Полная версия:
Элли Картер Дверь в будущее
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Что это за остров такой? – спросила Вайолет.
– Судя по снимкам из альбома, сюда ездили отдыхать семьёй, – сказала Сэйди.
– Летом здесь должно быть очень весело, – прокомментировал Колин, вытаскивая экстренный батончик мюсли из экстренного рюкзака, который он вынул из экстренного мешка Санты, оставленного на катере. – Хотите поиграть в волейбол? Хотите покидать фрисби? Нет, давайте лучше подвесим чучело и воткнём кол прямо ему в… – мальчик не успел договорить, потому что оступился. И упал. Батончик выскользнул из его руки и упал на землю. И отскочил. А затем просто… пропал. Пуф.
– Эм… он сейчас… эм…
– Исчез? – подсказала Вайолет.
– Он не мог просто исчезнуть. Это ненаучно! – сердито воскликнула Сэйди, но гнев не помешал ей быть очень осторожной, пока девочка подходила ближе. – Если только… – Сэйди обернулась и посмотрела вокруг. Неподалёку друг на друге лежало три тяжёлых камня. Девочка подняла один и бросила на середину дороги.
Эйприл сделала шаг назад, ожидая, что камень отскочит. Или скатится вниз по холму. Она ожидала чего угодно, но только не того, что большой камень ударится о покрытую листьями дорожку и рухнет вниз… как камень.
Дети осторожно подошли к широкой тёмной яме посреди тропинки и одновременно заглянули через край.
– Эй! – воскликнул Колин, когда Сэйди сунула руку в его рюкзак. Девочка достала, надломила и бросила в яму светящуюся палочку, которая, вращаясь, полетела вниз, пока, наконец, не остановилась на глубине примерно шести метров.
– Да, – произнёс через некоторое время Колин. – Очень по-Винтерборновски.
Эйприл перевела взгляд с маленького огонька на холм, полный ловушек. В конце концов она закричала:
– Габриэль!
Ей хотелось броситься вперёд, но за последние две минуты Эйприл успела понять, что бежать без оглядки в этом месте было бы очень, очень глупо. А Эйприл не хотелось быть глупой. Ей лишь хотелось вернуться в дом Винтерборнов, где сухо, тепло и безопасно, где их ждут Смиттерс, Иззи и Габриэль. Даже ворчливый Габриэль бы подошёл. Даже Габриэль, который ругался на неё и велел убираться из погреба.
Ей хотелось…
– Габриэль! – снова закричала Эйприл и быстро зашагала вперёд, а Тим за спиной крикнул:
– Смотри под ноги! Вайолет, не отходи от меня.
– Габриэль! – Эйприл завопила громче, но никто на острове ей не ответил.
Тропинка петляла, поднимаясь на холм, и скоро сердце Эйприл учащённо забилось – впереди показался дом. Это был коттедж, небольшой и уютный. Но разрушенный, как и сама семья Винтерборн.
У крыльца Эйприл резко остановилась, немного побаиваясь двери и того, что могло скрываться за ней.
Половина крыши обвалилась. Несколько окон были разбиты. Камни стен покрывали трещины и сажа, словно огонь пытался – и не смог – стереть дом с лица земли, и коттедж остался стоять здесь, брошенный и позабытый всем миром. Дверь была приоткрыта, и ветер раскачивал её с неприятным скрипом.
Эйприл больше не могла осторожничать. Она бросилась вперёд, крича:
– Габриэль! – потому что он просто обязан был найтись здесь. Должен был. Но шагнув в дверь, девочка застыла.
От увиденного кровь Эйприл превратилась в лёд.
– Эйприл, это…
– Я, – ответила девочка подошедшей следом Сэйди, не дожидаясь, пока подруга договорит. – Это всё мои фотографии.
Одну из стен покрывали десятки фотографий. Было очень странно смотреть, как Эйприл на снимках превращалась из двухлетки с пухлыми щеками и волосами цвета новенькой медной монеты в худенькую девочку с разбитыми локтями и в дырявых туфлях, а затем – в подростка в клетчатом сарафане с гербом Винтерборнов на груди.
Эйприл не знала, радоваться ей или прийти в ужас от того, что мать не просто ушла и забыла о ней – мама за ней следила.
Девочка слышала, как остальные дети ходили по дому, осматривая комнаты. Но там не обнаружилось ничего, кроме испорченной еды на кухне и салфеток на полу. Ни крови. Ни записок. Ни подсказок.
– Похоже, кто-то всё-таки здесь был, и это хорошая новость, – сказал Колин за спиной у Эйприл. А девочка пристально смотрела на камин и стену, где должны были висеть меч и кинжал. Но там было пусто. Разумеется, там было пусто.
– Его здесь нет, – голос Эйприл казался ей слишком тихим и слабым, словно доносился издалека. Словно девочка слышала его во сне. – Может, его здесь никогда и не было. Мы столько времени сюда добирались. Мы могли покалечиться или утонуть, или… он мог покалечиться или утонуть. Но его здесь нет.
– Эйприл?
– Не надо, – девочка стряхнула руку Сэйди. Она не хотела, чтобы кто-нибудь к ней прикасался, потому что Эйприл чувствовала себя грязной и глупой, и слишком чувствительной. Всё болело. Особенно её гордость. – Его здесь нет. – Девочка невольно начала смеяться. – Он ушёл. Сейчас Габриэль, наверное, уже на полпути в Белиз. Где бы это ни было. Я не в курсе. Сэйди, ты знаешь, где находится Белиз? Я нет.
– Эйприл…
– Но подождите, – Эйприл не дала Сэйди договорить. – Мы всё-таки не зря сюда приплыли. То есть теперь мы точно знаем, что кто-то за мной следил, и это просто супервесело. Предположительно, это была моя мать. И, скорее всего, это она не поленилась расставить ловушки по всему острову, потому что так поступают хорошие матери. Я права? Мне-то неоткуда знать, – Эйприл развела руками. – Пойдём. Давайте вернёмся домой, пока не кончились экстренные мармеладные мишки или что ещё…
– Эйприл!
Девочка резко развернулась к Колину, который прижал палец к губам.
– Слушайте.
Снаружи сгустились тучи, небо потемнело, и издалека доносились тихие раскаты грома.
– Да. Надо бы поторопиться. Эти облака выглядят нехорошо…
– Нет! – повысил голос Колин. А Колин никогда не повышал голос. – Слушайте.
И тогда Эйприл услышала. По полуразрушенному дому гулял ветер, свистя между деревьев. Нет. Это был настоящий свисток.
В жутковатом жёлтом свете от фонарика Колина девочка увидела, как округлились глаза Сэйди, когда свисток издал три коротких сигнала и один длинный.
– Это «Сэйдисигнал», – сказал Колин.
Эйприл бросилась к двери.
– Габриэль!
Разделяться было опасно.
Двигаться быстро было опасно.
Находиться на этом острове, почти заброшенном и полном ловушек, было опасно. Здесь совсем недавно жил какой-то сумасшедший. Или преступный гений. Или и то и другое. Мама Эйприл наверняка была и тем и другим. И девочка вдруг ощутила тоску по временам, когда она не была ничьей дочерью.
В воздухе висела тонкая пелена тумана, а земля была сырой и скользкой, поэтому Эйприл приходилось внимательно смотреть, куда она ступает, но это не мешало девочке кричать:
– Габриэль!
Её горло саднило, а голос был слабее, чем хотелось бы. Эйприл чувствовала, что её слова уносит ветер, но куда они летели – к Габриэлю или прочь от него? Понять было невозможно.
Поэтому Эйприл остановилась и прислушалась, ожидая, когда свисток зазвучит снова.
– Что, если Габриэль застрял где-то на улице? Если у него нет укрытия… – начала Сэйди, но заканчивать не было нужды.
Снова зазвучал свисток, и Тим крикнул:
– Туда!
Дети двигались медленно и осторожно. Они уже сошли с тропинки и теперь шагали по неровной земле, покрытой камнями и ветками, продираясь через колючий кустарник, и казалось, что сам остров Винтерборнов – с ловушками или без – пытался их убить.
Шторм подошёл ближе, тучи засверкали молниями, а лёгкий туман сменился проливным дождём, и Эйприл поняла, что погода будет становиться только хуже, пока гроза не закончится.
Вскоре вниз по холму побежали потоки воды. Земля размякла и стала скользкой. Детям не удавалось расслышать звук свистка. Может, он больше и не звучал. Гроза заглушала все звуки вокруг. По лицу Эйприл текла вода, заливая глаза, и девочка не могла ничего разглядеть. Не могла ничего расслышать. Она могла только кричать:
– Габриэль!
– Нужно возвращаться! – закричал Тим.
– Нет!
– Лучше переждать грозу в доме! Здесь опасно.
– Габриэль где-то здесь! – Он был тут уже много дней. – Возвращайтесь, если хотите, а я буду искать дальше!
С этими словами Эйприл побежала вперёд. Вот только побежала она слишком быстро, а земля была слишком скользкой, и результат вышел слишком драматичным – девочку подхватил поток грязи, камней и воды.
Она словно вернулась в парк на гору гравия – земля резко ушла у Эйприл из-под ног, девочка распласталась в грязи и заскользила, ускоряясь, вниз по холму. Она цеплялась за размокшую землю, пока ладони не начали гореть, а ногти – ломаться, но не смогла замедлиться даже на секунду.
– Эйприл! – закричал кто-то, и рядом с девочкой упала любимая верёвка Сэйди.
Эйприл мгновенно за неё ухватилась. Мир дёрнулся. Где-то закричал Колин, и Эйприл перестала скользить. Какое-то время девочка лежала не шевелясь, покрытая грязью и ссадинами от острых камней, неожиданно для себя радуясь проливному дождю, который смывал землю и мелкую гальку с её заплаканного лица.
– Эйприл, ты…
– Всё нормально, – ответила девочка подошедшему Тиму. – Спасибо.
Ей нужно было повернуться и встать, но что-то удерживало Эйприл на земле.
– Ты не поранилась?
– Нет. Я… – Эйприл замолчала, заметив рядом три камня, сложенных друг на друга, как маленькая метка. Как предупреждение.
Девочка не знала, зачем она это сделала. Она даже не понимала, что именно делает, выхватив светящуюся палочку из рук Тима и бросив её в поток воды, который мчался вниз по холму. Затаив дыхание, девочка смотрела, как палочка просто… исчезла.
– Эйприл? – позвал Тим, но та его почти не слышала. Она отчаянно ползла по каменистой земле, пока не достигла края ямы как раз вовремя, чтобы заметить, как светящаяся палочка, переворачиваясь в воздухе, приземляется рядом с грязным лицом Габриэля Винтерборна.
– Ну наконец-то, – прорычал он.
И потерял сознание.
24
Девочка с ключом
– Габриэль? Габриэль, мы дома.
Мужчина пришёл в себя, когда его вытащили из ямы. Габриэль что-то бормотал, рычал и ворчал, пока дети проверяли, не сломал ли он что-нибудь, и вели его к причалу. Мужчина даже не спорил, когда Сэйди отвязала катер, а Тим встал за штурвал. Через некоторое время, где-то между второй бутылкой воды и третьим батончиком мюсли, Габриэль свернулся в клубок на дне катера и заснул. Эйприл наблюдала за тем, как он спит, считая каждый туманный от холода выдох.
Когда дети, наконец, добрались до пристани и лодочного сарая, Эйприл наклонилась и позвала:
– Габриэль?
Девочка не стала его трогать, потому что не хотела снова подлететь в воздух – тут не было груды белья, которая могла бы смягчить падение. Эйприл смотрела, как Габриэль, ворочаясь, просыпается с бутылкой воды, до сих пор зажатой в руке, и тёплым одеялом на плечах.
– Наверное, у него шок, – предположила Сэйди. – Я думаю, у него шок. Тим, как ты считаешь…
– Да не шок у меня, – огрызнулся Габриэль и попытался встать, но покачнулся. – Я голодный.
Он выглядел уже немного окрепшим, когда спускал Вайолет с катера на берег. Габриэль позволил девочке держать себя за руку, пока все поднимались по крутой извилистой лестнице. Ступени были скользкими, но Габриэль выглядел надёжным. Эйприл наблюдала за ним, понимая, что он вернулся, но казалось, какая-то часть Габриэля осталась на острове вдали от дома, потерянная и одинокая.
– С ним всё будет хорошо.
Эйприл повернулась, чтобы посмотреть на Тима. Тот дёрнулся, когда Вайолет поскользнулась на мокрой ступеньке, но Габриэль её удержал.
– Мы этого не знаем, – сказала Эйприл.
– Конечно, знаем, – возразил Колин. – Он же Габриэль Винтерборн.
– Сэйди? – спросила Эйприл.
Но Сэйди только пожала плечами.
– Какая разница, что я думаю? Он всё равно не поедет в больницу.
Эйприл хотелось сказать подруге, что та ошибается, но Сэйди, как всегда, была на сто процентов права, поэтому девочка просто подняла капюшон и продолжила подниматься по лестнице.
Добравшись до особняка, Эйприл обнаружила Габриэля на кухне, где тот пытался вскипятить воду для чая, но плита щёлкала, а огонь не загорался.
– Эта чёртова… – бормотал мужчина себе под нос. – Смиттерс должен был…
– Стой, – сказал Колин, смахнув руку Габриэля с переключателя, пока газ не распространился по всему дому. – Давай лучше я. Я приготовлю суп.
– Но у нас нет… – начал Габриэль, но замолчал, распахнув дверь кладовой и обнаружив за ней полные продуктов полки.
Он казался почти разочарованным. Словно, замерзая на далёком острове, одинокий и испуганный, Габриэль представлял, что дети находятся в таком же положении. Он выглядел как человек, который не знал, радоваться ему или грустить от того, что воспитанники не умирали от голода без него – словно мужчина успел привыкнуть к мысли, что кто-то в нём нуждается.
– Габриэль, сядь, – сказала Эйприл. – Пожалуйста.
Похоже, просьба подействовала, потому что мужчина молча опустился в старое кресло Смиттерса возле кухонного стола.
Никто не сел на место Иззи.
– Тебе станет лучше после горячего ужина, – сказал Колин, надев любимый фартук с надписью «Сохраняй спокойствие и ешь карри» и включив плиту. – Горячий душ, полноценный ночной сон, и уже завтра ты вернёшься в своё обычное угрюмое состояние. Не настолько угрюмое, как сейчас, – уточнил он.
– Спасибо, Колин, – произнесла Сэйди немного угрожающе.
– Обращайтесь.
Какое-то время все сидели молча, слушая шипение плиты, раскаты грома и слова, которые витали в воздухе, но никто не осмеливался сказать их вслух.
– Наверное, вы ждёте объяснений, – сказал Габриэль, когда молчание стало невыносимым.
– Ты узнал кинжал из дома на острове и отправился проверить, а потом провалился в яму, потому что на острове куча ловушек, – сказала Сэйди, словно это была самая очевидная в мире вещь, но, судя по лицу Габриэля, он так не считал.
– Да. В общем и целом, – сказал мужчина, когда Колин поставил перед ним тарелку супа. Казалось, он собирается с силами. Или на что-то решается. – Я пробовал выбраться оттуда, но…
Габриэль опустил взгляд на свои руки. Они дрожали – не то от холода, не то от шока, а может, просто от злости. Руки были покрыты кровью и грязью… а на пальцах не было ногтей.
– Габриэль! – ахнула Сэйди и вскочила, чтобы наполнить миску горячей водой.
– Я не смог выбраться, – мужчина рассмеялся, но смех вышел невесёлым. – Может, у меня бы получилось… но стены ямы были слишком крутыми, а ещё я вывихнул плечо, когда упал. – Тим направился в его сторону, но Габриэль отмахнулся от мальчика. – Я его сразу вправил, но у меня закончились силы. Я подумал, что смогу выбраться, если отдохну денёк. Потом пошёл дождь, и я решил, что смогу продержаться какое-то время, не умерев от обезвоживания. Но из-за дождя края ямы стали скользкими… – Габриэль пожал плечами. – И тогда…
– Что? – Эйприл хотела знать больше.
– Я решил, что вы пятеро обязательно пойдёте меня искать, – Габриэль снова рассмеялся, а затем задумался о чём-то. – Кстати, как вы меня нашли?
– Мы увидели кинжал на фотографии, – пояснила Эйприл. – С тобой точно всё в порядке?
– Да. Я в порядке. Правда. – Габриэль посмотрел девочке прямо в глаза, и в его взгляде читалось: «Обрати внимание. Это важно. Я серьёзно». – Я выживал в одиночку десять лет, Эйприл. Я могу пережить пару дней в яме.
Габриэль попробовал суп. Медленно. Осторожно. Словно не доверял кулинарным способностям Колина. Затем посмотрел на пустое кресло рядом с собой и спросил:
– Есть новости? От… кого-нибудь?
С чего вообще стоило начать рассказ? С вторжения в особняк матери с мечом и в маске или с вооружённых мужчин в парке? Или с Дамы с Карандашиком, которая никак не оставляла их в покое? Но Габриэль спрашивал не про них. И даже не про Смиттерса.
Поэтому Эйприл просто сказала:
– Она вернётся. Если бы она узнала, что ты ранен, то…
– Нет! – огрызнулся Габриэль.
– Но она бы захотела…
– Никто не должен знать, – сказал мужчина тоном, по которому было ясно, что проблема не только в его гордости. Габриэль доел суп, отодвинул тарелку и сказал детям:
– Мне нужно поговорить с Эйприл. Наедине.
Это была не просьба. Это не обсуждалось. Но никто не сдвинулся с места.
– Идите! – прорычал Габриэль, и Эйприл не сдержалась. Она подвинулась ближе и прошептала:
– Ты пытаешься рассказать мне о том, что твоя сестра не умерла при взрыве яхты, а ещё она моя мать? И что она очень опасная и, возможно, сумасшедшая?
– А ещё она может быть шпионом, – услужливо добавил Колин. – Это только моя догадка. О… или киллером. Или шпиллером.
Габриэль уставился на детей, разинув рот.
– Мы тоже не сидели без дела, – пояснил Колин, пожав плечами. Он встал и направился к плите. – Хочешь ещё супа?
Но Габриэль сказал:
– Все вон. Повторять не буду.
На этот раз никто не стал спорить. Только Сэйди и Вайолет помедлили немного.
– Всё, идите. Переоденьтесь в сухое и…
– Я так рада, что ты дома! – Вайолет раскинула руки и обхватила Габриэля. Сэйди обняла его с другой стороны.
Эйприл никогда не видела такого замешательства на лице Габриэля, как сейчас, когда он был окружён плачущими девочками.
– Пожалуйста, не пропадай больше! – всхлипнула Сэйди. Вайолет зарыдала, а Габриэль неуклюже сидел между ними, ничего не обещая.
– Со мной всё нормально, – произнёс он. – Всё, всё. – Мужчина погладил их по голове. – Я правда в порядке. А теперь идите отогреваться, а то заболеете.
Когда девочки наконец отстранились и зашагали к двери, Эйприл услышала, как Сэйди бормочет себе под нос:
– Решено. Сделаю всем маячки. С этого момента… маячки в обуви и в сумках, и в ремнях, и…
Дверь кухни захлопнулась, и Эйприл осталась наедине с Габриэлем. Прошло уже много времени с тех пор, как он был её личным, персональным миллиардером, и хотя девочка ни за что в жизни в этом бы не призналась, но она скучала по тем временам.
Она скучала по Габриэлю.
Чайник засвистел, и Эйприл встала, чтобы залить пакетик «Экстренного Эрл Грея Смиттерса» горячей водой, а затем протянула чашку Габриэлю. Тот обхватил её ладонями, словно до сих пор не мог согреться.
– Прости.
Сначала Эйприл решила, что ей послышалось. Может, Габриэль вообще ничего не говорил. Или, может, он обращался к чашке. Или к Смиттерсу. Или к призраку Иззи, который до сих пор блуждал по дому. Но Габриэль продолжил говорить, и это было ужаснее всего.
– Я не должен был кричать на тебя той ночью. Не должен был уходить, не сказав никому, куда направляюсь, но я думал, что вернусь к утру. Прости, Эйприл. Наверное, ты была в ужасе.
– Мы были немного напуганы, – призналась девочка. – Но больше всего мы были… растеряны, – это было самое подходящее слово.
Габриэль откинулся на спинку кресла, словно хотел взглянуть на Эйприл с другого ракурса. Девочка могла представить, как в его голове крутятся шестерёнки. Затем Габриэль напрягся, кое-что осознав.
– Вы подумали, что я вас бросил.
Эйприл могла только пожать плечами в ответ.
– Возможно. Я не была в этом уверена.
– А остальные… были уверены?
Эйприл снова пожала плечами.
– Сначала Тим с Колином считали, что ты… ну, знаешь… бросил нас насовсем. Сэйди с Вайолет думали, что ты умираешь в какой-нибудь канаве, – девочка взглянула на Габриэля. – Сейчас ты должен был воскликнуть: «О нет! Вы, дети, для меня важнее целого мира, и я бы никогда и ни за что вас не бросил», – сказала Эйприл со своей самой угрюмой – самой Габриэлевской – интонацией.
Габриэль выглядел так, словно хотел улыбнуться или рассмеяться, но забыл, как это делается.
– Я что, правда должен был это сказать? – спросил он.
Эйприл взяла со стола пустую тарелку с ложкой.
– Не помешало бы, – но прежде чем девочка успела поставить посуду в раковину, она застыла. – Габриэль, с тобой точно всё нормально?
Она имела в виду не вывихнутое плечо и обезвоживание, и не опасную инфекцию, которая могла попасть в раны. Она спрашивала о том, что было гораздо, гораздо важнее жизни и смерти.
И Габриэль это понял – он отвернулся, чтобы не смотреть Эйприл в глаза.
– Нет, Эйприл. Не нормально.
– Всё будет хорошо, – выпалила девочка, потому что в похожих ситуациях люди говорили именно так. Особенно когда это была неправда.
Но когда Габриэль спросил:
– Думаешь? – это прозвучало так, словно он действительно хотел услышать ответ. – Моя сестра жива. Она была жива двадцать лет и ни разу со мной не связалась. Даже несмотря на то, что у неё была дочь, она не пришла ко мне и не попросила о помощи.
– Ага. Подумать только. Никогда таких людей не встречала, – съязвила Эйприл, но Габриэль даже не стал ругать её за сарказм. И тут девочка вспомнила кое о чём.
– Значит, ты не знал? Обо мне?
Габриэль выглядел так, словно Эйприл дала ему пощёчину.
– Ну конечно, я не знал.
Но он ответил слишком быстро. И слишком возмущённо. И Эйприл поняла…
– Да. Ты знал.
– Уже поздно, Эйприл. Иди в кровать.
– Как давно? Как давно ты узнал, что ты – мой… дядя? – голос Эйприл дрогнул. Она впервые произносила это слово по отношению к себе. Она впервые позволила себе осознать…
Габриэль был её дядей.
Но почему-то это не сделало Эйприл счастливой. Это её разозлило.
– Как давно ты…
– С тех пор, как я увидел твой ключ! – огрызнулся мужчина и тут же осознал, что совершил ужасную ошибку, потому что внутри Эйприл что-то надломилось, и девочка начала жалеть, что не оставила Габриэля в той яме.
– Ты мне врал.
– Я не врал, – Габриэль покачал головой.
– Ты знал, кто моя мать, и ты…
– Моя сестра умерла, Эйприл! Вся моя семья погибла, когда мне было десять лет. Конечно, я не подумал о том, что ты – дочь моей погибшей сестры!
– И что же тогда ты подумал?
Габриэль тяжело вздохнул и ссутулился, словно не ожидал, что ссориться с племянницей, о которой он раньше не знал, будет так тяжело.
– Я понимал, что что-то не сходится, – его серебряные глаза встретились с глазами Эйприл, и когда Габриэль заговорил снова, его слова звучали почти как мольба. – Я просто знал, что ты важна, Эйприл.
Эйприл почувствовала, как её сердце разбилось. Раньше она никому не была важна, и это признание не должно было её ранить, но ранило. Потому что девочку ценили не за её смех или улыбку, сообразительность или храбрость. Эйприл была важна только потому, что в два года кто-то повесил ключ ей на шею, а потом ушёл.
Габриэлю Винтерборну был важен ключ. А что насчёт самой Эйприл? Она оставалась просто занозой в заднице.
– Прости. Наверное, ты разочарован.
– Что ты имеешь в виду? – спросил мужчина.
– Габриэль?
Эйприл почти не услышала голос, но зато увидела, как дверь кухни приоткрылась и внутрь заглянула Сэйди – словно подруга стояла неподалёку, ожидая, когда крики прекратятся, а сейчас решила, что всё успокоилось.
Но Сэйди ошиблась.
– Не сейчас, – огрызнулся Габриэль.
Сэйди поморщилась, но не ушла.
– Я понимаю. Но тут такое дело…
– Я же сказал, не сейчас! – взревел Габриэль. И тут дверь кухни распахнулась настежь, и внутрь зашла женщина.
С планшетом наготове.
С карандашиком в руке.
Мисс Питтс едва заметно, но очень самодовольно улыбнулась, говоря:
– Мистер Винтерборн… Нам с вами давно пора было поговорить.
25
Поражение
Габриэль не повёл гостью в библиотеку. Конечно, не повёл. Потому что в библиотеке дети наверняка начали бы за ними шпионить, а Габриэль, похоже, этого не хотел. У Эйприл возникло чувство, что её наказали.
Девочка села на мягкую ковровую дорожку, которая покрывала лестницу, и уставилась на фойе. Отсюда она могла бы отчётливо слышать, как женщина кричит на Габриэля. Но криков Эйприл не дождалась. И это было страшно.
– У него большие проблемы, – сказала Сэйди, которая сидела рядом. Возле неё стоял любимый ящик с инструментами, и девочка сосредоточенно работала над тем, что, без сомнения, должно было стать новым поколением «Сэйдисоников». Кто-то ел, чтобы успокоиться. Кто-то бегал. А Сэйди снимала стресс изобретениями. Эйприл не осмеливалась её отвлекать.
– Всё не так уж плохо, – сказала Вайолет. – По крайней мере, Габриэль здесь. А ещё тепло и есть еда, и никто не ранен…
– Возможно, Габриэль всё-таки ранен, – напомнил Колин.
– Ну, никто из нас. Когда дети целы – это же хорошо, да? – спросила Вайолет, а Тим посмотрел на Эйприл поверх её головы.
– Правда? – сказали они одновременно.
– Конечно! – воскликнула Сэйди. – Она не знает того, чего не знает. Она знает только то, что знает не всё, а это значит, что она, возможно, не знает ничегошеньки, – девочка торжественно раскинула руки, но её голос звучал так, словно Сэйди пыталась убедить саму себя.