bannerbannerbanner
полная версияГерой из героев. Баснями сыт не будешь

Элтэнно. Хранимая Звездой
Герой из героев. Баснями сыт не будешь

Полная версия

Данная книга является продолжением произведения «Герой из героев. Дело привычки».



Продолжение части II. Исключительные возможности


В этой части Странник сделает много открытий. Причём не только о тех, кого он знает, но и о себе самом. Да и умений новых познает немало.


II.2. Баснями сыт не будешь


«К счастью, ни одна из попыток

скомпрометировать меня не имела успеха».


Вольф Мессинг

Глава 1

Первые дни мы мчались практически без остановок.

Великая Тьма! Если бы коню не надо было отдыхать, то мы бы и вовсе без передышек обошлись!

Я прекрасно понимал, что смерть наивысшего лица Юрвенлэнда не могла остаться не отмщённой. И всё же никакая погоня нас не настигала, а зона боевых действий становилась всё ближе. И потому мне пришло в голову, что кратчайшее расстояние не всегда прямая линия, если речь идёт о времени военном. Экономя дни, не стоило терять жизнь. Не обязательно ведь было пробираться меж армий! Юдоль находился возле Серого моря. Ничто и никто не мешали мне насладиться длительной прогулкой по территории Старкании до Ингшварда, а там, присоединяясь к какому торговому каравану, шустренько и доплыть до нужного порта!

…Ничто и никто, кроме свода правил и бдящих его пограничников.

Однако вопрос с ними разрешился легко благодаря забытой Арнео гитаре. Я её прихватил с собой вместе с основной поклажей и за время пути наловчился вполне сносно перебирать струны. Не скажу, что мелодии выходили прекрасными, но сбряцать что-то монотонное из четырёх-пяти чередующихся аккордов и подходящее под чтение стихов получалось. А потому я представился бардом, спел в доказательство пару песен и, заплатив въездную пошлину, оказался на безопасной территории соседней страны.

Боясь нападения, старающаяся сохранять нейтралитет Старкания, измученная соседством как Чёрного Ордена, так и фанатичного Юрвенлэнда, стянула большинство отрядов к юго-восточной границе. В её кузницах беспрерывно ковали мечи и стрелы. В деревнях крестьяне, нет да нет, а всё чаще выходили по ночам проверять скот в сараях. Ну а городские жители с удовольствием разносили разномастные слухи небывалой недостоверности.

– …Вот в чём польза магов, – закончил я краткое объяснение, обращённое к девочке, ранее пожелавшей узнать, из-за чего мы устроились на ночлег в лесу. – В Старкании нет причин бояться обязательного нападения нечисти по ночам.

– Ага, – понуро согласилась Элдри, вытирая покрасневший нос заснеженной варежкой. – Но я вот маг, а всё равно думаю, что даже в доме с дырявой крышей теплее было бы.

– А здесь холодно?

Я удивлённо привстал, прекращая созерцать звёзды на ясном небе. Изо рта от слов вырвалось облачко пара, но никакого холода я не ощущал. В утеплённой одежде было уютно. Да и костёр согревал потрескиванием веток.

– Холодно, – подтвердила она.

Испытывая недоверие, я поднялся, расправляя ставшую жёсткой ткань подбитого мехом бурого плаща, подошёл ближе и, вытащив её руки из варежек, взял в свои. Они оказались прямо-таки ледяными. А ведь не такая уж и стужа стояла вокруг! До настоящей зимы было ещё ой как далеко.

– Да как можно так мёрзнуть?!

Мне пришлось растирать ей ладони, пока они не согрелись от моего тепла. А затем я заставил Элдри прыгать. Пока она старалась выполнить мой приказ, сам я не бездельничал, а соорудил вместо бесполезных варежек муфту из шкурки зайца. Работа получилась скверная по качеству. Материалов для шитья у меня не было да ещё и приходилось время от времени на девочку строго поглядывать, чтобы она не прекращала прыжки. Элдри старалась как могла, но больше устала, нежели согрелась. Так что мне пришлось спать с ней в обнимку, чтобы на утро не застать подле себя застывший труп. И такой сон вышел для меня отвратительным. Мне и так не нравилось близкое соседство с кем-либо, а малявка ещё и вертелась, и толкалась, и пихала меня ногами… напрочь лишая желания и в дальнейшем практиковать оздоровительные ночёвки на свежем воздухе!

