Энди Тейл
Пленить охотника
За всё время, что мы провели вместе, молодой альфа сказал мне лишь одно слово. Он приподнялся на руках и прошептал: «Спасибо». Сила схлынула, и его кожа снова стала тёплой, изменился запах. Теперь он пах растерянностью, виной и другой женщиной. У него уже была пара. Настоящая пара, и он хотел быть с ней, а не со мной. Но не смог остановиться.
Я взлохматила светлые волосы молодого оборотня и выбралась из постели, а потом и из номера. Когда я уходила, он был жив, валялся на кровати со спущенными штанами и горестно разглядывал потолок. Можно, конечно, пофантазировать и представить, что терзаемый угрызениями совести парень сам перерезал себе… Что? Вены? Горло? Вспорол брюхо? Какая собственно разница, главное, пустил кровь. Точно, а потом, передумав умирать, встал и ушёл в неизвестном направлении. Или вместе с телом вознёсся на небеса, оставив меня всё это расхлёбывать.
Ведь это не игра, не недоразумение, которое вот-вот разрешится. Ибо думать так – прямой путь в подвал. Охотник не шутил и не врал. На меня заключили контракт. И теперь либо охотник убьёт меня, либо невыполненный контракт убьёт его.
– Что же с тобой случилось? – вслух спросила я. – Кто вошёл в тот номер после меня, когда ты был удовлетворён и расслаблен, как щенок? Кто воспользовался тем, что я выпила твою силу?
Я медленно встала. Сидя здесь, в ошейнике из секс-шопа этого не узнаешь. Вывод прост – надо выбираться. Я зло дёрнула цепочку. Если ошейник был самым обычным, то цепочка оказалась добротной, легко не разорвёшь. То есть оборотня не удержит, а вот лайне – вполне.
Стоп. А зачем рвать цепочку, когда можно… Я снова ощупала ошейник. Так и есть, самый обычный, фабричная штамповка. Я повидала таких немало, как и клиентов, предпочитающих этот аксессуар другим. Одни примеряли его сами, другие смотрели, как это делаю я. Одни освобождали, иные уходили, оставляя меня в слезах и на привязи. Им доставляла необъяснимое удовольствие мысль, что девушку в таком виде найдёт горничная. О да, я открыла немало таких замочков. И могла сделать это с закрытыми глазами обычной шпилькой. Вот только шпильки у меня сейчас не было. Я задумалась. Шпильки не было, зато была… Я коснулась мочки уха. Была серёжка.
Зря ты не раздел меня, охотник. Надо было отобрать всё, даже серебряные листики – серёжки, что качались в ушах.
Я слишком торопилась, и замок поддался с третьей попытки. Две полукруглые половинки упали на пол. Что ж, было приятно погостить. Я бросилась к окну и потянула створку, до последнего ожидая подвоха. Но окно беспрепятственно открылось. Никакой блокировки, никаких скрытых датчиков. Я оглянулась на пустую комнату и, повинуясь наитию, подхватила стул и приставила к ручке двери. Конечно, надолго это охотника не задержит, максимум на минуту. Но это будет моя минута.
Глава 3. Чужой дом
Подвох всё-таки был, но я поняла это слишком поздно. Он ждал внизу, когда я вылезла в окно, осторожно свесила ноги, потом тело и наконец, повиснув на руках, разжала пальцы. В плане силы и ловкости лайне далеко до оборотня или охотника, но мы всё же сильнее, выносливее и крепче людей.
Я мягко приземлилась и тут же бросилась к кустам, к ближайшей тени, где смогу затеряться так, что никто не найдёт. Там меня и поджидал сюрприз. Даже целых три, и ещё два маячили в отдалении. Собаки. Матёрые кобели. Уж кого-кого, а кобелей я определяю сразу, даже если они бегают на двух лапах вместо четырёх.
Псы вскочили. Я мысленно застонала. Вот угораздило же отпустить гормоны на волю. И главное без толку, только себе хуже сделала. На собак выделяемые лайне запахи действуют несколько иначе, чем на людей и другую нечисть, вроде ведьмаков и оборотней. В псах тоже просыпается желание. Желание разорвать тебя на части. Я редко отпускаю гормоны, и в основном мы с собаками сохраняем вооружённый до зубов нейтралитет и порыкиваем друг на друга издалека.
