вы сказали пожалуйста, ничего страшного, а потом всего доброго.
– А меня ваш смех… как вы выражаетесь, прошил.
– Правда?..
– Правда… Вы музыку… какую любите?
– То есть, вы даже не спрашиваете, люблю ли я музыку…
– Нет, я знаю, что любите. Не знаю только, какую.
– Отгадаете?
– Классика… м-м… навряд ли…
Она засмеялась:
– Тепло.
– Что-то более… более…
– Ещё теплей…
– Более ударное…
– Горячо.
– С драйвом…
– Ну же!
– Как вам вот это?.. – Он подошёл к музыкальному центру.
На три такта – тарелка, брек – барабаны… Фафа-фафа-фа-а…
Она рассмеялась.
– Не честно! Вы подслушали! В лифте!
– Подслушал.
– Вообще-то, я попсу не очень… я больше по року… Но вот этот что-то меня пробрал… Может, старею?..
– Не заметно. – Он протянул ей руку. – Можно вас?..
– Вы же не слишком любите танцевать…
– С чего вы?.. Люблю. Но вы же не заметили, что не умею?..
– Нет… не заметила… А вы поёте?
– Не намного лучше, чем танцую.
– Мне кажется, если бы вы пели, вы бы пели, как вот этот парень. Или как Гленн Хьюз.
– Забавно! – Он засмеялся.
– Что такое?
– Однажды как-то на день рождения жены я на спор с дочкой выучил один куплет из Dance With The Devil…
– Ничего себе!..
– Дочь на скрипке мне аккомпанировала… Там скрипка начинает, вы же помните?..
– Ещё как помню. Хотела бы я послушать…
– Они потом мне прохода не давали: спой, да спой…
– Я их понимаю…
– Да… было дело… они обе утверждали, что у меня его голос… где-то как-то…
– Вы… расстались?..
– Они погибли.
– Господи… простите… вы так легко говорили… я не…
– Я же не кажусь вам монстром?
– Да нет, конечно… Я понимаю вас… Давно?
– Шесть лет… Пусть ещё разок споёт?..
– Нет. Не надо. Можно воды?
– С газом, без?..
– С газом. Спасибо.
– Грог остыл. Подогреть?
– Нет, спасибо… Мне пора.
– Вас ждут дома?
– Нет. Я живу одна.
– Я тоже живу один. Были попытки, правда… не получилось… Не получается…
– У меня тоже…
– Вибрации не совпадают…
– Аналогично…
После долгого поцелуя он сказал ей на ухо:
– Я вас хочу… Это не грубо звучит?
Она засмеялась.
– Что?.. Вы чему?..
– Лет пятнадцать тому назад вы схлопотали бы по физиономии за такую грубость… а я, развернувшись на каблуках, гордо удалилась бы за горизонт…
– Правда?.. И что изменилось за эти пятнадцать лет?
– Развеялась пыль веков… рассосалась вся эта чепуха, которой нам забивали головы…
– …что такое хорошо и что такое плохо?
– Именно.
– То есть, теперь это звучит…
– …это звучит искренне… Я тоже… хочу вас…
– Я уже давно хочу…
– И я давно…
19.
– Мне пойти с тобой?
– Не стоит. Нет.
– Дай мне твой номер.
– Только в обмен на твой.
– Записывай… Позвонишь после?.. Или придёшь?
– Вовка будет ждать, думаю. И ты сестру там бросил одну.
– Так что, поедем?
– Не знаю… Я позвоню, когда выйду.
– Ладно… Мне было очень хорошо… как никогда… как очень-очень давно…
– Мне очень легко с тобой…
– Я уже тоскую… Скажи, ты же не сбегаешь?
– Нет. Мне просто нужно туда.
– Я понимаю… конечно…
– Если ты о том, хочу ли я уходить от тебя… Нет, не хочу. Мне очень…
– Да, я именно это хотел…
20.
– Как вы себя чувствуете, как вы настроены?..
– Я совершенно адекватна, доктор.
– Что вы ей собираетесь сказать?
