Эва Мун
Авалон
Я поднимаюсь с кресла, беру за руки Айрис и помогаю ей встать.
– Как ты поживаешь, лисичка? – обращаюсь к ней, используя ее детское прозвище.
– Ну уж нет! Меня так больше никто не называет! – Она нарочито надувает губы, делая вид, что обиделась. – Мы вместе с Кайденом много путешествовали в последнее время. Я только вернулась из Несбита, столицы Дермонта. Отец настоял на знакомстве с тамошним принцем – Иденом.
– Говорят, он очень хорош собой.
– Да, но мы застали только его отца и мать, Бевана и Эвелин. Эвелин замечательная. Такая нежная, внимательная и спокойная. А король Беван, видно, себе на уме… Престранный. А еще, уж очень сильно он восхищается своим сыном. Мне и слова не дали сказать! Каждую минуту слышно: «Ах, Иден то, Иден это». Клянусь, если бы мы пробыли там чуть больше, я бы уже начала его ненавидеть, ни разу с ним не повстречавшись.
Пока разговариваем, вышли из библиотеки по направлению к гостиной, и от этих слов Айрис я тихо смеюсь.
– Ну ты даешь. Кто будет судить родителя за то, что он ставит своего ребенка в пример? Точно не я.
– Ох, Авалон, – тяжело выдыхает Айрис, – по словам Бевана, у принца даже пук с ароматом розы.
Здесь я не сдерживаюсь и хохочу во весь голос. Как же мне ее не хватало! Я вытираю выступившие от смеха слезы, мы замолкаем и идем в уютной тишине, изредка обмениваясь взглядами и улыбками, как будто проверяя, что это не сон и мы наконец-то увиделись.
Как только мы заходим в гостиную, навстречу Айрис несется голубое облако под именем Атти и чуть не сбивает ее с ног.
– Почему, почему ты так поздно приехала? Мы ждали тебя на прошлой неделе.
Она кружит вокруг Айрис и даже подпрыгивает, как пес, который давно не видел хозяина. Не хватает только хвостика, честное слово.
Пока они в своем мире, я подхожу к Олану, который вернулся в Соул несколько часов назад и уже раскинулся на парчовых подушках с кубком вина. Я обнимаю его и ладонью шлепаю по колену, чтобы он убрал ноги, и я могла сесть рядом.
– Как поживаешь? Есть чем поделиться? – Я с наслаждением вытягиваю ноги и беру протянутый кубок.
– Не так хорошо, как хотелось. Думали, что получится быстро уладить это недоразумение, но, похоже, что убийство барона было только началом. Да и Брайс, как сквозь землю провалился. Наши шпионы в Ошене не смогли отследить его. Все следы обрываются в Нёльере, столице Кэлхауна. – Он устало и шумно выдыхает
– Не удивительно, что он выбрал это место, чтобы скрыться, – бормочу я.
Олан согласно кивает:
– Гиблое дело. Проще отыскать муравья на черном мраморе, чем убийцу в Нёльере.
Обнимающиеся Атти и Айрис подходят к нам и, услышав эти слова, с их лиц сползают улыбки. Они тоже берут по бокалу и внимательно слушают рассказ Олана.
– Ее Величество, как я полагаю, решили, что людей поразит жестокость, с которой расправились с сэром Тюринсом, и это оттолкнет их от продолжения восстания. Но пока все происходит с точностью наоборот.
Я беру пару ягод винограда и говорю:
– Это подстегнуло их действовать более напористо. Они стали смелее.
– Да. Они уже собрали новую, достаточно большую группу сопротивления и избрали нового главу.
– Они становятся организованными. Это плохо, – говорит Айрис.
Мы все согласно киваем головой.
– И что сейчас происходит в Ошене? Каковы наши действия? – спрашивает Атти.
– Мы ведем переговоры, пытаемся понять, что им нужно. И по возможности прийти к соглашению, которое бы всех удовлетворило.
– А были еще случаи нападения на людей с Силами? – спрашиваю я.
– Нет, но люди могут покалечиться в давке. По выходным на главной площади Ошена собирается большая толпа народу, чтобы послушать выступление главы сопротивления.
