Эве Лин
Только не рядом
Глава 16
С этого момента мне и правда нельзя было никуда выходить. Не то чтобы я часто гуляла вечером, но Елена почти всегда зорко следила за мной, контролируя каждый шаг, сама отвозила и привозила на практику.
Кстати, насчет нее. Задание мне действительно дали не очень интересное: работа с архивом данных. Но коллектив тут был отличный. Я была помощницей милой старушки за семьдесят, хотя, возможно, вы удивитесь, что делают такие старушки в ИТ-компании, да и вообще в архиве. Но Николай Федорович в этом консервативен и предпочитает хранить информацию не только на электронных носителях, но и на бумажных, поэтому тут есть архив, который содержит много важных бумаг. Хотя они есть и в электронном виде, многие приходят за бумажными вариантами. Работа не пыльная, поэтому мы часто болтаем с Ниной Николаевной. Она рассказывает много всяких веселых случаев из своей жизни. И печет изумительные вафли, которые приносит на работу. За ними даже бегают люди из соседнего отдела, но хватает всем.
– Не знаю, конечно, кто продолжит дело Николая Федоровича… – поделилась она как-то раз, печально вздохнув и покачав головой.
– Ну, я знаю, что у него есть сын… – припомнила я. Хотя с виду он мне не понравился, он даже напутал меня. Хотя, может, я просто ошибаюсь.
Она только махнула рукой на это.
– Какой наследник, лучше таких вообще не иметь. Он ничем не интересуется, кое-как окончил институт, и то с помощью связей Николая. Только и делает, что играет в видеоигры, да по клубам мотается. Только отцу нервы треплет своими выходками. Поговаривают, что он еще и играет, – это она произнесла шепотом, как будто нас могли подслушать, хотя, кроме стеллажей и толстых папок, тут больше ничего нет. – И один раз проиграл огромную сумму! Николаю тогда пришлось отдавать долг за него. Они очень сильно повздорили.
– Может, он мало уделял сыну внимания? – почему-то решила я защитить парня. Хотя, наверное, этого и не требуется, тяжело жить с тем, кто создает тебе проблемы, возможно, назло. Но это сын, родной человек, поэтому Николай Федорович не может бросить его.
– Он бы нормально его воспитал, если бы не эта… – и тут она тихонько выругалась, я не разобрала слов, но это явно было что-то не очень лестное. – Короче, жена его, Анфиса. Только и делала, что потакала сыну! Всегда жалела! А надо было лупить! Тогда бы понял! А сейчас уж что! Поздно! Хотя она и не перестает ему потакать, все защищает.
Интересно, какая у Николая Федоровича жена? Только сейчас я поняла, что мало о нем знаю, практически ничего. Как он создал фирму? Наверно, все это знает Влад, но спрашивать насчет этого…
– Они давно женаты? Я вообще не знала, что у него есть жена, хотя это логично, если уж есть сын…
– Я давно работаю у Николая и точно знаю, что это был брак по расчету. Ему нужны были финансы, а у нее богатые родители и перспективный муж. Вот звезды и сошлись. Хотя была там одна история…
Пожилая женщина посмотрела куда-то в окно, как будто что-то вспоминая.
– Какая? – спросила я, когда она не продолжила. Мне хотелось узнать продолжение.
Тут она вздрогнула, как будто была где-то далеко мыслями.
– Да ничего, как-нибудь в другой раз, – отмахнулась она.
Странно, что же там за история была?
– Так, нам еще надо перебрать папки в том углу, – Нина Николаевна указала на самый дальний стеллаж справа. – Так что допиваем чай и идем работать!
Наверное, она была единственным в данное время лучиком света. Так как больше меня практически ничего не радовало. Стараниями Елены я почти не выходила из дома. Максимум, куда я могла сходить, – это на тренировку. Теперь они были у меня регулярно. Как только Елене сказали, что я могу стать не первой, мои тренировки стали проходить каждый день, с самого обеда, как только я заканчивала практику. Я успевала только поесть, и сразу же на лед. Оттачивая программу, снова и снова резала лед и натирала кровавые мозоли. Оксана не щадила меня, так как мой результат зависел и от нее. Но почему-то мне казалось, что больше всего она боится именно Елену и Олега. Поэтому давала мне двойную нагрузку. Но каждый раз качала головой.
