Юки Мисима
Токийский скрипач

– Это, это, – она заёрзала на кресле, направив задумчивый взгляд на скрипку, – дирижёр хотел остановиться, как она резко вскочила и произнесла, – это «Чакона», Иоганн Себастьян Бах. – Лицо дирижёра вытянулась, но он сдержал своё удивление, молча начав играть другую музыку. Сёстра, переглянулись между собой довольные ходом событий. – Я помню точно, секунду, – немного выпрямившись, она задумалась. Дирижёр посмотрел на неё приподняв бровь, намекая поторопиться с ответом. – Это Вивальди, – девушка взглянула на сестру, которая сидела взволнованно.

– Это я знаю, – дирижёр удостоил девушку ответом. – Лан Янлинь, назовите нам, какой именно это фрагмент из четырёх концертов.

– Зачем же ты кошмаришь девчонку? – Обратился к нему директор. – Она пришла на вакансию ассистента а не играть в оркестре.

– Это «Гроза», третья часть концерта «Лето», – тихо произнесла она. —Дирижёр улыбнулся и остановил игру, он захлопал в аплодисментах, но улыбка быстро пропала с его лица, все посмотрели в сторону дверей.

В дверном проёме стоял концертмейстер, скрестив руки на груди и внимательно разглядывая претендентку. На его лице невозможно было разглядеть никаких эмоции, из-за сдвинутой чёлки на глаза. Он прокашлялся в кулак заметив что всё внимание обращено сейчас на него.

– Ты? Что она тут делает? – Обратился он к директору, подойдя к месту где сидела девушка.

– Тэкуми, эту девушку зовут Лан Янлинь, мы проводим собеседование с ней. – Директор поправил очки и расстегнул первую пуговицу на рубашке.

– Собеседование? Я же сказал тебе, что мне не нужен ассистент! – Он ладонью ударил об столешницу, от чего с неё на пол покатилась ручка. Янлинь вскочила с места и бросилась на пол в её поисках. Ей хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы опять не оказаться в неловком положении перед концертмейстером.

– Она замечательно разбирается  в академической музыке. Успокойся, – дирижёр вмешался.

– Успокоится? – Он переспросил смотря на девушку, которая не торопилась подниматься и всё безуспешно искала ручку.  – Мало этого, что она чуть не угробила мою скрипку, так не успели её взять на работу а она уже шпионит за мной! – Он опустился на корточки рядом с ней, девушка уставилась глазами в пол, чтобы не встречаться лицом к лицу с ним.

– Простите, – тихо сказала она, пытаясь встать, но случилось то, чего невозможно было избежать, взглядом она пересекалась с ним. Его цвет глаз, напоминал горький кофе а от него исходил древесный аккорд парфюма, напоминая запах стружки заточенного карандаша.

– Ты, – указательным пальцем он ткнул в плечо девушки,– зачем подсматривала за мной? – Его тёмные глаза, чуть ли не сверкали молниями.

– Я не подсматривала, – тихо прошептала Янлинь. – Услышала, как играет скрипка и захотелось посмотреть, – девушка нашла свою ручку и теперь крепко сжимала её в руке.

– Думаю, нужно закругляться. – Директор молча наблюдавший за происходящим, не выдержал и встал с места где сидел. – Янлинь, ты принята на работу. Иди, твоя сестра потом всё тебе подробно объяснит.

Девушка быстро поднялась с пола а концертмейстер вместе с ней. Она опять встретилась с ним взглядом, а затем схватив сумку выбежала в коридор.

Рабочий день, в оркестре начинался всегда по-разному. Всё зависело от настроения концертмейстера и дирижёра, которые иногда вели себя дружелюбно между собой, но спустя минуту начинали бурно спорить, из-за разных взглядов в интерпретации, одной и той же музыки. В такие моменты, даже сдержанный директор Ито Исао, временами был втянут в их молниеносный конфликт. Ему приходилось метаться с одной стороны на другую, чтобы успокоить двух хищных лис, из-за которых мог пострадать весь оркестр. Инициатором таких выяснений отношений, чаще всего выступал дирижёр, который постоянно цеплял концертмейстера своими неуместными шутками. А тот, в силу вспыльчивости не медля переходил в словесный бой. Весь оркестр боялся каждый раз, что ещё чуток и их словесная драка, перейдёт в настоящую.

