Эллисон Майклс
Время любви
– Это единственная закуска, которая у меня есть. – Улыбнулась я, предлагая Дейзи пончик. – Ты забыла их. Надеюсь, это не испортило твой семейный ужин.
Дейзи скривилась, откусила разом половину пончика и с набитым ртом заговорила:
– Поверь, семейный ужин испортило не это. Родители пригласили своих друзей Лансберри, бабулю Ви, накрыли шикарный стол. Но когда явился Райли, я всё испортила. Высказала ему всё прямо в родительской гостиной. Это было ужасно!
Мне было до коликов любопытно понаблюдать за этой сценой. Стыд мне и позор. Интересно, как Райли пытался оправдаться? Они ведь всегда оправдываются, будто у них была веская причина выпрыгивать из штанов при виде другой женщины. Но я не стала прерывать рассказ Дейзи, чтобы не показаться нетактичной.
– Ты бы видела его лицо, когда я сообщила, что обо всём знаю. Притворился, что не понимает, о чём речь. Потом начал оправдываться. – Очко мне за догадливость. – А потом ползал на коленях и умолял простить. Семейный ужин был в самом разгаре и, как бы мы не пытались вести себя тихо, они всё слышали.
Я так и представила, как её родители манерно высасывают содержимое устриц, пока их потенциальный зять ползает по шёлковым коврам на коленях в соседней комнате. Дважды позор мне.
– Но кульминацией вечера стало то, что на мои крики прибежала бабуля и, поняв, что происходит, назвала Райли тупоголовым ослом и выкинула его из дома.
Я вытаращила глаза.
– А твоя бабуля молодец.
– Да, она у меня классная. Все они классные, поэтому я чувствую себя отвратительно из-за того, что испортила этот вечер, эту помолвку и всю свою жизнь.
– Эй, – я подумала, что коснуться её руки не будет чем-то из ряда вон. – Это не ты испортила помолвку, а Райли. Гораздо лучше узнать о том, какой он человек, до того, как вы связали бы себя узами брака. Выходить нужно за того, в ком на сто процентов уверена.
– Я тоже так думаю. – Дейзи с благодарностью сжала мою руку, и я поняла, что все сделала правильно. – Но это ещё полбеды. Райли ведь был мне почти как семья. Мы вместе уже три года. Ну… были вместе. Он так понравился моим родителям. Манерный, вежливый, целеустремлённый. Когда мы познакомились, у него не было ни гроша за душой. Отец позвал Райли к себе в фирму в качестве заместителя директора по финансам. Теперь он выкинет его на улицу.
– Так ему и надо.
– Знаешь, после всего, что случилось, мне кажется, что Райли стал со мной встречаться из-за моих денег. Вернее, из-за денег родителей. И сделал мне предложение тоже из-за них. Ему польстила должность замдиректора, новый «лексус», что папа подарил на помолвку.
– Как это ужасно! Мне очень жаль, Дейзи.
– Отец и бабушка всегда были строги с моими ухажёрами. Те проходили тщательную проверку перед тем, как я получала разрешение с ними встречаться.
Для меня это было чем-то немыслимым. Родители никогда не говорили, с кем мне ходить на свидания или за кого выходить замуж. Правда, когда мы с Нилом разбежались, от меня не укрылось, с каким облегчением мама и папа переглянулись.
– Но Райли чем-то покорил их с самого начала. – Продолжала гостья. – Он был таким отзывчивым и внимательным. Даже бабуля Ви была от него без ума. Теперь-то я понимаю, что он просто играл с нами, чтобы обогатиться за наш счёт.
В рассказе Дейзи проскальзывало столько упоминаний о благосостоянии её семьи, что стало до одури интересно, откуда у них столько денег. Но я не могла просто выпалить свой вопрос – помимо трусости Холлбрукам свойственна ещё и глубокая вежливость, поэтому я осторожно спросила:
– Дейзи, а кто твои родители?
– Ричард и Вирджиния Гамильтон. – Сказала Дейзи так, будто эти имена были ответом на все вопросы. – Ох, прости, я и забыла, что ты не из Сан-Франциско. – Видимо, в этом городе чету Гамильтонов знала каждая дворовая собака. – У них своя финансовая империя. Пять филиалов по городу и ещё несколько в крупных мегаполисах страны.
