Юлия Арвер Демоны города масок

Дворик, несмотря на старость построек, выглядел ухоженным и чистым. Из печной трубы струился дымок, в покосившемся сарайчике кудахтали куры, а сквозь открытую дверь хлева выглядывала задумчиво жующая сено корова. Кони сыскарей тоже жевали сено, привязанные к забору. Не очень-то надежно. Начнут драться – выломают хлипкие доски к бесам. Наших лошадей тоже пришлось оставить во дворе. Я поручил следить за ними одному из своих ребят.

Ратнар трижды постучал в дверь, и только тогда она приоткрылась. На пороге нас встретил его заместитель и радостно впустил внутрь. В избушке ведьмы было небогато: несколько заставленных посудой полочек, два больших сундука, стол с двумя лавками, узорчатый половик и вышитое полотенце над окном. Поражала разве что расписанная цветами глиняная печь с лежанкой. На ней и нашлась хозяйка дома. Я разглядел только худенькую фигурку под одеялом да разметавшиеся по подушке русые волосы с медным отливом. При звуке шагов кокон из одеял завозился, и нам явилось девичье личико с острыми чертами, огромным синяком вокруг глаза и распухшей губой.

Во взгляде ведьмы метался страх мелкого зверька перед большими хищниками. Чудилось, мы вот-вот услышим ее истошный вопль. Девчонка подтянула одеяло до самого носа и замерла.

– Не бойся, Нава. Это наше подкрепление. Никто тебя не обидит, – успокоил ведьму Ратнар, но та даже не пошевелилась и одеяло от лица не убрала.

– Что с ней? Это вы так? – изумился Гай, но без какого бы то ни было участия.

– За кого ты нас принимаешь? – возмутился Рат-нар. – Пока мы ехали обратно, в Перелесье, мужичье отпинало бедную девку. Она еле отбилась и пряталась в лесу, пока не увидела нас.

– Мы здесь за охрану, потому что одного из хлопцев ведьма знатно подсмалила. Как пить дать придут мстить, – влез один из сыскарей. По-моему, этого юркого парнишку звали Веран. Он обладал любопытной способностью сливаться с окружающим миром.

– Вы хоть дали ей целящую мазь? – спросил я, на что Ратнар хмуро кивнул.

– Подождали бы нас, все вместе намазали бы ее как следует, – хохотнул Гай, за что заработал от меня тычок под ребра. – Ты не оборзел, Шайзар?

– Не позорь навиров, Гай. Нас здесь и без того ненавидят.

– Можно подумать, тебе не плевать! – выплюнул штурмовик, но заткнулся.

Мы расселись за столом, но поместились не все. Десяток человек столпились вокруг. Версию, что Нава причастна к пропаже сына головы, так отчаянно за ней ухлестывавшего, отложили, но не отбросили окончательно. К похищению людей в других деревнях эта затворница уж точно никакого отношения не имела. Гай рассуждал об этом громко, чтобы ведьма слышала каждое его слово и знала, что мы можем заподозрить и ее. Мне же было ее откровенно жаль, хоть и крылась в словах штурмовика доля истины. Не следовало сбрасывать со счетов ни одну догадку.

Пока что нашим первейшим делом оставалось упрямое прочесывание леса, водящего за нос сыскарей. Отгадка крылась там, и это понимали все.

Нава так и не слезла с печи, молча слушая наши рассуждения и споры, не подняла головы, когда мы выдвинулись в путь. Наверняка не покажет и носа из-под одеяла, пока рядом остается Гойн. Мы не могли не позаботиться о бедной девчонке. Если деревенские нагрянут мстить, то от жалящего отпора Гойна им не укрыться. Он хоть и выглядел дурачком, даром обладал устрашающим – жалил врагов касанием, будто рой пчел. Конечно же, никто не произнес вслух, что разведчик не позволит ведьме сбежать, даже если она захочет.

