Энн Грэнджер
Как холодно в земле

Глава 3

– Здравствуйте, Алан! – жизнерадостно приветствовал Маркби доктор Фуллер. – Не много же времени прошло с нашей последней встречи. И где вы только их находите? Нам с вами следует пообщаться не в рабочей обстановке – просто чтобы восстановить равновесие. Приходите к нам как-нибудь, а? Эллен будет очень рада. У нас опять намечается небольшой званый вечер, на этот раз в компании с Иоганном Себастьяном Бахом.

Маркби что-то промычал и втянул носом воздух. Как всегда, пахло в прозекторской просто ужасно: какой-то тошнотворно-сладкой химией типа формальдегида. Маркби ненавидел это место. Он ненавидел отмытый до блеска кафель, нестерпимо яркие белые лампы и аккуратно расставленные по металлическим полкам сверкающие стеклянные емкости.

– Вы нашли интересный труп, – сказал Фуллер, славившийся спокойным, беспристрастным и даже в какой-то мере положительным подходом к своей работе. – И в интересном месте. Я всегда подозревал, что работа на стройке очень увлекательна.

Фуллер не позволял работе вмешиваться в свою жизнь. У него была семья. Он не приходил после работы в пустой дом. Маркби поджал губы. Патологоанатом сел за стол, раскрыл папку и стал листать ее своими отмытыми до хруста, привыкшими к точным движениям пальцами. При этом он тихо насвистывал. Маркби узнал отрывок из Вивальди. Фуллер был восторженным поклонником классической музыки и играл на скрипке. Его жена играла на фортепиано. Каждый из его одаренных, невыносимо самоуверенных детей на чем-либо играл. Они устраивали музыкальные вечера, на которые приглашали всех знакомых. Маркби, страдавший почти полным отсутствием музыкального слуха, как-то высидел один такой вечер и теперь ни за какие миллионы не согласился бы повторить эксперимент.

– По правде говоря, – продолжил Фуллер, – когда я приехал на место происшествия, то подумал, что его принесли в жертву.

– Что? – ошеломленно воскликнул Маркби. С юмором у Фуллера временами творились странные вещи. От патологоанатома можно ждать склонности к могильным шуткам, но сказать такое – чересчур даже для Фуллера.

– Это распространенный древний магический ритуал – принести человека в жертву и зарыть его под фундаментом нового дома. В Англии даже в эпоху Тюдоров считалось нормой закопать под порогом кошку или собаку. Кстати, вы еще не выяснили, кто этот парень?

– Нет еще. А что вы мне можете сообщить? – сказал Маркби. Ему не терпелось поскорее убраться из прозекторской. Жертвоприношения… этого еще не хватало! Он бы прекрасно обошелся и без такого рода шуток.

– Белый мужчина. От тридцати до тридцати пяти лет. Только начал лысеть. Вес в норме. Находился в хорошей физической форме.

– В такой форме, какую можно ожидать от профессионального спортсмена? Или от человека, который, к примеру, регулярно играет в сквош?

– Дружище, всякого рода измышления – это не по моей части. Как он поддерживал форму, для меня загадка. Я просто констатирую факт. Так, идем дальше. Старый шрам от вырезанного аппендикса. Зубы плохие – многие запломбированы, на нескольких золотые коронки. Не похоже, что занимался физическим трудом – ладони без мозолей, ногти ухоженны.

– Что значит – ухоженны? У него маникюр или они просто аккуратно подстрижены?

– Понятия не имею, Алан. Откуда мне знать? Вы что думаете, мне в свободное от работы время делать нечего, кроме как ходить по салонам красоты? Посмотрите сами и составьте собственное мнение.

– Ладно. Когда и как он был убит?