Я приложила всевозможные усилия, чтобы моя челюсть оставалась на месте и не отвисла.
– Знаю, что ты сейчас подумала. – Огорчённо сказала Дейзи. – Дочь богатеньких родителей, пустышка, красивая картинка…
– Я подумала не об этом. – С нежностью сказала я, видя, что деньги родителей стали не только достоянием Дейзи, но и её клеймом. – Я подумала о том, как должно быть, тебе тяжело, когда каждый встречный знает твоих родителей и ищет выгоду в ваших отношениях. И как тебе тяжело, что ты рассталась с человеком, которому безоговорочно верила три года.
Дейзи посмотрела на меня с такой благодарностью в глазах. Она даже прослезилась и поджала губы, помада на которых слегка размазалась и теперь выдавала в моей гостье обычного человека, а не модель с серебряной ложкой во рту.
– Спасибо тебе, Холли. Именно поэтому я пришла к тебе, а не к одной из своих подруг. – Дейзи прочертила кавычки в воздухе. – Если так посмотреть, то у меня нет ни одной верной подруги. Они бы стали защищать Райли и говорить, что я дура, если выставила его вон из-за одной интрижки.
– Была ли она одна. Если мужчина способен изменить однажды, он будет изменять постоянно.
– Как бы печально это не звучало.
Мы на мгновение замолчали, разделяя общую грусть напополам. Я наконец осмелилась глотнуть вина из кружки и обалдела от того, как его вкус отличается от того дешёвого пойла, которым я запивала радости и горести последние восемь лет.
– Я знала, что ты меня поймёшь. – Нарушила тишину Дейзи. – Ты ведь тоже пережила расставание.
Воспоминания о Ниле всё ещё были свежи в памяти, хотя я начинала исцеляться от них в суете этого жаркого города. После того, как я сбежала из Модесто, я ни с кем и словом не обмолвилась о Ниле и о том, как он вычеркнул меня из своей жизни.
– Как его звали? – Участливо спросила Дейзи, запуская зубы в следующий пончик. Сахарная пудра посыпалась на обивку дивана, но никто из нас не придал этому значения. Сахарная пудра – не худшее, что происходило с этой развалиной.
– Нил Гарднер. – Давно я не произносила это имя вслух. И как только произнесла, слова брызнули из меня фонтаном.
И я всё рассказала девушке, которую видела третий раз в жизни.
О Ниле Гарднере, с которым встречалась с выпускного класса. О том, как он был красив, как с ним было спокойно и весело. Мы были так похожи, словно слеплены из одного теста. Моя семья держала цветочный магазинчик в центре, его отец полжизни поднимал на ноги бизнес по ремонту автомобилей. Они выкупили гараж на окраине и превратили его в целую автомастерскую. В Модесто каждый знал: если хочешь починить машину и проездить на ней ещё пару лет без проблем, нужно идти к Гарднерам.
Мы с Нилом даже сошлись во мнениях, что не хотим переезжать в большой город, куда стремились все наши одноклассники. У нас не было безграничных амбиций, только желание оставаться поближе к семье и заниматься честным трудом. Я собиралась посвятить свою жизнь цветочному магазину, который рано или поздно достался бы мне, Харви и Хлое. С учётом того, как мои брат и сестра относились к семейному бизнесу, я была уверена, что они с превеликим удовольствием оставят магазинчик мне. Нил же поддерживал мою идею. Он любил возиться с моторами, подвесками и что там ещё есть у автомобилей? Он будто родился сразу с гаечным ключом в руке. Нас не волновали дипломы о высшем образовании, потому что дальнейшая жизнь была продумана до мелочей. Мы собирались однажды пожениться, купить уютный домик где-нибудь недалеко от парка и нарожать детишек. Такой идеальной мы представляли своё будущее, пока Нил всё не испортил.
Не знаю, когда он решил спустить наши мечты в унитаз, но однажды заявил, что не собирается всю свою жизнь горбатиться в мастерской отца. Что он намерен «свалить из этой дыры и стать приличным человеком». Его слова, не мои. Помню, как земля ушла у меня из-под ног, когда Нил заявил, что отправляется в Сиэтл, чтобы поступить на юридический. Спустя шесть лет после окончания школы. Но хуже всего было даже не это.
