Эве Лин
Девушка без имени
Глава 1
Булат
– Булатик, а мы когда на Сейшелы поедем? – слышу немного писклявый голос справа от меня. – Пусик, ты мне обещал.
Ника, моя девушка, хотя это, можно сказать, с натяжкой. Потому что мы только спим, но не живем. Ну да, иногда появляемся на всяких встречах. Просто для статуса, не более.
Пройдя рубеж в тридцать лет, я вдруг понял, что моя жизнь, по сути, не имеет смысла. Я словно не живу, а плыву по течению. Да, я добился многого, но, увы, радости мне как таковой это не приносит.
– Ника, а ты хочешь детей? – резко спрашиваю я у девушки, так что она входит в ступор, округляя глаза.
Хотя я знаю ответ. Получил его, когда сегодня первый раз решил поехать с ней к своему хорошему другу Марату и его жене Насте. У них подрастает маленький сынишка. И пока мы с Маратом говорили о делах, Ника была с Настей и ребенком. И по тому, как быстро она пришла к нам и больше не отходила от меня, я понял: перспектива детей ей не нравится. Да и с женой друга они не слишком сдружились. Слишком разные характеры и цели.
– Булат, мы же молоды еще, какие дети… – дует она губу.
Мне хочется только рассмеяться на это заявление. Мы почти ровесники, и это я знаю точно, а также знаю, что она регулярно себе что-то колет. Что конкретно – не имею понятия, но то, что это очень дорого, знаю точно, ведь иногда просматриваю траты с моей карточки, которую я дал ей.
– Ответь, Ника, ты бы хотела сейчас завести ребенка? – все же не отхожу от вопроса.
Тут она сникает, но решает действовать по-хитрому. Ее рука с ярко-красным лаком опускается к моей рубашке и ведет по ней ниже.
– Булатик, ну зачем этот вопрос? Мы свободны и можем делать что хотим, – переходит она на соблазнительный шепот.
В другой раз я бы обязательно возбудился и остановился где-нибудь в темном переулке, чтобы трахнуть ее. Но сегодня словно все отрубили, не хочется этого, вернее, хочется, но не с ней.
– Хочешь, я отсосу тебе? Прямо тут, как ты любишь, – ее рука уже ложится на мою ширинку, сжимая член под тканью брюк. Она уже тянет вниз голову, но тут я останавливаю ее сам, убирая ее руку.
– Ника, нам нужно расстаться, – говорю я уже более твердо, давая понять, что все серьезно и сейчас будет все без шуток.
– Как это? Что значит «расстаться»? – она хлопает своими наращенными ресницами, словно не понимая того, что я только что сказал.
– Это когда люди прекращают свои отношения, Ника. Не будь дурой. Да и вообще, ты не любишь меня, тебе нравится мой банковский счет, ну и, скорее всего, то, как я тебя трахаю, и все. У нас нет будущего, – возможно, грубо, но это реальность и правда, которую нужно было сказать давно.
– Булат! Ты чего! – все еще не верит она в мои слова. – Ты из-за ребенка, что ли! Ну давай родим, если ты так хочешь! Проблем-то…
Мне опять хочется рассмеяться. Цирк, да и только. Для нее ребенок – это как маленькая декоративная собачка, которая, кстати, у нее есть, для статуса и чтобы не отличаться от других своих подружек. Сама она за ней не смотрит, возлагая эти обязанности на прислугу. Но перед подругами всегда говорит, как любит своего песика.
– Ты родишь? – все же уточняю, усмехаясь.
– Ну, Булат, какая беременность с моей фигурой? Это же потом растяжки, лишние килограммы, – она морщится, оглядывая свое платье. – Лучше найдем кого-нибудь. У меня, кстати, есть контакты одной хорошей женщины, она может…
– Не продолжай, Ника, – грубо перебиваю ее я, спектакль закончился, и смысла слушать этот бред я не вижу. – Я понял тебя. И понял то, что нам не по пути. Поэтому предлагаю разойтись по обоюдному согласию.
Молчание. Но я слышу, как она тяжело дышит. Сжимает кулаки.
– Ты уверен, что этого хочешь? – теперь я слышу в ее голосе нотки язвительности. – Кто тебя вытерпит с твоим характером и такой работой?!
