Энн Грэнджер
На злодеев глаз наметан
«Он был чудаковатым старичком, – дословно процитировал Биддл по своим записям, – очень старомодно одевался, и выражения у него были забавные. Например, чайную чашку он называл бокалом. Но разговаривал всегда очень вежливо».
Загадка усугубилась. Зачем кому-то понадобилось лишить жизни такого человека? Подозрительный в силу своей профессии, я решил, что Томас Тапли был не таким простым, каким хотел казаться. Удастся ли нам выяснить, в чем тут дело?
Оказалось, что Биддл еще не закончил. Последние слова Дженни стали очень важными. Выяснилось, что дверь черного хода, откуда можно попасть на кухню, целый день была открыта, поскольку Дженни все время «бегала туда-сюда». За дровами, чтобы поддерживать огонь в кухонной плите, к угольному сараю, откуда она брала топливо для камина в гостиной, и к насосу, где она качала воду для домашних нужд. И поленница, и угольный сарай, и колонка находились на заднем дворе. Кроме того, миссис Джеймисон держала в сарае несколько кур. Дженни кормила их и собирала яйца.
Я спросил, где находятся куры в течение дня. Бродят ли они свободно по двору? Биддл ответил, что в светлое время суток птицу держат в переносной проволочной клетке, а на ночь запирают в сарае. Дженни все ему показала.
– Ей целый день приходится перетаскивать клетку с места на место, чтобы куры кормились жуками и червяками. Но в пять часов она заперла птицу в курятник… – Биддл немного смутился. – Я нарочно попросил ее выйти со мной во двор и все мне показать, потому что вторая девушка, ваша служанка Бесси, то и дело перебивала меня, а мне хотелось допросить Дженни без помех.
Я живо представил себе эту сцену и мысленно похвалил Биддла за находчивость.
– Жаль, что сегодня не было дождя, – проворчал я. – Тогда во дворе могли бы остаться четкие следы. – Я вспомнил о курах и спросил вслух: – Интересно, не закудахтали бы они, если бы увидели чужого человека?
– Нет, сэр, – возразил Биддл. – Прошу прощения, но куры бы ничего не заметили. Вот гуси – те гогочут, если увидят чужих. А куры – глупые создания. Гуси же ничем не хуже сторожевой собаки. Мой дед их разводит. У него на заднем дворе живет и свинья, которая питается отбросами. Свиньи – животные полезные.
Я доверился познаниям Биддла в животноводстве и похвалил его за то, что он так тщательно допросил служанку и осмотрел двор. Я велел ему все аккуратно переписать, чтобы его записи вошли в протокол. Биддл покраснел до кончиков своих довольно больших оттопыренных ушей и пылко благодарил меня до тех пор, пока я не приказал ему замолчать.
Затем Биддл вспомнил еще одну важную подробность. По словам Дженни, никакого «ухажера» у нее нет. Миссис Джеймисон не допустила бы ничего подобного.
– Хотя эта Дженни довольно хорошенькая, – присовокупил Биддл.
Я велел ему отправляться домой и составить рапорт – он обязан сдать его к завтрашнему утру. Кроме того, я посоветовал ему выбросить из головы не относящиеся к делу мысли о свидетельницах.
Биддл покраснел еще больше. Я испугался, что его голова вспыхнет и запылает от возбуждения, чего мне бы совсем не хотелось.
Глава 5
Когда я наконец отправился домой, уже забрезжил рассвет. Я люблю это время дня и, как я ни устал и ни тревожился из-за нового дела, полной грудью вдыхал утренний воздух, еще относительно чистый и свежий. Первые рабочие отправлялись на фабрики и заводы. Они обходили лужи, скапливавшиеся у сточных канав. Из труб поднимались первые струйки дыма – домохозяйки или служанки растапливали плиты на кухне. Я мог бы без труда угадать, о чем сегодня будут говорить во всех домах нашего квартала за завтраком.
У нас в доме стояла тишина, камин в гостиной давно погас, но в комнате было еще тепло. Я сел в кресло перед погасшим очагом и заснул.