Он не позвал меня с собой. Не сказал что-нибудь, типа: «Эй, я не могу без тебя жить, поехали со мной в Сиэтл. Я стану крупной шишкой, буду работать по девяносто часов в неделю и зашибать огромные деньги, а ты сможешь найти работу по душе и обустраивать наше гнёздышко». Он поставил меня перед фактом, что уезжает из Модесто. Уезжает от меня.
– Он так и не объяснил, почему так резко передумал? – Поинтересовалась Дейзи.
– Нет. Но я подозреваю, что перемена в нём произошла после встречи со старым приятелем. Тот уже год как работал в какой-то юридической конторе в Сиэтле и бахвалился своей карьерой, деньгами и хорошей жизнью. Нил всегда заботился о том, что о нём подумают другие, вот и не смог устоять перед картинами богатой жизни. Без меня.
– Вот урод.
Я улыбнулась Дейзи. Она, как никто другой, понимала мои чувства. Оба мужчины, которых мы любили, променяли нас на куш покрупнее – состояние и положение в обществе. Что ни говори, а общее горе объединяет.
Мы долго мяли неудобный диван, пока не забыли про приличия и не опустились на голые доски пола. Дорогое вино, что притащила Дейзи, давно закончилось, поэтому я сбегала в круглосуточный магазин через дорогу за добавкой, впервые порадовавшись, что моя квартирка находится в этих дебрях. Надо отдать Дейзи должное, она даже не поморщилась, когда глотнула красной жидкости по десять долларов за бутылку. И это натолкнуло меня на приятную мысль, что в качестве исключения из бытующего правила, деньги её не испортили.
Хорошо, что в гостиной не было часов – ещё один промах миссис Саммер, но его я готова была с великодушием простить. Если бы Дейзи увидела, сколько сейчас времени, она бы засобиралась домой и не услышала моей истории о семье и жизни в Модесто.
А мне так нужно было поделиться с кем-нибудь, ведь я так скучала по родным, как бы сильно не отметала идею вернуться обратно. Я поведала Дейзи историю семейства Холлбрук. О родителях, Хэнке и Хэлен, которые были самыми заботливыми и добрыми на всём белом свете. О старшем брате Харви и младшей сестре Хлое, с которыми у нас была разница в два года, и которые были не самыми заботливыми и добрыми на всём белом свете. О нашем семейном магазинчике с не самым искусно продуманным названием «Холлбрук Фэмили». О том, как я обожала его запах, который укутывал, как в пуховое одеяло, со всех сторон, едва я переступала порог. О пионах, которые больше всего любила, хоть они и цвели лишь месяц в году, в июне. И сейчас я как раз могла бы нежно обнимать их бутоны и втягивать их еле ощутимый аромат. Я и сама не заметила, с какой любовью говорила о своей прошлой жизни. Верно говорят, начинаешь ценить, лишь когда потеряешь.
– Постой! – Воскликнула Дейзи весело. – В вашей семье все имена начинаются с «Х»?
Я закатила глаза. Это было ещё одной странностью Холлбруков.
– Надеялась, ты не заметишь. – Криво улыбнулась я. – Это старая традиция нашей семьи. Все наши имена имеют инициалы Х.Х.
– Обалдеть! Это так забавно!
– Да уж. Слава Богу, у родителей хватило ума назвать нас нормальными именами, а их не так-то много на букву «Х». Мои кузины вынуждены жить под клеймом «Хайда» и «Харла».
Дейзи впервые рассмеялась во весь свой голос, и этот смех был самым чудесным, что моя квартирка слышала за последние недели.
– Но ведь и маму твою зовут Хэлен.
– Мы даже иногда шутили, что папа специально выбирал себе жену, чьё имя начинается с «Х», чтобы не изменять семейным традициям. Но я предпочитаю думать, что они просто полюбили друг друга. А то, что её зовут Хэлен, стало приятным бонусом, что ещё больше подтверждает, что они созданы друг для друга.
– Как это мило. Хотела бы я познакомиться с твоей роднёй.
– А я с твоей. Судя по рассказам, твоя бабуля – та ещё штучка.
