Полная версия:
Элли Картер Дверь в будущее
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Нужно её отогреть, – сказал Тим. – Сэйди, попробуй найти одеяла, или, может, старые свитера Иверта – что-нибудь подобное. Эйприл, прими тёплый душ. Тёплый. Не горячий. Сэйди, можешь поискать сухую одежду и для Эйприл тоже? Колин, вы с Вайолет проверьте, чтобы все двери были закрыты, и зашторьте окна. И ни в коем случае не включайте свет! – предупредил мальчик. – Это место должно казаться заброшенным. Эйприл? Эйприл!
Девочка слышала, что Тим кричит, но не обращала внимания на слова.
– У неё шок, – сказал кто-то.
– Нет, – возразила Эйприл. К ней потянулись руки, но девочка их оттолкнула и рухнула на накрытый простынёй диван, подняв облачко пыли. – Я в порядке.
– Ты не в порядке. – Тим взял руки Эйприл и начал растирать их ладонями, но девочка не ощутила тепла. Она не хотела чувствовать ничего, ведь позволив себе одно чувство, она рисковала разбудить и все остальные, а для них сейчас было самое неподходящее время.
– Эйприл, посмотри на меня! – Тёплая рука легла на щёку, а глаза девочки встретились с другими, карими. – Я тебя понимаю, – сказал Тим, и на секунду девочка поверила, что это правда. – Нужно тебя согреть, но сначала скажи, ты не ударилась головой? Ничего не болит?
Эйприл не чувствовала боли.
Эйприл не чувствовала ничего.
– У нас есть изолента? – спросила она вместо ответа. – Или можно использовать верёвку? У нас же есть верёвка?
– Зачем нам верёвка? – голос Сэйди звучал совершенно растерянно. – Мы уже притащили её внутрь.
– Думаешь, изолента больше подойдёт? – спросила Эйприл, размышляя. – Ладно. Уверена, она должна быть где-то в доме. Я схожу…
– Эйприл?
– Мы должны её связать! – Эйприл не могла поверить, что ей пришлось это объяснять.
Выражение лица Сэйди и тон её голоса застали девочку врасплох, когда подруга сказала:
– Эйприл, это же твоя мама.
Эти слова прозвучали так, словно Сэйди действительно в них верила. Но она же не была настолько глупой? Сэйди была самой умной из всех, кого знала Эйприл! Но в то же время она была самой наивной. Ведь когда-то у неё была мать. Хорошая, добрая и любящая мать. У Эйприл была разве что мечта, да и та в конце концов обернулась разочарованием.
– Эйприл? – Теперь уже Тим смотрел на неё как на сумасшедшую. Они все так смотрели.
– С тобой точно всё в порядке, дорогуша? – спросил Колин, и у Эйприл закончилось терпение.
– Она мне не мать! – Эйприл указала на женщину на полу. – Она соврала. Скажи им, Колин.
– Почему ты смотришь на меня?
– Потому что ты чувствуешь, когда люди врут, – объяснила Эйприл. – Скажи им. Скажи, что она просто сумасшедшая с мечами. Скажи, что ты уверен, что она врёт.
– Эйприл, – Колин долго молчал, прежде чем ответить, и на секунду девочке показалось, что он задумался и прослушал её слова. – Я в этом не уверен.
Но Эйприл знала, что это ложь. Она знала это так же хорошо, как собственное имя. Вот только она понятия не имела, кто ей его дал. В этом и заключалась проблема.
Но Эйприл решила сосредоточиться на том, что было важно прямо сейчас.
– Это не моя мать! Мы понятия не имеем, кто она. Мы не знаем, чего она хочет или откуда она взялась. Мы не знаем…
– Эйприл! – Вайолет никогда раньше не кричала. Она даже голос повышала редко. Поэтому Эйприл какое-то время просто смотрела на неё. Всё вокруг казалось смазанным. Нереальным. Даже сердце в груди Эйприл стучало слишком часто и громко. Но когда Вайолет заговорила снова, её голос был больше похож на шёпот. – Мы знаем, откуда она взялась.
