Эмма Скотт
Выше только любовь
Глава 5
На следующий вечер Натали сразу заметила, как все изменилось между ней и Джулианом. Он задержался у стойки, делая заказ и непринужденно болтая. А она нашла в себе смелость предложить ему еще кофе позже, когда увидела, что молодой человек ненадолго оторвался от тетрадки. Они еще немного поболтали, прежде чем Натали отвлекли другие клиенты. В четверть одиннадцатого кофейня опустела, остались только они с Джулианом. Он отложил ручку и потянулся.
– А тебе разрешено поесть вместе со мной? Естественно, я заплачу. – Он достал кожаный бумажник. – Не хочу создавать тебе проблемы, но я был бы рад, если бы ты хоть ненадолго присоединилась ко мне. Если можно, конечно.
– Можно, – произнесла Натали, стараясь не перекрикивать внезапно участившееся биение сердца в ушах. Она выбрала круассан. Оплатив покупку, Джулиан отнес его на свой столик и выдвинул для нее стул.
Синий кашемировый свитер достаточно обтягивал его тело, чтобы стало понятно: парень регулярно посещает спортзал, а благодаря цвету голубые глаза Джулиана светились особенно ярко. Не желая залипать на его рельефный торс или теряться в этих невероятных глазах, Натали не знала, куда смотреть, и поэтому сосредоточилась на выпечке. Между ними повисло молчание.
Джулиан поерзал на стуле.
– Не хочется начинать вечер с неприятной темы, но вчера я размышлял о случившемся и о тех двоих, что напали на тебя.
– Думаю, они не вернутся.
– Может, и нет, но я не смогу находиться здесь каждый вечер, пока ты работаешь. И я не уверен, что могу сказать что-то еще и при этом не… не знаю, не обидеть твои феминистические взгляды. Или самому не показаться подонком. Я просто переживаю.
Натали покраснела и отвела взгляд. Она не сомневалась, что Либерти буквально выплюнула бы какое-нибудь замечание типа: «Я и сама способна о себе позаботиться, большое спасибо», но лично ее забота молодого человека грела.
– И учитывая сказанное… – Джулиан порылся в своей сумке-почтальонке и достал оттуда маленькую коробочку с надписью «Системы безопасности «Одно прикосновение», – это тебе. Это брелок для ключей с GPS. Просто нажми кнопку, и он пошлет сигнал полиции о твоем местонахождении. – Он прочистил горло. – Прости, я знаю, что это ужасный подарок, но после вчерашнего…
Натали изучила коробочку, отметив про себя, что устройство изготовлено по последнему слову техники.
– Спасибо.
– Это меньшее, что я мог сделать.
Девушка улыбнулась. Оказывается, она настолько небезразлична Джулиану, что он купил ей такую вещь. Эта мысль заставила ее почувствовать легкий триумф.
– Ты очень внимательный, – мягко проговорила она. – Хотя, конечно, это не так умно, как угрожать разбойникам горячим молоком.
– Нет, очевидно, нет, но гораздо практичнее, – рассмеялся он, расслабляясь. – Угрожать разбойникам. Я подозревал, что ты обладаешь чувством юмора, но не знал, удастся ли мне его увидеть.
Натали повертела туда-сюда тарелку.
– Ну, раньше ты особо со мной не разговаривал, только заказывал кофе. Между принятием заказа и возвратом сдачи не так много места для юмора.
– Ты права, – согласился Джулиан. – Не разговаривал. То есть мало говорил с тобой. А зря.
– Все нормально. Я не слишком общительная. У меня есть пара друзей, и увидь они, что я сижу и общаюсь с живым человеком, задумались бы, не проспорила ли я кому-то.
– Я рад, что сейчас ты сидишь тут и разговариваешь со мной, – признался Джулиан, а на его губах мелькнула загадочная улыбка и тут же исчезла. – Но это моя вина. Я хожу сюда больше месяца. Просто дело в том, что…
Она наклонилась вперед.
– Да?
– Легко приобрести привычку, особенно когда ты склонен к таким вещам.
– Привычка одиночества, – догадалась она.
– Да, точно.
