Эллин Ти Нетвой

Глава 21

Антон

Вот за что я не люблю алкоголь, так это за то, что с утра во рту пустыня, а чтобы добыть воду, нужно куда-то идти. А идти мне хочется меньше всего. Я очень редко пью, очень, но тут такой повод был, что я накидался в ближайшем баре за пару часов и приехал к Оле, разбив на парковке у дома фару и помяв бампер, потому что за руль в таком состоянии садиться не стоило, а столб стоял ну очень неудобно!

Удивительно, но я все помню, не в самые сопли был все-таки. Я даже вызвонил Саву и попросил забрать машину к мастеру, пока этот беспредел кто-то не заметил и не отобрал у меня права.

Пошел к Крохе, в дверях подъезда столкнулся с каким-то хером психованным с цветами, а потом, когда увидел Олю, опьянел еще сильнее. И уснул почти сразу, как она меня на кровать уложила, помню, что уже в полудреме обнял ее, чтобы не ушла от меня, и ночью потом просыпался – она рядом была.

Не люблю пить, но вчера, видимо, очень надо было. Как минимум для того, чтобы приехать к Оле и все осознать. Мне тяжело понять ее позицию, но в целом постараться разгадать ее мотивы можно. Допустим, она не готова вешать на меня огромный долг своего отца, ладно, можно помогать незаметно и ненавязчиво. Но почему она так категорично относится к тому, что с сыном точно ничего не выйдет, я не знаю. Мы же даже не пробовали! Ладно, ребенка она травмировать не хочет, но и никто не просит с порога заявлять мелкому, что я люблю его маму и душой, и телом. Короче, у Оли слишком большие тараканы, нужно их как-то выгонять. А еще все-таки выпить воды.

Встаю с кровати, Крохи рядом уже нет, разминаю шею и плечи, голова не болит, что радует, и никакого жуткого состояния похмелья тоже нет. Иду на кухню, но Оли там нет, набираю воду, полощу рот, выпиваю полкружки стоящего на столе кофе, и иду искать Кроху дальше.

Слышу шум воды в ванной, не стучу, не спрашиваю, можно ли войти. Можно. Оля – моя, мне все можно.

И Кроха стоит над раковиной в одних только трусиках, которые и трусами назвать тяжело, и умывается, не замечая меня из-за закрытых глаз и шума воды.

Боже-е-е… это невыносимо. Эта крохотная Ольга секс-бомба Сергеевна не оставляет мне выбора и других вариантов, кроме как подойти вплотную и прижаться сзади, сжимая руками талию.

– Господи! – она вскрикивает, напуганная моим неожиданным появлением, вслепую хватает полотенце с крючка справа от зеркала, вытирает лицо и выпрямляется, глядя на меня в отражении. Крошечная, макушкой мне в подбородок упирается и смотрит так странно… Не закрывается руками, только дышит тяжело от недавнего испуга и смотрит в глаза, как лазерами ими прямо в сердце мне стреляя. – Напугал меня.

– Прости, – чуть улыбаюсь. Мы все еще стоим так. Почему-то вспоминаю тот момент, когда она позволила обнять себя у окна в ее кабинете. Я тогда чуть не сдох от счастья. И сейчас тоже… Только мы не в кабинете, одежды на нас катастрофически мало, и отношения зашли уже настолько далеко, что я могу поднять руки и обхватить ими грудь, и движение это вызывает не протест, а тихий стон, наполненный удовольствием, – я планировал проснуться в твоих объятиях. Почему ты сбежала?

Она расслабляется и откидывается спиной на мою грудь, сдаваясь. Сдавайся, сладкая, тебе не выиграть эту войну.

– Принимала душ, – говорит тихонько, а улыбка такая хитрая, что крышу опять срывает. Она действует сильнее любых афродизиаков, одним только взглядом меня к краю подводит.

– Оль, – наклоняю голову и оставляю поцелуй на плече. Меня колотит уже, мы слишком далеко друг от друга, – я сдохну сейчас, как хочу тебя.

– Бери, – выдыхает, сдается сразу, без попыток отстраниться.

– У меня резинок нет, – рычу, психую, вчера на Олю последнюю потратил, за новыми не зашел, хотя знал, что к Крохе иду!

– Я на таблетках, бери, – говорит, как выстрелом в голову, и я понимаю, что ей крышу не меньше моего сносит. Она дышит тяжело, уже явно не от испуга, голос дрожит, хочет… Хочет сильно, как и я ее, очень. Ее невозможно не хотеть.