Вайолет куда-то показала, и Эйприл, повернувшись, увидела картину, которая стояла на полу, прислонённая к стене, словно ожидая, когда кто-нибудь придёт и повесит её на нужное место. Но нужного места не было в мини-особняке. Оно было в доме Винтерборнов. Даже в тусклом луче фонарика Тима и лунном свете, струящемся через высокие окна, Эйприл узнала последний семейный портрет Винтерборнов. Там были мама и папа, братья и сёстры Габриэля.
– Что она здесь делает? – спросила Сэйди.
– Иверт украл портреты Винтерборнов из музея, помните? – сказала Эйприл. – Этот, наверное, просто забыли здесь.
– На нём нет пыли, – сказала Сэйди, а Вайолет кашлянула.
– Как я и говорила… – продолжила она уже громче. Затем взяла картину и поставила её рядом с женщиной, которая лежала на спине с закрытыми глазами, как Спящая красавица в ожидании принца. – Она не просто какая-то сумасшедшая. Она – одна из Винтерборнов.
Это было невозможно. Вайолет, должно быть, ошиблась. Но у девочки был взгляд художника. Она часто видела то, чего не замечали другие, поэтому Эйприл начала сравнивать женщину на полу с членами семьи, погибшей в ужасном взрыве больше двадцати лет назад.
Габриэль был единственным, кто тогда выжил. Все об этом знали. Но когда Эйприл наклонилась, чтобы поближе рассмотреть лица Винтерборнов, то заметила сходство женщины на полу с одной из девочек на картине. Такие же тёмно-рыжие волосы. Такие же высокие скулы. Такая же родинка рядом с губой.
– Она же не может быть… – заговорила Сэйди.
– Сестрой Габриэля? – закончила Вайолет.
– Это невозможно, – сказала Сэйди.
– Что ж, доказательства говорят об обратном, – возразил Колин.
– Может, они просто похожи, – Сэйди тоже сравнила женщину на полу с девочкой на картине.
– Если она – сестра Габриэля, это объясняет, откуда у Эйприл ключ, – сказал Тим.
– Нет, – Эйприл помотала головой. – Не объясняет.
– Ты раньше думала, что твоя мама горничная или кто-то в этом роде, – напомнил Тим. – Но если она была пропавшей дочерью Винтерборнов, то…
– Эм… ребята? – Сэйди опустилась на колени перед женщиной и оттянула воротник чёрной футболки, чтобы осмотреть раны. Там были шрамы и порезы, царапины и кровь. На подбородке расцветал большой синяк, а на плече было что-то, похожее на ножевую рану.
Сэйди убрала тряпицу, которая была прижата к ране, чтобы остановить кровь, и даже в тусклом свете стала видна тонкая полоска вокруг изящной шеи.
– Что это? – спросил Колин.
– Татуировка, – сказала Сэйди. Затем оттянула воротник ещё немного, и дети увидели, что это не просто линия – это была подвеска. И кожу в месте, хорошо знакомом Эйприл, украшало изображение ключа.
Её ключа.
Ключа её матери.
Матери Эйприл.
18
«Сэйдимат» номер один
– У меня нет мамы, – повторила Эйприл, когда Сэйди нашла её на верхнем этаже в длинном коридоре, который проходил по задней стороне дома, с окнами, выходящими на море и скалы. Девочке было всё равно, что лёгкие работали как-то неправильно. Ей было неважно, что с глазами что-то случилось и они не переставали слезиться.
Единственное, что имело значение для Эйприл – то, что знал весь мир…
– Нет. У меня нет мамы. И никогда не было.
– Эйприл… – Сэйди осторожно подошла ближе. Так же, как Эйприл подходила к Габриэлю в самом начале их знакомства. Сэйди словно чувствовала, что если будет давить слишком сильно, Эйприл откроет эти огромные окна и спрыгнет, улетит, как морской туман, гонимый ветром. – Это объясняет, откуда у неё ключ. Если твоя мама из семьи Винтерборн…
– Сэйди. Какая-то женщина родила меня. А потом бросила. У. Меня. Никогда. Не было. Мамы.