Меня разбудили шаги и голоса. Открыв глаза, я увидел, что надо мной стоит Лиззи с чашкой чаю в руке. Покосившись на часы, я понял, что проспал почти полтора часа. Из кухни доносился звон посуды – Бесси с помощью Дженни готовила завтрак.
– Миссис Джеймисон сейчас спустится, – сообщила Лиззи. – Надеюсь, бедняжка хоть немного поспала. Я сама спала, как сурок, – призналась она. – Скажу кому-нибудь из девушек, чтобы отнесли тебе наверх кувшин с горячей водой для бритья.
Когда, побрившись и переодевшись в чистую рубашку, я спустился вниз, миссис Джеймисон и Лиззи уже сидели за столом. Я спросил нашу гостью, как она спала.
– Неважно, инспектор, хотя кровать у вас очень удобная. Большое спасибо вам и миссис Росс за доброту. Но не стану докучать вам и вторую ночь. Мне не терпится сменить замок в двери. Я знаю одного слесаря; думаю, он придет сразу, как только я его позову. Мне пора возвращаться. Нехорошо, что дом пустует. И если у кого-то есть ключ, он может вернуться и забрать все ценное, что найдет!
– Констебль Батчер всю ночь присматривал за вашим домом, – заверил я ее, хотя мне показалось, что мои слова ее не убедили.
До того как они с Дженни от нас ушли, я усадил их в гостиной и еще раз допросил обеих. Я начал с Дженни, поскольку накануне не проводил с ней долгой беседы, а ведь труп обнаружила она. Меня немного беспокоило, как бы она снова не разрыдалась, но под присмотром хозяйки Дженни вела себя вполне разумно. Рассмотрев ее получше, я невольно согласился с Биддлом – Дженни в самом деле была хорошенькой. Такую кожу, как у нее, по традиции приписывают молочницам; у нее были круглые голубые глаза и волосы медного цвета. Неужели у такой красивой девушки нет кавалера? Может быть, он остался в ее родном Чатаме. Или украдкой проник в дом, поднялся по черной лестнице на второй этаж и зверски убил Томаса Тапли…
– Хозяйка послала вас проверить, почему мистер Тапли не спускается к ужину. Пожалуйста, вспомните, что вы тогда делали. Постарайтесь рассказать, что вы заметили или слышали.
– Я только постучала в дверь, сэр, и позвала его. До того момента я не видела и не слышала ничего странного. Честно, сэр, в тот день я никого в дом не впускала. Конечно, кто-то мог войти через кухню, когда меня там не было, и так же выйти, но он ужасно рисковал, сэр, потому что либо я, либо миссис Джеймисон могли в любое время вернуться. Если он так поступил, значит, он умеет пробираться к людям в дома и выходить из них! – Она с невинным видом уставилась на меня своими голубыми глазами.
Притворяться невинными овечками умеют в том числе и закоренелые преступники, так что ее взгляд меня не убедил. Но, откровенно говоря, Дженни не производила впечатление хитрой особы, прирожденной обманщицы. С другой стороны, мне не хотелось ее пугать. Независимо от того, честна она со мной или ей есть что скрывать, она успокоится, если поймет, что я ей верю. Она успокоится и, возможно, заговорит свободнее.
– Да, да, Дженни. Прошу вас, расскажите, что было после того, как вы постучали в дверь вашего жильца.
– Он не ответил, сэр, и я подумала: может быть, он задремал в кресле, ведь он человек пожилой. Один или два раза так уже было. Поэтому я приоткрыла дверь и заглянула в комнату, думая, что разбужу его… О боже мой! – Дженни осеклась и испуганно покосилась на хозяйку. – Извините, мадам, сорвалось с языка, я хотела сказать: «Ах, подумать только!»
Даже миссис Джеймисон последние слова девушки немного позабавили.
– Он лежал на ковре, – продолжала Дженни, – весь избитый и окровавленный. Никогда в жизни не видела ничего подобного! Ни разу! Мой папаша работает на Чатамской верфи. У них иногда бывают несчастные случаи, когда люди калечатся, но, наверное, и они не видели ничего хуже, чем видела я. Надеюсь, что больше никогда, до конца своих дней, ничего подобного не увижу!