Меня радует, что одежды на нас нет, мы стягиваем белье за секунду и в следующую уже дохнем от близости, срываясь на одновременный стон, и я замираю глубоко на несколько секунд, растягивая удовольствие от первого толчка.

Это лучшее утро за все мои почти двадцать три, однозначно.

Кроха поднимается на носочки, чтобы сократить разницу в росте, я чуть сгибаю колени, облегчая задачу, и мы так идеально совпадаем… Как две детальки лего, как элементы пазла, как две половины одного целого.

Мне с ней так хорошо, как не было ни с кем никогда. Мурашки бегут толпами от одного понимания, что я так близко к ней, что она рядом, что она отвечает взаимностью…

Толкаюсь резко, ощущение от того, что между нами нет резинки, просто улет. Меня током прошибает, сжимаю задницу Крохи руками до красных следов, но она не протестует, только стонет громче и навстречу толкается, призывая двигаться быстрее.

И я выполняю каприз. Срываюсь на бешеный темп, кусаю и целую плечи, чувствую ногти Крохи на предплечье – царапается от удовольствия, запрокидывая голову. Это все похоже на помутнение рассудка, но если сходят с ума именно так, то я готов сдаться в психушку прямо сегодня.

Поднимаю взгляд, через зеркало глядя на Олю. Она такая красивая в своем удовольствии, что хочется выть. Хватаю ее за подбородок, не переставая двигаться, шепчу, чтобы открыла глаза, и когда мы в зеркале осоловелыми взглядами встречаемся, тут же бурно кончаем оба, задрожав от мощных судорог.

Это однозначно лучшее утро.

– Оль, – говорю спустя несколько секунд тишины. Мы так и стоим, прижатые друг к другу у раковины на съемной квартире Оли, абсолютно обнаженные и вымотанные.

– М-м? – мычит обессиленно, уложив голову мне на плечо. Не уходит, не просит ее не трогать, я до сих пор не верю, что это действительно происходит с нами, без каких-либо разборок или недомолвок после секса.

– Пошли на свидание, а?

– Пошли, – соглашается быстро, снова без попыток отказаться. Сломалась?

– Только пешком гулять придется, я машину на ремонт поставил, стукнул вчера.

– Ладно. – Она пожимает плечами, а на губах цветет улыбка.

Я счастлив.

Ухожу через час, наевшись вкусного завтрака и нацеловавшись с Олей. Этим утром она особенно податливая, настоящая, нежная и заботливая. То ли утренний секс на нее так подействовал, то ли оргазм, то ли еще что-то, но сегодня мне хочется верить, что добиться окончательной сдачи крепости под именем Ольга будет гораздо проще, чем я предполагал. Она как будто смирилась, что я не отстану, расслабилась и решила получать удовольствие. Спрошу об этом на свидании.

Сбегаю, думая, что делать, что дарить, куда вести Олю. Это первое официальное свидание, нельзя все просрать, она только-только решила мне довериться, я не имею права все испоганить.

Вызываю такси до дома, психуя на себя вчерашнего за то, что разбил машину, а по пути в интернете ищу места в городе, куда можно отвести девушку…

Машину я треснул, конечно, не вовремя, но, думаю, и без нее все пройдет отлично. Сижу у Колосовых в тачке, попросил подбросить, чтобы с букетом не бегать по городу, они как раз гулять собирались, я на хвост и упал.

Смотрю на цветы – вроде красивые. Я не разбираюсь ни черта, но девочки вроде любят ромашки, а тут букет приличный, штук семьдесят пять где-то. Те, что я у бабушки покупал, ей нравились, я видел, она их от меня за диван в кабинете прятала, не выбрасывала. Думаю, эти тоже должны понравиться.

Подъезжаем к ее подъезду, у меня какой-то подъем бешеный, потому что брила, брила меня Кроха, а тут наконец-то на свидание согласилась. Конечно, у нас уже были и поцелуи, и секс, даже не один, но почему-то именно свидание кажется чем-то особенным… Улыбаюсь и тянусь к ручке двери, чтобы выйти и утащить мою Кроху, но застываю на месте.

Оля выходит из какой-то машины, а не из подъезда, а с водительского выходит мужик. Тот мужик, с которым я вчера у дверей столкнулся. Странное совпадение, да? Он достает букет с заднего сиденья, розы красные, и подходит к моей Оле, медленно надвигается и прижимает ее спиной к машине. А я сижу… То ли выйти морду бить ему, то ли хер знает че делать, но в груди как-то неспокойно становится смотреть за всем этим. Они о чем-то говорят, но проходит не больше двух реплик, как этот мудак Олю за талию берет и целует. Так целует, как будто она его девушка, а то и жена.