– Она бы тебе понравилась.
– Уверена на сто процентов.
– И ты переехала в Сан-Франциско, чтобы забыть его? Нила Гарднера? – Спросила Дейзи, допив оставшееся вино и съев ещё как минимум три пончика. Я не считала, просто каждый раз, как она брала очередной кругляш в руку, заявляла, что «это последний». Она просто чудо.
– В первую очередь я переехала сюда, чтобы найти себя.
– И ты нашла?
Я икнула, и меня накрыло привкусом вина и реальностью.
– Только эту облезлую квартирку и передник официантки. – Жалко улыбнулась я. На фоне Дейзи Гамильтон с её семейным золотым запасом я выглядела крестьянкой с грязными руками.
Дейзи обвела взглядом мои владения и просияла так, будто на неё снизошло озарение.
– Переезжай ко мне!
– Ты серьёзно? К тебе?
Моей реакцией был скепсис, но меня не за что винить. Мы прикончили две бутылки вина – вернее, прикончила Дейзи, а я лишь немного помогла, и умяли полдюжины пончиков. Не знаю, что там ударило в голову Дейзи, но в этом явно были виноваты градусы и сахар.
– Я не шучу! Холли, только представь, как круто было бы жить вместе! У меня никогда не было такой подруги, с кем бы я могла часами просто говорить.
Я вспомнила про Руби, которая уже давно спала за сотню миль отсюда, и почувствовала печаль. У меня была такая подруга, но затерялась где-то в другой жизни.
– У меня вообще нет подруг в Сан-Франциско. – Сказала я.
– Вот видишь! То, что мы встретились, это судьба! Тебе не придётся жить в этой… маленькой квартирке, – дипломатично выкрутилась Дейзи. – Папа купил мне огромную квартиру с двумя спальнями, в которой слишком одиноко. Тебе не придётся ни за что платить, будет собственная спальня со… шторами и всем прочим.
– Я так не могу. Не хочу пользоваться твоей добротой и жить за твой счёт.
– Если ты настолько принципиальная, – закатила глаза Дейзи. Ей-то в жизни наверняка не приходилось работать и платить из своего кармана. – Будешь оплачивать половину счёта за свет и всякие эти штуки.
Дейзи так разгорячилась, что даже вскочила с дивана и теперь нависала надо мной радужным облаком. Я всерьёз задумалась над столь щедрым предложением. Было безумием принимать его, ведь я встретила Дейзи всего три дня и две бутылки назад. Вряд ли она окажется серийным убийцей и уж точно не самой худшей соседкой. Но здравый смысл снова включился в работу и шептал мне, что это не самая хорошая идея.
– Давай же, Холлс, решайся.
Холлс. Так меня называла только Руби.
Этот маленький знак подсказал мне правильное решение. Я посмотрела на танцующую на месте Дейзи. В её голубых глазах плескалась неизмеримая надежда. Может, я и пожалею о своём решении, но сейчас казалось, что другого не существует.
– Давай сделаем это.
Глава 5
Протяжный сигнал клаксона вывел меня из спячки. Я подняла голову с подушки и тут же почувствовала боль. Виски резало от вчерашнего вина, а шея изнывала от неудобной постели. Комнату заливал дневной свет. Неужели уже время обеда? Я проспала, должно быть, часов десять, не меньше. Дейзи уехала на такси в половине второго ночи, и я тут же завалилась на кровать, убитая усталостью, алкогольным опьянением и воспоминаниями.
На мгновение почудилось, что вчерашний вечер мне лишь приснился, но когда я добралась до кухни, чтобы смочить высохшее горло, на столешнице стояли две пустые бутылки и валялись недоеденные пончики. Значит, я не придумала. Дейзи и правда оккупировала мой диван вчера, а я и правда напугала её рассказами о Ниле и всех «Х» Холлбруках.
Позавтракав – если двенадцать часов дня ещё можно обозвать завтраком – последним пончиком, который завалялся на дне пакета и уже изрядно подсох в жаркой комнате, я обрадовалась тому, что сегодня не нужно бежать в «Фэнси» и препираться с кофемашиной. Хотя от кофе я бы сейчас не отказалась.
