Элли Картер Дверь в будущее

Она медленно встала и попыталась незаметно отойти, но камни были влажными и неустойчивыми. Нога Эйприл соскользнула. Лодыжка подвернулась. Девочка вскрикнула от боли. И один из мужчин закричал:

– Наверху!

Эйприл тут же забыла про вывихнутую лодыжку и бросилась в лес.

Крики эхом раздавались в ночи.

По камням застучали пули, и Эйприл уворачивалась как могла. Едва она успела подумать: «Ну, по крайней мере, хуже уже не будет», один из мужчин крикнул:

– Идиот! Она нужна нам живой!

И Эйприл пришлось признать, что бывает и хуже.

Когда девочка укрылась за деревьями, то остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание и сориентироваться, куда идти дальше. Но вокруг было слишком темно, а Эйприл так устала. Она не могла увидеть звёзды или луну. Она не могла вспомнить дорогу к дому. Она даже не могла понять, есть ли рядом дорога. Заросли были слишком густыми, а деревья – слишком высокими. Сэйди смогла бы разобраться, куда идти, но сейчас она была в миллионах километров отсюда, и Эйприл было некогда о ней думать. Не сейчас. Не здесь.

– Сюда, – крикнул кто-то, и Эйприл заметила движение среди деревьев. Скоро её преследователи начали ломиться сквозь густой кустарник, и теперь девочка даже не пыталась вести себя тихо; она просто побежала. Глаза, привыкшие к темноте, искали какие-нибудь метки. И когда Эйприл увидела одну, то без колебаний прыгнула.

Минуту спустя она услышала треск и звук падения, который бывает, когда стокилограммовый мужчина спотыкается о растяжку. И девочка сделала то единственное, что могла.

Она побежала быстрее.

И ещё быстрее, пока лёгкие не начали гореть, а руки и ноги – дрожать. Эйприл подташнивало, но девочка не осмеливалась остановиться. Какая-то часть её требовала остановиться и спрятаться. А другая часть считала, что нужно бежать ещё быстрее – может быть, сделать крюк и вернуться на пляж. На катере преследователей должен был быть мотор. Только так они смогли бы настолько быстро сюда добраться. Если у Эйприл получится незаметно вернуться на пляж… Если получится угнать тот катер…

Тогда она сможет поплыть в противоположную от восходящего солнца сторону и добраться до Большой земли.

Тогда, возможно, Эйприл сможет вернуться домой.

Но в какой стороне находился пляж? Девочка остановилась и огляделась, пытаясь сориентироваться. И тогда услышала её: тишину.

Никто не бежал за ней, ругаясь и ломая кусты. Единственным звуком в лесу было биение сердца Эйприл и её прерывистое дыхание. Но тут…

Деревья зашумели. Затрещали кусты. Эйприл понятия не имела, как головорезы смогли её обогнать; но она была уверена, что впереди кто-то шёл.

Девочка подобрала камень и стала осторожно приближаться к кустам.

Вдруг со спины её схватили чужие руки, оттаскивая в сторону и сильно сжимая. Возле уха Эйприл раздался голос Реджи:

– Эйприл, дорогая моя, тебе не нужно убегать от… Ай!

Фехтованию можно было обучиться у Габриэля Винтерборна. Кусаться Эйприл научилась сама.

– Тебе не обязательно было так делать! – воскликнул Реджи.

– Скажи это парням, которые в меня стреляли.

– Уже, дорогая. Я уже сказал им. А потом убил.

Реджи убил тех мужчин.

Он их убил.

Он…

– Ты мне веришь? Эйприл, дорогая? – Реджи положил руки ей на плечи и развернул к себе, чтобы посмотреть девочке в глаза. – С тобой всё хорошо? Ты не поранилась? Я знаю, что сейчас ты мне не веришь, но я на твоей стороне. Ты можешь мне доверять.

Но Эйприл десять лет никому не доверяла. Ей приходилось так поступать, чтобы выжить. Только так она могла вытерпеть переезды от дома к дому, от разочарования к разочарованию.

– А теперь скажи, ты не поранилась? – Реджи осторожно убрал прядь волос с лица Эйприл, как настоящий папа. Будто беспокоился о ней. И так девочка поняла, что он лжёт. – Дорогая, ты должна мне верить.