– То, что думаю, то и скажу.
– Простите… Но я сейчас отвечаю за состояние своей пациентки… Мне бы хотелось узнать ваш настрой.
– Я скажу ей, что люблю её и не хочу потерять… или видеть несчастной… Но её жизнь в её руках, и только она сама вольна ею распоряжаться…
– Понятно.
– Что-то не так?
– Всё очень так. Вы совершенно правы… Нужно дать ей понять, что поступок не достиг цели, что подобными…
– Да, я всё понимаю.
– Это в первый раз? Чем спровоцировано, вы не знаете?
– Она с детства нервная, неуравновешенная… Может, наследственное? Её бабушка, моя мать, была неврастеником. Потом, после смерти отца, мужа моего, всё обострилось… Она лечилась, принимала таблетки… Диагноз – гиперстеническая форма неврастении.
– Понятно… А вы?
– Нет, мне не передалось… И её дочке, моей внучке, тоже. Пока, по крайней мере, ни малейших признаков.
– Как она жила в последнее время? Личная жизнь?..
– Муж, честно говоря, попросту сбежал от неё. Года три тому назад. С ней очень трудно… Ей самой с собой трудно, вот и окружающим достаётся… Были романы… Всё какое-то нестабильное… Кто-то есть сейчас, но я пока не знакома. И не очень-то в курсе… Обещала познакомить. Может, получилось… Не знаю… Хотя, навряд ли получилось, если она так…
– Зайдите ко мне после.
– Хорошо.
– Обязательно.
– Да, конечно.
21.
– Как ты, Танюш?
– Никак.
– Что-то случилось?
– Тебе дело?
– Ну что ты говоришь…
– Тебе же дела нет до меня!
– Не говори так. Ты сама меня от своей жизни отстраняешь.
– А ты и рада.
– Таня, я в таком тоне не хочу говорить. Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю, я всегда пыталась быть ближе к тебе… Но после смерти папы ты словно и меня закопала. Или я не права?.. Ты сбежала от меня замуж… Ты Милочку родила, не понимая, что такое ребёнок, что такое быть матерью… Словно назло всем… себе, мне… мужу своему… Ты…
– Хватит!
– Хорошо. Хватит. Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно!
– Ты сейчас ждёшь, что я скажу «хорошо, ну я пошла». Да? Чтобы ещё раз себе доказать, что твоя мать – бесчувственная баба, которой ты до лампочки… Ты ведь эту картину упорно вырисовываешь?.. Так вот, я тебя люблю, Таня. Люблю, даже когда ты меня отпинываешь. Мне очень жаль тебя… я хотела бы и могла бы тебе помочь. Могла бы! Если бы ты позволила мне приблизиться к тебе. Ты ни сама не рассказываешь ничего о себе, ни меня не спрашиваешь о моём. Что ты знаешь обо мне? Как я смерть папы пережила, ты знаешь? Ты знаешь только, как тебе больно было. Но я ведь тоже лишилась любимого человека. С которым была счастлива, как только женщина может быть счастлива с мужчиной… и могла бы быть счастлива всю жизнь… долгую жизнь. Мы любили друг друга. Я до сих пор любого мужчину по нему меряю… И похожих нет. А с другими у меня ничего не получается. Что ты плачешь?.. Ну позволь же мне хотя бы обнять тебя… Можно?.. Боже… Моя девочка… Плачь… плачь… И прости меня…
– За что?..
– Если мы так с тобой жили, значит, есть за что… Может, я ещё не всё поняла из своей вины… Если хочешь, можешь мне высказать всё, чем ты была недовольна… Нам давно нужно поговорить… держи салфетку…
– Я не смогу сказать… это ужасно…
– Нет ничего ужасней нашей отчуждённости! Всё остальное – семечки.
– Нет… Ты умрёшь от горя…
– Горе это наши с тобой нынешние отношения.
– Это и есть про наши… наши отношения…
– Танюша. Говори, я тебя умоляю. Скинь этот груз. Он ни тебе, ни мне не нужен. Вытащи… выдерни эту занозу… Я тебе помогу. Ты увидишь, как дышать станет легче.
