Эмиль Элькант
Неизвестные герои
Часть 7. Иной. 06.11.2012
В то время, когда я и группа выживших бежали из Нью-Йорка и в Оттаве ещё не прогремел ядерный взрыв, где-то глубоко под землёй в центре столицы Канады одна-единственная женщина всё пыталась бороться с новой опухолью человечества.
Она бродила по лаборатории станции и обдумывала возможные варианты спасения. Спасения не своей жизни, а спасения мира.
Оливия знала, что снаружи она погибнет, не протянув и дня.
Она привычно зашла в кабинет и, достав с полки недавно прочтённую от корки до корки книгу, открыла её. Внутри лежали какие-то листы с размазанными чернилами. Она вынула один из них и понесла в тёмный коридор, откуда она пошла вновь в лабораторию. Её рука дрожала. Она боялась чего-то, но шла медленно, поправляя очки и разглядывая свои записи, в спешке оставленные несколько дней назад.
В лаборатории послышались удары.
– Прошу тебя, успокойся, – просила она, подойдя к столу в лаборатории и даже не подняв голову.
Удары продолжились вновь. В этот раз Оливия сердитым взглядом посмотрела в сторону исходящего шума. Её глаза говорили: «Не стоит больше так делать», – отчего наступала тишина в лаборатории.
Она включила горелку и поставила на неё небольшую колбу с синей жидкостью. В тот момент, когда жидкость в колбе закипела, она готовым шприцом с алым, как кровь веществом, выдавила всё содержимое в колбу. Она выключила горелку, сняв колбу, подошла к другому концу стола и перелила содержимое в другие колбы небольшой ёмкости, после чего продолжила работу с бумагами. Сменив перчатки, она вынула из холодильника пакет. Вскрыв пакет специальными ножницами, она вынула с помощью пинцета образец ткани. Этот образец она рассмотрела под микроскопом, после чего, разделив его на несколько частей, поместила маленький кусок в ёмкость с красным веществом. Использовав микроскоп, она рассмотрела тщательно кусок ткани.
– Нет. Так не пойдёт, – вдруг она произнесла вполголоса, и послышался вновь шум в тёмной стороне лаборатории.
– Я для тебя стараюсь, – подняв голову, поправляя маску на лице, произнесла она.
Оливия повторила подобную процедуру ещё десяток раз. Каждый раз занимал у неё по пять минут. Иногда прерываясь, она садилась у своего стола, снимая перчатки и маску. После она рассматривала какие-то документы на компьютере.
– Тебе повезло, мой друг. Кажется, я нашла решение, – сказала Оливия, после чего встала и направилась к небольшому холодильнику, достав оттуда несколько пакетов с неизвестным содержимым.
Она потратила почти месяц после катастрофы, чтобы найти решение. Ей оставалось совсем немного.
– Последняя попытка, – произнесла она спустя десять часов, как пришла в лабораторию.
Она смешивала различные вещества с помощью специального оборудования. Использовала шприц с тонкой иглой, чтобы ввести препарат в кусочек человеческой ткани. Рассматривала химическую реакцию под микроскопом.
– Ура! – прокричала Оливия на всю лабораторию, чуть не выронив из рук блокнот с ручкой.
Она взяла шприц и набрала уже бесцветное вещество в шприц побольше. Дойдя до стены, она открыла небольшой щиток и подала питание на освещение в остальной части лаборатории. В центре этого огромного помещения показалась большая прозрачная капсула с человекоподобным существом внутри. Он был больших габаритов. Его кожа была серая, как и у образца ткани. Трёхслойное бронированное стекло с армированной решеткой разделяло монстра и Оливию. Громила пробовал пошевелиться, но стальные оковы на руках и ногах не позволяли ему этого сделать. Она подошла к небольшому пульту и, включив питание, принялась перебирать предложенные компьютером функции.
– Вот это мне и нужно, – произнесла она вполголоса, чтобы не услышал громила.
В тот момент, когда она нажала несколько кнопок на пульте, из аппаратуры появился специальный прибор. Она взяла шприц и просунула его вовнутрь.