– Ладно, – мягко сказала Сэйди. – Да. Хорошо. Но если это та самая женщина…
– И что с того, Сэйди? – огрызнулась Эйприл, и тут же ощутила укол вины. Подруга была ни в чём не виновата. Она просто хотела помочь – она всегда хотела помочь, потому что Сэйди была добрым ребёнком. Но у Эйприл что-то надломилось внутри – она была словно конверт с письмом, которое было разорвано на миллион миллиардов кусочков, но этого нельзя было узнать, пока не заглянешь внутрь.
Эйприл была разочарованием Шрёдингера.
– И что это изменит, Сэй? Мои прошлые десять лет просто исчезнут? Да? Однажды, когда мне было пять, я пролила молоко, и мой приёмный отец заставил меня слизывать его с пола. Чтобы научить аккуратности. Потом я переехала в другой дом, где приёмная мать проиграла мои туфли в покер. Я три дня ходила в школу в её старых тапочках, пока меня не вызвали к директору. У меня были проблемы. Директор сказал, что если я не буду одеваться нормально, то отвлеку других детей. Его больше волновало то, что подумают о девочке без туфель другие дети, чем сама эта девочка. Но кому какое дело…
– Эйприл…
– По крайней мере, медсестра была доброй. Она сказала, что нашла для меня туфли в бюро находок, но у них в носках была бумага. Я даже не знала, что в новых туфлях бывает бумага. Через неделю я переехала в новый дом, и там было получше, так что… – Эйприл пожала плечами, но её глаза снова стали наполняться слезами. – А теперь скажи мне, Сэйди, если я всё это время была одной из Винтерборнов… Скажи, почему тогда я знаю, что в последний учебный месяц нужно каждый день таскать из школьной столовой еду в рюкзаке, чтобы летом было что есть?
– Ох, Эйприл…
Глаза Сэйди тоже начали слезиться. В мини-особняке явно было слишком много пыли.
Эйприл снова начала дрожать. Было ли это от гнева, холода или страха? Девочка больше не понимала. Она прислонилась к стене и осела на пол. В ушах зазвенело – словно в голове включилась сирена, предупреждая о чём-то очень, очень неправильном. Или, может, зазвенел будильник, и пора было проснуться. Но сейчас девочке казалось, что этот кошмар никогда не кончится.
Эйприл ощутила тепло присевшей рядом Сэйди.
– Я тебе когда-нибудь рассказывала про мой первый день в доме Винтерборнов? – спросила Сэйди, и Эйприл помотала головой, вытирая глаза. – Мама и папа умерли. Бабушка заболела. И тогда к нам пришла женщина, которую я никогда раньше не видела, и сказала, что я переезжаю в её дом. Но это был не просто дом. Это был дом Винтерборнов. Иззи всё мне показала и проводила в комнату, а потом пожелала доброй ночи и просто ушла, оставив меня одну. Я никогда в жизни не была так напугана.
Эйприл вспомнила свою первую ночь – мрачные тени, скрипучие полы. Казалось, что особняк полон привидений. Но тогда рядом с ней были Сэйди и Вайолет. Она даже представить не могла, каково было остаться там одной.
Сэйди вздохнула.
– Той ночью я сделала своё первое изобретение. Я решила, что смогу уснуть, только если сделаю ловушку на случай, если кто-то захочет пробраться в мою комнату.
– Она сработала? – спросила Эйприл.