Янлинь, тоже страдала от их рук, так как она являлась теперь ассистентом концертмейстера и после каждой его ссоры с дирижёром, он ходил угрюмый и язвительно себя вёл. Злой и вспыльчивый концертмейстер, изнурял её своей манерой иронично и саркастично говорить, каждый раз указывая на её недостатки в работе. Не смотря на свой молодой возраст, концертмейстер разговаривал и вёл себя, будто ему уже много лет. Всегда одетый в классический стиль одежды, с серьёзным лицом, он напоминал преподавателя академической музыки. За месяц работы с ним, Янлинь была свидетелем его перепадов настроения, но ни разу не видела, чтобы он смеялся или просто улыбался, как например это делал тот же дирижёр, директор или другие музыканты оркестра. Девушка, лёгкая на подъём, не понимала, откуда в таком талантливом скрипаче такая чёрствость, ведь музыка по сути должна окрылять человека а не вгонять в бесчувственное состояние. Концертмейстер был неординарным человеком, он всегда пытался найти несколько вариантов игры одной и той же музыки, всегда поступал как ему хочется, никто в оркестре не мог перечить ему, все делали так, как решил он. Даже дирижёр, который постоянно любил спорить с ним, по итогу поступал как скажет концертмейстер. Ну а директор сдувал с него пылинки, постоянно интересовался его делами, здоровьем и планами. Сама Янлинь очень любила музыку, хоть не умела играть на инструментах. В детстве на день рождение, родители подарили ей игрушечную скрипку, на которой она играла целыми днями, хоть звучание у игрушки  было не самое приятное. Увидев её заинтересованность в музыке, родители начали ей включать классические произведения. В уютные домашние вечера, она организовывала им небольшие концерты, включала классическую музыку, становилась в центре комнаты, кланялась артистично держа в руке скрипку а затем начинала играть на ней под музыку, будто она знаменитая скрипачка. Родители были в восторге от её выступлений, в конце игры громко хлопали в ладоши прося сыграть на бис. Но к сожалению, такое увлечение музыкой осталось лишь развлечением, так как у семьи не было финансовых возможностей, отдать дочь в хорошую музыкальную школу. А сейчас появись возможность, прикоснуться к мечте, она решилась хоть как-то очутиться в ней.

– Ты! – Концертмейстер позвал девушку, которая стояла возле дверей, поливая цветы на стойке. Но она сделала вид, что не слышит его. – Ты что оглохла? – Недовольно он спросил. Янлинь, продолжила заниматься цветами, никак не реагируя на начальника. Она устала, что он обращается к ней неформально, постоянно придирается и принижает её значимость в работе. Недовольный таким отношением к себе, концертмейстер подошёл  к ней вплотную сзади, девушка почувствовала его дыхание на макушке головы, испугавшись она развернулась к нему. Он стоял в своей любимой манере, руки сложены на груди и вечно недовольный взгляд из под густой чёлки.

– Что вам нужно? – Янлинь спросила, делая шаг в сторону от него.

– Слушай сюда, – он повернулся к ней, убрав руки за спину.

Он всегда так делал, когда хотел отчитать кого-то. Янлинь, достаточно хорошо изучила привычки концертмейстера за месяц работы с ним, поэтому тяжело вздохнула закатив глаза.

– Вот это да, – саркастично произнёс он, на такую её реакцию, – ты хоть понимаешь где работаешь? – Спросил он, разглядывая её лицо.

– Так что вы хотели?

– Что я хотел? – Янлинь раздражала его манера отвечать вопросом на вопрос. – Что же я хотел? – Он сделал вид, что призадумался взявшись за свой подбородок. – Ах да. Я хотел сказать, что ты бестолковая!

– Вы мне утром об этом уже сказали, – произнесла она устало.

– Тогда почему ничего не поменялось с утра?! – Спросил он громко, тряся указательным пальцем над её головой.

– Что вы хотите от меня? Что я опять не так сделала? Я вам не мусорное ведро, с которым можно обращаться как вздумается. – Она произнесла на одном дыхании, не отдавая отчёта своим словам. Концертмейстер, молча наблюдавший за ней, приподнял бровь удивлённо. Выговорив эти слова, Янлинь повернулась к нему спиной и продолжила поливать цветы. Ей стало стыдно, что она показала эмоции, перед этим чёрствым грубияном.