– Выспалась? – угрюмо вопросил я утром.

– Да.

– Тогда давай поленья поджигай. Позавтракаем и поедем скорее.

– Куда?

– Искать ночлег!

Ночлег нашёлся, едва начало смеркаться. Но деревня мне совсем не понравилась. Тёмное дерево домов покосилось и совсем почернело от времени. Одежда на людях была столь залатанной, что казалась послужила не менее чем пяти поколениям, прежде чем досталась нынешнему. Мне так и виделись шныряющие по лавкам гигантские блохи да клопы! И это впечатление усилилось в разы после увиденной нагло шествующей посреди улочки тощей крысы размером с небольшого кота.

Ужас. Что я здесь делаю? Наверняка, если судьба и имела замысел привести меня в это местечко, так только чтобы я его спалил дотла.

…Такое б урожайное поле вышло!

Особливо мне не понравилась древняя бабка у колодца. Её седые жидкие волосы клочьями выбивались из-под шерстяного туго завязанного платка, пожелтевшая кожа пестрела мелкими язвочками, а два кривых выпирающих зуба, надкусывающих сморщенное яблоко, и вовсе вызывали дрожь. Но она была единственной, кто не просто посмотрел на меня исподлобья, а ещё и заговорил:

– Вечере тебе, милок. Куды путь держишь?

– На ночь постой ищу.

– Так иди ко мне. У меня самая добротная хата здесь. Зятёк срубил в позатом году, да и… хм… помер.

Ох, как мне не хотелось ночевать в душной избе-землянке, полной мышей, тараканов и прочей гадкой живности! Они ползали бы повсюду, шуршали, что-то жевали и пытались то запутаться в волосах, то вползти в ноздрю!

– А господ каких в округе нет? Мне бы ещё деньжат заработать, – я потеребил ткань за плечом, приоткрывая гриф гитары.

– Певец, значит, – не особо довольно прошамкала бабка и всмотрелась в личико Элдри. – Не для девки такая жизнь дорожная.

А для меня она значит идеальная, да?!

– Так есть или нет?

– Есть. Ехай вон туды. Если поспешишь, то до лун успеешь добраться.

– А кто там живёт?

– Рыцарёк безродный. Сер Горт. Ему король за чёй-то там замок пожаловал и нас в придачу. А он на радостях как запил, так и не просыхает. Только сборами своими изводит, нелюдь! Чтоб лопнуть ему!

Слюни от бабки полетели в разные стороны. Поэтому я не стал дослушивать гневные речи, а пустил коня во весь опор. Если этот сэр Горт так любил выпить, то ему явно нравилось и закусывать, и скрашивать пьянку музыкой. А, значит, комфортное местечко для меня найдётся.


***





Замок выглядел неказисто. Было видно, что он, как и оставленная позади деревенька, видел куда как лучшие времена. Однако мне он понравился значительно больше ближайшего поселения. А потому я, выпрямляя спину, с воодушевлением подъехал к воротам и попросил меня впустить.

– Да это, сударь. Приехал с час назад бард уже. Другой и не надобен.

– Как это не надобен?!

Я ведь уже представил себе прекрасный ужин! Жаркое! Вино! И как же моя уютная кровать?!

– Ну, я не знаю.

– Так испросите сэра Горта, – раздражённо посоветовал я. – Не знаю, что за увалень к вам пожаловал, но личность такого масштаба как я не всякий раз представления даёт!

– Ну, можно, что ли? – неуверенно толкнул один из стражей другого, но тот второй оказался не столь впечатлён моим представлением себя.

– А как имя-то хоть?

– Я Морьяр-Странник. Иногда меня зовут Предвестником.

– Предвестник? Не слыхал о таком.

Ещё бы, иначе ты бы уже был мёртв!

– Я впервые в Старкании. Но в Амейрисе и в Юрвенлэнде люди наслышаны обо мне.

…Особенно в Юрвенлэнде.

– Да ладно тебе, Брон! Пожалей детей. Холод такой. Вон как ветер завывает! Может и пустит их сэр Горт?

– Тогда иди сам его спрашивай, – недружелюбно буркнул страж.

Ждать пришлось около получаса, но нас всё же впустили. Коня мне позволили пристроить на конюшне. И убедившись, что с ним всё будет в порядке, я взял поклажу да пошёл за одноруким слугой, некогда бывшим хорошим воякой. Выправка давала о себе знать.