Громила начал осматриваться вокруг, пытаясь выбраться из оков и достать до вмонтированного в его спину механического аппарата, что доставлял напрямую в кровеносную систему испытуемого препараты по трубкам. Громила начал дёргаться. Можно было подумать, что он боялся боли, но это было не так. Отсутствие человеческих нервных окончаний и изменение в строении головного мозга привели к полному исключению страха и боли.
– Ну же, Оливия. Сработало? – вдруг обратилась сама к себе она, стоя у капсулы.
Громила был спокоен. Не проявлял никакой агрессии. Оливия нажала вновь несколько кнопок на пульте, после чего в капсуле началась откачка воздуха. На приборах появился график.
– Ты боишься? – произнесла она. —Ты боишься!
Громила бросил свой взгляд на Оливию.
– Ты меня слышишь? – обратилась она, после чего отменила последнюю операцию.
На протяжении почти суток следующего дня Оливия работала в лаборатории. Постоянно что-то готовила. Перебирала различные аппараты. Рассматривала графики и брала анализы у громилы.
– Как же я устала, – произнесла Оливия, после чего, бросив все бумаги, рухнула в своё кресло.
– Оливия, – вдруг прозвучал тяжёлый и кое-как слышный из капсулы голос.
Оливия поднялась с кресла и взглянула в сторону громилы. Она не могла поверить своим ушам. Её охватил шок. Она побледнела.
«Неужели получилось?» – подумала она.
– Оливия? – обратился вновь громила.
– Ты понимаешь меня? – обратилась она.
– Понимаю, – спустя долгую паузу ответил громила.
– Как тебя зовут?
Но в ответ он лишь огляделся.
– Ты знаешь меня?
– Ты Оливия.
– Знаешь моё имя?
– Ты…сказала…Оливия, —произнёс громила, после чего она вернулась к рабочему месту и достала диктофон.
– Запись 424, пациент №677. После использования припарата, разработанного мною, Оливией Дрейк, к подопытному вернулся голос. Он способен разговаривать. Я не знаю, насколько он может быть опасен сейчас. Единственное, что я могу сказать сейчас, это то, что он может говорить и думать.
Оливия уже закончила запись и с помощью диктофона и компьютера перенесла заметки в общий архив станции.
– Оливия, – послышался вновь голос громилы.
Она подошла медленно к нему и, не сказав ничего, прислонила руку к капсуле.
– Как меня зовут? – продолжил он, когда Оливия подошла близко.
– Ты бывший сотрудник информационного отдела станции «Оттава» Джеральд Кроус.
– Это имя мне незнакомо.
– Я могла бы рассказать тебе о твоём прошлом, сразу…
– Оливия, – прервал вдруг он.
Она стояла, озадаченно глядя на него.
– Выпусти меня, – произнёс вновь громила, не отрывая от двери взгляд.
– Это исключено…
– Помоги, —тяжелым голосом сказал он, опустив голову и всматриваясь в свои ноги.
Оливия ещё долго работала в лаборатории, получая результаты своих исследований. Спустя некоторое время она всё же решилась помочь громиле, отключив оковы рук, дав ему чуть больше свободы, чем нужно. Некоторое время Оливия ещё использовала тот же препарат, продолжая вести записи и рассматривая графики, с каждым разом находя для себя всё больше работы. Спустя ещё пару дней Оливия отключила оковы на ногах. Теперь громила мог сидеть в капсуле.
– Ты не против, если я буду называть тебя по имени? Ты всё же человек, и поэтому…—не успела закончить она, как громила прервал её.
– Как я сюда попал? – спросил он.
– М-м-м, ты попал сюда…я даже не знаю, как тебе рассказать, – пыталась подобрать слова Оливия.
Громила повернул голову в сторону выхода. Он явно желал покинуть это место.
– Мы работали здесь над передовыми технологиями, способными изменить мир. К сожалению, по вине некоторых из нас мир оказался на грани уничтожения. Через две недели после катастрофы по всему миру начались вспышки аномалий. Одна из таких вспышек была и на этой станции. Ты попал под воздействие такой аномалии и превратился в монст… то есть в того, кем ты стал. Я поклялась, что исправлю всё и приведу тебя в порядок, Джеральд, – сказала Оливия.