– Лан Янлинь! Твой испытательный срок ещё не закончился! – Его глаза были словно чёрные угольки, но лицо было таким же невозмутимым. Он развернул девушку к себе, которая была меньше ростом на целую голову. – Может ты недостаточно хороша для этой работы? – Он грубо потряс указательным пальцем перед её лицом.

– Что вы хотите сказать? – Янлинь вопросительно уставилась на начальника.

– Я говорю, что нужно добиться совершенства в работе, чтобы поддаваться лени! Скажи, ты добилась совершенства в своей работе Лан Янлинь? – Он скрестил руки на груди.

– По крайне мере, я всегда делаю что в моих силах! Но вы постоянно чем-то не довольны! Может проблему нужно искать не во мне а в себе? – Обойдя его, она зашла репетиционный зал. Концертмейстер возмущённо взмахнул руками в воздухе. Он никогда не слышал, столько слов о себе, при этом от сотрудника.

Репетиция шла второй час, оркестр играл без передышки. Это была последняя групповая репетиция, перед предстоящим выходным концертом. Весь оркестр был серьёзно настроен. Концертмейстер ходил из угла в угол, держа руки по бокам, он так делал, когда что-то не получалось или когда нервничал. Оркестр закончил играть произведение, все были измотанны, поэтому дирижёр предложил концертмейстеру объявить о завершении репетиции. Музыканты начали складывать инструменты и потихоньку тянуться к выходу. Дирижёр подошёл к концертмейстеру и протянул руку в знак благодарности, пожав другу другу руки, они направились к выходу.

Янлинь, сидела скромно в уголке, расположившись за пианино, она что-то усердно выводила в блокноте карандашом, при этом бормоча себе под нос какие-то слова на китайском. Она так увлеклась своим занятием, что даже не заметила как опустел весь зал, но опомнившись и подняв голову, она увидела что все ушли. Вздохнув устало, Янлинь  встала с места, положила блокнот на крышку пианино. Обычно когда групповая репетиция заканчивается, ей приходится поправлять стулья за всеми, убирать папки с партитурой в шкаф а пюпитры переносить в дальний угол помещения. Также, при объявлении перерыва, она бегала между музыкантами предлагая им бутылки с водой или кофе. Янлинь, расставила стулья и собрала все папки, осталась лишь убрать пюпитры в угол. Напевая себе под нос мелодию, она начала перемещать их с центра зала на место, которые были металлические и довольно тяжёлые для неё. Закончив уборку Янлинь посмотрела в окно, было уже вечер, она присела на край сцены о чём-то задумавшись, затем встала и поднялась на неё. Закрыв глаза, она представила будто стоит посреди сцены огромного концертного зала, где сидят сотни зрителей ждущие её выступление, яркие прожекторы освещают место где она стоит. Янлинь сделала вдох, затем медленный выдох и запела  колыбельную песню, что в детстве пела ей мама:

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя.

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала.

Мне бы звезды, чтоб осветить твой путь.

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай.

Ветер, ветер, улетай.

И до самого утра

Я останусь ждать тебя.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

Закончив петь, она вытерла выступившие слёзы на глазах. Ей стало грустно и одиноко, до боли захотелось вернуться во времена, когда она была маленькой беспечной девочкой, которая вечерами забавляла родителей своими выступлениями. Янлинь не хватало семейного тепла, что любящие родители дарили ей всегда, их улыбки, громкого смеха и аплодисментов. Она устало спрыгнула со сцены и направилась к выходу.

Концертмейстер, сидел в своём кабинете, он чувствовал себя измождённо, из-за постоянных головных болей на фоне бессонницы. Перед каждым выступлением с оркестром, он сильно переживал, не мог спать спокойно, поэтому временами засиживался на работе до глубокой ночи. Сидя за своим столом, он писал музыку к новой пьесе для театра «Кабуки», с которым подписал контракт директор, но у него ничего не получалась. В последнее время его совсем не посещало вдохновение, его музыка становилась мрачнее и холоднее, он прекрасно знал что к чему, но не мог дать этому жизнь. На полу валялись скомканные листы бумаги, некоторые были порваны безжалостно на кусочки. Он сидел откинувшись в кресле с закрытыми глазами, его дыхание было таким тяжелым, будто что-то сдавливает ему грудную клетку, на столе лежали поломанные на части карандаши со стружками от их заточки.