– Я не вижу искры, которая была у тебя прежде. Да, движения правильны, но ты как дерево, просто гнешься, куда надо, и все. А ты знаешь, эксперты ценят как раз огонек, который ты показываешь. А у тебя его сейчас нет. Я не знаю, как расшевелить тебя! Что еще сделать?! – спрашивала она, себя или меня.
Если меня, то она могла получить только молчание с моей стороны, потому что я не знала ответ. Хотя, может, и знала, но ей он не понравится. Ведь огонь действительно потух и навряд ли зажжется снова, точно не тут.
– Ангелина, ты меня слышишь?! – тренер потрясла меня за плечо.
Все же она хотела услышать хоть какой-то ответ. Но у меня его нет.
– Я не знаю, что вам ответить, Оксана Николаевна, я делаю все, что могу, – пожимаю плечами, отводя глаза.
Она внимательно смотрит на меня, прожигая взглядом. Явно не понимая, что происходит.
– Хорошо, давай продолжим, – говорит она спокойно, как будто этого разговора не было.
Опять включает музыку, а я еду на середину катка, чтобы повторить все сначала.
Вечером Елена предупреждает, что у нас будет семейный ужин. У Олега какие-то важные новости, и мы все должны собраться.
Так и происходит. До ужина я не выхожу, чтобы не встречаться с Еленой. И не попасть на ее очередной гнев. Мне пишет Марго и спрашивает, не хочу ли я прогуляться. В душе я очень хочу, но понимаю, что это опасно и практически невозможно, особенно теперь, когда за каждым моим шагом следят. Подруга посылает грустные смайлики. Я обещаю, что мы сделаем это позже. Ну, я очень надеюсь на это. Еще мне пишет Филипп, я очень удивляюсь этому, но он просто спрашивает, как у меня дела, не предлагая встретиться. Мы переписываемся ни о чем, но я понимаю, что мне интересно с ним и мы бы могли пообщаться.
Ровно в семь я выхожу из своей комнаты и спускаюсь по лестнице на кухню, где уже накрыт стол и находятся Елена и Олег. Сажусь на свое место и перевожу взгляд на Олега. Он весь светится: новость, которую он хочет сообщить, явно хорошая для него. Елена еще суетится пару минут и потом тоже садится напротив меня.
– Семья, у меня для вас отличные новости! – объявляет сразу же он, выдерживая театральную паузу.
Мне от этого ни холодно ни жарко, поэтому я смотрю на чайный сервиз, думаю о своем.
– Да, милый, что там?! – Елена, как всегда, сама милота для своего мужа, идеальная жена. Хотя регулярно изменяет ему со своим тренером.
– Как вы знаете, скоро выборы, и я тоже баллотировался на пост губернатора! – объявляет он.
Елена зажимает рукой рот. А я удивленно смотрю на него. Как его могли баллотировать?! Ведь он далек от политики! Хотя можно дать взятку кому-либо, и на это закроют глаза. Олег в этом мастер.
– Любимый, я так рада за тебя! – наконец-то говорит Елена, подходя к нему и целуя в щеку, обнимая.
Он обнимает ее в ответ. Я чувствую себя тут лишней, хочу поскорее уйти.
– Ну а ты что скажешь отцу?!
Очередь доходит и до меня, ведь я не выразила восторга по поводу этого события. Поэтому вопрос прозвучал с укором.
– Поздравляю, – только говорю я, пожимая плечами. – Очень рада за тебя.
Мой ответ им явно не понравился. Но они, наверное, привыкли, что я не прыгаю от радости по таким поводам. Ведь это событие в очередной раз говорит о том, какая дальше будет следовать показуха.
– Неблагодарная, – слышу тихое Еленино.
Усмехаюсь. Ну, может, и так, но восторга не испытываю.
– В связи с этим уже завтра к нам придут журналисты! – продолжает Олег. – Мы должны хорошо постараться, ведь все это будет потом в эфире, а также в газетах как интервью.
– Да, мы сделаем все, что нужно! – сразу же заверила его жена.
Я промолчала.
