Эн Ларго
Вкус лжи
– Да, я сто раз проверила защиту, но в ней есть прорехи.
– Пришли кого-нибудь, ее необходимо выстроить заново, сейчас ничего не мешает им войти.
– Он обходит территорию, позже доложу.
– Пока ни один из них не показывался.
– Ей незачем знать, у нас все под контролем.
Отца мне не слышно – скорее всего, он еще не вернулся либо уже отсыпается после смены в больнице. Когда голос мамы стихает, быстро прошмыгиваю в свою комнату, не желая быть застигнутой за подслушиванием, и ложусь обратно в кровать. Кажется, она говорила о своем новом деле для суда, хотя звучало это все довольно странно, да и что можно обсуждать в три часа ночи? Неужели такие вопросы нельзя отложить до утра? С этой мыслью проваливаюсь в сон без сновидений.
Глава 4
Убийственная вечеринка
Рутинная рабочая неделя подошла к концу. Ничто так не украшает жизнь, как яркие события. И вот мы уже красуемся перед зеркалом, выбирая наряд на вечеринку. Моя мама – беспечная особа и никогда не запирает шкаф с вином. Ну и зря, ведь мы не совсем пай-девочки. Однажды так перебрали, что на следующий день пришлось притвориться больной. Хотя так оно и было – голова просто отказывалась покидать подушку. С тех пор пришлось познать свои границы в употреблении спиртного. Но сегодня не такой день, выпиваем по бокалу вина лишь для храбрости.
Мой взор останавливается на белом платье на бретельках с небольшим вырезом сверху, тоненькая атласная лента опоясывает его под грудью, ниже идет легкая юбка, длина которой не достает и до середины бедра. Распущенные волосы легкой волной ниспадают до талии, создавая поистине ангельский образ. Адри отдает предпочтение наряду поскромнее: черный корсет без бретелек, приподнимающий грудь, и синие джинсы, обтягивающие, как вторая кожа. Они отлично сидят на ней, оставляя небольшую полоску кожи между ними и корсетом. Обе надеваем тринадцатисантиметровые шпильки. Я выбираю полностью открытые и бежевые в тон плаща, который накидываю на плечи. У Адриа – черные, закрытые, с острым мысом. Классика никогда не выходит из моды, не так ли?
– Пора повеселиться, детка! – говорю я, шлепая подругу по заднице.
– Ты же не собираешься сегодня это делать? Что-то уж очень у тебя приподнятое настроение, – с подозрением спрашивает Адри.
– Я собираюсь только выпить и от души потанцевать, возможно не одна. – «Еще как собираюсь, со всеми грязными прелюдиями».
Вряд ли она мне верит, однако кивает и достает из сумочки блеск. Мазнув мягкой кисточкой по своему пальцу, прикладывает его к моим губам, разнося мерцающие частички по поверхности нежными похлопывающими движениями.
– Какие планы у тебя на этот вечер?
– Забыться от реальности, – пожав плечами, отвечает подруга, пока взглядом оценивающе скользит по мне. – Кажется, мы готовы, – говорит Адриа, разворачивая нас к зеркалу. Кивнув, изучаю ее образ в отражении – она выглядит потрясающе.
Мы приходим как раз вовремя. Веселье в разгаре: музыка льется из колонок, отдельные группы некогда бывших учеников танцуют, и некоторые из них уже довольно развратно.
Дом Роланда безусловно больше моего и гораздо красивее. Внизу располагается просторная гостиная с панорамными окнами, открывающими вид на ухоженный сад и бассейн, где регулярно проходят вечеринки. А справа от входа на стильную кухню простирается ведущий к гостевым коридор – излюбленное место для пьяных парочек.
Парней находим на диванах в гостиной. Они кидают мяч, обсуждая предстоящую игру в начале сезона, перекрикивая при этом оглушительные басы. Да, у них еще есть шанс попасть в университет только за достижения в футболе, но не всем может представиться такая возможность.
Селена и Рут стоят чуть в стороне, переговариваясь друг с другом, в руках девушки держат по стаканчику пива, и мы подходим к ним. Селена также предпочла белый цвет платья. Струящееся до самого пола, оно выгодно подчеркивает цвет ее кожи и темных волос, выпрямленных утюжком. На Рут, напротив, ярко-красное платье до колен с закрытыми плечами, темные волосы собраны в высокий хвост, а карие глаза броско подведены карандашом. На ногах у обеих надеты легкие сандалии. Не могу не улыбнуться тому факту, что рост предопределяет выбор обуви, мой же позволяет не париться в этом направлении.
