Юлия Арниева
Я за Тобой
Глава 7
– Анрэй! – крикнула через минуту после того, как осознала, что только что сообщил мне мой муж.
Мужчина резко остановился, как вкопанный, словно перед ним вдруг возникла неприступная стена, но не обернулся.
– Анрэй, – чуть тише повторила, – я за тобой. Уйдём вместе…
Словно сомневаясь, медленно повернулся ко мне и замер, разглядывая. Он всё время пытался что-то высмотреть, это пугало и волновало одновременно.
– Я с тобой. Что нужно взять в дорогу? – эти слова привели в чувство мужчину, он молниеносным движением очутился рядом со мной, подхватил на руки, прижал так, что стало трудно дышать, и застыл.
Мы простояли в такой позе, наверное, несколько минут. Я боялась шевельнуться, казалось, что сейчас моему мужу не стоит мешать – ему необходимо время осознать и успокоится.
– Будет тяжело, идти придётся долго, – прошептал муж, – я не должен тебя звать. Через семь дней меня объявят изменником.
– Плевать, – буркнула в ответ.
Если я верно поняла, Анрэй против очередного нападения на соседний туат, так как людей после последнего набега осталось немного. А его папаша и старший братец-лис высмеяли его. А теперь ещё поставили перед выбором, которого нет: так или иначе будет смерть. Что же, мне всё равно не понравилось жить в этом туате, да и без Анрэя непонятно, что со мной будет. Так что валим вместе.
– Нам негде будет жить, придётся строить хижину, – продолжил муж «расхваливать» дальнейшую жизнь с ним.
– Угу, замечательно. Построим так, как нам надо. И вообще, отпускай меня. Я тяжёлая.
– У тебя вес барана, – фыркнул муж, улыбаясь. На его лице сейчас разгладились морщины между бровей, зато появились у глаз, которые светились счастьем.
– Вот спасибо, нашёл с кем сравнить. Пошли хоть умоемся, раз у бани стоим, – проворчала я, хотя в душе была счастлива. Не знаю почему, но осознание, что мы покинем этот дом, построим свой, будем жить подальше от всех этих неприятных мрачных людей, меня воодушевляло и несказанно радовало.
– Пойдём, – в голосе мужа тоже были отчётливо слышны радостные нотки.
Зайти в баню не удалось: у двери на лавке лежал животом вниз тот самый мальчишка, который обещал принести мне воды для умывания. Вся его спина была располосована, кровила, местами порезы были глубиной в палец.
– Лиам! – воскликнула, подбегая к мальчику. – Кто? Кто эта тварь?
– Тише, успокойся. Он раб, – как само по себе разумеющееся сказал Анрэй.
– Он ребёнок! Лиам, потерпи, я сейчас что-нибудь придумаю, – я лихорадочно заметалась вдоль бани. – Анрэй, мне нужна вода, желательно кипячёная, а ещё заживляющая мазь или отвар, чистая ткань на бинты. Господи! Есть же здесь ранозаживляющая мазь?
– Куинн, успокойся! – рыкнул муж. – Я сейчас приведу Кару, она знает, что делать.
– Хорошо, – пробормотала я, – только быстрее.
Я снова подошла к ребёнку, аккуратно, стараясь не задеть рассеченое ухо, погладила по голове. Феликс, усевшись рядом, чуть слышно поскуливал.
Минут через пять вернулся Анрэй, следом за ним, медленно перебирая ногами, шла старушка невысокого роста с седой головой, в её руках был небольшой мешочек.
– Так, что тут у нас? Анрэй, мальчик мой, сними с него рубаху, только осторожно. А ты тащи воду в ковше, будешь промывать, – распорядилась, надеюсь, лекарка.
Спустя час ребёнка отнесли к старухе, раны мальчишке обработали какой-то вонючей мазью, перед этим полив такой же вонючей настойкой.
Я осторожно поила Лиама с чашки отваром, прислушиваясь к разговору Кары и Анрэя.
– Уйдёшь? А ей дашь свободу? – спросила травница (как выяснилось), махнув в мою сторону.
– Уйду. Куинн решила идти со мной, – ответил он, тут же взглянув в мою сторону, и, получив утвердительный кивок от меня, с облегчением вздохнул. Видимо, он до сих пор не может поверить в это.
– Хорошо, жена должна всегда идти за мужем, – задумчиво пробормотала старушка, уставившись на меня своими чёрными глазищами. – Твой септ пойдёт за тобой. Всем надоели бессмысленные войны.
– Не нужно, я не знаю, куда идти, – ответил муж, – я не могу гарантировать безопасность.
– А тут безопасно? У Римана с последнего похода не вернулось два сына, остался самый младший.
– Я знаю. И жалею. Не смог переубедить и достучаться до отца, – понуро опустив голову, Анрэй сжал кулаки так, что костяшки побелели.
– Когда была жива твоя мать, он был другим. Астора, его вторая жена, своей жадностью изменила его, требуя всё больше даров.
Я как мышка замерла и внимательно слушала. Всё же я совершенно не знаю этого мира, куда меня занесло, и любая информация мне пригодится.
– Куинн, идём, я провожу тебя, – окликнул меня Анрэй. – Кара, пусть Лиам побудет у тебя. Скажу, что я распорядился. Пока моё слово ещё имеет вес.
Он встал с лавки, подал мне руки, помогая подняться. Я была ему за это благодарна: тело затекло и отказывалось двигаться.
– Пусть лежит, – пробормотала травница, а когда Анрэй вышел за порог, она быстро схватила меня за руку и, с силой наклоняя к себе, прошептала, – я вижу в тебе иную душу.
Ничего не ответив, ошеломлённая этой фразой, я вышла из избушки. Анрэй, подхватив меня за руку, повёл к главному дому. Феликс, не отставая ни на шаг, бежал следом.
В комнате мы оказались втроём, собака, шмыгнув между нами, выбрала для себя удобное место у порога, уложила голову на лапы, смачно зевнула и прикрыла глаза.
Муж чуть замешкался, нехотя отпустил мою руку и, не говоря ни слова, повернул к двери.
– Анрэй. Останься, – мне не хотелось пояснять, разбираться в причинах своего желания. Я просто желала, чтобы он был рядом.
– Уверена? – переспросил муж. – Я могу остаться у Кахира.
– Просто останься, – повторила я, потянув его за руку, как совсем недавно делал он, и повела к кровати. Не глядя на него, стащила платье, оставаясь в одной рубахе, и быстро юркнула под одеяло. Сама себе удивляюсь: мне сорок с лишним лет, а стесняюсь словно юная девственница!
Муж тоже не стал тянуть с раздеванием. Быстро сорвал с себя рубашку, нагнулся, стаскивая сапоги. Вся его спина была покрыта застарелыми шрамами. Появившееся томление внизу живота мгновенно сменилось жалостью к мужчине. Рубцы были широкими – это же какая боль, которую Анрэй был вынужден терпеть?
Пока предавалась состраданию, мужчина успел стащить штаны, оказавшись совершенно обнажённым. Пискнув, я спрятала голову под одеяло и затихла, прислушиваясь.
Через секунду послышался тяжёлый вздох и кровать слегка просела, Анрэй осторожно, слово боясь прикоснуться ко мне, лёг на её край и замер. Чуть поёрзав, я всё же вытащила нос из-под одеяла: от него не слишком хорошо пахло, и я начала задыхаться.
Когда муж уснул, я всё ещё боялась шевельнуться, но, видимо, усталость и нервное напряжение взяли своё, и, вслушиваясь в мерное ровное дыхание Анрэя, я не заметила, как уснула сама.
Среди ночи я вновь почувствовала приятную тяжесть на своей талии и тепло, исходившее от мужа. А утром проснулась в одиночестве, но в этот раз моё пробуждение было отличным. Я с предвкушением ждала встречи с Анрэем, ведь нам необходимо столько всего обсудить. И Лиама надо проведать, да и Кару расспросить – её вчерашнее заявление порядком меня напугало.
– Привет, – поприветствовала Феликса, он, видимо, давно сидел у кровати и молча дожидался, когда я проснусь (чудесный пёс!). И стоило мне открыть глаза, как он радостно закрутил хвостом. Вскочив с кровати, я быстро напялила на себя платье, попыталась расчесать гребешком волосы, пощипала щёчки для придания румянца и вышла из комнаты. И надо же было столкнуться с Грэди! «Ему что, заняться нечем?!» – мысленно выругалась в адрес рыжего.
– Куинн, малышка, – промурлыкал он, – ты уже знаешь?
– Знаю? – с недоумением переспросила, делая вид, что не понимаю, о чём речь.
– Анрэй покидает туат, – радостно провозгласил рыжий. – Шесть дней, и ты свободна, от изменников быстро освобождают.
– Ааа, ты об этом… Так, может, он передумает, – решила я приземлить мечтателя.
– Он слишком горд. Он уйдёт, – уверенно произнёс Грэди, – и ты будешь моей.
– Посмотрим, – еле сдерживая появившееся желание треснуть его по носу, я обошла прилипалу и устремилась на кухню.
На кухне сегодня было оживлённо, пять женщин что-то шинковали, рубили, замешивали. Вот только что шёл бойкий разговор, но с моим появлением внезапно все замолчали и остановились. На их лицах застыло беспокойство, страх и капля сочувствия. На моё приветствие в очередной раз не отозвались. На это я решила никак не реагировать, молча прошла к столу и принялась набирать для себя завтрак, о Феликсе тоже позаботилась, найдя самую большую кость.
– Спасибо, – поблагодарила сразу, как только поела, убрала за собой посуду, улыбнулась (ведь это всех раздражает) и отправилась к бане. У меня там одежда висит, надо бы снять. А ещё умыться и почистить зубы хоть какой-нибудь тряпочкой. И вообще, должен же быть здесь известняк? Это тот же мел – растолочь, добавить масло, настоянное на мяте, и будет прекрасный зубной порошок, останется сделать щётку. Мысленно перебирая, что необходимо в первую очередь для жизни, я добралась до бани. По дороге мне никто не встретился, чему я была рада. Снимая вещи с натянутой верёвки, продолжала бормотать сама себе под нос:
– А ещё нужна бумага, надо записывать все мои хотелки. Интересно, её уже придумали? О, а стекло? Хотя, кажется, я видела в главном доме небольшие мутные стёкла. Наверняка дорогое… А что я помню из истории и химии? Ничего, но сдаваться не буду.
– Что ты там бормочешь? – визгливый голос девушки прервал мои мысли и бурчание.
– Ты ко мне обращаешься? – уточнила, повернув голову. Эта была та самая особа, что «ухаживала» за мной во время болезни, именно с ней Куинн подралась. Вот, значит, как ты выглядишь, временная жена рыжего «лиса». Пока я очухивалась, не особо её рассматривала – что сказать, симпатичная, я бы сказала, красивая, но недовольно поджатые губы портили её внешность.
– К тебе. Повредилась умом? Псов подкармливаешь, стирать начала… Не надо изображать из себя бедняжку, меня не обманешь! Мне, между прочим, тоже досталось, но я не лежала, делая вид, что умираю, а работала наравне со всеми! – продолжила свою истерику крикливая дамочка.
– Мне жаль. Но я действительно плохо себя чувствовала, – ответила, думая, что драка между двумя дурындами на самом деле закончилась трагично.
– Можешь не притворяться. Здесь никого нет, я за год многое увидела. Ты надеешься, что Грэди тебя сделает первой женой? Нет, и даже твои земли не помогут. Я слышала, как риаг говорил, что приданное твоё – это жалкий скалистый клочок земли, на котором растут только лишь никому не нужные цветы, да горная гряда.
– Вот как… – задумчиво протянула, радуясь новой информации. То, что говорит о моей земле риаг, мне было всё равно. У меня есть своя земля – это главное.
– Не рассчитывай стать первой, – рявкнула Орния, злясь, что я не обращаю внимания на её выпады, и устремилась в селение.
Глава 8
Я тоже не стала задерживаться и, прихватив сухую одежду, отправилась в главный дом. Феликс всюду сопровождал меня и периодически облаивал попадавшихся навстречу людей. Правда, их было немного, а праздношатающихся – точно нет. Каждый занят своим делом, дети чуть постарше вычёсывали шерсть, мелкие перебирали её же от мусора. Женщины – кто затеял стирку, кто ощипывал птицу. Мужчины, как всегда, отсутствовали, чем они занимаются, для меня пока оставалось тайной, но они словно упыри выползали из своих убежищ к вечеру, когда солнце опускалось за горизонт.
– Куинн! – громкий возглас Дары заставил меня остановиться в дверях. – Ты опять за своё? Зачем Орнию довела до слёз?
– Я?! – вопросительно приподняла бровь, так как моему изумлению не было предела.
– А кто? Она пошла тебя позвать в дом, нужна помощь, сегодня прибывает риаг Лойге. А ты снова её погнала, да ещё и обозвала чукрой.
– Нда… Я ей ни слова не сказала. И Орния даже не заикнулась, что нужна моя помощь, – ответила возмущённой женщине.
– Ну да, ты, как всегда, ни в чём не виновата!
– Думай как хочешь, – я не собиралась оправдываться и доказывать, что я не верблюд. – Моя помощь ещё требуется?
– Да, надо помочь испечь лепёшки, – недовольно буркнула первая жена Грэди.
– Хорошо, сейчас отнесу вещи и присоединюсь, – я поспешила в комнату: не стоит лишний раз нервировать эту даму.
Через минуту я и Феликс были на кухне, там набилось ещё больше женщин. В помещении было шумно и душно. Я честно несколько раз спросила, к кому можно примкнуть, но меня как обычно игнорировали. Выждав ещё пару минут, я не вытерпела и рявкнула, перекрикивая гомон этих «тарахтелок».
– Меня позвала Дара, сказала, здесь нужна моя помощь, но, видимо, она ошиблась. Так?
Мой громкий окрик привлёк внимание, женщины замолкли и уставились на меня в ожидании. А из дальнего угла кухни раздался тихий голос Дэрин:
– Мне нужна.
– Отлично, – ответила и, словно ледокол, проплыла мимо застывших тёток, – что делать?
– Мне сказали фарлес испечь. Надо тесто замесить, – пояснила девушка, насыпая в миску немного белой муки, следом она добавила ржаную и геркулес.
– А эти хлопья зачем? – не удержалась я.
– Фарлес имеет особые значение: его едят перед важным делом. Поэтому овёс надо класть, он наполняет силой. Каждая девочка с рождения должна об этом знать, – ответила Дэрин, внимательно взглянув на меня.
– Угу, спасибо, – поблагодарила девчушку, делая вид, что не заметила её пристального взгляда. Замесить тесто не составило большого труда, вместо дрожжей здесь применяли прокисшее молоко и… соду?
– Это сода? – спросила, услышав характерное шипение, правда, цвет, конечно, был не белый, а, скорее, сероватый.
– Нет, суван. Его выпаривают из небольшого озёра в туате Кайрпре. Она дорогая и пользуемся мы ей только в праздничные дни.
Спустя минут двадцать тесто на фарлес было замешено, нам необходимо было дождаться первого подъёма и приступить к выпечке. Чтобы зря время не терять, мы, взяв по огромному тесаку, принялись крошить капусту. Её быстро обжарили тут же на печи, перемешали с мукой и снова вернули на сковороду. Получились ленивые пироги с капустой.
После того, как управились с пирогами, мы вернулись к тесту. Оно совсем немного приподнялось, но Дэрин выглядела довольной. Отщипывая необходимое его количество, девочка принялась формировать будущий фарлес. У него оказалась необычная форма – четвертинка круга.
– Всё, несём к печи, там без нас управятся, – сказала Дэрин, – спасибо.
– Пожалуйста, – ответила, покидая душную кухню. Буквально вывалившись из дома, я жадно вдохнула свежий морской воздух, подставляя лицо солнцу.
– Идём? – спросила девочка, заметив, что я остановилась.
– Да, – отправилась следом за Дэрин. Печь находилась отдельно, под навесом. Рядом с ней суетились две женщины с красными от жара лицами.
– Фарлес принесли. Куда его?
– Хорошо, Дэрин, клади на стол, – ответила одна из женщин.
Избавившись от груза, я отправилась к избушке травницы Кары. Дойдя до избушки, трижды постучала, прежде чем мне открыли двери.
– Пришла? – скрипучий старческий голос Кары поприветствовал меня. – Заходи, поможешь.
Склонив голову, чтобы не удариться о низкий притолок я прошмыгнула в небольшое помещение. Вчера я не обратила внимания на жильё травницы и теперь с интересом рассматривала тёмное, без окон, каменное сооружение с дыркой в потолке, откуда поступало скудное освещение. Здание по форме напоминало луковицу, такое же круглое и вытянутое. По стенам были развешаны пучки трав, а на одной, кажется, виднелась чья-то засушенная тушка. Две лавки, невысокий столик, пол – утрамбованная земля, но соломы на ней нет.
– Что замерла? Вчера, вроде бы, не побоялась заходить ко мне, – произнесла Кара, выдернув меня из созерцания.
– А должна? – не удержалась, глядя на лицо травницы, на губах которой застыла ехидная ухмылочка.
– Нет, но все боятся и дальше порога не проходят, – хмыкнула та и продолжила. – Лиама пришла проведать? Так нет его, риаг за ним послал, сказал, работать пора.
– Как? Он ребёнок и весь изранен. Да на его спине живого места нет! – возмутилась, хотя понимала, что травница здесь ни при чём.
– В первую очередь, он мужчина, а ещё раб, – ответила Кара. – И с риагом не спорят.
– Где риаг?!
– Сядь и успокойся! – рявкнула старуха (откуда только столько силы в голосе появилось?). – Не знаешь ничего – не лезь. И себя погубишь, и мужа, а мальчонке не поможешь. Да и спину я ему смазала холодящей мазью, сильно болеть не будет.
– Дурдом, – прошептала, тяжело опускаясь на ближайшую лавку, склонилаголову, растирая ладонями лицо.
– Кто ты? – спросила Кара, присев рядом. – Откуда и как попала в тело глупой девицы?
– Таня. Откуда? Точно не из этого мира. А как? Не знаю, у себя я уснула, а проснулась здесь, – ответила, так и не отрывая рук от лица.
Мне вдруг стало всё равно. Я попала в дикий жестокий мир, где маленькие дети – рабы, их избивают, а на следующий день заставляют работать. Что со мной будет – плевать. Наверное, это отходняк, но до меня только дошло. Я была словно во сне, а сейчас очнулась. Я не пойми где, не в своём теле, меня большинство людей ненавидят. Условия жизни кошмарные, убийства – норма. А без мужчины ты вообще никто.
– Куинн… Боги знают больше нас, – пробормотала травница, положив свою руку мне на колено, – всё не так плохо.
– Да?! – вскинулась я. – Это кошмар! Как так можно жить?
– Сделай, чтобы было лучше, – пожав плечами, Кара отошла к столу. – На, выпей, это просто отвар, он тебя успокоит.
– Спасибо, – взяв чашку в ладони, сделала глоток. Кажется, это был обычный мятный чай.
– Спрашивай, – сказал Кара спустя несколько минут.
– Столько вопросов, – хмыкнула, – даже не знаю, с чего начать. Вы расскажете обо мне? Что меня ждёт?
– Нет! В дела богов я не буду вмешиваться. И выяснять, кто ты и откуда, не буду. Но и тебе не стоит говорить больше никому. Утопят… Люди не в себе опасны, могут кидаться, делать больно. Таких боятся.
Выпытывать у травницы, как она узнала, что вместо Куинн – Таня, не стала. Даже если скажет, всё равно не пойму, хотя в прошлой жизни я особо не верила во всяких экстрасенсов, считая, что всё это чушь собачья. Однако, теперь сомневаюсь: как-то я очутилась в этом месте? У меня были разные предположения, адекватных из них всего лишь два. Может, я умерла (не зря сердце пошаливало всю неделю), и моя душа переродилась, но память сбойнула и сохранилась. А, может, всё ещё сплю? Но трындец, какой сон реалистичный!
– Ясно, – сглотнув ком в горле продолжила. – Если я правильно поняла, мы на острове, его омывает Ибернийский океан?
– Да, остров Иберния, – ответила травница и замолчала.
«Хм… Я каждое слово из неё буду вытягивать»?
– Что такое туат? Септ? – я не понимала эту иерархию. Все эти слова были мне не знакомы, только могла догадываться, слушая обрывки фраз.
– Туат состоит из нескольких септов, им управляет риаг. Септ – это фин, много фин.
– Ничего не поняла, – простонала, чувствуя, что моя голова сейчас лопнет.
– Ты и твой муж – это фин, маленький, нет детей. Септ – это много фин, свой старейшина. Туат – это много септ, главный – риаг и совет старейшин.
– Спасибо, – поблагодарила травницу, лихорадочно соображая. Значит, я и муж – это семья, несколько семей, например, его брат с женой и детьми, мои родственники – это уже септ. Жесть! Кстати, о родственниках…
– Кара, а родные Куинн? Где они?
– Я не всё знаю. Но, кажется, мать твоя рано ушла к богам. Отец избаловал тебя, позволяя слишком много. Риаг Миде часто бывал здесь, вместе с нашим ходили в набеги. Твой отец сговорил тебя с сыном риага Лорккана, но с младшим, хотел, чтобы ты была главной женой. У старшего на тот момент уже была Дара. Тебя риаг иногда брал с собой, и это было ошибкой: тебе понравился Грэди. Ты хвостом за ним ходила, а выйдя замуж за Анрэя, когда он вернулся, стала бегать к старой Гурке за травкой.
– Так, а почему отец Куинн не позволил своей дочери выйти за Грэди второй женой, раз у них любовь? – уточнила, не понимая этих условностей.
– Не знаю. Твой отец настоял на главной жене, да и перед самой свадьбой он погиб. На его туат напали, земли забрал победитель. Люди, кто смог, ушли сюда, кто-то остался.
– Ясно, что ничего не ясно. Спасибо, – поблагодарила женщину. Мне есть над чем подумать, что разложить по полочкам. Но, кажется, на сегодня достаточно информации.
– Я засиделась с тобой, – Кара поднялась с лавки и направилась к выходу, – тебе пора идти.
– Да, спасибо ещё раз. Только один вопрос… – просяще взглянула на травницу и, получив согласный кивок, продолжила. – Почему Куинн здесь так ненавидят, особенно женщины?
– Дурная девка была, избалованная. Что не по ней – бегала жаловалась. А риаг в память о друге потакал, да и Грэди не отставал, ему ты тоже по нраву пришлась.
– Понятно, – пробормотала и покинула избушку травницы. Пройдя несколько шагов в сторону океана, я остановилась. Как дальше быть – не знала, может, даже лучше, что мы покидаем этот туат. Начнём заново. Блин! Забыла выяснить, как относился Анрэй к жене, хотя, подозреваю, на этот вопрос Кара бы не ответила.
«Что замерла? Надо выяснить, где муж, что брать с собой, нужна ли моя помощь?» – мысленно подгоняя себя, я устремилась к главному дому.
А ещё надо пообедать, за разговором я даже не заметила, что время подошло к полудню, если смотреть по положению солнца. Надо же! Остров Иберния – и где такой? В дом заходила, задумчиво сортируя у себя в голове полученные сведения, за что и поплатилась.
Девица, что вчера вечером сидела рядом со мной и не отрывала от меня взгляд, полный ненависти, кинулась на меня. И только благодаря громкому лаю Феликса я смогла увернуться от дикой фурии.
– Это ты! Ты во всём виновата! – заорала она, выставив руку в мою сторону.