От псов не ускользнёшь в тень и не убежишь, хотя попытаться, конечно, можно. Однажды бродячая стая загнала меня на дерево и убралась только после того, как приехала служба отлова, которую естественно вызвала я. Так что у собачьего рода ко мне накопилось немало претензий.
Псы оскалились, подрагивая от напряжения.
Я бросилась обратно к дому, слыша за спиной мягкий перестук звериных лап, и рассерженной кошкой взлетела на подоконник. Собачьи зубы клацнули в миллиметре от моей ноги. Серьёзные зверюги, не игрушки для гостиной, а бойцовые псы из той гладкошёрстной породы, что протёр тряпочкой – и на ринг. Послушные, быстрые, не пустолайки. Даже шум не подняли, умницы какие.
Пёс поставил лапы на стену и уставился на меня с антигастрономическим интересом. На широкой морде явственно читалось отвращение. Я всё детство выпрашивала у отца щеночка, а он вместо этого отвёз меня в зоопарк. Звери в клетках словно взбесились. Это было ужасно… познавательно. Правда, собаку захотелось ещё больше.
Опоздавшие псы пробежались вдоль фасада и уселись под окном, не спуская с меня чёрных внимательных глаз. Я подёргала створку. Заперто. Самое время взлететь на второй этаж, залезть обратно в комнату, надеть ошейник и сесть в ожидании прихода хозяина, как вот эти собачки. Я переступила голыми ногами по подоконнику, вытянула шею и посмотрела на соседнее окно. Створка была чуть приоткрыта. Тот пёс, что стоял на задних лапах, тоже покосился на соседний подоконник и насторожил уши.
– Ага, – подтвердила я самые худшие собачьи опасения и, прижавшись к шершавому кирпичу, полезла на следующее окно.
Пёс оттолкнулся лапами от стены и негромко гавкнул, отбежал и вернулся к фасаду. Остальные тоже заволновались. За меня переживали, не иначе. Особенно, когда едва не сорвалась. Но всё-таки мне удалось перебраться на соседний подоконник. Я выдохнула, толкнула раму, обернулась и послала псам воздушный поцелуй, чем, похоже, разозлила их ещё больше. Через сутки уровень гормонов в крови пойдёт на спад, тогда мы с ними снова сможем делать вид, что не подозреваем о существовании друг друга.
Я села на подоконник и спрыгнула в комнату. Голые ноги коснулись пушистого ковра. На секунду после светлого дня комната показалась непроницаемо чёрной, но зрение быстро перестроилось. Тёмные обои и шторы, шкафы, полки с книгами – кабинет или библиотека с камином, в котором алыми всполохами тлели угли. Два кресла рядом с круглым столиком, на нём мерцал экран открытого ноутбука. Одно кресло повёрнуто к огню, а вот второе…
Из второго торопливо поднимался молодой человек. В первый момент я даже приняла его за охотника, тем более, что ледяной аромат знакомой туалетной воды ощущался очень отчётливо. Но мужчина, сделавший шаг навстречу, выглядел моложе, волосы были длиннее, а вот глаза оказались такими же светлыми. Разве что лучиков-морщин не хватало.
– Вы… вы… – начал он.
– Я, – подтвердила я с готовностью, тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам.
– Вы кто? – наконец сформулировал он свой вопрос.
– Гостья. – Я коснулась пальцем его груди, и даже сквозь тонкий свитер почувствовала, как незнакомец вздрогнул.
Его сердце забилось быстрее. Ну хоть кто-то реагирует как надо. Я подошла вплотную к мужчине, а тот растерянно отступил на шаг и упал обратно в кресло. Я не дала ему опомниться, склонилась и…
В последний момент он отвернулся, и я вскользь коснулась губами его подбородка.
– Чья гостья? – почти шёпотом спросил он, а его руки уже сжимали мою талию.
Я улыбнулась, касаясь пальцами его шеи. Пульс был просто сумасшедший.
– Чья? – повторил он, притягивая меня к себе на колени.
На журнальный столик с тихим и каким-то будничным звуком опустился бокал с янтарной жидкостью. Я подняла голову и встретилась взглядом с яркими глазами цвета мёда.
– Моя, – произнёс, сидящий в соседнем кресле, охотник и иронично спросил: – Я вам не мешаю?