– Он был обнаружен в понедельник утром. Я бы предположил, что смерть наступила в пятницу вечером. Процесс окоченения протекает всегда по-разному. Обычно окоченение начинается часа через два с момента смерти и проявляется в первую очередь на челюстных мышцах и веках. Именно поэтому, когда человек умирает, ему сразу закрывают рот и глаза. В том случае, если он боролся со своими убийцами, окоченение могло начаться несколько быстрее. Для того чтобы окоченение охватило все тело, обыкновенно требуется около двенадцати часов. Оно длится примерно столько же и полностью проходит еще через двенадцать часов. Оно может продолжаться несколько дольше, если труп лежит в очень холодной почве. Но оно полностью прошло к тому времени, когда экскаватор откопал его. У него на спине я обнаружил ясно видимые фиолетовые пятна, похожие на синяки. Они образуются оттого, что кровь в мертвом теле под воздействием гравитации собирается в самых нижних сосудах тела. Отсюда мы делаем вывод, что он был похоронен лицом вверх. Кстати, бывает, что такие пятна принимают за синяки, полученные в результате удара. Настоящих синяков у него нет. Однако тело еще совершенно не начало разлагаться. Поэтому я бы сказал, что смерть наступила не позже раннего утра субботы и не раньше, скажем, восьми-девяти часов вечера пятницы.

– Значит, его похоронили в ночь с пятницы на субботу. – Размышляя, Маркби подошел к окну и стал смотреть на припаркованные снаружи машины. – Вероятнее всего, его похоронили перед рассветом, в сумерках. Позже – слишком рискованно. В выходные рабочих на стройке не бывает, но многие люди сейчас гуляют в тех местах. Используют последнюю возможность – скоро там все исчезнет под асфальтом. Я и сам так поступил – и вот что из этого вышло. – Он вздохнул.

Фуллер тоже вздохнул, не переставая насвистывать.

– Нашли его одежду? Нет еще? Окоченевший труп довольно трудно раздеть.

– Я это понимаю. Его раздели – наверное, чтобы избавиться от улик на тот случай, если что-то пойдет не так и его все-таки обнаружат, – и довезли до места захоронения прежде, чем наступило окоченение. Принимая во внимание, что на это у них было примерно четырнадцать часов, они могли приехать издалека. Итак, пока мы не имеем ни малейшего понятия, где его убили. Что насчет причины смерти?

– Так, сейчас посмотрим… Тара-тира-тарара… – Его несколько раз ударили по затылку – чем бы вы думали? – тупым орудием и проломили череп здесь и здесь… – Фуллер поднес рентгеновский снимок к падающему из окна свету и кончиком ручки показал места переломов. – Что привело к обширному кровоизлиянию в мозг.

– Стало быть, его забили до смерти.

– Нет. – Заметив удивление на лице Маркби, Фуллер повторил: – Нет. Он умер не от побоев. Если бы его вовремя доставили в больницу, то в принципе его можно было спасти. Я говорю «в принципе», потому что вероятность этого невелика. При отсутствии своевременного медицинского вмешательства, включающего в себя срочную операцию, он бы непременно скончался от полученных повреждений. Но формально в данном случае мы имеем иную причину смерти. – Фуллер положил рентгеновский снимок обратно в папку и принялся скрупулезно выравнивать лежащие в ней листы бумаги.

Маркби беспокойно потоптался на месте.

– Ну давайте, не тяните.

Спокойно и даже почти весело патологоанатом сказал:

– Я обнаружил явные следы земли у него в легких.

Воцарилось молчание. К горлу Маркби подкатила тошнота. Он справился с ней усилием воли. Он ощутил какой-то атавистический, инстинктивный ужас – тот ужас, какой человек с древнейших времен испытывает перед самым страшным из концов.

– Господи боже мой, – слабым голосом произнес он. – Вы в этом уверены?

– Да, вполне. Земля в легких и носовых ходах. Криминалистическая экспертиза покажет точно, но я и без нее уверен, что это земля с того участка, где он был найден. – Фуллер аккуратно закрыл папку. – Вот так, Алан. Его похоронили заживо. В этом нет никаких сомнений. Он задохнулся в своей могиле.

– Ну чего ты, Алан! – сказала Лора. – Ну чего ты куксишься! Чтобы это приготовить, Пол целый день провел на кухне.

Маркби уставился в тарелку и без особого успеха попытался сообразить, что это за сосиски угадываются в густой темной подливе.

