Эмилия Ахмадова
Разорванные цепи

– Смотри под ноги! Ты мне на ногу наступил!

– Простите, – ответил пассажир, подавшись назад.

Двадцать минут автобус ехал до улицы Насперина. Потом еще десять минут пришлось пройти пешком, и он оказался перед многоэтажным домом. Во дворе ребята катались на велосипедах, а две машины – «Волга» и ЗИЛ – парковались напротив здания. Самед поглядел вокруг и заметил вывешенное на балконах белье и пару горшков с цветами. Сухой ветер поднимал пыль, вызывая у Самеда приступы кашля. Асфальт был в трещинах, забитых грязью.

– Лук, картошка, помидоры! Подходите, покупайте! – кричал мужчина средних лет, проходя мимо Самеда, на спине он нес огромный мешок.

– Свежее парное молочко! – призывал другой мужчина, толкая корзину перед собой. Несколько женщин в длинных юбках и косынках подбежали к нему с большими стеклянными банками, желая купить молоко.

Наконец, Самед нашел пятый корпус и поднялся по лестнице. Его сердце билось так сильно, что он мог услышать каждый его удар; мысль о встрече с Садагет приводила его в ужас. Из разговоров с Эсмирой он узнал, что это была очень строгая и жесткая женщина. Он дважды позвонил в дверь с бешено бьющимся сердцем, и Садагет открыла дверь.

– Добрый день, Садагет-ханим, – пробормотал он нервно.

– Добрый день. Входите, молодой человек! Мы вас ждали, – сказала Садагет, поморщившись.

Он медленно вошел в квартиру и прошел в гостиную. Там он увидел Эсмиру, которая сидела на кресле и пила чай.

– Привет, Эсмира, – сказал он с легкой улыбкой.

Она ответила, наморщив лоб:

– Привет.

Он сел на коричневый кожаный диван напротив Эсмиры, уставившись на ее большой живот.

– Самед, ты будешь чай? – спросила Садагет.

– Буду. Он наблюдал за Садагет, его тело напрягалось от каждого ее движения. Наконец, она ушла на кухню.

Он посмотрел на Эсмиру с натянутой улыбкой:

– Как дела?

– Наверно, дела должны быть супер, теперь, когда ты сделал мне ребенка и бросил, – насмешливо сказала Эсмира, встряхнув головой.

– Я не заставлял тебя спать со мной, – защищался Самед.

Чувствуя гнев, Эсмира встала и подошла ближе, указывая на него пальцем:

– Ты, может, и не заставлял меня спать с тобой, но ты, когда видел, что я уже пьяна, продолжал подливать водку. Ведь если бы не водка, я бы никогда не согласилась переспать с тобой!

Садагет вернулась с двумя чашками чая, одну из них она протянула Самеду. Увидев, что Эсмира стоит рядом с ним, она нахмурилась:

– Эсмира, все в порядке?

– Да, мама, просто стряхиваю мусор с одежды, – ответила она, натянув искусственную улыбку. Эсмира отошла от Самеда.

Садагет опустилась на диван рядом с ним. Она оглядывала Самеда сквозь прищуренные глаза, состроив при этом душераздирающую гримасу на лице. Чувствуя неловкость, он слегка отодвинулся от нее.

– Молодой человек, мы столкнулись с неординарной проблемой, и сейчас мы должны найти решение. Моя дочь ждет ребенка, и ее беременность навлечет позор на нашу семью. Ты сделал ее беременной, и ты один несешь ответственность за выход из этого затруднительного положения.

Услышав эти слова, он словно бы попытался вдавить себя в диван. Все его тело пришло в напряжение, а левый глаз начал дергаться.

– Но чего вы ждете от меня? – спросил он, нервно содрогаясь.

– Ты женишься на моей дочери, чем быстрее – тем лучше. А если нет, я напишу заявление на тебя в милицию, и ты окажешься в тюрьме!

Он опустил голову принялся массировать лоб обеими руками.

– Я не могу жениться на Эсмире. Я уже женат и у меня двое маленьких детей в Зардобе, – лживо забормотал Самед.

Садагет посмотрела ему прямо в глаза:

– Пытаешься нас провести? Ты никогда не говорил Эсмире, что у тебя есть жена.

