Энкуа
Иные, страшные, интересные
Часть I. «Подозрительное содержание обложки».
Важнейшей особенностью всех нас, как биологического вида, является то, что в своих головах мы возомнили себя вершиной естественных возможностей, и что даже несмотря на это, мы еще имеем совесть стремиться искусственно расширить эти возможности, желая могущества, расстилающегося на все четыре стороны, и питаясь грёзами о самостоятельно выведенном мнимом совершенстве.
В ничтожно малых размерах каждый из нас ничем не отличается от того же камушка; однако то, что делает нас и камушек отличными, уникальными в своей натуре, есть именно тот самый набор мономеров, из которых мы состоим; есть именно порядок, в котором они разложены, и связь, которую эти мономеры образуют между собой.
Поэтому у нас появляется иллюзия того, что принято называть разумом. Если мы и вправду посчитаем истинным называть себя разумными, то тогда всё на свете нужно будет считать разумным, просто в разном количестве. Мы, право, никогда не узнаем о том, как и о чём мыслит тот же камушек, но мы можем быть уверены в том, что он действительно мыслит; почти так же, как мы.
У нас вдобавок рождаются иллюзии того, что у нас есть так называемая свободная воля и душа. Я скажу, что верен факт существования, но не верно само определение: наша душа есть та самая связь между мономерами, и хоть эти мономеры стремятся к хаосу или энтропии (что является свободой), наши организмы всё равно продолжают быть заточёнными в себе самих; и все процессы, проходящие в них, зависят от того, что происходит снаружи. Проще говоря, мы зависимы от среды; всегда, даже перед рождением и после смерти.
Особенность, про которую я говорил в начале своего рассуждения, является первым законом нашей психологии. Мы имеем стремление к жизни. Прошу заметить; не стремление жить, а именно стремление к жизни! Это первичное стремление, а стремление жить есть стремление вторичное.
Казалось бы, что должно быть наоборот, только вот зачем кому-либо жить, если у него нет стремления к жизни в своём чистом экстракте, нет желания созерцать всё её богатое естество?
Что же, давайте я расскажу вам одну историю, на протяжении которой осколки моего прежнего монолога будут неоднократно высекать искру и, возможно, порождать огонь, если найдётся какое-нибудь горючее.
Для начала задам вам один вопрос: знаете ли вы такие места неподалеку от вашего местоположения, которых вы не знаете; точнее, которых вы никогда не изучали и даже представить не можете, что же там может находиться? Вот у нашего героя есть одно такое местечко.
У молодого возрастом студента, Эголана, путь от учебного заведения до своей кровли, в которой он живёт уж пол своей жизни, является очень даже недолгим, однако охватывающим множество различных мест: сначала Эголан идёт около здания частной компании, потом он идёт вдоль автомобильной дороги, по сторонам которой расстилаются многоэтажные дома в самом скверном состоянии, отчего иногда герою приходится неосознанно опускать глаза и довольствоваться видом своих идущих ног, затем он идёт около гаражей и переходит на ключевую территорию для нашей истории: это небольшое поле напротив высокого и широкого здания, которое своей тенью могло бы покрыть всё это поле полностью; посередине этого поля, ближе к дому, есть небольшая детская площадка, окружённая грязными скамейками; есть маленькая зона для паркования транспорта, которая представляла из себя просто квадрат асфальта; и площадка с простым павильоном из кривых металлических листов, имеющая внутри себя четыре огромных мусорных бака. Напротив здания и этого поля есть некое предприятие, чья местность агрессивно и грубо огорожена высоким бетонным забором с жуткой проволокой, который окрашен, для контраста, нежным, небесным цветом голубой краски. Вдоль всего периметра на заборе красуются различные надписи и изображения, в чьи подробности глаза нашего героя не желают вдаваться. Мышление Эголана явно подозревало, какого содержания были все эти надписи и изображения, отчего оно и старалось так сильно их игнорировать. Около этого забора, почти вплотную, располагается протоптанная различными пешеходами и любителями проветриться тропа, которая в некоторых местах имеет ответвления к той же площадке, к той же зоне парковки и к тому же дому. И всегда, когда Эголан проходит по этой дорожке и осознает, что он идёт по этой дорожке, то он невольно ощущает чувство легкой рассеянности, как говорится: жамевю. Бывает даже какой-то страх, совсем мизерный, но он бывает. Всегда около этого забора скитаются какие-то неодобрительно настроенные ватаги, от которых идёт запах беспорядка и деструктивности.