Сквозь низкую облачную серость упрямо пробивались редкие лучики солнца, под которыми растаял редкий ночной снег. Подмороженные тропки снова превратились в грязную квашню. Мы оставили лошадей во дворе Навы и отправились в лес пешком. Деревня уже давно проснулась, и кое-кто из жителей окраинных домов провожал нас внимательными взглядами. К редким деревьям бежала тропка, переходя в перелесок по мере того, как мы углублялись в чащу.

Воспоминания о Нечистом лесе, куда почти не проникал свет, не оставляли меня ни на миг. Этот же лес выглядел безобидным. То и дело на ветвях мелькали белки, вдалеке слышались шорохи, когда местное зверье пряталось от чужаков. Даже воздух здесь был… легче и свежее. Вроде лес как лес, но мы-то знали, что нечисть водится и в этих местах.

– Вы точно не пили местной браги? – съязвил Гай. – Как этот лес мог запутать десятерых взрослых мужиков?

– Меньше зубоскаль, – фыркнул Ратнар. – Скоро сам все поймешь.

Сыскари ехидно переглянулись, но промолчали. Они явно знали, чем закончится наша прогулка. Еще час мы плутали по тропкам, пока не замерли на небольшой опушке, окруженной соснами. Адим неуверенно протянул:

– Я могу ошибаться, но мы здесь, кажется, были.

– Тебе не кажется, – хохотнул Ратнар. – Теперь убедились? Я провел вас всех вместе, чтобы продемонстрировать, как с нами играет лес. Теперь разделимся и продолжим искать до сумерек. Хоть кто-то должен прорвать нечистую петлю.

Мы разделились по двое и разбрелись в разные стороны. Мне в пару достался Адим.

Держа кинжалы на изготовку, мы плутали между деревьями несколько часов кряду, но каждый бесов раз выходили на ту же опушку, где разошлись. Иногда нам встречались змеи. Здесь и вправду не обошлось без нечистой силы. Что еще могло помешать ползучим гадам впасть в спячку?

Выйдя в третий раз туда же, мы с Адимом уселись на бревно и достали из поясных мешков почерствевшие лепешки. Бессонная ночь, проведенная в седле, давала о себе знать. Когда желудок заполнило тесто, веки предательски потяжелели. Я тряхнул головой и отпил из фляжки ледяной воды. Она свела горло холодом и взбодрила. Пора было продолжать поиски.

Мы бродили впустую до самых сумерек, не встретив никого из своих. Лишь вернувшись на ту самую поляну, от которой тошнило и Адима, и меня, застали там половину нашего отряда. Остальные подтянулись, когда вокруг уже совсем стемнело. Звуки леса в темноте изменились, шелест листьев вдруг зазвучал слишком угрожающе, как и шорохи вокруг.

Дождавшись Ратнара, мы выдвинулись назад. Ведьмак из штурмовиков создал огонек, я разделил его на десять частей и заставил сиять ярче. Светлячки порхали вокруг и тянули из моего тела остатки сил. Поспать бы хоть немного и восстановиться.

В свете огней лес перестал казаться устрашающим. Мы двигались к деревне и устало переговаривались о происках местной нечисти. Наверняка она сейчас наблюдала за нами и посмеивалась, потирая лапы. Закольцовка дорог походила на проделки бесов, описанные в старых учебниках кадетского корпуса. Где-то в чаще томились похищенные люди или же разлагались их тела, но добраться до них было не так-то просто.

– А что, если проложить дорогу огнем? Может, бесы испу… – заговорил шедший первым штурмовик, но замер на полуслове и полушаге.

Гай налетел на него и громко ругнулся.

– Там что-то горит, – пробормотал замерший штурмовик.

Мы вгляделись в даль и рассмотрели зарево, свет которого пробивался даже сквозь густые деревья.

– Гойн! – выкрикнул я и, не оглядываясь, бросился вперед.