Между ними снова повисла пауза, а затем и затянулась, грозя разрушить достигнутый прогресс. Натали решила быть храброй. Ее взгляд упал на закрытую тетрадь, две трети которой уже были использованы. Она видела, где бумагу исписали, а где еще не тронули.
– Как твои записи? – поинтересовалась Натали и добавила как можно беззаботнее: – Что бы ты там ни писал.
– Я… да, все идет хорошо, – слабо улыбнулся Джулиан и глотнул кофе.
– Это… хорошо, – произнесла она. – Знаешь, большинство виденных мной писателей печатают на ноутбуке. Мало кто продолжает использовать ручку и бумагу.
– Я старомоден. Или, скорее всего, это еще одна привычка с детства, от которой я так и не смог избавиться.
– Я сомневаюсь, что от нее нужно избавляться. Хотя у твоей руки может быть иное мнение.
Он рассмеялся.
– Да, моя рука иногда жалуется. Но за десять лет она привыкла к издевательствам.
– Десять лет?
– На самом деле если задуматься, то дольше. Учитель в начальной школе купил мне тетради, чтобы… ну, чтобы я не попал в неприятности. Кстати, я заметил, что ты всегда с книгой, когда мало клиентов, – сказал он. – Любишь читать, да?
– О боже, да, – отозвалась она. – После счетов, продуктов и занятий мои деньги уходят на книги. Иногда я думаю, что слишком много читаю, но мне кажется, это лучше, чем смотреть телевизор или лазить в интернете.
– Невозможно слишком много читать.
– Моя подруга Либерти не согласилась бы.
– Либерти?
– Либерти Честейн, одна из двух моих друзей. Днем массажист, ночью – актриса в кабаре. Она все время твердит, что мне следует чаще выбираться в люди и не проводить столько пятничных вечеров за книжкой. – Натали усмехнулась. – Упс, теперь я выгляжу отшельником. Хотя по сравнению с Либерти, наверное, так и есть. Она достаточно… запоминающаяся.
– Как и ты.
Подняв взгляд, Натали увидела, что молодой человек внимательно смотрит на нее. Она смущенно прочистила горло и понадеялась, что полумрак в зале скроет от Джулиана ее румянец.
– Нет-нет. Я просто… люблю книги, – слабо возразила она, подавляя желание сбежать и спрятаться.
Улыбка Джулиана помогла ей расслабиться.
– Ну да, они твоя компания на пятничный вечер. И кого ты читаешь?
– О, я обожаю Джона Ирвинга, Энни Пру… Октавия Батлер тоже нравится. О, но никто не может сравниться с Рафаэлем Мелендесом Мендоном. Если выбирать самого любимого автора, то это точно он. Ты его читал?
Джулиан медленно откинулся на спинку стула.
– Читал.
Натали захлопала в ладоши:
– И?
Он сделал глоток кофе и пожал плечами.
– О, да ладно тебе! Если ты читал, то у тебя точно сложилось какое-то мнение о его работе! Он слишком талантлив, чтобы вызывать равнодушие.
– Я бы не сказал, что равнодушен…
– В этом мире есть лишь несколько вещей, которые я люблю больше книг Рафаэля Мелендеса Мендона. И я чувствую себя обязанной по крайней мере постараться обратить в свою веру незнающих и не ценящих. Я уже в третий раз перечитываю его последнюю книгу. «Коронацию». Она просто… волшебная.
Джулиан слабо улыбнулся.
– Сильный комплимент, но всегда есть что улучшить, не так ли?
– Не в его случае, – покачала головой Натали. – Прости, я обожаю Мендона, и меня начинает нести, когда говорю о нем. Я приобрела все его книги и прочитала их по меньшей мере раз десять. А «Выше» – раз двадцать точно. – Она взяла круассан, понимая, какой безумной, должно быть, смотрится со стороны. – Либерти права, да? Я безнадежна.
– Я бы сказал, ты довольно далека от безнадежности. Свое время можно тратить на занятия гораздо хуже, чем чтение.
Натали покосилась на окно, за которым печально завывал ветер и кружились опавшие листья.