Самед встал, достал паспорт из кармана и показал его

Садагет:

– Вот посмотрите в паспорте. Там указано, что я женат и у меня двое детей, – его руки явно тряслись. Он надеялся, что этот обман сработает. Примерно год назад Самед стащил этот паспорт у одного из студентов университета, в котором он учился. Бедняге пришлось восстанавливать «утерянный» документ, а Самед все это время хранил паспорт для подобных экстремальных случаев.

Садагет полистала его паспорт. На тринадцатой странице она увидела имена двух его детей. Не в силах поверить в это, Садагет замотала головой. Она была так разгневана его обманом, что едва сдерживала себя, чтобы не ударить его. Она встала и бросила паспорт ему в лицо.

– Ты грязный кобель, который гоняется за каждой юбкой, проходящей мимо! Все это время ты был женат и все равно продолжал встречаться с моей дочерью, только чтобы переспать с ней!

Самед поднял паспорт и убрал его.

– Что есть, то есть…

– Тот факт, что ты женат, ничего не меняет. Ты женишься на моей дочери по мусульманским законам, – твердо настаивала Садагет, сверля его своим пальцем.

Самед сделал два шага назад и потерял равновесие.

– Мой отец не даст согласие на этот брак. Он считает, что у мужчины должна быть одна жена, а я не могу пойти против его воли. Он тогда перестанет давать мне деньги на жизнь.

– А мне наплевать, даст твой отец согласие или нет! Ты спал с моей дочерью, сделал ей ребенка, а теперь давай расхлебывай. Не вынуждай меня идти в милицию и писать заявление об изнасиловании! – кричала Садагет.

Самед стоял молча, глядя себе под ноги. Ему нестерпимо хотелось в туалет, так что даже ноги дрожали.

– Я, – забормотал он. Его лицо побледнело, и он почувствовал, как сильно ломят его глазницы, словно в них проворачивают ножом.

– Уверена, ты проведешь пару лет в тюрьме. С твоей внешностью тебя будут там насиловать многие здоровяки. Ты этого хочешь? – угрожала Садагет.

Самед нервно ходил по комнате, сцепив руки за спиной.

– Хорошо, я женюсь на Эсмире. Но мы не сможем все время жить вместе из-за моей первой жены, – Самед продолжал лгать, – Я буду часто ездить в Зардоб, чтобы побыть с женой и детьми. Пожалуйста, не говорите моей семье. Как только я закончу обучение, тогда и скажу отцу об этом браке.

– Сколько лет ты еще будешь учиться? – поинтересовалась Садагет.

– Два года.

Пока они разговаривали, Эсмира грызла ногти, нервно слушая их перепалку. Когда Самед согласился жениться, она почувствовала облегчение. Девушка опасалась, что мать не сможет сдержать свой темперамент и ударит Самеда или даже убьет его. К счастью, Садагет сдержалась.

Женщина поднялась со своего места и встала за спинкой кресла, на котором сидела Эсмира, опустив на него свои руки.

– Завтра я пойду к имаму и договорюсь насчет свадебной церемонии. Я тебе сообщу насчет даты. Просто будь готов! – предупредила Садагет, ткнув в него пальцем и строго посмотрела в глаза. – Я буду молчать два года. Но потом я сообщу твоей семье об этом браке. Теперь можешь идти! Только не вздумай испариться!

После этих слов Самед поднялся и быстро скрылся за дверью. От разговора с Садагет у него так разболелась голова, что, придя домой, он принял две таблетки аспирина.

На следующий день Эсмира вернулась на работу, Садагет осталась дома. Она позвонила своему другу детства – имаму Назиру. По телефону она дала понять, что хочет поговорить о чем-то очень важном с глазу на глаз. Имам Назир согласился встретиться в час дня в своей мечети.

В полдень она вышла из дома и отправилась в мечеть к имаму. Он встретил ее широкой улыбкой и пригласил к себе в кабинет, который находился за мечетью.

Когда они уселись рядом, имам Назир сказал:

– Долго я тебя не видел в мечети, и даже ничего о тебе не слыхал!

– Последние месяцы я так была занята! А теперь на меня свалилась серьезная проблема, и я пытаюсь найти решение, – оправдывалась Садагет, лицо ее становилось все мягче, и она улыбалась.

