Энн Фир
Малышка Ру
Человечность
На обратной дороге я радуюсь как ребенок, увидев маленькую красную машину впереди. Значит, есть кто-то живой здесь, не я один в целом городе. Мне хочется обогнать ее и посмотреть кто за рулем, и я почти делаю это, но почему-то в последний момент даю по тормозам. Кажется, будто встречная машина появилась на узкой двухголосной дороге.
Это не машина! Метеорит с грохотом падает прямо перед красным Купером. Бью по тормозам, быстро выскакиваю из машины и бегу вперед. Метеорит небольшого размера срубил часть капота и оставил после себя дыру. В машине сработали подушки. Открыв водительскую дверь, я чуть не кричу, увидев Виктора. Этот робот почти не пострадал, не считая разбитых очков и впавшего пластикового носа.
– Эй, Алекс, ты как? – говорю я в надежде, что парень меня слышит.
– Как в игре, все нормально. Постараюсь выйти из машины. – отвечает он как ни в чем не бывало.
Я вдруг решаюсь спросить, как это происходит, почему движения и внешний вид так похожи на человеческий. Честно, не надеясь, что мне ответят.
– Слышал что-нибудь про нейроинтерфейс? – его голос заинтересован в нашем разговоре. Это хороший знак.
Конечно, я отвечаю, что слышал, хотя в голове пробегает лишь изображение шлема, состоящего из множества датчиков, и накладка на руку, с помощью которой можно управлять игрушечной машинкой. Мне всегда хотелось купить такую, жаль, что их не было в моем детстве. Но как такие технологии, можно было адаптировать в полноценного робота, по облику и подобию похожего на нас – людей? Вопрос был не из легких, а задать его, значило опозориться, не меньше.
Не меньше меня поразила мысль о том, что я, человек, который придумал прибор альтернативной реальности, мою РУ, так удивляюсь этим новым технологиям и стыжусь своей некомпетентности. Мысли снова перебивает голос.
Я пячусь назад и освобождаю дорогу. Мы едем медленно, постоянно поглядывая на небо. Алекс рассказывает, что никого не смог найти, ни одну живую душу. Его это расстроило, а пока он ходил к очередному адресу, и вовсе метеорит попал в газель и разгромил ее в пух и прах.
– Что произошло, Алекс? Почему ты живешь с помощью этого робота? – от моей же прямоты становится тошно, но я не подаю виду.
– Еще ребенком, я попал в аварию. Мы катались с друзьями на велосипедах, и я чудом остался жив, въехав в машину. С того момента совсем перестал ходить. Отец купил мне велик и потом винил себя за это все время. Он был ученым, тоже в Заслоне работал. Вернее, он был одним из основателей нашего научного центра. Он создавал робота с искусственным интеллектом, очень похожего на человека, но потом, спустя несколько лет, добавил к созданному прототипу эту самую систему управления с помощью мыслей и движений и научил меня ей управлять.
У меня мурашки пошли по телу от услышанного, сразу подумав об отце, я решил почему-то, что он поступил бы так же. Хотя он занимался другой сферой, но уж точно полжизни бы потратил на создание подобного.
Мы подъезжаем к зданию научного центра, что в нем появилось еще несколько дыр. Ничего не остается, как пойти в бункер со странными новостями.
Директор не понимает, как ни одной семьи не оказалось дома. Я говорю даже о своей собаке, которая исчезла из квартиры, но все смотрят на нас как на врунов. Тогда я включаю видео на телефоне. Там сияющее небо, а на фоне та самая речь про бункеры из радио. Паника немного утихает.
– Мы здесь перетаскиваем в бункер ценные изобретения, все, что касается жестких дисков с компьютеров, важных папок и оборудования. Это дело добровольное! Мы не можем заставлять рисковать вас. И женщины, и старики вроде нас остались здесь, но все энтузиасты разбрелись по зданию на свой страх и риск и уже смогли кое-что притащить. – директор произносит это аккуратно. Видно, что его мысли, заняты совершенно другим, но он не подает виду.
