Элеонора Мандалян
Назад, в жизнь
Мистическая драма
ГЛАВА 1
Рабочий день близился к концу, а высокое июньское солнце, начавшее уже не на шутку припекать, никак не желало спускаться к горизонту. На центральной, самой широкой аллее сквера мальчишки гоняли в футбол, путаясь под ногами прохожих. В интервалах между их азартными воплями можно было услышать щебет птиц в молодой листве и даже жужжание носившихся в воздухе насекомых.
На скамейке сидела молодая женщина. Углубившись в чтение, она машинально покачивала одной рукой детскую коляску. Ребенок захныкал. Отложив книжку, женщина склонилась над ним. И в этот момент на другой конец длинной парковой скамьи опустилась девушка – совсем еще юная, с пышными, отливающими темной бронзой волосами и с отрешенным взглядом больших, серо-желто-зеленых глаз.
К ее ногам подкатился мячик и, вертясь на месте, остановился.
– Эй! – бесцеремонно крикнул один из мальчишек. – Отбрось!
Взор девушки оставался безмятежно-отсутствующим, как у слепой.
– Оглохла что ли? – фыркнул мальчишка и, осуждающе косясь на «гордячку», сам направился к скамейке.
Ребенок в коляске умолк, видно снова уснув, и молодая мама, заметив девушку, обратилась к ней с просьбой:
– Пригляди за моим сыночком, а. Я только до киоска сбегаю. За мороженым. Неохота с коляской тащиться. Могу и тебе прихватить, если хочешь.
Девушка вытянула шею и замерла, напряженно и недоверчиво глядя на женщину.
– Ты чего? – удивилась та.
– …В…вы к…ко мне??. – одними губами пролепетала незнакомка.
– А то к кому же. Нас тут вроде бы как двое, не считая ребеночка. Так приглядишь?
Стараясь не выпускать женщину из виду, девушка бросила быстрый испуганный взгляд на свое платье, нервозно ощупала себя. И вдруг, прикрыв руками лицо, будто желая спрятаться от посторонних глаз, вскочила в неосознанном стремлении убежать. Но тело подвело ее, как если бы оно оказалось слишком тяжелым и непослушным, и девушка упала на толченый кирпич аллеи, испачкав руки и колени. Мальчишки, прервав игру, так и покатились со смеху, тыча в нее пальцами.
– Да что это с тобой, милая? Ты как-будто не в себе. Могу я тебе чем-нибудь помочь? – растерянно пробормотала молодая мамаша, протягивая руку незнакомке.
Девушка отрицательно замотала головой, встала на четвереньки, силясь подняться, чем дала мальчишкам новый повод для потехи, и с неимоверными усилиями оторвавшись наконец от земли, побежала на подгибающихся ногах, неуклюже вскидывая руки. Ей вдогонку неслись свист и улюлюканье.
Но с каждым новым шагом ее движения чудесным образом утрачивали комичную тяжеловесность и нескоординированность, становясь естественнее и легче, будто таяла невидимая ноша, придавливавшая и сковывавшая ее.
Свернув с аллеи, девушка нырнула в самую гущу высокого кустарника и только тогда остановилась, со счастливой улыбкой прислушиваясь к своему учащенному дыханию, к гулким и сильным ударам сердца. Окруженная тяжелыми гроздями цветущей сирени, она осторожно прикоснулась к ним тонкими, нервно вздрагивающими пальцами, втянула ноздрями дурманяще-пряный аромат и блаженно зажмурилась. Это юное создание являло собой сейчас ожившую картину Врубеля Сирень: темноволосая фея в сиреневом облаке цветов.
Она вся была как упругий, едва раскрывшийся полевой цветок, с которого утреннее солнце не успело еще испить капельки росы. Ее тонкое, устремленное ввысь тело, обретшее наконец легкость и изящество, трепетало от затаенных, ей одной ведомых чувств, отражавшихся на лице и постоянно сменявших друг друга.
Все еще недоверчиво обследовав свою нехитрую одежду, свою грудь, живот, руки и ноги, пригладив непокорную копну волос, она заставила себя вернуться на аллею и незаметно смешаться с прохожими. Теперь она походила на выбежавшую из леса лань, заблудившуюся в пугающе-шумном городе, где на каждом шагу ее могла подкарауливать смертельная опасность.
Ни насмешников-мальчишек, ни мамаши с коляской, к счастью, в сквере уже не было. Никто не задевал ее, не указывал на нее пальцами. Только встречные парни заглядывались на ее длинные стройные ноги, на сверкающий ореол летящих по ветру волос. Их взгляды приводили ее в смятение. Но она мужественно преодолевала желание спрятаться, убежать, готовая на любые испытания ради достижения намеченной цели.
Взглянув на городские часы, девушка заторопилась. Она явно знала, чего хочет и куда идет. Она знала, что поставлено ею на карту, и оттого нервничала.
Ровно в 6.10, как она и ожидала, он появился на центральной аллее, по которой уже много лет ходил напрямик с работы домой. Он это тот, ради кого она здесь. Тот, важнее и дороже кого нет для нее в целой Вселенной. Она не столько увидела, сколько почувствовала его приближение. Расстояние между ними сокращалось с каждым шагом. В лице ее не было ни кровинки. Она вовсе не была уверена в успехе затеянного. Но одно знала наверняка: что не может, не имеет права проиграть.
Ему было всего тридцать пять, хотя выглядел он как уставший от жизни старик. Опущенные плечи. Потухший взгляд. Одет небрежно – видавшие виды джинсы, растянутый на локтях пуловер, стоптанные кроссовки. Но для нее он в любом виде был и останется сказочным принцем, безудержно манящей мечтой.
Собрав все свое мужество, девушка шагнула ему навстречу. Даже не подняв головы, он обогнул ее, как какую-нибудь тумбу или дерево, и продолжил свой путь. Растерянно глядя ему вслед, она с отчаянием крикнула:
– Тигран! – И вздрогнула от давно забытого звука собственного голоса.
Ее оклик подействовал как подножка. Он споткнулся, на мгновение замер и только потом медленно обернулся. Девушка нагнала его. Бархатные, цвета горького шоколада глаза смотрели выжидательно и равнодушно. Да, он наконец-то смотрел на нее. Но он ее не видел. Его взгляд был обращен в глубь себя. Она замешкалась, лихорадочно перебирая в уме слова, которые так долго, так тщательно готовила для этой их первой встречи и которые теперь, когда наступил долгожданный момент, вдруг все улетучились. Как задержать его? Чем объяснить свою дерзость?
– Слушаю вас, – ободряюще и в то же время чуть-чуть нетерпеливо проговорил он голосом таким же бархатным и глубоким, как его глаза.
От звука этого голоса сердце девушки сладко замерло. Но он даже не окинул ее взглядом, что сделал бы, пусть чисто автоматически, на его месте любой мужчина. Она не обиделась. Она знала, почему.
– Здравствуйте, Тигран… – С каким невыразимым удовольствием она снова произнесла вслух его имя. – У меня есть для вас одна потрясающая идея. – Девушка придала голосу легкость и непринужденность. – Уверена, она вас заинтересует. Не может не заинтересовать.
Он наконец соизволил удивиться:
– Для начала, откуда вы меня знаете? По-моему мы никогда прежде не встречались.
– Я видела оба здания, спроектированные вами в новом районе города. И ваши эскизы.
– А! – отмахнулся он. – Обыкновенный типовой проект.
– Но то, над чем вы работаете сейчас, требует совсем иного подхода, не так ли?
– Над чем я работаю сейчас? Вам и это известно! Вы бываете в Проектном институте?
– Бывала. И довольно часто наблюдала за тем, как вы работаете.
– Этого не может быть! – заявил он убежденно, слегка раздражаясь.
Девушка медленно пошла по аллее в направлении его дома, будто ненароком увлекая его за собой. Он машинально последовал за нею, размышляя над ее словами, пытаясь припомнить неприпоминаемое, и снова проговорил:
– Да нет же. Решительно я вас вижу впервые. А-а, кажется понял! Вы – стажерка из Архитектурного!
– Не мучайтесь понапрасну. Лучше давайте вернемся к тому, что у вас не получается. К проекту кинотеатра. Вы его забросили. А ведь это такой великолепный шанс сказать свое слово в архитектурном облике родного города.
– Вы новая секретарша нашего главного архитектора! – осенило Тиграна.
Она отрицательно покачала головой.
– Конечно секретарша, – настаивал он. – По возрасту вполне…
– Мой возраст… – грустно усмехнулась девушка. – Откуда вам знать его. Мне девятнадцать плюс вечность. Я несоизмеримо старше вас.
Он наконец увидел ее. В его изучающе-насмешливом взгляде промелькнуло любопытство.
– Да вы чудачка. Или мечтательница.
– Ну вот вы и дома.
– Вам даже дом мой известен?! Нет, вы не то и не другое, вы – агент иностранной разведки!
Оба рассмеялись.
– Пригласите меня к себе, – попросилась девушка. – Здесь, посреди улицы я не смогу объяснить вам свою идею.
– Забавное приключение, – пробормотал Тигран, не то ворчливо, не то озадаченно. – Что ж, заходите, коль не шутите. Только, боюсь, угостить вас будет нечем.
Можно было бы считать их знакомство состоявшимся, но оплошность, которую она допустила чуть все не загубила.
– Не беспокойтесь. Я знаю, от вас недавно ушла жена и вы не успели еще привыкнуть к холостяцкой жизни.
– Ага! Вот теперь все сразу стало ясно! – воскликнул он, переходя на враждебно-агрессивный тон. – Вы подосланы моей бывшей женой разведать обстановку. Это вполне в ее стиле. Так вот откуда ветер дует! Как же я сразу не сообразил.
– Вовсе нет! – раздосадованно вспылила девушка, зардевшись от обиды. – Не стану лгать, я знаю вашу супругу не хуже, чем вас, но не имею к ней никакого отношения. Клянусь вам.
– Боже мой, сплошные загадки. – Помедлив, он все-таки открыл перед самозванкой дверь подъезда.
Они вошли в лифт. Сердце девушки тревожно и радостно замирало, как если бы они поднимались не в тесной дребезжащей кабинке, а взмывали в небо на воздушном шаре. Отпирая дверь своей квартиры, он сказал нарочито небрежно:
– На беспорядок не обращайте внимания. Гости у меня на сегодня не планировались. Если вы не шпионка, не агент и не наводчик, располагайтесь в гостиной. А я, так и быть, приготовлю вам кофе…
– Чай! – эмоционально воскликнула девушка, с детской мольбой во взгляде прижимая руки к груди. – Пожалуйста, чай! Целую вечность не пила горячего сладкого чая.
Он подозрительно покосился на нее и, ничего не сказав, отправился на кухню. Оставшись одна, девушка обвела комнату торжествующим взглядом – ей удалось-таки проникнуть в эту заветную обитель. Она провела пальцем по столу – на полированной поверхности остался блестящий след. Повсюду лежала пыль. Девушка, не задумываясь, извлекла из укромного уголка за шкафом пылевую тряпку и старательно стерла ее. Затем взбила и разложила по местам сваленные в кучу диванные подушки. На кресле валялся спортивный костюм, служивший хозяину домашней одеждой. Она отнесла его в спальню. Любовно разгладила и застелила разобранную постель.
Случайно натолкнувшись на свое отражение в трюмо, девушка отпрянула так, будто увидела там притаившегося грабителя. Опасливо протянула вперед руку и стукнулась о невидимую преграду. Не спуская пристального взгляда со своего отражения, снова, как в сквере, ощупала тело, лицо, одежду. Намотала на палец упругую прядь волос и подергала ее, будто проверяя на прочность. Искусственно улыбнулась себе, желая удостовериться то ли в белизне и ровности, то ли в самом наличии зубов. Приблизив лицо к зеркалу, заглянула в свои зеленовато-рыжие, будто зацветший по весне омут, глаза. Глаза, которые удивительным образом меняли цвет в зависимости от освещения и того, что в них отражалось.
Погруженная в самосозерцание, девушка на какое-то время забыла где она и зачем. Но, спохватившись, поспешила назад, в гостиную, бросив через плечо последний взгляд на свое отражение. Вернувшийся с подносом Тигран застал ее прилежно сидящей в кресле с таким видом, будто за все время его отсутствия она оттуда и не вставала.
– Я заставил вас поскучать. Извините, не сообразил включить телевизор. – Он не признался ей, что просто стоял у плиты перед долго не закипавшим чайником, пытаясь в одиночку разгадать, кто его неожиданная гостья и зачем пожаловала. – Пейте, пока горячий.
Он расставил перед ней на журнальном столике незатейливое угощение и с удивлением наблюдал, с какой опаской тянула она тонкие, вздрагивающие от волнения пальцы к самому обыкновенному стакану.
Соприкоснувшись с горячим, девушка инстинктивно отдернула руку, и лицо ее озарилось счастливой улыбкой. Очень осторожно и бережно она взяла стакан, обняв его ладонями как нечто драгоценное, поднесла ко рту, тронула губами окутанный прозрачным паром напиток и бросила виновато-тревожный взгляд на Тиграна, словно опасаясь выдать себя и свою тайну. И наконец, не заботясь уже ни о чем, стала жадно пить.
– До чего ж хорошо. С ума сойти можно, – промурлыкала она в паузе между глотками.
Тигран, не моргая, смотрел на нее.
– Назовите хотя бы свое имя, моя таинственная незнакомка.
– Ах, на что вам мое имя. Оно давно утратило смысл.
– Уж не сбежали ли вы из дома, глупая девочка?
– Сбежала?.. Из дома?.. – Незнакомка задумалась, взгрустнула и уклончиво ответила: – Пожалуй. В некотором роде…
– Ну хорошо, ваша личная жизнь меня, естественно, не касается. Но должен же я как-то обращаться к вам, раз уж вы у меня в гостях.
– Зовите меня… Одиль.
– Придумала на ходу! – Уличив ее в несерьезности, он мгновенно перешел на «ты». – Надо же, Одиль! А попроще нельзя было? Маша, Роза, Катя, например…
– Мне с детства нравилось это имя. А тебя… – Она последовала его примеру с возмутительной легкостью и непосредственностью: – Тебя я буду называть Фауст.
– Однако… – озадаченно пробормотал он, начиная жалеть, что столь опрометчиво привел неизвестно кого в свой дом. – Послушай!..
– Одиль, – услужливо подсказала она, делая вид, что не замечает агрессивности в его тоне.
– Ладно, пусть будет Одиль. Какая мне, в сущности, разница. Ты разыгрываешь меня, да? Кто ты? Что ты от меня хочешь? Отвечай!
– Опять за свое! – расстроилась девушка. – По-моему ты сам во всем прекрасно разобрался. За такой короткий срок я побывала в твоих глазах стажеркой, секретаршей, чудачкой, мечтательницей, шпионкой, агентом иностранной разведки и наводчицей. Выбери уж что-нибудь одно, а я под этим подпишусь.
Неожиданно для самого себя он расхохотался.
– И впрямь получилось многовато для одного, такого юного существа. Не сердись.
Девушка в ответ озарилась вся изнутри:
– А я и не думаю сердиться. Ну а что я хочу, я сказала сразу же, еще в сквере – показать тебе наилучший вариант решения твоего проекта. Но для этого мне нужны карандаш и бумага! Не могу же я объяснять на пальцах.
Он никак не мог определиться, злиться ему или забавляться. А сейчас, после ее нового безапелляционного заявления, ему не только захотелось добавить к перечню упомянутых эпитетов еще и такие, как шарлатанка, аферистка, чокнутая, но и взять за шкирку этого наглого, приблудного котенка и вышвырнуть ее за дверь. Лишь одно удерживало его, интриговало, сбивало с толку, заставляя вести себя осмотрительно – ее необъяснимая осведомленность в его делах и личной жизни.