– Я лучше напишу…
– Лучше, конечно, сказать… но, как тебе проще, так и сделай.
– Сколько меня тут продержат?
– Это только от тебя зависит. Вот как напишешь всё, что сказать мне хочешь, так и отпустят.
– Меня к психоаналитику потащат?..
– Ну, ты же уже знаешь, что это такое… Это же не больно.
– Это бесполезно…
– Я совершенно согласна. Пока ты сама себе не откроешься, никто тебе ничем не поможет. Правде же?
– Да…
– Ну, я попрошу у доктора бумаги?.. А ручка есть у тебя?
– А где мой телефон?
– Не знаю. Наверно, у доктора… Я сейчас вернусь, хорошо?
– Ладно.
– Я сейчас, моя хорошая…
22.
– Можно?..
– Да, входите. Ну, что?..
– Мы поговорили… С ней, по-моему, уже что-то происходит. Она хочет мне в чём-то признаться… В чём-то ужасном, она сказала. Только она не решилась сказать, хочет написать… Я могу попросить у вас бумагу и ручку? И ещё она спросила, где телефон?.. Он же у кого-то из врачей был…
– Телефон, часы, кольца, одежда, всё, что на ней было, в камере хранения. Я объясню, что ей это отдадут потом…
– Можно, я сама ей скажу это? И бумагу отнесу. Кстати, она в палате общего… как это называется?..
– Она в палате государственного медицинского обслуживания, если вы об этом.
– Да. Об этом. А есть какие-то другие? Платные…
– Зря все думают, что у нас другое отношение к пациентам в платных палатах… Но если вы настаиваете…
– Сколько ей здесь быть?
– Вы же понимаете, что я сейчас ничего сказать не смогу. Нужно проследить динамику… Я запрошу историю. Она в поликлинике наблюдалась?
– Да, по месту жительства.
– А помимо?
– Кажется, пыталась к психологу ходить. Но я не в курсе, куда, к кому… Если нужно, я поговорю с её подругой.
– Нет! Пока ни с кем об этом не говорить. Если только с теми, кто в курсе.
– Ну да, конечно.
– В самом лучшем случае, ваша дочь пробудет здесь не меньше пяти дней.
– А больничный… как это будет выглядеть?
– Не волнуйтесь, ей это не повредит. Опять повторяю, если всё будет идти хорошо, диагноз будет завуалированный. Вот, возьмите… тетрадь, это удобней, чем листы бумаги. И отношение другое. Психологический ход… Ассоциации со школой. Заставляет мобилизоваться и сосредоточиться.
– Спасибо. Я отнесу. Я вам больше не нужна?
– Я сейчас запишу ваш телефон… Да, и вот ещё… Врачи искали, с кем связаться… в мобильном был один номер, который она набирала много раз перед тем, как… Мы тоже по нему звонили, но он был отключён. Вот… вам не знаком этот номер?
– Нет, вроде бы… Можно я запишу?.. Мне сказали, что квартиру закрыли ключом…
– Да, ключи тоже в её вещах.
– Мне нужно их взять.
– Я напишу записку, обратитесь в регистратуру.
– Спасибо.
23.
– Где Милочка?
– У Наташи на даче. Не беспокой её пока, ладно?
– Позвони Наташе, пусть она тебе сообщит, когда они возвращаться будут. Собирались в воскресенье часов в шесть. Ты же встретишь её?..
– Ну конечно! Танюша! Конечно. Ты об этом не думай. Я Милочке позвоню чуть позже, на дачу… просто поболтаю с ней.
– А где мой телефон?
– Доктор сказал, что не положено… я просила… Нет, сказал, категорически. Кстати, тебе хорошо тут? Может, попросить платную палату?.. Хотя, доктор сказал, что нет никакого смысла…
– Всё хорошо. Я не собираюсь здесь задерживаться… И сестры здесь хорошие… Всё хорошо… Мам… прости.