Внутри лава бушует, за полторы секунды я ощущаю все в мире негативные эмоции, которые только существуют, от злости до презрения.

Дергаю ручку, собираясь прекратить этот спектакль и высказать его актерам все, что о них думаю, но Колос блокирует дверь и нажимает на газ, выезжая со двора.

– Колос, мать твою, останови машину! – психую, дергаю ручку еще раз, пытаюсь открыть замок, но ни хера не поддается. Да какого черта!

– Тош, не надо, – пищит испуганно Алиса с переднего сиденья, – ты в драку ввяжешься на эмоциях, а разборки никому не нужны. Лучше остынь и поговори с ней завтра, пожалуйста. – Она тянется ко мне и кладет руку на плечо, поглаживая, успокаивая. А я не могу. У меня то ли дыра в сердце, то ли вулкан бушующий, то ли драться хочется, то ли плакать.

Я не знаю, что чувствую, потому что не чувствую ни черта. Она пару часов назад стояла голая передо мной в ванной и разрешала трахать себя без резинки, потому что принимает таблетки. Я вчера этого мужика с цветами встретил, он тоже от нее шел? После того, как мы на комоде в ее прихожей любовью занимались?

Охренеть как круто. Просто зашибись.

– Домой тебя отвезу, там сиди, – рычит Колос. Сам бесится, вижу же. Я, когда его попросил меня к Оле отвезти, он обрадовался за меня, а теперь психует. А я просто в ауте каком-то.

– Держи цветы, Алис, – тяну ромашки вперед, передавая их Колосовой, – жалко выбрасывать, красивый букет.

– Тош… – говорит так жалобно, что чуть ли не плачет, а у меня от этого пиздеца тоже ком в горле становится.

Потому что я ни хера не понимаю!

– Бери. Цветы хорошим девушкам дарить надо, а ты хорошая, – говорю, опуская голову. – Сорян, друзья, что ездили зря, не хотел отвлекать вас попусту.

У меня внутри дыра черная, куда затянуло сердце и душу, а еще ребра в крошево перебитые. Я отказываюсь принимать увиденное, но, к сожалению, от моего отказа верить в то, что я видел, реальность не изменится.

Вырубаю телефон, прощаюсь с друзьями и иду к себе, заваливаясь на кровать. Хочу спать. И пошло оно все к черту.

Глава 22

Оля

Кажется, я окончательно растаяла от этого напора мягкого и теплого котика. Невозможно сопротивляться ему долго, какие бы проблемы и стены ни были между нами. Мои чувства к Антону растут с каждым днем, и я пыталась удерживать их долгое время, но не получилось ничего. Поэтому я сдаюсь. Опускаю руки в этой войне и позволяю себе хотя бы немножко побыть счастливой.

Я не знаю, что будет завтра, даже что случится через час – не знаю. Я все еще не представляю, как могу рассказать Матюше, что у меня появился мужчина. Я только знаю, что он отреагирует болезненно, но справится ли Антон?

Мне очень сложно, но я стараюсь не думать обо всем плохом, что меня окружает. Я знаю, что сейчас мой ребенок абсолютно счастлив с моей матерью, и отпускаю себя, кружась перед зеркалом.

Сколько лет я не была на свидании? Это, оказывается, так трепетно… А еще безумно мило, что Антон, все-таки добившись меня, все равно пригласил. Он такой настоящий… он такой мужчина! Его напор меня не пугает больше, только радует. Антон дарит столько тепла и ласки, что, когда его долго нет рядом, я невольно начинаю скучать.

Что сделал со мной этот мальчишка? Кажется, что-то хорошее. Потому что он ушел всего несколько часов назад, а я уже с улыбкой вспоминаю наше первое совместное утро. Вкусное, горячее, такое правильное утро, что глубоко в душе появляется навязчивое желание встречать так каждый день. Но… как? Пока малыш гостит у мамы, это возможно. А что будет потом?

Мне так тяжело. Я не хочу травмировать ребенка, но и Антона отвергать тоже не хочу. Я ведь… я же так с ним счастлива. И я очень запуталась.

Мы договорились, что он приедет к шести, и уже без пяти надеваю каблуки и выбегаю во двор, дожидаясь его там. Есть ощущение, что, если он войдет в квартиру, наше свидание пройдет в постели, а я слишком долго красилась и собиралась, чтобы не выгулять всю эту красоту.