Предложение опасное, но не сидеть же в бункере вместе с женщинами. Я тоже иду, и Алекс отправляется со мной. А еще тот странный мужчина, который пытался завалить меня еще до того, как я включил крошку Ру. Он привязывается к нам, а потом и вовсе берет инициативу в свои руки.
– Мое имя Марк Семенович, и я должен попросить вас спасти мои записи. Все важное, включая программу космической защиты я хранил на рабочем компьютере.
Алекс перебивает старика.
– Но у нас нет космического отдела!
– Я в курсе, и это упущение совета! Давно надо было послушать меня и открыть его. Мы бы могли расшириться во благо общества, больше заработать и возможно даже предотвратить случившуюся ситуацию. А теперь приходится уносить ноги с написанной программой, в космический научный центр. – старик искренен. Мне становится не по себе. Он продолжает: – Парень, если поможешь мне, и если мы выживем, я возьму тебя с собой. Доделаем твое устройство и представим его в космическом центре.
– Вы пытались меня завалить, там, когда я был на сцене. – меня удивляет двуличие старика.
– Да нет глупец, не пытался! – оправдывается он в грубой манере.
– И даже сейчас вы задеваете меня, назвав глупцом! Мне после такого вам помогать?
– Это Марк Семенович, он не контролирует свою речь! Импульсивный, но гениальный! – Виктор словно защищает его, но это не голос Алекса и даже не голос робота. Я не могу понять, что происходит.
– Виктор, ох Виктор! – произнес старик. – Сынок, ты включил его речь? Давно я не слышал этого умиротворяющего голоса. – у старика наворачиваются слезы и он смахивает их рукой. И тут я понимаю, что произошло. Алекс включил речь отца. Его высказывание об этом типе. Наверное, сто́ит прислушаться.
– Он знает, как работает твой прибор. – начинает Алекс уже своим голосом, – Была вероятность, что ты подключишься к нашей сети и раскроешь его проект, которого здесь и быть не должно́. Альтернативная реальность, показывает самый плохой исход из всех возможных, это ведь анализирует твоя машинка?
Я стою в оцепенении, не зная, что и ответить. Этот дед намеренно пытался остановить меня, ради своих интересов. Что за гнилость? Ему повезло, что мой прибор не заработал.
– Хватит размусоливать, пойдемте, поможете мне, и наконец-то сможем узнать, что происходит с миром. Думаете моя программа – это пустой звук? Вы ошибаетесь! Она покажет все! И как только мы обезопасим все данные в бункере, я расскажу все нашему директору, он поймет меня в такой момент. Ну что вы стоите? – старик не просто настаивает, он уже тянет за рукав робота Виктора. Он хочет коснуться меня, но я ловко уворачиваюсь и иду вперед.
Какова вероятность, что он нас не обманывает? Что если доведет до кабинета, возьмет, что ему надо, а может, и выкрадет, и уедет, взяв мои ключи от машины. Мы проходим по мерцающим светом коридорам на третий этаж, во вторую секцию. Завернув мы видим картину, от которой замирает дыхание. Метеорит, необычно шарообразной формы, примерно метр диаметром, висит с потолка на арматуре, а возле него летают искры от разорванных проводов.
Алекс обесточивает этаж и включает фонарь. Искры вокруг метеорита затухают.
– В кабинет мы не пойдем, слишком рискованно. – мне не хочется проходить в такой близости к арматуре и самому неизведанному шару, когда есть все шансы, что он вот-вот рухнет. Алекс не отказывает старику, и они оба идут вперед.
Крадясь по стенке, они уже через несколько мгновений заходят внутрь кабинета. Старик хватает несколько папок и протягивает ноутбук Алексу. Я наблюдаю за этим через стеклянные двери кабинета.