– Alouettes sans têtes! – объявил Пол, который писал книги по кулинарной тематике и вел программу на телевидении. Он никогда не упускал случая попрактиковаться на своей семье и друзьях. – Буквально это означает «жаворонки без голов», но на самом деле это мясной фарш с луком и грибами, завернутый в тонкие ломтики телятины и приготовленный в соусе из грибов и белого вина.

– Нет, ты не подумай, пахнет очень вкусно, – заверил Маркби зятя. – И выглядит… э… интересно. Просто сегодня у меня был плохой день.

– А ну-ка выкинь свою полицейскую работу из головы! – велела ему сестра.

Маркби уныло поглядел в тарелку.

– Слушай, Пол, ты не будешь сильно против, если я съем этих «жаворонков» как-нибудь потом? Если не сложно, поставь их в холодильник, что ли.

– Да, конечно. Ничего страшного. Знаешь что? Давай я лучше принесу тебе пудинг с патокой. Он должен быть очень вкусным.

– У меня тоже бывают неприятности на работе, – упорствовала Лора. – Адвокаты тоже в такие ситуации попадают – не дай бог никому! Но я научилась выбрасывать мысли о работе из головы, когда прихожу домой.

– Ну, у тебя ведь есть семья… – начал оправдываться Маркби, но тут же прикусил язык. Он понял, что не стоило ему этого говорить, но было уже слишком поздно. Лора с готовностью подхватила тему – она поднималась так часто, что уже навязла у Маркби на зубах.

– Алан, я замечаю, что с тех пор, как Мередит уехала в Лондон, ты места себе не находишь. Ты скучаешь по ней. Признайся, что это так.

– Да, скучаю. Но отказываюсь от еды не из-за этого, а совсем по другим причинам. И они не имеют к Мередит ровно никакого отношения.

– Может, и так. Но ведь я же не слепая – я вижу, что с тобой творится. Во имя всего святого, умерь свою гордость. Позвони ей и пригласи ее на несколько дней в Бамфорд.

– Моя гордость тут совершенно ни при чем! – раздраженно возразил Маркби.

– Еще как при чем! Уязвленное мужское самолюбие. «Если бы я ей в самом деле нравился, она бы не уехала»… и так далее, и тому подобное… Я не вчера родилась! Думаешь, я не понимаю, что у вас, мужчин, в головах творится? Пойми ты, Алан, у нее важная, ответственная работа, она не могла продолжать каждый день ездить отсюда в Лондон – это же ужас как тяжело! Ей предложили квартиру, и она в ней поселилась. Но это совсем не значит, что она дала тебе от ворот поворот!

– Лора… – начал Маркби и, не найдя слов, замолчал.

Пол гремел чем-то в кухне. Что-то с грохотом упало на пол, и кулинар выругался.

– Как дети? – спросил Маркби. Он был решительно настроен сменить тему.

– Хорошо. Эмме поставили скобку на зубы, а Викки упала с велосипеда. Мэтью совсем перестал учиться. Целыми днями только и делает, что мяч гоняет. Мальчишка, чего еще от него ждать? То есть с ним тоже все нормально.

– А я не хочу детей, – серьезно сказал Маркби. – И никогда не хотел. Даже когда был женат на Рейчел. К счастью, мы с ней не успели завести ребенка – иначе все было бы гораздо сложнее.

– Ну-ну, рассказывай! Посмотрим, как ты запоешь, когда ребенок у тебя все-таки появится.

– Никогда этого не будет. Я уже стар для таких дел.

– Чепуха! Сколько лет Мередит?

– Лора! Сколько можно повторять – мы с ней ничего такого не планировали.

Из-за двери показалась голова Пола.

– Пудинг упал на пол. Большую часть удалось спасти, но я тебя пойму, если ты скажешь, что предпочел бы мороженое.

– По правде говоря, я бы с удовольствием выпил просто кофе, – откровенно сказал Маркби.