Мне совсем это не нравится. Грудь сдавливает ожидание чего-то плохого.
– Их не разгоняют?
– Нет. Но наши гвардейцы постоянно там находятся и следят за всем. Но пока мы хотим решить это мирным путем.
Я фыркаю. Как же меня злит эта политика вытирания соплей.
– Я не понимаю, почему никто не видит, что это уже не действует? Кажется, что пора мирных переговоров давно прошла. Они убили человека с Силами! – От возбуждения я не могу усидеть на месте, встаю и начинаю ходить кругами по комнате. – Мягкая политика Аластрионы довела наше королевство до такого состояния. Нужно было искоренять такие мнения сразу, вырубать, как докучливый сорняк! А теперь что? Нас даже не воспринимают как потомков Создательницы. Мы полностью потеряли свое лицо, свое наследие. Человек без Силы на троне Сетона! Если бы Создательница видела, во что превращается ее королевство, уверена, она бы обратила в пепел всех, кто распространяет такие идеи.
В комнате повисает неловкое молчание, все тупят глаза и не смотрят на меня.
– Вы не согласны со мной?
– Авалон, – мягко начинает говорить Олан, стряхивая свои волосы со лба, – я понимаю тебя, и то, что ты чувствуешь, но нельзя рассуждать так однозначно. Мир не делится на светлое и темное, на все или ничего. Я думаю, то решение, которое сейчас приняли Совет и королева, и есть верное – подождать, следить за событиями. Лучше решить все словом, чем рубить головы несогласным.
– А если была бы обратная ситуация? Если бы мы втаптывали в грязь обычных людей без Сил, и кто-то из одаренных убил человека, просто из-за самого факта его существования? Они забыли, что им позволили жить на этих землях? Чем больше им даешь – тем больше их аппетиты. Оглянитесь, половина членов Совета без Силы. Большая часть нашего войска – тоже. Разве кто-то чинит препятствия, если человек в чем-то действительно хорош?
Я вижу, как мои слова заставляют их задуматься. Удовлетворенная, что меня услышали, я успокаиваюсь и снова присаживаюсь на диван.
– В твоих словах есть зерно, – Атти первая нарушает молчание, – но ты не можешь не думать о благополучии этих людей. Опять же, потому что они живут на наших землях. Ты сама знаешь, как мало обладателей нашей Силы. Если сейчас мы будем показывать, что нам все равно на потребности обычных людей, что мешает им покинуть Сетон? И уйти в Дермонт, где они всегда будут к месту, верно? – Она поворачивается за подтверждением к Олану, на что тот согласно кивает.
Да я и сама думала об этом. Такая опасность существует всегда. Если даже небольшая часть людей покинет Сетон, то наше королевство ослабнет и станет отличной мишенью для завоевателей по ту сторону океана. И какой бы Силой мы не обладали, нас всегда можно задавить числом.
– Кстати, – в разговор подключается Айрис, – а барон действительно отказывал людям в помощи своими Силами?
– Откуда ты все знаешь? – Я не даю Олану ответить. – Я принцесса этого королевства, а меня выгоняют с собрания и не желают поделиться и крупицей сведений!
– Отец рассказал. – Она извиняюще пожимает плечами.
– На самом деле, это имело место быть, – сухо отвечает Олан. – Все слова, сказанные про барона, подтвердились. Ни одно поле простых жителей не было взращено. Только с его полей собирался урожай, а все остальные остались без хлеба и овощей. А продовольствие, что поставляли из Соула каждую неделю, не раздавалось, а продавалось втридорога. И несмотря на то, что в хлебе и зерне не было недостатка, дети и женщины все равно голодали. До убийства барона даже было несколько краж с амбара с продовольствием. – Он устало потирает лоб и морщится от этих слов.
Айрис крутит головой, как будто не верит в эти слова. Мне тоже не по себе от рассказа Олана. Мне так жаль этих людей, которым пришлось страдать. Хотя это так легко можно было исправить, если бы этот Тюринс не был таким мерзавцем.
Атти тут же озвучивает мои мысли:
– Как это ужасно. А почему они не обратились за помощью в столицу?