И как по велению свыше в дверь постучали. Что-то ко мне зачастили. Я пригладила всколоченную шевелюру. С помятой пижамой уже ничего не сделаешь, придётся встречать гостей в таком виде.
Уверенная в том, что миссис Саммер пожаловала ко мне проверить, исполняю ли я её указания по поводу «не водить мужиков и собак», я распахнула дверь. И меня накрыл эффект дежавю. На пороге стояла Дейзи, свежая и румяная, как будто вчера упивалась не вином, а эликсиром жизни.
– Уже встала, соня? – Радостно воскликнула она и без разрешения завалилась внутрь. – Ну, хоть сегодня ты встречаешь меня без сковородки.
На этот раз в её руках тоже не было бутылки с золотой этикеткой. Только большущий чемодан на колёсиках, и на миг я испугалась, что она решила перевести свои пожитки ко мне.
– Ты уже собралась?
– Собралась? – Невнятно пробормотала я. – Мы куда-то идём?
Я попыталась выудить из памяти хоть намёк на наши сегодняшние планы, но вспомнился лишь пьяный смех.
– Только не говори мне, что ты забыла! – С притворным укором пролепетала Дейзи.
– Я не забыла… просто, я не могу вспомнить.
– Твой переезд! Ты ведь согласилась жить со мной!
Мамочки. Что-то такое я и правда припоминаю. Вот только, я думала, что предложение поступило под влиянием алкоголя, и моя новая подруга забудет о нём, едва её голова коснётся подушки. Но Дейзи не давала пустых обещаний. Она и правда очень хотела, чтобы я переехала. И глядя на то, с каким энтузиазмом она расстёгивает чемодан, она хотела, чтобы я переехала прямо сейчас.
– Я захватила с собой сумку. Ну, знаешь, на всякие мелочи. Такси уже ждёт, так что быстрее собирай вещи и поехали!
– Дейзи, погоди. Ты всерьёз хочешь, чтобы я переехала к тебе?
– Конечно! Мы ведь обсудили это ещё вчера вечером!
– Но я думала, что это… было из вежливости.
– И что я пойду на попятный? Не дури! Я говорила всерьёз. И сейчас я тоже настроена серьёзно.
Я вижу. И всё ещё не могу поверить.
Дейзи Гамильтон стала вихрем свежего воздуха, который влетел в мою жизнь и в мою квартиру и перевернул всё с ног на голову.
Но может, это и было мне сейчас нужно? Перевернуться с ног на голову и поддаться безумию?
– Дай мне десять минут.
Через двадцать минут мы сидели на заднем сидении такси. Два чемодана удобно устроились себе в багажнике. Все мои скудные пожитки уместились бы и в один, но благодаря предусмотрительности Дейзи не пришлось пихать сарафаны вперемежку с косметикой. А моё шикарное алое платье от «Боттега Венета» не рисковало измяться и пропитаться запахом дешёвых духов, которые я приобрела на распродаже в Модесто ещё год назад.
Когда Дейзи увидела это платье, она чуть не заверещала от эстетического удовольствия. Она начала расспрашивать о нём с таким интересом, будто в моём шкафу отыскалось не платье, а принц Испании. Мне даже понравилось, что такая модница, как Дейзи, которая наверняка каждую неделю тратила по несколько тысяч на одежду, пришла в восторг от чего-то, что нашла в моём гардеробе. Если это платье так поразило её, значит, есть все шансы сразить какого-нибудь парня наповал.
Такси мчало нас по улицам Сан-Франциско, которые мне ещё не посчастливилось повидать. Узкие путаницы Портолы вывели нас в Бальбоа Парк, затем мы прокатились по красотам Паркемерсайд, которые разительно отличались от привычных видов из моего окна.
Я предполагала, что отец Дейзи подыщет для неё квартирку в каком-нибудь приличном районе, совсем непохожем на Портолу. Но когда мы свернули в Сансет и остановились на 23-авеню, моё сердце оттарабанило чечётку прямо на рёбрах.
– Вот мы и на месте. – Радостно прощебетала моя попутчица.
Дейзи живёт здесь? Пока водитель услужливо вытаскивал огромные чемоданы и в благодарность за ожидание принимал лишние двадцатки из рук моей подруги, я с выпученными глазами осматривала дом, в котором мне предстояло жить.