– Нет, – искренне ответила я, и поёрзала на коленях у парня. Тот тихо охнул.
– Тогда прошу, – он взмахнул рукой – продолжайте. И саркастично добавил: – Гостья.
За окном заскулил пёс.
Парень, на чьих коленях я устроилась, вдруг вскочил и едва не скинул меня на пол.
– Я должен… должен идти. Денис, извини. – Он быстрым шагом направился к выходу. Джинсы спереди красноречиво оттопыривались. – Ты бы хоть предупредил, что у нас здесь… Здесь такое, – растерянно закончил он, закрывая за собой дверь.
– Ну вот. – Я села на освободившееся кресло.
Охотник отпил из бокала, поставил его на столик, встал и подошёл к окну.
– Место, – отдал мужчина команду, и я услышала, как псы бросились обратно к кустам, как скребли их когти по каменной тропинке двора. Охотник закрыл створку, никак не прокомментировав мою попытку побега.
– Что там ещё? Кроме собак? – спросила я.
– Много чего, – ответил он. – Захочешь узнать – узнаешь. Но помни, сегодня ты и двух метров от дома не прошла. Может, хватит с тебя и собак?
Я отвернулась. Экран компьютера продолжал гореть. Что там у него? Какие-то графики, покупка, продажа. Вернувшийся к столику охотник закрыл ноутбук и спросил:
– Чего надумала? Будешь сотрудничать? Или в подвал?
Я пожала плечами. Хороший жест, ни к чему не обязывающий. Звякнуло стекло, мужчина поставил на столик второй бокал и плеснул в него янтарной жидкости.
– Выпей со мной. – Он легонько коснулся моего бокала своим.
Я принюхалась. Коньяк, лет десять выдержки, а может, и больше. И хотя обычно я избегаю алкоголя, сейчас подняла бокал.
– А потом ты снимешь с меня кожу?
– Я же обещал, – серьёзно ответил мужчина.
И я ему поверила. Он не рисовался, не врал, не брал меня на понт, он констатировал. Это-то и пугало.
Я пригубила напиток. Желудок отозвался недовольным бурчанием. Магическая часть лайне была сыта, а вот физическая…
Живот заурчал вновь. Очень хотелось есть.
– Идём, – скомандовал охотник поднимаясь.
От неожиданности я хлебнула ещё коньяка и закашлялась.
– В подвал тебе придётся меня тащить. Буду орать дурниной. И почти наверняка кусаться, – предупредила я.
– Учту, – кивнул он. – Но я дал тебе время до вечера. А пока, – он открыл дверь и приглашающе взмахнул рукой – идём есть. Или ты на диете?
Взгляд мужчины оценивающе скользнул по моей фигуре. Уже лучше.
К сожалению, в кухне, куда меня привёл охотник, к аппетитным запахам прилагалась повариха. Или домоправительница. Или кем приходилась охотнику эта пожилая сухопарая женщина с короткими выбеленными волосами?
– Валентина Павловна, накормите нашу гостью. – Охотник первым присел к полированному столу.
Современное оборудование, стекло, хром, глянец и холодные серые глаза накрывающей на стол женщины. Глаза, которые не упустили ничего: ни короткого, едва прикрывающего попу платья, ни выреза, ни голых ног.
Кроме собак, лайне ещё очень не любят такие вот женщины. Они прожили свою жизнь правильно. Правильно работали, правильно выходили замуж, правильно рожали детей и правильно их воспитывали. Они познали сокровенный смысл слова «правильный», и такие как я в этот смысл не вписывались. Совсем. Эта, к примеру, смотрела так, словно я уже побывала замужем поочерёдно за каждым из её сыновей и теперь не давала ей видеться с внуками.
Тарелка с умопомрачительно пахнущим куском мяса стукнулась о столешницу передо мной чуть громче, чем это необходимо.
– Спасибо, – с чувством поблагодарила я.
Женщина поджала губы, отчего её рот сразу стал похожим на куриную гузку.
– Валентина Павловна, Ани поживёт у нас некоторое время, – обрадовал её охотник. Не знаю, что меня удивило больше: то, что он знал моё имя, или слово «поживёт». – Обеспечьте девушку всем необходимым.
На лбу женщины появились вертикальные морщины.
– Она суккуб, – пояснил охотник.