Имам сложил руки перед собой, нахмурившись:

Как бы мы ни были заняты, мы должны всегда помнить нашего Творца. Ты знаешь, как Он хочет видеть нас в Своем доме.

– Все так, имам. Мы не должны забывать o нашем долге по отношению к Всевышнему, но я и правда не могла, – Садагет испытывала муки совести, не смея посмотреть в глаза имама.

– Да простит тебя Господь, сестра, но, пожалуйста, впредь находи время, чтобы прийти и помолиться в Его доме. Ведь если для нас что-то важно, мы всегда находим для этого время, – назидательно сказал имам Назир.

– Вы правы, имам. Я постараюсь исправиться и построить хорошие взаимоотношения с Творцом, – согласилась Садагет, мучаясь от чувства вины.

– Хорошо. Потому что мы не войдем в рай, если не установим хорошую связь с Господом. Нам нужно ежедневно молиться, проявлять доброту и любовь по отношению к другим, а также не совершать проступков, – продолжал имам Назир. Он склонился над столом. – Сестра, а что ты имела в виду, когда сказала о серьезной проблеме. Что случилось?

Глаза Садагет забегали по комнате, а веки задергались.

– Имам Назир, это такая деликатная тема, что я даже не знаю, с чего начать. Мне так стыдно говорить об этом. Моя дочь встречалась с молодым человеком. Он пригласил ее на ужин и напоил, и между ними произошло то, чего и следовало ожидать. И теперь она беременна. Все это время она скрывала беременность от меня. Я узнала об этом совсем недавно чисто случайно.

Садагет заметила, как он нахмурился, и лоб его покрыли морщины. Он встал со стула.

– Как давно она беременна?

– Шесть месяцев, – ответила Садагет, чувствуя стыд и старательно отводя глаза.

Имам с неверием замотал головой.

– Но ведь в шесть месяцев уже видно живот! И как вы умудрились не замечать ничего? – изумился имам.

Садагет схватилась рукой за голову:

– Она обвязывала живот и носила просторную одежду, – оправдывалась Садагет, доставая платок из кармана, чтобы вытереть им лицо.

– Сестра, это большой грех и позор. В Европе это, может, и нормально для женщины, – иметь отношения с мужчиной без брака, но не в мусульманском обществе, – говоря это, имам отрицательно помахал левой рукой прямо перед собой. – Приличные женщины не должны спать с мужчиной вне брака. Но раз уж ее опоили, нельзя винить только ее одну. Он целенаправленно сделал ее пьяной, но ей не следовало идти к нему с самого начала.

Пока имам говорил, Садагет смотрела на улицу сквозь маленькое окно. Она видела зеленую мечеть и женщин, входящих в нее. Рядом с небольшим фонтаном она заметила двух мальчиков, одевающих мусульманские шапочки-топи и белые мусульманские курты. Она снова посмотрела на имама и почувствовала себя грязной и опозоренной.

– Сестра, а ты его знаешь? Его родителей? – спросил имам.

– Не знаю, кто его родители, но они живут в Зардобе. Он приехал в Баку, чтобы учиться в институте. Я с ним встречалась дважды.

Имам взглянул на Садагет. Она показалась ему такой маленькой.

– Ты говорила с ним насчет беременности? – спросил имам.

– Да, я попросила его жениться на моей дочери. Но, к своему удивлению, я узнала, что он уже женат, и у него есть двое детей, – сокрушалась Садагет. Ее руки слегка дрожали.

– Хм-м, – промычал имам, коснувшись подбородка. – Тот факт, что у него уже есть жена, усложняет дело, сестра. Что собираешься делать?

Садагет вытянулась по струнке и спросила:

– Разве мусульманские законы не позволяют мусульманскому мужчине иметь четыре жены?

– Да, он может иметь четыре жены, – ответил имам.

– Тогда Самед может жениться на моей дочери.

Имам несколько раз кивнул.

– Вы в состоянии провести церемонию бракосочетания как можно скорее? – спросила Садагет.

– Я понимаю всю сложность ситуации, сестра, и я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Приходите в пятницу к десяти утра.

Садагет посмотрела на имама с благодарностью, на лице появилась улыбка облегчения.

– Благодарю вас, имам Назир.