Трёхъэтажный, с резными фасадами и колоннами по бокам от подъезда. Раздвижные двери выходили на маленькие балкончики с плетёными креслами. Панорамные окна без намёка на отслоившуюся краску или трещины в рамах. Если бы я разбиралсь в архитектуре, то сказала бы, что дом из эпохи Барокко или какой-нибудь другого помпезного периода. И везде вазоны с яркими цветами, а клумба у входа походит на миниатюрный ботанический сад. Рай для бывшей цветочницы. Даже страшно представить, сколько сил уходит на то, чтобы за этим всем ухаживать. Но Дейзи вряд ли интересовали такие мелочи, какой бы доброй и приятной она не была. Она просто привыкла ко всей этой роскоши ещё с ранних лет. Мне же напоминала о той пропасти, что пролегла между нами.
– Тебе нравится? – Спросила Дейзи, поравнявшись со мной.
– У меня слов нет!
– А вот и моя квартира. – Изящный пальчик так же изящно указал на окна на третьем этаже с тем очаровательным балкончиком, на который я уже успела положить глаз. – Оттуда открывается шикарный вид.
Не сомневаюсь.
Так мы и стояли минуту на тротуаре. Две незнакомки, которых свело вместе похожее горе. И два чемодана, под стать хозяйкам, разные, как и мы с Дейзи Гамильтон. Потрёпанный, с длинной царапиной на левом ребре и заедающим колёсиком. Это, конечно, мой. И новенький, блестящий, с эмблемой «Луи Виттон» у миниатюрного замочка. Этот, несомненно, Дейзи.
– Это чудесный район! Здесь на углу самое потрясающее кафе, которое только можно представить. Без обид. – Дейзи указала на заведение с зелёными, тканевыми козырьками над входом и стильной вывеской «Марко Поло», и мы тут же вспомнили облезлый фасад «Фэнси». – А там дальше, – мы обернулись в другую сторону. – Мак-Коппин парк. Я иногда гуляю там, если мне нужно прочистить мысли. А ещё там премиленькая библиотека, где можно заказать кофе и погулять между стеллажами. Обожаю это место.
Всё у Дейзи было премиленьким, как и она сама.
Не знаю, что восхищало меня больше. То, что Дейзи любит читать, или всё то, что я сейчас увидела. И я буду здесь жить. Пить кофе по утрам в этом модном кафе. Выходить в Мак-Коппин парк, чтобы прочистить мысли. Заказывать капучино и гулять между стеллажами с горой книг.
Да, благодаря Дейзи Гамильтон моя жизнь перевернулась на триста шестьдесят градусов. Осталось только придумать, что я скажу миссис Саммер и как стану добираться до своей работы в «Фэнси».
Но Дейзи такие мелочи не волновали. Она схватила чемодан, который в всплеске эйфории показался ей пуховым облачком, и потянула меня внутрь.
Подруга продолжала говорить, пока я пыталась переварить всё увиденное. Отделанный мрамором сияющий подъезд. Работающий лифт с огромным зеркалом в пол. И белую дверь, за которой скрывалась белоснежная вселенная.
– Здесь ты теперь будешь жить. – Провозгласила Дейзи и почти что с криком «та-дам» развела руками.
Хорошо, что от нервозности я крепко сжимала чемодан, иначе он бы выпал из рук прямо на этот белый паркет. Хотя дизайнеры интерьера наверняка называют его как-нибудь по-особенному, типа «слоновая кость» или «снежный».
Я прошла через портал в другой мир и не могла отвести глаз от безупречности вокруг. В огромной гостиной поместилась бы вся моя квартира целиком. Нежно-розовые обои с цветами, удачно подобранные в тон мебель и текстиль. Белый камень инкрустирован в стену за телевизором и белым комодом, на котором стояли несколько фотографий в таких же белых рамках и ваза с настоящими розами. У нас дома живые цветы появлялись лишь на день рождения мамы. Хоть мы и владели цветочным магазином, свежие букеты по будням были для нас непозволительной роскошью.