Оливер, подкравшись сзади, опускает нам с Адри на плечи свои руки, в которых зажаты два стакана пива.
– Вы пришли, вечер обещает стать интереснее! – произносит Оли, передавая нам выпивку. А нет, то, что мной ошибочно было принято за пиво, скорее является виски – понимаю я, сделав глоток. Оливер мне подмигивает, присаживаясь на диван.
– Вы видели, как Давид играет? Мы с ним все матчи продуем! – сокрушается Андрес.
По-видимому, Давид – это их новый игрок, замена Хавьера.
На Андре сегодня черная майка, облегающая торс, и светлые джинсы, подчеркивающие стройные ноги, которые являются результатом постоянных тренировок. А белые кеды как всегда безупречны, без единого намека на грязь, словно этот парень ходит лишь по ковровым дорожкам.
Я перестаю их слушать, поворачиваясь к подругам.
– Ты решила внимание всех парней перетянуть на себя? – отмечает Селена, разглядывая мое платье и приподнимая вовсе не идеальные брови, что меня немного веселит. А может, это действие спиртного?! «Боже, желаю всем женщинам в мире такую подругу, как у меня! С ней вы не посмеете выйти из дома с лишним волоском… а тут целые заросли!»
– Точнее, только одного! – Легким кивком указываю на свой выбор. Кажется, этот жест привлек его внимание, и теперь взгляд Андреса блуждает по мне, пока парень вслепую продолжает кидать мяч.
– Почему Анна теперь нас избегает? – меняет тему Рут.
– Скорее всего, из-за Андре, ведь она знает, кто его следующий выбор! – Подруга невзначай поглядывает на меня. – Хотя я слышала, что это она его бросила, либо им обоим выгодно, чтобы так думали, – добавляет Адриа. Девчонки кивают, но не продолжают развивать эту тему, к счастью для меня.
– Кстати, на днях мне звонила Джози, она сейчас в Севильском университете. По ее рассказу, там просто нечто, каждый день какие-то тусовки, просто обалденные парни и почти никаких ограничений.
«Джози, наверное, спятила, это же учебное заведение, а не клуб! Или уж слишком все приукрашивает».
Смотрю на беззаботных парней, попивающих спиртное, и внимание привлекает Лукас, который просто не сводит взгляд с Адри. Я пихаю ее локтем.
– Ты знаешь, что… – протягиваю я, тогда как подруга перебивает.
– Не интересует! – довольно грубо звучит ее голос.
– Но… – Повернувшись, встречаю полные ярости глаза.
– Ты меня слышала. Не. Интересует. – Выделив каждое слово, Адри демонстративно отворачивается. «Вау, у кого-то бешенство не хуже моих таракашек».
– Кто последний в бассейн, у того кличка «петух» до конца года! – кричит Оли и стягивает футболку. «Мальчики, мы давно переросли макак. Вот, задела за живое обезьянок. Эти придурки хуже, простите меня, семейства приматов!»
Все в комнате криками и свистом поддерживают футбольную команду, которая уже во весь опор несется на улицу, перепрыгивая через мебель. Не знаю, как они еще не вышибли дверь, хотя пара стульев все же пострадала, будучи откинутой в сторону. С улицы доносится плеск воды и смех. Мы с девчонками неторопливо переходим к бассейну, когда парни уже вовсю играют в водное поло. Они, похоже, родились с мячом в руках и никогда с ним не расстанутся. Селена и Рут садятся на лежак, а мы встаем рядом. Подруги обсуждают дальнейшие планы на жизнь, но я слушаю вполуха, так как все внимание приковано к нему. Вода капельками стекает с волос, когда парень проводит по ним ладонью, зачесывая назад. Мышцы рук и спины напрягаются и блестят от ярких разноцветных фонариков, освещающих внутренний двор. Андрес улыбается. На фоне мокрого загорелого тела его зубы кажутся более белыми. Еще по-мальчишески красив – нет сплошных углов в очертаниях, лицо гладкое, не достигшее полной зрелости.