– Может, я не хочу, – сказала Эйприл. Она пнула и укусила Реджи, вырвалась и побежала, петляя между деревьями и перепрыгивая через валуны. Но мужчина не отставал.

А Эйприл всё ещё была… сами знаете… на острове посреди моря. Если бы только она могла оторваться от Реджи… Если бы только она могла добраться до катера…

Если бы только…

– Эйприл, вернись сюда! Живо! – крикнул Реджи так, словно он имел право командовать Эйприл. Словно был… её отцом. – Эйприл, пожалуйста, – снова позвал мужчина. – Пожалуйста, дай мне шанс всё объяснить. Не знаю, что тебе наговорила мать, – кричал он в темноту, – но я уверен, что это неправда.

Эйприл не могла удержаться и крикнула в ответ:

– Она сказала, что люди, на которых ты работаешь, убили её семью.

И тут Реджи внезапно остановился.

– А я всё гадал, почему она сбежала, – мужчина немного поник, и Эйприл поняла, что не её одну бросили без всяких объяснений – оставили на десять долгих лет обдумывать, что пошло не так. – Ей не нужно было сбегать. Ей не нужно было тебя забирать. Она могла бы…

– Что? Остаться с тобой, чтобы ты мог прикончить её так же, как остальных Винтерборнов?

– Я бы никогда не навредил твоей матери! – Эйприл слышала, как Реджи продирается сквозь кусты. – И я бы никогда не навредил тебе.

– Она умерла? – Эйприл поклялась себе, что будет молчать, но не смогла удержаться от вопроса. Девочке необходимо было это знать.

– Не знаю, – признался Реджи. – Это правда. Она спрыгнула за борт. Было темно. Но мы её найдём, Эйприл. Мы начнём поиски, как только взойдёт солнце, и тогда всё будет хорошо. Мы снова станем семьёй. – Эйприл крепко зажмурилась и заставила себя не плакать, потому что это была ложь, в которую очень хотелось поверить. – Мы исчезнем, и на этот раз исчезнем вместе. Ты ведь тоже этого хочешь, правда? Иметь семью. Я очень хочу. Я пропустил слишком много. Когда я видел тебя в последний раз, то мог удержать тебя одной рукой. Ты была очень милой малышкой. Ты до сих пор фыркаешь, когда смеёшься?

Эйприл очень не нравилось то, как сильно ей хотелось услышать больше историй о прошлом. Девочка не знала, каким было её первое слово, или когда она начала ходить. Где-то у Реджи мог лежать фотоальбом с детскими фотографиями или маленькая коробка, полная крошечной одежды. Возможно, в детстве какая-то часть Эйприл ещё была нормальной. Но она умерла очень, очень давно.

– Я просто хочу забрать тебя домой! – крикнул Реджи.

– У меня уже есть дом!

– Это только видимость! – взревел мужчина. – Кто будет тебя защищать? Габриэль Винтерборн? Те люди гораздо опаснее его, дорогая. Габриэль пострадает. Твои друзья пострадают. Все, кого ты любишь, пострадают, потому что тем людям нужна твоя мать. Им нужна ты. А потом они придут и за мной. Я – твой последний шанс. Я могу тебя натренировать. Так же, как тренировали меня и твою мать. Я могу обеспечить твою безопасность! – Когда Реджи заговорил снова, его голос дрожал: – Пожалуйста, Эйприл. Всё, чего я хочу – чтобы ты была в безопасности.

Он лгал. Он непременно лгал.

Солнце начинало подниматься над горизонтом, и даже посреди леса Эйприл видела тонкие лучики света. Теперь она могла различить кусты. Камни. Тренировочные чучела, свисавшие на верёвках с деревьев. Мишени с ржавыми ножами. Старые мечи.

Скоро Эйприл сможет разглядеть, куда идёт. Но тогда и Реджи сможет её увидеть, поэтому, что бы ни решила предпринять девочка, это нужно было делать быстро.

– Но теперь мы сможем сбежать. Мы сможем быть вместе. Мы сможем стать семьёй.

– У меня есть семья! – закричала Эйприл. И впервые в жизни эти слова были правдой.