А вот и пошли претензии, хотя стоило этого ожидать. Сейчас польется грязь.
– Бывший мент! Да вас никто не любит! Ты понимаешь, что больше ни с кем не будешь? Ты такую, как я, нигде не найдешь! – орет она, с каждой секундой все громче, словно ее крик что-то даст.
Ну, такую, как она, точно не надо. Тогда уж лучше одному, хотя секс с ней был отменный, надо это признать. Ника любит и не боится экспериментировать.
– Ника, не говори того, о чем пожалеешь потом, – произношу я как можно спокойнее. – Машину и квартиру, которые я подарил тебе, можешь оставить себе. Как и бриллиантовое колье, что сейчас на тебе.
Девушка любит дорогие подарки: брендовую одежду, шубы, дорогие побрякушки, ну и, конечно же, недвижимость. Я баловал ее этим, возможно, и зря. Сомневаюсь, что она вообще когда-либо работала, поэтому мало знает цену деньгам.
Она дотрагивается до колье, которое я ей подарил. Сжимает, явно хочет снять его с себя и, как во всех голливудских фильмах, кинуть мне его со словами, что ей ничего не надо. Но проблема в том, что оно ей дороже, чем собственная гордость.
– Пошел ты на хуй! – кричит она, а потом чуть не на ходу хочет открыть дверь машины. А вот тут явная дура. – Выпусти меня! – голосит.
Не обращаю внимания на ее крики и довожу ее до дома. Все же, как бы она меня ни обзывала, как бы ни ненавидела, на улице уже почти ночь, а она слишком раздета и к тому же может найти себе неприятностей в виде отморозков.
Останавливаюсь у ворот охраны дома.
– Теперь можешь выходить, – разрешаю я. Разблокирую двери. – Давай, Ник, с тобой было хорошо, но мы правда идем к тупику. Будет лучше, если мы не дойдём до него и свернем в разные стороны, где, возможно, нас ждет лучшее будущее.
Пытаюсь все же оставить наши отношения дружескими.
– Философ, блять, нашелся, – огрызается девушка, притом с силой отстегивает ремень безопасности, так что металлическая пряжка со звоном ударяется о корпус машины. – Надеюсь, твою ментовскую рожу больше не увижу! Урод!
Она выходит из машины, со всей дури хлопая дверью. И, виляя бедрами, идет к себе. Провожаю ее взглядом, чтобы убедиться, что она дошла до территории, и даю по газам, выруливаю обратно на дорогу.
Потираю лицо рукой. Устал. Я чертовски устал. Может, стоит съездить в отпуск? Только не на Сейшелы, как хотела Ника. Вообще, не люблю я эту жару и скуку. Куча туристов, только и делаешь, что валяешься на жарком пляже или ешь. Ничего интересного.
Может, куда-нибудь к нам? В Питер, например…
Еще надо заехать к маме. Она давно меня ждет. Говорит, связала мне свитер. Говорит, на удачу. Первый приносил мне удачу при раскрытии запутанных дел.
Преступности в нашем городе хватает. Убийства, изнасилования… Зачастую убийства совершают люди, на которых даже не подумаешь. Вчера еще он тебе брат, а сегодня он убил тебя, так как хочет быть единственным хозяином квартиры. Такое сплошь и рядом, и даже твой близкий человек может стать твоим палачом. Наверное, поэтому я и стал таким черствым. Меня ничего не трогает. Даже плачь вдовы, которая не верит в смерть своего мужа. Хотя только вчера сама же и убила его.
Все это фальшь, а люди, которые окружают нас, – звери. И иногда, если они перестают бояться закона, они превращаются в зверей, которые не ведают, что творят, делая то, что им хочется. Устанавливая свои законы и правила. Но так не должно быть, потому что тогда может наступить хаос. Апокалипсис, после которого человечество просто вымрет, и будет виноват в этом только сам человек.
Возможно, поэтому я и отказался от боев, которые приносили мне немалые деньги, и пошел служить в полицию. А сейчас решил переключиться на что-то более спокойное. Я вышел из этой игры и начал строить свой бизнес, который идет в гору.
Проезжаю очередной перекресток, машин не так много, это спальный район, где расположено много парков и скверов. Уютных днем, но идеальных для совершения преступлений ночью.
Усмехаюсь.
Меня что-то явно понесло не туда, раз уже в обычных парках я вижу идеальные места для преступников.
Загорается зеленый свет, и я даю по газам. Но тут передо мной появляется маленькая фигурка в черном капюшоне.
– Блять! – кое-как успеваю затормозить, но все равно слышу звук удара по капоту.
Сука! Похоже, я сбил человека. Выбегаю. Фигура в черной толстовке жива и пытается встать, но делает это с трудом, то и дело заваливаясь на бок. Очень маленькая фигура, словно ребенок. Блять! Еще таких проблем мне не хватало!
– Что за… – хватаю ее за плечи.
Очень легкая, словно пушинка.
Капюшон слетает, и я вижу каскад светло-каштановых волос, обрамляющих бледное лицо девушки. Ярко-зеленые глаза смотрят на меня с ужасом. Она явно в таком же шоке, что и я. Пухлые губы приоткрываются, чтобы ответить мне. Но я сам не даю это сделать.
– Ты совсем дура?! – почти рычу на нее. – Жить надоело?!
Глава 2
Я просто в бешенстве. Почему люди думают, что они бессмертные? Почему, как только загорается зеленый цвет светофора, они думают, что автоматически становятся неприкосновенными? Почему нельзя уделить секунду тому, чтобы посмотреть по сторонам и убедиться, что тебя пропускают? А тут вообще рванула на красный.
Девушка молчит, явно ошарашенная произошедшим. Испуганно озирается по сторонам, словно не понимает, что происходит.
– Эй, слышишь меня? – привлекаю ее внимание. – Говорю, ты почему не смотришь по сторонам? Жить надоело?
– Я не знаю… – отвечает она рассеянно.
«А голос тонкий и приятный», – сразу же отмечаю про себя.
– Что ты не знаешь? – все еще раздраженно спрашиваю, но потихоньку начинаю успокаиваться. Ладно, все обошлось, а на девочку не стоит кричать, видно, что и так напугана. – Сможешь идти?
Хочу уже помочь ей подняться, как она сама резко встает и чуть не падает обратно.
– Ох… – хватается за голову.
Похоже, ее стукнуло, и хорошо так. Вижу несколько ссадин на шее, но не акцентирую внимание, а зря.
– Так, сейчас без резких движений, – говорю более твердо, чтобы девочка поняла, что лучше не спорить. – Ты берешься за мою руку, и мы медленно встаем, ты садишься в машину, и мы едем в больницу.
– Зачем? – поднимает свои кошачьи глаза. Ну правда, таких насыщенных зеленых глаз не бывает, если только линзы. Возможно, это как раз они.
– Чтобы тебя осмотрели, – подаю ей руку. Она смотрит на нее с опаской, словно это не рука, а как минимум змея или паук, но потом все же хватается за мою ладонь.
Поднимаю ее. Какая же она легкая! Аккуратно веду девчонку в машину, сажаю на переднее сидение. Быстро обхожу железного коня и сажусь за руль.
Едем в одну из частных клиник, так будет быстрее и вернее. Всю дорогу девушка молчит, так что я думаю, что она вообще уснула. Но зеленые глаза изучающе смотрят то на меня, то на дорогу.
Приезжаем, помогаю ей выбраться из салона. В этот раз она не боится, когда я протягиваю ей руку для помощи. У нее очень светлая кожа, что создает с моей, темной, сильный контраст.
Заходим и идем на ресепшен. Тут у меня есть знакомый врач, и у него как раз смена.
– Заполните, пожалуйста, анкету, – улыбается мне администратор, не отрывая заинтересованного взгляда. В другой раз я обязательно уделил бы ей внимание, перекинулся парой фраз, а там посмотрим, но сейчас хочется быстрее решить вопрос с зеленоглазой.
В анкете стандартные вопросы. Личные данные и переносимость препаратов. Конечно, было бы логично отдать заполнять это все девушке, но по ее потерянному взгляду понимаю, что это было бы слишком долго.
– Зеленоглазка, скажи свое имя и фамилию, – присаживаясь рядом с ней, смотрю на девочку. Интересно, как ее зовут? Наверное, что-то нежное, под стать ей.
– Я не знаю… – тихо произносит она, отводя от меня взгляд.
– Не знаешь, как тебя зовут?
Смотрит на меня со страхом. Медленно качает головой.
– Я ничего не помню…
Блять! Вот мне попало. Девочка явно не придуривается. И, видимо, действительно ничего не знает. И, скорее всего, ее так хорошо прижало, что у нее амнезия. Еще этого мне не хватало! Матерюсь в сотый раз. Все же эта Ника – ведьма, она меня и прокляла.
Заполняю данные на себя, с доком договоримся. Зеленоглазую нужно обязательно осмотреть, а потом будем думать, что делать дальше. Проходим мы без очереди.
– Булат, рад видеть тебя, приболел? – спрашивает Владимир, вставая, и пожимает мою руку.
Он знает меня давно, еще с тех пор, когда я выступал на ринге. Он был нашим доктором, который молча зашивал тебя посреди ночи. Делая вид, что ничего не происходит и это обычный вызов. И плевать, что все происходит в домашних условиях, в тесной подсобке с одной лампой над головой. Большие деньги делают нужных людей слепыми и глухими одновременно. Но надо отдать должное Владимиру, он делал свою работу профессионально и отрабатывал каждый рубль. Сейчас я тоже хожу к нему, но уже гораздо реже.
– Нет, вот привел девушку, – смотрю на зеленоглазую, которая, словно котенок, забилась в угол, с опаской смотря на нас. – Говорит, что ничего не помнит. Возможно, из-за того, что хорошо приложилась к моей машине.
– Оу, ну хорошо, что все обошлось, – произносит Владимир, подходя к девушке. – Потеря памяти – это, конечно, плохо, но не смертельно. Посмотрите, пожалуйста, на меня…
Док начинает проверять девочку, а потом ведет ее на снимок. Все это время я нахожусь рядом с ней. Замечая, что на меня она сморит не с такой опаской. Возможно, доверяет, хотя из-за меня она потеряла память.
После снимка они приходят обратно. Владимир озадачен, что очень не нравится мне.
– Все так плохо? – спрашиваю.
– У нее ретроградная амнезия, и предположить, когда примерно вернётся память, невозможно, – хмуро произносит он.
– То есть это не пройдет завтра или в ближайшее время? – все же уточняю.
– Она может вспомнить все завтра, а может и никогда, – разводит руками доктор.
Писец, час от часу новости не становятся лучше. Зеленоглазка тоже сидит, подавленно смотря в одну точку. Даже не представляю, насколько херово ей сейчас. Не знает, кто она… Да элементарно имени не помнит.
– Девушка, с вами все будет хорошо, вам нужно поесть, у вас очень упала глюкоза, – начинает ласково Владимир. – Попросите, пожалуйста, девочек налить вам какао, я распоряжусь… А мы через минуту вас догоним.
Зеленоглазая уходит, и мы с доком остаёмся одни.
– Есть еще что-то, что я должен знать и что лучше при ней не говорить? – напрягаюсь я.
– Да, – очень серьезно произносит он. – Девочка потеряла память не из-за того, что ударилась о твою машину. Это произошло раньше, – озадачивает он меня. – А еще я увидел несколько синяков на ее теле. Не знаю, насколько они серьезные, она была слишком напугана и не показала мне, но то, что синяки несвежие, хорошо понятно. Возможно, из-за этого она и потеряла память и ничего не может вспомнить. Это может быть психологическим блоком на сильное потрясение, который могут снять только психиатры. Но пока бы я повременил с этим. Пусть она просто успокоится. Если что, ты бывший мент… возможно, ее уже разыскивают…
Значит, скорее всего, девочку били. Блять, какие ублюдки могли это сделать с Зеленоглазкой? Я готов был сейчас задушить этих людей, которые причинили ей боль, хотя всегда старался быть более хладнокровным.