– Да. И, чтобы ты знала, Иззи обошлась всего тремя швами, – ответила Сэйди, и Эйприл рассмеялась. – Я считаю, что все расставляют ловушки. Иногда они сделаны из пружинок и шнурков, а иногда их нельзя увидеть, но мы все их делаем, когда напуганы. Когда мы одни. Но ты не одна, понимаешь? Больше не одна. Может, та женщина внизу – самозванка. А может, она на самом деле твоя мать, и у неё была веская причина поступить так, как она поступила. Мы не узнаем, пока она не очнётся. А потом мы её спросим. Но знаешь что, Эйприл? – Сэйди посмотрела ей в глаза. – Неважно, какую фамилию она назовёт, ты не станешь другим человеком. Для нас ты останешься прежней.
Сэйди пожала плечами, словно её слова были не так уж и важны, но Эйприл подумала, что эта ободряющая речь была самым гениальным, что Сэйди Мэри Симмонс сделала в своей жизни.
Это чувство не должно было казаться таким знакомым. Но казалось. Пятеро детей несколько месяцев прожили вместе, становясь старше, сильнее и ближе друг к другу, но сейчас казалось, что они снова вернулись в первые недели пребывания в семье.
На улице дул ветер, ледяной и влажный. На полу лежал пропавший без вести и считавшийся мёртвым член семьи Винтерборнов, обильно потея, несмотря на холод.
– Как она? – спросила Сэйди, когда девочки вернулись в главный зал.
– Эм… – Тим выглядел встревоженным и немного виноватым, склонившись над неподвижным телом незнакомки. – Твоя мама… то есть, сестра Габриэля… то есть…
– Мы с Эйприл решили, что пока не знаем, кто эта женщина, и нужно подождать, когда появится больше данных, – сообщила Сэйди.
– Ладно. Но прямо сейчас у нас есть проблема поважнее, – сказал Тим.
– Например? – спросила Эйприл.
Тим приподнял футболку незнакомки.
– У неё пулевые раны.
– Ага, – сказал Колин. – Это действительно проблема поважнее.
– Но я не слышала выстрелов, – растерянно произнесла Сэйди.
– Ранам примерно один-два дня, – Тим указал на рубцы на боку. – Кто-то их зашил, но я уверен, что туда попала инфекция, – мальчик поднял взгляд. – Ей наверняка было очень больно сегодня.
– Но она тем не менее пришла нам помочь, – сказала Вайолет, однако Эйприл было всё равно.
– Стойте! – воскликнул Колин. – Если она была ранена позавчера, тогда, может, на Реджи напал не Габриэль. Может, это была… – мальчик замолчал и жестом указал на женщину.
– Зачем ей это делать? – спросила Сэйди. – Это же бессмыслица.
– У нас всё бессмыслица, – возразил Тим. – Мне кажется, здравый смысл в нашей жизни ещё не скоро появится.
– Почему она не просыпается? – спросила Сэйди.
– Она просто без сознания, – сказал Тим, пожав плечами. – Наверное.
– Прекрасно. Ещё один считающийся мёртвым Винтерборн, которому мы должны помешать умереть по-настоящему, – проворчал Колин. – Может, сходить за медикаментами? Я могу тайком пробраться в главный дом. Кажется, там ещё что-то осталось с прошлого раза.
– Наша жизнь такая необычная, – сказала Вайолет.
– Это ты верно подметила, – кивнул Колин, не отрывая взгляда от Тима.
– Ага. Бери всё, что сможешь найти, и… Колин… – Тим замолчал и посмотрел на Эйприл. – Захвати изоленту, – мягко закончил он.
Сначала казалось, что никто не понял или не услышал эти слова, но секунду спустя Сэйди воскликнула:
– Нет! Эйприл, ты что, серьёзно собираешься её связать?
– Сэй, мы не знаем, кто она такая, – сказала Эйприл. – Моя мама, сестра Габриэля или кто-то ещё… мы не знаем. Но мы знаем, что она вломилась в дом Винтерборнов и перевернула его вверх дном, а ещё заперла вас с Вайолет в кладовке. Мы знаем, что она ранила Габриэля и подожгла библиотеку. Мы знаем, что она, возможно, напала на Реджи Дюпре…
– Это мог быть и Габриэль, – напомнил Колин.