Вскоре деревья поредели, и я замер как вкопанный. Горело все! Деревня полыхала бешеным огнем. Почему Гойн не подал сигнал тревоги? Или лес скрыл от нас алые всполохи в небе?

Мы припустили к пожару еще быстрее. Только избушка ведьмы осталась цела и смотрелась черным пятном на фоне огненного зарева. Как я и ожидал, лошади выломали хлипкий забор и разбежались кто куда.

Я распахнул жалобно скрипнувшую калитку и поспешил к дому. Дверь была приветливо распахнута, одна-единственная свеча сиротливо догорала на столе, за которым спал Гойн. Навы и след простыл. Сбежала.

– Ты совсем одурел? Как можно спать, когда полыхает вся деревня?! – рявкнул я, едва не упав от толчка в спину, поскольку в меня врезался кто-то из вбежавших следом разведчиков.

Гойн не пошевелился. Сердце тревожно забилось, и я в несколько шагов подскочил к нему. Гойн ровно дышал и даже причмокнул губами во сне. Слава Владыке, жив! Я тряс дуралея за плечо и ругался на двух языках, но он, поморщившись, отвернулся и продолжил мирно храпеть. Тут-то и пригодился дар одного из разведчиков. Он послал по телу Гойна слабенький заряд магии, всего лишь встряхнув, а не испепелив, как делал это с врагами. Волосы на голове спящего детины встали дыбом, а сам он подскочил и наконец очнулся.

– А? Что? – сонно пробормотал Гойн, потирая шею – место, где скользнула молния.

– Тебя усыпила ведьма? – рявкнул я.

– Похоже на то. Как стало темнеть, она спустилась с печи, зажгла свечу и предложила попить чаю. Хвалилась вкусным травяным сбором. Он и вправду был очень вкусным. А дальше… ничего не помню.

Я переглянулся с запыхавшимся Ратнаром.

– Мне эта девка с первого взгляда не понравилась! – рявкнул Гай и выскочил прочь.

За ним последовали остальные, кто успел набиться в избу. Гойн, пошатываясь, направился с нами. Я поддерживал его под локоть, но с каждым шагом с него спадал сонный дурман.

Деревня полыхала, и чем ближе мы подходили, тем невыносимее становился запах дыма, тем глубже он забирался в нос и рот. Люди с криками и завываниями таскали воду из колодцев в отчаянных попытках потушить свои жилища. Выяснилось, что горели не все. Ведьма выбрала для своей мести только половину. Самое красивое подворье полыхало вместе со всеми постройками. В отчаянии мычала, ржала и визжала сгорающая в сараях скотина. От дома почти ничего не осталось – плотоядный ведьмовской огонь постарался на славу. Его даже никто не тушил. Неужели вся семья головы сгорела внутри?

– Нужно разделиться и найти ведьму. Ищите в каждом закоулке! – приказал Ратнар, перекрикивая людские причитания и треск огня. – Ведьмаки, помогите жителям тушить дома!

Три человека отделились от общего строя и поспешили к колодцам. Их сила была несопоставима с силой разгулявшегося огня, но оставить людей совсем без помощи казалось недостойно навиров.

На этот раз мы с Ратнаром отправились на поиски вместе.

– Она явно мстила не всем, – протянул друг, осматривая горящие дома, что встречались невпопад.

– Запомнила обидчиков, – подтвердил я.

– Многовато обидчиков. Ведьма сожгла полдеревни!

– Мы никогда не были на ее месте и не знаем, как девчонке жилось здесь все это время. Заметь, Гойна она всего лишь усыпила и оставила невредимым, хотя могла бы и убить.

– Ты же понимаешь, что это ее не оправдывает? – Ратнар замер и серьезно посмотрел на меня. – Ты жалеешь ведьму, и я понимаю почему. В детские годы ты сам был на ее месте. Но сейчас ты навир. Наша обязанность – наказать преступницу. Не позволяй жалости застить глаза.

Я отвел взгляд и промолчал. За годы дружбы Ратнар хорошо меня изучил и потому видел насквозь.

Мы двигались от дома к дому, расспрашивая жителей. Все как один проклинали ведьму и обвиняли в подлом поджоге. Кто-то заметил, как она насылала огонь на дома. Кто-то даже клялся именем Владыки, что Нава хохотала и пританцовывала, когда поджигала усадьбу головы. Куда она делась потом, никто не знал.

Мы обыскали все сарайчики и обгоревшие дома, что попались по пути, иногда пересекаясь с сыскарями и разведчиками. Штурмовики успокаивали погорельцев и осаживали особо рьяных мстителей, собравшихся искать ведьму и четвертовать ее. Конечно же, Нава была не столь глупа, чтобы прятаться в деревне. Наверняка ведьма укрылась в лесу. Быть может, как и мы всего пару часов назад, она бродила в ловушке бесов.

Когда огонь все же удалось потушить, мужики принялись разгребать завалы и вытаскивать мертвые тела. Мы помогали им, не забывая осматривать обугленные трупы. Вся семья головы сгорела заживо. Огонь бушевал в их усадьбе особенно бурно, будто Нава выплеснула на них всю силу своей ненависти.

В конце концов Ратнар принял решение отправиться в лес. Гулять ночью по чаще было не самой лучшей идеей, но ничего другого не оставалось. Жаждущие изловить ведьму жители деревни помогли нам соорудить факелы, поскольку тратить магическую силу на поддержание огней мы не могли. Я и без того держался на честном слове и упрямстве – тело молило об отдыхе.

– Ищем ведьму до утра. Если не найдем, возвращаемся в ее избу и думаем, что делать дальше, – распорядился Ратнар, едва мы вошли в лес. – Глядите в оба и будьте аккуратны. Сегодня мы имеем дело с могущественной ведьмой. Она не тронула Гойна, но это не значит, что пощадит вас, когда поймет, что вы пришли схватить ее.

Дружный строй рассыпался по лесу, словно муравьи. Даже Гай засунул язык себе в задницу и больше не смел пререкаться с Ратнаром. Мы с другом вновь отправились на поиски вдвоем. Факелы трепетали и чадили в руках, поднялся ветер. Он угрожающе гулял в ветвях, наполнял лес громкими шорохами и завываниями. Мы с Ратнаром двигались в тишине, опасаясь за разговорами проворонить ведьму.

– Если Нава сбежала в лес, то заплутает, как и мы, – предположил я, освещая факелом густой валежник.

– Или спрячется в заготовленную заранее нору, – отмахнулся Ратнар. Он напоминал охотничью собаку, разве что не принюхивался в поисках следа.

– Почему-то я уверен, что она не готовила месть заранее.

Друг фыркнул, но промолчал. Ему, как сыскарю, полагалось никому не доверять. Мне же, как разведчику, полагалось выслеживать и наблюдать.

Мы проплутали по лесу не меньше часа, больше ни разу не вернувшись в то место, где разделились. Бесы водили нас по новым тропкам, изредка дразня отдаленными голосами, которые звали на помощь. Иногда слышались разговоры сослуживцев, но очень быстро удалялись.

Наши шаги скрадывал шелест ночного леса, и только факелы разрывали кромешную тьму. От долгой ходьбы и холода ныли не только ноги, но и все тело. Не успел я в который раз помечтать о кровати, как Ратнар замер и уставился вдаль.

– Там что-то есть. Жди меня здесь. Я проверю, – велел он и умчался налево, ловко перескочив через толстый ствол поваленного дерева.

Я вгляделся ему вслед и вдруг уловил едва заметный шорох справа. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы создать поток воздуха, подхвативший опавшие листья, и направить его ударной волной в сторону шелеста. Так я и думал! Тихий женский писк стал доказательством, что ошибки быть не могло. Ведьма!