– Я понял тебя, – так же серьезно отвечаю я. – Мы все равно пойдем сейчас в отдел. Возможно, ее уже ищут. А потом будем решать, что делать…
– Отличный план, – одобрительно кивает док. – Тогда я выпишу несколько лекарств для быстрого восстановления. Ну и, если что, звони или приходи. И береги ее, слишком пугливая. Возможно, это и хорошо, что она ничего не помнит…
Возможно, но разобраться точно нужно. Не люблю незакрытых дел.
Выхожу и вижу, как зеленоглазая одинокого сидит на скамейке, обхватив белую чашку руками, словно замерзла, хотя на дворе конец лета.
– Вкусно? – подхожу к ней, а она вздрагивает. Сажусь на корточки, смотря на девушку. Она смешно морщит носик, а еще видно, что она устала. Вероятно, много часов ходила по городу.
– Да, спасибо, очень вкусно, – произносит она с благодарностью и впервые улыбается мне, так что я вижу две милые ямочки.
– Хорошо, не хотел бы прерывать тебя, но нам нужно ехать, – встаю, смотря на нее сверху вниз.
– Куда? – хмуро спрашивает она, напрягаясь.
– В полицию, нужно узнать, возможно, тебя ищут, да и вообще, не думала же ты, что останешься тут навсегда, – решаю немного подшутить. Но Зеленоглазка шутку не поняла. Похоже, ей и правда уже хочется остаться здесь.
– Не переживай, ничего страшного там не будет, мы просто спросим, а потом решим, что делать дальше, – уже более серьезно произношу я, подавая ей руку. – Ты мне доверяешь?
Она внимательно смотрит на меня, а потом вкладывает свою тонкую ладонь.
– Да, вам да… – тихо произносит Зеленоглазка, смотря на меня.
Она доверяет мне, а я бы не был так уверен в себе. Видно, что девочка чиста и, возможно, невинна. Это как сладкий мед, который хочется испробовать, но… Я все же не такая сволочь. Пока… И, возможно, ей все же не стоит мне доверять.
Беру ее руку, и мы выходим из здания клиники. Садимся в машину и едем в отделение. Там тоже все должно быть быстро, так как из полиции я ушел совсем недавно и связей у меня осталась куча.
Едем минут двадцать, а потом заходим в трёхэтажное кирпичное здание. Все со мной здороваются, кто-то расспрашивает, как дела, как живу. Я рад видеть старых приятелей, все же тут было неплохо и коллектив хороший.
Девочка все это время жмется ко мне, но в ее глазах я вижу любопытство, когда кто-то говорит обо мне. Сажаю ее на скамейку, а сам иду к человеку, который мне точно поможет и который теперь сидит на моем месте.
– Нет, Булат. Никаких сведений, никто не искал девушку, – говорит мне Павел, смотря на документы. – Стариков ищут, а вот молоденьких девушек лет двадцати – нет.
– Конечно, это очень странно, пробей завтра по ближайшим районам, а потом уже по городам. Может, ее привезли сюда, – делаю предположение.
– Да не вопрос, пробьем, но из практики, сам знаешь, это не быстро. Современные технологии, а все делаем через бумаги, – усмехается приятель. – Где девочку-то нашел?
Встает и подходит ко мне, мы оба смотрим на нее. В моем бывшем кабинете есть окно, конечно же, закодированное. Мы видим, что происходит снаружи, но нас не видят.
– Да на дорогу выскочила, еле успел тормознуть. Хотя она все равно головой приложилась, но док сказал, что память она потеряла раньше, да и несвежие синяки на ее теле свидетельствуют об этом.
– Синяки… – задумчиво тянет Паша. – Загадочная, однако, девочка. Если найдем, кто она, думаю, многое раскопаем, не сильно приятного… Но девочка красивая, бесспорно. Жаль такую в приют отдавать, ей там явно не понравится…
И, слово в подтверждение наших слов, она дёргается от страха, когда рядом в обезьяннике начинает орать местный барыга.
В приюте, конечно, получше, но тоже не пятизвёздочный отель. Туда берут тех, кто, как и она, не имеют дома и не знают, кто они, до выяснения обстоятельств или пока за ними не приедут родные. И люди, находящиеся там, бывают не самыми приятными.
Для зеленоглазой я такой участи не хочу, не место ей там. Поэтому совершаю безумный поступок, о котором, возможно, потом еще пожалею.
– Я заберу ее…
Глава 3
Зеленоглазка
Страшно, когда ты ничего не помнишь. Не можешь понять, как оказалась тут, даже своего имени не знаешь. Первое мое воспоминание – это мокрый асфальт и запах озона. А потом резкая боль в боку. Встаю, не понимаю, что происходит, почему я сижу на грязном асфальте? Где я вообще? Осматриваюсь. Кругом темно, только уличные фонари и несколько прохожих, но они не подходят, скорее всего, думая, что я нищая или пьяная.
Встаю, тело ноет, словно меня переехал грузовик. Возможно, так и есть… Пытаюсь вспомнить хоть что-то, но в голове шум, не могу даже сосредоточиться. Иду, понимая, что находиться на одном месте нельзя. Это и было моей ошибкой, потому что следом я попадаю под колеса дорогой иномарки. Водитель кричит на меня, а у меня опять болит голова, не могу понять, что происходит.
Смотрю на мужчину. Мощный, тело словно вылеплено из стальных мышц. У него короткая стрижка и есть щетина, которая придает ему возраста и брутальности. Темно. Коричневые глаза смотрят с прищуром и раздражением, складка между бровями сейчас очень хорошо видна. От него веет силой, но эта сила не пугает, наоборот, от нее спокойно, словно ты за каменной стеной.
– Эй, слышишь меня? – привлекает мое внимание мужской голос с хрипотцой. – Говорю, ты почему не смотришь по сторонам? Жить надоело?
– Я не знаю… – отвечаю рассеянно, осматриваясь по сторонам. Понимаю, что, скорее всего, говорю что-то не то.
– Что ты не знаешь? – с раздражением произносит мужчина. Потом он словно переключается, вздыхает и говорит уже более спокойно: – Сможешь идти?
Идти я смогла, но тело все равно ныло. Мы едем к доктору, там меня осматривают на разных приборах, пахнет медикаментами, мне не нравится этот запах, хочется уйти отсюда, чтобы не чувствовать его. Доктор отпускает меня быстро, а потом просит девочек на ресепшен налить мне какао. Обхватываю горячую чашку двумя руками и начинаю греться. По телу расползается приятное тепло, а вкус у этого какао просто божественный. Мне кажется, я не пила ничего вкуснее, наслаждаюсь каждой каплей.
Ко мне подходит мужчина, они что-то обсуждали с доктором. Наверное, у меня нашли что-то страшное, поэтому он решил не говорить мне. От таких выводов мне почему-то не страшно. Неважно, что будет потом. Сейчас я понимаю, что очень устала, хочется в теплую кровать, чтобы она пахла порошком с ароматом ландыша. Я словно наяву вспоминаю этот приятный запах, а еще голос рядом… Но чем сильнее я силюсь понять, о чем он говорит и кому, тем быстрее он ускользает от меня, и возвращается боль.
Мужчина везет меня в полицию. Возможно, меня уже ищут, или хотя бы знают, кто я. Так странно не знать даже своего имени. Заходим в здание, уже не пахнет медикаментами, тут запах намного хуже. Пота и пива. Морщусь, ощущаю, что опять мерзну, поэтому обнимаю себя, смотря по сторонам. Мне тут не нравится. Очень. Лучше в больнице.
Слева от меня орет мужчина с сальными волосами и страшным лицом.
– Ебаные мусора! Чтоб вы сдохли! – кричит он, и от неожиданности я вздрагиваю, отсаживаюсь еще дальше и с опаской смотрю на замок, на который он заперт. Надеюсь, он выдержит его.
Минут через пятнадцать мужчина выходит из двери, в которую вошел. Он подходит ко мне, и по выражению его лица я ничего не могу прочитать.
– Что-нибудь есть? – с надеждой спрашиваю я. Возможно, хотя бы имя.
Он отрицательно качает головой, а мое сердце начинает биться быстрее, я не чувствую радости, но и горя, оттого что ничего не знаю о себе, что никто не ведет мои поиски, тоже не испытываю.
– Тебя никто не ищет, – он встает прямо передо мной. – Все чисто. Возможно, информация появится завтра или послезавтра…
– Что дальше? – уже безэмоционально спрашиваю. Я устала, глаза сами собой закрываются. Наверно, я бы смогла уснуть прямо тут, хотя мужчина в клетке меня очень сильно напрягает.
