Энн Грэнджер
Убийство в приличном обществе
A BETTER QUALITY OF MURDER
Copyright © 2010 Ann Granger
© Перевод, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Художественное оформ ление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Глава 1. Инспектор Бенджамин Росс
Однажды я встретил человека, который собирался совершить убийство. Конечно, заранее я ничего не мог предугадать, как, наверное, и сам будущий убийца. Преступление вполне могло остаться всего лишь смутной мыслью, дурным сном, игрой воображения. И даже задумай он черное дело, он вполне мог испугаться, прийти в ужас. А может, его оттолкнуло бы от края пропасти вполне естественное отвращение. Достаточно было одного слова. Я мог бы удержать его, если бы, например, спросил, куда он направляется, или посоветовал не забывать об осторожности, то есть поступил так, как положено поступать стражам порядка. У него оставалось достаточно времени, чтобы все обдумать. Заговори я с ним, и он, возможно, отказался бы от своего ужасного замысла. Но мы с ним разминулись, и в результате погибла женщина.
Я перешел в уголовный розыск, прослужив в полиции совсем недолго, всего пару лет. Поводом стала Всемирная выставка 1851 года. Мне полагалось смешаться с толпой и ловить карманных воров и фальшивомонетчиков среди посетителей огромного Хрустального дворца в Гайд-парке. Вначале я добился кое-каких скромных успехов, но вскоре понял, что представители так называемого криминального мира способны вычислить стража порядка практически мгновенно, стоит ему появиться, независимо от того, в форме он или в штатском.
Как бы там ни было, с тех пор я служу в уголовном розыске, штаб-квартира которого располагается в Скотленд-Ярде; со временем меня повысили, и я стал инспектором. Не хочу хвастать, но, по-моему, это совсем неплохо для парня, начавшего трудовую жизнь дверовым[1] на шахте в родном Дербишире. Именно оттуда я приехал в Лондон искать счастья.
Всемирная выставка произвела на меня сильное впечатление. Мне и раньше доводилось видеть всякие машины и механизмы, но я и представить себе не мог те чудеса, которые показывали в Хрустальном дворце. Вниманию публики предлагались всевозможные замечательные изобретения. Посетители любовались роскошной мебелью и домашней утварью, достойной самой королевы. Там было все, о чем можно только мечтать; по обширной территории гостей возил настоящий паровоз.
Однако на выставке не хватало одного экспоната или, точнее, явления, которое играет в жизни Лондона большую роль. Оно напомнило о себе в тот вечер, когда я шестнадцать лет спустя возвращался домой с работы. Дело было в начале ноября 1867 года. Ничего подобного нельзя найти ни в одном другом городе мира. То, о чем я говорю, сделано не из металла, дерева, фарфора, глины или материи; оно не зародилось в головах ученых или ремеслен ников. Явление, о котором идет речь, не обгоняет вас, грохоча, изрыгая клубы дыма и плюясь маслом. Оно не отличается красивой окраской, так как бывает либо грязно-желтым, либо тускло-серым. Оно молчаливо и образуется от испарений большого города. Я имею в виду лондонский туман.
Лондонский туман похож на живого зверя. Он неожиданно подкрадывается к вам и вдруг окутывает со всех сторон. Забивает рот и нос, вползает в горло. В тумане ничего не видно. Иногда он такой густой, что играет с прохожими шутки. Кажется, что его можно ухватить, как вату. Но поймать его, конечно, невозможно. Он просачивается между пальцами, и только отвратительный запах липнет к одежде, волосам и коже. От него бесполезно прятаться. Даже если вбежать в дом и захлопнуть за собой дверь, туман проникнет за вами в гостиную.
В тот день туман сгустился ближе к вечеру; к четырем часам его липкие щупальца протянулись из центра Лондона до самых городских окраин. Работы у нас было мало, что, наверное, объяснялось плохой погодой. Даже воры и бандиты в туман предпочитают отсиживаться дома. Сидя в своем крошечном кабинете, я наблюдал в окно за тем, как город накрывает густая пелена. Солнце изредка показывалось из-за толстой серой завесы, постепенно клонясь к закату. Наступили сумерки. В здании благодаря газовому освещению было вполне светло, но за окнами хозяйничал туман. Он словно смеялся над нашими попытками отгородиться от него. Приходившие с дежурства констебли кашляли и уверяли, что невозможно разглядеть собственную вытянутую руку. Когда я вышел на улицу, в тумане действительно ничего не было видно.