Внутри замка было не особо жарко, протапливался он плохо, но всё равно там было намного лучше, нежели снаружи. Движения снежинок и туч говорили о приближающейся свирепой метели. Так что я, когда смог поставить вещи на пол малюсенькой комнатки, довольно расстегнул ворот куртки. В клетушке не было камина, но даже факел нашего проводника нагрел воздух в момент.

– Здесь иногда останавливается брат нашей экономки. Он провизию привозит, но был совсем недавно, – сказал однорукий. – Так что день-два вас никто не потревожит. А больше‑то вам, наверное, и не надо?

– Нет. Достаточно… Когда сэр Горт захочет услышать меня?

– Меньше, чем через час люди начнут собираться на ужин. Я скажу Мэри проводить вас в главный зал, – он вставил факел в специальное крепление и замялся у порога, в конце концов решаясь произнести. – Ты уж постарайся там, Морьяр Безусый. У Славда доброе сердце, но ему достанется, если ты совсем дерьмовым бардом окажешься. Сэр Горт решил состязание устроить. А противник у тебя тот ещё!

Спрашивать имя конкурента я не стал. Раз уж оно было известно местным, то бардом он наверняка слыл отличным. Так что вояка ушёл, не дождавшись от меня даже приличествующих ситуации слов благодарности. Я знал, что мне следовало их произнести, но у меня резко испортилось настроение. Мне не нравилось принимать участие в соревнованиях, где я заведомо не мог выйти победителем! Несмотря на весь свой высочайший творческий потенциал, я мог либо рискнуть воспроизвести нечто, некогда услышанное в других мирах, либо на ходу выдумать что-то своё. А этого было недостаточно! К примеру, если бы меня попросили исполнить какое известное произведение, то я бы этого не смог. Мне не была известна поэзия моего мира!

 

– А мне что делать, когда ты уйдёшь? – грустно спросила Элдри, едва мы остались одни. И я было вытащил из поклажи томик Айзерца, дабы задать девочке очередную главу для изучения, но передумал:

– Мы пойдём вместе.

– Да?! Ура!

– Да, если ты сейчас кое-чему научишься.

Простенький фокус с цветными огоньками я подсмотрел в мире весьма далёком от магии. И этот трюк поразил меня не столько своей красотой, сколько тем, что с применением магии он становился и вовсе элементарным. Однако я ни разу не видел, чтоб маги занимались чем-то подобным, хотя любой новичок вроде Элдри вполне справился бы с такой проделкой… Сказать по правде, даже я в своём нынешнем состоянии исполнил бы сей фокус-покус, но мне нужен был повод для присутствия девочки на ужине. Там бы ей досталось нечто посущественнее принесённых мной объедков, да и присматривать за ней стало бы возможно. А то отчебучит что, а мне разгребай последствия!

Поэтому, прежде чем начать переодеваться, я затратил несколько минут на объяснение. Суть была проста. На слегка влажные пальцы посыпался сахар (но мы намазали их сильно засахарившимися остатками мёда). А затем через эти самые пальцы надо было не дать утекать энергии, а, напротив, создать в них своеобразные сгустки. После чего оставалось лишь словно под напором аккуратно высвобождать силу с определённой скоростью. Тогда создавались бы крошечные электрические разряды. До полноценной молнии им было ой как далеко, но их мощности как раз хватало, чтоб расщепить кристаллы сахара. В результате возникала красивая сине-голубая вспышка. Если не обращать внимание на покалывание да плавно выводить движения руками, то для простого зрителя зрелище вышло бы эффектным. Элдри, у которой почти сразу всё получилось, тут же возникла улыбка во весь рот.

– Всё. Хватит, – остановил её я и поправил свою чёрную рубашку с вышивкой. Плечи сразу горделиво расправились.

Ничего приличнее, чем требующая глажки одежда, в которой я прибыл в свой мир, у меня не было. Вещи, купленные в Юдоле, давно потеряли первоначальный шик, да и в Ниттере пришлось запасаться более практичными зимними шмотками. Я даже сменил там любимые сапоги на нечто громоздкое и меховое, считающееся обувью, а уютный плащ с карманами на толстое и тяжёлое подобие одеяла. Но выбора как такого не имелось. Мало того, что мне хорошо помнилось замечание Рикарда об экстравагантности моего наряда, так и приближающиеся холода вынуждали смиряться с действительностью. Поэтому, после переодевания я впервые за долгое время ощутил себя хорошо. Ко мне словно вернулось моё настоящее величие, а беспросветное ничтожное бродяжничество по родному миру превратилось в кошмарный сон.