– Моя хорошая… Не плачь… Я простила тебе всё и навсегда, когда родила тебя… Я тебя люблю, помни, хорошо?
– Хорошо…
– Ты не передумала написать мне?..
– Нет, мам. Не передумала. Только я, скорее, себе буду писать… Ну, тебе, конечно, тоже.
– Танюш… Если хочешь, я останусь тут с тобой. Попрошу доктора…
– Нет. Я полусплю. И сейчас опять капать что-то будут… Опять усну. А потом попишу… А как тебя нашли?
– В твоём сотовом нашли «любимого дядюшку»… позвонили ему, я же у них с Олей была…
– А, да…
* * *
– Добрый день! Посетителям, пожалуйста, выйти! Мы сейчас процедурку будем принимать, да, девочка моя?..
23.
– Вов! Привет. Всё в относительном порядке. … Нет, пять дней, минимум. … Кроме Оли не говори никому ничего. … Я ещё не знаю. … Да нет, я в порядке… Мне кажется, что-то произошло с Таней. … Нет, не испуг, что-то другое. Мы с ней впервые за последние сто лет поговорили как-то по-другому… Ну, ладно, потом. Если я решу поехать к вам, я позвоню. … Милочка у Наташки на даче… Ну да, с подружкой. … До воскресенья вечера. … Нет, конечно, нет! Что-нибудь придумаю… отравилась… Не знаю… Как вы повеселились? … Оставили для нас фейерверк? Для кого это для нас? … А-а… … Я не знаю, у его сестры же есть с ним связь… Ладно, пока. Я позвоню в любом случае.
Она села на скамью во дворе клиники.
«Господи, как прекрасен этот мир… Как можно желать добровольно его покинуть!.. Интересно, что бы могло меня заставить?.. Несчастная любовь?.. Но это не любовь в таком случае. Кого-то любишь больше, чем свою жизнь?.. Это не любовь… Скажи кому, что это не любовь, а ущемлённое самолюбие… гипертрофированное эго… Ладно, не будем судить хромых душой и горбатых духом. Это не их вина, а их беда… Что за номер набирала Таня?.. Шесть, шесть, семь… Что?!.»
– Алло.
– Женя, это я.
– Я знаю, что это ты.
– А ты больше ни от кого не ждёшь звонка?
– Что ты имеешь в виду?..
– Моя дочь, перед тем как выпить таблетки, набирала твой номер…
– Что?..
– Да.
– Как зовут твою дочь?
– Таня… Татьяна Юрьевна.
– …
– Что ты молчишь?
– Где ты?
– Сижу в сквере клиники.
– Иди ко мне, я тебя встречу.
– Хорошо.
24.
– За четыре с половиной месяца мы расставались раз пять… Вчера, когда я вышел на двадцать четвёртом этаже, я понял, что не хочу больше этих отношений. Я не люблю её. Она меня… не знал я никогда, любит ли она меня. Всё, что я могу сказать о наших отношениях, это… это физиология. Думаю, только это нас и тянуло друг к другу… Но жизнь-то не только в постели проходит… А за пределами было… было сначала никак, потом стало тяготить… потом какие-то ссоры непонятные, на пустом месте… потом… Ну, ты можешь всё это себе представить… Я устал, короче. А вчера она устроила истерику… Мы собирались в ресторане встретиться… она позвонила и сказала, что беременна. Но я не верю. Не то чтобы я думаю, что это не от меня… Мне кажется, это просто блеф. Ловушка для одинокого мужчины… Дело в том, что у меня проблемы были… Мы с женой после дочки хотели ещё ребёнка… Не получалось… мы обследовались… у меня что-то там… то ли недостаточное количество клеток, то ли с подвижностью их что-то не то…
– Она что-то вчера Вове по телефону говорила, а он замял, не сказал мне. Может, она ему об этом?.. Если она выдумала это для тебя, тут всё понятно. А дядьке зачем врать?.. А может, правда, от кого-то другого?
– Я не уверен, что ей нужен ребёнок.
– Я тоже не уверена… Хотя, что-то с ней произошло, определённо.