Лора положила локти на стол и подперла подбородок сплетенными пальцами. Ее длинные светлые волосы волной спадали на плечи. Недавно она сменила очки на контактные линзы. «Какая у меня замечательная сестра, – подумал Маркби. – Умная, красивая. Жаль только, что ей в голову запала навязчивая идея жениться на Мередит». Не то чтобы Маркби сам втайне об этом не мечтал, но тут все, к сожалению, не так просто. А Лоре этого не объяснишь. Не стоит и пытаться.

– Простите за неудавшийся ужин! – Пол вернулся из кухни. – Пудинг я все-таки выбросил. Кофе на огне. Может быть, сыру?

– Нет, спасибо. Не обижайся, что я не смог оценить по достоинству твоих «безголовых жаворонков».

– Да брось ты! Ведь мы с Лорой устроили все это безобразие, чтобы заранее тебя отблагодарить. Десять дней присматривать за домом – это большая услуга. Спасибо тебе за то, что согласился.

У Маркби упала челюсть. Он с нескрываемым ужасом смотрел на улыбающегося Пола.

– Алан! – воскликнула Лора. – Ты что, забыл?

– Э… да, забыл. Извини.

– Но мы же давным-давно договорились! Помнишь, я говорила, что место в туристическом лагере нам удастся зарезервировать только в том случае, если мы поедем туда перед Пасхой? И я предупредила, что мы вернемся через два дня после Пасхи. Алан, как ты мог? Я рассчитывала на тебя!

– Да-да, теперь вспомнил. Мы просто слишком давно об этом договаривались. Я уже успел забыть. Надо было напомнить. Но не волнуйся, в течение этих десяти дней я найду время заехать и проверить, как тут и что. Но надо сказать, работы у меня сейчас выше головы: мы расследуем две смерти, одна из которых – определенно убийство.

Лора вздохнула.

– Я надеялась, что ты не один раз заедешь. Но я понимаю: занят – значит, занят. Просто в последнее время на нашей улице часто вламываются в пустые дома – скорее всего, ты и сам это знаешь из разговоров в участке. Сюзи Хейман – она живет в соседнем доме – естественно, не откажется присмотреть за домом, но она недавно в Бамфорде и может растеряться, если возникнет какая-нибудь непредвиденная ситуация. К тому же она работает на полставки на американской военной базе. Мне не очень хочется ее утруждать. На самом деле я рассчитывала, что ты эти десять дней поживешь у нас.

– Лора, я бы с радостью, честно, но не могу. Мне придется дать всем коллегам новый домашний номер, и половина из них его тут же потеряет или забудет. Дополнительные заботы мне сейчас очень некстати. Я не могу просто так взять и переехать. У меня теплица на заднем дворе. Она обошлась мне в целое состояние. Я не могу бросить ее на произвол судьбы и поселиться у тебя. Я должен постоянно следить за температурой. Я поставил туда небольшой масляный обогреватель… – Он замолк, потому что Лора и Пол ничего не смыслили в садоводстве, и было трудно ожидать, что они войдут в его положение.

Лора разочарованно отвернулась.

– Так не пойдет. Понимаешь, нам нужна няня для дома – как для ребенка. Кто-нибудь, кто согласится устроить себе десятидневный отпуск, во время которого в свое удовольствие поживет здесь.

– Ты о ней? – спросил Пол.

– О ней, о ком же еще, – спокойно ответила Лора. – О Мередит.

– Ты что, с ума сошла? Она же в Лондоне! – взвыл Маркби. – Трудится на своей важной, ответственной работе в министерстве иностранных дел!

– Она в Лондоне уже почти три месяца. Голову могу дать на отсечение, она не упустит возможности провести несколько дней за городом. Возможно, она еще ничего не запланировала на Пасху. Вот и приедет на пасхальные каникулы. Пожалуй, позвоню ей и спрошу.

– Нет, не позвонишь! – отрезал ее брат.

– Ну, тогда сам позвони и спроси!

– Ни за что! И думать об этом забудь. Без обид, Лора, но иногда тебя посещают такие бредовые идеи! Попросить Мередит приехать и присмотреть за домом! Да зачем ей это надо, скажи ты мне!

