Элли Картер Дверь в будущее

13

Взять сладости у незнакомца

Однажды Эйприл уже видела Реджи Дюпре, но сейчас этот человек казался каким-то… другим. Теперь он выглядел более человечным. Может, потому, что сменил свой фрак на толстовку. Или потому, что под глазом у него красовался синяк, на подбородке виднелась царапина, а левая рука висела на перевязи. К тому же Реджи выглядел очень растерянным, стоя у лифта напротив роскошных апартаментов.

– Чем могу помочь? – спросил он у Колина, который улыбнулся незнакомцу, продолжая свою аферу.

– Извините, мистер Дюпре. Похоже, я по ошибке получил вашу посылку, – Колин протянул коробку, и Реджи её забрал.

– Спасибо! Хотя я надеялся… – Он посмотрел на Эйприл, Сэйди и Вайолет. – Вы, девочки, случайно, не скауты? – Те молча покачали головами. – Жаль. Может, хотя бы знаете скаутов? Я был бы не против купить у них печенье.

Эйприл никак не ожидала, что Сэйди признается:

– Нет. Меня выгнали из скаутов.

Мужчина рассмеялся, словно не понимая, что Сэйди говорила серьёзно, потому что… ну, он не знал Сэйди. – Погоди. Правда? Тебя выгнали из скаутов? – переспросил Реджи, и девочка поморщилась.

– Произошёл маленький несчастный случай со значками. Я не люблю об этом говорить, – голос Сэйди звучал печально, и Эйприл не осмелилась её расспрашивать.

К счастью, в этот момент Реджи потянулся за ключами. С посылкой под мышкой и рукой на перевязи ему это удавалось с трудом. Мужчина поморщился.

Дети затаили дыхание, когда Реджи недоумённо посмотрел на свою руку так, словно уже забыл о травме. Или хотел забыть.

– Это? – сказал он и пожал плечами. – Просто доктора прикрывают свои… пятые точки, – продолжил он тоном, которым говорят взрослые, вспоминая, что рядом дети.

Он посмотрел на Вайолет и Сэйди, Колина и Тима, остановив взгляд на Эйприл. Реджи смотрел на неё, как Сэйди смотрела на математику.

Затем он перевёл взгляд на посылку.

– Спасибо, что занесли. Наверное, было нелегко.

– Ничего сложного! – сказал Колин.

– Сомневаюсь, – возразил мужчина. – Сюда от дома Винтерборнов неблизкий путь.

Сначала Эйприл была потрясена.

– С чего вы… – начала она.

– Ты имеешь в виду, кроме герба на вашей одежде? – Эйприл сразу почувствовала себя глупо. – Я тоже читал газету. Фотография не самая лучшая, но она сильно меня впечатлила. Боже мой, как же мне захотелось печенья. Ребята, хотите печенья? Дальше по улице есть неплохое местечко… – он сунул ключи обратно в карман, бросил посылку на столик с орхидеей и нажал кнопку лифта.

Затем Реджи посмотрел на Эйприл.

– Это было серьёзное падение. Ты не пострадала?

Эйприл вдруг осознала, что он был первым, кто спросил у неё об этом. А ещё она поняла:

– Я хорошо умею падать. У меня большой опыт.

Мужчина рассмеялся и указал на свою раненую руку.

– Я тоже.

Когда все спустились в вестибюль, Реджи махнул рукой швейцару и надел солнечные очки, прежде чем выйти наружу в ветреный день.

– Идём, – сказал он и показал на магазинчик со стильной вывеской «Кондитерская Кэнди».

– Реджи! – воскликнула девушка за прилавком, когда дверь открылась, зазвенев колокольчиками. – Вам как обычно?

– Ага. А этим ребятам – всё, что они захотят.

Дети, застыв, уставились на него. Наверное, они стояли с открытыми ртами, потому что мужчина смутился:

– Что такое? Что не так?

– Ничего, – сказала Эйприл, украдкой покосившись на Тима и Вайолет. – Просто… эм… кажется, мы раньше здесь не бывали.

Ей не казалось. Она была в этом уверена. Потому что пока они с Тимом и Вайолет торчали в системе опеки, Сэйди с Колином жили в доме Винтерборнов, и даже коробка «Экстренного шоколада Смиттерса» не могла подготовить их к визиту в подобное место.