– Ангелина! Ты, надеюсь, все поняла?! – в тоне Олега так и читалось предупреждение, не дай бог я что-нибудь испорчу.
– Буду покладистой дочкой, – отвечаю я как можно милее. – А теперь я могу идти? Мне нужно готовиться.
Откровенно вру, но больше не хочу слушать это все.
– Да! – строго отвечает он. – Завтра в десять надо быть готовой.
Понятно, значит, придется опять отпрашиваться с практики. Надеюсь, Николай Федорович не сильно разозлится. Хотя, наверное, ему до меня вообще нет никакого дела.
На следующее утро к нам и правда приходит журналист и съемочная группа, прямо во время завтрака. Хотя все это тоже был спектакль. Так как все встали почти в семь утра. «Естественный» макияж, сделанный визажистом, завтрак, приготовленный профессиональным поваром… Поэтому, когда к нам стучатся в дверь, я уже знаю, кто это. Журналист долго извиняется, что прервал нашу семейную идиллию, но он очень хотел бы задать вопросы как Олегу, так и нам, членам его семьи. Мы втроем устраиваемся на диване в гостиной, напротив нас садится журналист, а за ним – съемочная группа.
– Олег, скажите, что для вас означает слово «семья»? – задает журналист первый вопрос.
– Для меня это, конечно, самое теплое место на земле. Где я всегда любим, где находятся мои девочки, – он демонстративно обнимает нас. – И где меня всегда поддерживают, несмотря ни на что, а главное – любят!
От этих слов мне становится смешно, но я изо всех сил держусь, чтобы не усмехнуться и держать лицо. Олег как будто чувствует это и с силой сжимает мое плечо, намекая, чтобы я даже не думала это делать.
– Поэтому в своей предвыборной кампании я обязательно хотел бы помочь семьям. Как финансово, так и морально. Я думаю, наша маленькая семья как раз идеальный пример, к которому нужно стремиться.
Какая сладкая речь, все же я сдерживаюсь. Затем журналист обращается к нам с Еленой, задавая вопросы по очереди. Мне приходится изображать прилежную дочку, которая обожает своего отца. За все эти годы я уже привыкла играть эту роль. Поэтому мне несложно надеть эту маску и идти по сценарию. Елена просто боготворит своего мужа, то и дело повторяя, как она его любит и ценит. И что она очень счастлива, что он у нее есть. Надеюсь, своему тренеру она не врет так же.
После съемочная группа делает фотосессию, и мы приглашаем их за стол, где тоже проходит мини-интервью. Но мне удается уйти быстрее, прикрывшись тем, что я готовлюсь к отборочным. А это еще один плюс в копилку Олега, ведь его дочь – спортсменка. Поэтому он улыбается и говорит, что мне, конечно же, можно идти, и желает удачи, напоминая, чтобы я не забыла о семейном ужине. Ведь это наша традиция, которая делает нас такой крепкой и любящей семьей.
Делаю вид, что это истинная правда, и убегаю в свою комнату. Чтобы отправиться на тренировку.
В день, когда у нас проходят отборочные, я, к своему удивлению, чувствую себя спокойно. Как будто это что-то обыденное, то, что я делаю всегда. Оксана все так же недовольна мною, но я не обращаю на это внимания. Хорошо, что пока Елене и Олегу не до меня.
– Ангелина, ты понимаешь, что должна выложиться по полной? Как я тебя учила. Эмоции, точные движения. И чувствуй музыку, именно она должна занимать твои мысли, – говорит она мне, расхаживая в раздевалке туда-сюда, пока я готовлюсь.
– Хорошо, – отвечаю, нанося макияж в тон костюма.
– Ты понимаешь, на кону очень многое! Не только твоя карьера… – последнее она говорит тихо, явно намекая, что Елена и Олег ее по голове не погладят.
– Я сделаю все, что смогу, – отвечаю и улыбаюсь ей. Чтобы хоть немного подбодрить, хотя обычно это делает тренер.
– Выхожу на лед и понимаю, что я обманула Оксану. Я выкладываюсь так, как она точно не хотела бы. Меня как будто запрограммировали на противоположный результат. Я совершаю одну ошибку за другой, понимая, что мои баллы летят как карточный домик. А цель отодвигается все дальше и дальше. И вот музыка выключается, и я, стараясь не смотреть на судей, еду к бортику. Где меня уже ждет убитая Оксана.