– Иногда мне кажется, что я не столько читаю Мендона, сколько сбегаю в эти истории, – призналась Натали. – Они словно убежище от всего уродливого и жестокого. От боли. Они – кусочки абсолютной правды, понимаешь? Правды, выраженной в судьбах персонажей и просвечивающей сквозь его прозу. – Она повернулась к нему. – У тебя действительно не сложилось никакого мнения по поводу его книг?
– Ты разочарована?
– Нет. Хотя есть немного. Я не собираюсь ставить тебя в неловкое положение, ничего такого, – вздохнула Натали. – Вероятно, Либерти и мой босс Нико, да, тот самый Нико, правы. Я провожу слишком много времени в книгах и недостаточно в реальном мире. – Она фыркнула. – Ненавижу этот термин. Сюжеты книг Мендона происходят в настоящем мире, но там есть магия. Даже когда ситуация становится опасной, жестокой или трагичной, в итоге у тебя остается надежда и вера в людскую доброту. Вот почему меня словно подбрасывает, когда кто-то говорит, что читал его. Я надеюсь, что они увидели и испытали то же самое и что ценят его не меньше моего. – Девушка взглянула на Джулиана, и внезапно ей в голову пришла ужасная мысль. – Или тебе не нравятся его работы?
– В целом он мне нравится.
– Ладно, тогда можно продолжать общаться с тобой, – улыбнулась Натали. – Меня немного заносит, знаю. Но видел бы ты, какой спектакль я устраиваю, когда ловлю посетителя за чтением его книг. Я просто… становлюсь сама на себя не похожа… забываю о своем привычном одиночестве ради разговора о книге. Или о самом Мендоне. Он затворник, но боже, как я ненавижу это слово. Словно он какой-то чудак. Как будто в желании время от времени побыть в тишине есть что-то плохое. У него своя привычка одиночества, понимаешь? – Джулиан смотрел на нее с каким-то непонятным выражением лица, и Натали ощутила, как краснеет ее шея. – О боже, это я чудачка. Прямо сейчас. Болтаю тут без умолку…
– Нет, – тихо, почти печально произнес он, – я считаю, что твое увлечение книгами Мендона озаряет это помещение лучше любого света и благодаря тебе я проникся к нему уважением.
В кофейне снова повисла густая тишина. Казалось, Джулиан порывается добавить что-то еще, но он промолчал, а Натали, наоборот, жалела, что так много рассказала. Отец часто дразнил ее тем, что она похожа на старый двигатель, который сложно завести, но как только это произойдет…
– У тебя посетители, а мне нужно идти, – сообщил Джулиан, вставая.
– У меня?..
За спиной Натали прозвенел колокольчик, и в зал вошла компания пожилых женщин в фетровых шляпах и перчатках. Они весело болтали, восхищались выставленной на витрине выпечкой и рассуждали, в чем разница между мокко и горячим шоколадом.
Джулиан надел пальто и собрал свои вещи.
– Доброй ночи, Натали.
Девушка смотрела, как он уходит, и потирала внезапно покрывшуюся гусиной кожей руку. Джулиан забрал с собой все тепло и оставил ее в холоде со странным ощущением, будто он разочаровался в Натали, хотя она и не могла понять причины.
– Здесь кто-то работает? – пискнула одна из женщин.
Натали нацепила на лицо дежурную улыбку и на автомате обслужила посетительниц. Все ее мысли крутились вокруг разговора с Джулианом. К концу вечера, тысячи раз проиграв все в своей голове, девушка пришла к выводу, что сказала слишком много, чем смутила его. «Ты трещала как сумасшедшая. Неудивительно, что он ушел. Парень хотел просто поболтать, а не обсуждать Мендона», – ругала она себя. В эти мгновения Натали даже хотелось, чтобы здесь оказались Нико или Либерти, и она сказала бы им тогда: «Видите? Вот почему я ни с кем не общаюсь. Я просто порчу все».
Закрыв кофейню, Натали поднялась в квартиру, забралась на свой диван и взяла «Коронацию». С головой окунувшись в историю, она очнулась лишь в тот момент, когда настолько устала, что тут же заснула.