Когда я был мальчишкой и работал на шахте в родном Дербишире, тоже видел искалеченные тела горняков. Меня до сих пор передергивает, когда я вижу труп; поэтому решил, что Дженни можно простить вчерашнюю несдержанность.
Дженни совершенно определенно заявила, что весь день к ним никто не заходил и не было гостей. Кухонную дверь они не запирали, потому что ей часто приходилось выбегать во двор. Но она не может понять, как незваный гость мог пробраться мимо нее.
– Он ловкий вор, сэр, вот что! Бедный мистер Тапли спугнул его, и злодей вышиб бедному старичку мозги!
Я все же не мог с ней согласиться. Судя по позе Тапли, все было наоборот: убийца застал его врасплох. Но не обсуждать же это с Дженни. Я велел ей подождать на кухне вместе с Бесси, поскольку мне нужно побеседовать с ее хозяйкой.
Перед уходом Дженни еще раз пылко произнесла, что она не виновата, если кто-то проник в дом. День у нее выдался трудный. Нельзя ожидать, что у нее глаза на затылке. Я решил на время забыть о предположении, что преступником стал какой-нибудь ее поклонник. Впрочем, в это я и сам не слишком верил. Возможно, у девушки просто нервы не в порядке, – мне нескоро удастся забыть ее рыдания на полу у нас на кухне – но во всем остальном она кажется вполне разумным созданием.
После того как Дженни вышла, я повернулся к миссис Джеймисон. Она рассказала мне примерно то же, что поведала Лиззи накануне вечером. Меня снова поразило, как легко Тапли втерся к ней в доверие. Миссис Джеймисон, однако, и сама все понимала; сейчас она, похоже, сожалела о своей наивности.
– В самом деле, я не могу винить Дженни, если кто-то незаметно проник на кухню, ведь я сама сдала мистеру Тапли комнаты, практически ничего не зная о нем. Жаль, что я не могу вам объяснить, как это все получилось, но он показался мне таким симпатичным и безобидным!
Я мрачно подумал, что часто встречался с подобными ему типами в силу своей профессии.
– Миссис Джеймисон, прошу вас, ответьте откровенно: не просил ли мистер Тапли у вас когда-нибудь денег взаймы?
– Нет, что вы, инспектор! – изумилась она. – Конечно нет! Он всегда регулярно платил за комнаты и никогда не просил у меня отсрочки… Да, я впустила в дом мистера Тапли без должных рекомендаций. – Затем она, к моему удивлению, продолжала: – Не думаю, что он – мошенник на доверии… Кажется, так называются такие люди?
Мысленно я согласился с Лиззи. Миссис Джеймисон оказалась вполне разумной женщиной; ее никак нельзя было назвать наивной. Правда, она сдала Тапли комнаты, практически ничего о нем не зная, но, возможно, тогда она решила, что у нее нет оснований ему отказывать. Неужели все мои подозрения насчет мистера Тапли необоснованны?
Я проводил ее до дома. Дженни с унылым видом плелась за нами. Интересно, подумал я, скоро ли она попросит у своей хозяйки-квакерши рекомендательное письмо, чтобы найти себе другое место. Прежде чем уйти, я напомнил женщинам, что они не должны входить в комнаты, которые занимал Тапли. Там ничего нельзя трогать до тех пор, пока полиция не даст разрешение.
– Наверное, сегодня я еще зайду к вам вместе с другим полицейским, – предупредил я. – Мы должны будем внимательно осмотреть комнаты вашего бывшего жильца при дневном свете.
Помимо обыска, мы пока ничего не могли предпринять. Кроме того, я должен был сообщить об убийстве в редакции газет, чтобы новость появилась в вечерних выпусках. Возможно, кому-то что-то известно о произошедшем… Словом, нам пока приходилось полагаться на удачу.
Утром, когда я пришел на работу, сержант Моррис уже поджидал меня. О случившемся он узнал от суперинтендента Данна. Данн приказал ему помогать мне. Хвала небесам, подумал я. Кроме того, я нашел у себя на столе аккуратно переписанный Биддлом рапорт.