Тэкуми не мог успокоится, он взял голову руками крепко сжимая её, ему хотелось кричать от пульсирующей и нарастающей головной боли. Вскочив с кресла, он схватил вазу с цветами со стола, бросил её об стену, она разлетелась вдребезги на кусочки, зашагал по кабинету быстрыми шагами, хрустя осколками стекла. Затем резко остановился, направив  свой взгляд на дверь в кабинете. Подойдя к двери и открыв её, он прислушался к звуку, который слабо доносился из репетиционного зала. Выйдя в коридор, он поспешил туда, чтобы проверить не галлюцинации ли это.

Двери зала были приоткрыты, он не решился зайти туда, чтобы не спугнуть того, кто пел. Это был женский голос, который звучал так мелодично и непринуждённо, напевая колыбельную песню. Тэкуми закрыл глаза и прислушался к невероятному звучанию, его дыхание с сердцебиением успокоилось, впервые за долгое время он почувствовал как пульсирующая головная боль притихла. Ему захотелось, чтобы голос не прекращал петь, будто если песня перестанет звучать, то боль снова вернётся к нему.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

Когда песня закончилась, он открыл глаза и сделал шаг вперёд, чтобы посмотреть на хозяйку прекрасного голоса. Но послышались шаги, концертмейстер не захотев оказаться пойманным, спрятался за большой стойкой с цветами возле дверей. В сумрачном коридоре, показался силуэт девушки, она медленно шла по коридору, затем зашла в лифт. Концертмейстер вышел из укрытия, он простоял так минуту, смотря в пустой коридор. Только что, он стал свидетелем чьей-то мечты.

Утро в симфоническом оркестре началось как обычно, только не у Янлинь. Директор завалил её работой на целый день, так ещё в придачу попросил съездить в аптеку забрать заказ. Решив первым делом забрать заказ, она выбежала на улицу в поисках такси, но когда такси остановилось её опередил молодой человек, который нагло выскочил перед ней. Он быстро открыл дверь и сел в машину, но не успел её закрыть.  Янлинь, которая решила больше не терпеть хамства в свой адрес ни от кого, подбежала и уселась рядом с ним.

– Девушка, что происходит? – Молодой человек обратился к ней.

– Вы что не видели, я первая остановила такси! – Янлинь уставилась на парня, у него были каштановые волосы и смуглая кожа лица, чёрные глаза смотрели на неё с непониманием.

– Извините, но я очень сильно спешил и поэтому не заметил вас, – молодой человек улыбнулся широкой улыбкой.

– Пожалуйста, куда едим? – Вмешался водитель такси.

– В ближайшую рецептурную аптеку, – быстро ответила Янлинь.

– Ох, какое совпадение, мне тоже именно туда. – Улыбнувшись сказал молодой человек. Янлинь, отвернулась от незнакомца и посмотрела в окно. Кажется сегодня будет тяжёлый день, подумала она, разглядывая пасмурное небо. Сезон тайфунов в этом году начался резко и неожиданно, несмотря на тучное небо, на улице было душно и жарко, но хорошо хоть не было пробок.

Янлинь забыла про незнакомца сидевшего рядом, она думала как бы ей успеть обратно и не попасть под ливень. Сегодня планировалась репетиция допоздна, ей не хотелось опаздывать на неё, иначе концертмейстер опять с неё три шкуры сдерёт своим недовольным взглядом.

– Вот же душнила, – Янлинь пробурчала себе под нос, вспомнив слова концертмейстера, который обозвал её бестолковой.

– Вы это мне? – Рядом сидящий молодой человек обратился к ней.

– Вовсе нет, я просто вспомнила кое-что.

– Меня зовут Хига Хару, – он протянул руку ей, чтобы поздороваться.

– Лан Янлинь, – ответила она, но не стала пожимать ему руку.

– Приятно познакомится. Ты не похожа на китаянку, – заметил он.

– Моя бабушка японка. – Янлинь ответила быстро. Таксист затормозил возле аптеки, Янлинь достала кошелёк, чтобы заплатить водителю, но новый знакомый опередил её, вручая деньги ему.

– Спасибо за поездку, – сказал он оплачивая такси.

Янлинь вышла с машины а следом Хига Хару опять опередив её, чтобы открыть дверь в аптеку.

– Пожалуйста Мисс Янлинь, – он поклонился ей как это делают дворецкие. Янлинь, улыбнулась заходя в аптеку, следом зашёл и дворецкий.

– Добрый день, чем могу помочь? – Спросил фармацевт.

– Мне нужно забрать заказ, вот рецепт.