Я бросился на звук, чувствуя крупную дрожь от мощного выброса магии. Ведьма пряталась за лысым кустарником, в груде опавшей сырой листвы. В свете факела я различил царапины, оставленные листьями в мощном потоке ветра. Нава хныкала, вытирая сочащуюся кровь. Синяк под ее глазом уже побледнел, да и губа вернула себе положенную форму – заживляющая мазь подействовала на славу. Ведьма завернулась в тулуп, из-под которого виднелась вышитая сорочка с грязным подолом.

Я выхватил из ножен особый кинжал и наставил его на плачущую Наву.

– Прошу, не убивай, – пролепетала она. Испуганный, блестящий влагой взгляд загнанного зверька прилип к лезвию.

– Ты сожгла полдеревни. Тебя будут судить, – процедил я сквозь зубы, грубо хватая ведьму за локоть и дергая вверх. Она оказалась легкой и хрупкой. Ноги почти не держали Наву, разъезжаясь, как на льду. Я встряхнул ее и приставил к шее особый кинжал. – Рыпнешься, и не доживешь до суда.

– Умоляю, отпусти меня, – взмолилась Нава, и из глаз ее вновь покатились слезы. – Они годами донимали меня, как и в прошлой деревне, где я жила. Мне подкидывали дохлых зверей, воровали кур, подбрасывали крыс и змей, отравили единственную лошадь. А год назад этот ублюдок, сын головы, принялся обивать мой порог. Ты расспроси у деревенских, скольких девок он обесчестил, а потом бросил, так и не женившись! Одна даже повесилась – не вынесла позора. И меня он взял силой в тот вечер, когда поймал у леса. Я задушила гаденыша, там же и схоронила. А потом пришли его дружки, чтобы отомстить! Я не могла простить! Понимаешь? Не могла!

В груди завозилось и заворчало сострадание. Воровато осмотревшись по сторонам, я покрыл нас тенью, чтобы не попасться Ратнару, если тот надумает вернуться. Ведьма вытаращилась на меня со страхом и безумной надеждой.

– Лихомор, – пролепетала она. – Вам ведь тоже непросто живется, вас тоже боятся. Ты должен меня понять. Должен! Он взял меня силой… я не стерпела этого… все могла бы простить, но не это. Неужели ваша проклятая справедливость придумана только для таких, как голова и его сынок? Почему вы не защищаете таких, как я?

Нава разрыдалась и, наплевав на лезвие кинжала у своей шеи, уткнулась лбом мне в плечо – выше не доставала. Ее ноги вновь задрожали. Пришлось схватить девицу в охапку, с трудом обхватив огромный тулуп там, где полагалось быть талии.

– Амир! – Голос Ратнара заставил ее зажать себе рот и зажмуриться в ожидании приговора.

Я замер, но времени колебаться не осталось. Нава распахнула заплаканные глаза и в немой мольбе уставилась на меня. Разве мог я послать несчастную девку на рудники? Она же умрет там если не сразу, то уже через пару месяцев.

– Я здесь! – отозвался я и шагнул из-за кустарника, оставив Наву под защитой легкой тени. Будь в лесу чуть светлее, моя магия не прикрыла бы ведьму так, как если бы я держал ее за руку. Благо, Наве хватило ума затихнуть, притворившись частью кучи опавшей листвы. – Где ты был?

– Показалось, что среди деревьев кто-то крадется. Очередная проделка нечисти, – процедил Ратнар, с подозрением присматриваясь к моему лицу. – Ты напоминаешь мертвеца. Так выдохся, что ли?

– Есть чуток. – Я пожал плечами и придал лицу скучающее выражение. – Пойдем дальше?

Лишь когда мы отошли достаточно далеко, я позволил тени рассеяться. Прощай, Нава. Беги из Миреи и больше не сжигай людей.

«Не всегда добрые дела облачены в сверкающие одежды. Иногда с них капает грязь», – сказал Дан, а я высокомерно фыркнул, не принимая его оправдания. Эх, второй после командира, как же ты был прав!

Да и старик Реф поддержал бы мое решение. Наверняка он назвал бы меня никудышним навиром, но великодушным человеком.

Мысли без спроса устремились к Амаль. Она хладнокровно сожгла Арлана, отомстив за Беркута. Совершила ли она зло? Да. Стал ли мир чище без умалишенного ублюдка? Определенно.

Стоило подумать о невесте Тира, как мглу перед самым моим носом разорвала огненная вспышка, промчавшаяся нам наперерез. Она опалила лицо и ворвалась в грудь кипящим воздухом, отчего я отшатнулся и едва не рухнул на задницу. Что-то упало к ногам шедшего чуть поодаль Ратнара. В мгновение ока я поднял тени и вихрем направил их туда, откуда примчалась огненная вспышка.

Ударный теневой кулак врезался в незримую преграду с такой силой, что та зазвенела в ночной тиши. Наши факелы потухли, но за пару мгновений до этого я успел создать из гаснущего пламени три сгустка. В висках громыхал колокол, легкие сжимались, но тело держалось, чувствуя близкую победу. Осталось всего-то сломить барьер.

Тяжесть мешочка с землей, подаренного теткой Эриф, вдруг стала ощутимее. Как будто таким образом он напомнил о себе глупому лихомору. Потянувшись рукой под плащ и рубаху, я вытащил его из-за ворота, и пальцы намертво вцепились в мешковину. Под кожей заструилось тепло, а в легкие вновь проник воздух. Родная земля подарила мне силы, как и обещала тетка Эриф. Как и наставлял Реф.

В мгновение ока я заставил пламя увеличиться и превратиться в волну, как в ночь бунта. Но в ту ночь мне не потребовалось вкладывать всего себя – сила пламени Амаль и без того впечатляла. Сейчас же магия утекала из тела, глаза слезились, а воздух вновь застрял в горле. С замершим дыханием я направил огненную волну туда, откуда прилетела вспышка. Мгновение, и незримый барьер зашатался, осветив три человеческие фигуры за ним. И если двое мужчин были мне незнакомы, то девушку в темном кафтане я узнал. Один из незнакомцев за руку тащил ее прочь, она же отчаянно вырывалась и, судя по всему, даже что-то кричала.

Нет, это подброшенный нечистью морок! Амаль не могла оказаться здесь накануне своей помолвки! Не могла…

Я рухнул на колени, не ощущая своего тела. Даже подаренная мешочком сила утекла из костей и жил, оставив меня всего лишь измученным куском мяса.

– Кто-то метнул в тебя кинжал и, похоже, целился прямо в грудь, – процедил Ратнар, рассматривая изысканное оружие. – Сгусток огня сбил его с пути. Понятия не имею, что это было, но кто-то решил спасти тебе жизнь.

Я все еще не мог отдышаться и словно умалишенный таращился во тьму чащи. Конечно же, никаких человеческих фигур там уже не было. Что это значит, бес их всех задери?! Амаль ли это или наведенный нечистью морок? С чего бы наместнице спасать меня? Уж ей-то моя смерть доставила бы ни с чем не сравнимое удовольствие! В душе Амаль пылала ненависть ко мне, и это явственно прочла Варна, о чем с издевкой сообщила в тот же день.

Ратнар внимательно осмотрел место, где высилась незримая стена, но ничего, конечно же, не обнаружил. Попытался пробить преграду воздушными потоками, но остался ни с чем. Я же попросту повалился на землю, не чувствуя ни ног, ни рук.

– Надо убираться отсюда, пока всех не перебили, и отдохнуть. Может, это ведьма с нами играет. Или нечисть. – Ратнар помог мне подняться. Я кое-как держался на ногах. Друг цокнул языком и взвалил мою руку себе на плечо. Так мы и побрели обратно.

– Я могу завтра уехать? – выпалил я, когда мы тащились уже никак не меньше часа. – Вам от меня толку мало, пока я не восстановлюсь. Мне нужно проверить одну догадку.