Когда Эголан наконец завершает этот участок своего пути, то он спокойно продолжает идти дальше в свой дом сквозь дворы. Все эти дворы обволакиваются многоэтажками, отчего здесь разбивался ветер и лишь издавал свой предсмертный свист; такая планировка не раз спасала от ужасного ветра в поздние зимние вечера. И вот, уже дойдя до своего подъезда, нашему герою оставалось пройти четыре лестничных пролёта на свой пятый этаж. Он всегда любил эти пролёты, ибо каждый подъём, изо дня в день, заставлял его ощущать себя спортивным и здоровым.
Теперь следует познакомить вас с самим Эголаном поподробнее: как уже упоминалось, Эголан это молодой возрастом студент, изучающий прикладную математику; то есть он был молодой лишь возрастом, а студент он уже бывалый: ему оставалось полгода до окончания студенчества, и он вовсе по этому поводу не волновался. Это чувство он успешно проработал в первые несколько недель, как начал писать дипломную работу. Сейчас же он полностью уверен в своих знаниях, и даже, бывает, когда прохаживается по улице, и глазами встречает какой-то объект, то вспоминает какую-то формулу, сразу оглядывается по всему горизонту, обнаруживает различные значения, подставляет их в свою формулу и затем начинает уже шагать более медленно, решая в голове только что придуманную задачку. Это были его регулярные тренировки, проверки памяти, ибо всё же он иногда подвергал сомнению свою память и умственные способности.
В голове его были не только интерполяции, интегралы и обыкновенные дифференциальные уравнения, он в первую очередь дилетант, высматривающий закономерности в природе; так он, например, заметил, что четыре первоначальных стихии можно сопоставить с четырьмя агрегатными состояниями: земля – твердое тело, вода – жидкость, воздух – газ, огонь – плазма. Также, на основе континуум-гипотезы наш Эголан выдвигает, что Вселенная, подобно несчетной бесконечности, бесконечна, но бесконечна лишь для тех, кто находится в ней. Для всех, кто находится вне такой Вселенной, Вселенная будет уже выглядеть как ноль и единица, то есть такой наблюдатель очень даже чётко увидит границы Вселенной. Но больше всего Эголан предан теории о двух началах Вселенной: вся философия Эголана в целом состоит из одного только дуализма; однако лишь математике он не может ничего противопоставить; тут он объясняет всё это исключением из законов природы.
О характере скажу, что студент этот довольно скромен и вовсе не выскочка. Он имеет свои принципы, однако всегда может переделать их, чтобы быть более полезным и удобным другим. Всегда делает, а после думает. Довольно благодетелен, я бы даже сказал, что, найдя где-то на улице хорошенькую купюру, ему было бы слаще отдать её кому-то, чем забрать себе. Если сравнивать данного человека с его обществом, то среди всех он слегка проиграл во всём: он обделён малым вниманием; имеет лишь парочку друзей на всю жизнь, однако тот даже рад. – «Важно качество, а не количество!»
Данная персона имеет очень интересную особенность, он вовсе не умеет слышать про себя обидные слова, то есть как это обычно бывает: иной индивидуум терпит обиды, впитывает как губка, держит в себе, и в один день каким-нибудь образом выжимает из себя всю эту влагу; Эголан же такая губка, которая находится вообще мимо этой грязной лужи; он позволит пройти ручью чрез него, но в нём не останется ни единой капли. Этот дар у него остался с рождения, и возможно поэтому он до сих пор такой беззаботный оптимист и любитель жизни.
Внешность у него особенно странная: очень резкие и острые черты лица, кривой нос, огромная нижняя губа, квадратная челюсть, худые щёки, высокий лоб, широкие уши, уже слегка редеющие темно-русые волосы, ужасно тонкие, жидкие и прямые, зачесанные на левый бок, потому что кончики попадали в глаза и кололи их: он специально отрастил волосы такой длины, чтобы прятать ими уши и лоб. Глаза однотонно карие, с короткими ресницами. Конечно, кожа лица у него по своей натуре жирная, поэтому тому приходилось постоянно ухаживать за ней и чистить её, чтобы не покрыться созвездиями прыщей. Имеет слегка отращенные баки, усы и бородку. В одежде он никогда не старался следить за модой, а даже наоборот, носить что-то странное и кричащее: он выражал таким образом некоторый протест. Эголан всегда носит комфортную одежду по погоде, по утра даже выделяет специальное время для того, чтобы укутаться в свои лохмотья, а одевался он по обыкновению в разноцветные рубахи и брюки; любит длинные пальто, даже имеет при себе одну шинель, которой он очень гордится. Из обуви предпочитает сапоги. Аксессуаров никаких не носил и не принимал в свой гардероб вообще, носит лишь зимние ушанки.