Суперинтендент Данн ушел с работы в четыре, невнятно пробурчав что-то о званом ужине, на который им с супругой никак нельзя опоздать. Я сомневался в том, что они успеют вовремя – в такую-то погоду… Даже если суперинтендент быстро доберется до дому, как они с миссис Данн попадут в Кемден, куда их пригласили?
– Вы, Росс, тоже ступайте домой, – распорядился в заключение мой начальник.
Поймав Данна на слове, я вышел с работы вскоре после него. На другой берег я собирался перейти не по Вестминстерскому мосту, как обычно, а по мосту Ватерлоо. В ясную погоду добраться до моста ничего не стоит. Но в тумане я брел три четверти часа, а по пути натолкнулся на дюжину препятствий, прежде чем по усилившейся вони догадался, что дошел до набережной Темзы, которую тогда строили. Из-за тумана работы пришлось приостановить.
Отвратительный запах шел от самой реки. Над поверхностью воды расползались испарения, которые не могли подняться выше. Они смешивались с вонью иного происхождения. Что только не сбрасывают в Темзу! Спасибо мистеру Базалгетту, создавшему замечательную систему канализации. Его изобретение призвано избавить нас хотя бы от одного источника грязи. Но в реку попадает мусор с кораблей и лодок. Живущие на берегу тоже выбрасывают в Темзу всякие отходы – им так проще.
В воду попадают и останки. Чаще всего в реке плавают трупы животных, но попадаются и человеческие. Убийцы сталкивают в воду тела своих жертв. Самоубийцы бросаются с мостов. Я рад, что служу не в речной полиции. Свою лепту в общую вонь вносит и паровозная копоть – как известно, на южном берегу находится вокзал Ватерлоо. Но к запахам вокзала я привык, потому что живу недалеко и каждый вечер мимо него возвращаюсь домой.
Наконец, я добрался до огромного девятиарочного гранитного моста. В будке, где взимали плату за проход, никого не было. Наверное, служитель решил, что в такую погоду никто не решится перейти на тот берег. Не видно было и экипажей. Даже в хорошую погоду по мосту Ватерлоо движется мало повозок и карет: лондонцы по натуре своей люди экономные, деньгами не сорят и, если есть возможность, переправляются через реку в других местах. Насколько я понимаю, расходы тех, кто вложили средства в строительство моста, так и не окупились. Ходят даже слухи, что правительство со временем примет мост на свое содержание. Тогда плату за проход отменят, зато увеличат налоги.
Я благоразумно шагал вдоль каменного парапета с левой стороны, каждые несколько минут ощупывая его рукой. Спустя какое-то время мне стало очень одиноко в мире безмолвия. До меня доносился лишь приглушенный рев сирены, подающей сигналы судам во время тумана. Речные суда в основном пережидали туман на якоре. От предупредительных огней сейчас не было никакого толку. Через равные промежутки на мосту стояли фонари, также бесполезные в такую погоду; их тусклый свет разливался лишь на несколько дюймов. Мои шаги по каменной мостовой отдавались гулким эхом. Я плотно замотал шарфом нижнюю часть лица и прикрывал нос, но проклятый туман все же заползал в горло, вынуждая меня то и дело откашливаться.
Дойдя примерно до середины моста, я понял, что уже не один, услышав чьи-то шаги. Туман иногда играет странные шутки; я остановился и прислушался. Возможно, я слышу лишь эхо. Но сейчас у меня не осталось сомнений: кто-то шел мне навстречу, нет, не шел, а бежал, не думая о плохой видимости и не боясь упасть и больно удариться.
Во мне тут же проснулся полицейский. Иногда жизнью и здоровьем рискуют не от бесстрашия, многие забывают об опасности от страха. Те, кто спасаются от чего-то или кого-то, несутся вперед сломя голову, не думая о том, какие препятствия ждут их на пути.
Я остановился и стал ждать. Судя по стуку каблуков и легкой поступи, по мосту бежала женщина. Она приближалась. Что кроме сильного страха вынудило несчастную в одиночку бежать по мосту в густом, мутно-желтом ту мане?