Смотрю по сторонам и невольно вздрагиваю, замечая машину Ярослава. Черт… это совсем не та машина, которую я хотела бы увидеть. Вряд ли это Антон взял напрокат машину моего бывшего, пока его в ремонте, да? К сожалению.

– Олечка, – говорит сразу, как только тормозит около меня и опускает стекло. Господи… ну за что?! Ну за что мне все это? Почему он снова прилип ко мне, почему не слышит меня, зачем это все? Почему он появляется всегда, как только в моей жизни случаются намеки на счастье, почему? Он специально приходит и портит все, издеваясь, каждый чертов раз делает что-то, чтобы сломать мне жизнь. – Поговорим?

– Сколько мне еще раз нужно сказать тебе, что нам не о чем разговаривать, Давыдов? – Я даже не смотрю на него. Мне неприятно. Его стало слишком много в моей жизни, он намеренно портит наши адекватные отношения, которые мы старались сохранять ради ребенка.

– Пожалуйста, сядь, пока я самолично не усадил тебя. – Он недоволен, говорит грубо, а мне впервые в жизни, кажется, плакать хочется. Хочется, чтобы прямо сейчас приехал Антон, взял меня за руку и утащил отсюда. Но Антона нет. И плакать нельзя. Выводить Ярослава, к сожалению, тоже нежелательно.

Обхожу машину и сажусь на пассажирское, смотрю в лобовое, все еще избегая взгляда бывшего. Не хочу смотреть на него, меня раздражает его излишняя самоуверенность и огромное самомнение. Он считает, что ему все можно. Всегда таким был, а когда стал зарабатывать много – стал вести себя еще хуже.

– Я слушаю, – говорю холодно, практически сквозь зубы.

– Узнал от хороших людей, что на твоих плечах долг твоего папашки, – говорит нагло, постукивая пальцами по рулю. Мерзость. Узнал от хороших людей… В его штате столько людей, что вообще не сложно нарыть любую информацию о любом человеке. Зачем он пробивал меня? Шантажировать?

– Пришел посмеяться? Что тебе нужно?

– Ну, Олечка, я пришел с предложением о помощи, за кого ты меня принимаешь?

– Только лишь за того, кем ты и являешься.

«За мудака», – вертится на языке, но вовремя замолкаю. Не хочу лишних разборок, мне и без того неприятно все это.

Я не собираюсь слушать никакие предложения от него, мне не нравится сидеть у него в машине, и цель визита тоже не нравится. Боковым зрением замечаю цветы на заднем сиденье и надеюсь, что он не станет дарить их мне. Все равно не приму.

Мы давно расстались, обоюдно решили, что нам просто не по пути, попробовали снова, не вышло, и какого черта он приперся сейчас, мне непонятно. Пригласил в машину, чтобы не разговаривать на улице, а теперь замолкает и смотрит, хватая меня за руку, которую я тут же вырываю.

Мне не нравится Ярослав. Он наглый и самоуверенный, но в самом плохом смысле слова. Антон тот еще наглец, и самоуверенности хоть отбавляй, но человек хороший, да и себя выше других не ставит. Ярослав же… Ярослав богатый мужчина, он бизнесмен и считает, что на его деньги поведется каждая. В восемнадцать и я повелась на понты и смазливую улыбку, сейчас мне нужна душа и искренность, а не… А не Ярослав.

– Ты меня задерживаешь, я спешу, – говорю, потому что надоедает это молчание. Я все еще не собираюсь выслушивать его предложения, мне противно даже находиться рядом с ним.

– Оль, давай попробуем заново? – Он поворачивается ко мне, а я закатываю глаза. Это уже не смешно даже. – Я оплачу весь долг, если ты ко мне вернешься.

Выхожу из машины сразу. Слушать такой бред не собираюсь, возвращаться к Ярославу из-за денег тем более. Отец он всегда был хороший, Матвей ни в чем не нуждался, да и любил он его очень, это было видно. В последнее время он и как отец ничтожество, и как человек, по крайней мере в отношении меня – дерьмо. И зачем он топит себя еще глубже, я не понимаю.

Давыдов выходит за мной, достает этот чертов букет с заднего сиденья и надвигается самоуверенной скалой на меня, расправив плечи. Честно признаться, я даже немного опасаюсь его. Вдруг он разозлится и сделает больно? Стою столбом, надеясь, что он ничего не сделает мне, но Ярослав прижимает меня к машине, нависая, и я невольно морщусь от слишком резкого запаха парфюма. Антон пахнет куда приятнее. Антон в целом гораздо приятнее.