Эльвира Штейн
Место, которое помнит нас
Когда как в их с Ней общении было что – то большее, что – то глубокое и необъяснимое… Ей так казалось, и она хотела в это верить.
Стоит ли хранить верность и быть преданным кому – то, если эти люди просто не замечают всего того, то ты им даешь?
Ты думаешь, что они так же дорожат тобой, как и ты ими. Но стоит стереть все фантазии и надежды, и ты остаешься всего лишь одним из людей прошедших через ИХ жизнь. Тем самым другом, хорошим и даже может быть лучшим, какое – то время, но не достаточно интересным для них, чтобы быть кем -то большим, чем просто слово. Ты останешься всего лишь ГОСТЕМ в их судьбе.
Но как не чувствовать этой чудовищной тихой боли пронзающей каждый уголок души, которую приносит лишь слово правды?
Ответа нет. Когда – нибудь тебе все равно придется прочувствовать ее тонкое лезвие, и чем дольше ты оттягиваешь это мгновение, тем глубже зайдет ее острие.
Остается нам с вами лишь терпеть эту гадкую боль и только.
Как жаль, что люди, которым ты хочешь открыть всю свою душу, так часто, бывают избалованы судьбой, что не замечают наивности и прелести души открытой им.
Она встала и отряхнувшись, собрала свои вещи. Последний раз взглянув на их заветное место, она с грустью вздохнула, отягощенная тяжелыми мыслями. Теперь их общение не будет прежним, ведь эта мысль будет стоять между ними невидимой стеной и больше она не сможет довериться ей, как прежде. Теперь ВСЕ ЭТО не будет прежним.
Раздвигая сухие ветви, перед собой она вышла к дороге и застыла наблюдая за картиной.
Громогласная суетливая компания, болтая и шутя покидала безлюдное пустынное место, чуждое им, и полное дикой красоты, непонятой им в погоне за мнимой радостью веселья. Взглянув на лицо той, кем она так дорожила, ее кольнула невольная зависть, переплетенная с горечью во едино, от того, что этот искристый смех, никогда не звучал для нее.
С другими людьми она смеялась иначе. И смеясь, Она уже не была собой…
Она уже не была той, которой так дорожила наша гостья. Больше Она не была той, которую она так любила… Теперь во всем Ее виде она видела иного человека, такого чужого и далекого ей.
Тонкая нить на запястье стала для нее невыносимо тяжёлой. Пронизанная теми непонятыми чувствами, она теперь отягощала ее.
Нежно и любя, она сняла фиолетовую нить, и подойдя к низенькому деревцу, повязала ее на его тонкую гибкую ветвь. Запястье, до боли, казалось пустым.
Теперь не она будет нести эти, пропитанные чувствами и горечью, воспоминания.