А вот это уже интересно. То есть повариха в курсе, кому служит и какие в этом доме бывают гости?
– И подрабатывает девочкой по вызову.
– Точно, – поспешила согласиться я. – А он меня вызвал.
Женщина с грохотом опустила крышку на одну из кастрюль и вышла. Надеюсь, не за мышьяком.
Ели в молчании. Вернее, я ела, а мужчина смотрел куда-то поверх моей головы. Тишина казалась вязкой, как кисель, иногда её разбавляло фырканье закипевшего чайника или стук столовых приборов.
Аппетит улетучился раньше, чем опустела тарелка. Я отложила вилку.
Что я тут делаю? Почему мирно сижу напротив, вместо того чтобы расцарапать охотнику физиономию?
Словно поняв, о чём я думаю, взгляд его золотистых глаз задержался на моих руках. Я отодвинула тарелку. Открылась и закрылась дверь, в кухню вернулась… как её там? Валентина Падловна?
– Спасибо, всё было очень вкусно, – проговорила я.
Она посмотрела на недоеденный кусок мяса. Складка на лбу стала ещё глубже.
– Вот, переоденься. – Женщина положила на стол что-то хлопковое, с пуговицами и ромашками по ткани.
– Спасибо.
Я с готовностью вскочила и одним движением стащила с себя платье. Переодеваться, так переодеваться. Жаль только, что белья на мне не было – бюстгальтер не надела, а трусики остались на память тому парню в отеле. Хотя вру, ни капельки не жаль.
Бабка охнула и перекрестилась. Неужели верующая? Занятно.
Охотник был куда сдержаннее на эмоции. Он окинул меня взглядом от пальцев ног до макушки. А потом обратно.
– Заканчивай цирк, – лениво произнёс он.
Слишком лениво. Лишь слегка изменилась интонация. Настолько слегка, что человек бы ничего не услышал.
Я склонилась к мужчине, накрывая его ладонь своей. Моя грудь оказалась прямо напротив его глаз. Пусть хорошенько рассмотрит то, от чего отказывается. Рука охотника едва заметно дрогнула, пульс замедлился, чтобы тут же пуститься вскачь. Мои соски напряглись…
Наверное, тот глоток коньяка был лишним, или я слишком воодушевилась, поняв, что не настолько безразлична мужчине, как тот пытался показать. А может, ещё что… Но итог один – я совершила ошибку.
– А ты не такой неуязвимый, каким кажешься, Денис.
Я ещё не успела договорить, а тарелка уже полетела в одну сторону, стол в другую. Зазвенела и рассыпалась стёклами столешница. Крепкие пальцы обхватили мою ладонь. Он дёрнул меня на себя. Я ударилась коленями о стул и упала, осколки впились в голые ступни. Второй рукой охотник схватил меня за волосы, заставляя задрать голову и посмотреть в лицо.
– Скажу один раз, сук… суккуба. – Он дёрнул так, что у меня на глаза навернулись слёзы. – Во-первых, я запрещаю произносить моё имя. А во-вторых, можешь вертеть задом как угодно. Можешь гордиться этим, но даже если я снизойду до грязи вроде тебя и трахну в ту дырку, что ты сейчас с таким усердием демонстрируешь, это ничего не изменит. Тебя ждёт уютная могилка метр на два.
Я судорожно выдохнула, потому что знала, что последует за этим. Он отбросит меня, как грязную тряпку. Отбросит и перешагнёт, а вечером вернётся, и тогда я смогу до хрипа выкрикивать его имя и сотню других до кучи, но это уже не будет иметь никакого значения.
Одна ошибка уже есть, и думаю, что ещё одна не будет иметь никакого значения. Несмотря на боль, я подалась вперёд и посмотрела ему в глаза.
– Ты прав, охотник, – прошептала я. – Я суккуб. Ты знаешь, как мы убиваем. – Я почти коснулась губами его уха. – Так зачем мне пачкаться? Зачем пускать кровь мальчишке, если он и так был мой, от члена до затылка. Я могла осушить его до дна одним глотком, и он бы умер с улыбкой на губах. Моё дело – это удовольствие, а ножи и кровь – это по твоей части, охотник. Не моей.