Даже не замечаю, как кто-то берет мой бокал и меняет на полный. «Опять виски… Мне, кажется, хватит! Или нет? Определенно нет!» – проносятся в голове здравые мысли, но это зрелище одурманивает рассудок, и я делаю глотки один за другим, пытаясь утолить жажду.
Кажется, о чем-то договорившись между собой, вся компания выскакивает из бассейна и подбегает к нам. Стряхивая воду с волос, парни прижимаются к девчонкам влажными телами, отчего одежда моментально становится мокрой, а затем и вовсе пытаются утянуть их следом за собой.
«Мокрые котики, выброшенные на берег, такие склизкие, теплые и милые. Хочу одного себе! Лои, фу!»
Мои чувства обостряются стократно. Повсюду я вижу мокрые мужские тела с капельками воды, которые, соединяясь друг с другом, прокладывают путь по их упругим мышцам. Чувствую запахи на другом уровне, каждый пахнет по-разному, но все смешивается в неповторимый альянс. Их руки на моем теле слегка сжимаются, а некоторые с интересом исследуют изгибы. Упираюсь своими ладонями в попытке сохранить равновесие, но натыкаюсь на торсы, плечи, спины и кто знает что еще.
Не продохнуть, не хватает воздуха. Возможно, подействовал алкоголь, но возбуждение становится до боли невыносимым. Изнутри поднимается непреодолимый голод, трудно дышать, сложно думать, голова кружится. Лишь одна мысль сейчас в голове: «Не одного, возьми их всех!» Я схожу с ума, не могу больше этого выносить. Нужно убежать как можно дальше, и я бегу. Не разбирая дороги, мчусь вперед, пытаясь успокоиться.
«Что ты делаешь? Остановись!» – кричу своему подсознанию. Я жутко возбуждена. Никогда не испытывала столь поглощающего чувства, дыхание сбивчивое, мне нужно дышать, вдох-выдох, вдох-выдох. Останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам, я уже оказалась в лесу, но недостаточно далеко, потому как все еще слышны голоса и музыка. Резко оборачиваюсь на хруст ветки.
– Если хотела уединиться, то я и сам не против узнать, что ждет меня под этим платьем! Но тут?! – Андре разводит руками, взглядом окидывая ночной лес. – Необычный выбор.
– Постой! – Я поднимаю руку. Кажется, у меня что-то с головой… «Ты же сама хочешь его», – даю себе мысленную оплеуху. – Думаю, я немного перебрала с выпивкой.
Несмотря на мой неуверенный протест, Андрес все же подходит ближе, прислоняет меня к дереву и проводит носом по шее.
– Как ты вкусно пахнешь, а алкоголь сделает весь процесс еще интереснее.
Такому напору мне нечего противопоставить. Не так я себе представляла первый раз, но сейчас это неважно. Хочу взять все в свои руки, невыносимо горю от возбуждения или не знаю от чего еще. Его рука проходит от моего правого бедра выше, он сжимает мой зад и упирается своим достоинством, сильнее впечатывая в дерево, а губы продолжают настойчиво ласкать мою шею. Я прохожу подушечками пальцев по его еще влажному торсу ивыше, кожа нежная на ощупь, хочется ее лизнуть, собирая влагу.
«Какой умный выбор платья!» – Ставлю себе галочку, но желаю большего. Обхватив за подбородок Андре, тяну парня к себе, хочу найти его губы, сначала медленно прижимаюсь, пробуя на вкус, кусаю за нижнюю губу. От неожиданности Андрес вздрагивает, издавая стон, и уже двумя руками берет меня за задницу, углубляя поцелуй. Я ощущаю, как жар заполняет меня целиком. Хочу большего, втягиваю его соки в себя, пока в груди продолжает разливаться приятная жидкость, подобная эффекту от неразбавленного виски. Что чертовски приятно! Я чувствую, как эндорфины растворяются в крови, разносясь по венам, еще и еще. Мои эмоции путаются: гнев, злость, ярость, похоть, обманутые надежды, глубокая печаль. «Но отчего? У меня сейчас уж точно нет печали, он мой! Здесь и сейчас…»
Руки Андреса опадают, но я не готова закончить! Почему он остановился? Открываю глаза и вижу, что некогда загорелая кожа парня приобрела совершенно мертвенно-серый оттенок. Я что, держу его одной рукой? Отбрасываю парня с нечеловеческой силой, словно куклу, и он падает на землю. Да что происходит?! Подбегаю к нему и что есть силы трясу. Слышу, как хрустят кости, и начинаю плакать.