Теперь вы имеете достаточное представление о нашем персонаже и локации, и мы можем вернуться в настоящий момент: наш герой как раз покидает грязное от слякоти крыльцо своего прекрасного учебного заведения!
Это был солнечный, зимний день. До Нового года оставалось шесть дней. Предчувствие торжества и какое-то мистическое ощущение обволакивало душеньку Эголана. Из института он вышел в счастливейшем настроении, так как удалось освободиться пораньше: по институту пошла какая-то инфекция, которую преподавателю И. и профессору Дз. повезло подхватить. Их лекций-то и не было: отменили. Здание заведения с улицы выглядело очень старо, и тому были свои причины: институт гордится тем, что он один из первых сформированных учебных заведений в городе, но внутри старались всё отреставрировать и сделать по-новому. Солнце перпендикулярно располагалось к выходящему Эголану, тот, по своему обыкновению, шёл с руками в карманах, с упавшей головой и задумчивыми глазами. На улице оказалось теплее обычного, однако разгуливался сильный ветер, который своими потоками ускорял движение студента, заставляя его нелепо шагать, почти подпрыгивая. Он шёл вдоль той самой автомобильной дороги, и ему наконец удалось сорвать взгляд со своих тонких ног. В тот момент он увидел то, как свежевыпавший снег красиво прилёг на ветви деревьев, окутывая их в белоснежную ткань.
Эголан заметил две свисавшие кривые ветви и сразу припомнил параболу, в функции которой икс в квадрате отрицательный. Математик обратил свой взгляд на остальную часть улицы: асфальтированная дорога была покрыта плотным снегом, который под воздействием веса машин уже превратился в подобие льда: по бокам этой дороги были низкие сугробы и тропинки; слева был высокий, ржавый, гротескный, узорчатый железный забор, за котором пряталось предприятие; всё его здание выглядело как большой белый куб с голубой крышей из листового металла, около которого скопилось небольшое количество дороговатых автомобилей. От этого здания становилось тошно: словно зайдёшь внутрь, а там спёртый воздух, вечная беготня и суета, постоянные крики и оклики, бьющие по голове, будто молотком.
Эголан резко отдёрнул свой взор на правую сторону: здесь были пейзажи более знакомые; маленькие, в три этажа, широкие жилые домики, тоже безобразно выглядящие, внешне уничтоженные временем. На некоторых балкончиках стояли серьёзные, уставшие мужики, к тому же, стоявшие с голыми торсами, несмотря на относительный холод на улице, и покуривавшие свои курительные изделия. Через щели между зданиями виднелся очень маленький и тёмный дворик внутри; там тоже всё было поношенно временем и несколькими поколениями детей.
Ходячие пустые призраки (то есть незнакомцы) редко встречались Эголану: всё таки сегодня будний день, и даже полдень еще не успел наступить. Пахло чем-то свежим, живым и пустым. Гудели машины, гудела городская, индустриальная жизнь. Всё словно замерло в ожидании наступления Нового года.
Студент вновь опустил взгляд на свои идущие ноги: он копал в голове свои мысли лопатой разума. С каждым шагом приходилось приближаться всё ближе и ближе к одному жуткому месту.
Эголан вновь поднял свои глаза на одно место: справа, есть такая небольшая территория в месте состыковки гаражного общества и забора уже другого некоторого предприятия; как бы углубление туда, окружённое кирпичной стеной в виде полуокружности, позволяющее создавать различным индивидам небольшие встречи и переговоры без лишних свидетелей. Там повсюду валялся потребительский и строительный мусор; также это местечко было окружено различными кустами и низкими деревьями, а иногда даже и транспортом, что создавало условия идеального футляра. Нашему герою прямо сейчас придётся пройти около этого места. Он находился уже рядом с ним.