Несколько секунд мы так и смотрели друг на друга. То ли враги, то ли любовники, то ли бывшие, то ли будущие. И он всё-таки отбросил меня. Отбросил на битое стекло, перешагнул и ушёл, не оглянувшись. Но вопреки боли, вопреки порезам и страху, вопреки всему, я знала – этот раунд остался за мной.
Тогда почему же на глаза всё ещё наворачивались слёзы?
– Вставай, нечего сырость на моей кухне разводить.
Я подняла голову. Надо мной, уперев руки в бока, стояла Валентина.
– Вставай-вставай. – Она покачала головой и поставила на стул, где сидел охотник, аптечку. – Ишь какая. – Повариха или домработница, или кто там она в этом доме, смотрела, как я поднялась с пола. – Где это видано, чтобы девки платья перед мужиками скидывали?
Я едва подавила желание подробно объяснить ей, где.
– Нашла из-за чего реветь. – Она легонько стукнула меня по руке, не давая дотронуться до пореза на бедре, и ловко вытащила осколок стекла невесть откуда взявшимся пинцетом. – Чего глазищи бесстыжие вытаращила? – Я моргнула. – Зеленеющие, как у кошки, а волосы… – Она обвиняющее ткнула в меня бутылочкой с перекисью. – Красишь, небось? Чёрные, как вороново крыло. Красивая же девка.
Я покорно кивнула, а она стала обрабатывать порез, продолжая говорить:
– Такую не грех и в жёны взять. Так зачем на мужиков вешаться? В гетеры потянуло? – спросила Валентина, и от того, с каким значением она произнесла это старомодное «гетеры», я едва не рассмеялась. – Под мужиков ложиться, разве ж это дело? Кто себе такую судьбу выберет? И чем только девки думают?
– А вы когда выбирали свою, о чём думали? – с интересом спросила я. – Когда решили стать человеком?
– О чём ты? – Домоправительница наклеила на рану пластырь и подняла голову. – Я не выбирала. Я родилась человеком.
– Так и я, – пожала я плечами – такой родилась. Заниматься сексом для меня, – губы женщины снова сжались, думаю, слово «секс» ей не понравилось – так же естественно, как дышать. И без этого «кислорода» я очень скоро задохнусь и умру.
Ну не рассказывать же ей, что это «скоро» растянется лет на двести. Я не человек и стареть буду очень медленно. Другое дело, что я планирую навсегда остаться девчонкой-старшеклассницей.
– Прикройся, бесстыдница! – Валентина швырнула в меня чем-то похожим на пижаму. – И шагом марш в комнату.
– Может, вам помочь прибра…
– Второй этаж, третья дверь с правой стороны, – отрезала бабка. – Надумаешь бежать, скажи, чтобы я обед собачьим иродам не готовила.
Я остановилась возле двери, всё ещё нагишом, прижимая к груди ворох одежды.
– Валентина Павловна…
– Чего тебе, греховодница?
– Я дверь в комнате стулом подпёрла. Изнутри. Когда убегала, – пришлось признаться мне.
Бабка закатила глаза к потолку и пробормотала что-то очень похожее на молитву. Нет, не на молитву, а на ругательство. И некоторые словосочетания были мне незнакомы.
Глава 4. Гостиничный номер
То, что охотник не пришёл за моей шкурой, я поняла лишь на следующее утро, проснувшись и обнаружив все части тела на положенном месте. А ведь думала, что не засну. Но, побегав по комнате в своё удовольствие и вдоволь полюбовавшись на ошейник, я прилегла на край кровати и не заметила, как уснула.
Один день я у охотника отыграла. Отыграть бы ещё один, и когда гормоны пойдут на спад, можно стащить на кухне кусок колбасы для собачьих иродов и снова попробовать сбежать. План, конечно, так себе, но другого пока не было.
– Разве что рассказать охотнику правду, – пробормотала я. Открыла глаза и увидела своё красное платье. Вычищенное и отглаженное, оно висело на спинке кровати. Я села. На полу стояли мои туфли на высоком каблуке.
– Рад, что ты вняла голосу разума, – услышала я.
Охотник сидел на стуле и задумчиво вертел в руке ошейник. Я подтянула одеяло к груди. Странно, наготы я не стеснялась, а вот дурацкой бабкиной пижамы в ромашку застыдилась. Мужчина поднял бровь, и я заставила себя разжать руки. Чёрт знает что!