– Читали, Моррис? – спросил я у сержанта. – Из этого мальчишки еще выйдет настоящий сыщик!
– Читал, мистер Росс, – мрачно ответил Моррис. – Сдается мне, дело очень грязное, весьма неблагоприятное, как сказали бы вы!
– Возможно, вы и правы, сержант. Покойного окружают сплошные загадки. Не в последнюю очередь меня интересует вот что. Каким образом ему удавалось втираться в доверие к почтенным домохозяйкам? Он без труда снимал у них жилье, а последнюю даже убедил дать ему ключ от входной двери, благодаря чему он мог в любое время входить и выходить, не привлекая к себе внимание! К тому же он не представил никаких рекомендаций, кроме письма от прежней квартирной хозяйки. Одевался он бедно и выглядел жалко. Правда, язык у него был подвешен неплохо, все сразу понимали, что он человек образованный. И все же сама миссис Джеймисон подтвердила, что он появился словно ниоткуда, пришел по объявлению, которое она разместила в местной газете. Что из этого следует? Возможно, прежде он жил где-то неподалеку, а может быть, и нет.
– Судя по тому, что вы о нем рассказываете, он, должно быть, поцеловал камень в замке Бларни в Ирландии и получил дар красноречия, – заметил Моррис.
– У нас нет оснований предполагать, что он ирландец, валлиец, шотландец… да, если на то пошло, и англичанин! Нашей почтенной соседке-квакерше он сообщил, что решил вернуться в Лондон, где жил в молодости. Вот и все, что он ей сказал. Она поверила ему на слово. Но это не значит, что мы должны верить всему, что он наговорил. В том числе и его на первый взгляд ограниченным средствам. Тапли ни разу не пытался одолжить у миссис Джеймисон деньги и не просил повременить с платой за жилье. Он довольно много тратил на книги, пусть даже почти все они выглядят подержанными. Каждое утро он ходил завтракать в кофейню, хотя его хозяйка охотно позволила бы ему питаться у себя дома, не беря дополнительной платы. Он сказал ей, что просто любит читать в кофейне газеты. По вечерам он ужинал с ней.
– О чем они говорили за ужином? – спросил Моррис.
Люди, незнакомые с Моррисом, часто недооценивают его, считая недалеким и туповатым. За такую ошибку уже поплатились многие преступники.
– Не знаю, – ответил я. – Но вы совершенно правы. Если он не рассказывал о себе, то о чем он с ней говорил? О религии? Вряд ли. Миссис Джеймисон квакерша, но в комнате Тапли нет ни Библии, ни других религиозных книг. Моррис, придется спросить ее.
– Она квакерша, говорите? – задумчиво спросил Моррис. – Квакеры – они такие. Склонны видеть лучшее в людях.
– Моррис, она не наивная особа. Я с ней говорил. Она производит впечатление женщины умной и трезвой. Тем примечательнее, что она сдала ему две комнаты.
– Я имею в виду другое, сэр, – ответил Моррис. – Сами квакеры в целом люди неплохие, хотя не скрою, и среди них попадаются заблудшие овцы. Поэтому в других они склонны видеть только хорошее. Квакеры считают наш мир обителью греха, с чем не поспорит ни один полицейский! Но они гордятся… правда, не открыто, ведь гордыня – это грех… так вот, они втайне гордятся тем, что видят хорошее в других. Может, ваша вдова-квакерша доверилась Тапли, потому что заметила в нем что-то такое, чего не разглядели другие.
– Хм… что ж, Моррис, буду иметь вашу версию в виду. А теперь пора сходить к суперинтенденту Данну и выяснить, что думает он.
Мнение Данна было предсказуемым. Мне не нужно было даже слушать его, чтобы знать, о чем он думает. Суперинтендент верил в то, что прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками. Если Данн уже пришел к определенным выводам, разубедить его бывает трудно.
– Что ж, дело, конечно, грязное. Ужасно, когда почтенного джентльмена убивают в порядочном доме у набожной хозяйки, которая уже приказала подать на стол окорок… Но, с нашей точки зрения, Росс, дело выеденного яйца не стоит. К ним в дом влез грабитель. Тапли его спугнул, а может быть, взломщик сам испугался, наткнувшись на читавшего Тапли. От страха преступник схватил первое попавшееся орудие, скорее всего, принесенное с собой… и убил бедного старика, – заключил Данн с довольным видом. Но поскольку он знал меня так же хорошо, как я знал его, он стал ждать моих возражений.
– Признаков взлома нет, – начал я. – Ни одно окно не было вскрыто.
Данн только отмахнулся от моих слов:
– Значит, преступник незаметно проник в дом через кухню, пока служанка отвернулась, и поднялся по черной лестнице… – Данн постучал пальцем по нарисованному мною плану дома, лежавшему на столе. – Итак, он поднялся на второй этаж по винтовой лестнице. И так же он скрылся после того, как совершил свое гнусное преступление. Надо поискать его среди лондонских домушников, Росс! Начните с того, что допросите всех известных взломщиков.
– Но зачем ему было нападать на Тапли, сэр, если Тап-ли тихо читал, сидя в кресле, и даже не заметил, как у него за спиной открылась дверь? Зачем крадучись входить в комнату и ударом валить жертву на ковер? В этом не было никакой необходимости, и, откровенно говоря, такой поступок кажется безумным. Кража со взломом совсем не то, что убийство. В нашей стране за кражу больше не вешают, а за убийство – обязательно!
– Росс, взломщики – существа неразумные. Они способны продумать только способ попасть в дом, и ничего больше. Все остальное сводится к их низменным, преступным инстинктам. – Словно желая подкрепить свои доводы, Данн время от времени кивал.
Однако я сдаваться не собирался.
– Обычно взломщики орудуют по ночам или на рассвете, сэр, когда в доме все спят, – заметил я. – Кроме того, опытный вор-домушник не пойдет на второй этаж, где может попасть в ловушку. Он схватит кошелек, оставленный на столе в гостиной, сунет в карман какую-нибудь ценную безделушку и постарается поскорее сбежать!
Данн начал выказывать признаки раздражения.
– Значит, вы хотите сказать, что преступник проник в дом с единственной целью убить безобидного старика? Тапли разменял шестой десяток; целыми днями он сидел в кофейнях, а вечера проводил за чтением. Судя по всему, он получал какой-то скромный доход, позволявший ему не закладывать и не продавать золотые часы. С другой стороны, он не щеголял в новой модной одежде и ничем не мог привлечь грабителей!
– Вы правы, сэр, все выглядит очень странно, – не мог не согласиться я. – И все же в деле пока очень много белых пятен. Жертва, Томас Тапли, – фигура во многом загадочная. Нам пока ничего о нем не известно, как и его квартирной хозяйке.
Данн вздохнул:
– Вы, разумеется, наведете о нем справки и проверите, в самом ли деле мы столкнулись с предумышленным убийством. Дело действительно очень странное. И все же, Росс, не ищите осложнений там, где их нет, и не тратьте напрасно время и силы. У нас в Скотленд-Ярде не хватает ни того ни другого.
– Мне об этом известно, сэр.
– Вашей соседке, миссис Джеймисон, не следовало сдавать комнаты неизвестно кому, – сердито продолжал суперинтендент, потирая ладонями свои жесткие волосы. – С ее стороны это было весьма неблагоразумно. Она напрашивалась на неприятности – возможно, не на убийство, но явно на какие-то затруднения. Она ведь совершенно ничего не знала о своем жильце! Чего ради она пустила его к себе?
– Сержант Моррис считает, что она, возможно, увидела в нем некие хорошие качества, – осторожно ответил я.
Данн только фыркнул в ответ.
– Жаль, что мне не платят по гинее всякий раз, как очередная обманутая женщина рассказывает мне о своих надеждах! Обычно так случается после того, как мошенник истратит все их деньги, сбежит с няней или окажется двоеженцем! Ваша миссис Джеймисон – не первая, кого вот так обманули, – громыхал Данн, – потому что он показал ей письмо от прежней хозяйки, которая живет… где?
– В Саутгемптоне, сэр.
– Портовый город… – задумчиво заметил Данн. – Кажется, оттуда без труда можно попасть во Францию?