Само собой, это впечатление было всего лишь иллюзией. Но какой приятной!

Несмотря на запрет, Элдри расщепила кристалл сахара. Я сделал вид, что ничего не заметил, так как мне не хотелось ругаться. Стоило хоть немного продумать выступление, а не тратить время на скандалы. Поэтому я достал гребень и углубился в свои мысли.

– Ты оказывается красивый, – сделала мне «комплимент» Элдри, когда я вслепую расчесал волосы – зеркала в комнате не имелось.

Хм… А до этого дня она, значит, об этом и не подозревала, что ли?!

– На будущее. Я не только красивый, но и умный, талантливый мужчина с выдающимися способностями. Сообразительный, целеустремлённый и, как мне стало понятно в последнее время, ещё и очень терпеливый… И я всегда такой, а не «оказывается».

– Ага. Ясно, – она снова сделала маленькую вспышку.

– Хватит. Лучше себя в порядок приведи. Выглядишь как кикимора!

– Я не умею.

– Попробуй, как сможешь. Уж всё равно что-то лучше, чем сейчас получится.

– У меня ничего не получится.

– Получится.

– Нет, – притворно вздохнула она. – Ничего у меня не получится. У меня нет к этому способностей.

Стоило признать, ухаживать за собой Элдри и правда умела плохо. Но беда была в том, что она, совсем не походя в этом на мать, и не стремилась улучшать свои навыки в наведении красоты. Однако я уже окончательно решил, что с такой замарашкой как-то стыдно перед рыцарем появляться, а потому снова взял гребень в руки.

– Тогда сиди смирно.

– Ой, я не хочу, Морьяр!

– Сама справишься?

– Да!

– Нет, не справишься. У тебя руки в меду, – вспомнил я и всё-таки приступил к делу. Элдри тут же тихонечко завыла.

Расчёсываться длинные волосы никак не желали и на концах спутались в несколько мохнатых клубков. Посмотрев на них, мне стало понятно, что выбора нет. Так что под усилившееся рыдание я обрезал пряди ножом ровно, насколько это было возможно при использовании такого инструмента для стрижки. А там, после неудачной попытки заплести косу, просто завязал в хвост верёвочкой… Не могла Эветта сына родить, а?!

– Вот. На человека стала похожа, – солгал я.

Облик девочки мало чем улучшился, но собственные старания стоили похвалы.

– У меня платья нет.

Это правда. В храме Элдри дали подобающую одежду, но она умудрилась основательно порвать её, когда мы спускались из кельи храма во двор. А до этого я, не особо подумав о смене гардероба для таких вот ситуаций, достал для неё только тёплый мальчишеский наряд.

– Можем ещё подрезать волосы. Тогда ты превратишься в по-настоящему хорошенького мальчика.

– Не хочу в мальчика! – снова было заныла она во весь голос, но тут в дверь к нам постучались, и вошла женщина.

– Мэри? – уточнил я, круговыми движениями не глядя вытирая снятой ранее рубашкой лицо Элдри от слёз.

– Да. Меня попросили проводить вас.

Девочка тут же получила тычок в спину, заставивший её вспомнить о том, что мне никогда не приходилось поощрять хныканье. И мы двинулись за молчаливой служанкой.

Зал для пиршеств не блистал какими-либо изысками, но в нём горела уйма свечей, а на огромном вертеле, вопреки времени года, жарилась тушка барашка. Ещё одна, в окружении прочих разнообразных блюд, нашла себе приют на главном столе. За ним сидели сам рыцарь, его леди, трое сыновей подросткового возраста, вошедшая в возраст для свадьбы юная дочь и некий важный обрюзгший гость с постоянно съезжающим набекрень головным убором, украшенным пером. На прочих местах собрались представители местной элиты, как то: не добившиеся расположения короля братья сэра Горта со своими семействами, седой лекарь и его юный ученик, пара жрецов, глава охраны и верная дружина вместе с жёнами и отпрысками да ещё несколько не менее непримечательных лиц, уже приступивших к трапезе. Несмотря на только что открытые кувшины с вином и пивом, все уже весело обсуждали что-то между собой и, сказать по правде, могли бы прекрасно обойтись и без какого-либо барда. Однако именно сегодня в замок нас прибыло аж двое! И я безрадостно созерцал спину сидящего на краю лавки Арнео, чего-то там сладко шепчущему на ухо служанке. Девица едва сдерживала хихиканье. Кувшин из её рук вот-вот грозил выпасть, и, когда хранитель мира ущипнул барышню, немного вина всё же пролилось на пол.