– Одевайся. – Он отбросил ошейник, и тот, звякнув цепью, упал на пол. – Быстро.
– Что?
– Лайне страдают глухотой? – издевательски переспросил он. – Одевайся. Мы едем в гостиницу, где ты обслуживала оборотня. Попробуем восстановить события на месте.
– Так значит… значит… – Я вскочила, торопливо стаскивая чужую пижаму. – Ты мне поверил?
Взгляд охотника опустился на обнажённую грудь. Соски тут же затвердели. Я едва удержалась от соблазна дразняще провести руками по груди. Осторожно, Ани, не всё сразу.
– Нет, – ответил охотник поднимаясь. – Просто решил всё ещё раз проверить.
– Ага.
Я натянула платье на голое тело и пригладила длинные волосы пальцами. Как сказала бабушка, я умопомрачительно красива, даже растрёпанная и невыспавшаяся. Как и все лайне. Красива настолько, что каждый проходящий мимо мужчина замедлит шаг.
– Всё, – отчиталась я. Туфли добавили мне роста и теперь я доставала охотнику почти до плеча.
Собаки всё ещё носились по саду. Досадно. Интересно, их когда-нибудь запирают? Если да, я бы не отказалась узнать, когда.
– Держись за мной, – приказал мужчина и тихонько свистнул. Три агатово-чёрных зверя тут же бросились к нам. Нет, не к нам, а к нему.
– Ты сейчас на меня залезешь, – заметил охотник, когда я прижалась к мужчине всем телом. Впервые в моих мыслях не было сексуального подтекста. – Боишься собак?
– Они нас не любят, – наябедничала я.
– Вас никто не любит. Вы слишком… слишком…
– Хороши?
– Навязчивы. Рядом, – скомандовал он, и псы, вертя обрубками хвостов, побежали рядом с мужчиной.
– Охотники тоже не подарок, – обиженно ответила я. Непонятно почему, но его слова меня задели, хотя лайне называли и похуже.
Мы дошли до кирпичной стены. Собаки, повертевшись у ног охотника и не получив никаких команд, убежали обратно в сад. Выезд с территории перегораживал шлагбаум. Сидящий в будке охранник равнодушно скользнул по мне глазами и снова уткнулся в кроссворд.
В тени стоял тёмно-синий внедорожник, дверь которого охотник распахнул передо мной. Внутри машины приятно пахло кожей и ледяной туалетной водой моего спутника… моего тюремщика. На приборной панели отсутствовали всякие милые мужскому сердцу побрякушки в виде качающих головами болванчиков, чёток и миниатюрного иконостаса вместо страховки. Даже дезодоранта в форме ёлочки не было, даже подставки под смартфон, словно автомобиль только вчера покинул автосалон и новый хозяин ещё не придал машине индивидуальности.
Я села, едва подавив желание сбросить туфли и забраться на сиденье с ногами. Не с охотником. И не сейчас.
– Мне надо объяснять, что с тобой будет, если попробуешь сбежать? – спросил он, заводя мотор.
– Нет, – ослепительно улыбнулась я.
– Ты всё равно попытаешься, – вздохнул Денис, который запретил так себя называть.
Я продолжала улыбаться. Конечно, попытаюсь.
Машина остановилась перед шлагбаумом. Охранник в камуфляжном костюме вышел из будки и кивнул сидящему за рулём мужчине.
Я мысленно застонала. У охотника в охранниках был леший. Самый что ни на есть дубовый. У выражения «бревно бесчувственное» есть много значений. И одно из них сейчас как раз поднимало шлагбаум.
Леший – смотритель леса. Он сам и есть этот лес, он врос корнями в землю, слился с листвой, переплёл пальцы с ветвями. Вся женская красота мира ему без надобности. Если на кого не действуют чары лайне, так это на леших. Слишком разные мы с ними, слишком далеко ушли друг от друга. У них нет гормонов, их кровь иная. Вообще не уверена, что она у них есть.
Я отвернулась, но успела заметить, как уголки губ охотника чуть дрогнули в намечающейся улыбке. Мужчина нажал на газ, и камера на стене повернулась, провожая нас единственным чёрным глазом.
За прошедшую декаду гостиница нисколько не изменилась. Даже портье за стойкой кивнул мне, как старой знакомой, и смог удержаться от сальных шуточек. Видимо, вспомнил, чем закончился мой прошлый визит, и вряд ли желал повторения.