– Оливия. Расскажи. Кто я? – обратился громила.
– Ты? – не ожидала такого вопроса Оливия, но, немного замешкавшись, всё же ответила: – Джеральд. Ты самый надежный, самый добрый, самый умный человек, которого я встречала. Ты единственный, кто верил в меня, когда я появилась здесь. Ты был со мной всегда, и в горе, и в радости…
Оливия и подопытный ещё много разговаривали. Она рассказывала ему о нём, о себе, о поверхности и о том, что было раньше. Она раскрывала ему о мире, которого он пока не видел, и мире, о котором он забыл.
Ей хотелось подавить в нём агрессию, которая временами проявлялась в разговоре, а также в некоторых действиях. Из-за подобного случая громила смог добраться до одной из трубок, по которой подавался Пирацетам10.
В один день, когда Оливия работала над препаратами для своих подопытных, громила под воздействием вспышки ярости умудрился ударить по капсуле с такой силой, что появилась маленькая трещина. Громила продолжал бить некоторое время в эту трещину, после чего капсула окончательно разбилась. Оторвав трубки от себя, он принялся гнуть и крошить армированную решетку, что была прокинута поверх капсулы.
Оливии повезло, что она находилась на уровень выше лаборатории. Узнав о случившемся благодаря сигнализации, она вернулась. Капсула была разбита, а пациент сбежал. Она направилась в охранный сектор и, используя камеры, смогла разглядеть в коридорах станции громилу, что двигался к ней. Перед ней стоял выбор: открыть ворота и освободить громилу либо запустить протокол блокировки и остаться один на один с монстром, который может найти её и убить, погубив все разработки и оставив мир без надежды на будущее.
Она открыла основную дверь и подала звуковой сигнал. Громила, услышав звук сигнала и открывающихся основных ворот, побежал наружу. Преодолев несколько уровней станции, громила выбежал на улицу. Оливия со слезами на глазах закрыла ворота.
Она могла лишь надеяться, что громила излечится до конца. Оливия не торопясь вернулась в лабораторию и продолжила работать над другими проектами.
– Ещё столько работы, – произнесла она, достав пачку бумаг и бросив на свой стол, принявшись их изучать.
Часть 8. День больших потерь. 09.11.2012, 17:29
Уже начинало темнеть, когда мы подходили к лагерю. Я был рад тому, что нам удалось найти достаточно еды и воды, чтобы продержаться в лагере, но радость моя была не долгой, когда я обнаружил следы крови на снегу у открытых ворот в лагерь. Мы вошли в арку жилого дома. В полной боеготовности мы приближались ко двору. Осмотрев всё вокруг, мы не обнаружили ни одного одержимого. Нашли несколько убитых во дворе. Куда пропал Тодди и жив ли он, нам предстояло узнать. Мы не знали, кто напал на лагерь, пока не нашли тела нескольких убитых одержимых уже внутри здания.
У северного входа можно было обнаружить следы, уходящие под грузовик, что блокировал путь во двор.
Мы группой зашли в жилое здание. Всюду перевёрнутая мебель. Мы подходили к одной из дверей, что была вся в крови.
– Заперто, – сказал Билл, после чего одним ударом ноги он вынес дверь вовнутрь.
– Тихо. Слышите? – неожиданно прошептал один из военных.
Я оглянулся в сторону шкафа у стены и подошёл к нему. Джон приготовил оружие и прицелился. Я был уже в метре от шкафа. Я протянул руку и взялся за холодную ручку дверцы. Слегка приподняв вторую руку с пистолетом и прицелившись, я начинаю медленно открывать дверцу шкафа.
– Пожалуйста…помогите, —послышался тихий слышимый женский голос.
Я открыл дверцу полностью, и из шкафа вывалилась девушка. Это была Элизабет Дойл, помощница доктора Питерсона в лагере. У неё был сильный жар. Ей удалось рассказать нам о произошедшей бойне. Отчего выстраивалась полная картина.