– Черт бы побрал этот туман! – буркнул я себе под нос.
Я не знал, куда идти. Мне казалось, что беглянка передвигается по той же стороне моста, где стоял я. Но возможно, она была далеко и бежала не навстречу мне, а с той же стороны, что и я. Я решил выйти на середину. Если, что маловероятно, я услышу позади грохот колес экипажа, всегда успею отскочить. Зато на середине мне легче будет перехватить беглянку. В конце концов, мост не очень широкий. Может быть, окликнуть ее, дать понять, что я здесь? Я покачал головой. Она и без того чего-то боится и еще больше испугается, неожиданно услышав незнакомый мужской голос.
Бум!
Прежде чем я успел что-либо предпринять, на расстоянии вытянутой руки от меня материализовалась темная фигура. Я успел заметить платье, а на голове что-то вроде петушиного гребешка, прежде чем фигура на полной скорости врезалась в меня. У меня перехватило дыхание. Мир перевернулся. Шатаясь, я попятился назад и не упал лишь с большим трудом. Отступая, я схватился за что-то легкое, воздушное – как я догадался, ее платье. Беглянка громко завизжала, и я едва не выпустил ее.
– Мадам! – обратился я к незнакомке, которая по-прежнему была для меня лишь неясным силуэтом. – Я полицейский! Не бойтесь!
Она издала еще один пронзительный вопль и принялась молотить меня кулаками по голове и груди. Вместе с туманной сыростью на меня повеяло дешевыми духами.
– Пустите! – завопила незнакомка. – Я вам ничего не сделала!
– А я ничего плохого не сделаю вам! – крикнул я, продолжая удерживать ее за платье.
Она поняла, что я ее не отпущу. Мне даже удалось схватить ее за руку. Неожиданно незнакомка обмякла и слабым, жалким голосом взмолилась:
– Не бейте меня!
– Да не собираюсь я вас бить! – едва не завопил я, но вовремя сообразил, что криком еще больше напугаю незнакомку. – Повторяю, я полицейский! – как можно увереннее и спокойнее продолжал я.
Неожиданно из тумана показалась рука; она похлопала меня по груди. В ее деловитых жестах было что-то знакомое.
– Никакой вы не полицейский, – сурово заявила она. – Вы не в форме! Где ваши медные пуговицы?
Я понял, что странный гребень у нее на голове – не что иное, как шляпка, украшенная искусственными цветами или перьями. Не оставалось никаких сомнений в том, что мне в руки попала одна из тех несчастных, которые занимаются своим ремеслом на улицах. Я, конечно, мог и ошибаться, и она на самом деле порядочная девушка. Но запах дешевых духов, не по сезону легкое платье, вычурная шляпка и то, как она ловко проверила сказанные мной слова, ощупав мою одежду, говорили о том, что я прав.
– Я из уголовного розыска и хожу в штатском.
– Да неужели? – язвительно произнесла незнакомка. – Что-то новенькое! Мне врут всякое, но в первый раз мужчина сознается, что он сыщик в штатском!
– Я инспектор, меня зовут Бенджамин Росс, – решительно продолжал я. – А вы от кого-то убегаете.
– А вот и нет! – тут же парировала она. – Пустите руку!
– Ни за что! – ответил я. – А может, ты стянула у кого-то кошелек или цепочку и убегаешь от правосудия.
На сей раз она замахнулась свободной рукой и ударила меня кулаком в грудь.
– Я не воровка! Я девушка честная!
– Ты ночная бабочка. – Я мог бы назвать ее проституткой, но подозревал, что в ответ она снова примется осыпать меня ударами. – И только что ударила стража порядка. Только за одно это я могу тебя арестовать!
Сначала она вырывалась, но потом вдруг затихла. Может быть, просто задумалась? Мне показалось, что она к чему-то прислушивается. Боится погони?
– Ладно, – сказала она вдруг. – Арестуйте меня.
– Ты хочешь, чтобы я тебя арестовал? – Я старался скрыть удивление.
– Да! Давайте арестуйте меня! – Она наклонилась ко мне, и на меня пахнуло не только дешевыми духами, но и пивным перегаром.
– Ага, – сказал я. – Похоже, под моей защитой тебе спокойнее, чем на воле… Ты боишься опять встретиться с ним.