Она поднялась, почувствовав, как тяжелая ноша, наконец, свалилась с нее:

– Мне пора идти, но в пятницу мы придем, – сказала Садагет.

– Иди с миром, сестра.

Во время визита Садагет к имаму, Эсмира усердно работала. Утром она позвонила Сабине, чтобы поделиться с ней всем тем, что случилось вчера. Эсмира рассказала, как ее мать узнала о беременности. Сабина удивилась, что столько времени Садагет ничего не замечала.

– Если б ты меня послушала и сделала аборт, ничего бы этого не случилось. Когда появляется проблема, ее надо решать, не откладывая, чтобы она не завладела твоей жизнью, – сказала Сабина по телефону.

– Аборт – это убийство, большой грех в нашей религии, поэтому я просто не могла этого сделать.

Сабина была счастлива услышать, что Самед согласился жениться на Эсмире, но она предупредила, что он может передумать, так как не заслуживает доверия.

– Он не передумает. Мать угрожала ему тюрьмой.

Сабина усмехнулась:

– Что касается твоей мамы, я бы не хотела оказаться на его месте, раз она окончательно и бесповоротно решила перевоспитать его.

Когда Садагет пришла домой, она позвонила Самеду и сообщила ему о договоренности с имамом.

– Не будь идиотом и не пытайся сбежать от ответственности. Еще одна выходка, и я поеду в Зардоб, чтобы пообщаться с твоим отцом лично.

Он почувствовал, как мурашки бегут по его телу. Самед терпеть не мог, когда ему угрожают.

– Я женюсь на Эсмире. Не надо мне грозить.

Они договорились, что в пятницу Самед придет к Садагет домой и оттуда они вместе поедут к имаму. Самед не был рад этому, но он понимал, что в этот раз ему не сбежать. Внезапно ему пришла в голову мысль, что, раз он использует друга паспорт, брак не будет считаться законным. Следовательно, он просто решил броситься в омут с головой и пойти на этот брак, чтобы потом каким-то образом выбраться из неразберихи.

Глава 3

Шокирующее открытие

Ночь была ветреная, вся в ярких фейерверках молний, наполняющих вспышками комнату Эсмиры. Огненные всполохи освещали ее кремовые обои, украшенные рисунком гигантского тигра. Из-за размышлений о предстоящем мусульманском браке Эсмира не могла уснуть. Даже в кошмарном сне она не представляла такого формального бракосочетания. Девушка всегда мечтала о пышной свадебной церемонии с блистательным приемом и живой музыкой. Она представляла себя в прекрасном белом платье, а рядом всех своих друзей и родственников. И потому Эсмира была безумно расстроена, что завтра не будет ни родственников, ни музыки, ни веселого празднования после необходимой строгой церемонии. Тем не менее, она была довольна, что мать заставила Самеда жениться на ней, чтобы предотвратить распространение злобных слухов и пересудов.

В шесть часов утра пятницы она встала и приняла душ. Эсмира решила зайти на работу, чтобы открыть книжный магазин и потом быстро вернуться домой. Из квартиры она вышла в 7:00 и села на автобус до магазина.

В это самое утро Самед проснулся с тяжелым сердцем. Пока незадачливый жених чистил зубы, он постоянно задавался вопросом: «Почему она забеременела? Ведь ни одна женщина, с которой я спал, не забеременела, ну почему же она?»

Стоя напротив зеркала, он испытывал гордость от созерцания своего крепкого телосложения, широких плеч, атлетического торса с шестью кубиками. Женщины просто обожали эти кубики, и сам он любил демонстрировать их, прогуливаясь летом по пляжу. Восхищаясь собственным отражением в зеркале, Самед засиял от гордости. Позже он принял душ и отправился к Садагет.

Садагет тоже встала рано в полной растерянности. Она немного полежала в постели, озабоченная мыслями о будущем Эсмиры. Ее переполняло чувство разочарования, когда она вспоминала свадьбы дочерей ее подруг, на которых женихи преподносили драгоценности и корзины с подарками, а невеста прибывала на свадьбу в украшенном автомобиле под музыку. У ее же дочери не будет ничего из этих атрибутов брачного торжества. Мать Эсмиры никак не могла понять, почему молодые люди не подумали прежде, чем совершить такую нелепую ошибку. Если бы они тогда задумались, то не попали бы в такую неприятную ситуацию. Садагет вспомнила, какое клеймо навесили на нее окружающие люди, которые презирали ее как разведенную мать-одиночку, подозревая ее в тайных отношениях с мужчинами на стороне.