– Ну, не знаю… – сказала Лора и мягко улыбнулась. – Может быть, она просто захочет помочь. А заодно устроит себе небольшой отпуск. Сменит обстановку. Что-то в этом роде.

Глава 4

Проснувшись следующим утром, Маркби определенно не собирался звонить Мередит. Он не забыл предложение сестры, но, как он решительно сказал себе в душе, оно было просто неприемлемо. Она откажется, убеждал он себя за бритьем. Или еще хуже: согласится, но не потому, что хочет его увидеть, а чтобы сделать одолжение Лоре, с которой она очень хорошо ладила. После этого его мысли понеслись такими странными кругами, что он испугался и вообще прекратил думать о Мередит. Для этого не потребовалось особых усилий, поскольку вдобавок к продолжающемуся расследованию смерти Линдси в его мозгу теперь острым гвоздем сидело убийство мужчины, чей труп был обнаружен на стройплощадке.

Линдси была из местных жителей, ее опознали сразу же, а в этом деле полиции по-прежнему не удавалось установить личность убитого. У них не было абсолютно никаких наколок. Его внешность не подходила ни под одно из описаний пропавших без вести. Обнаруженная в его носовых ходах земля действительно оказалась с места захоронения – как и предсказывал патологоанатом. Не было найдено ни одной улики, которая указала бы на то, где именно жертву ударили по голове. Следы вокруг его могилы были сфотографированы и приобщены к делу. Все они были оставлены резиновыми сапогами или тяжелыми рабочими ботинками. Некоторых владельцев обуви уже отследили и исключили из списков подозреваемых, но у криминалистов осталась еще целая коллекция «неопознанных» следов, которые, скорее всего, уже никогда не пригодятся следствию. Как справедливо заметил Стив Уэзерол, на стройку каждый день приходит множество людей, и почти все они надевают для этого случая резиновые сапоги. Стив сам всегда так поступает. Часто наведываются мальчики на побегушках из фирмы-застройщика, землемеры, чиновники из дорожного департамента и городской управы, представители служб электро-, газо– и водоснабжения, мастера из телефонных компаний, наблюдатели из всевозможных ведомств. Кроме того, по участку постоянно слоняются водители грузовиков, потенциальные покупатели и просто посторонние люди, пришедшие поглазеть на стройку. В понедельник сам Маркби, например, относился к последней категории.

– Если тебе нужны следы, – сказал Стив, – то ты по адресу!

Анализ следов автомобильных шин также не принес никаких результатов, однако исключил большинство из них из расследования. Для Маркби это означало, что убитого довезли на каком-то транспортном средстве до конца новой дороги, затем вытащили из машины и на руках дотащили до места захоронения. Следовательно, среди всего этого множества следов присутствуют и следы тех, кто его нес. Но как их определить? Здравый смысл подсказывает, что нужно искать глубокие отпечатки, – ведь убийцы шли с тяжелым грузом.

Но на стройке люди очень часто переносят какие-либо тяжести, и таких отпечатков было найдено очень много, самых разных, глубиной от двух дюймов до более чем восьми. К тому же, как назло, в воскресенье ночью прошел сильный дождь, он до блеска отмыл дорогу и стер или размыл многие следы, еще больше запутав картину.

Маркби еще раз допросил Шона Дэйли – экскаваторщика, который обнаружил тело, – и Джерри Герси, прораба на участке. Дэйли еще не оправился от шока, и четких показаний у него получить не удалось. Он не заметил ничего необычного. Все канавы похожи друг на друга. Он просто делал то, что ему велели. Взглянув на фотографию мертвого мужчины, он весь затрясся как в лихорадке. Маркби попросил несчастного не уезжать из города и оставил его наедине со своим потрясением.

Разговор с Герси тоже не принес никакой пользы. Прораб представлял собой совсем не тот тип человека, от которого можно ожидать какой-либо помощи. Ему явно сильно не нравилось, что вся работа остановилась, а по стройплощадке шныряет полиция. Он воспринял вопрос Маркби о том, какие меры безопасности предпринимаются в то время, когда на стройке никого нет, как личное оскорбление.