– То, что ты рассказала, обнадёживает.
– Да.
– Будешь ещё кофе?
– Нет, спасибо. Попроси счёт. Тебе сестра не звонила?
– Звонила. Спрашивала: вы приедете?
– Она о тебе уже во множественном числе?
– Я думаю, она просекла. Я вчера говорил ей, что ты меня зацепила…
– Правда?
– Правда.
– Я тоже выдала себя Вовке… не слишком откровенно, правда.
– Так что, поедем?
– Не знаю…
– Пойдём ко мне и там подумаем.
– Пойдём.
25.
– Я ничего не хочу загадывать… мы здесь и сейчас.
– Ты права.
– Господи, как хорошо на одном языке говорить…
– Это не хорошо. Это – счастье…
– Обними меня…
* * *
– Я бы не поверил, что ты… что ты одинока. Если бы сестра не сказала.
– А я и не одинока… у меня есть я. Ты же знаешь, всё, что нам необходимо – внутри нас. Я училась много лет не ждать ничего извне… И научилась.
– Но за тобой хочется волочиться… тебя хочется соблазнять и добиваться…
– Это тебе хочется… Я что-то не очень замечала других желающих.
– Ну да… ты не на всякий вкус. Ты женщина для утончённых мужчин…
– Скорее, для цельных.
– Да, для цельных.
– Для тех, кто тоже не ищет чего-то вовне.
– Интересная мысль…
– Интересная…
– Когда двое самоценны каждый по себе, между ними не возникает конфликта. Не возникает причин для манипуляции друг другом. Им хорошо вместе, им хорошо самим по себе…
– Как нам с тобой.
– Мне хорошо с тобой.
– Мне тоже. Легко… Нет чувства опасности, что поработишь… или наоборот, впадёшь в зависимость. Не нужны подпорки для эго в лице другого… Просто хорошо отдавать себя и брать то, что отдают.
– Помнишь, кто-то сказал: отдавать себя, а не своё…
– Помню… Отец Павел Флоренский.
– Возьми меня.
– Неужели ты ещё не устал?..
– Удивляюсь, но нет… Ты ведь тоже отдаёшь мне себя…
– Закон сохранения энергии…
– Да… да…
– Да…
* * *
– Ты спала?
– Я куда-то провалилась… наверное, в тебя…
– Я тоже… в тебя.
– Тебе было там хорошо?
– Очень.
– Мне тоже.
– Мы никуда не поехали, и уже не поедем…
– А там так вкусно кормят…
– Ой, правда…
– Я есть хочу.
– И я бы не против.
– У тебя есть дома пища для тела?..
– Должна быть.
– Или махнём в гостеприимный дом?..
– Пять часов… Думаю, можно… – Он взял трубку. – Прости, это Тоня… Да, Антош? … Мы как-то не заметили, как время пролетело… Ой, дурак… это я так сходу себя сдал! … Ладно, мы взрослые люди, правда?.. … Рыбачили?! И ты тоже? … Не знаю, кем надо быть, чтобы отказаться. … Да?.. … Кх-м-м… … И что?.. … Ладно. … Хорошо… Пока.
– Я всё поняла.
– Ты не сердишься?
– Что ты нас сдал?
– Да.
– Нет.
– Совсем?
– Совсем… Может, мне это льстит…
– А ты поняла, что звонок раздался именно в то время, когда нужно было решить вопрос…
– Последние двадцать четыре часа со мной всё происходит именно в этом формате… Начиная с якобы забытого телефона… Ты вообще понимаешь, что происходит? Если бы я не решила, что забыла телефон, не найдя его в сумке на своём месте, я бы вышла из лифта и благополучно уехала бы к Вовке… Хотя… твоя сестра, так или иначе, привезла бы тебя туда…
– Не уверен.
– Почему?
– Потому что всё случилось, когда мы поднимались наверх… Этот твой смех… твои духи… Я, конечно, этого не осознавал в тот момент. Но когда я вышел из лифта, я уже не хотел ни в какой ресторан, я хотел всё закончить с… господи… с твоей дочерью хотел всё закончить… Я был полон решимости. Когда она позвонила, я мог бы разрулить ситуацию, не повестись на истерике, успокоить… Сколько раз я это делал! Мог бы, если бы уже не ощутил ясного намерения… Поэтому сестре пришлось бы искать другую компанию… Или ехать одной.
– Ты знаешь… даже этот Танькин выбрык – благословение для… ну, как минимум, для нас с ней. И уж точно, для неё самой.
– Дай-то бог!.. Мне с ней ещё предстоит объясниться. Не думаю, что это будет трудно… Она же умная девочка. Она всё понимает распрекрасно… пока её не занесёт.
– Да. Я сама порой удивлялась, как в одном человеке уживаются такие противоположности… Я надеюсь, что, начав писать и анализировать, она разберётся в себе… Скажи… а почему ты тянул с ней? Ты сказал, что не раз разруливал ситуацию, идя на поводу у неё… Но ты-то шёл на поводу у себя.
– Конечно, у себя на поводу. Только.
– И?..
– Нам было хорошо в постели, я говорил тебе… До неё у меня была пара каких-то недоразумений… Я, видно, из тех мужиков, которые с возрастом становятся активней… После гибели жены я долго лежал на дне. Я мучился от неудовлетворённости… Все эти детские штучки… ну, ты понимаешь… они не помогали. Мне нужно духовное общение, а не порножурнал. Мечтал стать импотентом… Ирония, да?.. Подвижность клеток нулевая, а подвижность…
– …а подвижность продуцирующего органа зашкаливает…
– Зашкаливает?..
– Ещё как…
– Вы что-то имеете против?..
– О нет, что вы…
– Нет?..
– Нет…
– В смысле – да?
– Да… да…
* * *
– Поедем на такси или на моей?
– Если ты будешь за рулём, значит, мы останемся там ночевать?
– Ты права. В разных комнатах.
– Если даже и в одной, это не то… Не в смысле оскорбления принимающей стороны… они-то нормальные люди…
– Я понимаю, о чём ты…
– Понимаешь?
– Понимаю.
– Понимаешь?
– Понимаю, понимаю! Я понимаю, что тебе нравится слышать мой…
– Твой рык.
– Мне тоже нравится слышать тебя… А ты не хочешь отдохнуть от меня?
– Пока нет. Может, ты хочешь?
– Тоже пока нет. И вообще, если бы не необходимость пополнять энергетические ресурсы…
– Тогда такси?
– Такси.
26.
– Милочка тебя знает?
– Нет. Мы не виделись ни разу. Мы оставались у… у Тани, когда её не было. Ещё одно благословение?..
– Ты знаешь, Милочка сама по себе благословение. Я просто не знаю, откуда она такая… с такой матерью… с таким детством…
– Скорей всего, с неба.
– Да, она из тех детей, определённо… Она живёт в своём мире… Общается с этим… да так легко. Ей всё всегда так, всё всегда по ней… А какой она миротворец… как она умеет отдавать себя, служить… и так естественно, так неназойливо…
– Сегодня она поделилась тобой со мной?..
– Это невероятно! Я после работы пришла, покормила её… нет, не так, кормить её не надо, конечно, она давно сама себя обслуживает, и ещё и маму свою обслужить может… так вот, мы с ней потрапезничали, поговорили обо всём на свете. Потом она говорит: ну что, бабуля, у меня свои дела, у тебя свои. Я говорю: у меня дел никаких, разве что книгу редактирую, но это не срочная работа, и мне ещё одну главу не отдали из авторской правки. А она мне: ты уверена, что никто тебя сегодня не ждёт? Я даже растерялась: кто меня может ждать? Тебе лучше знать, говорит мне этот ангел… и тут звонишь ты. Я ещё не успела тебе ответить, а Милочка заявляет: бабуля, я думаю, что ты не должна отказывать, если в тебе нуждаются, от меня ты свободна, усвоила?..
– То-то я сначала не понял, что с тобой… чуть было не испугался, что сейчас скажешь что-нибудь такое…
– У меня речь отняло…
– Ещё бы…
– Когда мы с тобой поговорили…
– Ты это называешь разговором?..
– Ты о чём?
– Ты произнесла в трубку: да? Я задал тебе вопрос: мы сможем встретиться? И ты ответила: да. Весь наш разговор.
– Правда, забавно… Я потом говорю Милочке, что приеду утром, проводить её в школу. А она мне: бабуля, может, ты думаешь, что я ещё ни разу не разогревала себе завтрак, не одевалась, не причёсывалась, не выключала везде свет и не закрывала дверь ключом?..
– Так ты до утра?..
– Пока не выгонишь.
– Господи… четверо суток не видеть тебя…
– Мы же обедали вчера вместе…
– Лучше бы не обедали…
– Я тоже чуть с ума не сошла…
– Четыре ночи одиночества…
* * *
– И ты хочешь всё это слушать?
– Если ты хочешь говорить.
– Хочу… почему-то хочу. Не знаю, почему… Всё пережито, всё осознано…
– Может, если хочется о чём-то говорить, значит, не всё ещё осознано?
– Может быть… Да. Скорей всего так.
– Ты это поймёшь только в процессе.
– Я никогда ни с кем не раскрывался так, как с тобой. Я раньше считал душевные излияния проявлением слабости…
– Ещё одна заморочка… Я называла это «раздеться догола»…
– Образно весьма… Потом я понял, что, рассказывая о себе, мы не столько ищем помощи и рецептов, сколько вводим другого в свой мир… Доверяя сокровенное, мы обогащаемся взаимно – тот, кто говорит, и тот, кто слушает, становятся другими.
– Я вообще теперь уверена в том, что любой человек, однажды появившийся в твоей жизни, не исчезает бесследно… независимо от того, как долго вы общались, что за отношения связывали вас: симпатия, вражда, пара мимолётных ничего не значащих фраз – он остаётся в тебе навсегда. Так же, как и ты в нём.
– Удивительно…
– Что?..
– И я никогда прежде не ощущал так ясно, что не гружу собеседника.
– Собеседник собеседнику рознь.
– Ты права. А ты – всем собеседникам рознь…
– Потому что.
– Да. Потому что… Я сейчас, кажется, сформулировал это самое потому что.
– Ну?..
– Знаешь, как много женщин произносит фразу вроде: все вы, мужики, сволочи… ну и так далее… по списку…
– Ещё бы не знать.
– И сколько мужиков говорят, что все бабы дуры.
– Догадываюсь.
– И поди, объясни тем, кто так говорит, что они заблуждаются… что столько на самом деле настоящих мужчин и настоящих женщин…
– Не объяснишь…
– Они убедились на собственном опыте… а что может быть убедительнее?..
– Ну?..
– Так вот. Все несчастья из-за несовпадений. А в чём причина несовпадений?
– В не…
– Да, в неосознанности. Попадается настоящему… или настоящей что-то посредственное…
– Начнём с того, что просто попадается что-то… в смысле, кто-то.
– Да. Пока суть да дело, пока феромоны с гормонами выполняют своё извечное предназначение…
– …программу «плодитесь и размножайтесь»…
– …вот, вот… пока всё идёт на автопилоте, включаются другие программы типа социумных заморочек, стереотипов… клубок наматывается, и оказываются эти оба связанными по рукам и ногам всяческими путами неразрывными…
– …по их мнению, неразрывными…
– …по навязанному им внешним миром мнению… Захлопнулась ловушка.
– А в ней не-совпавшая пара…
– …а оттуда эманация неудовлетворённости, равнодушия к себе и к миру… а чаще озлобленности. А найди они в себе силы пойти на поводу у себя…
– Чтобы пойти на поводу у себя, нужно как минимум знать, кто я есть и чего хочу… Но нас этому не учат. Из нас это выколачивают…
– Ты заметила, какой синхрон между нами?
– Так это и есть это самое потому что.
– Да, совпадение. Мы с тобой совпали.