Тот же номер, тот же вид из окна. Дверь захлопнулась, тихо клацнул замок.
– Ну, – поторопил меня охотник, – рассказывай.
Я взяла его за руку и повела за собой в спальню. Легонько, без принуждения, готовая в любой момент остановиться, если он опять вспылит и отдёрнет ладонь. Но он не отдёрнул. Он последовал за мной, а внимательный взгляд светлых глаз сопровождал каждое моё движение, каждый мой шаг. Наш шаг.
– Что ты делаешь? – спросил охотник.
– Рассказчик из меня так себе, – призналась я, взяв его за вторую руку и положив мужские ладони себе на талию. – Давай лучше покажу, так будет достовернее. В интересах дела, конечно, – не удержалась я от провокации. Простенькой, детской, безыскусной. Но, странное дело, она сработала.
Я сделала ещё один, последний шаг к кровати и потянула мужчину на себя. Охотник шагнул вместе со мной. И вместе со мной упал на кровать, выставляя руки, чтобы не навалиться на меня.
– Дальше, – потребовал мужчина.
– Дальше? – Я упёрлась руками ему в грудь. – Я была сверху…
Он тут же перекатился, чтобы я оказалась на нём. Мужские руки сжались на моей талии. Тонкое платье собралась под его ладонями, его ноги касались моих, жёсткая ткань джинсов тёрлась о тонкую кожу внутренней стороны моего бедра.
– Я расстегнула на альфе рубашку.
Мои пальцы пробежались по свитеру охотника, к сожалению, лишённом застёжек. Значит, будем импровизировать. Недолго думая, я задрала мягкую ткань, обнажая мужскую грудь. И едва не замурлыкала от удовольствия. Кончики пальцев словно впитывали тепло чужого тела. Оно передавалось мне, согревая ладони и заставляя желать большего. Не задумываясь о том, что делаю, я склонилась к груди и лизнула сосок, дразняще провела языком по коже…
Охотник напрягся, а в следующий миг мы поменялись местами. Вернее, он сбросил меня с себя на кровать и навис сверху. Бывшее несколько минут назад равнодушным лицо исказилось от ярости.
– Дальше, – прорычал мужчина, пока я раздумывала, не запустить ли пальцы в его шевелюру и притянуть ближе?
«Что с тобой, лайне? Ты ума лишилась?» – спросила я себя. Но ответа не находила. Всегда знала, что и как надо делать. Знала, но не жаждала этого с такой силой. Откуда взялось это желание? И эта неуверенность? Откуда взялось тепло, что всё ещё греет ладони?
– Дальше парень… – Я красноречиво коснулась пряжки ремня брюк охотника.
– Рад за него, – он перехватил мою руку, – но мы это пропустим. Что-то ещё было? Что-то помимо секса? Он о чём-то говорил? Чего-то боялся?
– Да, он боялся, что не успеет, что сорвётся раньше чем…
Охотник сел на кровать.
– Ты бесполезна. Ты не умеешь думать без члена внутри.
– А ты проверь, – предложила я.
Светлые глаза охотника потемнели и стали напоминать патоку. На мгновение, мне показалось, что он так и собирался сделать. Вдох получился чересчур глубоким, бюст приподнялся на неподобающую высоту.
– Очень впечатляюще, – прокомментировал мужчина, а я порадовалась, что грудь всё же не осталась незамеченной.
Охотник встал и одёрнул одежду. Я села и обхватила руками колени, зная, что так выгляжу миниатюрной и беззащитной. Пусть смотрит.
– Последний шанс, суккуба. Или ты что-то вспомнишь, или я буду уверен, что убила именно ты, а теперь пудришь мне мозги.
– Да я бы с радостью. В смысле, вспомнила, но… – Я пожала плечами, и лямка платья упала.
– Хоть что-нибудь? – не отставал мужчина. – Неосторожная фраза? Жест? Запах?
Я нахмурилась.
– Что? – Охотник шагнул обратно к кровати.
– Запах, – ответила я. – От него пахло другой женщиной.
– Неудивительно. – Мужчина разочарованно отвернулся. – Он сын вожака восточной стаи. Таким пару подбирают едва ли не с рождения, у него есть волчица.