– Ты хочешь взять их с собой? Других детей? Мы можем это сделать. Если они захотят пойти…

– Не захотят, – раздался голос из густых зарослей с пятнами солнечного света. Сначала Эйприл не поняла, что услышала – и что увидела. Но затем что-то – вернее, кто-то – прыгнул прямо на Реджи, сбивая того с ног.

– Тим! Что ты…

– Бежим. Все вопросы потом, дорогуша. – Из кустов выскочил Колин и схватил Эйприл за руку. Девочке не нужно было повторять дважды. Дети бросились через лес. Ветки хлестали Эйприл по лицу, колючий кустарник цеплялся за одежду, но ничто на свете не могло её остановить.

– Что вы здесь делаете? – спросила она на бегу, потому что Эйприл всегда была многозадачной.

– Ха. Похищаем тебя обратно! Мы тебя пере-похищаем.

– Но как…

– У тебя в кармане маячок, – сказал Колин.

Эйприл услышала, как их догоняет Тим.

– Вы положили маячок мне в карман?

– Не мы, дорогуша. А Габриэль.

Эйприл споткнулась. Она вспомнила, как Габриэль тогда, в фойе, опустился на колени, натянул на неё куртку и чуть не задушил шарфом. В тот момент девочке казалось, что он просто готовит её к отъезду, но теперь у Эйприл мелькнула мысль, что Габриэль укутывал её потому, что беспокоился и хотел, чтобы девочка была в безопасности. Она сунула руку в карман и достала «Сэйдисоник».

– Туда встроен спутниковый маячок, – объяснил Тим. – А теперь ускоряемся! – И дети побежали дальше.

– Растяжка через три… два… прыгаем! – предупредила Эйприл, и дети перелетели проволоку, но девочка споткнулась и поморщилась, приземлившись на больную ногу. Тим нагнал её и положил ладонь девочке на спину.

– Идём дальше.

Но эта секунда промедления стоила им слишком много. Раздался выстрел, и ветка впереди разлетелась щепками. Дети застыли на месте.

– Эйприл, я думал, у меня есть ещё пара лет до того, как ты начнёшь сбегать с мальчиками. А теперь я должен исполнить роль хорошего отца и сказать: «Тим, Колин, верните её домой к одиннадцати», – Реджи дразнился и шутил. Он даже рассмеялся, словно в ситуации было что-то забавное. – Расслабьтесь, ребята. Я не злодей.

– Ага. Конечно. А вот я уверена, что злодей, – Эйприл покосилась на пистолет, и Реджи словно только сейчас понял, что держит его в руке.

– Ох, блин! – мужчина опустил оружие и посмотрел Эйприл в глаза. – Прости. Я бы никогда тебе не навредил, Эйприл. Я бы не навредил никому из вас, – он помахал рукой мальчишкам. – Привет, Тим, Колин. Рад снова вас видеть. Хотите жить с нами? Нужно ещё обсудить, где именно, но пока мы направляемся в Исландию.

– Эйприл… – произнёс Колин растерянно и очень, очень недоверчиво.

– Думаю, мы лучше вернёмся в дом Винтерборнов, эм… папа? – неуверенно произнесла Эйприл, и это, похоже, сработало, потому что на лице Реджи расцвела широкая улыбка.

– Ого. Круто. Ты уже умела говорить, когда пропала, но тогда это было скорее «папапапа» – просто супермило. Но вот так… ого. Я ждал много лет, чтобы это услышать, – Реджи утёр глаза рукой. (Свободной от пистолета.) – Знаешь, я ведь не обманывал, когда говорил, что был неудачником в школе. Но я всегда искренне любил тебя.

Как бы обернулась жизнь Эйприл, если бы её маме не пришлось уйти, не пришлось бежать, не пришлось прятать дочь? Какой бы она стала, если бы кто-нибудь хоть немного о ней заботился? Эйприл никогда бы не узнала, поэтому решила не раздумывать об этом слишком долго.

– Знаешь, я ведь не вру. Я правда не злодей, – голос Реджи звучал так искренне, что на секунду Эйприл почти готова была ему поверить. – Но и отпустить тебя я не могу.

– Если ты меня любишь, то отпустишь.