– Андрес, что с тобой? – «Да, что с ним, это сделала я? Да нет, как?!» Проверяю пульс, он не бьется. Этого просто не может быть! Хочу докричаться до всех, но в горле словно комом встали рыдания.
– Андре, ну хватит, вставай, не смешно!
Где чертов пульс? Почему Андрес такой бледный? Я его убила! Боже, как я могла убить его? Что я скажу остальным?! Полиции, маме с папой? Может, у него какой-то приступ? Футболистов же проверяют, но, может, что-то не заметили?
Осознаю, что это чувство мне уже доводилось испытывать. Поцелуй того незнакомца был похож на этот тем самым всепоглощающим чувством возбуждения, но все же отличие есть. Не могу описать разницу, однако сейчас это настолько сильно дурманит, будто каждую клеточку моего мозга опоили вином. Во мне кипит тысяча эмоций, мир играет другими красками и замедляет свое действие, я чувствую, что становлюсь сильнее любого человека.
Но разве возможно одним поцелуем лишить кого-то жизни? Обрести что-то новое в себе, ощутимое, как продолжение меня самой. Что я теперь такое? Начинает мутить, судорожно освобождаю свой желудок от всего выпитого алкоголя. Мне нельзя тут оставаться, что делают с такими, как я? Пускают на опыты, сжигают, обезглавливают? Но я не просила такой жизни, и кому-то придется поплатиться за это. Нужно спрятать тело.
Трясущимися руками прикрываю листьями импровизированную могилу, а по щекам текут слезы. И тогда в душе что-то ломается. Смотрю сверху на свой «шедевр», и меня опять подводит желудок. Вытираю рот тыльной стороной ладони, выпрямляясь рядом с могилой, которую вырыла себе сама. Я больше ничего не чувствую: ни сожаления, ни раскаяния, лишь чистую реальность.
Утираю слезы и вытираю руки о внутреннюю сторону плаща, его надо будет сжечь. Слышу рядом какой-то звук и вздрагиваю – мне еще свидетелей не хватало! Прислушиваюсь – кругом тишина, лишь в отдалении так и продолжает играть музыка, доносятся приглушенные голоса. Надо убираться отсюда как можно скорее.
Глава 5
Сжигая мосты
Когда я добредаю до дома, уже далеко за полночь, в голове нет ни единой мысли, поэтому даже не сразу понимаю, что происходит. Вокруг бегают пожарные и полицейские, повсюду ленты оцепления, вижу множество знакомых соседей. Мимо проходит пожарный, переговариваясь по рации:
– Да, в доме обнаружены два тела, источник пожара пока неизвестен…
Не успеваю дослушать последние слова, как меня пытаются оттеснить к остальным зевакам.
– Постойте, это мой дом! Что случилось? Где мама с папой? Что вы молчите? Пропустите! Да хватит меня держать! – Я пытаюсь докричаться до полицейского, начинаю рыдать и бить его кулаками. Сзади мне на плечи ложатся руки и разворачивают к себе, заставив посмотреть в глаза цвета янтаря.
– Лои, меня зовут Эмилия, мне очень жаль, но в вашем доме произошла утечка газа. Я могу кому-то сообщить о происшествии? – На ней строгий деловой костюм, но из-под пиджака выглядывает значок, прикрепленный к поясу.
Пока я рассматриваю незнакомку, пытаюсь хоть как-то осмыслить сказанное. Утечка? У нас дома?
– Лои? – повторяет женщина рядом со мной, вынуждая вновь поднять взгляд.
– Вы сообщили родителям? – словно в тумане произношу я.
– Лои, мне сейчас очень нужно, чтобы ты сосредоточилась на моих словах. Кому можно сообщить о происшествии? – очень четко выговаривает Эмилия.
Первым в голову приходит крестный.
– Возможно, Эвану… только он может быть на службе.
– Хорошо, мы попробуем с ним связаться. Иди сюда.