– Не знаю даже, что сказать тебе… – начинаю, и правда не зная, как объяснить, что произошло.
– Не нужно, ты уже все сделала… – сипло отвечает она, не смотря на меня.
Отхожу от нее и направляюсь в раздевалку, хочу побыть в тишине, и не смотреть на других. Присаживаюсь на скамейку, уставившись в одну точку, мыслей нет. Где-то вдалеке все равно слышится музыка и аплодисменты. Надеюсь, это еще одна ученица Оксаны, мне все же жалко ее, она многое в меня вложила. Но она не поняла самое важное, или не хотела понимать: это не мой выбор, это выбор Елены и Олега. А я просто кукла.
Не знаю, сколько сижу тут. Но понимаю, что музыка уже давно стихла. Неужели все закончилось? Хочу выйти, но тут в раздевалку заходит Оксана, вставая напротив меня. С бледным каменным лицом.
– Ты не прошла. Это конец.
Глава 17
Наверное, я должна чувствовать отчаяние, страх и растерянность. Но удивительно, что я не чувствую ничего этого. Я просто смотрю на потрясенную Оксану, думая о том, как успокоить ее, как будто это ее провал.
– Я… – хочу сказать, что ничего страшного не произошло, но понимаю, что это будет нелепо звучать. – Я пойду.
Надеюсь, сейчас это самое рациональное решение. Тренер ничего не говорит, а я решаю даже не переодеваться, коньки я уже давно сняла. Беру спортивную сумку и выхожу на улицу. Погода, как ни странно, солнечная, настоящее лето, хотя последние дни были холодными и дождливыми. Спускаюсь по ступенькам и вижу группу девочек, которые весело болтают. Узнаю некоторых. Они, как и я, тоже участвовали в соревнованиях. К своему удивлению, подхожу к ним и улыбаюсь.
– Поздравляю! – говорю первой.
Они все поворачиваются ко мне, и почти у каждой из них на лице читается удивление.
Ну да, наверное, у меня было бы такое же лицо, если бы ко мне подошел человек, раньше со мной не общавшийся и вообще мой соперник, и поздравил меня. Но сейчас я не чувствую этого духа конкуренции. Я и правда рада за них.
– Спасибо, – наконец-то отмирает одна из девочек.
– Вы хорошо выступили! Поэтому с заслуженной победой! – добавляю.
– Спасибо! Ты тоже молодец, просто не повезло, – отвечает вторая, пожимая плечами.
– Да, наверное, – не спорю. – Попробую в другой раз.
Они одобрительно кивают. Прощаюсь и иду дальше. Настроение почему-то бодрое. Наверное, это на меня погода так влияет. Прохожу мимо кафе, и до меня долетает аппетитный аромат еды. Не могу разобрать, что это, но только сейчас понимаю, что я очень проголодалась. Раньше я как-то не замечала этого кафе, но сейчас очень хочу туда зайти. Не отказываю себе в удовольствии и вхожу. Кафе небольшое и уютное, прохожу и сажусь за один-единственный свободный столик. Большие окна выходят в парк. Наверное, осенью тут особенно красиво. Удобные диванчики кремового цвета. На стенах висят картины природы или улочек. Пахнет кофе.
– Добрый день! Рады видеть вас у нас, – ко мне подходит девушка-официант, примерно моего возраста. Она улыбается мне, и эта улыбка искренняя. Взгляд цепляется за ее бейджик с надписью «Екатерина» и кошачьим смайликом.
Она хочет протянуть мне меню, но я останавливаю ее.
– Здравствуйте, не нужно. Просто принесите, пожалуйста, самое калорийное второе блюдо из вашего меню.
Да, раз уж я провалилась, то можно и немного расслабиться. Девушка сначала теряется от этой просьбы, но потом улыбается еще шире:
– О, понимаю, день без диет! Тоже такое проходила, пошло на пользу! – она подмигивает. – Тогда советую наш фирменный бургер «Крейзи До» очень калорийный, но очень вкусный!
– Тогда беру его и… – тут замечаю на соседнем столике перед маленькой девочкой молочный коктейль. Как же я давно не пила его! Наверное, только в детстве, когда Елена хотела казаться хорошей мамой и иногда, в присутствии детей своих подруг, тоже разрешала пить шоколадные коктейли. – У вас есть шоколадный коктейль?! – спрашиваю, очень надеясь, что есть.
– Да, конечно, – кивает Екатерина.
– Тогда еще его.
Девушка улыбается, еще раз диктует мой заказ и уходит. Свою еду я жду недолго, через каких-то пятнадцать минут мне приносят коктейль и огромный бургер. Уже сомневаюсь, смогу ли я съесть его целиком, но попробую.
– Приятного аппетита, – желает официант, и я с благодарностью киваю.
И тут к ней походит тучный мужчина, явно не очень довольный.
– Ольга опять ушла? – невольно слышу его голос.
– Да… – не слишком радостно сообщает девушка.
– Ну где найти нормального работника! Я ведь… – голоса становятся все тише, а потом парочка и вовсе скрывается за поворотом.
Я с наслаждением поедаю бургер. И когда чувствую, что больше в меня не влезет ни один кусочек, решаю себя не мучить и оставляю половину бургера. Главное, я наелась. Прошу счет и расплачиваюсь.
– Будем рады видеть вас снова! – желает мне Катя.
– Обязательно приду! – обещаю я.
Выхожу на улицу и иду в сторону дома. Хотя только потом понимаю, какая это ошибка.
Вечереет, но я решаю прогуляться еще, ведь на улице чудесная погода. По гаражу вижу, что и Елена, и Олег дома. Немного расстраиваюсь. Хотя это и хорошо: они будут заняты друг другом, и им не будет дела до меня.
Открываю замок своим ключом, но не успеваю сделать это до конца, как дверь распахивается и на пороге появляется Олег. По выражению его лица я вижу, что он зол. Очень зол.
– Ну наконец-то, пришла! – говорит он.
А я понимаю, что не хочу сейчас домой. Это как шестое чувство, которое активизировалось и почти кричит мне об опасности. Пячусь, но не успеваю далеко отойти, он ловит меня за локоть и со всей силой тянет на себя.
– Никуда ты не пойдешь! Находилась! – угрожающе говорит он, почти затаскивая меня внутрь. С грохотом захлопывает за мной дверь.
Все, я в ловушке.
Тут из гостиной выходит Елена.
– Нагулялась, дрянь! – ее голос так и сочится ненавистью и злобой.
– Нагулялась так, что упустила все! – отвечает за меня Олег, проталкивая меня в гостиную. – Опозорила нас!
– Я не… – хочу сказать, что только и делала, что ходила на тренировки и занималась тем, что они хотят, но тут чувствую сильную пощечину.
Такую, что темнеет в глазах, и я очень больно ударяюсь о спинку дивана.
– Заткнись! Даже не смей ничего говорить или оправдываться! Мы прекрасно знаем, чем ты занималась! – негодует Олег.
И тут в его руках я вижу свои альбомы и карандаши. В душе все обрывается. Как они узнали? Ведь я все так тщательно прятала. Наверное, мой вопрос виден на моем лице, так как Елена ухмыляется:
– Ты думала, дрянь, мы не знаем, что ты еще делаешь?! Мы давно прекрасно все знали, что ты занимаешься всем этим убожеством, но решили не отнимать у тебя это. А теперь понимаем, что очень зря!
И тут происходит то, отчего у меня все немеет. А в горле слышен мой крик.
– Не-е-ет! – кричу, надрывая голос.
Все мои альбомы, карандаши – все, что я хранила для своей души годами, ненавистная приемная мать кидает в камин. И пламя сразу забирает все это, превращая в черный пепел.
Я стою около камина и тяжело дышу, опираюсь на него, но хочу тоже превратиться в пепел, как мои рисунки, которые сейчас пожирает огонь. Но не могу, так как горячие слезы застилают мое лицо и я вижу только размытые очертания.
Но даже после этого меня не оставляют в покое. Чувствую, как меня больно хватают за волосы и тянут на себя, отрывая от камина.