Меж тем сэр Горт, утирая рукавом жир с губ, узрел моё появление и, постучав на весу ложкой по пустому металлическому кубку, объявил, что жаждет развлечь своих дорогих гостей поэтическим соревнованием.

– … кто из вас окажется лучшим, тому достанется этот мешочек, – рыцарь, икнув, подкинул в воздух кошелёк со звонко зазвеневшими монетками, – а проигравший… а проигравший пусть убирается прочь!

– С кем мне предстоит состязаться? Кто решился бросить мне вызов?! – азартно вопросил Арнео, мелодично проводя пальцем по струнам, и дерзко рассмеялся. Девица с длинными русыми косами, которую он ранее развлекал, тут же посмотрела на него с нежным восхищением.

– Этот… Эй! Как там тебя?

Сэр Горт пристально посмотрел на меня, а потому взоры всех присутствующих уставились в том же направлении. Обернулся и Арнео. Улыбка медленно сходила с его лица по мере того, как он привставал от удивления.

– Предвестник! – решил озвучить я более известный псевдоним.

– Сволочь, – прочитал я по едва шевелящимся губам бога.

– Предвестник чего? Покажи-ка нам! – начал было насмехаться над необычным прозвищем какой-то захмелевший увалень, но осёкся под пристальным и несколько испуганным взглядом моего оппонента. Я же добавил:

– В этих краях я более известен как Морьяр-Странник.

– Что же, – продолжил сэр Горт. – Начнём с тебя. Послушаем, что ты нам споёшь об истории давних дней.

– Элдри, когда я посмотрю на тебя, подойди к главному столу и создай огоньки, – тихо прошептал я девочке.

Моя маленькая помощница понятливо кивнула с самым серьёзным выражением на лице. Я остался удовлетворён её реакцией, и руки сами собой поудобнее ухватили гитару. Арнео сразу хмуро уставился на инструмент. Он явно узнал его, а потому зло поджал губу да резко сел на лавку обратно, после чего залпом выпил содержимое своего кубка до дна. Меня это не смутило. Не взволновала меня и прочая публика. С чего мне было беспокоиться? Если бы они и не оценили моё представление, то это говорило бы лишь об их дурном вкусе. Жалкий сброд нынче передо мной. Я даже расстроился, что нет кого приличнее из знати, но затем сделал несколько шагов вперёд и, наслаждаясь неопределённостью заданной темы, запел под монотонное звучание струн:


Легенда моя… нет, совсем не свята.

Но ей звучать до конца, раз она начата.

Да и пусть воспоют все поэты в веках,

То, что сейчас расскажу о грехах!


Тут я сделал драматичную паузу и принялся активно бренчать на гитаре. Несколько людей поморщилось, но зато остальные в полной мере оценили тщательно подобранные мною аккорды. Они устремили глаза к потолку и замерли, прежде чем многозначительно переглянулись. Наверное, вот-вот бы они с благоговением и зашептались о моей мастерской игре, но я со всей присущей мне скромностью продолжил:


Горел, полыхая огнём, целый мир.

Причиной тому – лишь вино и трактир.

Как бог сумел столь низко пасть,

Что вмиг утратил былую он власть?

Сказ пояснит дела дней ушедших,

Дней грандиозных и сумасшедших.


Тут я снова хотел было сделать длительный проигрыш, но вовремя заприметил, что сэр Горт принялся зевать. Мужлан. Что с него взять, кроме его монет? Но деньги мне заполучить хотелось, а потому я перешёл к активной фазе повествования:


Началом всего послужило желание.

И это всё, что скажу в оправдание.

Забыть о могуществе жаждет лишь сильный,

Но эта мечта несёт хлад могильный.