«Сразу после того как вы отправились за провиантом, в лагере вспыхнула болезнь.
Всё началось с доктора Питерсона. Симптомы были схожи с геморрагической лихорадкой11. К основным симптомам добавлялось облысение, серая и сухая кожа. Он говорил мне, что я должна буду отгородить его от остальных. Осмотрев его полностью, я не обнаружила ни одного укуса, который мог привести к заражению. Доктор говорил, что не контактировал ни с кем, кроме меня и ещё двух людей, что были куда здоровее всех остальных. Питерсона я разместила в доме, в одной из квартир. Оставив его у стены в одной из комнат, я дала ему немного горячего чая и последние лекарства. Он взял чай, но отказался принимать лекарства.
– Лучше оставь их. Тем людям, кто здоров. Дай им немного. Для профилактики, – произнёс он.
Я была крайне удивлена его словами, но всё же я его послушала.
– Пойми меня правильно, Элизабет, – произнёс он, – эта лихорадка убьёт меня, даже если я приму лекарство. Мы оба знаем, к чему всё идет.
Он ещё немного продержаться, но после последней фразы он выдохся и стал просто игнорировать меня и пялиться в стену.
Я ушла, оставив его там. Выйдя во двор, я натолкнулась на женщину. В её глазах был гнев. Они были дико красными. В первые же секунды я поняла, что она стала одной из них. Одной из одержимых. Она набросилась на меня и пыталась укусить. Один из больных понял, что она была одержима, и шёл за ней. И когда она пыталась меня убить, он вовремя вмешался, ударив её большим армейским ножом прямо в спину, но её это не останавливало. Ещё больше разгневавшись, она ещё сильнее впала в ярость и укусила меня в плечо. Боль была ужасной. Я нашла силы оттолкнуть её, но сама же и упала прямо на спину. Она развернулась и прыгнула в сторону больного, что пытался меня спасти. Она вцепилась ему прямо в лицо. Так сильно, что бедняга попросту не смог ничего сделать. Он мог лишь громко стонать отболи. Она не прекращала грызть его лицо, а в её спине продолжал торчать нож. Я поднялась и вырвала его у неё из спины. Замахнувшись, я воткнула нож ей прямо в затылок. Она умерла, но её челюсти так и продолжали сжиматься на лице больного. Люди во дворе, видя всё это, запаниковали. Кто-то из больных даже смог встать, но это был плохой знак. Я учуяла ярость людей. Будто я убила их сородича. И действительно, эти люди почуяли кровь своего и начали нападать.
Начался страшный хаос. Настоящая мясорубка была в этом небольшом дворе.
В какие-то мгновения одержимые окружили меня. Ещё бы немного – и меня бы растерзали. Мне удалось убить ещё одного, но от этого они становились ещё свирепее. Я забежала обратно в дом и направилась к Питерсону.
На половине пути я встретила его. Он сильно изменился. Кожа покрылась серой коркой. Выпали волосы и покраснели глаза. Он стал одержимым, это было понятно сразу.
Он попытался меня схватить, но я смогла увернуться от него, воткнув нож в туловище. Я стала чувствовать себя хуже, плечо немного побаливало. Через некоторое время я и вовсе перестала чувствовать боль. От этого мне было не лучше, а наоборот. Головная боль, помутнение, в глазах что-то давит.
Я успела забежать в комнату и запереть дверь изнутри, а толпа одержимых всё собиралась у входа, пытаясь пробраться внутрь, стуча ногами и руками.
Меня накрывало лихорадкой. Я начала бредить. Словно за дверью всё те же живые люди. Просто они хотят успокоить меня. Сделать чуточку лучше мне. Но они продолжали ломиться. Я спряталась здесь в надежде, что вы спасете меня, но, боюсь, мне уже не помочь».
Спустя десять минут Элизабет умерла у меня на руках.
Часть 9. От мира всего – 2. 20.01.2013
Прошло несколько часов, а снаружи не прекращалась сильная метель.
Саммерс достал из рюкзака небольшой термос и начал разливать напиток.
– Кофе будете, парни? – спросил Саммерс, с радостной улыбкой на лице.
И так было понятно: кофе для нас был настоящим дефицитом, как и шоколад. Хотя сейчас любые продукты были для нас дефицитом.
Я достал из кармана найденную мной пачку сигарет. Не знаю, зачем я её подобрал. Ведь я бросил это дело года два назад.
– Джейкоб! У тебя что, всё время лежали сигареты? – неожиданно заговорил Билл.
– Да. Нашёл их ещё в обломках самолёта, – ответил я, после протянув пачку сигарет Биллу.
– «Черри Бигл»! —Загорелся от счастья Билл.
Сигареты были очень качественными. Аромат был, конечно, так себе, но могу поспорить: если бы я был курильщиком, то отдал бы последний патрон за затяжку.
Билл достал из пачки сигарету, взял зажигалку и подкурил уже мятую и заляпанную в грязи сигару.
– Вот это да. Последний раз я курил ещё в Монреале, пока сестра не видела, – произнёс Билл.
– Извини, может, мне не стоит тебя об этом спрашивать, но всё же: ты знаешь, где твоя сестра? – спросил Саммерс.
– Ты не волнуйся, моя сестра в безопасном месте, она ещё десять таких катастроф может пережить.
– Она что, где-то в бункере?
– На одной из станций.
Билл докурил сигарету и положил бычок в наполовину пустую пачку сигарет.
– Как и станция «Белое поле»? – спросил я Билла, попивая крепко заваренный кофе и переглянувшись с Сайком.
– Незнаю, – ответил Билл. —Она отличный биолог. Раньше работала в одной крупной компании в Вашингтоне. Спустя несколько лет ей предложили работу в Оттаве.
– Оттава? Ты хочешь сказать… – сказал я.
– Да. Моя сестра пережила ядерный удар. Хочется в это верить. Я молюсь за неё каждый день.
– И чем там занималась она? Что сестра твоя делала там? – подключился Джон.
– Она никому не рассказывала. Государственная тайна.
– Как звали твою сестру? – неожиданно после долгого молчания спросил Виктор.
– Оливия, – каким-то печальным голосом произнёс Билл, заметив строгий взгляд Сайка.
– Я уверен, Билл: твоя сестра жива и здорова. —глядел в душу Сайк.
Допив кофе, я убрал кружку в рюкзак и достал карту. Виктор взглянул на меня, и показательно поправил повязку на глазу.
– Джейкоб, скольких людей ты убил? – обратился он ко мне.
– Не знаю, а ты? Много ты убил?
– Очень много. Ты и представить не можешь, – вдруг ответил он.
– Думаю, тут нечем гордиться. Тебе не говорили, что ты идиот? – сказал Тодди.
Виктор, взглянув на него, вновь поправил повязку и ответил:
– Говорили, и не раз.
Он поглядел в мою сторону, как будто хотел ко мне обратиться, но переключился на Билла.
– Билл, скажи мне: ты веришь в бога?
– Верю, —лишь ответил Билл с полной серьёзностью.
– И в ад веришь? – продолжал Виктор.
– Мы и так прошли через ад и крутимся на этом вертеле.
– Как говорится, в окопе нет атеистов, – сказал Сайк.
Джон всё это время наблюдал молча за Сайком. К нему и так было мало доверия, но после того как Виктор убил того солдата, возникала куча вопросов. Кем же он был на самом деле?
Часть 10. Снежные бури. 09.11.2012
Прошло около часа после нашего возвращения в лагерь, а точнее, в его руины. Обойдя территорию и собрав остатки еды, воды и лекарств, осмотрев тела убитых, мы нашли немного оружия и патронов. Я не был сторонником мародёрства, и вряд ли есть среди нас те, кто проявляет к этому интерес, но нам приходится этим заниматься, чтобы выжить. Также прихватили немного одежды, которую нашли ещё впервые дни пребывания здесь. Тела погибших мы отнесли внутрь. Разложив убитых в комнатах, мы аккуратно накрыли их различными тряпками, простынями и одеялами. Через несколько минут мы выдвинулись к центру города.
Нашей целью была городская больница. О том, что там, возможно, располагалась группа военных, говорил сам Билл, но идти туда было опасно, так как несколько военизированных колонн уже пробовали приблизиться к больнице и были уничтожены российской авиацией и одержимыми. Но прошло время – и авиация русских затихла. Теперь нужно было опасаться их солдат, что прятались в тёмных углах города, и всё тех же одержимых, что рвут каждого при встрече, не чувствуя ни страха, ни боли.
Уже через час пути по Монреалю мы встретили группу людей, идущих в нашу сторону. Замедлившись, мы приближались к перекрёстку, откуда до больницы оставалось совсем немного, как вдруг послышался женский голос:
– Эй! Помогите! Пожалуйста!
Ту женщину звали Светлана. Она была родом из Украины. Она покинула свой дом с целью заработка в Америке. Работала швеёй на одной из фабрик Монреаля. Проработала лишь полгода, после чего пятого октября произошла катастрофа. Вместе с другими выжившими она добралась до полицейского участка. В её группе было мало людей. Пятеро человек. Единственным мужчиной и защитником дам был Джеймс. Работал охранником на швейной фабрике. Ему было около шестидесяти лет. Удивительно, что он смог выжить, да ещё и привести группу из женщин так глубоко в город. Все мы двигались в одном направлении. Джеймс хотел попасть в больницу, где находилась его внучка Кларисса, дамы хотели лишь выжить и шли туда, куда и Джеймс. Спустя милю пройденного пути мы наткнулись на разведывательный отряд российских военных. Их было около двадцати человек. Все были тяжело вооружены.
Один из бойцов отличался от остальных. На плече, держа лишь одной рукой, он нёс тяжёлый противотанковый пулемёт. Имея и так внушительные габариты, боец был снаряжен экзоскелетом.
Послышались голоса русских, переговаривающихся между собой.
– Что они говорят? —спросил Билл у Светланы в тот момент, когда те пересекали улицу спокойно и непринуждённо.
Или же они были слишком самоуверенны.
– Они говорят о вокзале. Говорят, о потере разведывательного отряда в том районе, – переводила Светлана.
Билл понимал, что, начав перестрелку с отрядом, он мог погубить всех, включая и безоружных женщин, но он опасался того, что они свернут с пути и направятся к нам. Если бы это произошло, нас бы обнаружили.
– Мне кажется или нас заметили? – вдруг произнёс Саммерс.
Так оно и было. Один из бойцов, идущий впереди, остановился. Его взгляд устремился в нашу сторону.
– Господи. Нет-нет-нет, – в панике шептала одна из женщин.
– Успокойтесь. Пригнулись, – сказал Джеймс, и все женщины тут же прижались к земле и замолкли.
Солдат русских подошёл практически в упор. Ему оставалось примерно метров пять до нас. Неожиданно он остановился, опустил оружие и снял маску. Показалось молодое лицо. Парень лет двадцати с лишним. Смотрел прямо в мои глаза. Он продолжал смотреть. Долго и внимательно.
– Ты чего завис, Коршун? – крикнул на русском один из солдат в отряде, заметив парнишку.
– Показалось, товарищ старшина! – вскрикнул он ему в ответ, сунул руку в карман и достал сигарету, после чего подкурил и медленно удалился.
Я остолбенел. На какое-то время мне показалось, что я не дышу и сердце вовсе замерло.
– Парень молодец, – прошептал Джеймс.
– Нам повезло, – сказал я.
– Они говорили про наступление? – спросил Джон, переглядываясь иногда со Светланой и при этом не спуская взгляда с противника.
– Они ничего не говорили об этом, – ответила она.
Когда русские ушли, мы решили добраться до городской больницы, а оттуда двинуть на вокзал, если окажется, что больница уничтожена.
Дорога была тяжёлой. Началась снежная буря. Видимость упала, но, по предположению Билла, мы находились примерно в паре кварталов от больницы. По пути мы встречали множество погибших. Как и солдат Армии Спасения, так и солдат русских. Между уцелевшими домами на высоте нескольких этажей повис российский боевой вертолёт. Он будто застрял в паутине, сплетённой огромным пауком.
– Это электрокабели? – вдруг произнёс Джеймс, устремивший свой взгляд наверх.
Пройдя под вертолётом, мы понимали, что это, скорее всего, ещё одна аномальная зона, возникшая после катастрофы. Сплёл эту ловушку паук или нет, мы так и не узнаем. И не очень хотелось.
Резкий запах гари слегка перебивал вонь гниющих трупов одержимых, что лежат на этой улице, наверное, уже несколько недель. Лишь холод сдерживал частично процесс гниения. В тёплое время года здесь было бы невозможно идти без противогаза.
Сквозь облака стали проходить лучи света. Хороший знак того, что скоро мы вновь увидим чистое небо. Хотя бы на денёк. Снег перестал идти, но ветер от этого не уменьшился. На одной из улиц мы вышли во дворы и сократили путь через городской парковочный комплекс. Нам нужно было просто войти внутрь, и на втором этаже выбраться через окно на крышу небольшого магазинчика у дороги. От него было рукой подать до больницы. Обходить по дороге пришлось бы долго, учитывая, что большинство зданий вблизи дорог были обрушены, а на некоторых участках уцелевших улиц ошивались толпы одержимых, поджидающих своих жертв.
Все были на пределе. Неудивительно, ведь мы столько видели за такой короткий промежуток времени. Войдя в парковочный комплекс, Джеймс сильно насторожился, в отличие от других. Оглядевшись вокруг, ничего подозрительного мы не обнаружили. Было тихо и спокойно, будто хаос обошёл это место, но не мародёры. Несколько машин обокрали. Битые стёкла, открытые двери, багажники и капоты. Джеймс сделал шаг вперёд, как вдруг прозвучал удар по стеклу. Кто-то на втором этаже продолжал копаться в брошенных автомобилях.
– Эти мародёры всех монстров сейчас привлекут, – вдруг произнесла одна из женщин на плохом английском.
Джеймс пошёл вперёд на второй этаж, за ним я и Билл. Остальные остались позади. Он аккуратно выглянул из-за автомобиля и осмотрел этаж. Через три десятка метров было то самое окно, через которое мы бы вышли на крышу.
– Кто там, Джеймс? – спросил я в надежде, что он видит кого-нибудь.
Джеймс резко вскочил и, выставив перед собой ствол, выпрыгнул к мародёру. Я успел лишь выглянуть, как вдруг прозвучал выстрел. Тело парнишки, который грабил авто, откинуло на метр назад. Он рухнул на землю, ударившись головой о рядом стоящую машину. Джеймс подбежал к нему и был готов выстрелить ещё раз, но в этот раз в голову. Джон выбежал и ударил с ноги Джеймса, да так, что он чуть не рухнул рядом с убитым. Я подобрал с пола оружие, что уронил Джеймс, и осторожно подошёл к пареньку. На нём был спортивный костюм фиолетового цвета с ярко-зелёными полосками. Капюшон и маска скрывали личность убитого. На спине рюкзак средних размеров.
– Какого чёрта, Джеймс, ты творишь?!– кричал Билл.
– Сейчас тут со всей округи набегут эти твари! – заявил Джон и был прав, ведь в эту же секунду можно было услышать, как целая стая рвётся к нам, пересекая улицу.
Я пытался не обращать внимания на крики у себя за спиной и подошёл к убитому вплотную. Пульс у него отсутствовал. Дыхание тоже. Я проверил карманы и нашёл изношенный Кольт. Глаза убитого были мне уж очень знакомы. Я снял маску с его лица и был удивлён. Убитым был тот самый Боб, что со своим дружком убил Ричарда в подвале магазина и забрал Катрин с её сыном.
– Простите меня, но тут либо ты, либо тебя, – произнёс Джеймс с присущей старику мудростью.
– Уходим! Они уже поднимаются! – кричал Билл, после чего мы бросились к выходу.
Оставив тело Боба на парковке, мы спустились на крышу магазина, и, воспользовавшись пожарной лестницей, оказались на дороге, откуда уже виднелась больница. Все одержимые с улицы, были уже на парковке.