Вскоре робот уже достигает меня, а Марк Семенович еще медленно передвигается с папками в руках. Он что-то нервно пинает ботинком, и когда я замечаю, что он отдергивает кусок арматуры ногой и та сбивает соседнюю и летит под висящий метеорит, по спине пробегает дрожь. Я кидаюсь к старику, чтобы помочь ему скорее уйти оттуда, но уже поздно. Арматура, потеряв одну из опор, проваливается под ве́сом шара и он проседает на добрых полметра, загоняя при этом одну из железяк в ногу старика.
Странно, но тот не кричит от боли. Он лишь беспомощно смотрит на нас и выпускает одну папку из рук. Она падает под метеорит. Он, обхватив остальные папки, еще крепче, героически ждет помощи.
Вытащить старика под руки из узкого пространства, возле болтающегося метеорита и торчащей арматуры непросто. При этом даже не думая о том, что сами можем пострадать. Знаю, Алекс словно в игре, и он вообще не сильно задумывается над безопасностью своего робота, но о чем думаю я? В экстренных ситуациях ты либо теряешься и встаешь в ступор, либо делаешь первое, что приходит в голову, до конца не оценивая последствий. Я действую по принципу второго.
Тащить Марка Семеновича до бункера, с арматурой в ноге не только неудобно, но и опасно. А впереди много лестниц. Мы оставляем компьютер и папки на этаже, договорившись, что вернемся за ними. Хотя владелец и настаивает на другом; оставить его, но донести детище до безопасности.
Следует очередной толчок, где-то поблизости падает еще один метеорит. От этого метеорит, висевший на арматуре, ровняется с полом, намертво прижав утерянную папку.
Я показываю глазами Алексу на ногу старика, но тот не замечает моих намеков. Зато Марк Семенович отлично их понимает.
– Доставай, потом сними ботинок и перевяжи ногу моим галстуком. – он снимает его с шеи одной рукой, второй опираясь на Виктора и протягивает мне.
Медлить опасно для нас всех, и хоть я, никогда раньше, не сталкивался с подобным, даже никогда не проходил курсы первой помощи, руки все делают сами. В полутьме действовать проще. Я нащупываю торчащую арматуру и делаю рывок с усилием. Затем чувствую, как льется кровь, и жалею, что предварительно не перевязал ногу выше лодыжки, ведь это было логично. Так можно было остановить кровь. Вовремя я перестаю корить себя и просто делаю так, как велел мне сам пострадавший и мы несем его в бункер.
В бункере люди с ужасом встречают первого пострадавшего. Одна из женщин бежит к аптечке и организовывает помощь. Мы кладем старика на выстроенные в ряд стулья и уже собираемся уйти. Но он цепкой хваткой берет меня за запястье.
Пока Алекс объясняет случившееся директору, Марк Семенович настоятельно просит меня вернуться туда за делом всей его жизни. Не могу я отказать ему в такой час. Тем более, чувствую свою вину за произошедшее. И, не дожидаясь запрета на выход из бункера, я убегаю наверх, за компьютером.
Алекс нагоняет меня на лестнице. Он передает слова директора о том, что нужно найти всех и вернуться в бункер. Мы вместе берем вещи пострадавшего и возвращаемся вниз. Там, Марк Семенович уже вовсю раскаивается перед директором в своих грехах. Он говорит, что не мог просто оставить свои разработки, и что его ранил отказ создать отдел космического освоения.
– Да, чтобы ты там делал в этом отделе? Ни ресурсов у нас нет, ни поддержки государственной в этой сфере. Я не мог тебе ничем помочь, понимаешь? Купил бы я тебе телескоп, и дыру в крыше сделал? – видно, что директор больше зол на себя, чем на предателя. Он продолжил: – А я ведь пытался тебя пристроить, звонил, спрашивал есть ли места у них, но сверху говорили, что нет.