Он с ненавистью смотрит на всех. А потом обращает внимание на нас.
– О, Булат пришел! Как жизнь, ебаный мент? – в его голосе слышится столько злобы и ненависти, что даже пробирает меня.
Но мужчину это ни капли не трогает, он спокойно подходит к клетке, смотря на говорящего сверху вниз. С превосходством. Его черты лица расслаблены, но, возможно, это только видимость. Говорящий тоже напрягается, мне кажется, я даже вижу страх в его глазах.
– А ты опять погорел на том же самом, – спокойно с хрипотцой произносит он. – Ничему тебя не учит жизнь, поэтому не ной, будешь сидеть сколько положено!
– Ненавижу вас! Суки! – мужчина в клетке опять начинает орать, биться о металлические прутья, создавая характерный звук. Но мужчина по имени Булат только снисходительно смотрит на него, качая головой.
– Себе же хуже делаешь, – и больше не говоря ни слова, поворачивается и направляется ко мне.
– Пошли, – бросает мне, протягивая руку.
– Куда? – спрашиваю, хотя уже вкладываю ладонь.
– Ко мне домой, – отвечает мне и тянет на себя. Резко, так что я не успеваю быстро среагировать и впечатываюсь в его твердую грудь. Меня сразу же окутывает его запах, что-то восточное с мускусными нотками.
– П-простите, – говорю, быстро отстраняясь. Теперь мне не холодно, теперь меня окутывает жар оттого, что я прикоснулась к нему.
Мужчина никак не комментирует происходящее, но вижу, как его взгляд темнеет.
– Пойдем.
Мы направляемся в сторону выхода. Пока мы идем, все прощаются с мужчиной, некоторые пожимают руку, некоторые просят приходить чаще к ним, чтобы повидаться. Вообще, складывается впечатление, что его тут уважают и он явно пользуется авторитетом.
Выходим и сразу же садимся в машину. Погода портится, так что немного промокаем от начинающегося дождя.
– Ты голодная, – говорит мужчина без вопроса, словно констатирует факт. Он прав, я и правда очень голодная, неизвестно, когда я ела в последний раз. – Дома у меня, к сожалению, ничего нет, поэтому придется куда-нибудь заехать, ну и купить продукты.
– Хорошо.
– Ты была когда-нибудь в Макдональдсе? – спрашивает он, когда мы выезжаем на дорогу.
Пытаюсь вспомнить хотя бы что-то по названию, но ничего не приходит в голову.
– Скорее всего, нет. Что это? – становится любопытно.
– Вкусная, но вредная еда, я стараюсь ее не есть, – усмехается мужчина. – Но сегодня особый случай: слишком интересный день. Поэтому стоит заехать и немного отравиться.
Мы подъезжаем к одноэтажному зданию с ярко-желтой вывеской в форме буквы «М». Заказываем прямо из машины. И через несколько минут уже получаем пакеты. Пахнет аппетитно, да и на вкус тоже очень вкусно. С жадностью ем бургер. Наверное, я не ела вечность, а может, и больше.
– Вы правы, это очень вкусно, – говорю я, когда пробую картошку ломтиками и макаю ее в сырный соус.
– Вкусно, но придется потом отработать, – усмехается он и почему-то смотрит на мои губы.
– Как? – хрипло спрашиваю я. Опять становится жарко.
– Ну больше тренировок с утра, это мне. – Теперь он переводит взгляд на свой бургер. – А тебе, я думаю, вообще не нужно, слишком много стресса сегодня пережила.
Не отвечаю. Он прав, неизвестно, что сегодня происходило со мной. Почему я очутилась тут?
– Ты вспомнила свое имя? – спрашивает он через некоторое время.
– Нет, – отрицательно качаю головой. Как бы я ни старалась, не получается.
– Плохо, мне неудобно никак не называть тебя. Поэтому предлагаю выбрать тебе имя, – с улыбкой произносит он. – Какое бы ты хотела?
– Если честно, я не знаю, наверное, в той жизни я не задумывалась, а сейчас не знаю. Может, у вас есть варианты?