Подняв ленту ограждения, она позволяет мне пройти подальше от толпы и усаживает на тротуар. Только сейчас начинаю улавливать удушливый запах гари в воздухе, который заполняет легкие при дыхании. Тяжелая завеса дыма окутывает улицу, мигалки пожарных машин разрезают темноту ярко-голубым мерцанием. Гул голосов сотрясает тишину, люди в форме бегают в районе обугленных остатков дома. Моего дома. Основные балки, похожие на раскаленные пики, возвышаются к небу острыми концами. Середина заполнена черной древесиной, в сумбурном порядке сваленной в одну кучу. Темные лужицы воды, собранные на поверхности дороги, напоминают разлитую нефть. Вздрагиваю от голоса человека, нависающего надо мной:
– Мне нужно сделать пару звонков и опросить прохожих, после чего мы поедем в участок. – Кивнув ей в ответ, не отрываю взгляда от руин, оставшихся на месте родного дома. – Где твой мобильный, Лои? – спрашивает Эмилия.
– Я оставила его в сумочке на вечеринке, – отстраненно говорю я.
– Кто был там с тобой? – женщина задает очередной вопрос из тех, на которые я устала отвечать. По щекам одна за другой сползают слезы, пытаюсь собраться изо всех сил, чтобы не разрыдаться прямо здесь, на глазах у присутствующих.
– Лои?
– Адриа, моя подруга, бывшие одноклассники, – все же шепчу я, сглотнув ком в горле.
– Хорошо.
– Где мама и папа? Они на работе? Их не бывает дома так рано, они знают, что произошло? – задаю разом вопросы, что крутятся в голове. Но не получаю ответа ни на один. Тогда, подняв глаза, рассеянно пытаюсь разобрать взгляд собеседницы, но не понимаю, почему он становится сочувствующим.
– Лои, чуть позже мы сможем поговорить, ладно? – Кажется, киваю. – Ты в порядке? Я могу тебя ненадолго оставить? – Опять кивок. Она еще ненадолго задерживается, но все-таки решает уйти.
Не знаю, сколько я сижу, глядя перед собой на темную лужу, которая разлилась на асфальте и не отражает ничего, кроме моего грязного и заплаканного лица. Пожарный сказал, что в доме два тела. Нет, нельзя думать об этом, они не могли быть там в такое время, да еще и вдвоем. Но вот сочувствующий взгляд Эмилии… А зачем звонить Эвану? Почему меня не отвезут к родителям?! Сознание подкидывает все больше картин произошедшего, однако я стараюсь загнать их как можно дальше, чтобы то, что сейчас терзает душу, не вырвалось наружу с криком отчаяния.
Через несколько минут – или часов – женщина вновь подходит ко мне.
– Мы можем ехать, – сообщает она.
Поднимаю голову и в гуще деревьев вижу зеленые глаза, слегка спрятанные под непослушными темными прядями. Парень неподвижно изучает происходящее, и стоит мне на секунду моргнуть, как образ растворяется, будто его там и не было. Я сжимаю кулаки. Это он во всем виноват, все произошло именно тогда, когда этот чертов незнакомец появился в нашем городе. Не знаю, как он ко всему причастен, но уверена: это его проделки. Чувство ненависти оплетает душу слой за слоем. С той секунды, как мы встретились, все изменилось, в том числе и во мне, поэтому тихо цежу сквозь зубы:
«Ты отнял мою душу… Я же заберу твою жизнь!»
– Лои, ты готова? – Перевожу взгляд на женщину рядом. – Я говорю, мы можем ехать.
– Хорошо.
Эмилия сажает меня в служебную машину, и мы двигаемся в направлении полицейского участка. Всю дорогу женщина непрерывно держит телефон у уха. Иногда слышатся разговоры с места происшествия, а в другое время – непрерывные гудки. У меня нет желания говорить о чем-либо, поэтому безразлично смотрю в окно, не видя ничего за его пределами, зрение заволокло пеленой равнодушия. Приехав в участок, она ведет меня в свой кабинет, по-прежнему стараясь дозвониться до крестного. Оставшись одна, осматриваю скудно обставленную комнату, будто раньше она была не чем иным, как кладовкой. Кожаное кресло, перед ним деревянный стол с небольшим монитором и клавиатурой, по правую сторону стеллаж со стеклом, обклеенным темной пленкой. Присаживаюсь на единственный стул, находящийся напротив места хозяина этого кабинета, и ковыряю каблуком отошедший линолеум, пытаясь хоть немного уловить нить происходящего. Сначала он забрал мою душу, потом отнял родителей. Зачем? Что мы ему сделали? Мама с папой были уважаемыми в городе людьми. Забавы ради? И откуда он вообще тут взялся? Поговаривают, все проклятые обосновались в более крупных городах Испании. Зачем ему находиться в городе, расположенном так далеко от места обитания? Но сомнений, что он проклятый, как и я теперь, уже нет. По слухам, я не должна была остаться собой и делать то, что делают эти существа.