Этот магазинчик был похож на сцену из фильма: стеклянные банки были до краёв полны конфет, коробки – шоколада, а ряды полок за прилавком ломились от всевозможного печенья. Большинство сладостей выглядело как недостижимая мечта, а некоторые и вообразить было сложно.

– Ох, – сказал Реджи, и Эйприл поняла, что он вспомнил. Кем они были. Откуда пришли. Может, они и жили в особняке, но до этого или были шпаной с другой стороны Первой улицы, или потеряли родных. – Знаете, у меня есть идея. Эй, Конфетка! – крикнул он, и дети посмотрели на него как на сумасшедшего. – Я её так называю, – Реджи указал на девушку за прилавком. – Она хозяйка магазина конфет, и я зову её Конфеткой. Разве не прикольно? – затем он повернулся обратно к девушке. – Мы возьмём пробник.

Как выяснилось, под словом «пробник» богатые люди подразумевают «всего по одной штуке». Пять минут спустя дети уже сидели за столом, заваленным печеньем и шоколадом, конфетами и желейными червячками, желейными мишками и даже желейными Стражами. Эйприл смотрела на всё это великолепие так, словно не знала, с чего начать. Наверное, потому, что действительно не знала.

– Тебе нравятся ириски? – мягко спросил Реджи, потому что Эйприл сидела и смотрела на стол слишком долго.

Эйприл почувствовала, как округляются её глаза.

– Я их обожаю.

– Здорово! Я тоже. Вот. Возьми, – Реджи подвинул к ней коробочку.

– Но вы же их себе покупали.

– Ну и ладно, – мужчина улыбнулся. – Я в любой момент могу купить ещё.

Эйприл услышала то, что Реджи не сказал вслух: они так не могут. Хоть у Габриэля была возможность купить все сладости мира, их никогда не включали в список покупок.

– У вас есть дети? – спросила Вайолет. Это было странно, потому что девочка раньше никогда не говорила с незнакомцами.

Мистер Дюпре какое-то время молчал, прежде чем ответить:

– Были.

Может, дело было в прошедшем времени этого слова, но Эйприл почувствовала, что за ним стоит целая история. И скорее всего, печальная. Но Вайолет этого не поняла, поэтому спросила:

– Что случилось?

– Ви… – Тим поспешно покачал головой, а Реджи сказал:

– Ничего страшного. Это было очень давно.

– Простите, – извинилась Эйприл в полной уверенности, что это нужно было сделать, и не стала задавать вопросов, потому что некоторые шрамы лучше никогда не задевать.

– Как вы познакомились с Иззи? – спросила она, пытаясь перевести разговор в позитивное русло.

– В парке, – ответил Реджи, несмотря на то, что уже сунул в рот половинку печенья.

– Вы встретились в парке? – уточнила Сэйди.

– Не совсем. Там, где строят парк – у реки. Мы оба состояли в организационном комитете. Когда строительство закончится, парк будет очень классным. Там будет всё. Рампы для скейтборда, игровой городок, стена для скалолазания, и один из этих, – он нарисовал руками в воздухе странную фигуру, – которые с водой, понимаете?

– Бассейн с брызгами? – предположила Сэйди.

Реджи щёлкнул пальцами.

– Да! Спасибо! Это будет здорово. Но потом. Сейчас там просто дорогущая земля.

– Вы ничего не слышали об Иззи в последнее время? – спросила Сэйди.

– Нет. Я с ней не связывался.

– Она… эм… больше не в фонде, – сообщил ему Колин.

– Вот как… – медленно произнёс Реджи, рассматривая детей. – Что-то мне подсказывает, что… эм… фонд был бы рад принять её обратно. – Всем было ясно, что он говорил не про фонд. – И я могу понять почему, – мужчина сделал глубокий вдох. – Она действительно хорошая.

– Она лучшая, – сказал Тим.

– Вы поэтому сюда пришли? Ищете Иззи?

Это была одна из основных причин, и все согласно кивнули.

– Мы по ней скучаем, – добавила Вайолет, и какое-то время все сидели в печальной тишине.

Только у Сэйди хватило смелости её нарушить.

– Эм… Мистер Дюпре.

– Мистер Дюпре? Ко мне никто так не обращается.

– Но разве вас не так зовут? – недоумённо спросила Сэйди.

– На самом деле моё полное имя – Реджинальд Уильям Алистер Клаудий Брайан Дюпре.

– Ого, – пробормотал Колин.