– Судя по тому, что мы узнали, барон преподносил все свои действия, как прямой указ королевы. – Олан встает и подливает нам еще вина. – Как я понимаю, они хотели решить это своими силами на месте. Они шли к барону поговорить, возможно, припугнуть, но… все закончилось так, как закончилось.
На какое-то время все погружаются в раздумья, и в комнате воцаряется тишина, изредка прерываемая лишь потрескиванием горящих поленьев в камине и глотками вина из бокалов.
– Ну что ж, – протяжно тянет Олан, – барон оказался тем еще жуком, но сейчас в Ошене все улажено: поля засеяны, жители не голодают. Осталось разобраться с последствиями.
На наших лицах появляются слабые улыбки, хотя поводов для радости не так уж и много.
– Ну все равно, это не давало им право на самосуд, – спустя какое-то время говорю я. – Мне не нравится с какой легкость прервалась чья-то жизнь. Сейчас обладателей Силы стало на одного меньше. Я не говорю, что барону нужно было спустить все с рук, – я предупреждающе поднимаю руки, – но согласитесь, что в зимний период у нас каждый человек с Силами на счету.
Все согласно кивают, и мы решаем перевести разговор на более отрадную тему. Айрис рассказывает нам о своих путешествиях вместе со своим братом. О том, как они побывали на крутых, заснеженных вершинах гор Дермонта, как бороздили бесконечно синее море, и бегали босиком по сочным, бескрайним лугам. Мы с раскрытыми ртами слушаем рассказ о ее приключениях, и я в который раз удивляюсь таким многообразием окружающих мест. Но также чувствую укол зависти: у Айрис такая красивая и насыщенная жизнь, а я не покидаю Соул. Ее отец, король Варден, потакает буквально каждой ее прихоти. И подумать только, он уже сказал, что она готова взойти на трон Адкарта! А ей только девятнадцать… Кайден отказался от престола, что не удивительно. В Адкарте, как и в Сетоне, корона передавалась преимущественно по женской линии. Понимаю, что от этих мыслей у меня на глазах начинают наворачиваться горькие слезы обиды. Я бесшумно поднимаюсь и подхожу к окну, делая вид, что меня заинтересовал вид на улицу, а сама незаметным движением вытираю выступившую слезу.
Глава 6
Следующим утром, с трудом разлепив веки, я вижу, что солнце уже давно встало. Смотрю на себя в большое посеребренное зеркало и опускаю руки. Прошлой ночью мы засиделись допоздна, делясь новостями, слушая рассказы Айрис и распивая вино. Последствия последнего сейчас очень явно отображаются на моем лице: оно опухло, взгляд блуждающий и какой-то плоский. Мне вчера было лень заплетать волосы в косы, поэтому сейчас у меня на голове воронье гнездо. Со вздохом иду в купальню и пытаюсь вернуть себе приличный вид. Сегодня праздник утомны, и я должна присутствовать на церемонии в храме Создательницы, поэтому и выглядеть нужно соответствующе. Ведь там соберутся все горожане.
На улице заметно похолодало, поэтому во дворце стало зябко. Выпускаю несколько шаров теплого света, которые теперь парят в воздухе и согревают помещение. С помощью Силы подогреваю воду в купальне и со стоном удовольствия опускаюсь в нее. Времени на сборы не так много, поэтому я быстро намыливаю голову твердым куском мыла, которое восхитительно пахнет жасмином и еще чем-то цветочным.
Когда я возвращаюсь в комнату, там, в темно-синем кресле, уже сидит Айрис и прихорашивается возле зеркала. Свои длинные черные волосы она оставила распущенными, придав им форму легкой волны. Голову украшает сверкающая золотистая тиара, украшенная крупными изумрудами. Наряд она выбрала в традиционных цветах своего королевства: темно-зеленое, плотное, длиной в пол платье и, в тон ей, мантия. Горловина платья и манжеты расшиты золотой нитью. Этот цвет идеально подходит к тону ее кожи и волосам. Она ловит мой зачарованный взгляд в зеркале и улыбается.