Все цели затёрты за кубком отравы,

Что пил с магом бог ради забавы.

Чаша за чашей. По новой. До дна!

И кажется им жизнь счастьем полна!

Да хочется только ради потехи

Проверить свои в том и в этом успехи.

И выбрано глупо поле для брани.

Разумный избрал иные бы грани.

Маг – он не воин, он силы творец,

Но всё ж берёт лук, как будто боец!

А бог, как может, ему потакает

И из корзины тыкву хватает.


Они столь уверены в том, что всё шутка,

Но видно оба лишились рассудка!


Один позабыл, что бессмертный удел

Не для тех, кто лишь весел, уверен и смел.

Чтоб жизнь от смерти в веках разделять

Не стоит натравливать друга стрелять!

А маг словно шут желал вызвать смех…

Вот потому и устроил огрех.

Стрела сорвалась. И случилась беда,

Чей итог не исправить уже никогда!


Бог и не понял, что гибель познал -

Его друг хороший сразил наповал.


Разрушились тут же сущего связи,

Стихии задёргались в суетном плясе:

От ветра к земле пригнулись леса,

Огонь заслонил стеной небеса,

Волны вскипали, и рушились горы…

Да и маг вдруг утратил точку опоры!

Глаза протирая от пьяни угара,

Он осознал, что он автор кошмара!

И то ли проклятье, иль то благодать,

Но решил маг, что не даст умирать

Всем в этот день. И он стал управлять

Тем, чем не должен никак заправлять.

Балагур и насмешник – не бог, а беда!


– Найдите получше тогда, господа! – язвительно и громко произнёс Арнео, после чего с мрачным ликом приподнял бокал, словно делал тост за упокой чьей души, и отпил вина. Я не стал исправлять его строчку, а продолжил. И, на самом деле, вскоре у нас получился отличный дуэт.


(Странник)И эльфы ушли. И гномы сбежали.

Лишь люди утратили знаний детали,

А то б и они открывали врата,

Чтоб поглотила сей мир пустота!


(Арнео) Да чтоб самого тебя тьма поглотила!

Твой труп не дождётся сырая могила!


(Странник)Неужто такой ты серьёзно слепец?

Может ты и живой. Но на деле – мертвец!

 

Как только утратишь хоть каплю значения,

Не будет тебе никакого спасения!

Я сам сдеру кожу с твоей черепушки!


(Арнео)Уже обещал ты мне это в пивнушке!

Давай! Что томишь своей чахлой угрозой?

Иль только способен пугать хмурой прозой?!


(Странник)Причём тут пугать? Сейчас просто не время.

Месть не тот повод, чтоб брать себе бремя.

Но, если желаешь, тащи-ка свой меч!

Какую часть тела тебе мне отсечь?!


(Арнео)Да сам я тебе откромсаю язык!

А то, вот гляжу, от почтения отвык!


Арнео, при котором не оказалось его шпаги, и взаправду вытащил из ножен ближайшего дружинника меч. Мужчина удивлённо охнул, хотел было помешать барду, но сидя на лавке это было неудобно. Так что воин опрокинулся на спину. Я тем временем бросил гитару на пол (она едва не разбилась) и выхватил длинный нож. Мой меч остался в комнате. Как-то не пристало барду появляться с таким оружием в трапезной.

– А ну хватит! – рыкнул сэр Горт, привставая, и грозно поправил ремень под растущим брюшком. Мы с Арнео вынужденно застыли, гневно сверля друг друга глазами. – Я говорил о словесном состязании. Бойцов для драки у меня с лихвой! Так что, либо оба убирайтесь вон, либо начните уже развлекать гостей!

Одновременно мы убрали оружие. Я вложил кинжал в ножны, а Арнео помог крайне недовольному воину подняться да, принося сухие извинения, вернул ему меч. Воин ничего не ответил, а только подальше отсел от такого буйного соседа. Элдри настороженно на меня посмотрела, а затем подняла гитару и подала мне. Но я не успел продолжить свою историю. Арнео ударил по струнам и запел сам:


Жил Чёрный маг, отдавшийся Тьме.

Мало кто верил, что в своём он уме.

Но сам он считал себя всех умнее,

Лишь потому, что нет гаже злодея…


– Нет! – запротестовала жена сэра Горта. – Я желаю услышать что-нибудь о любви.