– И я могу говорить тебе, что я тебя люблю, и ты поймёшь, что это значит.
– Пойму.
– И не испугаешься.
– Не испугаюсь.
– Я люблю тебя.
– И я тебя люблю.
– Я хочу слушать всё, что ты хочешь мне рассказать.
– Расскажу. Налить тебе ещё вина?
– Да, с водой, пополам… спасибо.
– Ты правда, не голодна?
– А ты? Ты правда, не голоден?
– Сейчас гляну… нет пока…
– Женя… ты… я тебе уже говорила, что ты… ты неподражаем?..
– Как же я люблю твой смех…
– Рассказывай.
– Расскажу, не гони… Ты виделась сегодня с Таней?
– Виделась.
– Как она?
– Исписала почти всю тетрадь… Завтра собиралась мне её отдать.
– Когда её выписывают?
– В понедельник-вторник. Доктор сказал, что, поскольку она не рвётся на волю, лучше её подержать подольше.
– А она не рвётся?
– Она выглядит умиротворённой. Это, конечно, лекарства… но не только. Доктор хочет закрепить это состояние, хочет с завтрашнего дня перевести её на плацебо и посмотреть, что получится.
– И это обычный доктор, в обычной клинике…
– Да. Просто он – ангел. Ещё один ангел в нескончаемой череде…
– Так вот, об ангелах… Это и будет мой рассказ… Ангелам посвящается…
27.
– Первым моим ангелом был пьющий отец. Точнее, он был мне отчимом… но я потом об этом узнал. Он бил маму… Он её, по сути, убил. Медленно убивал… Когда мне было десять, он попал под поезд. Слава богу, он умер на второй день… Не в том смысле, конечно, что получил по заслугам… нет, мне чужда идея мести и возмездия… а в том смысле, что избавил маму от ухода за калекой – ему оторвало обе ноги, руку, череп был расколот… обрубок, короче, остался… я видел его… Почему я называю его ангелом?.. Благодаря ему, у меня выработалось стойкое отвращение к алкоголю. Это отвращение было таким сильным, что переросло физиологическую защиту. Позже, уже в институте, когда после первой сессии меня принялись подначивать однокашники… ты знаешь, как это бывает у пацанов… я выпил стакан водки. И представляешь, ничего… Так, слегка усталое состояние, не больше. Потом я стал выпивать, чтобы белой вороной не быть, и понял, что алкоголь меня не берёт… сколько бы ни выпил, у меня не получалось догнать компанию. Оказывается, каждый организм содержит определённое количество ферментов для расщепления алкоголя… короче, в моём их оказалось больше… или они более активны, чем обычно бывает… Может, простое совпадение, и это мне досталось при рождении… не важно. В любом случае, с алкоголем у меня с детства всё было решено. После гибели отца мама начала умирать… Сначала она падала в обморок, потом просто работать не смогла… А потом сказала мне, что скоро умрёт, что разыскала моего настоящего отца, у него семья, дочь, и тот согласен взять меня к себе. Так у меня появилось ещё три ангела: жена отца, маленькая сестричка и родной отец. Вот в таком вот порядке… Потом я узнал, что отец не хотел меня брать к себе, но его жена чуть ли не условие поставила, или он забирает меня в семью, или она его оставляет. Антошку я полюбил, как только увидел. Ей было около пяти. Это было моё сокровище… Я с ней нянчился всё свободное время. И даже когда уроки делал… Она поэтому сразу во второй класс пошла вместо первого. Мачеха, конечно, во мне души не чаяла. Гордилась мной. Позже, когда я окончил институт, пошёл работать, мы сблизились с отцом. Даже почти друзьями стали. Он рассказал мне свою жизнь и мою историю. Моя мама оказалась его ошибкой молодости, они хоть и поженились, но расстались почти сразу после моего рождения. Она уехала домой, там сразу сошлась с бывшим одноклассником, тот меня усыновил… Мать обеспечивал, она нужды не знала первые пару лет. Потом всё пошло прахом из-за выпивок отца по служебной необходимости.