– Главное то, что мы больше ничего не знаем наверняка, – огрызнулась Эйприл. – И пока не узнаем, я не буду рисковать.
Засвистел ветер, и Эйприл могла бы поклясться, что он был ледяным. Девочка посмотрела на Колина и сказала:
– Будь осторожен.
– Эйприл? Можно войти?
Зеркало было покрыто капельками пара, мерцавшими в свете свечи. Хотя шторы были задёрнуты, а жалюзи закрыты, Эйприл чувствовала себя безопасно в темноте. Ей было уютно в одиночестве. Но долго это не продлилось. Сэйди не позволила. Будь её воля, больше никто из детей никогда не остался бы один.
– Я нашла одежду, – крикнула Сэйди через дверь, и Эйприл ответила:
– Заходи.
Сэйди немного робко ступила в полную пара комнату.
– Она будет тебе велика. Но она хотя бы сухая, – девочка протянула Эйприл простую белую футболку и свитер с надписью «Гольф-клуб острова Киава, Южная Каролина», которую можно было прочитать и как «Международная Ассоциация Богатых Парней». Тут же были спортивные штаны и пара огромных старых носков. – Твои вещи можно бросить в стирку. Через пару часов они уже высохнут.
– Спасибо. – Волосы Эйприл были мокрыми, но она хотя бы больше не дрожала. Она вымылась и отогрелась, и надела слишком большую для неё одежду Иверта.
– Как ты? – спросила Сэйди.
– Нормально, – ответила Эйприл, потому что ей казалось, что так будет правильно.
– Та женщина проснётся, Эйприл. И тогда мы спросим, что она знает про Габриэля и тех парней, которые гонялись за ней сегодня – или за тобой, неважно. Она проснётся!
– Ага. Колин уже вернулся? – спросила Эйприл, хотя мальчик вряд ли смог бы вернуться так быстро. С момента его ухода прошло только двадцать минут, а путь до главного дома был неблизким, поэтому девочка не удивилась, когда Сэйди покачала головой.
– Нет. Но он скоро будет. Мы подлатаем ту женщину, и к утру всё станет хорошо. Вот увидишь.
Сэйди была самым умным человеком из всех, кого знала Эйприл. И если она говорит, что женщина очнётся, то так и будет. Всё наладится. У Эйприл всё наладится. Вот только бы поскорее прекратилось это жужжание в голове.
– Что такое? – спросила Сэйди.
– Я ничего не говорила, – удивилась Эйприл.
– Нет. Этот звук. Откуда он?
Эйприл не сразу поняла, что подруга имела в виду.
– Ты тоже это слышишь?
– Ага. Звучит как… – не договорив, Сэйди развернулась и побежала вниз по лестнице. Эйприл поспешила за ней, и с каждым шагом звук становился громче и громче, пока не начал отдаваться во всём теле.
Когда девочки добрались до главного зала, Эйприл воскликнула:
– Что случилось?
Осмотревшись, она увидела Тима и Вайолет, которые склонились над неподвижной женщиной, и её сердце на секунду замерло.
– Она умерла? – выпалила Эйприл, не думая и даже не пытаясь анализировать, что она чувствует или что всё это значит.
– Нет, – Вайолет подняла голову. – Это её часы. Видишь?
На экране мигала фраза «прорыв периметра».
– Не могу понять, как их… – начал Тим, но Сэйди нажала какую-то кнопку, и звук резко прекратился, – выключить.
Но мигающая надпись на экране осталась. И тревожный звонок продолжал звучать, только тише. Звук доносился из кабинета Иверта.
– Прорыв периметра. Прорыв периметра, – произнёс механический голос, когда Эйприл открыла дверь.
– Какого ещё периметра? – спросила Сэйди, и тут в комнате вспыхнул свет.