– Я уже думал об этом, сэр. Тапли вполне мог прожить несколько лет за границей. В таком случае понятно, почему он не смог представить иных рекомендаций.
– Возможно, он жил за границей, а может быть, сидел в тюрьме или в сумасшедшем доме. Где его рекомендательное письмо? – Данн метнул на меня свирепый взгляд.
– Пока, сэр, у нас ничего нет. В том числе и его ключа от дома, и мне все больше кажется, что ключ унес с собой убийца. Если так, он просчитался. Миссис Джеймисон собиралась утром же позвать слесаря. Однако ключ указывает на то, что преступник намеревался вернуться и найти что-то очень нужное для него. Мы должны его опередить. К сожалению, мы не знаем, что нужно убийце, и понятия не имеем, что искать!
– Тапли наверняка сохранил рекомендательное письмо от прежней квартирной хозяйки. – Данн встал с задумчивым видом и подошел к окну, где и остановился, глядя вдаль, сцепив руки за спиной и покачиваясь на пятках. Его сверкающие, без единой складки сапоги выглядели новенькими. Я невольно отвлекся и подумал, не жмут ли они ему.
Суперинтендент круто развернулся и посмотрел на меня в упор своими маленькими, но проницательными серыми глазками:
– Росс, найдите письмо от прежней хозяйки! Оно было единственным подлинным рекомендательным письмом, которым располагал покойник. Если он собирался переехать на новую квартиру, он понимал, что письмо снова ему понадобится. Он наверняка сохранил его, помяните мое слово. И еще. Найдите его прежнюю хозяйку в Гемпшире. Возможно, она – наша единственная зацепка.
– Сэр, я собираюсь вернуться в дом миссис Джеймисон вместе с Моррисом и еще раз обыскать комнаты Тапли, – ответил я. – Кроме того, я намерен сообщить об убийствах во все газеты. Важно, чтобы о нем стало известно как можно раньше. Я скажу репортерам, что нам необходимо подтвердить личность покойного и что, возможно, жертва какое-то время жила в Саутгемптоне. Возможно, наша новость вызовет у кого-то интерес. Кроме того, я поручу Биддлу обойти все близлежащие кофейни. Если мы найдем кофейню, в которой Тапли обычно завтракал, его там должны хорошо помнить! Кстати, сэр, Биддл отлично работает. Накануне он действовал выше всяких похвал.
Данн мрачно покосился на меня своими светло-серыми глазками:
– Росс, опыт подсказывает мне, что ваш славный пожилой джентльмен, книгочей, который мухи не обидит, от кого-то или от чего-то скрывался!
То был не первый случай, когда Данн отказывался от ранее усвоенной точки зрения и принимал другую. И все же скорость, с какой он на сей раз изменил свое мнение, смутила меня. Значит, мне уже не нужно допрашивать всех известных взломщиков? Нужно изучить биографию Тапли и искать повод для его убийства. Что дальше? Скорее всего, Данн решит, что с самого начала это было его идеей.
– Есть, сэр! – ответил я.
Я послал констебля в редакции центральных газет и велел позаботиться о том, чтобы известие об убийстве попало в вечерние выпуски. Затем мы с Моррисом поехали на нашу улицу. У миссис Джеймисон работал слесарь, он менял замок в парадной двери. Миссис Джеймисон наблюдала за ним с самым несчастным видом. Я сразу понял, что у нее мало поводов радоваться. Дверь являла собой плачевное зрелище: после того как слесарь извлек старый замок, посередине ее, вокруг только что поставленного нового замка, зияла огромная дыра. Сразу после слесаря ей придется приглашать плотника.
Я объяснил миссис Джеймисон, что, как только работа будет закончена, мы будем ей очень признательны, если она пойдет к нам и несколько часов посидит с моей женой или, может быть, побудет у других знакомых. Нам нужно без помех обыскать дом.
– Вам лучше не оставаться здесь, мадам, – сказал я. – Тогда у нас будут развязаны руки, и мы тщательнее осмотрим две комнаты, которые занимал Тапли. Мне неприятно доставлять вам неудобства, но сейчас я рад возможности видеть вас. Скажите, пожалуйста, когда вы с Тапли ужинали, не рассказывал ли он что-нибудь о себе?
Миссис Джеймисон нехотя отвела взгляд от слесаря.
– Нет, что вы, инспектор, он ничего не рассказывал. Раз уж вы заговорили об этом, он почти ничего мне не говорил… Естественно, я не настаивала!
– Естественно. В таком случае о чем же вы говорили?
Она рассеянно оглядела улицу, как будто надеялась увидеть там нечто, что подхлестнет ее память.
– Мистер Тапли регулярно читал газеты – ни одного дня не пропустил. Должно быть, он брал их в кофейнях или читальнях, потому что никогда не приносил газеты домой. Мы с Дженни непременно бы это заметили… Видите ли, инспектор, я не допускаю в своем доме газет. В газетах печатают совершенно немыслимые репортажи о людях, которые ведут себя самым неподобающим образом. Я бы не хотела, чтобы молодая особа вроде Дженни наткнулась на такой репортаж и прочла его. Девушка в доме, инспектор, – это большая ответственность. Не сомневаюсь, вы меня понимаете, ведь у вас тоже есть служанка.
Миссис Джеймисон не знала Бесси! Запрет читать газеты не помешал бы Бесси слушать сплетни и в особенности самые шокирующие новости. Служанки разработали свою систему оповещения, наподобие телеграфа, и новости в их кругах распространяются со скоростью лесного пожара. Я нисколько не сомневался в том, что Дженни первой узнает все скандальные сплетни и слухи. Моррис был прав. Миссис Джеймисон смотрела на окружающий мир невинными глазами. Дженни наверняка гораздо больше осведомлена о мирских пороках, чем ее хозяйка.
– Итак, – продолжала тем временем миссис Джеймисон, – вечером, если мистер Тапли ужинал со мной, он рассказывал о злободневных событиях, которые, как он считал, могли меня заинтересовать. Наверное, я бы и не знала о том, что происходит в мире, если бы не бедный мистер Тапли. Не поймите меня превратно, он вовсе не говорил со мной о каких-нибудь гнусных убийствах… – Она осеклась и с огорченным видом посмотрела на меня. – Ах, подумать только… ведь теперь пресса ухватится за его убийство!
Я попробовал ее успокоить:
– Но он, может быть, рассказывал вам о международных делах? Или о политике нашего правительства? Я не говорю о скандалах…
– Да, да, вот именно! Более того, он заставил меня понять, в каком прискорбном неведении я пребывала после кончины бедного Эрнеста… – Миссис Джеймисон снова повернулась к слесарю. – Мне будет недоставать мистера Тапли… Вы закончили?
Вначале мне показалось, что она хочет выяснить, закончил ли я со своими расспросами, но потом понял, что ее вопрос обращен к слесарю.
– Да, мэм, – с видимым облегчением ответил тот.
– В таком случае вы можете идти. Я зайду к вашему хозяину и оплачу счет.
Слесарь, дюжий малый с коротко стриженными волосами, приготовился уходить, собрал инструменты в холщовую сумку, похоже очень тяжелую.
– Погодите! – окликнул его я и показал на сумку: – Там старый замок?
– Да, сэр… Хозяйке он без надобности, а мистеру Пиклзу может пригодиться.
– Он работает на мистера Пиклза, – сообщила миссис Джеймисон и пояснила: – Мистер Пиклз – член нашего общества.
– Общества? – не понял я.
– Общества друзей[1], инспектор. Он тоже квакер.
– Понятно, – кивнул я. – Но если не возражаете, замок я пока оставлю у себя. Я напишу вам расписку.
Мне показалось, что оба моих собеседника удивились.
– На что вам замок? – спросил слесарь.
– Пока не знаю, – ответил я. – Но вчера, когда прежний замок еще был в двери, в доме совершили преступление. Пока мы не знаем, как именно сюда проник убийца. Возможно, нам придется осмотреть замок.
– Убийца его не взламывал, – сказал слесарь, беря свою сумку. – Этот замок с подвижными вырезами, открыть его можно только ключом. Самый лучший из всех замков, что сейчас продаются, спросите кого угодно.
– Правда? – удивился я.
– Да, – ответил слесарь. – Один тип уверял несколько лет назад, что взломал такой замок, но на это у него ушло немало времени. Кроме того, он работал, когда его никто не видел. То был специальный замок, который компания выставила на всеобщее обозрение в витрине. Они предлагали двести фунтов тому, кто сумеет его взломать. Значит, и они сами считали его очень надежным. Так вот, тот малый в конце концов взломал замок, но провозился несколько недель. И штука в том, что никто не видел, что он с ним делал, понимаете? Даже в компании не поняли, как он это сделал. Может быть, он взламывал замок несколько раз, а может, и нет. Лично я, – продолжал слесарь, – худо-бедно разбираюсь в замках. Так вот, я не взялся бы взламывать замок, который только что вынул из парадной двери этой леди.
– Оставьте его, где был, – приказала миссис Джеймисон, прерывая поток информации, который я нашел весьма интересным.
Слесарь пожал плечами, поставил сумку со старым замком на землю и зашагал прочь. Я написал расписку и вручил ее миссис Джеймисон, которая пробормотала:
– По-моему, в этом нет необходимости…
– Мадам, по правилам я обязан дать вам расписку на все, что забираю с места преступления.
Мои слова произвели сильное впечатление на миссис Джеймисон. Она сказала, что проведет день у своей знакомой квакерши. В обмен на расписку она протянула мне адрес своей знакомой, написанный на листке бумаги. Я поблагодарил ее за помощь и терпение. Миссис Джеймисон ушла, захватив с собой Дженни.
Проходя мимо меня, Дженни прошептала:
– Я рада, сэр, что мы уходим на целый день. Мне больше не нравится в этом доме. Прямо мурашки по коже! Я вздрагиваю от каждого шороха… Не представляю, как буду здесь спать. А работать как? Меня то и дело тянет оглянуться через плечо.
Как я и предсказывал, Дженни собиралась в скором времени искать себе другое место, заручившись рекомендацией хозяйки-квакерши.
– Если вы уйдете отсюда в течение следующих нескольких недель, вам придется оставить нам адрес своего нового места, – предупредил я, – на тот случай, если вы нам понадобитесь.
– Это еще зачем? – возмутилась Дженни.
– Так полагается, – ответил я.
– Если я поступлю на новое место, вряд ли моей хозяйке понравится, что ко мне с самого начала будут являться полицейские! – искренне, хотя и невежливо заметила Дженни.
– В таком случае советую вам, пока не закончится следствие, остаться здесь.
Дженни закатила глаза. Тут ее позвала хозяйка, и девушка, больше не споря, поспешила за ней.
– Она останется по крайней мере еще на несколько недель, – заметил Моррис, слышавший наш разговор. – У нее не будет другого выхода. Все в округе и так знают, что она работает в доме, где произошло убийство. Убийство и на нее бросает тень! Не скоро ее примут на новое место. Придется ей подождать, пока все утихнет.
Дом был к нашим услугам. Мы поднялись на второй этаж, в комнаты Тапли.
– Моррис, мы ищем письмо от его прежней хозяйки из Саутгемптона… Оно должно быть где-то здесь. Суперинтендент справедливо считает, что Тапли наверняка сохранил его. Кроме того, мы ищем пропавший ключ от дома. Скорее всего, его унес убийца, и теперь он для него бесполезен… Но нам нужно убедиться наверняка, что в доме ключа нет.
Мы искали под коврами. Выдвигали ящики письменного стола и проверяли, не приклеено ли что-нибудь к их днищу. В конце концов письмо нашлось там, где его, скорее всего, спрятал сам Тапли: в книжном шкафу. Нам пришлось вытащить все книги по очереди и пролистать их, но мы все же нашли письмо прежней квартирной хозяйки в томике стихов Уильяма Купера. Томик был переплетен в зеленую материю, и я велел себе не забыть вымыть руки перед едой. Мышьяк теперь реже используется при изготовлении зеленой краски, так как всем известно, что яд способен проникать через кожу. Однако при изготовлении старых переплетов его еще использовали…