– По-вашему, мы должны охранять эту чертову стройку круглые сутки? Видите огороженный участок? Там мы запираем технику, чтобы по ней никто не лазил. А чего вы ждали? Что тут у нас забор под напряжением и сторожевые псы?

Маркби подошел к высокому забору из проволочной сетки.

– Вы все сюда убираете? Лопаты, носилки, другой ручной инструмент?

Герси угрюмо ответил, что да, они все убирают под замок.

– Иначе утром ничего не останется!

Это означало, что тот, кто вырыл могилу, принес лопату с собой, и поэтому не было большого смысла в том, чтобы осматривать инструмент со стройки. Маркби все же велел сержанту Пирсу взглянуть на него, но скорее для проформы, потому что после выходных весь инструмент уже побывал в работе, и даже если на нем присутствовали следы крови или отпечатки пальцев, то теперь они наверняка исчезли.

Герси наступал Пирсу на пятки и брюзгливо и занудливо повторял, что весь инструмент находился под замком с раннего вечера пятницы до раннего утра понедельника.

– Вы тут ничего не найдете! У нас работы невпроворот, нам только и не хватало, чтобы копы путались под ногами! Я же не виноват в том, что этого парня закопали у меня на стройке. Сколько вы тут еще будете болтаться? Что вы рассчитываете найти? Я вам сразу могу сказать, что ни хрена вы не найдете. Мне сейчас надо строить кирпичную стену – и как, скажите на милость, мне это сделать без инструментов? Так что, когда закончите их обнюхивать, господин Шерлок Холмс, – Герси завершил свои словоизлияния ироническим пассажем, – мы были бы вам о-очень признательны, если бы вы вымелись отсюда и дали нам спокойно работать!

Герси мог стать для полиции настоящей головной болью. Он не имел возможности совсем запретить им находиться на стройке, но легко мог сделать их пребывание там невыносимым. Существует множество способов портить людям кровь, и Герси знал их все. Маркби сидел за столом у себя в кабинете и смотрел на фотографию, предназначенную для распространения среди полицейских. Патрульные и детективы будут показывать ее жителям города в надежде, что кто-нибудь опознает убитого.

Фотография тоже оставляла желать лучшего. С первого взгляда было видно, что на снимке запечатлен труп. С него смыли грязь и кровь, но все равно его лицо было лицом мертвого человека. Всякое выражение отсутствует, глаза закрыты, щеки ввалились. Маска из папье-маше, больше ничего. Скорее всего, он сейчас кажется более худым, чем при жизни. Как-то Маркби довелось осматривать тело известного всему городу кутилы, которого постигла безвременная – или, наоборот, как думали многие, вполне своевременная – кончина. Его поразил неожиданно величественный вид трупа. Смерть высушила и подобрала его одутловатые щеки, замазала мешки под глазами, прикрыла веками мутные зрачки, которые благодаря давнему знакомству с пороком приобрели отвратительный тусклый блеск. Его губы потеряли кровавый оттенок, а брюзгливое, пресыщенное выражение сменилось чем-то вроде умиротворения.

Это лицо тоже было лицом мертвеца. Оно не говорило абсолютно ничего. В некоторых религиях во время заупокойной службы священник обращался с речью к усопшему, лежащему в освещенном свечами гробу. Его вопросы всегда были риторическими. Даже если покойный в своих загробных странствиях и нашел ответ на вопрос, существует ли Бог и бессмертие души, он не мог поведать его никому из живущих. И все же что-то в этом лице беспокоило Маркби. Он не знал, что именно. Какая-то мысль скреблась в его мозгу, но ему никак не удавалось ухватить ее.

Маркби созерцал фотографии уже минут пять, а может, и больше, когда в кабинет заглянул сержант Пирс. Он тактично кашлянул.