«Нет, не свет», – поняла Эйприл через мгновение. – «Экраны». Казалось, прямо на её глазах ожил огромный мозг – активировались нейроны, синапсы начали проводить сигнал. Мониторы проснулись, мерцая в темноте и показывая…
– Дом Винтерборнов, – Эйприл узнала скалы и лестницу, длинные коридоры и просторные комнаты. Мониторы показывали особняк с разных ракурсов. Изображение мигнуло, и Эйприл заметила движение на одной из камер.
– Ох, это всего лишь Колин, – Сэйди вздохнула с облегчением.
И правда, мальчик на экране собирал еду и другие припасы в старую наволочку.
– Разве Габриэль не убрал все камеры? – спросила Вайолет.
– Убрал, – хором ответили Сэйди и Тим.
Эйприл начала осматривать комнату в мерцающем свете экранов. Она была похожа на командный центр, который дети пытались устроить в погребе у Габриэля. Но этот был больше. Лучше. Профессиональнее. Кабинет был полон компьютеров и другой техники. Окна были наглухо занавешены, поэтому Эйприл включила верхний свет и начала медленно поворачиваться, внимательно изучая обстановку комнаты, которая больше не была обычным кабинетом.
Уютные кушетки были сдвинуты в сторону, вдоль стен стояли дешёвые складные столики. Крючки на металлических стойках были полны одежды. Тут же стояли горшки с засохшими растениями и миска с размякшими хлопьями.
– Я не помню, чтобы эта комната так выглядела, – удивилась Сэйди.
– Она и не была такой, – сказал Тим.
– Итак… – Эйприл вспомнила картину у стены в гостиной. – Похоже, не нам одним пришла в голову идея зависнуть в мини-особняке. Но зачем она всё это устроила? И как смогла поставить камеры в доме Винтерборнов? – Тим пристально уставился на девочку. – Ладно. Если она действительно одна из Винтерборнов, то могла знать пару тайных проходов, но зачем…
– Эйприл, – сказала Вайолет. – Она присматривала за тобой.
Эйприл не знала, что ответить.
– Ничего, если я скажу, что немного взволнована сейчас? – спросила Сэйди, с тихим благоговением разглядывая компьютеры и остальную технику. – Потому что я немного взволнована…
– Прорыв периметра. Прорыв периметра, – снова зазвучало предупреждение.
– Вот чёрт. Как отключить эту штуку… – Сэйди замолчала, когда Колин на экране зашагал через фойе в сторону библиотеки.
Он был не один.
19
Беглецы
– Тим, стой! – крикнула Эйприл, даже не думая, что это сработает. Она не ожидала, что мальчик на самом деле остановится и снова повернётся к мониторам, и действительно будет наблюдать, как Колин, словно маленький вор-форточник, крадётся по особняку с надкушенным яблоком в одной руке и наволочкой в другой, явно не замечая силуэт, который движется вдоль стены.
– Мы должны его предупредить, – сказал Тим.
– Главный дом в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, даже если идти, не прячась. Когда ты туда доберёшься, будет поздно.
Никто не спросил, для чего именно будет поздно.
– Сколько их там? – спросил Тим, осматривая экраны.
– Не знаю, – сказала Сэйди, беспомощно и испуганно наблюдая, как Колин заходит в библиотеку.
Вдруг он остановился. И обернулся.
– Вы слышите звонок? – спросила Сэйди, пытаясь прибавить громкость.
Колин на экране зашагал к письменному столу, которым иногда пользовался Габриэль, и посмотрел на стоящий там телефон, но тот уже замолчал. В следующий момент дверь библиотеки распахнулась, и раздался голос Реджи Дюпре:
– Эйприл! Ты здесь?
Колин нырнул под стол.
А Вайолет повесила трубку.
– Здесь есть домашний телефон, – пояснила она.
– Отлично придумала, Ви, – похвалила Сэйди, но Эйприл не могла ничего сказать, потому что на экране Реджи Дюпре шагал по библиотеке, крича:
– Эйприл!
Пока Колин прятался под столом.
– Что Реджи там забыл? – спросил Тим.
