Элла Савицкая
Дикий. Его неудержимая страсть
Глава 8
Матвей
– Да, дожал, – поворачиваю ключ в замке и захожу в квартиру.
– Хорошо. Знал, что этот вопрос надо решать только при личной встрече. Ты когда в офис?
Миха как всегда. Я еще не успел домой войти, а он уже рвется пахать.
– Скоро.
– Давай. А то тут еще некоторые вопросы нарисовались. Елисеев звонил.
– Елисеев и мне звонил. Его жлобская задница подождать месяц не может.
Пройдя в гостиную, кидаю папку с договором на стол и застываю. Взгляд тут же цепляется за два стакана, тарелки, высушенную корку от пиццы и красующийся рядом с ней остаток косяка. Не понял, блядь.
– Его бабки, имеет право требовать.
– Так, наберу тебя позже.
Скидываю звонок, только сейчас вспомнив о том, что Рина писала про подружку. Осматриваю гостиную и замечаю в холле нечто, отдаленно смахивающее на пальто. Походу, той самой подружки. Из комнаты доносится музыка, а спустя секунду дверь открывается и тощее бледное создание нарисовывается в проходе, а после останавливается на входе в гостиную.
Блондинка вздрагивает при виде меня, но уже через мгновение забывает о неловкости и тянет улыбку на все тридцать два.
– Привет, ты, наверное, не помнишь меня? Я Вика, – то, что эта девка из разряда low-quality понятно сразу. Один только оценивающий взгляд вопит о том, что сейчас она ведет умственные подсчеты о стоимости котлов на моей руке.
– Никогда не запоминаю тех, кто мне не интересен, – разворачиваюсь и, налив себе воды из-под крана, делаю несколько больших глотков. – Рина дома?
– Нет. Уехала в университет.
Отлично! Оставив стакан на столе, прохожу в гостиную, чтобы завалиться на диван. Откидываюсь назад, кладу руки на спинку и впечатываюсь глазами в костлявое тело. Мы два года с Ри вместе, а эту шваль вижу впервые. Хотя, судя по ее вопросу, наверное, не так уж и впервые. Возможно, это та, у кого Рина жила пару дней, и вспоминая ее по рассказам, в определении профессии девки я не ошибся.
Ноги, облепленные знакомыми джинсами, медленно направляются в мою сторону. Сиськи спрятаны в не менее знакомый топ, а в ушах золотые сережки, подаренные мной Ри полтора года назад. Она тогда выбрала скромные гвоздики с камнями насыщенного синего цвета. И сейчас эти гвоздики украшают уши этой шалавы.
– А ты почему еще здесь? – прищуриваюсь, склонив набок голову.
– Рина попросила ее дождаться. Хочешь, могу сварить тебе кофе. Или еще что-то?
Хм, мне показалось, или вопрос прозвучал с намёком?
– Еще что-то!
Блеклые глаза вспыхивают.
– Что?
– Минет мне сделай.
Думал, может хотя бы удивится. Злость была бы вполне оправдана, но на нее нет даже намеков на выцветшем, с впалыми щеками лице.
– Ты серьезно? А как же Рина?
– А что Рина? Надеть ее вещи тебе ничего не помешало, – для усиления эффекта достаю из кармана несколько тысячных купюр и кидаю на стол.
Глаза блондинки тут же впиваются в них жадным взглядом. Судя по следам от уколов на руках, ей будет на что их потратить.
– Не думаю, что отсосать мне станет такой уж проблемой.
Дважды просить не приходится. Облизав, как ей кажется, соблазнительно губы, сучка начинает вилять задом в моем направлении.
– Рина моя подруга, – произносит, не отрывая взгляда от изучения моего лица. Съезжает глазами вниз по свитшоту и замирает в области паха.
Дергаю пряжку ремня, чтобы ускорить процесс, и тяну вниз ширинку.
– Передумала? – заламываю бровь.
Медленно опускаясь перед моими расставленными ногами, блондинка качает головой.
– Нет. Просто думаю, что ей этого знать не нужно.
Загребущие руки тянутся к моему животу и задирают вверх край кофты. Даю ей несколько секунд, в течение которых она успевает подцепить резинку трусов и, пройдясь языком по губам, склонить голову, которую я тут же хватаю за жесткие как солома волосы и отдергиваю от себя.
Охнув, шлюха непонимающе распахивает глаза и щурится от боли, пытаясь отодрать мою руку.
– Я думаю, что ей обязательно нужно знать, какая у нее сука подруга, – цежу в испуганную рожу и тяну подальше от себя, потому что от нее несет грязью. – У тебя две секунды на то, чтобы свалить отсюда, и чтобы рядом с Риной я тебя больше не видел!
Отталкиваю мусор подальше и, когда она плюхается на задницу, застегиваю штаны. Когда-то давно такие шалавы были моим ежедневным рационом. Сейчас блевать хочется от одного воспоминания, как терялся в них, каждый день меняя как использованную резину.
– Ты мудак, – выплевывает обиженная дрянь, подрываясь с пола.
Неужели гордость проснулась? Хотя вряд ли. Позови я её сейчас обратно и прикажи ползти на коленях, сделает не раздумывая.
– Сережки сними, – гаркаю вслед, пока она размашистым шагом идёт в холл, – или хочешь, чтобы я сделал это сам?
Замирает и разворачивается. Наверное, её полный ненависти взгляд должен был меня как-то зацепить.
И что могло быть у Рины общего с этой швалью? Моя дикарка хоть и из детдома, а себя ценит.
Худые руки взметаются, выдирают из ушей гвоздики и кидают их на пол.
– Подавись!
Что, блядь? В несколько секунд сокращаю между нами расстояние и, схватив сучку за шею, толкаю носом в пол. Худое тело взвизгнув падает на колени.
– Поднимай!
Быстро похватав серьги, Вика или как там ее выпрямляется и вталкивает золото мне в протянутую ладонь.
– Может еще и вещи снять? – предлагает с вызовом, заставляя меня поморщиться.
– Носить их после тебя никто не станет! Так что оставь как пожертвование.
Потрескавшиеся губы складываются в тонкую линию.
– Что она в тебе нашла, псих?
– Ну явно не то, что ты, когда минуту назад собиралась за три штуки отсосать мой член. Пошла отсюда!
Облив меня ненавистным взглядом, сучка разворачивается и несется к двери. Хлопнув ею, избавляет наконец воздух от грязи.
Пиздец, подружка!
Мало того, что вчера мне мозг проела одна похотливая сучка, так тут еще и эта.
Положив серьги на стол, стаскиваю с себя свитер и, швырнув его на диван, иду в ванну. Денек вчера был мама не горюй. Эта Алла полдня мне мозги мурыжила, доказывая ценность земли, которую я и сам прекрасно осознаю. Не зря же вцепился в нее, как в обетованную. Сколько нервов стоило не заставить ее подписать долбанные бумаги силой. Ходила носом вертела, риелтора позвала, чтобы видимо один на один со мной не оставаться и иметь поддержку в виде упрямой овцы, твердо стоящей на своей цене и тычущей мне в рожу предложениями от других покупателей, готовых расщедриться на такую сумму.
Чуть не придушил обеих прям там. Но нееет, это ж не мужики, с которыми можно говорить другим языком. Тут иной подход нужен был. И пока риелтор свалила на час по какому-то срочному делу, пришлось брать в оборот Аллу. Благо сбил цену пусть не до начального варианта, но из тридцати пяти сверху остались десять. А это уже хорошо. Правда пришлось ее в ресторан тащить и ждать, пока набьет свой голодный желудок деликатесами, которые походу ела первый раз в жизни. Заказала все, что могло в нее поместиться, а потом еще и к себе позвала, помахав перед лицом папкой с «почти подписанными» документами. Поехал. Придурком прикинулся, пока она, уже махнувшая несколько бокалов вина, глаза мне строила. Нервы звенели так, что хоть чечетку на них отбивай. Еще и Рина позвонила как раз, когда та за ручку взялась. Выспрашивать начала что да кто. Пришлось еще ей вина подливать, чтобы наконец подписала бумаги и свалить восвояси. Теперь у земли новый законный владелец, мать её. Кешнов Матвей Дмитриевич. Выдохнул.
Вот только дикарка обиделась, но это ничего. Сейчас порешаю все дела с Михой, а вечером поеду к ней в клуб.
Глава 9
Марина
– А тебе танцевать нельзя выходить? – перекрикивая музыку, допытывается Вадим.
Отправляю по барной стойке парням слева несколько стопок водки и привычным жестом вытираю выступивший пот. Вроде понедельник, а народу как в выходные. Я специально постаралась взять себе дни полегче, но иногда кажется молодежи плевать на день недели, и они приходят накидаться даже по понедельникам, вторникам и средам.
– Нет, конечно, – уделив секунду знакомому, кричу в ответ, – но ты можешь идти. Не обязательно сидеть здесь, ты же развлекаться пришел.
– Я с тобой пообщаться пришел, – прилетает в ответ.
– Не совсем удачное место, не кажется?
Усмехнувшись, бегло пробегаюсь по народу вокруг стойки. Вроде пока всем все раздала. Нужно бокалы протереть. Рука сама тянется за мобильным, чтобы проверить пропущенные, а потом нервным жестом заталкивает девайс обратно в карман. Специально сегодня не звонила Матвею, думала, говнюк заметит мое отсутствие. Мхм. Черта с два.
Когда днем приехала домой, единственным подтверждением того, что он прилетел, послужил свитер на диване и джинсы на кровати. А еще стакан. Вику тоже не нашла, а номер телефона вчера взять у нее забыла. Я даже не знаю, пересекались ли они, но ради этого набирать все равно не стала. Пошел он к черту!
– Девушка, еще пять стопок текилы, – несется слева пьяным мужским голосом.
Натянув рабочую улыбку, быстро наполняю стопки и протягиваю компании блюдце с нарезанными ломтиками лайма и соль. Хорошо, что сегодня хотя бы душу никто не изливал. Выслушивать чужие проблемы сейчас я не готова. У самой черти что в личной жизни происходит.
– Марин, ты же не каждый вечер работаешь? – голос Вадима снова пробивается сквозь слой музыки, отрывая от неприятных мыслей.
Он сегодня целых полчаса под аудиторией ждал, пока я сдам зачет, а потом еще до остановки провожал, рассказывая о своей жизни и семье. У нас даже нашлись общие темы для разговора. Оказывается, парень тоже вырос без родителей, воспитываемый только бабушкой.
Оборачиваюсь, чтобы ответить, и замираю. Рядом с Вадимом сидит Матвей и смотрит на меня в упор. Руки в замке на барной стойке, на губах едва заметная улыбка. Когда только успел подойти?
Сердце, ожив, дергается, но я быстро затыкаю вспыхнувшую неожиданную радость. Уже и не помню, когда Кешнов приходил ко мне на работу, а сейчас, видимо, решил реабилитироваться после вчерашнего, только пусть подавится.
Сжав губы, перевожу глаза на Вадима, даже не подозревающего, что за ним и мной внимательно наблюдают цепким взглядом хищника. А он сейчас у Матвея именно такой.
– Нет, не каждый.
Демонстративно игнорирую говнюка и тут же слышу, как хриплый голос, не надрываясь на крик, произносит:
– Пиво есть?
На автомате развернувшись, достаю из холодильника банку пива, забыв даже спросить какого именно. Рука машинально открывает его любимое темное. Дура, надо было взять самое паршивое. Но сейчас уже поздно дергаться. Протягиваю Матвею высокий стакан и тут же вздрагиваю, когда мужские пальцы перехватывают его, сжав при этом мои собственные.
– Так может давай завтра погуляем? – продолжает свои попытки вытащить меня куда-нибудь Вадим.
Я же, отдернув руку, схлестываюсь на мгновение взглядом с синими глазами.
Они смотрят на меня со смесью совершенно разных эмоций. В них игра, ожидание, подхлестывание и отчетливая печать хозяина. Мне многое хочется ему сказать, включая матерный поток слов, но я отворачиваюсь и приближаю лицо к Вадиму, чтобы не кричать во все горло. Биты музыки с каждым часом становятся все пронзительнее.
– Не могу. Послезавтра зачет по вышке.
– Аааа, точняк. Я и забыл. Но не проблема, – так же приблизившись ко мне, кричит одногруппник…
Чувствую, как левую щеку жжет, а по коже расползаются колючие искры. Знаю, что Матвей смотрит, и от этого внутри будто лава закипает, опаляя языками пламени живот. Вот почему всегда так? Даже когда злюсь на него, не могу контролировать себя. Одно его присутствие мощными вибрациями проникает в организм и накаляет его. Подчиняет себе.
– Марин, что скажешь?
Что? Тряхнув головой, осознаю, что перестала слушать Вадима.
– Что ты говорил? Я не услышала.
– Говорю, что в вышке я разбираюсь, могу тебя поднатаскать.
– А. Спасибо, но там легкие темы, я пробежалась по ним.
Оттолкнувшись от стойки, иду на зов девчонок справа. Они уже в нужной кондиции и поймались на крючок парней, заказывающих им сейчас коктейли с многоговорящим названием «Секс на пляже».
Оформив выпивку, подмигиваю пританцовывающим девушкам и тут же начинаю разливать пиво только подошедшим. Моего плеча касается рука Артема, что означает, что подоспела замена. Моя смена закончена.
– Привет. Сейчас я уже доделаю, – киваю коллеге в знак приветствия.
– Понравилась? – вдруг слышу вопрос Матвея и, не совсем поняв кому он адресован, вскидываю глаза.
Вадим улыбается, смотря на меня и отпивая из стакана свой коньяк. Поворачивает голову на Матвея и озадаченно тычет себе в грудь пальцем.
– Ты мне?
Только не это! Сверлю Кешнова глазами, заставляя замолчать, но когда он это делал?
Взгляд Матвея на секунду перемещается на меня и тут же возвращается на Калинина.
– Говорю, понравилась? – кивнув в мою сторону, говнюк спокойно отпивает свое пиво.
Вот же! С громким хлопком ставлю пустую банку на стол, но он не реагирует.
– Ну, вообще-то это не твое дело, – без злости отвечает Калинин, изучая довольно спокойное внешне лицо Матвея.
Молодец, Вадим. Вот только это очень даже его дело. Напрягаюсь, готовясь к чему угодно, потому что от этого ненормального можно ожидать абсолютно любой реакции.
Но Кешнов удивляет. Лениво бросает взгляд на часы и, как будто потеряв интерес к разговору, несколькими глотками допивает пиво. Я выдыхаю. Кажется, пронесло. Только червяк внутри все равно не дает расслабиться. Быстро осматриваю серьезное лицо, не веря, что он способен вот так все спустить на тормозах и не показать того, что я принадлежу ему. Может, вчера не удалось подписать контракт? Или еще что-то случилось?
Подтверждения догадкам найти не получается. Он не смотрит на меня. Неприятное ощущение заполняет грудную клетку.
Одернув себя, вручаю пиво клиентам, снимаю фартук и краем глаза замечаю, как Вадим снова опирается на барную стойку, видимо собираясь что-то спросить, когда прямо напротив доносится твердое:
– Справилась?
Поднимаю голову, встречаясь глазами с Матвеем. Вадим озадаченно замирает.
– Ты решил наконец со мной поздороваться? – прищуриваюсь, бросая мобильный в сумку.
Уголок чувственных губ медленно ползет вверх.
Протягиваю руку, чтобы забрать пустой стакан, когда мужские пальцы ловят мое запястье. Кешнов резко перегибается через стойку и, явно догадываясь, что я готова убить его, предусмотрительно фиксирует мою голову, обхватив затылок ладонью, а потом впивается губами в мои. Ненадолго. Всего секунда, которой хватает, чтобы расставить все точки над «и» и пометить территорию.
Отстраняется, кивнув в сторону выхода:
– Поехали домой!
Вот же говнюк!
Глава 10
Судя по взгляду Вадима, сказать, что он в шоке, ничего не сказать. Объяснять ему сейчас что-либо, перекрикивая орущую музыку глупо, поэтому я, просто крикнув: «Потом поговорим!», машу ему на прощанье рукой. Может, с моей стороны неправильно вот так уйти, но я ему ничего не обещала. Он сам захотел прийти, оправдываться не вижу смысла. Разве только в том, что не познакомила его с Матвеем.
Кешнов целенаправленно двигается к черному выходу, я иду следом. Едва мы оказываемся на улице по ту сторону клуба, как он резко оборачивается. Маска спокойствия похоже осталась внутри, потому что сейчас синие глаза опасно прищурены, а скулы напряжены.
– Это что за камикадзе там был, и какого хера он ведет себя так, словно не знает о моем существовании?
Достав из сумочки пачку сигарет, чиркаю зажигалкой и затягиваюсь едким дымом, смотря Матвею прямо в глаза.
– Тебе не кажется, что вопросы сейчас должна задавать я? – Вместо ответа широкая бровь только вопросительно заламывается. Кто еще из нас злиться должен? Выдыхаю в сторону серую струю. – Это мой одногруппник. Он учится у нас уже месяц.
– То есть уже на протяжении месяца он подкатывает к тебе свои яйца?
– Если бы он знал о существовании других яиц в моей жизни, катил бы свои в ином направлении, – язвлю, озвучивая чистую правда.
Матвей выдирает из моих пальцев сигарету и делает глубокую затяжку. Не отрывая от меня взгляда, с секунду держит дым в легких, мне кажется, таким образом пытаясь успокоиться, а потом резко выдыхает его вверх.
– А ты не была так любезна и не предупредила его о том, что это чревато инвалидностью?
– Он в курсе, что у меня «кто-то» есть. Но знаешь, ни разу не видя этого самого «кого-то», можно сделать выводы, что я просто вру, и продолжать переть на таран. Ты и сам так делал.
Сигарета в пальцах Матвея переламывается напополам и летит на асфальт. Он с силой сжимает челюсть, вероятно прекрасно осознавая, что я права.
– Нечем крыть, да? – продолжаю, чувствуя, как вчерашняя злость начинает бурлить и находит выход. Предъявляет он тут свои права! Ха! – Конечно, потому что у тебя всегда столько дел, что на меня совсем не хватает времени.
– Ри, хватит!
– Хватит? Тебе вчера так сложно было позвонить мне? Ладно уже позвонить, хотя бы написать, что ты прилетел, что все в порядке, мать твою, и самолет нигде не разбился?!? Почему я должна полдня ходить и думать, как ты? – бросаю ему в лицо, внутренне полностью накалившись.
– Ты же позвонила!
– А ты был так занят распитием вина, что даже не нашел нескольких секунд, чтобы со мной поговорить! – с силой толкаю его в грудь и лечу вперед.
Вчерашние картинки всплывают в памяти и как те пираньи вгрызаются в воспаленный фантазиями мозг. Маленькими острыми зубами терзают изнутри, заставляя отчаянно качать головой, пытаясь прогнать их, только ни черта не получается.
Уже почти дохожу до машины, как меня рывком разворачивают за локоть. Кешнов буквально врезается в меня и обнимает с такой силой, что дышать становится тяжело. Толкаю его в грудь, но он стоит как глыба льда, просто держа меня в кольце своих рук. Легкие заполняются родным запахом, распространяя по организму его вместо кислорода, но легче не становится. Обида душит. Сволочь!
Иногда мне хочется сказать ему, чтобы перестал так много работать. Что хочу прежнего говнюка – раздолбая, который был со мной днями напролет, но понимаю, что не сделаю этого. Добиться самому чего-то очень сложно, а у него это получается. Кто я такая, чтобы ставить крест на его будущем? Ревнивая дура, эгоистично желающая видеть его рядом?
– Вчера я так быстро свернул разговор, лишь бы быстрее избавиться от компании похотливой бабы, Ри! – звучит мне прямо в макушку. – А вино как нельзя лучше работает в данной ситуации.
Естественно, баба была похотливой. Кто бы мог сомневаться?
Мое сердце колотится так сильно, что я еле слышу его голос. Все еще упираюсь ладонями в стальные мышцы, но вырываться почему-то перестаю.
– Это временно, Рина, – успокаивающе говорит Матвей, а под ладонями бегут вибрации от его голоса, – Потерпи немного. Сейчас сложный период, который нужно перетерпеть. Как только все устаканится, станет легче. Я не могу разорваться, но ты мне нужна рядом, чтобы я знал, что делаю все не зря.
Матвей обхватывает мой хвост и тянет голову назад, заставляя посмотреть на него. Свет фонаря освещает серьезные синие глаза, в отражении которых я вижу себя. Всего пара слов, после которых пульс постепенно успокаивается. Знаю, что нужна ему, верю. Я никому еще никогда не была так нужна, как этому засранцу. Собственно, как и он мне. Где-то в глубине души понимаю, что нужно поддержать, просто это тяжело. Будучи знакомой с его прошлым, с тем, каким Матвей может быть, сложно держать собственные мысли под замком.
Медленно выдыхаю, а пальцы сами жадно сгребают кофту на мужской груди.
– Если ты еще раз будешь так долго меня игнорировать, Кешнов, я клянусь, что закину тебя в черный список.
Ожидаемой улыбки не следует.
– Я никогда тебя не игнорирую, Ри!
– Ты понял о чем я!
Кивок.
Ну разве можно продолжать злиться, когда мне даже вдоха нормального сделать не дают? Сглатываю под внимательным взглядом, которым Матвей изучает мое лицо, скользит по губам, скулам и возвращается к глазам.
Сдаюсь под его напором и только головой качаю вместо того, что еще вчера собиралась с ним сделать по возвращению.
– Тебя можно поздравить? Договор подписал?
Снова кивок.
Я и не сомневалась.
– Ты сегодня бросил свитер на диван, – говорю на выдохе в знак того, что остыла и заметила все же, что вещи не были раскиданы по полу.
Тут лицо Матвея светлеет. Губы разъезжаются в привычной наглой манере.
– Не благодари.
Я хочу фыркнуть, но не успеваю. Нахальный язык, раскрыв мои губы, врывается в рот и отбивает любое желание разговаривать. Перемещаю руки на крепкую шею, целуя в ответ, впитывая как и всегда его жгучую страсть, жесткий напор, и неслабо кусаю его за нижнюю губу. Кешнов знает за что, но без ответа не остается. Мужские руки обхватывают мой зад, ладони сильно сжимают ягодицы и тянут меня вверх, заставляя оплести торс ногами. Что я и делаю с большим удовольствием. С готовностью трусь промежностью о твердую выпуклость на джинсах. Боже, это сумасшествие какое-то! Мне кажется, я иногда ненавижу его так же сильно, как люблю, и от этого становится дико страшно за нас обоих!