Седан свернул на круговую подъездную дорожку к высотному жилому комплексу, и Джулиан Ковач вышел из него, прежде чем водитель успел открыть ему дверь.
– Доброй ночи, сэр, – с профессионально бесстрастным лицом проговорил водитель.
Захлопнув дверь, Джулиан пробормотал ответ и зашагал к зданию, перепрыгивая по две бетонные ступени зараз. Небоскребы Финансового района[8], словно колонны света, устремлялись к звездам, останавливая воющий ветер и превращая его в довольно терпимые порывы.
Берни, ночной портье, поприветствовал его теплым «Доброго вечера, мистер Ковач» и открыл прозрачную стеклянную дверь. Джулиан пробормотал еще одно приветствие, потом третье – Хэнку, охраннику за стойкой. Оказавшись внутри лифта, он выругался на испанском и нажал на кнопку «15ПХ».
Красивым голосом лифт объявил этаж и открыл двери в небольшой холл с густым красно-коричневым ковром. В золотистых оловянных светильниках в стиле ар-деко горел свет. На этом этаже располагалась только его дверь. Он набрал код безопасности на настенной панели, и она бесшумно открылась.
Пентхаус освещали лишь огни города, проникающие через огромные окна, целиком занимающие одну из стен. Джулиан прошагал мимо элегантных стульев, столов и диванов, чтобы оказаться перед ними.
Он посмотрел на сверкающие созвездия города и озеро тьмы – бухту. Мост Золотые ворота находился слева от него, а подвесной мост справа походил на звездную гирлянду над чернотой, чей яркий свет сталкивался и смешивался с огнями Сосалито и Окленда.
– Тысячи писателей по всему миру, – пробормотал Джулиан. – Шанс минимален. Невероятное совпадение. – Он прижался лбом к прохладному стеклу. Кожа продолжала гореть при воспоминании о девушке, о том, как светились ее темные глаза, пока она рассказывала о любимом авторе. – Столько любви… – он вздохнул. – Я не мог написать ничего хуже.
Глава 6
– Я кое-кого встретила, – призналась Натали, улучив момент, когда Либерти с Маршаллом наконец перестали беззлобно переругиваться. Они с комичной синхронностью опустили свои коктейли на столик и повернули к ней головы.
– Что? – Либерти широко раскрыла рот. – Ты смеешься.
– Тсс! – зашипел Маршалл, как будто в его любимом шумном баре на Маркет-стрит в принципе могло быть тихо. – Вы слышали хруст? Это ад замерз.
Натали одарила его гневным взглядом.
– Я запомнила твою поддержку. И нет, я не шучу.
– Ну? – Либерти махнула рукой. – Кто он? Рассказывай.
Натали пожала плечами.
– Теперь не уверена, что хочу.
– Не сердись, – попросил Маршалл. – Взгляни на это с нашей точки зрения: комета Галлея пролетает мимо только раз в семьдесят лет…
Либерти толкнула его локтем.
– Маршалл, закрой рот. – Она похлопала Натали по руке. – Не обращай на него внимания. У него скоро месячные. Расскажи нам обо всем. Обещаю, мы будем вести себя хорошо.
Ощутив тяжесть дружеского интереса, Натали пожалела, что вообще открыла рот.
– Да ничего такого. Он просто… клиент в кофейне.
– И? Постоянный? Как его зовут? Как он выглядит? Что делает?
– Да, постоянный. Его зовут Джулиан…
– Джулиан, Джулиан… – гадал Маршалл. – Профессиональный шахматист? Капитан команды по дебатам?
Натали проигнорировала его иронию.
– Джулиан Ковач. Он очень умный, необычайно красивый…
– Необычайно красивый. – Либерти кивнула Маршаллу. – Не просто красивый.
– Да, – подтвердила Натали. – Если быть честной, он просто потрясающий. Но я точно не знаю, чем он занимается. Кажется, что-то пишет. Мы еще так далеко не заходили.
– И как же далеко вы зашли?
– Я попалась, да?
– Ну конечно.
– Мы просто… разговаривали.
– Это все?
– Это все.
Маршалл усмехнулся в свой бокал.
– Милая, рассказчица из тебя никудышная.
Натали уже приготовилась оставить эту тему, ведь без пикантных подробностей друзья теряли интерес. Она посмотрела на обменивающуюся улыбочками и многозначительными взглядами парочку и скрестила руки на груди.
– И он практически спас мне жизнь.
Это заявление вызвало желаемую реакцию. Коктейли снова со стуком оказались на столе, а друзья повернулись к ней. Она описала, как к ней приставали двое парней и как Джулиан пригрозил им и прогнал.
– Боже, – выдохнула Либерти, – Нат, те парни могли натворить дел. Все закончилось бы гораздо хуже.
– Понимаю. – Натали вздрогнула. – Хорошо, что Джулиан быстро сориентировался.
– Мой герой! – воскликнул Маршалл. – Нужно было хорошенько отблагодарить его.
Лицо Натали загорелось алым. Чтобы поскорее отвлечься, она рассказала друзьям о том, как Джулиан пишет каждый вечер.
– И если бы его не было в кофейне в тот день… не хочу даже представлять, что могло произойти.
Либерти задумчиво гоняла соломинку по стакану.
– Итак, позволь я скажу прямо. Он в течение нескольких месяцев приходит каждый вечер, пишет что-то в тетради, вы поболтали… и все. Ты ходила с ним на свидание? Вне кофейни.
– Нет, – ответила Натали. – Мы…
– Он странный, – объявила Либерти и откинулась на спинку стула, словно подводя итог.
– Он не странный…
– А вдруг он гей? – воскликнул Маршалл. – Можно мне его?
Довольная улыбка на лице Либерти немного угасла.
– Ты всегда думаешь, что все геи, пока не будет доказано обратного.
– Я просто применяю то же правило, которое вы, гетеро, установили миллион лет назад.
– Какое же?
– Предположение, что все не геи, пока не будет доказано обратное.
– Как регрессивно.
Натали погрузилась в молчание, пока ее друзья продолжали переругиваться. Ее статичную любовную историю победила их собственная. Они больше не вспоминали про Джулиана, и она не стала. После неловкой поездки домой на такси Натали вышла из машины и пожелала им спокойной ночи. Маршалл проводил ее до белых железных ворот перед домом.
– Чтобы никто не мог сказать, что я не такой галантный, как сэр Джулиан.
Натали поцеловала его в щеку.
– Никто.
– И я рад за тебя, – произнес Маршалл мягким тоном, который она редко слышала от него. – Если ты рада, то и я.
– Я рада, – ответила Натали.
– Ну и хорошо, – сказал Маршалл. – Но, когда вы все-таки переспите, я первым должен об этом узнать. – Он склонил голову набок. – Подожди. Это прозвучало неправильно.
Натали рассмеялась и в шутку толкнула его.
Либерти высунула голову из окошка такси.
– Таксометр все еще работает, хотя вам все равно. Я не стану платить больше десяти баксов, Мистер Мешок с деньгами.
– Она нежный цветочек, не так ли? – подмигнул Маршалл. – Не стоит заставлять ее ждать.
Натали наблюдала, как он запрыгивает назад в машину и машет ей на прощание, сидя за тонированным стеклом.
– Слишком поздно.
Джулиан не появлялся целых три мучительных дня и вернулся только в понедельник вечером. Натали с трепетом ждала его визита. Их последняя встреча закончилась немного странно, когда он внезапно ушел. Девушка поклялась больше не говорить о Мендоне с таким фанатизмом, это явно отталкивало его. «Если Джулиан тоже писатель, то, возможно, у него ранимое эго». Казалось, такое описание совсем не подходит ему, но потом Натали поняла, что недостаточно хорошо знает молодого человека, чтобы утверждать наверняка.
Чуть позже десяти, когда зал опустел, Джулиан отложил ручку, размял пальцы и подошел к стойке.
– Я был бы рад, если бы ты снова ко мне присоединилась. – Он улыбался необъяснимо застенчиво. – Если только тебе не нужно работать или…
– Нет-нет, – Натали постаралась говорить нормальным голосом. – В смысле нет, мне не нужно сейчас работать. Я могу… э, присоединиться к тебе.
Она снова выбрала пирожное, и Джулиан снова заплатил за него, отнес к столу и выдвинул для нее стул. И сам уселся только после того, как села девушка. Между ними тут же повисло молчание. Натали не желала заставлять его говорить о том, о чем он не хотел, но не представляла, что еще обсуждать.
– Как… как твоя рука? – наконец беззаботно поинтересовалась она. – Судя по всему, работаешь ты очень много.
– Достаточно много. – Молодой человек сухо улыбнулся, по всей видимости, догадываясь, насколько туманно звучат его слова, и провел пальцами по густым черным кудрям. – Наверное, ты уже решила, что я невоспитанный идиот, раз не рассказываю о своей работе. Просто я никогда о ней не говорю. Ни с кем. Пока не закончу. Наверное, это такой писательский заскок.
– Да, я подумывала об этом.
– Ничего личного, – быстро добавил Джулиан. – Просто мне кажется, что если я заговорю о работе, пока она не завершена, то все испорчу. Как бы прерву поток. Знаю, звучит немного нелепо, но это так.
– Ничего не нелепо, – возразила Натали. – Получается, ты этим зарабатываешь на жизнь?
Джулиан коротко кивнул.
– А ты учишься в Университете штата? Что изучаешь?
– Бухгалтерский учет, – ответила Натали. От ее внимания не ускользнуло, что молодой человек поспешил сменить тему. Он явно не горел желанием беседовать об этом, поэтому девушка решила оставить его в покое. – Нико, мой босс, подтолкнул меня к этому.
– Как?
– Тебе точно интересно?
– Конечно.
– Ну, э… ладно. Три года назад Нико уволил своего бухгалтера. Парень почти ничем не занимался, только приходил на несколько часов раз в месяц, возился с бумагами и угощался большим количеством бесплатного кофе. Учетные книги кофейни находились в ужасном состоянии, и я предложила помочь.
– И тут проявился твой талант к цифрам.
Она улыбнулась.
– Вроде того. Нико оценил мое предложение, хотя никто из нас не надеялся, что у меня что-то получится. Однако мне удалось привести учетные книги в порядок, и я с радостью сообщила Нико, что его бухгалтер хотя бы не воровал. А Нико, невероятно щедрый человек, выдал мне премию к следующей зарплате. Которую я тут же потратила на книги. – Натали неохотно надкусила свой маффин с черникой. – Кроме чтения, в свободное время я ничем особо не занималась, и, когда Нико предложил пойти выучиться на бухгалтера, это показалось логичным. В любом случае, оказывается, мне это нравится.
– Это дар, – сказал Джулиан.
– Дар?
– Найти для себя какое-то увлечение и заниматься этим.
– Не уверена, что это увлечение, но именно бухгалтерией я хочу заниматься после колледжа. Такая работа кажется безопасной…
– Безопасной?
У Натали заалели щеки. Слова признания сами собой сорвались с языка.
– Забудь. Как бы то ни было, я за многое благодарна Нико. Он владеет этим зданием, и когда три года назад я хотела снять у него квартиру, то вместе с ней получила работу.
– Судя по всему, он хороший человек.
– Да, так и есть. И его жена тоже.
– Ты чего такая грустная? – мягко поинтересовался Джулиан.
– Разве? Да нет. Я просто… наверное, устала. – Она слабо улыбнулась. – Долгий день.
Натали ждала следующего комментария или вопроса, что-нибудь о том, как ею гордятся родители или живет ли ее семья поблизости. Однако он ничего не сказал, и между ними снова воцарилась тишина.
Она откусила кусочек маффина с черникой, а Джулиан – круассана. К его нижней губе прилипла крошка. «Какой красивый рот». Девушку охватило желание наклониться и провести большим пальцем по его губам. От внезапности и силы этого порыва она вздрогнула, перевернув свою тарелку. Маффин покатился по столу.
Джулиан схватил пирожное и вернул на тарелку.
– Ты в порядке?
Натали покраснела до корней волос. «Как такое могло случиться? Ну как?»
– Я просто… у тебя что-то… на губе.
Он вытер рот салфеткой.
– Все?
– Ага, – подтвердила Натали. – В следующий раз я постараюсь просто сказать, а не бросаться в тебя едой.
Джулиан громко рассмеялся, она подхватила его смех, и смущение растворилось само собой. «Как он это делает? Заставляет меня чувствовать себя расслабленной и одновременно ошеломленной?» – подумала девушка.
– Мне правда нравится общаться с тобой, – признался он. – Если ты не против, что я это говорю.
– Нет, совсем нет, – отозвалась Натали. – Мне тоже нравится с тобой болтать. – Снова наступила тишина, но через несколько мгновений она вскинула руки. – Но, господи, нам это дается просто ужасно.
Джулиан ухмыльнулся:
– Цицерон говорил: «Молчание – одно из великих искусств разговора».
– Тогда, должно быть, мы настоящие мастера.
– Нет-нет, мы просто немного заржавели в плане общения с новыми людьми. Мы сможем. Придумай тему, быстро.
– Эм, путешествия.
– Путешествия, отлично. Начнем, пожалуй. Натали Хьюит, ты путешествуешь?
Она улыбнулась его игривому тону:
– Джулиан Ковач, нет, не путешествую.
– Нет? Ты уверена?
– Да, иначе я бы помнила.
– Ладно, предположим, я тебе верю.
– О, как мило с твоей стороны, – рассмеялась Натали.
– Почему ты не путешествуешь?
– Не по собственной воле. В данный момент средства не позволяют.
– Вот оно. – Джулиан вытянул руки. – Видишь? Легко. У нас получилось.
– Точно! – засмеялась она. – Я тоже спрошу: у тебя фамилия хорватская, но акцент… испанский?
– Correcto[9], – быстро ответил он. – Но тема у нас путешествия, и следующий вопрос. Не думай, просто отвечай. Если бы ты могла отправиться в любое место в мире, куда бы ты поехала?
– В Венецию.
– Венецию? То есть Венис-Бич?[10] – Он поискал в кармане телефон. – Я вызову тебе такси. Сможешь сегодня ночью выехать. Уже утром будешь на месте.
– Ладно тебе, – засмеялась она, – в Италию. Венецию в Италии.
– Ммм, это уже посложнее. – Он бросил телефон на стол. Натали отметила про себя, что это последняя модель айфона. И наклонился к ней. – Почему именно Венеция?
– Потому что это… Италия. Красивая страна… и… – Натали всплеснула руками. – Нет, я не стану говорить, почему Венеция.
– Почему нет?
– Потому что. Просто не могу. Ты решишь, что я рохля. Или пересмотрела романтических фильмов.
– А, значит это связано с романтикой, – невинно улыбнулся Джулиан. – Но скажи мне на милость, что такого романтичного в Венеции в Италии?
Она бросила в него салфеткой.
– О боже, дай подумать…
– Не нужно думать, просто отвечай. – Джулиан протянул ей салфетку. – Думаю, ты уронила.
Натали вдруг рассмеялась, а он посмотрел на нее так, словно этот звук ему нравился. Когда девушка успокоилась, Джулиан вскинул бровь в ожидании.
– Ну?
– Поверь, ты не захочешь об этом слышать, – произнесла Натали, и смех пропал из ее голоса. – Я опять заведусь и начну трещать без умолку. Снова.
– А что в этом плохого?
– В тот раз я говорила о Рафаэле Мендоне, и ты просто… ну, ты ушел. – Натали прочистила горло. – Кажется, тебе было неловко.
Вместо игривого выражение лица Джулиана стало болезненным.
– Прости, если заставил тебя стыдиться. Я не хотел. Просто… думал о других вещах. Глупостях, которые мешают. Но то, что ты сказала… твоя страсть к… книгам. Мне это понравилось.
Натали почувствовала, как в животе разливается тепло от его взгляда.
– Несмотря на это, меня часто заносит. Я в курсе.
Джулиан постучал пальцами по столу.
– Ладно, признаюсь, у меня есть скрытые мотивы расспрашивать тебя о Венеции.
– О?
– Я хочу услышать, как ты рассказываешь о чем-то так же, как говорила о любимом авторе.
Натали сглотнула.
– Правда?
– Однажды мама сказала, что можно увидеть душу человека, когда он говорит о месте на земле, которое имеет для него самое большое значение. Какой бы ни была причина, побывал ли он там или нет.
На душе у Натали стало еще теплее.
– Значит, ты только что задал мне очень личный вопрос, не так ли?
– Да, наверное, так.
– Ладно. – Она положила подбородок на ладонь, на губах заиграла улыбка. – Ты первый.
Он со смешком откинулся на стуле.
– Ну что ж, это справедливо.
– Я тоже так считаю.
– Риека, Хорватия, – через мгновение ответил он. – Северный портовый город, где родился мой отец. Он работал на верфи, прежде чем приехать в Америку. Я никогда там не бывал, но всегда хотел. Чувствую, что мне нужно туда. Он бросил нас с матерью, когда мне было три, а потом вернулся, когда мне исполнилось десять, и месяц спустя умер.
Натали тяжело сглотнула.
– Мне очень жаль. Я не знала…
– Откуда тебе было знать? – мягко укорил он, а потом обратил взгляд невероятных голубых глаз на окно. – Мне всегда казалось, что из-за его отсутствия мне не хватает кусочка себя. Больше, чем кусочка. На самом деле я не понимаю половину себя, своей крови и своей истории. Думаю, если бы я съездил в Риеку, то нашел бы эти недостающие части или хотя бы остатки его духа и, возможно, тогда бы заполнил дыры.
– А почему ты не поедешь? – тихо спросила она.
– Потому что боюсь того, что найду.
В этот раз на них опустилась густая тишина, абсолютная, но не неприятная. Натали не встречала еще человека, который бы говорил так, как Джулиан, который вот так бы думал о мире. У нее внезапно возникло непреодолимое желание прочитать то, что он писал.
– Твоя очередь, – заявил Джулиан.
– Да, моя очередь, – согласилась Натали и тяжело вздохнула. – Мне хочется побывать в Венеции, потому однажды в книге о путешествиях я увидела фотографию Гранд-канала. Снимок сделали на закате, и вода была просто поразительного голубого цвета. Голубого как… – Она взглянула в глаза внимательно наблюдающего за ней парня и прочистила горло. – О, ну, потрясающего цвета. Лампы ресторанов и кафе вдоль канала отбрасывали золотистый свет по краям. А посередине находилось несколько гондол, и на передней части каждой из них горел фонарик. Управляющие ими гондольеры были одеты в черно-белые полосатые костюмы и в каждой лодке находились обнимающиеся пары. В гондоле на переднем плане сидели двое мужчин, один играл на аккордеоне, а другой держал скрипку под подбородком. При этом рот гондольера был открыт, и я поняла, что он поет. Казалось, действительно играет музыка, я ощущаю теплый ветерок и запах воды, слышу голос мужчины… это было прекрасно. Теперь мне хочется отправиться туда и самой увидеть эту красоту в окружении истории и искусства. Думаю, это было бы…
– Божественно? – подсказал Джулиан.
– Да, точно. – Натали выдохнула и вытерла глаза. – Тебе нужно знать обо мне кое-что еще: я очень легко начинаю плакать, и это смущает, но ничего не могу с этим поделать.
Улыбка Джулиана выглядела одновременно и тоскливой, и успокаивающей.
– А еще моя мама говорила, что слезы текут, когда душа переживает такие сильные эмоции, что тело не в силах с ними справиться.
– Ну, если так, то тогда мне приятно, – произнесла Натали. – А я всегда испытывала только стыд. – Она прочистила горло. – Очевидно, у твоей мамы душа поэта.
– Была. – Джулиан покосился на часы на стене. – Время закрытия. Я провожу тебя домой.
Он подождал, пока девушка закроет кофейню, а потом – пока она отпирала ворота в подъезд.
– Спокойной ночи, Натали. Увидимся завтра.
– Спокойной ночи, Джулиан.
Натали медлила столько, на сколько осмелилась, но, когда он ничего не предпринял, скользнула в темный проход и просто наблюдала, как Джулиан уходит.