По сравнению с этим стильным бледно-розовым диваном мой был тряпкой, которой вытерли испорченное молоко. Такой элегантный и мягкий, как маршмеллоу, пожаренный на костре. Захотелось тут же прыгнуть на него или хотя бы потрогать бархатную обивку, но я удержалась.
Резная арка вела на кухню, за диваном подрагивали шторки на ветру, прикрывающие выход на тот чудесный балкончик, что мы видели снаружи. А ещё здесь был камин! Настоящий белый камин, который можно зажечь, если вечером станет зябко или одиноко. И это в Сан-Франциско, где стоит жара и снуют тысячи людей! По обе стороны от камина ещё две двери, как я могла догадаться, спальни, о которых талдычила Дейзи.
– Твоя – та, что слева. Я уже всё подготовила к твоему приезду.
– Когда ты успела? – Опешила я. Вчера мне досталось гораздо меньше вина, но, тем не менее, я провалялась в кровати до двенадцати и всё ещё сомневалась, что способна на какие-нибудь подвиги. А Дейзи вскочила ни свет, ни заря и занялась приготовлениями спальни к моему переезду.
– Ну, мне помогали.
Конечно. Как я не подумала, ведь наверняка Дейзи не сама содержит эту белоснежную квартиру в такой чистоте. Даже у моей скрупулёзной чистюли мамы, которая придиралась к каждой пылинке и всё детство заставляла нас генералить комнаты раз в неделю, отвисла бы челюсть.
Мне потребовалось два часа, чтобы кое-как разложить свои немногочисленные вещи в белом шкафу и свыкнуться с мыслью, что это моя новая спальня. В два раза больше, чем в квартире в Портоле, светлая и уютная, но в то же время стильная. Никогда не спала на такой широкой кровати с таким мягким постельным бельём. В углу стояло сиреневое кресло – цветастое пятно, которое разбавляло постельные тона комнаты. И мой первый столик для макияжа с мягким пуфиком. Здесь должна бы жить принцесса, а не Холли Холлбрук, цветочница из Модесто.
Но Дейзи искренне хотела, чтобы я разделила с ней это великолепие. И поборовшись с собой, я решила. А почему бы нет?
***
– Отсюда ходит автобус до Портолы?
Мы обжили мою спальню и выбрались куда-нибудь отметить грандиозный переезд. Не стоило даже сомневаться, что выбор упадёт на «Марко Поло», ту кафешку, что так нахваливала Дейзи.
Интерьер разительно отличался от «Фэнси». Ещё одно напоминание о том, что мы из разных миров. Изумрудные стены с деревянными панелями цвета благородного, тёмного дуба смотрелись роскошно, но не слишком, чтобы не отпугивать простых людей, заглянувших на чашечку кофе. Квадратные столики тонули в буйной зелени, которая была повсюду, словно мы отправились в джунгли, куда-нибудь в дебри самой Амазонии.
Дейзи здесь знали все. Официанты и молодой парень-бариста, с которым она тут же начала перебрасываться словами. Дейзи умела находить общий язык со всеми, и все её любили. И эта черта была никак не связана с богатством её отца. Просто Дейзи была такой. Милой, живой, внимательной. Она разбивала все стереотипы о толстосумах, в которые я привыкла верить.
Когда мы присели за столик у огромного фикуса и выпили по глотку превосходного капучино, Дейзи уставилась на меня с искренним непониманием, когда я задала свой вопрос.
– Зачем тебе ездить в Портолу?
– Если ты не забыла, я всё ещё работаю официанткой в «Фэнси».
– Тебе нравится там работать? – Без упрёка или неодобрения спросила Дейзи.
– Не знаю. Я не планировала работать официанткой, когда перееду сюда. Но это единственное, что мне удалось отыскать за три недели. На что-то получше я просто не гожусь.
Вспомнив многочисленные отказы, я поёжилась.
– Ты слишком плохого о себе мнения. Я вижу, какая ты умная, трудолюбивая и замечательная. Тебя должны с руками и ногами отрывать всякие там работодатели.
Да уж, всяких там работодателей не особо волновал мой ум или то, какая я замечательная.
– На что-то надо жить, и «Фэнси» – моя единственная возможность оплачивать еду и счета. Не говоря уже о том платье почти за тысячу долларов.
О чём я думала, когда покупала его?
– Может, ещё есть шанс вернуть его в магазин?
– Даже не думай! – Испугалась Дейзи и чуть не поперхнулась маффином с малиной, который взяла на десерт. – Мы ещё найдём ему применение. Как и тебе.
Она так подозрительно улыбнулась, будто знала какой-то секрет.
– К слову, для тебя я уже кое-что подыскала.
– Для меня?
Я попыталась припомнить, работала ли Дейзи где-нибудь, но, похоже, о таких насущных проблемах, как её заработок, мы не говорили. Может, она собирается предложить мне поработать вместе с ней… над чем бы то ни было. Дейзи мне представлялась какой-нибудь распиаренной блогершей с миллионом подписчиков и постами, рекламирующими последнюю линейку модной коллекции. Я ничего не смыслила в социальных сетях и маркетинге, но если это поможет мне продержаться наплаву в Сан-Франциско ещё месяц-другой, то почему нет?
– И что же это?
– Организатор свиданий.
– Организатор… чего?
– Свиданий. Это когда дяденька влюбляется в тётеньку и зовёт её в какое-нибудь красивое место, чтобы провести время вдвоём. – Шутливо съязвила Дейзи, за что получила лёгкий шлепок по руке. – В общем, это классная работа, которая тебе обязательно понравится. Фирма небольшая, но уже пользуется популярностью в Сан-Франциско.
– И как ты о ней узнала?
– Папа вот уже много лет вкладывает деньги в старт-апы и помогает начинающим бизнесменам встать на ноги. Он ни за что не выберет бесперспективную компанию без будущего, у него на это глаз намётан, уж поверь мне. Обычно он предпочитает отдавать свои деньги в сферу IT или в финансы, но в этот раз что-то стрельнуло в его голове и он поддержал…
– Компанию по организации свиданий.
– Именно. – Дейзи тыкнула в меня маффином и откусила ещё кусочек. – Владелица этой компании старая папина знакомая, которую он знает сотню лет. И угадай что? У них много заказов, с которыми они едва справляются, так что им как раз нужен ещё один человек.
Я скептически скривилась и, наконец, притронулась к своему маффину с шоколадом. Когда нежное, воздушное тесто коснулось моего языка, я позабыла обо всём.
– Ммм. Потрясающе.
– Самые вкусные маффины в городе! – Подтвердила Дейзи. – Но вот пончики с вашими не сравнятся.
Ну и чёрт с ними, с этими пончиками. Я готова есть эти маффины на завтрак, обед и ужин.
– Так ты попробуешь?
– Я уже вовсю пробую. – С наслаждением простонала я, ощущая шоколадную феерию во рту.
– Да я не про маффин. Я про работу.
– Я поняла, о чём ты, Дейзи. Но не думаю, что это работа мне подходит.
– Это ещё почему?
– Я ничего не умею, кроме как собирать букеты и варить кофе. Я в жизни ничего не организовывала, семейные праздники даются мне с трудом. Вечно всё идёт не по плану. А организовывать свидания? Это точно не ко мне. Я на настоящем свидании-то никогда не была.
– Ты шутишь! А как же Нил Гарднер?
– Не думаю, что поход в боулинг-центр и поедание бургеров в забегаловке считается.
– А другие парни? Ты ведь с кем-то встречалась до Нила?
– Почти ни с кем. Я была не особенно популярна в школе.
– Как-то это всё… печально. – Дейзи и правда взгрустнула, но тут же снова стала собой. – Ну, ничего. Мы найдём тебе и работу, и парня. И устроим настоящее свидание.
Мне бы хоть частичку уверенности и оптимизма Дейзи. Я бы горы могла свернуть.
– Кстати, о свиданиях. – Как бы невзначай заговорила я. – Ты узнала, кем была та девушка с Райли?
Упоминание о бывшем женихе исказило лицо Дейзи до неузнаваемости.
– Он так и не признался, с кем крутил роман за моей спиной. Но я подозреваю, что это Линдси Даймонд, его соседка. Он месяцами уверял меня, что они просто дружат по-соседски, хотя меня раздражали их близкие отношения. Но, видимо, я была очень даже права.
– Мне жаль. Он настоящий идиот, если променял тебя на эту девицу. Но я должна тебе кое в чём признаться.