– Подождите пару секунд, – сотрудник аптеки удалился в небольшую дверцу, что располагалась за кассой, затем вернулся с небольшим свёртком и распаковал его, – смотрите, тут тридцать таблеток снотворного и двадцать обезболивающих, пожалуйста не пренебрегайте инструкцией и следите за дозировкой. Янлинь кивнула в ответ забирая заказ.

– Что у вас? – Сотрудник обратился к Хару.

– Оу, у меня нет проблем со сном, я тут сопровождающий, – улыбнулся он и посмотрел на Янлинь.

– Разве тебе не нужно было в аптеку?

– Нет, мне просто было неловко и поэтому решил оплатить такси. – Тебе плохо спиться? – Спросил Хару, указывая на свёрток с лекарствами.

– Нет, это для моего начальника, – она убрала лекарства в сумку.

– Что с ним не так, раз пьёт столько  снотворного? – Он почесал себе лоб задумчиво.

– Он страдает вспыльчивым характером, – пояснила Янлинь.

– Представляю как тяжело с ним работается, – понимающе сказал тот.

– Нужно бежать, иначе опоздаю и меня отчитает начальник. Благодарю за поездку! – Помахала она новому знакомому, садясь в машину. Тот помахал двумя руками в ответ и улыбнулся своей широкой улыбкой.

По возвращению, Янлинь направилась в здание оркестра, из окон репетиционного зала доносилась музыка. Ругаясь на весь мир, она направилась внутрь.

– Почему они так рано начали, ведь планировалась в час дня а сейчас одиннадцать, – посмотрела она на свои часы. Забежав в здание она рванулась к лифту, который удачно приехал на вызов.

– Янлинь, – позвала её сестра, – ты где бродишь целый час? Всё уже началось а тебя нет на месте.

– Сюли, меня директор загрузил а ещё в аптеку велел съездить. Только и ты не ругайся на меня, мне хватает ругани концертмейстера. – Обойдя сестру Янлинь убежала в репетиционный зал.

Концертмейстер сидел в кресле и угрюмо перелистывал папку с партитурой, Янлинь подошла к нему и протянула свёрток, он поднял взгляд на неё из под чёлки и вопросительно посмотрел на протянутую руку.

– Что это? – Он продолжил листать папку дальше.

– Это ваши лекарства из рецептурной аптеки.

– Заберу потом.

Янлинь закатила глаза, убирая свёрток обратно в сумку, концертмейстер заметив это шумно захлопнул папку и кинул его на журнальный стол.

– Янлинь, – к ней обратился дирижёр, – быстрее найди ещё один стул. Янлинь раздражённо поставила сумку на стол и пошла искать стул.

Концертмейстера забавляло наблюдать за её реакциями, она напоминала маленькую девочку когда злилась. Постоянно что-то приговаривая себе под нос на китайском и топая ногами, она выполняла поручения.

– Я даже утром кофе не пила, – бурча она вернулась к столу и забрала свою сумку. Концертмейстер сидел откинувшись на кресле, со сложенными руками на груди. – Я ухожу на законный перерыв, – бросив строго начальнику, она ушла, прежде чем тот успел открыть рот.

Репетиция закончилась так же поздно, как и в прежний раз. Янлинь, по-прежнему выпала доля, провести уборку после неё, от чего она еле волоча ноги пришла домой.

Она жила с сестрой, которая сильно отличались от неё по характеру, манере разговаривать и одеваться. Лан Сюли, была модницей, любила наряжаться, крутиться часами у зеркала. Что не было характерным для Янлинь. Девушка любила простоту, не только в одежде и макияже, но и в общении с людьми, даже в еде. Она не обладала хитростью как сестра, ей нравились душевные разговоры, люди излучающие душевное тепло, простые земные радости. Помнится ей, даже в детстве она всегда была такой. Единственная непростая вещь которая ей нравилось, так это скрипка и музыка. Она мечтала играть на скрипке с детства, но её мечтам не нашлось места в суровой реальности. Ей приходилось мириться с этой безысходностью, успокаивая себя тем, что уроки игры на скрипке занимают уйму времени и ей придётся оставить детские развлечения. Старшая сестра Янлинь никогда не интересовалась музыкой, ей больше нравилось изучать языки. В школе она изучала японский, а затем вовсе поступила в языковую школу в Токио. Родители поощряли стремление Лан Сюли к изучению японского, поэтому тратили на неё все свои сбережения, а вот воплотить мечты Лан Янлинь им было не по карману. Уроки игры на скрипке стоили куда дороже, чем репетиторские уроки японского. Ведь, скрипка является  музыкальным инструментом, которая требует скрупулёзности в её овладении, нескольких уроков в неделю было бы недостаточно, но она не унывала и не жаловалась родителям, чтобы не расстраивать их. Что не скажешь про Лан Сюли, которая уговорив родителей уехала учиться в Токио а затем спустя год, вздумала забросить учёбу, но возвращаться домой она не хотела, так как Токио ей сильно полюбился. Она говорила родителям, что учится прилежно и планирует остаться работать в Японии. Забросив учёбу, Сюли потеряла комнату в общежитии, а также студенческие выплаты, ей нужно было быстро найти работу, иначе пришлось бы возвращаться домой. Тут ей подвернулась вакансия секретаря владеющего японским и китайским языком, для директора симфонического оркестра, который часто ездил в Китай, по организационным делам и плохо владел языком.