– Не смотри так, сейчас ты будешь выглядеть еще лучше. – Она поднимается с кресла и уступает мне место. – Садись и доверься мне.
Она мягко расчесывает гребнем мои еще влажные волосы и восхищается их цветом.
– Твои волосы белее заснеженных вершин гор Мадди и такие невесомые! – Она перебирает их своими пальцами и, применяя Силу, подсушивает и закручивает в локоны.
От висков заплетает тонкие косички, которые завязывает сзади в хвост. Выходит очень красиво, а также они придерживают мою тиару, которую она достает из шкатулки и водружает мне на голову. Сегодня это парадная тиара, сделанная из белого золота и украшенная бриллиантами и сапфирами, которые как будто капли дождя стекают вниз.
– Ты уже решила, что наденешь? – спрашивает она, когда заканчивает с моей прической.
Я прохожу в отдельную комнату, которая служит мне гардеробной, и достаю из шкафа легкое, почти невесомое платье небесно-голубого цвета. Оно довольно открытое (оголяет плечи), а лиф сделан из блестящих металлических вставок, имитирующих броню. От талии ткань легко струится до пола и заканчивается длинным шлейфом. Платье достаточно прохладное для такого времени года, но я все равно надену его, чтобы подчеркнуть принадлежность к своей Силе.
Когда я уже обуваюсь, в комнату залетает раскрасневшаяся Атти:
– О, отлично, ты уже готова. Пойдемте скорее, уже все в сборе.
Я последний раз смотрюсь в зеркало, поправляю тиару, откидываю распущенные волосы за спину и вслед за Айрис и Атти выхожу из комнаты. Щелчком пальцев подгоняю голубые шары света, чтобы они парили над нами и согревали.
За ночь выпал тонкий слой снега, едва прикрывший землю, из-за чего каменная дорожка, ведущая из дворца в город, намокла и стала скользкой. Втроем своими Силами подсушиваем тропинку и с комфортом добираемся через палатки торговцев до подножия каменной лестницы. Айрис недовольно меряет взглядом высоту лестницы и вздыхает, мы с Атти смеемся.
– Ты можешь не ждать нас, а перенестись, – разрешаем мы ей.
– Ну нет, я пойду с вами. Не хочу там быть одной. – Она со вздохом делает первый шаг. – Не понимаю, как вы живете без способностей к переносу, это так упрощает жизнь.
– Как будто у нас есть выбор, – недовольно бурчу я, собирая в руки длинный шлейф, чтобы он не путался под ногами.
Атти подбирает юбки и следует за нами. Она тоже выбрала платье в цветах нашего королевства: синее, из блестящей ткани, которая красиво переливается и отдает фиолетовым на свету. Этот цвет очень выгодно смотрится на ее темной коже. Платье с длинным рукавом и достаточно закрытым лифом, но с добавляющим изюминку длинным разрезом, оголяющим упругое бедро и стройные ноги.
Айрис оборачивается и смотрит на нас со смехом в глазах:
– На вас лучше не смотреть, а то я выколю себе глаза – вы выглядите так раздето.
Мы со смехом несемся по заснеженной узкой лестнице наперегонки. Айрис, не привыкшая к таким походам пешком, поднимается последней, держась за бок. Да и у Атти вид тоже не лучше – она забросила свои занятия боевыми искусствами еще в детстве. Я, поскольку занимаюсь больше, поднимаюсь первой, даже не сбив дыхания. Атти недовольно смотрит на меня и показывает язык.
– Ты такой ребенок! – Улыбаюсь я ей.
– Кто бы говорил! – Она оборачивается и окидывает толпу, собравшуюся на храмовой площади. – Интересно, а где Олан?
– Здесь, – раздается его голос позади нее.
Атти оборачивается и я вижу, как у Олана округляются глаза и перехватывает дыхание. Он медленно скользит взглядом по Атти снизу вверх, и от вспыхнувшего в его глазах желания мне становится неловко. Ощущаю себя подглядывающей за ними. Откашлявшись, он краснеет и протягивает согнутую руку в локте Атти. Она с улыбкой принимает его помощь, и они первыми идут через толпу к небольшому возвышению перед входом в храм, где уже собрался весь Совет и королева. Я, подражая Олану, делаю вычурный поклон перед Айрис и тоже протягиваю ей руку. Она смеется, закрывая рот ладонью и отвечая на мой поклон реверансом, берет меня под руку, и мы вприпрыжку догоняем эту парочку.
Атти и Олан занимают место рядом с отцом Олана – сэром Тристандом, и я вижу, как он с искренней радостью улыбается ей и приветствует. В центре, возле входа в храм, стоит королева Аластриона. Сегодня на ней темно-синяя бархатная мантия, расшитая серебряными лунами, а голову венчает белоснежная корона из остролиста. По левую сторону от нее стоят отец и мать Айрис – король Варден и королева Ровена. Мы с Айрис делаем глубокий реверанс перед королевой и после ее кивка занимаем место рядом с родителями Айрис. Они по очереди крепко меня обнимают, а Ровена долго не выпускает из объятий. Говорит как сильно скучала, интересуется моим здоровьем. Мы шепотом обмениваемся любезностями и последними вестями. Я краем глаза слежу за выражением лица королевы, стараясь прочесть ее эмоции. Но ее отчужденный взгляд направлен вперед, поверх голов.
Мы замолкаем, когда раздается звук горна, знаменующий начало церемонии. Все расступаются, чтобы пропустить вереницу жриц, идущих из храма во главе с Нарой. В руках у каждой – сотворенный светящийся голубой шар – символ нашей Силы. Они медленным шагом проплывают мимо нас, в унисон напевая древнюю молитву мира и успокоения души. К голосам жриц присоединяются голоса местных жителей и наши. Я даже слышу среди прочих грудной голос королевы.
Спустившись со ступенек храма, жрицы делятся на две колонны и полукругом обходят статую Создательницы в центре площади. Это прекрасное мраморное изваяние было сделано нашими мастерами. Они создали точную внешнюю копию, используя описания из древних манускриптов и сохранившихся портретов.
Скульптура сделана в полный рост. Лицо такое живое, что можно заметить в уголках полных губ намек на легкую улыбку. Острый подбородок вздернут, а прямой дерзкий взгляд ее больших, круглых глаз направлен на север. Высокие скулы, прямые брови, тонкий нос с небольшой горбинкой – она действительно была красива. Многие говорят, что я на нее очень похожа. Особенно когда повзрослела. Но я сама так не считаю. Чего только стоит ее взгляд. У меня никогда не было такого жесткого, волевого лица. Возможно, поэтому король и королева назвали меня в ее честь. В надежде, что я буду обладать и схожим характером. Ее фигура облачена в тонкую ткань, а искусство наших мастеров заставляет восхищаться – не верится, что это сделано из мрамора. Кажется, что сейчас подует ветерок и развеет локон ее волос или подол платья.
Жрицы кругом обступают монумент, поднимают руки со светящимися шарами Силы и вытягивают последние ноты молитвы. Шары поднимаются в воздух и окружают фигуру Создательницы, а затем сливаются в единую полоску света. Жрицы хлопают в ладоши – и свет от этих шаров уходит столпом в небо. Повсюду раздаются радостные крики и аплодисменты. Этот свет продолжит гореть весь день и всю ночь, знаменуя окончание осени и приход зимы. Говорят, свет из столицы виден даже из других королевств. В других городах тоже повсеместно проводят такие церемонии, но свет их не так ярок, поскольку там нет такого количества жриц да и величина их Силы меньше.
Люди не заставляют себя ждать – сразу после окончания церемонии на площади начались гуляния. Толпа смешалась и разбрелась кто куда. Я решаю присоединиться к королеве и родителям Айрис, которые стоят небольшим кругом и тихо о чем-то переговариваются. Когда я подхожу, королева замолкает и внимательным взглядом окидывает мой наряд. Я подавляю желание опустить плечи и сделаться меньше. Вместо этого наоборот их расправляю и вскидываю подбородок. Она замечает это, хмыкает, но ничего не говорит.
– Почему же Кайден снова не осчастливит нас своим приездом? – спрашиваю я у Ровены, возобновляя наш прерванный разговор.
– Ох, Авалон, дорогая! Мой сын уже давно делает что хочет. Я оставила попытки пробудить в нем желание угодить мне. – Она легко смеется, и я тоже улыбаюсь. – Он лучше себя чувствует, путешествуя и узнавая что-то новое. Когда он долго находится дома, я не могу не заметить, как его взгляд тускнеет и становится мрачнее тучи.
– О, да, – кивает король Варден, – в прошлый раз, когда я попросил его задержаться на пол года во дворце, у нас неделю лил дождь. Мы только успевали осушать влагу. Не дворец был, а плавучий дом!
Ровена согласно кивает:
– Мы, конечно, скучаем по нему, но я не могу, видя, как он несчастен, настаивать на том, чтобы он оставался дома. Это разбивает мне сердце.
– Поэтому мы даем ему полную свободу. Вернется, когда сам захочет, – подхватывает Варден, обнимая свою жену и успокаивающе поглаживая ее по спине. Ровена с мягкой улыбкой смотрит на него и прислоняет голову к его плечу.
Я в смущении отвела взгляд – непривычно наблюдать, как король и королева, хоть и другого королевства, прилюдно нежничают. «Холодное» воспитание отпрысков и запрет на проявление чувств в правящей семье есть только в Сетоне. Но, видимо, во мне одной это вызывает неловкость: Аластриона спокойно наблюдает за этим, не выказывая удивления.
С нашей последней встречи с королем Варденом и Ровеной прошло несколько лет, и они не прошли бесследно: темную бороду и щеки Вардена еще больше тронула седина, морщины вокруг глаз залегли глубже. Однако былая сила все еще наполняет его тело. Он также твердо стоит на ногах, возвышаясь над доброй половиной гостей, а его рука крепко обнимает жену.
Над Ровеной время сжалилось – лишь цвет лица стал немного бледнее, да морщинка между бровей теперь поселилась навсегда, а взгляд из искристого и дразнящего стал более тусклым. Вероятно, в последнем виновато беспокойство за сына. Но если их поставить рядом с Айрис, она все еще может сойти за ее старшую сестру.
К нам подходит сэр Эрскин и говорит, что уже пора спускаться на главную площадь, чтобы произнести речь перед народом. Ровена с Варденом извиняются, что не пойдут пешком, и быстро исчезают, делая перенос и оставляя от себя только пустое место.
Айрис решает составить мне компанию, и вслед за королевой и Советом, мы спускаемся на главную городскую площадь.
В городе повсюду развеваются флажки с гербом королевства, в воздухе парят воздушные змеи, звучит громкая музыка, которая все равно не заглушает голос толпы. Главная дорога украшена разноцветными лентами и охапками цветов, которые уже припорошил вновь начавшийся снег. Улицы кишат людьми. Завидев нас, толпа почтительно расступается и кланяется в пояс. Я с легкой улыбкой машу людям в ответ, пока мы проходим сквозь этот живой коридор. Многие выкрикивают: «Славься, королева Аластриона!», на что моя мать улыбается и сдержанно машет рукой.
Мы поднимаемся на большой деревянный помост в центре площади. Я встаю рядом с королевой, члены Совета и семья Айрис вместе с ней самой, встают позади нас полукругом. Снова звучит звук горна – и толпа утихает.
По площади разносится сильный голос Аластрионы. Кажется, что даже в самых отдаленных уголках площади слышно, что она говорит. Когда она начинает свою речь, я осматриваю толпу. В этот год действительно собралось больше людей, чем обычно. Возможно, из-за этих происшествий на границе людям интересно, что скажет королева. Пока она говорит общие фразы про историю праздника и его предназначение, я задумываюсь о чем-то и пропускаю момент, когда все начинают аплодировать ее словам. Спохватившись, тоже начинаю хлопать. Надеюсь, что это было незаметно. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Нару, и встречаю ее осуждающий взгляд. В извинении поднимаю плечи и поджимаю губы.
Я вижу, как многие люди из толпы также не особо внимательно слушают речи королевы. Прямо возле помоста стоит группа молодых парней и девушек, больше озабоченных своей беседой. Видно, как парни наперебой разговаривают, а девушки в ответ смеются и шикают на них.
Но тут Аластриона начинают говорить важные вещи – и толпа утихает.
– Наше королевство издавна объединяло под своим крылом самых разных людей: с Силами и без, детей и стариков, здоровых и больных. О каждом их них мы заботились и всегда оказывали гостеприимство. Мы жили в мире и согласии до последних событий. – Аластриона сжимает челюсть и жестким взглядом обводит толпу. – Многие из вас уже об этом знают, но я все же поясню. Недавно в регионе Ошен произошло нападение на человека с Силами, в результате которого он погиб.
В толпе раздаются возмущенные выдохи, а многие с явным шоком в глазах переглядываются со своими соседями.
– Я не стану утаивать, что виноват был и сам дарованный, но мы не должны опускаться к жестокой расправе над человеком, каким бы он ни был. Уверяю вас, потрясение и горечь, которые я испытала, были бы такими же, если бы это произошло с любым из сетонцев. – Королева замолкает и переводит дыхание. Я вижу, как она мотает головой, как будто не верит, что говорит сейчас о таком. – Эта смерть показала нам брешь, рану в нашем королевстве. Это наша общая ошибка, и мы не будем от нее отворачиваться или скрывать, как что-то ненужное. Издавна мы все вместе трудились над одним – над процветанием нашего королевства! Мы трудимся на одних полях, живем на одной земле, охраняем наши территории. Каждый из вас, кем бы он ни был, привносит свою лепту в это общее дело. Так было впредь, и так будет всегда!
Толпа разражается аплодисментами и радостными криками. Стоящие на помосте тоже к ним присоединяются, но только более сдержанно.
– Я хочу сказать, что мы вас слышим. Всех вас. – Голос королевы становится тише. – Обещаю, мы сделаем все, чтобы не допустить таких ситуаций больше никогда. Ничто не должно встать на пути единственного решения, которое обеспечит гармоничное сосуществование всех людей в королевстве Сетон. Ни один человек не будет чувствовать себя обделенным или ущемленным, это я вам обещаю.
На этих словах королева прикладывает сжатую руку в кулак к своему сердцу – клятва сдержать общение. Все члены Совета следуют ее примеру. Аластриона первой поднимает голову и властным взглядом обводит ликующую толпу. Видно, что ее слова коснулись людских сердец и задели за живое. Что уж тут говорить, и меня они тоже взволновали. Я с улыбкой смотрю на королеву, встречаюсь с ней взглядом и одними губами говорю: «Отличная речь», на что она отвечает лишь легким кивком. Мы ждем, пока не смолкнут аплодисменты, кланяемся, после чего все по очереди покидают помост, чтобы продолжить празднество во дворце.
Глава 7
Основная часть Совета разбредается по площади, а мы собираемся в кружок, ожидая своих лошадей, чтобы отправиться во дворец на празднование. Я предпочитаю ездить верхом, поэтому мне первой приводят моего коня – Элбана. Это красавец с длинными, но сильными ногами совершенно белой масти. Его шкура лоснится и блестит в лучах солнца, которое выглянуло из-за туч. Длинную гриву заплели в мелкие косички, и теперь он выглядит таким ласковым, что совсем не вяжется с его импульсивным характером. Он недовольно мотает мордой и фырчит. Узнаю своего парня. Он настолько белый, что даже снег, который остался еще лежать на дороге, по сравнению с ним кажется грязным. Я забираю поводья у конюха и успокаивающе глажу Элбана по шее, он сразу расслабляется и поворачивает голову, чтобы я погладила те места, которые он хочет.
– Я и забыла, какой Элбан красавец. – К нам подходит Айрис и тоже гладит его гриву. – Ах! – Она вскрикивает и смеется, когда Элбан поворачивает к ней голову и тычет мокрыми губами ей в лицо.
– Прекрасные существа, – добавляет Варден, со стороны наблюдающий за нами. – Если бы не наши Силы, то я бы завел себе такого скакуна.
– Одно другому не мешает, – с улыбкой говорю я.
– Дааа…
Айрис смеется:
– Отец, просто признайся, что ты боишься лошадей.
Я прыскаю от смеха, а Варден присоединяется:
– Каюсь, – в примирительном жесте он поднимает руки, – я знаю этот взгляд. Стоит мне подойти ближе, так он лягнет меня. Недолюбливает меня ваша порода.
Теперь уже смеются все остальные. Пока не разъехались, решаю уточнить у Аластрионы про королевство людей. Интересно после рассказа Айрис посмотреть на королевскую семью Дермонта.
– А почему мы никогда не зовем на празднование семейство Хедлунов?
– В этом году мы отправляли им приглашение, но они отказали в визите, сославшись на неотложные дела, – вместо королевы отвечает Эрскин.
– Да, в этом году их присутствие сыграло бы нам на пользу, – задумчиво тянет Аластриона, а главный советник согласно кивает.
Мы с Оланом обмениваемся непонимающими взглядами. О какой пользе идет речь? Нужно будет поспрашивать Арлету.
– Могу сказать, что вы немного потеряли, Ваше Величество. Король Беван не самый приятный человек, которого мне приходилось встречать, – без обиняков прямо говорит Айрис.
– Может он знает какое впечатления производит на людей и поэтому сидит дома, – говорю я себе под нос, но меня хорошо слышит чета Нордин, и на их лицах появляются легкие улыбки.
Наконец-то подают экипаж, все рассаживаются по каретам. Атти с Оланом и его отцом залезают в одну карету. Я вижу как Эрскин помогает королеве – подает ей руку и придерживает шлейф платья, чтобы оно не зацепилось за подножку. Мы с Айрис встречаемся глазами, она тоже это замечает. Я удивленно округляю глаза и поднимаю брови, от чего она прыскает.
– Поедешь верхом со мной?
– Ох, давай. Только не гони его слишком быстро.
Я с легкостью запрыгиваю в седло и протягиваю руку Айрис:
– Я плохо понимаю, что значит слишком. Держись крепче. – Кидаю ей через плечо, после того, как убеждаюсь, что она удобно села в седле.
Пришпориваю коня, и Элбан, как стрела, срывается с места, взрывая копытами снег. Ветер треплет мои волосы и развевает полы платья. Айрис выкрикивает мое имя, которое он тут же ловит и уносит прочь вместе с моим смехом.
Стремглав мы пересекаем торговую площадь, люди в страхе шарахаются и уступают нам дорогу, но из-за скорости я не теряю четкости зрения и отлично все вижу, поэтому мы аккуратно проскакиваем между людьми, объезжаем ямы и быстро добираемся до дворца. Так как он стоит на пригорке, Элбан чуть замедляет скорость, но на территории дворца снова срывается, так что мелкий гравий летит у него из-под копыт. Не останавливая его, мы залетаем прямо в конюшню. Конюхи от неожиданности роняют черпаки с водой, сбрую и щетки. Только когда я легко спрыгиваю на землю и помогаю Айрис спуститься с коня, они обретают дар речи и возвращаются к своим делам, качая головами. Элбан все еще продолжает гарцевать и трясет головой. Ему, как и мне, не хватило этой поездки, чтобы утолить жажду в пении ветра.
Айрис, пошатываясь, идет к тюку сена и падает в него, поднимая вверх облако пыли.
– Ты сейчас одного цвета со своим платьем, – замечаю я, нависая над ней.
Она резко открывает один глаз и злобно на меня смотрит:
– Да что ты! Авалон, я же просила не слишком быстро, а я чуть не развеяла свой завтрак по ветру.
Я смеюсь и присаживаюсь рядом с ней, обнимая за плечи.
– Прости, – искренне говорю я. – Я не думала, что тебе станет плохо… Я думала Силы переноса чем-то похожи по ощущениям.
– О нет. Когда ты делаешь перенос, то ощущаешь, как будто каждую часть твоего тела тянут в разные стороны. Но это мимолетное чувство, оно быстро проходит, и к нему привыкаешь, – добавляет она, замечая мой ужас на лице.