– А кто говорил о волчице? – перебила я. – От него пахло обычной человеческой женщиной.
– Уверена? Может, просто неудачная туалетная вода?
– Уверена. – Я встала с кровати. – Уж запах другой женщины мы, лайне, определяем без труда.
Минуту он молчал, просто стоял и смотрел в окно. Будь на его месте кто-то другой, я бы уже давно подошла, встала позади, провела бы рукой вдоль позвоночника. На мужском теле столько чувствительных точек…
– Пора поговорить с заказчиком. Не люблю, когда от меня скрывают такие важные детали. Но если ты меня обманываешь… – Он не закончил, но оборванная фраза прозвучала не менее угрожающе.
– Да-да, помню про подвал. – Я надела сброшенные туфли и спросила: – А кто у нас заказчик?
Девушка прошла из одного конца комнаты в другой, едва не споткнулась о шаткий столик, но даже не заметила этого.
– Я не понимаю, – раз в третий воскликнула она. – Я наняла вас совсем не для этого!
От неё пахло негодованием, осенними листьями, ветром и мокрой шерстью. Молодая самка, импульсивная и, кажется, влюблённая. Белая длинная шерсть, вернее, волосы, серые глаза, мускулистое тело спортсменки… Волчицы.
– Вы должны найти его тело! – выкрикнула она, комкая салфетку. – И покарать убийцу. Так вот и ищите его! Почему я должна… – Она посмотрела на меня, точёные ноздри раздулись. Волчица поняла кто я, так же как и я поняла, кто она. – Зачем вы притащили с собой эту… эту…
Я с любопытством подалась вперёд. Интересно, какой эпитет подберёт блондинка?
– Повторяю вопрос. У вашего жениха была другая женщина?
– Не знаю, не уверена.
– Враньё, – не удержалась я. – Не с твоим чутьём.
Девушка сверкнула глазами и упала в кресло.
Я огляделась. Красивая квартира на седьмом этаже высотного дома с парковкой, охраной, прачечной и пекарней на первом этаже. Серо-стальные оттенки, плавные линии и изящные изгибы хромированной мебели – всё это явно работа хорошего дизайнера. Всё такое холодное, стильное и безликое. Моя захламлённая квартирка на втором этаже старенького дома и то поуютнее будет.
– Если не начнёте говорить, я расторгну контракт и потребую неустойку.
– Он тяготеет к подвалам, – наябедничала я.
– Не посмеете! Вы… вы…
Я отвернулась, мысленно подначивая белобрысую. Ну, давай же, разозлись! Пошли его к чёрту. Кто платит, тот и заказываем музыку! Ты же не хочешь это говорить, не хочешь произносить вслух то, что жжёт внутри. У твоего оборотня была другая! Так пусть это останется тайной. Пусть охотник бросит контракт. И как только он это сделает, для меня всё кончится. Прямо здесь и сейчас. Ему станет всё равно, кто и за что убил волка. А я просто встану и уйду. Просто встану и…
– Кто она? – спросил охотник.
Девушка вздохнула и опустила голову, сразу став как будто меньше ростом. Весь её запал куда-то пропал. Чёрт!
– Обычная продавщица из магазина. – В голосе волчицы послышалось едва уловимое рычание. – Таким цена три копейки в базарный день, да и то никто не купит.
– Имя, адрес, – потребовал мужчина.
– Елена Анисимова. – Девушка по-прежнему не глядела на нас. – Работает в магазине «Симпатии». Статусная лавочка, а продавцы – дешёвка. Это в торговом центре «Солнечный»…
– Найду, – перебил охотник.
– Домашнего адреса не выясняла.
– Почему? – нахмурился Денис.
– Потому! – выкрикнула блондинка. – Если бы знала, точно бы туда наведалась. И если бы он там был… был с ней… был… – Она сжала кулаки, и ногти стали удлиняться и загибаться внутрь.
– Вы повторяетесь, – заметила я.
– Найди его, охотник, – вскочила девушка. – Найди моего Алекса. И его убийцу!
– Найду, – просто и без пафоса ответил мужчина.
Он не обещал, а констатировал факт. Девушка упала обратно в кресло. И последнее, что я увидела, покидая вслед за охотником квартиру – точёные плечи, которые сотрясались от рыданий.