Знания японского языка Лан Сюли, меркли перед её красивой внешностью, что не мог подметить лишь слепой. Чтобы родители не заподозрили неладное, она уговорила младшую сестру приехать к ней жить а затем вовсе устроила на работу в симфонический оркестр, так как знала о её любви к музыке. Девушки достаточно хорошо ладили, но приземлённая Янлинь не понимала беспечности старшей сестры, которая так запросто меняла планы не думая о завтрашнем дне.

– Я дома, – устало она заявила входя в квартиру, но дома никого не было, – опять ты где-то пропадаешь Лан Сюли, – с этими словами она пнула тапочки старшей сестры, которая в последнее время повадилась приходить поздно.

Янлинь решила поужинать не дожидаясь её и заварила себе лапшу. Пока лапша заваривалась, Янлин приняла душ и переоделась в пижаму, густые влажный волосы пахли ароматным персиком. Включив небольшой телевизор она уселась за стол ужинать, но горячую лапшу невозможно было есть, поэтому она решила выйти на балкон и остудить её. Она стояла на небольшом балконе, размешивая картонную чашку с лапшой, когда заметила автомобиль белого цвета, который остановился припарковавшись возле подъезда. Янлинь присмотрелась к номерам автомобиля и узнала их.

– Машина директора, – тихо прошептала она.

Постояв примерно минуту, дверь открылась и из неё вышла Лан Сюли, которая широко улыбаясь попрощалось с директором посылая ему воздушный поцелуй.

У Янлинь задрожали руки, она уронила чашку с лапшой, которая с глухим звуком шлёпнулась об асфальт, но к её счастью не задела никого. Она быстро села на корточки, чтобы не быть пойманной за подобным безобразием.

Вскоре послышались звуки отъезжающего автомобиля, Янлинь приподнявшись слегка увидела, как сестра рассматривает лапшичный суп а затем перешагивает через него, быстро забежав обратно в квартиру, она выключила телевизор, затем легла на диван притворившись спящей. В дверях послышался щелчок открывшегося замка, сестра не включая свет прошла на кухню, где пахло свеже заваренной лапшой, затем в гостиную где спала Янлинь, молча накрыв её пледом, она удалилась в свою комнату.

Янлинь не могла заснуть всю ночь, в голове засели навязчивые мысли от увиденного вечером. Она не поминала, что ей делать, промолчать или поговорить об этом с сестрой, но для неё всё было куда более понятным. Её не заботило бы, что сестра связалась с мужчиной, но им оказался именно директор, а то что он женат отягощало ситуацию ещё больше. Будто во всем Токио не нашлось другого, даже если бы директор оказался единственным мужчиной в Токио, она не должна была с ним сближаться, ведь у него есть семья, говорила про себя она. Янлинь буквально съедала себя изнутри, переживая, что сестра может оказаться разлучницей, чьей-то спокойной и размеренной семейной идиллии.

В одной из многочисленных квартир города, не мог заснуть ещё один человек, это был концертмейстер, весь вечер он думал о прекрасном голосе, свидетелем которого стал недавно. Он ходил из угла в угол квартиры а затем открыв бутылку вина пил его до самого утра. Тэкуми всегда пил вино, в надежде что оно поможет ему заснуть, но в итоге кроме головной боли, это ничем не заканчивалось. Так происходило каждый раз, вино, кофе, таблетки и головная боль на утро.