Ее мать Мария говорила всегда: «У всех есть мужья, у тебя же никого нет, поэтому даже не вздумай ходить с гордо поднятой головой». Полежав немного, Садагет встала и начала готовиться к посещению мечети.

В 8:45 утра Эсмира уже вернулась домой. Она сняла рабочую одежду и нарядилась в красивое коричневое платье с длинным рукавом. Из своей комнаты oна услышала звонок в дверь. Садагет открыла и впустила Самеда. Он зашел с приторной улыбкой на лице:

– Доброе утро, Садагет-ханим.

– Доброе утро, молодой человек, – ответила Садагет, не сводя с него пристального взгляда. Он прошел в гостиную, явно испытывая неловкость.

В гостиной Садагет подошла к нему:

– Эсмира – мое единственное дитя, и это совсем не та брачная церемония, которую бы я для нее желала. Мне бы хотелось, чтобы у нее была пышная свадьба с кучей приглашенных гостей. С твоим появлением в ее жизни все разрушилось. Разумеется, я не буду больше терпеть твои лживые игры. Я вызвала такси. Сейчас мы поедем в мечеть и решим эту проблему раз и навсегда.

Самед сидел тихо, обшаривая глазами комнату. Он не знал, куда деваться от матери Эсмиры. Наконец-то она решила посмотреть в окно и отошла от него. Он не смог сдержать вздох облегчения, его хладнокровие и самообладание возвращались к нему снова. Она тут же повернулась лицом к нему.

– Может, выпьешь чаю, пока ждешь?

– Нет, спасибо, – неохотно ответил Самед.

Садагет увидела в окно, подъехавшее такси и крикнула дочери:

– Эсмира, такси уже здесь! Ты готова?

– Готова! – Эсмира чувствовала нервное возбуждение и мелкую дрожь во всем теле.

– Давай скорее, и не забудь покрыть голову!

Эсмира вышла из спальни, повязав на голову косынку. Вместе они направились на улицу, но чуть было не вернулись, увидев страшную аварию. Двое мужчин лежали на земле в луже крови. Один из них был мертв, а его внутренности вывалились из тела, в то время как другой захлебывался от крови, заполнявшей все его лицо и нос. Взгляд Садагет остановился на красной машине. Шокированная, она стояла, как вкопанная, наблюдая, как хрустит разбитый и измятый автомобиль, раскрошенный, словно кусок черствого хлеба, безнадежно изуродованный, с вылетевшими фарами и словно кувалдой разбитым лобовым стеклом. Водитель такси призывно засигналил, что было мочи.

– Это наше такси, Эсмира, пожалуйста, поехали, – сказала Садагет, подталкивая дочь к желтому автомобилю. Садагет сообщила водителю адрес мечети. По пути водитель начал обгонять другие машины, мчась по ухабистой дороге. Порой он был чересчур близко к другим транспортным средствам. Такси очень трясло, все пассажиры мяли друг друга как ингредиенты салата. Водитель высунул руку в окно и крикнул:

– Эй ты, сукин сын! Научись водить машину!

Садагет держась за рукоятку наверху, которая была уже наполовину сломана, обратилась к водителю:

– Пожалуйста, не надо мчаться сломя голову!

– Если не буду обгонять других, мы будем целый час ехать.

– Ну и что! Наши жизни намного важнее! – воскликнула Садагет.

Водитель немного сбавил скорость, прекратив гонку. Через час такси остановилось напротив огромной зеленой мечети. Пассажиры выкарабкались из такси и направились к дому Господа. Прежде всего они зашли в маленькую зеленую постройку – кабинет имама Назира.

– Доброе утро, – сказала Садагет.

– Здравствуйте! – ответил имам.

Самед огляделся, заметив, что в кабинете были только маленький белый деревянный стол, простой белый деревянный стул и зеленый коврик.

Имам смотрел на молодую пару с любопытством.

– Мне очень приятно видеть такую молодую парочку, как вы. Вы готовы связать себя узами брака?