– А теперь иди сюда и внимательно слушай меня! – от Олега так и веет злостью. – С этого дня ты будешь делать то, что будем говорить мы! Ты делаешь все, чтобы пробиться в соревнования! Ты, дрянь, подставила нас не на шутку!
Он со всей силой трясет меня, так что у меня аж клацают зубы.
– С утра до вечера будешь пахать на катке! Чтобы больше я такого позора не испытал!
Он больно хватает меня за подбородок, вынуждая смотреть на него.
– Поняла меня, дрянь?! – кричит прямо в лицо, оглушая.
Но это служит спусковым крючком. Не знаю, откуда во мне берутся силы, но я отталкиваю его от себя.
– Нет! Слышите! Никогда! Я больше никогда не буду этого делать! – кричу я, смотря на них со злостью и яростью.
Наверное, я готова их убить. Или убить себя. В этот момент во мне что-то умерло, превратилось в пепел, как мои альбомы, от которых ничего не осталось. И зародилось нечто новое.
Я больше не смогу жить по их правилам. Теперь я буду биться.
– Что ты сказала?! – кричит на меня Елена. – Смеешь перечить своим родителям?! Совсем оборзела, нахалка!!! Забыла, где твое место и откуда мы тебя взяли!
Все это она говорит на одном дыхании.
– Никогда не забывала! И ты всегда мне напоминала об этом! – кричу в ответ.
Я вся дрожу, то ли от холода, то ли от адреналина.
– И вы никогда не были моими родителями! Вы не заслужили этих «папа» и «мама»! И никогда не заслужите!
Тут я не успеваю среагировать, как ко мне подбегает разъяренная Елена и я получаю вторую пощечину. Капли крови попадают на кончик языка.
Она тоже тяжело дышит, нависая надо мной.
– Мразь! Вся в шлюховатую мать!
– Откуда ты знаешь, какая она?! – кричу в ответ.
– Потому что видела ее и знаю. Она продала тебя за гроши! Но ты даже и этого не стоишь!
Я вижу, что она сейчас не врет.
Значит, она знает что-то еще о моих родителях.
Елена покачивается, как будто ей плохо, и к ней на помощь подбегает Олег.
– Убирайся! Чтобы мы больше не видели тебя в своем доме! – кричит он на меня, сажая жену на диван. – Раз не ценишь того, что мы тебе даем, значит, будешь жить как подзаборная шалава. Из этого дома ты выйдешь ни с чем! Как пришла, так и уйдёшь!
Больше он не смотрит на меня, полностью переключив свое внимание на жену. А я сижу дезориентированная. Неужели вот он – мой шанс на свободу? Свобода! Я как животное, которое еще не верит в то, что его выпускают, но очень хочет туда, где много света и где ему будет хорошо.
– Что сидишь, дрянь! Я сказал, убирайся из моего дома! – Олег бросает в меня мою куртку, и сейчас я понимаю: это точно мой единственный шанс.
– Олежек, мне что-то становится хуже, – слышу слабый голос Елены, и Олег опять переключает внимание на нее.
А я встаю и бегу в свою комнату, чтобы собрать все, что мне может понадобиться хоть на первое время. Понимаю, что, скорее всего, Олег не выпустит меня с какими-либо сумками. Он ясно дал понять, что я не могу взять ничего. Поэтому я хватаю спортивную сумку, выкидываю из нее все, что там есть, и беру только самое необходимое: документы, немного денег и по мелочи. Застегиваю ее и молюсь, чтобы ничего не разбилось. Открываю окно и смотрю вниз. Хорошо, что это второй этаж, хотя все равно страшно. Но выбирать не приходится – кидаю сумку на землю. Захлопываю окно и спускаюсь вниз, где уже стоит стойкий запах валерьянки. Олег видит меня и со злостью идет в мою сторону.
– Я тебе что сказал! Ты не поняла меня, что ли? – кричит и кидает в меня вазу.
Она разбивается в миллиметре от моего лица. Но останавливаться я не хочу. Дрожащими руками открываю дверь и выбегаю на улицу. Слышу отборный мат в мой адрес, а потом очень громкий хлопок двери.
Вот и все. Теперь все точно кончилось!