– Кто тогда будет тебя защищать?

– Я буду, – раздался чей-то голос. Деревья зашевелились, и из теней соткался плащ – сшитый из нескольких других плащей, коричнево-чёрно-зелёный, широкий и длинный, почти скрывающий серебристый клинок, на котором плясал луч восходящего солнца. – Прочь отсюда, – прорычал Габриэль.

Реджи вздёрнул подбородок.

– Ты не очень-то вежливо просишь.

– Я не с тобой разговариваю, – с этими словами Габриэль начал обходить Реджи, как хищник, готовый броситься на добычу. – Я сказал, идите, – рявкнул он на детей, но Эйприл застыла от ужаса и не могла пошевелиться.

– Спасибо, что позаботился о моей девочке, но теперь я её забираю, – сказал Реджи наступавшему Габриэлю.

– Она не твоя девочка.

– Нет! Моя! И если тебе хоть немного небезразлична её судьба, ты уберёшься с дороги и дашь нам уйти.

– Я не дам её забрать.

– Я тебя не спрашивал! – огрызнулся Реджи. Затем он, похоже, что-то вспомнил и вздохнул.

– Я так расстроился, когда услышал про дядю Иверта. Он был отличным клиентом.

Эти слова должны были разозлить Габриэля и заставить его потерять хладнокровие. И они сработали. Габриэль бросился на Реджи, но пошатнулся, а его обычной ловкости как не бывало. Что-то пошло не так, и Реджи легко увернулся, ничуть не пострадав. И тогда Эйприл вспомнила про падение. Вывихнутое плечо. И то, что Габриэль никогда раньше не сражался одной рукой.

– Эй, парень, – сказал Реджи. – Я не хочу делать тебе больно. Всё-таки мы семья!

– Я тебе не семья.

– Нет… Видишь ли, ты родственник Эйприл. И я родственник Эйприл. Так что мы… Эх, неважно, – Реджи поднял руку с пистолетом. – Эй. Я только что вспомнил, у меня же есть эта штуковина.

Всё произошло за секунду, но смотрелось, как в замедленной съёмке. Эйприл не понимала, как такое могло быть. Но так и было. Девочка смотрела, как клинок Габриэля рассекает воздух в одно мгновение. А в другое – Реджи поднимает пистолет, и пуля впивается в здоровую руку Габриэля.

Тот споткнулся. Пошатнулся. Меч выпал из его руки, приземлившись рядом с небольшой кучкой камней, но Габриэль не упал. И не перестал двигаться. Он продолжил нападать, продолжил сражаться. Реджи оттолкнул его рукой, и противники снова начали кружить, глядя друг на друга. Двое тренированных мужчин не собирались сдаваться, пока один из них не умрёт.

– А ты крепкий, – сказал Реджи, тяжело дыша. – А что насчёт него? Он такой же крепкий, как ты? – Он наставил пистолет на Тима.

Исчез тот отличный парень, который покупал детям сладости, который чуть не расплакался, когда Эйприл назвала его папой. И девочка впервые поняла, почему Джорджия сбежала от него, бросив своего ребёнка и ключ и растворившись в воздухе.

– Нет! – закричала Эйприл, сама не заметив, как оказалась между Тимом и дулом пистолета. Она знала, что должна так поступить. Девочка всем сердцем хотела защитить то, что у неё было. Долгие годы у неё была только она сама. Но теперь всё изменилось.

– Я пойду! – крикнула девочка.

– Эйприл, нет! – закричал кто-то.

– Я пойду с тобой, – выпалила она. – Только опусти пистолет. Не надо больше никого ранить, мистер Дюпре.

В голосе и глазах мужчины промелькнула боль.

– Эйприл, я твой папа.

Реджи шагнул к ней, но девочка попятилась.

– Нет, – её голос дрогнул. – Нет, ты не мой папа.

– Да, я… – мужчина не стал договаривать. Он раскинул руки для объятий, но Эйприл шагнула в сторону. И толкнула Реджи. А потом смотрела, как он спотыкается о кучку камней и падает в огромную яму, исчезая в темноте.

Эйприл посмотрела вниз на мужчину, который вопил и корчился от боли, и произнесла:

– У меня уже есть отец.