– С кем это – «с ним»? – тут же осведомилась девица, но в ее голосе я снова расслышал страх.
– С тем, от кого ты убегаешь. Кто он?
Мне не хотелось арестовывать ее. Судя по голосу, она была очень молода. Так оно всегда и бывает. Девицы, которые охотятся за клиентами на улицах, обычно молоды, некоторые из них совсем еще дети. Но я не поймал ее на приставании к мужчинам, а всего лишь остановил сильно испуганную беглянку. По-моему, вовсе не требовалось тащить ее в полицейский участок и предъявлять обви нения.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Интересуетесь, да? – угрюмо буркнула она.
– Да, интересуюсь. Я тебе представился, правила приличий требуют, чтобы ты тоже назвала свое имя.
– Дейзи, – ответила она после паузы.
– Фамилия?
Еще одна пауза.
– Смит.
– Я так не думаю, – возразил я.
– Думайте что хотите. Говорю вам, я – Дейзи Смит. Попробуйте докажите, что это не так.
– Что ж, Дейзи Смит, – продолжал я, – расскажи, что тебя так напугало.
– Вы! – тут же воскликнула она. – Хватаете девушку за руку… Я чуть не померла со страху!
– Может быть, я тебя и напугал, но кое-кто напугал тебя еще сильнее.
Последовала еще одна пауза. С того берега снова послышался протяжный звук горна. Снизу заскрипело дерево, и мужской голос крикнул: «Берегись!» Кому-то хватило глупости попробовать в таких условиях пройти по реке!
– Он, – вдруг сказала Дейзи Смит так тихо, что я с трудом ее расслышал.
Не повышая голоса, я предложил:
– Дейзи, скажи, кто он. Я спасу тебя от него.
Она сдавленно усмехнулась:
– Никто меня от него не спасет. Он не подчиняется вашей власти, инспектор Бенджамин Росс! Он никому не подчиняется – ни вам, ни мне.
– Почему? – спросил я.
Дейзи снова дохнула на меня пивом, смешанным с запахом духов; от едкого запаха у меня зачесался нос.
– Потому что он уже умер, понимаете? – зашептала она, прижавшись губами к самому моему уху. – Это был Речной Дух. Он выползает из Темзы в туманные ночи и рыщет по улицам. Закутанный в саван, он прячется в темных переулках и под арками. Его не видно и не слышно, пока он тебя не схватит! И запах у него… От него пахнет могилой, мертвечиной и кровью. Он схватил меня сейчас! Его холодные руки выскочили из тумана и схватили меня за горло. Но я вырвалась и убежала от него.
– Как? – недоверчиво спросил я. Хотя такие девицы при аресте рассказывают всякие небылицы, такой сказки я еще не слышал.
– Я ткнула ему пальцами в ноздри! – неожиданно сухо и деловито ответила Дейзи.
Конечно, девушка, которая занимается своим ремеслом на улице, должна владеть некоторыми приемами самообороны. Но ее слова навели меня на здравую мысль.
– Дейзи, тебя схватил вовсе не призрак, не Речной Дух или как ты там его называешь. Раз он чувствует боль, значит, он – существо из плоти и крови.
– А почему он тогда выходит только в туман? – спросила она.
– В тумане легче прятаться, – просто ответил я. – А он не хочет, чтобы его увидели. Так поступают почти все преступники или люди с дурными намерениями.
– Не все они расхаживают по улицам в саванах, – возразила Дейзи.
Мне хотелось разубедить ее, и я спросил:
– Ты видела его саван?
Она замялась, но затем ответила с прежней уверенностью:
– Не видела, зато другие видели. Одна моя подруга видела его ясно. Она ловила клиентов, но ночь выдалась плохая, а возвращаться домой без денег она боялась…
Тут я ей поверил. У таких девиц обычно имеются так называемые «покровители», которые отбирают их деньги. «Покровитель» скор на расправу, если девушка возвращается с пустыми руками. Интересно, есть ли такой же «покровитель» у Дейзи или пока она не попала ни в чьи грязные лапы и существует самостоятельно.
– Продолжай, – велел я.
– Так вот, она услышала шаги, решила, что это клиент, и вышла ему навстречу. Вдруг туман расступился, так иногда бывает, и она увидела его очень ясно. Она подробно его описала. Он весь в белом, закутан в саван с ног до головы, кроме глаз. Только никаких глаз у него нет, а на том месте, где им положено быть, пустые черные дыры. Вот так! – торжествующе закончила моя новая знакомая.