– Сэр, к вам пришел мистер Ньюман, подрядчик. Его фирма занимается строительством домов в том районе. – Понизив голос, Пирс добавил: – На него сильно наседает компания-застройщик. Он говорит, что в случае задержки должен будет выплатить большую неустойку. Сегодня утром он побывал на стройке, и теперь чуть не брызгает слюной от ярости. Как я понял, у них там то ли забастовка, то ли еще что. А Герси – это вообще какое-то чудовище. Я уж и не знаю, что с ним делать.

– Да? – Маркби перевернул фотографию и положил ее в канцелярский лоток. – Ну что же, пригласите сюда этого мистера Ньюмана.

Ньюман был владельцем местной строительной фирмы и довольно известным в городе человеком, но Маркби никогда не встречался с ним лично. Не скрывая любопытства, он оглядел дородного лысеющего мужчину, энергичной походкой вошедшего в кабинет. Настороженное выражение глаз Ньюмана плохо сочеталось с его самоуверенным видом. Он протянул Маркби руку и сказал:

– Рад познакомиться, господин старший инспектор. Надеюсь, мы сегодня же разберемся с возникшим недоразумением. Работа на участке стоит с самого понедельника. Уверен, мне не нужно объяснять вам, что эта задержка причинила нам не только неудобства, но и значительные убытки. У нас очень сжатые сроки…

– Мы там уже закончили, – спокойно сказал Маркби. Он поднялся с кресла, чтобы поздороваться с посетителем. Теперь он снова сел и показал на пухлую папку, лежащую на столе. – Мы сделали фотографии, сняли следы шин и ботинок, взяли образцы грунта. Вы можете продолжить работу.

– Да-да, я понимаю, но рабочие… – Ньюман нервно потер ладони. На пальце у него блестело массивное золотое кольцо. Обручальное? «Нет, не та рука», – отметил Маркби. – Конечно, я понимаю, что ваши люди делали свою работу, но они допросили каждого рабочего на стройке, и некоторым из них… это не понравилось.

– Да? А почему? Ведь это формальная процедура, ничего больше. Мы обязаны были всех допросить.

На лице Ньюмана промелькнуло испуганное выражение, и он поспешил исправить ложное впечатление, невольно произведенное его словами:

– Ну конечно, формальная процедура! Я и не имел в виду ничего такого. Никто из них не имеет никакого отношения… Да черт побери, некоторые из них просто не любят полицейских! В конце концов, вы же должны это понимать…

– Я не налоговый инспектор, – пожав плечами, сказал Маркби, – и не представитель министерства социальной защиты.

– Я попросил бы вас не делать подобных намеков! – воскликнул Ньюман. – Мы не занимаемся такими делами! Ни на одном из наших участков! Все наши рабочие соответствующим образом зарегистрированы для выплаты налогов и страховых взносов. Я просто хотел сказать, что они нервничают, когда им приходится разговаривать с полицейскими. Они опасаются, что их обвинят в том, чего они не совершали. Моя компания-заказчик чрезвычайно заинтересована в том, чтобы не возникло никакой задержки. Вы же знаете, как все работает. Им в затылок дышат банки, поэтому они дышат в затылок подрядчику…

– А вы, в свою очередь, решили подышать в затылок мне? – улыбаясь, спросил Маркби.

– Нет… ну хорошо – да, именно так! Откровенно говоря, я просто боюсь, что рабочие разбегутся кто куда. Из-за этого злосчастного происшествия участок приобрел дурную славу. Вы даже не представляете себе, насколько строители суеверны. А ирландцы вообще всегда работают стабильными бригадами – вместе приезжают на стройку, вместе уезжают. По всей стране так. Если один снялся с места, другие могут последовать за ним. Дэйли – Шон Дэйли, экскаваторщик – уже бросил участок.

– Что? – ошеломленно воскликнул Маркби. – Но мы же еще с ним не закончили! Он нужен нам для дальнейшего допроса. Я велел ему не уезжать. Вы не знаете, куда он направился?

– Нет, к сожалению, не знаю, – нахмурившись, сказал Ньюман. – Простите. Никто не думал, что он может вам понадобиться. И в любом случае, мы не смогли бы его задержать. Я понимаю, вам нужно было сразу сообщить, но, по правде говоря, голова у меня была забита совсем другими вещами. Да я и узнал обо всем уже после того, как он отбыл. Кстати, если будете его искать – у него старый «форд-капри». Я видел, как он ставил его у своего вагончика. У нас некоторые рабочие живут в вагончиках примерно в четверти мили от того места… где все случилось.