– Какую? – изумился Ратнар.

Что здесь объявилась девушка, ненавидящая меня всей душой, и зачем-то спасла от смерти. Нет, так ответить я не мог. Однако в груди упрямо билось нечто, казалось бы, уже зверски убитое. Надежда… надежда, что именно Амаль спасла мне жизнь.

И в то же время я не мог отделаться от вопроса, кто те мужчины, с кем Амаль плутала по лесу? Во что она ввязалась? И чего еще я о ней не узнал за время службы в отряде?

– Просто позволь мне все проверить. Позже я расскажу, если догадка подтвердится.

Ратнар тяжело вздохнул и буркнул:

– Ну и какой из меня командир, если я потакаю каждой твоей просьбе?

– Зато из тебя отличный друг, – поддразнил я.

– Не подлизывайся. Езжай, бес с тобой!

Глава 12. Знаток людских страстей

Амаль

– Не смей!!! – Мой вопль словно бы раздробился на множество звуков и взлетел над верхушками вековых деревьев.

Мощный огненный сгусток сбил кинжал и обжег самого предателя, отчего все во мне сжалось от страха. Я утратила контроль над силой огненной стихии и едва не навредила навиру, которого жаждала спасти.

Его тени вихрем устремились к нам, но врезались в незримую стену, возведенную бесами. Сердце грохотало в груди, а ладони полыхали ожогами, пока Эрдэнэ кричал на меня и обзывал дурой. Он схватил меня за локоть и потащил прочь, но я упрямо упиралась.

Сотворенная предателем огненная волна устремилась к нам безудержной мощью. Я застыла от страха, когда пламя врезалось в барьер и осветило, казалось, весь лес. Лицо предателя вытянулось от изумления, и я с ужасом поняла, что он увидел нас. Это же понял и Эрдэнэ. Он дернул меня на себя и ускорил шаг.

– Эта мразь сейчас сожжет всех нас, и никакие бесы не помогут! – рычал он. Герш семенил следом, причитая. Нам с Эрдэнэ было плевать на него. – Зачем ты влезла, дура? Он мог запомнить мое лицо. Оно у меня запоминается людям, знаешь ли.

Куда только делась вся его напускная вежливость?

– Зачем ты метнул кинжал? – шипела я в ответ, оглядываясь на навиров через каждый шаг.

Огненная стена высосала из предателя все силы, и тот мешком повалился на землю. К нему подскочил Ратнар, помогая подняться. Больше они не пытались прорваться сквозь преграду, а мы уходили все дальше.

– Затем, что этот гаденыш сжег моих девочек и чуть не погубил меня самого! – рявкнул Эрдэнэ. В гневе он позабыл, как крепко вцепился в мой локоть. Если бы не толстая шерстяная ткань пальто, он мог бы сломать мне пару костей.

– Ты ругал деревенских за неосторожность, а сам чуть не убил навира!

Эрдэнэ застыл на месте так внезапно, что я врезалась в его спину.

– Иди, Герш. Мы догоним, – сухо велел он, и глава общины послушно засеменил к деревне.

Эрдэнэ впился в меня тяжелым взглядом и насмешливо произнес:

– Как складно вы говорите, достопочтенный каан.

Любой бы поверил, что вы переживаете не за навиров, а за общину. Любой, но не я. Мне прекрасно известно, что за отношения у вас с этим лихомором.

Воздух замер где-то в горле, запершил так, что я чудом не зашлась в кашле. Кто еще знал о моем унижении? Неужто все обитатели пещеры?

– Ты в чем-то меня обвиняешь? – процедила я.

– В том, что ваши чувства к навиру мешают мне вершить суд. – В рыке Эрдэнэ явственно проступила угроза.

– Когда это ты успел возомнить себя судьей?

– В ту ночь, когда охотился на группу навиров и увидел его среди них. Тогда мною двигала месть за его грязную ложь вам, но когда я сам чудом не сдох, счеты превратились в личные.