– Давай на «ты», – уже более жестко, не требуя возражений. – Хорошо, давай попробуем Поля. Как тебе это имя? Поля, Полина…
– Полина… – пробую имя, смотря на мужчину. – Да, мне нравится.
– Отлично, Полина, меня зовут Булат, – протягивает мне руку.
Смотрю на свои, они немного испачканы, но мужчина сам берет одну из них, пожимая.
– Приятно познакомиться, – отвечаю смущенно.
– И мне… – слышится хриплое.
Когда мы все доедаем, едем в сторону супермаркета, который работает круглосуточно, так как уже ночь и многие магазины закрыты.
Пока едем, я умудряюсь заснуть прямо в машине. Пропуская момент того, как мужчина останавливается около одного из продуктовых и как потом возвращается с пакетами, погрузив все это в машину.
Просыпаюсь, только когда меня легонько трясут за плечо. Вздрагиваю, оглядываясь. Мы находимся на парковке, где ровными рядами стоят автомобили.
– Приехали, пошли, – оповещает мужчина и выходит из машины.
Следую за ним. Он берет два белых пакета, и мы направляемся к лифту, который, оказывается, тоже тут есть, и не нужно выходить на улицу.
Булат нажимает на пятнадцатый этаж. Почти самый последний. Поднимаемся. Мужчина направляется к темно-коричневой двери. Вообще, их тут две на площадке.
Открывает, и мы заходим внутрь. Квартира большая, ничего лишнего, все и правда по-мужски, выполнено в темно-серых тонах. Булат раздевается и помогает сделать это мне. Достает тапочки. С любопытством прохожу дальше, попадаю в огромный зал, где посередине стоит кожаный диван, а из окна открывается потрясающий вид на ночной город.
– Красиво, – с восхищением произношу я, не могу оторваться от прекрасного вида.
– Да, взял только из-за этого, – усмехается Булат очень близко от меня. Оказывается, он уже отнес пакеты на кухню. – Пошли, я покажу тебе твою комнату, там тоже хороший вид.
Он сам тянет меня дальше, идем по коридору, и мужчина открывает одну из дверей. Уютная комната, со всем необходимым, выполнена в таком же стиле, что и зал. И да, тут тоже очень красивый вид на другую часть города.
– Так как у тебя нет вещей, я дам одну из своих футболок, завтра сможешь пойти в магазин и что-нибудь себе выбрать. Кстати, моя комната соседняя.
– Хорошо.
Он возвращается с обычной черной футболкой и показывает, где находится душ. Как же это прекрасно – снять с себя грязную одежду и встать под обжигающие струи воды, которые льются по твоему позвоночнику. Очень приятно, я сразу же согреваюсь, и меня опять начинает клонить в сон. Поэтому быстро выхожу и закутываюсь в полотенце. Смотрю в зеркало и вижу несколько синяков на теле, уже багровых. Я не знаю, откуда они. Возможно, они появились, когда я упала. Или раньше.
Выхожу и сразу же натыкаюсь на Булата. Мужчина уже успел переодеться в домашнее, хотя на нем только обычные спортивные брюки. Я могу рассмотреть его выпуклые мышцы и татуировку. Там что-то написано, но я не успеваю прочитать и вообще отвожу взгляд, чувствую, как краснею.
– Все хорошо? – хрипло спрашивает он, тоже не отрывая взгляда от меня. Ведет им по шее и ниже. Чувствую, как у меня учащается пульс, а тело начинает покалывать.
– Да, спасибо, все хорошо, – отвечаю тихо. Сжимая полотенце сильнее, ведь под ним ничего нет.
Тут его рука поднимается и касается моей ключицы, где есть маленький синяк. Его прикосновения обжигают, а по телу начинают распространяться мурашки. Я практически не знаю его. Но от его прикосновений по моему телу проходит жар. Он становится все ближе… Но тут наваждение между нами вдруг пропадает, Булат отстраняется, резко убирая руку.
– Спокойной ночи, Полина, – в голосе опять холод и сталь.
Не дожидаясь моего ответа, он быстро идет прочь. Еще немного стою на том же месте, стараясь успокоиться, а потом возвращаюсь в свою комнату.