Я не верю в призраков в саванах в любую погоду. Но за ее рассказом крылась какая-то тайна, и мне захотелось докопаться до сути, предпочтительно в более уютной обстановке. Даже мне на мосту было зябко; должно быть, Дейзи в своем легком платье совсем продрогла.
– Давай вернемся по мосту на Стрэнд, – предложил я. – Найдем там какую-нибудь кофейню. Ты выпьешь чего-нибудь горячего и расскажешь мне все подробно.
Дейзи снова стала извиваться и вырываться. Идти со мной она явно не хотела. Может быть, решила, что избавилась от своего преследователя или я его спугнул.
– Никуда я не пойду с полицейским, пусть даже и с инспектором! Я ведь знаю, куда вы меня потащите! Ни в какую не в кофейню, а в полицейский участок, а утром меня доставят в суд магистратов!
– Дейзи, я тебя не арестовываю. Я хочу тебе помочь! Послушай… Твой так называемый Дух набросился на тебя в первый раз? Когда ты про него узнала?
– С полгода назад, – нехотя ответила она, но потом оживилась: – Спросите других девушек. Кое-кому повезло, они вырвались и сбежали. Я не выдумываю. Можете спросить всех, кто работает у реки, хоть со стороны Ватерлоо, хоть со стороны Стрэнда.
– Значит, это существо нападает на девушек, и все началось примерно с полгода назад?
– Да! Но только в такие ночи, когда стоит густой туман и его не видно. Зато он видит все, как в ясный солнечный день! Вот почему он не такой же человек, как мы. Вот я сейчас стою рядом с вами, а вы меня не видите. И я не знаю, какое у вас лицо. В тумане ничего невозможно разобрать. Зато Речной Дух видит все!
С этими словами она вдруг стала извиваться, как угорь. Я невольно выпустил ее руку, и моя новая знакомая во всю прыть понеслась в сторону Стрэнда.
– Речной Дух! – буркнул я себе под нос. – У нее не все в порядке с головой.
Но кто-то все же напал на нее. Кто-то или что-то заставили ее слепо нестись во весь дух.
Я снова зашагал по мосту. Теперь до меня отчетливо доносился запах паровозов; я слышал, как они с вор чаньем и грохотом маневрируют по путям у вокзала. Машинисты вели составы осторожно и прибавляли скорость, лишь выбравшись из центра Лондона, где видимость была лучше. Я понял, что почти дома. Не успел я дойти до конца моста, когда снова услышал шаги, на сей раз размеренные. Мне навстречу осторожно двигался какой-то мужчина. Трости у него не было. Я бы услышал, как трость постукивает по земле или по перилам. Может быть, он, как и я, помогал себе, ощупывая перила рукой.
Впереди снова замаячил силуэт, теперь уже мужской, невысокий, в длинном темном пальто и с какой-то сумкой. Я решил, что передо мной пассажир, который только что приехал и идет с вокзала.
– Ужасная погода, сэр! – дружелюбно обратился к нему я.
В ответ он что-то буркнул, ускорил шаг и прошел мимо. Я сумел разглядеть, что он закрывал лицо платком и, очевидно, не собирался убирать его, чтобы ответить на мое приветствие.
А может быть, как я ни старался, все сразу по голосу догадывались, что встретили полицейского.
Но, если незнакомец даже в туман угадал во мне полицейского, он должен был понимать, что я не гонюсь за ним, а, наоборот, иду в другую сторону. С каждым шагом расстояние между нами увеличивалось, и тот человек, наверное, скоро успокоился.
Приближаясь к дому, я невольно ускорил шаг и почти забыл о своих встречах на мосту до тех пор, пока… хотите верьте, хотите нет… все не повторилось!
В меня снова врезалась какая-то фигура, и снова женский голос удивленно вскрикнул, а потом из тумана послышался знакомый голос:
– Ах, извините, я вас не заметила!
Говорящая метнулась в сторону, чтобы пропустить меня, но я схватил ее за руку:
– Лиззи, это ты?
– Бен! – воскликнула моя жена. – Это ты! Какой ужасный вечер!