– Второй, – добавил мужчина. – Так что да, зовите меня Реджи.

– Эм… Реджи, что случилось? – спросила Сэйди, указав на руку на перевязи.

– Это? Ничего серьёзного. – (Это было серьёзно.) – Со мной всё нормально! – (Это было совсем не нормально.)

Эйприл настояла:

– Вы можете нам рассказать.

(Возможно, ему не стоило ничего им рассказывать.)

Реджи рассеянно смотрел на детей, словно собирался с мыслями и подбирал нужные слова.

– Нет. Вы всё равно мне не поверите.

– А вы попробуйте, – сказал Тим, сверкая глазами. Его слова звучали довольно дерзко. Как вызов.

В конце концов Реджи сделал глубокий вдох и заговорил:

– После праздника я подумал: «Эй, мой дом не так уж и далеко… На улице прекрасная ночь… Пройдусь-ка я пешком», – он покраснел. – Оказалось, мне не стоило гулять. Кто-то прыгнул на меня. Буквально, на самом деле прыгнул. Словно с крыши здания или ещё откуда. Вот я иду, и вот я уже упал на землю. Наверное, упал неудачно, потому что, когда случилось это, – Реджи указал на перевязь, – я даже не сразу заметил. Просто когда я попытался отбиться, то обнаружил, что моё запястье распухло, наверное, раз в пять. Меня чуть не стошнило, – мужчина побледнел, вспоминая это. – И, наверное, я ударился головой или вроде того, потому что на секунду мне показалось…

Тут Реджи, похоже, вспомнил, с кем он говорит, и поспешно прикрыл рот, словно сказал уже слишком много лишнего.

– Что? – Эйприл подалась вперёд, играя трубочкой в стеклянном стакане. – Вам показалось, что…

Реджи выглядел виновато и немного глупо. Словно это был его самый большой и мрачный секрет, но мужчине не терпелось с кем-то им поделиться.

– Мне показалось, что это был Страж. То есть всё было при нём. Шляпа. Мечи. Плащ. Ну, вы понимаете… как у Стража. Но это же безумие. На празднике каждый третий был так одет. Наверное, я просто насмотрелся на гостей, а потом ударился головой, и мой мозг сам всё додумал.

– В этом Страже было что-нибудь особенное? – подтолкнул его Колин, и Эйприл затаила дыхание, ожидая, что Реджи скажет: «Да, на самом деле он выглядел как Габриэль Винтерборн!» Но мужчина покачал головой.

– Разве не все Стражи похожи друг на друга?

– Чего он хотел? – спросил Тим.

Реджи пожал плечами.

– Наверное, искал ценности. Бумажник. Телефон, что самое неприятное. В нём была куча рабочих файлов.

– Вы видели его лицо? – спросил Тим. – Слышали голос? Может, видели, откуда он пришёл или куда потом ушёл?

– Нет, да и не до того мне было. Ребята, вам нечего бояться. Поверьте. Никто не станет вламываться в дом Винтерборнов.

Реджи рассмеялся. Потому что считал их обычными детьми, а дом Винтерборнов – обычным особняком. Он не знал, что безумцы с мечами давно стали неотъемлемой частью обстановки этого дома.

Когда Реджи отсмеялся и между ними снова повисла напряжённая тишина, мужчина смял пустые упаковки на столе и сказал:

– Итак… эм… Габриэль. Как у него дела?

Едва Эйприл начала обдумывать, что можно сказать – и чего не стоит, – раздался тихий голос:

– Он любит Иззи.

– Ви… – начал Тим, но Вайолет продолжила говорить:

– А Иззи любит его. И когда она вернётся, они с Габриэлем поженятся, и мы станем семьёй, – девочка улыбнулась перепачканными в шоколаде губами.

Она говорила тем же тоном, каким Эйприл раньше убеждала других детей, что её мама вернётся. Полным уверенности, что всё закончится хорошо. Но её мама так и не вернулась. Её мама, возможно, была мертва. Габриэль тоже мог быть мёртв. У Эйприл разболелся живот, и вовсе не потому, что девочка переела конфет.

– С тобой всё хорошо? – спросил Реджи, пока Тим и Сэйди упаковывали оставшиеся сладости.

– Ага.

– Может, подвезти вас до дома?

– Нет, – резко ответила Эйприл. – То есть… нас довезут.

– Может, вам ещё что-то нужно? – Реджи имел в виду не шоколад или печенье и не жевательный мармелад. – Если что-то понадобится… звоните в мои апартаменты. Мне передадут сообщение в любое время, если вам нужна будет помощь или что-то ещё.

Но Эйприл… Эйприл был нужен только Габриэль Винтерборн.

14

Собака, похожая на лису

Когда дети попрощались с Реджи Дюпре у больших лаковых дверей, недалеко от швейцара в красном кителе, солнце стояло ещё высоко. Но день уже начинал клониться к вечеру. Ветер стал прохладнее, и, возможно, всему виной был желудок, полный сладостей, но Эйприл сильно, отчаянно хотелось домой.

– Идём дальше, – сказал Тим.

– Но… – Сэйди указала в сторону побережья, пристани с катером и дома Винтерборнов.

– Мне нужно кое с кем поговорить, – пояснил Тим.

– С кем? – удивилась Сэйди.

– С тем, кто мог что-то видеть.

– В статье говорилось, что свидетелей не было, – напомнила Сэйди, но Тим рассмеялся, и на лице девочки появилось обиженное выражение.

– В статье говорилось, что полиция сообщила, что свидетелей не было, – возразил мальчик.

– Я знаю. Я так и сказала.

Тут Тим неожиданно стал серьёзен.

– Сэйди, это Первая улица. На Первой улице никогда не бывает свидетелей. По крайней мере, тех, кто желает сотрудничать с полицией.

Тим направился дальше по Первой улице, и остальные последовали за ним. С каждым шагом воздух становился всё холоднее, и солнце опускалось всё ниже. Вдоль сумрачной дороги ветер гнал газету.

– Может, лучше вернуться утром? – предложила Сэйди, но Тим даже не замедлился.

– Первая улица по утрам не работает, – сказал он.

– Но…

– Смотри, Сэй. – Тим остановился и повернулся к остальным. – Видишь то окно? Там живёт Безумный Пит. Но этого Безумного Пита зовут Ларри. Видишь ту химчистку? – он указал на грязное окно с наполовину погасшей неоновой вывеской, которая гласила, что по вторникам все услуги за полцены. – Кроме денег, там ничего не отмывают. Видишь её?

В этот раз Тим указал на старушку с длинными седыми косами и в юбке до земли. Колин тихонько подошёл поближе, разглядывая вещи, разложенные на складном столике для продажи, а Тим, даже не глядя в его сторону, сказал:

– Где-то через пять секунд её юбка начнёт лаять, а потом на Колина бросится собака, похожая…

– Похожая на лису, – закончила Эйприл. Кажется, она уже слышала эти слова в каком-то сне. Или в прошлой жизни. Тут, как по команде, юбка залаяла, и из-под тяжёлой ткани высунулась маленькая лисья мордочка.

Сэйди посмотрела на Тима как на ясновидящего.

– Ты же знаешь, что всё в твоей лаборатории имеет смысл, потому что основано на науке, а наука подчиняется законам? – спросил мальчик.

– Ага.

– Отлично, – Тим сунул руки в карманы пиджака, который ему больше не подходил, и оглядел район, которому не подходили дети дома Винтерборнов. – Первая улица – это моя лаборатория, Сэй. Тут тоже есть свои законы. Можешь вернуться на катер, если хочешь. Но сначала мне нужно поговорить с ней.

– С кем? – спросила Сэйди.

Тим указал на пожилую женщину.

– С ней.

– Долго же я тебя не видела, дитя, – сказала старушка, когда дети подошли ближе. – Я уж подумала, ты о нас забыл.

– Я бы никогда, Мадж, – Тим наклонился, и собака подбежала, чтобы облизать его пальцы, пахнущие конфетами.

– Не балуй собаку, – сурово сказала старушка, но затем улыбнулась.

Тим поднял голову и улыбнулся в ответ.

– Тогда, может, мне побаловать тебя? – Он протянул женщине пакет с остатками сладостей.

Сэйди, похоже, хотела возразить, но Эйприл ткнула её локтем. Колин просто выглядел озадаченным.

– Тим пытается быть обаятельным? Нет, он точно пытается быть обаятельным. Обаяние – это вообще-то моя фишка.

– Какой же ты обаяшка, – сказала Тиму старушка, и Колин ахнул.

– Видите?

– Тсс, – сказала Сэйди, шагнув ближе.

– Где ты был, Тимми? Давно не видела тебя в наших краях.

– У меня новый дом. Он за городом, поэтому я какое-то время не приходил сюда.

Мадж окинула взглядом детей.

– Вот как.

– А у тебя как дела? – спросил Тим.

Женщина посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

– Почему бы тебе не задать вопрос, который тебя на самом деле интересует?

Тим поковырял ботинком грязь в водосточной канавке.

– Я читал в газете, что в этом районе пару ночей назад кого-то ограбили. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Женщина долго молчала, глядя на него.

– Ты до сих пор веришь в привидений, Тимми?

– Просто любопытно, – ответил Тим. – И я решил, что если кто и знает, был ли Страж настоящим или нет, то это ты.

– Даже если Страж – это легенда, – старушка посмотрела на Эйприл, – это не значит, что он не настоящий.

– А той ночью… – Эйприл шагнула вперёд, – это был настоящий Страж?

– Вряд ли призраки могут истекать кровью, – сказала старушка.

– Он был ранен? – спросила Эйприл. – Во время нападения?

– Да, он и правда был ранен. Но он уже был таким, когда пришёл сюда.

– Простите, – Сэйди протолкалась вперёд. – А вы можете показать, где именно произошло нападение? И сказать, во сколько точно это было? Может, знаете камеры, которые выходят на то место. Или…

Но старушка смотрела только на Тима, словно Сэйди не существовало.

– Ты попал в хорошее место, Тимми. Лучше бы тебе там и оставаться. А теперь иди. Уходите отсюда все. Первая улица – неподходящее место для таких, как вы. – Она посмотрела вдаль. – Первая улица – неподходящее место для кого угодно.

После этих слов Тим развернулся и зашагал прочь.

– Тим, – сказала Сэйди, пытаясь его остановить. – Стой. Она ещё не ответила на твои вопросы.

– Нет. Она ответила.

– Но… – голос Сэйди звучал растерянно. – Она…

– Сэй, она сказала, что тот, кто напал на Реджи, был ранен не здесь, – отрезал Тим. – Она сказала, тот человек был ранен раньше. Она уже рассказала всё, что нам нужно. Она сказала, что это был Габриэль.

15

Игровая площадка

Путь обратно на катер казался слишком долгим, а мир вокруг – слишком мрачным. Сэйди бы сказала, что это всё из-за наклона земной оси и положения солнца, но Эйприл понимала, что дело вовсе не в этом. Шестое чувство подсказывало девочке, что не так важно, о чём говорят часы – от таких новостей свет бы померк и посреди дня.

Габриэль был ранен. Он находился неизвестно где. И теперь можно было с уверенностью сказать, что домой он не вернётся.

– Я не понимаю, – тихо произнесла Сэйди. – В этом нет никакого смысла. Что Габриэль там делал? Что ему нужно было от Реджи?

– Я не знаю, Сэй.

– Почему он не вернулся домой? – голос Сэйди дрогнул, и Эйприл поняла, что они с подругой чувствуют одно и то же.

Где-то залаяла собака. Уличные фонари мигали, выключаясь и включаясь снова, и тени от гонимого ветром мусора, казалось, двигались сами по себе. Впереди какое-то существо перебежало дорогу. За спиной раздался звук бьющегося стекла, как будто кто-то кинул бутылку в канаву.

– Кто здесь? – крикнул Колин.

Ему в ответ раздалось шипение, из переполненного мусорного бака выпрыгнул кот, и Эйприл с облегчением выдохнула.

Тут фонарь в конце улицы погас. Затем вспыхнул снова. На секунду Эйприл подумала, что это игра света – шутка воображения. Просто тень. Но когда фонарь разгорелся, девочка разглядела плащ. И шляпу. И два сверкающих клинка.

– Это… – начала Вайолет.

– Это не Габриэль, – сказал Колин, и хотя Эйприл очень хотелось, чтобы он ошибался, в глубине души она чувствовала, что мальчик прав.

– Бежим! – крикнула Эйприл, и дети нырнули в переулок. Но им пришлось остановиться, когда в конце переулка возник человек.

– Назад! – прошептал Тим, но позади них стояли ещё двое мужчин, разговаривая и смеясь. Когда они заметили детей, смех затих.

– Ого, что тут у нас? – спросил один из мужчин тоном, от которого волоски на затылке у Эйприл встали дыбом.