– Да, – ответили они оба, глядя на имама.

– А знаете ли вы, что брак – это огромная ответственность и долгосрочное обязательство? – взгляд имама встретился с рассеянным взглядом жениха.

– Да, – ответил Самед.

– Он должен быть основан на взаимопонимании, уважении, доверии и любви, – продолжал имам Назир, глядя на них, и лицо его расплывалось в улыбке. – Надеюсь, ваш брак именно таким и будет и принесет вам такое счастье, о котором вы сейчас даже и не мечтаете, – глаза имама сияли, когда он произносил эти слова.

Вдруг зазвонил телефон.

– Извините, – сказал он, поднимая трубку. – Сестры Севинч и Афет в мечети? Если да, то пусть зайдут ко мне.

Сказав это, имам повесил трубку. Через несколько минут две женщины средних лет вошли в кабинет имама, тяжело дыша.

– Доброе утро, – сказали женщины.

– Доброе утро, – ответили им собравшиеся.

Указав рукой на женщин, имам представил их:

– Садагет-ханим, это Севинч и Афет. Они будут свидетельницами на вашей церемонии.

Садагет пригляделась к ним. Севинч была низкорослая толстушка, а Афет – высокая и стройная.

– Принесли ли вы свои паспорта или свидетельства о рождении? – спросил имам.

Садагет достала свидетельство о рождении Эсмиры из своей сумочки и передала его имаму.

– А что у тебя, Самед? – спросил имам.

Самед посмотрел на него, лицо его задергалось.

– Я забыл, – соврал он.

Имам сощурил глаза:

– Как ты мог забыть? Прежде, чем заключить брак, я должен увидеть паспорт или свидетельство о рождении. Все равно, я проведу процедуру без них, но позже принесите. Раз этот брак не запланирован, я не буду следовать обычной процедуре. Да простит меня Всемогущий!

Он проверил свидетельство о рождении Эсмиры, затем снова посмотрел на Самеда:

– Как твоя фамилия?

– Абдулаев.

Легкая улыбка играла на губах у обманщика. Глазами он пытался не встречаться со взглядом имама.

Сделав некоторые заметки, имам сказал:

– Пойдемте за мной.

Он вышел из кабинета и направился к мечети, все последовали за ним. Каждый снял свою обувь и вошел в огромное здание. Эсмира посмотрела вокруг и увидела богатый темно-зеленый ковер на полу. Стоя на деревянном Минбаре, символизирующем собой алтарь, он попросил всех подойти к нему поближе. Имам прочитал отрывок из Корана и остановился.

– Самед Абдулаев, вы согласны взять в жены Эсмиру Бабаеву?

– Да, – чуть слышно сказал Самед.

– Сестра Садагет, ваша дочь согласна выйти замуж за Самеда Абдулаева?

Садагет посмотрела на Эсмиру:

– Да, она согласна.

Имам сказал еще немного слов о важности брака и прочитал отрывок из Корана. Когда церемония была окончена, имам попросил свидетельниц, невесту и жениха подписать свидетельство о браке. После подписания документа он объявил:

– Теперь вы муж и жена!

Садагет была, наконец, спокойна:

– Спасибо, имам Назир, что так помогли нам. Да благословит вас Господь хорошим здоровьем на долгие годы! – на душе у Садагет стало легко и радостно, и губы непроизвольно сложились в довольную улыбку.

– Спасибо, сестра, – имам посмотрел на часы, – о, Боже, как поздно! Мне нужно посетить больного! Прошу прощения, но мне пора! Идите с миром, – сказал имам Назир, сверкая своими золотыми зубами и недоуменно глядя на выступающий живот Эсмиры. «Не понимаю, как такая женщина могла соблудить и зачать ребенка вне брака во грехе. Неужто она не читала Коран?» – размышлял имам, покидая мечеть.

Садагет поговорила с женщинами-свидетельницами и поблагодарила их.

– Нам тоже пора уходить, – сказала она. Троица покинула мечеть, оставляя свидетельниц позади.