– Может, дело в том, что Эйприл ныряла в ледяное море, когда он в последний раз её видел?
– Вайолет, это был сарказм? – восхитилась Сэйди. – О-о-о-о… Ты так быстро растёшь!
– Ты старше меня всего на четыре года, – напомнила Вайолет.
А Эйприл не сводила глаз с мониторов и мужчины, который распахнул дверь на веранду и закричал в темноту:
– Эйприл! Колин! Сэйди! Ребята, вы здесь? С вами всё хорошо? – он разочарованно застонал и побежал обратно в библиотеку, оттуда в фойе и вверх по лестнице, не переставая кричать: – Эй, ребята! Это Реджи! Я пришёл вас проведать.
Но Колин в библиотеке не пошевелился. В конце концов Реджи исчез в лабиринте второго этажа, и его крики заглушили дерево и камень. И только тогда Колин медленно выполз из-под стола и выбежал через массивные двойные двери в темноту скал.
Дети смогли выдохнуть с облегчением, только когда мальчик ворвался в мини-особняк со словами:
– Вы не поверите, что случилось!
– В главный дом пришёл Реджи Дюпре, а ты спрятался под столом и не выходил, пока не стало безопасно? – предположила Вайолет.
– Ладно. Может, и поверите.
* * *В конце концов дети поместили женщину в одной из спален. Тим обработал и перевязал её раны, а Сэйди и Эйприл переодели в сухую одежду.
Никто не упомянул о шрамах, покрывающих её ноги. Никто не сказал, что те выглядят так, словно незнакомка когда-то, очень, очень давно пережила взрыв. Дети просто обтёрли её кожу, обработали раны и накрыли женщину мягкими одеялами. Теперь она больше не походила на сумасшедшую с двумя мечами и минимум одним страшным секретом. Она казалась принцессой, ожидающей поцелуя прекрасного принца, чтобы проснуться. Но Эйприл понимала, что принц вполне мог бы получить за беспокойство нож между рёбер.
Колин достал изоленту и пристально посмотрел на Эйприл.
– Ты уверена, что стоит это делать?
Но Эйприл даже не раздумывала над ответом.
– Уверена.
– Но, Эйприл…
– Она вломилась в дом Винтерборнов и перевернула его вверх дном. Она напала на Габриэля. Она ранила Габриэля! Возможно, он прямо сейчас истекает кровью в какой-нибудь канаве, и… – Эйприл замолчала, потому что ей совершенно не хотелось об этом думать. – Она преследовала нас вчера. И ранила тех мужчин.
– Ты имеешь в виду тех, которые сами пытались ранить нас? – спросила Сэйди. – Ты про тех мужчин?
– Ладно, может быть, нам она ничего плохого не сделает. Может быть. Но она не из тех, кто надолго остаётся на одном месте, так что да. Нужно её связать.
– И что потом? – спросила Сэйди.
– А потом она поможет нам найти Габриэля.
Потому что поиски Габриэля были важнее всего.
– Это правда было так необходимо? Ты действительно думаешь, что твоя мама просто… уйдёт? Снова? – спросила Сэйди, когда дети собрались в комнате с мониторами, компьютерами и глухими шторами. Эйприл впервые за много времени чувствовала себя безопасно.
– Сэйди, посмотри на это место. Разве оно похоже на убежище человека, который хочет стать председателем родительского комитета? – съязвила Эйприл, потому что не могла прямо озвучить самую тяжёлую мысль – что эта женщина наверняка снова её бросит. Все бросали Эйприл. Просто она не была настолько ценной, чтобы за неё держаться.
Было гораздо проще раскинуть руки, указывая на компьютеры, оружие и разнообразие одежды на настенных крючках. Кроме нескольких чёрных плащей, легинсов и туник там висели три пастельных свитера, пара штанов цвета хаки, костюм медсестры, комбинезон с эмблемой газовой компании, чёрная кожаная куртка, три спортивных костюма и классическое бальное платье в бордовых блёстках.