– Позвольте тогда мне исполнить балладу, которую я лишь недавно закончил? Её строки ещё свежи и не столь отшлифованы временем, но вряд ли вы услышите что‑либо более сентиментальное, – мягко испросил Арнео.

Женщина благосклонно кивнула головой, и он заиграл иную мелодию. Куда как более отличную от моей. Музыка была лёгкой и вместе с тем печальной. Она с первых нот продиралась к сердцу и заставляла прислушиваться даже грубое мужичьё. Неудивительно, что вскоре бог‑бард собрал на себе все взгляды. И, когда последний человек посмотрел на него, он завораживающе запел:


Давно то было иль недавно,


Но это было так, как есть.


Рассказ о деве. Своенравна


Она была. Но предпочесть


Не смел иную ей красотку


Ни рыцарь смелый, ни король!


И сесть готов был за решётку,


И претерпеть любую боль


Злодей. А праведник отважно


За сердце биться был бы рад!


Вот только люб ей был, что страшно,


Тот, кто её отправил в ад…


Вскоре, хотя никаких имён не звучало, мне стало понятно, о ком пел Арнео. И, может, он и правильно делал, что не использовал имена. Это являлось хорошей отсылкой к тому, что изначально мы были их лишены. Однако у меня всё равно засвербело под ложечкой. Я только-только унял нахлынувшее цунами воспоминаний, только-только смирился с уходом Эветты из мира живых, как его пение принялось насильно возвращать меня в мучающее прошлое.

Часть меня хотела подойти к Арнео и перерезать ему глотку, чтобы из его горла больше никогда не выходили никакие звуки. Но другая настоятельно требовала дослушать до конца, как будто испытываемые мной ощущения являлись приятными.

Поняв, что я никуда не уйду до конца баллады, я постарался найти взглядом куда-то ускользнувшую Элдри. Она оказалась совсем рядом. Сидела в компании прочих детей возле очага и за показ синих искорок отправляла то одного, то другого к столу за вкусностями. Я вдруг почувствовал, как левый уголок моего рта невольно грустно приподнялся. Это мне довелось увидеть, что девочка украдкой засунула один из печатных пряников в мешочек, подвешенный за крючок к её поясу. Дочь Эветты больше интересовали сладости, нежели содержание песни. В столь юном возрасте безразличны душевные терзания взрослых и непонятны их стремления навсегда скрыть истину в своём сердце. Какая она ещё маленькая глупая девочка!

… а я? Я взрослее?

Внезапно мне пришло в голову, что, наверное, в чём-то я так и не смог повзрослеть. Наверное, только из-за этого, несмотря на уйму примитивизма Элдри, связанного с малым количеством прожитых ею лет, мне всё равно было комфортнее общаться с ней, нежели с прочими людьми. Она была открыта со мной. Говорила, что думала. Я поступал так же. Не хитрил в угоду неким социальным правилам. Я мог быть самим собой без ощущения внутренней настороженности, а она… она научилась принимать это.

А затем ко мне пришло осознание, что я уже очень долго не отвожу взгляда от детей. За это время свечи основательно оплавились, и даже слуги нашли место, чтобы присесть.  Поэтому мне пришлось изменить направление взора и продолжить слушать пение с большей сосредоточенностью. Однако Арнео уже заканчивал свою балладу, и подобной внимательности не потребовалось:


Тоска навек мной овладела.


Вопль горя горло обжигал.


Но на руки я поднял тело


И накрепко к себе прижал!


А после сам вырыл могилу


Да положил поверх бокал…


Уйти сумел лишь через силу.


И каждый шаг болью кричал.


Песня завершилась на резкой ноте, которая действительно словно бы заставила всех присутствующих единовременно остановить биение сердец. Всего на пару секунд, но и этого хватило, чтобы прочувствовать чужую боль. Некоторые женщины приложили платки и рукава к влажным глазам. На лицах мужчин застыла серьёзная задумчивость. Я и сам как будто на миг обратился в статую. Мне стало понятно, что больше на сегодня мне не хочется никаких песен. Какая разница, чтобы там посчитают сэр Горт или Арнео? Мне просто расхотелось быть здесь. Я жаждал ощутить холод ледяных снежинок на коже, как тяжело вышагивает конь, пригибая свою голову, как жмётся ко мне Элдри, прикрываясь от свирепого ветра краем моего плаща.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru