Разгром – Эмиль Золя

В этом романе Эмиль Золя если не превзошёл самого себя, то как минимум достиг максимально возможной для писателя высоты в изображении военно-бытовых жизненных обстоятельств со всей тщательной реалистичностью. Золя всегда отличался мастерством в изображении самых разных мелких деталей и подробностей, его писательский взгляд всегда был подобен взору вооружённого если не микроскопом, то как минимум лупой исследователя, различающего самые мельчайшие подробности того явления, которым интересуется автор и на которое устремлён его пытливый взор – об этом нюансе я не раз упоминал в своих отзывах на предыдущие 18 томов ругон-маккарского цикла. И каждый раз именно это мастерство писателя придавало его романам необходимую достоверность и глубину.На этот раз в поле внимания писателя-исследователя находятся события франко-прусской войны и Парижской Коммуны. При чтении книги возникло устойчивое ощущение, что автор не просто рассказывает читателям о каких-то событиях тех дней, недель и месяцев, излагая их от лица одного из своих персонажей (в роли такового перед нами предстаёт герой предыдущего ругон-маккарского романа «Земля» Жан) – при таком подходе мы бы видели и понимали только то, что сумел бы увидеть и понять простой французский крестьянин Жан. А в этом романе мы имеем детальнейший и подробнейший рассказ о всех движениях войск французской армии под Седаном (иногда от такого деталирования чтение художественной книги Золя напоминает известные документально-мемуарные «Воспоминания и размышления» Г.К. Жукова и потому чтение без карты для нефранцуза порой становится затруднительным, потому что не «видишь» все эти метания армии), т. е. по сути имеем полную картину всей той бестолковщины, бездарности и беспомощности, которая происходила с французской армией. Однако автор не забывает и о своих персонажах, и потому перед нами по сути роман-эпопея, в котором слились в единое полотно как лично-частные происшествия и переживания нескольких центральных персонажей, так и самые широкие уже стратегические масштабные явления, приведшие Францию к позорному и бесславному поражению. И образ беспомощного, отстранённого от всякого военного участия, страдающего от дизентерии и буквально ищущего смерти императора Франции Наполеона только усиливает и дополняет это ощущение полного государственного краха.А когда Золя переходит в описаниям того, что творилось в Париже в предкоммунарский период и в дни, недели и месяцы самой Парижской Коммуны, то тут уже открываешь для себя совсем другое видение того, что именно творилось в этом городе всеми противостоящими сторонами – смертельная схватка между версальцами и коммунарами и готовность последних буквально разрушить и сжечь весь город (ах, как это по коммунистически – «весь мир насилья мы разрушим до основанья»!), а потом не менее кровавая расправа без суда и следствия версальцев над коммунарами и всеми заподозренными в коммунарстве (и сколько тут было напрасных безвинных жертв!) – сначала голодающий, а потом горящий Париж – в общем, перед неискушённым в истории читателем открываются совсем новые подробности того, что скрывается за краткими историческими строками о том в периоде в учебниках истории.Возвращаясь в мастерству Золя в описании каких-то фактических сторон, могу только добавить, что по силе воздействия эта книга о войне конца XIX столетия для меня практически сравнялась с романом Виктора Астафьева«Прокляты и убиты» о войне Великой Отечественной – и там и там авторы сумели передать такие ужасающие детали и подробности, что впечатлительным натурам читать будет попросту страшно.То электронное издание книги, которое я читал, было снабжено дельным и толковым комментарием, который многое открыл об истории подготовки к написанию этого романа, о той огромной исследовательской работе, которую провёл Эмиль Золя, собирая все факты, и о той реакции французского и мирового общества на эту книгу, которая последовала после издания романа.

Роман можно назвать хроникой франко-прусской войны 1870-1871 годов и событий Парижской коммуны. Подробные описания передвижений войск, было немного тяжело читать. Хорошо было бы иметь в это время подробную карту той местности. Золя без прикрас изобразил последствия войны: человеческие страдания, лишения, голод, нравственную деградацию. Описание боев, смертей, ранений, операций в лазарете, показаны натурально, во всех подробностях.Этот роман (из прочитанных мной трех четвертей «Ругон-Маккаров»), по моему мнению, один из лучших.

«Вперёд, вперёд! Без оглядки, в дождь, в грязь, к уничтожению, чтобы последняя партия умирающей империи была разыграна до последней карты!».

____В каждом из восемнадцати предыдущих романов цикла присутствовало едва уловимое, но очень тревожащее ощущение, что развязка всего того бесчинства, в которое погрузилась Франция, будет жестокой, кровопролитной и неизбежной (опустим знание истории, тут важно именно что это переданное автором чувство надвигающейся катастрофы). Так оно и оказалось. «Империя уже прогнила до основания, ослабила чувство любви к родине, уничтожила свободу, она вот-вот рухнет», – то, что завершением сей эпопеи стала книга о войне, кажется вполне логичным. Вторая империя с её гнилым режимом, бездарной властью и неподготовленной армией бросилась в свой последний бой, которым и завершила своё бесславное существование, и пролилась кровь, то была целая река крови. А Париж горел. О, как он горел…____И в этом был свой горький символизм – полный крах страны и нации на фоне озарённого пожаром города, который учинили бедняки, излившие все свои страдания на эти роскошные дворцы. Пока низвергнутый Наполеон III бродил по дорогам поражений, таща по обагрённой кровью земле свою пыльную мантию, усеянную пчёлами, простой люд страстно продолжал верить в величие своей страны, они упивались славной историей былых побед, наивно веря, что сам бог убережёт их от поражения. То, что уже никто не в силах их уберечь, они поняли слишком поздно, как и то, что власть врала, газеты врали, все врали, и открывшаяся правда была настолько ужасной, что в неё сложно было поверить. «Это была армия отчаяния, жертвенное стадо, посланное на заклание», – и люди стали превращаться в зверей, уничтожая не только врагов, но и близких, ими повелевала ненависть, хотя кого они и должны были порицать в первую очередь, так это императора, этого больного глупца, приведшего Францию к погибели. Наблюдать за всей этой грязью с её насилием и яростью было тяжело, это не короткие сухие исторические сводки, это то, до чего может опуститься человек в тяжелое время – и это страшно, по-настоящему страшно.____Но в этом мраке ужаса, предательства и смерти сияли они – замечательные герои, в которых хотелось верить. То, что в этом романе было так много положительных персонажей, удивило; пожалуй, за все предыдущие тома не наберётся столько славных лиц. То же касается и взаимоотношений, та же дружба Жана и Мориса тронула до глубины души, вот он, пример искренней и светлой любви. Вообще, эта книга в первую очередь о народе: пока власть имущие творят историю, за всё расплачиваются простые люди. Эти короткие, но очень яркие зарисовки будет сложно забыть: рыдающий в постели больной мальчик, смотрящий на свою лежащую на полу мать, голову которой размозжил снаряд; вопящая жена, перед которой расстреливают её мужа; захлёбывающийся в собственной крови юноша, прижимающий к сердцу письмо своей возлюбленной; держащий на своих коленях голову любимого умирающего коня мужчина, шепчущий своему верному другу последние успокаивающие слова… Каждая смерть – это трагедия со своей историей, и об этом стоит помнить, в какое бы неистовство ни приводило происходящее. «Жан, дружище, это ты?», – изумлённо прошептал пронзённый штыком Морис. «Ах, голубчик мой!», – возопил ошарашенный Жан, сжимающий оружие. И в этом – всё.____То было смердящее нутро войны, которое невозможно романтизировать. Возмущённые офицеры и иже с ними критиковали творца, мол, это же самое настоящее оскорбление родины, чуть ли не предательство, хотя что и являлось настоящим предательством, так это их собственное поведение и то, как рьяно они пытались замести весь неприглядный сор под сказочный ковёр. Именно Эмиль Золя с его ругон-маккарским трудом выглядит настоящим патриотом: да, он критиковал, показывал все неприглядные стороны и вытаскивал все самые отвратительные человеческие пороки, но вместе с тем он верил в свою страну и знал, что рано или поздно народ встанет с колен и возродится, и для этого не нужны никакие императоры с их чёртовыми пчёлами. Что это, если не любовь?«Он пошёл навстречу будущему, готовый приняться за великое, трудное дело – заново построить всю Францию».