«Боже, Андрес! – Слезы вновь застилают глаза. – Черт, мне нужен план! Я убью его! Но как убить того, у кого нет души? Хотя это не было доказано. И сколько у меня времени, пока я не лишу души следующего человека? Столько вопросов без ответов… Но я их найду, уж в этом можно не сомневаться».
Устав от потока мыслей, пересаживаюсь на мягкое кресло во главе стола и, сдвинув кипу документов, складываю руки на столе, роняя на них голову. Проваливаюсь в некое беспамятство, что сложно назвать сном. Кошмары терзают, подкидывая ужасные картинки пережитого наравне с ожившими призраками, пока чья-то нежная рука не вырывает меня из этого ада. Испугавшись, оглядываюсь по сторонам совершенно дезориентированная, а чуть позже приходит осознание, когда взгляд находит теплые глаза, так редко встречающиеся у жителей нашего города. Основная часть женского населения здесь от природы голубоглазые блондинки. Наверное, один из родителей Эмилии не местный. Родители… Позволяю чему-то темному внутри оплести чувства паутиной несвойственных мне эмоций. Все больше отдаляюсь от себя самой, нечто новое обретает власть.
Оглядываюсь на единственное в этой каморке окно, за которым рассвет сменил ночь. В панике соскакиваю с кресла, чуть не свалив все со стола перед собой. Сколько же времени прошло? Потираю опухшие от слез и недосыпа глаза, пытаясь сосредоточиться на словах Эмилии.
– Лои, мы наконец-то смогли связаться с твоим крестным, что было совсем не просто! Он попросил посадить тебя на самолет до Барселоны. Сейчас Эван не может сюда приехать, но там тебя встретит или он, или его приближенные. Твой дядя уже купил тебе билет; если готова, мы можем ехать в аэропорт. Ближайший рейс уже через пару часов.
Конечно готова, меня тут больше ничего не держит! Не осталось ни семьи, ни дома. Мне нечего терять. Но надежда – интересная вещь, заставляет верить в лучшее.
– Мои родители? – Если до этого вопроса надежда еще таилась глубоко внутри, то озвучив его, я увидела все на лице собеседницы.
– Мне жаль, Лои! Мы нашли их за столом в кухне. – «Черт, это единственный раз, когда они ждали меня».
Киваю и встаю, совершенно сбитая с толку, почему еще не бьюсь в рыданиях, почему внутри пустота размером с бездну. Однако теперь я уже гораздо ближе к своей цели. Во мне поселилось единственное желание, и имя ему – месть.
– Уже готова! – «И готова на многое!» – добавляю про себя.
От аэропорта Ла-Корунья до Барселоны лететь не более двух часов. Это то расстояние, которое отделяет меня от Эвана. Я так хочу побыть рядом с родным человеком. У меня не осталось другого выбора, кроме как сжечь все мосты. Ни связи, ни одежды, только новое и непонятное будущее. Спасибо Эмилии – дала мне свои вещи.
– Лои, я подготовила для тебя штаны и футболку, чтобы ты смогла переодеться. Размер может не подойти, но это все, что я смогла найти, – сказала она, протягивая мне одежду перед выездом.
За сегодняшнюю ночь мое платье превратилось в грязные лоскуты ткани. Я благодарна Эмилии за заботу, но внешний вид – последнее, о чем мне хочется сейчас думать. Надеваю джинсы цвета хаки, еле прикрывающие щиколотки, и свои туфли, еще измазанные в лесной грязи. Натягиваю серую футболку с рисунком мультяшного мышонка с букетом в лапках. Мило. Умываюсь в местной уборной, стирая бумажным полотенцем остатки косметики, и выхожу к машине, что ожидает меня у входа в здание полиции.