– Вы имеете в виду, от того места, где было найдено тело?

– Да. Дэйли жил в вагончике вместе с рабочим по фамилии Риордан. Этот Риордан сообщил мне сегодня утром, что Дэйли мучили кошмары с тех пор, как он откопал мертвеца. Он думал о нем все время и даже есть не мог. Он сказал Риордану, что не может больше этого вынести. Рано утром он пришел в расположенный на участке офис и сказал, что увольняется. Это было еще до того, как я туда приехал. Он должен был оставить свой почтовый адрес, потому что мы ему еще не все выплатили. Вам нужно будет уточнить это у начальника строительства.

Маркби сделал запись в настольном блокноте, чтобы не забыть как можно скорее послать Пирса разобраться с побегом Дэйли.

– Кстати, – сказал он, – раз уж мы так подробно обсуждаем действия полиции на стройплощадке, – вы не могли бы попросить вашего прораба вести себя хоть немного повежливее? Не то чтобы он у нас на подозрении, но понимаете, очень трудно работать, когда кто-то постоянно жалуется, язвит и наотрез отказывается помочь хоть в чем-либо.

– А, вы про Джерри Герси, – немного смущенно сказал Ньюман. – С ним нелегко иметь дело. Я попытаюсь на него повлиять.

– Хорошо. А теперь, мистер Ньюман, я бы хотел показать вам фотографию – если вы не возражаете. – Настороженность в глазах строителя сменилась тревогой, и Маркби успокаивающе добавил: – В этом нет ничего страшного. Тело находится в приличном состоянии, если можно так выразиться.

– Ну хорошо… я посмотрю, – с видимой неохотой сказал Ньюман.

Маркби взял фотографию из канцелярского лотка и положил ее перед посетителем. Внимательно посмотрев на нее, Ньюман достал платок и промокнул уголки рта, затем покачал головой. Маркби подумал, что оценка состояния трупа зависит от того, насколько часто человек сталкивается со смертью. Полицейские со временем вырабатывают в себе высокую устойчивость к неприятным зрелищам. А Ньюману, возможно, за всю жизнь не довелось увидеть мертвого человека.

– Никогда его не видел! – хрипло произнес Ньюман.

– По словам Стива Уэзерола, если бы траншеи под фундамент были окончательно готовы и их не требовалось бы углубить, его никогда бы не обнаружили.

– Да, так и есть. В тот день мы планировали залить фундамент.

– Значит, тот, кто похоронил там его, рассчитывал, что примерно через двадцать четыре часа тело окажется под полутораметровым слоем бетона. А потом над его могилой будет построен дом.

– Два дома, если быть точным, с одной общей стеной. Четыре спальни, две ванные комнаты – одна смежная со спальней.

Последнюю фразу Ньюман произнес автоматически и поэтому слегка смутился:

– Простите. Я не собираюсь вам ничего продавать. – Он устало потер лоб. – Этот случай сослужил нам очень дурную службу. Совсем не такая реклама заставляет покупателей выстраиваться в очередь. Позицию компании-застройщика тоже можно понять. Будет большая удача, если им удастся привлечь новых клиентов! А те, кто заинтересовался покупкой этих домов, но еще не связал себя никакими обязательствами, откажутся от покупки, будьте уверены! Ну кто, скажите, захочет купить дом, построенный на участке, где был зарыт труп? Скорее всего, они прикажут нам засыпать все канавы и засеять все травой. Сделаем там площадку для отдыха. А денежки помашут нам ручкой. В этой компании все очень расстроены произошедшим, господин старший инспектор, и они ведут себя так, будто это я во всем виноват!

Маркби кивнул, давая понять, что принял жалобы Ньюмана к сведению.

– Скажите, вы когда-нибудь замечали на стройплощадке или рядом с ней каких-либо подозрительных лиц?