После церемонии бракосочетания Эсмира ощущала блаженство, думая, что Самед теперь стал ее законным мужем. Но мысли о его первой жене смущали ее и вызывали отторжение. «И почему мусульманским мужчинам разрешено иметь больше одной жены? Он будет спать с этой загадочной женщиной, а потом приходить в мою постель. И почему я должна делить его с кем-то еще? Но хотя бы моего ребенка не назовут внебрачным или приблудным, и никто не посмеет назвать меня беспутной или обвинить, что я прыгнула к нему в постель без брака».

Тем временем Самед упаковал все свои вещи и переехал в квартиру своей жены, в которой было две спальни и гостиная. Новоиспеченный зятек Садагет был ничуть не расстроен совместным сожительством, ведь так он экономил деньги на аренде жилья. Живя с Эсмирой, он был настолько скуп, что не тратил деньги даже на продукты. Его теща покупала ему сигареты и лезвия для бритвы. Хотя ей и не нравилось тратить на него деньги, они хорошо ладили. Самед помогал ей убираться, готовить и даже сам стирал свою одежду. Муж Эсмиры хорошо умел завоевать доверие и любовь окружающих, ублажая их. Он прочитал столько книг о том, как правильно выстраивать отношения с людьми и влиять на них. Все приемчики, о которых он узнавал из этих книг, он применял на своих знакомых, а особенно на женщинах, пытаясь оказывать на них воздействие. Жизнь Самеда была полна лжи и в ней не было страха божьего суда. Этот факт вызывал изумление даже у его друзей. Так однажды Самед с другом Тарханом сидели вдвоем на деревянной скамейке в парке и играли в домино. И Тархан вдруг решил высказать свое мнение:

– Друг, меня просто поражает, насколько безрассудным ты можешь быть, ведя такой греховный образ жизни. Ты живешь так бесшабашно и столько обид наносишь женщинам. Это ведь не по-мусульмански, у нас другие обычаи и традиции, мы стараемся жить целомудренно. Какое оправдание ты находишь такому разрушительному неблагопристойному поведению? Неужели ты совсем не волнуешься и не страшишься, что Бог накажет тебя?

Самед закурил сигарету. Он отклонился назад и, посмотрев на Тархана, выпустил дым прямо другу в лицо.

– Интересно, а кто ты такой, чтобы судить меня? – спросил Самед раздраженно, безразлично глядя на друга. – Ты живи своей правильной и правдивой жизнью, а меня оставь в покое.

Затем он положил ногу на ногу. Самед втянут сигаретный дым и снова выдохнул его в лицо Тархану.

Тархан закашлялся, его глаза заслезились, он посмотрел в глаза друга своими сморщенными от дыма глазами. Он плотно сжал губы в тонкую линию:

– Я не сужу тебя, но у каждого греховного или злого поступка есть последствия. И поскольку ты мой друг, я переживаю из-за твоих прегрешений.

Самед скривил губы и закатил глаза, выдувая колечки дыма в лицо друга и гримасничая.

– Ты указываешь мне на ошибки и таким образом осуждаешь меня.

Тархан затряс головой:

– Ты не знаешь разницы между осуждением и обличением? Если бы я сказал: Самед, ты бесчестный, лживый бабник, который спит со всеми подряд, бесцельно и беспричинно портя женщин, тогда бы я осудил тебя, а это мерзко в глазах Всемогущего. Но если кто-то делает что-то плохое и вредит этим окружающим и себе самому, я не могу закрыть глаза и притвориться слепым. Если я это сделаю, то стану равнодушным, и Бог может меня тоже наказать.

Тархан продолжал кашлять и обмахивать лицо рукой, пытаясь развеять дым. Самед игнорировал эти действия и продолжал курить:

– Тархан, как ты любишь разглагольствовать обо всем, что касается меня! Ты можешь о чем-то другом поговорить?

– А ты можешь избавиться от своей противной привычки выдыхать дым мне в лицо? – возразил Тархан.

Он встал со скамьи, чувствуя раздражение. Тархан, имея мускулистое и рельефное, как у скульптуры, тело, казалось, готов был нанести Самеду внезапный удар.

– Я тебе уже сказал, я не осуждаю, но пытаюсь обнажить твои ошибки, чтобы ты не расхлебывал потом последствия.

– Это моя проблема, не твоя, – ответил Самед, скрестив руки и задрав вверх свой подбородок.

– Ты прав, – неохотно согласился Тархан. – Но, раз ты мой друг, я пытаюсь помочь тебе выйти на правильную дорожку.

– Я, что, просил тебя о помощи? Помогай тем, кто тебя просит об этом, – парировал Самед, в то время как улыбка сходила с его лица, а между бровями пролегла глубокая морщина.

– Бывает, что люди боятся или стесняются просить. А некоторые просто не осознают, что нуждаются в помощи. Поэтому я не жду, когда меня попросят. Всевышний ждет от нас любви к ближнему, а мы можем проявить эту любовь только совершая добрые дела и заботясь друг о друге.

Наевшись вдоволь проповедью Тархана, Самед поднялся, чтобы уйти:

– Каждый раз, когда мы встречаемся, ты начинаешь читать мне мораль. Я сыт этим по горло. В другой раз поговорим, – сказал Самед нетерпеливо и ушел.

Ложь Самеда о другой жене позволила ему проводить какое-то время с Татьяной. После последней размолвки с любовницей ему не составило труда уговорить ее принять его назад. В этот раз он рассказал ей об Эсмире и о фальшивом супружестве. Самед обманул Татьяну, что именно Садагет заставила его жить с Эсмирой.

– Что ты им сказал? – спрашивала Татьяна гневно.

Самед развалился, скрестив руки за головой.

– Показал паспорт друга, но я вклеил туда свою фотографию. У нас одинаковое имя, но разные фамилии. Мой друг женат и у него двое детей. И эту информацию я показал Садагет, – продолжал Самед, задрав подбородок.

Татьяна наклонилась к нему:

– И это не стало препятствием для брака?

– В определенных обстоятельствах стало бы, но Эсмира беременна, поэтому Садагет настояла, и так имам нас поженил. Но раз я использовал фальшивую фамилию, мой брак не настоящий, – Самед сиял, довольный собой.

Лицо Татьяны на секунду стало непроницаемым, а затем оно расцвело от радостного осознания, что Самед не состоит в законном браке.

– Так значит, Эсмира думает, что ты ее законный муж. Погоди, а это твой ребенок? А то я немного отвлеклась на другие детали.

– Мой, – Самед насмехался, качая головой. Он подумал: «Мне следовало использовать презерватив».

– Как это случилось? – спросила Татьяна, чувствуя ревность к Эсмире, которая вынашивала его дитя. Она кусала губы, становясь мрачнее тучи.

– Татьяна, просто прими это как данность. Ты задаешь слишком много вопросов, – гневно возразил Самед.

– Где вы познакомились? – не унималась та.

– Она работает управляющей в Сабаильском книжном магазине, – рассказывал Самед.

– А, я знаю этот магазин, так как покупала там книги. Когда ты собираешься все им рассказать?

– Не знаю. Мне пора, – воскликнул Самед, не давая возможности Татьяне задавать другие вопросы. Спускаясь по лестнице, он чувствовал глубокое возмущение из-за любопытства Татьяны.

В течение нескольких дней Татьяна размышляла о фиктивном браке. Разъяренная ревностью, она решила посетить Эсмиру и выложить ей всю неприглядную правду. Утром во вторник она специально нарядилась в черную обтягивающую блузку и короткую красную юбку, чтобы только позлить Эсмиру. Она была не так молода, но в свои 35 выглядела очень привлекательно, именно поэтому 25-летний Самед продолжал с ней встречаться. До встречи с Самедом она имела отношения с другим молодым азербайджанским парнем, и из-за бесконечной череды бойфрендов люди судачили о ней. В 20 лет она родила дочку, и когда та достигла 7-летнего возраста, Татьяна отправила ее в школу-интернат. Несчастная девочка видела свою мать всего лишь раз в месяц.

В 10 часов утра Татьяна покинула свои апартаменты. В автобусе она не переставая размышляла о том, как Эсмира отреагирует на новость, но в то же время она страстно желала, чтобы Самед оставил ее.

Когда автобус остановился напротив бульвара, Татьяна вышла на остановку и прошла через Торговую улицу – большой пешеходный торговый центр, где располагалось множество зданий с магазинами одежды, ресторанами, парикмахерскими и Чайханой. Проходя мимо группы молодых парней, которые стояли и курили, она прибавила скорость. Но, увидев ее соблазнительную, стройную фигуру и короткую узкую юбку, они присвистнули ей вслед: