Эль Кеннеди
Сделка
Глава 4
Ханна
Университет Брайар находится в пяти милях от городка Гастингс, штат Массачусетс. В Гастингсе всего одна главная улица и около двух десятков магазинов и ресторанов. Городок настолько миниатюрный, что даже удивительно, как мне удалось найти там работу на неполный день. Я постоянно благодарю за это свою счастливую звезду, потому что большинство студентов, мечтающих работать во время учебного года, вынуждены ездить в Бостон и тратить на дорогу около часа туда и обратно. У меня же дорога занимает всего десять минут на автобусе или пять на машине, и вот я уже на месте, в кафе «У Деллы», где я с первого курса работаю официанткой.
Сегодня мне повезло: я доехала на машине. У нас договоренность с Трейси, девочкой, которая живет на моем этаже. Трейси позволяет мне пользоваться ее машиной, если она ей не нужна, а я возвращаю ее с полным баком. Это очень выгодная сделка, особенно зимой, когда все вокруг превращается в сплошной каток.
Я не очень люблю свою работу, но и не ненавижу ее. Платят хорошо, от кампуса недалеко, так что грех жаловаться.
Беру свои слова назад: сегодня у меня есть все основания для жалоб. Потому что за полчаса до окончания моей смены я обнаруживаю в кабинке Гаррета Грэхема.
Честное слово.
А этот парень умеет капитулировать?
У меня нет желания подходить к нему, но и выбора у меня тоже нет. Лиза, другая официантка в этой смене, обслуживает группу преподавателей, расположившихся за столиком на противоположном конце зала, а мой босс, Делла, за небесно-голубой стойкой раскладывает на тарелки пирог с орехом пекан для трех первокурсниц, сидящих перед ней на высоких табуретах.
Я стискиваю зубы и направляюсь к Гаррету. Я специально демонстрирую недовольство, когда встречаюсь с взглядом его блестящих серых глаз. Он проводит рукой по коротким темным волосам, и на его лице вспыхивает кривоватая ухмылка.
– Привет, Ханна. Забавно видеть тебя здесь.
– Ага, забавно, – фыркаю я, доставая из кармана фартука блокнот. – Что желаешь?
– Репетитора.
– Извини, но в меню такого нет. – Я мило улыбаюсь. – Зато у нас очень вкусный пирог с пеканом.
– А знаешь, чем я занимался прошлым вечером? – спрашивает он, не обращая внимания на мой сарказм.
– Угу. Забрасывал меня эсэмэсками.
Он отмахивается.
– Нет, до этого.
Я делаю вид, будто задумалась.
– Гм… Трахался с кем-нибудь из группы поддержки? Нет, трахался с девчонками из хоккейной команды. Нет, подожди, они, наверное, недостаточно тупые для тебя. Так что я возвращаюсь к своему первому предположению о чирлидерше.
– Между прочим, она – член сестринского общества, – нагло заявляет парень. – Но я спрашиваю о том, что я делал до этого. – Он изгибает темную бровь. – Кстати, меня заинтриговал твой интерес к моей половой жизни. В следующий раз, если хочешь, я опишу свою подружку во всех подробностях.
– Не хочу.
– В следующий раз, – безапелляционным тоном повторяет он, складывая руки на столе, застланном бело-голубой клетчатой скатертью.
У Гаррета длинные пальцы с короткими ногтями и слегка красными и припухшими костяшками. А не дрался ли он недавно, спрашиваю я себя и понимаю, что такие костяшки у него, вероятно, от игры в хоккей.
– Я был на занятиях исследовательской группы, – сообщает он. – Там было еще восемь человек, и знаешь, какая была самая высокая оценка? – Он выпаливает ответ прежде, чем я успеваю ответить. – С-плюс. А средний балл из всех получался D. Как, по-твоему, я смогу пересдать экзамен, если учусь с такими же тупицами, как я? Я нуждаюсь в тебе, Уэллси.
Уэллси? Это прозвище? И откуда, ради всего святого, он знает мою фамилию? Я ее не называла… черт. Проклятое заявление.
Гаррет замечает мой удивленный взгляд.
– Я много чего узнал о тебе на занятии. Раздобыл твой номер, выяснил фамилию, даже разведал, где ты работаешь.
– Поздравляю, ты самый настоящий скаут.
– Нет, просто я дотошный. Я хочу знать, с чем мне предстоит иметь дело.
– Господь всемогущий! Я не репетитор, ясно? Ищи для этого кого-нибудь еще. – Я указываю на меню перед ним. – Ты собираешься делать заказ? Если нет, тогда, пожалуйста, уходи и дай мне спокойно работать.
– Господь всемогущий! – Гаррет хмыкает, а потом с любопытством разглядывает меню. – Я буду клубный с индейкой. – Он откладывает меню и берет его снова. – И двойной чизбургер с беконом. Но без картошки. Хотя нет, я передумал – с картошкой. Да, а на гарнир луковые кольца.
У меня челюсть отвисает едва ли не до пола.
– И ты действительно собираешься все это съесть?
Он усмехается.
– Естественно. У меня растущий организм.
Растущий? Не-а. Я заметила только сейчас – наверное, потому, что раньше меня отвлекала его несносность, – что Гаррет Грэхем уже сформировался как мужчина. Никакой он не растущий организм. В нем нет ничего детского: ни в точеных чертах лица, ни в высокой рельефной фигуре. И даже в обнаженной груди, вдруг осознаю я, вспоминая то фото, что он мне отправил.
– А еще я съем кусочек того самого пирога и выпью «Доктора Пеппера». Да, и еще порцию частных уроков.
– Их в меню нет, – бодро объявляю я. – А остальное сейчас подам.
Я не даю ему времени возразить и ухожу за стойку, чтобы передать заказ Джулио, нашему повару. Спустя секунду ко мне подлетает Лиза и принимается возбужденно шептать:
– О боже! Ты знаешь, кто это, да?
– Ага.
– Это же Гаррет Грэхем.
– Знаю, – сухо говорю я. – Я же сказала «ага».
Лиза оскорблена в своих лучших чувствах.
– Да что с тобой такое? Ты так странно себя ведешь, даже не радуешься. Ведь это сам Гаррет Грэхем сидит за твоим столиком! Он разговаривал с тобой.
– Разве, черт побери? Да, его губы шевелились, но я не поняла, что он разговаривает.
Я закатываю глаза и подхожу к бару, за напитком для Гаррета. Я не смотрю в его сторону, но чувствую, что взгляд его дымчато-серых глаз следит за каждым моим движением. Наверное, он телепатически отдает мне приказ, чтобы я позанималась с ним. Что ж, ему не повезло. Я ни под каким видом не буду тратить свое свободное время, которого у меня и так мало, на университетского хоккеиста, считающего себя рок-звездой.
Лиза не отстает от меня, продолжая петь дифирамбы Грэхему. Очевидно, она не поняла мой сарказм.
– Он такой замечательный. Просто до невероятности замечательный. – Она с трудом понижает голос до шепота. – Я слышала, что в постели он великолепен.
Я хмыкаю.
– Думаю, он сам распустил о себе этот слух.
– Нет, мне рассказала Саманта Ричардсон. Она в прошлом году подцепила его на вечеринке в братстве «Тета». Говорит, лучшего секса у нее в жизни не было.[13]
Мне нечего ответить, потому что мне абсолютно плевать на половую жизнь какой-то девицы, которую я в глаза не видела. Поэтому я пожимаю плечами и протягиваю Лизе стакан с «Доктором Пеппером».
– Слушай, а почему бы тебе не обслужить его столик?
По тому, как Лиза захлебывается восторгом, можно подумать, будто я вручила ей чек на пять миллионов.
– Точно?
– Угу. Забирай.
– О господи. – Она делает шаг ко мне, как будто собирается броситься на шею. Но тут ее взгляд устремляется к Гаррету, и она решает, что стоит направить свою нечаянную радость совсем в другое место. – Я тебе должна, Хан.
Я хочу сказать ей, что как раз я у нее в долгу, но она уже спешит к кабинке, чтобы обслужить своего ненаглядного принца. Я весело наблюдаю за тем, как постепенно мрачнеет лицо Гаррета по мере приближения Лизы. Она ставит перед ним стакан, он берет его, ловит мой взгляд и слегка наклоняет голову.
Как бы говоря: тебе так просто от меня не отделаться.
Гаррет
Ей так просто от меня не отделаться.
Ясно как божий день: Ханна Уэллс редко общалась со спортсменами. Мы упрямые. И нас всех объединяет одна особенность: мы никогда не сдаемся.
Чтоб мне провалиться – я уговорю эту девчонку позаниматься со мной.
Из-за того, что Ханна передала меня другой официантке, мне приходится ждать еще одной возможности донести до нее всю важность моей просьбы. Следующие двадцать минут я вынужден терпеть откровенные заигрывания и неприкрытый интерес кудрявой брюнетки, которая обслуживает меня. Я с ней вежлив, но на заигрывания не отвечаю.
Сегодня меня интересует только Ханна, и мой взгляд следует за ней, будто приклеенный. Как бы она не сбежала, увидев, что я отвлекся. С нее станется.
Если честно, выглядит она в своей униформе очень соблазнительно. Зеленовато-голубое платьице с белым воротничком и большими пуговицами спереди, коротенький белый передничек. Прямо-таки наряд из «Бриолина», что, как мне кажется, вполне резонно, ведь кафе Деллы оформлено в стиле пятидесятых. Несложно представить Ханну в той эпохе. Она запросто вписалась бы в нее: темные, слегка волнистые волосы до плеч заколоты сбоку голубой заколкой, которая придает прическе несколько старомодный вид.[14]
Наблюдая за ней, я задаюсь вопросом, как эта девчонка жила до нашего знакомства. На занятии исследовательской группы я поспрашивал о ней, но мало что узнал. Один парень вспомнил, что она из маленького городка на Среднем Западе. Еще кто-то сказал, что на втором курсе Ханна весь год встречалась с одним парнем из музыкальной группы. Во всем остальном она для меня полная тайна.
– Принести тебе еще чего-нибудь? – пылко спрашивает меня официантка.
Девушка смотрит на меня как на знаменитость, но я привык к такому вниманию. Факт: если ты капитан хоккейной команды, которая вошла в Первый дивизион и, следовательно, выиграла два национальных чемпионата, люди знают, кто ты такой. И женщины хотят с тобой переспать.
– Нет, спасибо. Счет, пожалуйста.
– О. – Ее разочарование очевидно. – Конечно. Сейчас принесу.
Прежде чем она уходит, я задаю прямой вопрос:
– Тебе известно, когда у Ханны заканчивается смена?
Разочарование на ее лице сменяется изумлением.
– А что?
– Она из моей группы. Хочу обсудить с ней одно задание.
Брюнетка успокаивается, однако смотрит немного подозрительно.
– Она уже закончила смену, но не может уйти, пока ее стол не убран.
Я перевожу взгляд на еще один занятый стол: там сидит немолодая пара. Мужчина уже достал бумажник, а его жена, надев очки в роговой оправе, проверяет счет.
Я расплачиваюсь, прощаюсь и выхожу на улицу ждать Ханну. Пять минут спустя пожилая пара стремительно покидает кафе. Еще спустя минуту появляется Ханна. Если она и видит меня, то виду не подает. Она просто застегивает пальто и идет вдоль здания.
Я спешу за ней.
– Уэллси, подожди.
Она оглядывается и хмурится.
– Сколько можно говорить: я не буду заниматься с тобой.
– Будешь. – Я пожимаю плечами. – Мне просто нужно выяснить, что ты хочешь за это.
Ханна резко поворачивается – прямо-таки темноволосое торнадо.
– Я хочу, чтобы ты отстал. Я не буду заниматься с тобой.
– Ладно, я уже понял, что деньги тебя не интересуют. – Я веду себя так, будто она ничего не говорила. – Но что-то наверняка интересует. – Я на мгновение задумываюсь. – Выпивка? Травка?
– Нет и нет, исчезни.
Она идет дальше, и ее белые кроссовки четко выделяются на фоне темного тротуара. За углом, на засыпанной гравием площадке, она устремляется прямиком к хетчбэку «Тойота», припаркованному рядом с моим джипом.
– Ясно. Значит, такие вещи тебе не по душе.
Я вслед за ней иду к ее машине. Ханна делает вид, что меня нет, открывает дверцу и бросает свою сумку на пассажирское сиденье.
– Как насчет свидания? – предлагаю я.
Вот это привлекает ее внимание. Она выпрямляется так, будто проглотила металлический прут, резко поворачивается ко мне и смотрит на меня в полнейшем изумлении.
– Что?
– Ага, наконец-то ты обратила на меня внимание.
– Нет, просто ты вызываешь у меня отвращение. Ты действительно думаешь, что я хочу встречаться с тобой?
– Всем хочется.
Она взрывается от хохота.
Вероятно, такая реакция должна бы обидеть меня, но мне нравится ее смех. Он очень музыкальный с приятной хрипотцой, которая ласкает мне слух.
– Хочу задать тебе один вопрос, так, из любопытства, – говорит Ханна. – По утрам, когда ты просыпаешься, то любуешься своим отражением в зеркале один час или два?
– Два, – весело отвечаю я.
– Ты в восторге от себя?
– Естественно, нет. – Я хмыкаю. – Я целую свои бицепсы, потом смотрю в потолок и благодарю большого босса наверху за то, что он сотворил такой совершенный образец.
Она фыркает.
– Гм. Извините, что приходится проткнуть мыльный пузырь вашего самомнения, мистер Совершенство, но меня не интересуют свидания с вами.
– Мне кажется, Уэллси, ты кое-что не понимаешь. Я не стремлюсь к любовным отношениям. Я знаю, что ты в меня не втрескалась. Если тебе от этого станет лучше, то и я в тебя не втрескался.
– Вот от этого мне точно лучше. А то я уже испугалась, что окажусь в твоем вкусе. Мне даже страшно думать о такой перспективе.
Когда она пытается нырнуть в машину, я придерживаю дверцу, не давая ее закрыть.
– Я говорю об имидже, – уточняю я.
– Об имидже? – эхом повторяет она.
– Ага. Ты что, не понимаешь, что многие девчонки встречаются со мной только ради того, чтобы поднять свой престиж? Такое происходит сплошь и рядом.
Ханна снова смеется.
– Я в полной мере довольна своим нынешним статусом, но все равно спасибо, что беспокоишься о моем престиже. Ты, Гаррет, самый настоящий принц. Честное слово.
У меня от отчаяния аж перехватывает горло.
– Как же мне заставить тебя передумать?
– Никак. Ты теряешь время. – Ханна качает головой, выглядит она такой же расстроенной, как и я. – Видишь ли, если бы те усилия, что тратишь на уговоры, ты направил бы на учебу, то получил бы на экзамене А с кучей плюсов.
Она отталкивает мою руку, садится в машину и захлопывает дверцу. В следующее мгновение двигатель автомобиля оживает. Я точно знаю: если бы я не успел вовремя отскочить, она бы проехала по моим ногам.
А может, в прошлой жизни Ханна Уэллс была спортсменкой? Уж больно упрямая.
Вздохнув, я смотрю вслед удаляющимся красным огонькам и прикидываю, каков должен быть мой следующий шаг.
Но ничего удачного в голову не приходит.
Глава 5
Ханна
Элли твердо придерживается данного слова. Прошло двадцать минут, как мы прибыли на тусовку, а она не отходит от меня, даже несмотря на мольбы ее парня потанцевать с ним.
Я чувствую себя полной идиоткой.
– Ладно, это уже глупо. Иди танцевать с Шоном. – Мне приходится перекрикивать грохочущую музыку, которая, как это ни удивительно, оказалась вполне пристойной. Я ожидала, что будет какой-нибудь танцевальный примитив или вульгарный хип-хоп, но того, кто заведует здесь музыкой, кажется, влечет к инди-року и брит-панку.
– Нет, все нормально, – кричит в ответ Элли. – Я постою тут с тобой.
Еще бы, ведь подпирать стену и наблюдать, как я прикладываюсь к прихваченной из общаги бутылке «Эвиан», значительно интереснее, чем приятно проводить время со своим парнем.
Комната битком набита народом. Тут полно студентов из различных братств и сообществ, но сегодня контингент более разношерстный, чем на обычной «греческой» тусовке. Около бильярдного стола я вижу ребят с актерского. У камина болтают девчонки из нашей команды по хоккею на траве, у бара топчется группка парней, наверняка первокурсников. Для того чтобы освободить место для танцев, мебель сдвинули к обшитым деревянными панелями стенам. Все скачут, смеются и несут всякую чушь.
А бедняжка Элли приклеилась ко мне, как липучка, и не может получать удовольствие от тусовки, на которую хотелось пойти именно ей.
– Иди, – уговариваю я ее. – Ну в самом деле. Ты же не виделась с Шоном с начала сессии. Так нельзя. Ты имеешь полное право провести время со своим любимым мужчиной. – Она колеблется. – Со мной все будет в порядке. Вон там Кети и Шоуна, я немножко поболтаю с ними.
– Точно?
– Сто процентов. Ты забыла, что я пришла сюда общаться? – Улыбнувшись, я слегка шлепаю ее ниже талии. – Катись отсюда, детка.
Она улыбается мне и начинает проталкиваться через толпу, потом достает свой айфон и машет им в воздухе.
– Если надо будет послать SOS, звони! – кричит она мне. – И не уходи, не предупредив меня!
Мой ответ тонет в грохоте музыки, но она видит мой кивок и спешит дальше. Вот она уже рядом с Шоном, и он, счастливый, тащит ее в круг танцующих.
Видите? Я тоже могу быть хорошей подругой.
Единственное «но»: я осталась одна, и те две девчонки, к которым я планировала подойти, болтают с двумя очень симпатичными парнями. Я не хочу мешать первому налаживанию отношений, поэтому оглядываю толпу в поисках знакомых, сейчас даже Кэсс был бы тем самым раком на безрыбье, но никого не вижу. Подавив вздох, я забиваюсь в свой уголок и следующие несколько минут наблюдаю за людьми.
Заметив, что ребята стали с интересом поглядывать в мою сторону, я принимаюсь костерить себя за то, что позволила Элли выбрать для меня наряд. Нет, мое платье вполне нормальное, до колен, со скромным вырезом. Но оно очень сильно обтягивает меня, а в черных туфлях на высоких каблуках мои ноги кажутся намного длиннее, чем на самом деле. Я не возражала, потому что хотела привлечь внимание Джастина. Я была увлечена идеей, что он заметит меня, и совсем забыла, что меня могут заметить и другие. Избыток внимания начинает действовать мне на нервы.
– Привет.
Я поворачиваюсь и вижу привлекательного парня с каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами. На нем рубашка поло, он держит в руке красную пластмассовую чашку и улыбается мне с таким видом, словно мы давно знакомы.
– Э-э… привет, – отвечаю я.
Он замечает озадаченное выражение на моем лице, и его улыбка становится еще шире.
– Я Джимми. Мы с тобой вместе ходим на литературу.
– А, понятно. – Честное слово, я не помню, чтобы мы с ним виделись, но этот курс посещает более двухсот студентов, поэтому неудивительно, что я не разглядела его среди стольких лиц.
– Ведь тебя зовут Ханна, да?
Я киваю и ежусь под его взглядом, который за пять секунд успел раз десять скользнуть по моей груди.
Джимми молчит, как будто размышляет над тем, о чем говорить дальше. Я тоже не могу ничего придумать – я вообще не умею вести светские беседы. Если бы парень был мне интересен, я бы спросила его, какие предметы он изучает, работает ли он, какую музыку любит, но в настоящий момент мне интересен только один человек, Джастин, а он так и не объявился.
Я то и дело ищу его в толпе и от этого чувствую себя полной неудачницей. Элли не единственная, кто спрашивает, что я в нем нашла. Мне это тоже интересно. Я все время задаюсь вопросом, почему я так одержима этим парнем? Он даже не знает о моем существовании. Вдобавок он действительно качок. Уж лучше бы я положила глаз на Гаррета Грэхема, чтоб ему. Он хотя бы пригласил меня на свидание.
Нет, только представьте, легок на помине! Стоит помянуть черта, и он тут как тут.
Я не ожидала увидеть его на этой вечеринке, поэтому наклоняю голову, чтобы он меня не заметил. Может быть, если я сконцентрируюсь, то, как хамелеон, сольюсь со стеной, и он даже не узнает, что я здесь.
К счастью, Гаррет не подозревает о моем присутствии. Он останавливается, чтобы поговорить с ребятами, потом медленно идет к бару на другом конце комнаты, и там его тут же окружает стайка девчонок с накладными ресницами и вываливающимися из декольте сиськами.
Стоящий рядом со мной Джимми закатывает глаза.
– Мать честная. А вот и наша звезда кампуса. Явился не запылился.
Я соображаю, что он тоже смотрит на Гаррета, и вижу на его лице явное отвращение.
– Ты не большой поклонник Грэхема? – спрашиваю я.
– Ты хочешь правду или семейную версию?
– Семейную?
– Он же член нашего братства, – поясняет Джимми. – Так что в техническом плане он наш брат. – Он жестом показывает кавычки. – А Сигма любит всех своих братьев.
Я непроизвольно улыбаюсь.
– Значит, это семейная версия. А какова правда?
Музыка грохочет, поэтому он вынужден наклониться ко мне. Его губы всего в сантиметре от моего уха.
– Я его не выношу, – признается он. – Его эго больше, чем этот дом.
Надо же, я встретила родственную душу. Вот еще один человек, который не входит в команду Гаррета.
Только вот моя заговорщическая улыбка воспринимается неправильно. Джимми прикрывает глаза и, растягивая слова, спрашивает:
– Что… хочешь потанцевать?
Я не хочу. Категорически. Я уже открываю рот, чтобы ответить «нет», и краем глаза замечаю что-то черное. Это черная футболка Гаррета. Он заметил меня и теперь пробивается ко мне. Судя по его целеустремленному виду, он полон решимости снова сражаться со мной.
– Конечно, – выпаливаю я и хватаю Джимми за руку. – Пошли танцевать.
Его физиономия расплывается в улыбке.
Эх. Кажется, я проявила излишнее рвение.
Но уже поздно что-то менять, потому что Джимми ведет меня на танцпол. Мне везет: ставят другую музыку. Ramones уступают место Леди Гаге. Мелодия небыстрая, это замедленная версия Poker Face. Здорово.
Джимми кладет руки мне на бедра.
После секундного колебания я нехотя кладу руки ему на плечи, и мы танцуем. Я чувствую себя до жути неловко, но зато мне удалось сбежать от Гаррета, который сейчас хмуро наблюдает за нами, зацепившись пальцами за ременные петли своих модно потертых голубых джинсов.
Когда наши взгляды встречаются, я посылаю ему полуулыбку, всем своим видом демонстрируя «ты ничего не можешь сделать». Он прищуривается, как будто знает, что я танцую с Джимми, только чтобы не общаться с ним. Затем симпатичная блондинка трогает его за руку, и он прерывает наш зрительный контакт.
Джимми поворачивает голову, чтобы понять, на кого я смотрю.
– Ты знаешь Гаррета? – Его голос звучит настороженно.
Я пожимаю плечами.
– Мы с ним изучаем один курс.
– Вы друзья?
– Нет.
– Рад слышать.
Гаррет и блондинка неторопливо выходят из комнаты, и я мысленно похлопываю себя по плечу, радуясь успеху выбранной мной тактики.
– Он живет здесь с вами? – Господи, эта песня никогда не кончится! Я пытаюсь завязать разговор, потому что чувствую, что нужно как-то заканчивать танец после проявленного мной «энтузиазма».
– Нет, слава яйцам, – отвечает Джимми. – Он снимает дом за пределами кампуса. Он все время хвастается этим, но уверен, что платит-то за него папаша.
Я в задумчивости морщу лоб.
– Почему ты так говоришь? У него богатая семья?
Джимми искренне удивлен.
– Ты не знаешь, кто его отец?
– Нет. А должна?
– Это же Фил Грэхем! – Не видя с моей стороны никакой реакции, Джимми уточняет: – Нападающий нью-йоркских «Рейнджеров»! Дважды получал Кубок Стэнли! Легенда хоккея!
Единственная хоккейная команда, о которой я хоть что-то знаю, это чикагские «Блэкхокс», и только потому, что мой отец их ярый фанат и требует, чтобы я смотрела матчи вместе с ним. Так что мне ничего неизвестно о человеке, который играл за «Рейнджеров». Когда? Двадцать лет назад? Однако меня не удивляет, что Гаррет из хоккейной элиты. Он и ведет себя так, словно у него есть право на высокомерие, на этакую надменную снисходительность.
– Тогда не понимаю, почему Гаррет не поступил в колледж в Нью-Йорке, – продолжаю я.
– Грэхем-старший закончил свою карьеру в Бостоне, – разъясняет Джимми. – Наверное, после того, как он перестал играть, семейство решило остаться в Массачусетсе.
Слава богу, песня заканчивается, я поспешно извиняюсь и делаю вид, будто мне надо в туалет. Джимми берет с меня слово, что я еще раз с ним потанцую, подмигивает мне и идет к столу с пиво-понгом.
Я не хочу, чтобы парень узнал, что я соврала, спешу прочь из комнаты, заглядываю в туалет возле главного входа, возвращаюсь в коридор, и именно там и находит меня Элли несколько минут спустя.
– Эй! Ну как, веселишься? – Ее глаза горят, на щеках играет румянец, хотя я точно знаю, что она не пила.
Элли обещала оставаться трезвой, а она никогда не нарушает своих обещаний.
– Ага. Я, наверное, скоро пойду.
– Ой, не уходи! Я видела, как ты танцевала с Джимом Полсоном, – тебе, судя по виду, очень нравилось.
Вот как? Вероятно, актриса из меня гораздо лучше, чем я думала.
– Он симпатичный, – добавляет Элли, многозначительно глядя на меня.
– Нет, он не в моем вкусе. Слишком прилизанный.
– Ну я знаю одного, кто в твоем вкусе. – Затем она озорным шепотом добавляет: – Только не оборачивайся, он только что вошел в дверь.
Мое сердце трепещет, как воздушный змей на ураганном ветру. Не оборачиваться? Неужели люди не понимают, что такая просьба заставляет человека поступать наоборот?
Я резко поворачиваю голову к входной двери, потом так же резко отворачиваюсь. О боже. Она права. Джастин наконец-то пришел.
Так как я видела его мельком, то рассчитываю получить недостающую информацию от Элли.
– Он один? – бормочу я.
– Он с ребятами из команды, – тихо отвечает она. – И все без девчонок.
Я делаю вид, будто просто болтаю с подругой и даже не замечаю парня, стоящего в паре метров от нас. И ведь срабатывает: Джастин с приятелями проходит мимо, и их громкий хохот тонет в оглушительной музыке.
– Ты покраснела, – поддразнивает меня Элли.
– Знаю, – с тихим стоном говорю я. – Черт. Моя одержимость – это такая глупость. Ну почему ты позволяешь мне ставить себя в такое дурацкое положение?
– Потому что не считаю это глупостью. И не вижу ничего дурацкого, все это нормально. – Подруга берет меня за руку и тащит назад в комнату. Сейчас громкость музыки убавили, и ее заглушает гул голосов.
– Честное слово, Хан, ты молода и красива, и я хочу, чтобы ты влюбилась. Мне плевать в кого, только бы… кстати, а почему Гаррет Грэхем так пялится на тебя?
Я смотрю в ту сторону и издаю еще один приглушенный стон, когда наталкиваюсь на взгляд серых глаз Гаррета.
– Потому что он преследует меня, – бурчу я.
У Элли от изумления глаза чуть не лезут на лоб.
– Правда что ли?
– Абсолютно. Он завалил этику и знает, что я сдала на отлично, и теперь требует, чтобы я подтянула его. А ответ «нет» этот тип не принимает.
Элли хмыкает.
– Думаю, ты единственная, кто отшил его.
– Жаль, что женская часть нашего народонаселения не так умна, как я.
Я смотрю мимо Элли и оглядываю зал в поисках Джастина. Мой пульс учащается, когда я вижу парня у бильярдного стола. На нем черные брюки и серый свитер ручной вязки, его спутанные волосы падают на высокий лоб. Господи, как же мне нравится этот стиль, как будто только что встал с кровати. Джастин не пользуется гелем в таком чрезмерном количестве, как его приятели, и, в отличие от них, одет он не в футбольную куртку.
– Элли, тащи сюда свою аппетитную попку! – кричит Шон от стола для пинг-понга. – Мне срочно нужен партнер!
На щеках Элли появляется очаровательный румянец.
– Хочешь посмотреть, как мы надерем задницы в пиво-понг? Только пиво пить не будем, – поспешно добавляет она. – Шон знает, что сегодня я не пью.
Меня снова охватывают угрызения совести.
– Так неинтересно, – весело говорю я. – Ты должна будешь выпить пиво, ведь это же твой выигрыш.
Элли качает головой.
– Я обещала тебе не пить.
– А я не собираюсь здесь надолго задерживаться, – заявляю я. – Так что у тебя нет повода отказываться от выпивки.
– Но я хочу, чтобы ты осталась, – возражает Элли.
– А давай вот так: я остаюсь еще на полчаса, но при условии, что ты позволишь себе расслабиться. Я помню о той сделке, что мы заключили на первом курсе, но я не требую, чтобы ты, Эл, придерживалась ее.
Я говорю абсолютно искренне. Мне ужасно неловко, что ей приходится нянчиться со мной каждый раз, когда мы куда-нибудь отправляемся. Я отучилась в Брайаре два полных года и понимаю, что пора бы мне ослабить бдительность, хотя бы чуть-чуть.
– Пошли, я хочу посмотреть, как ты будешь блистать мастерством. – Я беру ее под руку, она смеется и идет за мной к Шону и его друзьям.
– Ханна! – радостно приветствует меня Шон. – Ты тоже играешь?
– Нет, – отвечаю я. – Пришла поболеть за лучшую подругу.
Элли присоединяется к Шону на одном конце стола, и следующие десять минут я наблюдаю за азартнейшим на свете сражением по пиво-понгу. И все это время я кожей ощущаю присутствие Джастина, который болтает с приятелями на другом конце комнаты.
Тут выясняется, что мне действительно надо в туалет. Около кухни никого нет, а вот к заветной двери стоит длиннющая очередь. Но когда я выхожу из туалета, буквально впечатываюсь в мужскую грудь.
– Смотри, куда идешь, – слышу я хриплый голос.
И мое сердце замирает.
Джастин придерживает меня, чтобы я не упала. Его глаза искрятся весельем. В тот момент, когда он прикасается ко мне, моя кожа покрывается мурашками.
– Извини, – запинаясь, бормочу я.
– Все нормально. – Улыбаясь, он хлопает себя по груди. – Я цел и невредим.
Неожиданно я замечаю, что очереди в туалет уже нет. Что во всем коридоре только мы с Джастином. При ближайшем рассмотрении он, о боже, оказывается еще красивее. И я только сейчас понимаю, как он высок: мне нужно закидывать голову, чтобы видеть его лицо.
– Ты же вместе со мной ходишь на этику, да? – спрашивает он глубоким, очень эротичным голосом.
Я киваю.
– Меня зовут Джастин.
Он представляется, как будто в Брайаре и в самом деле есть те, кто не знает его имени. Но мне его скромность кажется восхитительной.
– А меня Ханна.
– Как ты сдала экзамен?
– На А, – отвечаю я. – А ты?
– В-минус.
Я не могу скрыть своего удивления.
– Серьезно? Думаю, нам повезло. Остальные завалили.
– Полагаю, это говорит о том, что мы умные, а не везучие.
От его улыбки я начинаю таять. Честное слово. Я растекаюсь вязкой лужей по полу и не могу отвести взгляд от его темных глаз. Они притягивают меня как магнит. Пахнет от него просто божественно – мылом и лимонным лосьоном после бритья. А что, если я уткнусь ему в шею и буду вдыхать и вдыхать его аромат? Будет ли это уместно?
Гм… едва ли. Не будет.
– Значит… – Я лихорадочно придумываю что-нибудь умное или интересное, но я так нервничаю, что у меня отключаются мозги. – Ты играешь в футбол, да?
Он кивает.
– Я принимающий. А ты фанат? – На его подбородке появилась ямочка. – Игры, я имею в виду.
Я не люблю этот вид спорта, но могла бы соврать и сказать, что люблю. Однако это рискованно, потому что он может заговорить со мной о футболе, а я слишком мало о нем знаю, чтобы иметь возможность поддержать беседу.
– Не очень, – со вздохом признаюсь я. – Я видела один или два матча, но, если честно, на мой вкус, в этом спорте мало динамики. Такое впечатление, что вы играете пять секунд, потом кто-то свистит в свисток, и вы часами бродите по полю, прежде чем сыграть следующие пять секунд.
Джастин хохочет. У него потрясающий смех, низкий и хрипловатый, и я чувствую его всем телом, аж кончиками пальцев.
– Да, я уже слышал такое. Но футбол совсем другой, когда играешь сам. Более интенсивный, чем кажется. И если ты болеешь за какую-то команду или за конкретного игрока, то начинаешь разбираться в правилах гораздо быстрее. – Он наклоняет голову набок. – Тебе нужно прийти на одну из наших игр. Готов поспорить, что тебе понравится.
