Эдуард Тополь
Братство Маргариты (сборник)
– Да ладно! – не поверила Маргарита.
– Правда, что ли? – спросил Арсен.
– Правда… – сказал Илья.
– Ты был в Израиле и вернулся? – изумился Арсен.
– Ну вернулся…
– Зачем? – спросил Арсен.
– Потому что… – сказал Илья.
– Почему, Илья? – спросила Маргарита. – Там что, плохо?
– Нет, там хорошо.
– А почему вернулся? Скажи! – настаивал Арсен.
– Ну, потому что достали! – с досадой ответил Илья. – В армии в душ нельзя было пойти, все приставали: «Ой, у тебя необрезанный! Сделай обрезание! Сделай обрезание!» Я говорю: «Да пошли вы!» У меня две награды за ливанскую войну, итур хаоз – за мужество. А они все равно: «Сделай обрезание!» Ушел из армии, живу в Натании, но и там – только придешь в баню: «Илья, ты опять с необрезанным?! Когда обрежешься?» Я говорю: «Какое вам дело? Я еврей и горжусь, что еврей! Но есть же предел! Почему я должен член резать?» Но уже вся Натания знает, что у меня не обрезан, и даже на улице вместо «шолом» снова этот еврейский расизм: «Илья, когда обрежешься? Когда обрежешься?» Достали так – плюнул и вернулся в Россию.
Василий, все еще лежа на полу и держась за пах, расхохотался.
– Что ты хохочешь? – удивился Илья.
– Ой, здохну зараз! – продолжал смеяться Василий.
– От чего ты сдохнешь?
– А тому шо весь ваш Израил, – поднялся Василий, – не коштуе одного едыного хера! – Налил всем самогон и протянул один из стаканов Илье. – От за цэ и выпьемо!
– Не буду я с тобой пить! – ответил Илья. – Иди ты…
– Никуды я нэ пиду. – Василий залпом выпил и брякнулся на колени перед Маргаритой: – Рита, пробач мэнэ, дурня!
– Отстань! – отошла от него Маргарита.
Но Василий пошел за ней на коленях:
– Ни, я нэ встану, покы нэ пробачиш!
– Рита, – сказал Илья, – а что у вас там было с Сергеем?
– Ничё не было! – нервно ответила Маргарита.
– А чё он вырубился?
– Откуда я знаю? Перепил, наверно.
– Странно… – сказал Илья. – Мы ерша выпили – и ничего. А он…
Громкая мелодия «Хава нагилы» вмешалась в этот разговор. Это звонил мобильный Ильи. Он достал трубку и отошел с ней от стола.
– Шолом, якира! – сказал он на иврите. – Ани бэ педсовет. Манаэлэт йодат, цэ магия министр образования, кару этхакулям ле педсовет. Ло, рак от шаа ани магия хабайта! Бэсэда, шолом!
– Между прочим, – сказал ему Арсен, – педсоветы тоже нужно с шашлыками проводить.
– Ты что, иврит понимаешь? – спросил Илья.
– Иврит не понимаю. Педсовет понимаю. Что ты еще мог жене сказать?
– Твое щастя, шо по телехфону запах нэ пэрэдается, – заметил Илье Василий.
– А кто у тебя жена? – спросила Маргарита. – Израильтянка?
– Ну… – подтвердил Илья.
– И сюда приехала? – не поверил Арсен.
Илья пожал плечами:
– А что тут такого?
– Нет, просто спрашиваю, да…
Тут у Арсена зазвонил мобильный.
– Так, началось, – сказал Илья. – Интересно, а какой у повара педсовет?
Арсен в телефон заговорил по-армянски и по-русски:
– Джана, инз штап танчелен. Воровэтэв Путинэ петке га ынтрики. Ну, Путин приедет ужинать… Ум хэт? Инч ес иманам ум хэт? А ты откуда знаешь, что с ней? Не знаю, когда буду. Ду инкет эл дидэс минчев иранк хац чутэн…
– Гений! – сказал Илья. – Путин в его ресторан приедет! И он теперь до ночи свободен!
– Между прочим, – сказал Арсен, пряча телефон. – Если ты учитель литературы, у меня есть литературный вопрос. Нет, серьезно. Вот у нас, армян, такого нет, чтобы один армянин другого армянина публично позорил, писал про него всякие гадости. И тем более – писатель про писателя, такое у нас вообще невозможно. А у вас, евреев…
– А что у нас, евреев? – насторожился Илья.
– Ну, я вот книжку купил одного вашего писателя, как его фамилия? Не то Велюр, не то Вельвет. Не важно. Так он там всех ваших-неваших налево и направо так грязью поливает!.. Кобзон у него гангстер. Светлов и Казаков – алкоголики, Ахмадулина мужиков публично трахает. И главное, книжка-то дрянь, вся из дешевых анекдотов сварена, я из крапивы вкуснее суп приготовлю…
– Я знаю, о ком вы говорите, – грустно сказал Илья. – Сейчас в книжных магазинах огромное количество макулатуры. Это как паленая водка. Ведь настоящую водку сделать не просто. Вода нужна ключевая, чистейшая, спирт из отборной пшеницы. И то же самое в литературе. Талант нужно иметь отборный, мастерство настоящее и чистую сердечную энергетику – обязательно. Поскольку ни злобой, ни завистью ничего, кроме яда, создать невозможно. А у нас большинство писак почему и чем сочиняют? Завистью к большим талантам. И чтобы себя возвысить, пытаются унизить тех, кому завидуют. Это сплошь да рядом. Вот был такой талант Эфраим Севела, написал замечательную книгу «Легенды Инвалидной улицы». А следом за ним тут же пошли «Легенды Невского проспекта», «Легенды Арбата». Вторичка! Но люди это кушают, потому что пережеванное, да еще с острым соусом из дешевых острот куда легче усваивается. А издатели этим пользуются – тискают это фуфло огромными тиражами и прикармливают народ не к настоящей литературе, а именно к жвачке. Как к фаст-фуду и гамбургерам, которые на самом деле просто отрава.
– Но я ж тебя не об этом спросил, – сказал Арсен, терпеливо выслушав.
– А о чем?
– О том, что ни армяне, ни повара друг друга никогда не хают. Во всяком случае, публично. А у вас, евреев…
– Знаешь, – сказал Илья, – я, когда жил в Израиле, тоже возмущался – как так, почему в Израиле есть публичные дома? И знаешь, что мне сказали? Что мы наконец стали полноценной нацией – у нас теперь свои наркоманы, свои проститутки, свои бандиты и свои подонки. По полной программе!
Тут проснулся Сергей Альбертович, обвел всех протрезвевшим взором:
– Так! Вы чё тут сидите?! Вы сюда что – трахаться приехали? А ну за работу!
Встал, открыл все банки с красками и со шпаклевкой и продолжил:
– Давайте! Давайте! Ты, учитель! Становись на шпаклевку! Армен, обдирай старые обои! А ты, хохол, валиком красить будешь! Давайте! Поехали! Маргарита, освобождай стол! Уноси все, а то они тут до завтра будут сидеть!
Все послушно принялись за работу, Маргарита понесла на кухню остатки трапезы. Альбертович пошел за ней, но она остановилась:
– Не подходите!
– Не подхожу, не подхожу, – сказал он. – Ты сюда дверь хотела навесить. Где она?
– Дверь на балконе, под ковром.
– Учитель! – позвал Альбертович, направляясь к балкону. – Иди сюда!
Но Илья не отозвался.
Альбертович попытался вытащить дверь из-под прогнившего ковра и ящиков с пустыми бутылками, но ему это не удалось, и он снова позвал Илью:
– Ну иди сюда, сержант! Помоги!
Илья подошел:
– Я не понимаю, почему ты меня цепляешь?
– Давай снимем эти ящики.
Вдвоем они сняли с ковра тяжелые пыльные ящики.
– Ничё я не цепляю, – примирительно сказал Альбертович. – И вообще, у меня была одна жидовочка – такое со мной творила! Особенно в партере! Бесконечно! Даже по утрам! Я бреюсь, а она станет на коленки и… Сердце останавливалось, сука буду! А по ночам… У нее там чё-то так сжималось, так сжималось! Помпа! Не, наши так не могут! Но уехала, сука, в Америку! Может, вернется, как думаешь?
– Не вернется, – жестко отрезал Илья.
– Но ты же вернулся.
Илья усмехнулся:
– Я ж не к тебе вернулся.
– А ко мне, ты считаешь…
– А к тебе ни одна баба не вернется.
– Это еще почему? Давай, потащили ковер…
Помогая оттаскивать свернутый в рулон ковер, накрывающий дверь, Илья сказал:
– Как по-твоему: почему в Армении практически нет никого, кроме армян. Арсен, я не прав?
– Ну, в общем, прав… – подтвердил Арсен.
– Почему? – спросил Альбертович.
– А потому что армяне, – сказал Илья, – своих баб так любят, что им другие мужики не нужны. А вы так умеете любить? Вот ты кого любишь? Конкретно?
– Ну, мало ли…
– Вот именно что «мало»! А вот если бы вы своих баб много любили… Первые евреи в России знаешь когда появились? В Киеве в 941 году. Хазары, торговцы. И уже через год там такое началось! Киевский князь издал указ – чья жена будет замечена, что «бегает до жидов», тот десять гривен в казну должен штраф платить. Вот если бы сейчас был такой закон, как думаешь, сколько в госбюджете денег было бы?
Альбертович не ответил, а, опустив свой край двери на пол, подошел к Илье.
– Вот сколько! – И сильнейшим ударом сшиб Илью на пол.
Но Илья тут же вскочил и бросился на Альбертовича.
– Убью!..
Драка началась нешуточная, и по ходу ее со стола полетела посуда, вдребезги разлетелась пивная бутылка и тарелка с какой-то закусью.
Все, конечно, бросились их разнимать – Маргарита повисла на Илье, Василий и Арсен – на Сергее Альбертовиче.
– Пустите! – рвался окровавленный Альбертович. – Я его удавлю, гада!
– Илюшенька, не надо! – кричала Маргарита, вися на Илье, у которого кровь капала с разбитой губы.
– Та почэкайтэ вы оба! – просил Василий.
– Все! Все! Успокоились! – распоряжался Арсен. – Маргарита, йод! Йод давай!
– Да нету йода! – запаниковала Маргарита. – Боже мой! Кровь!
– Тащи самогон! – приказал ей Василий.
Держа рукой кровоточащий висок, Альбертович кричал Илье:
– Сука, ты за это ответишь! У меня депутатская неприкосновенность!
– А у меня двойное гражданство! – отвечал Илья.
Маргарита сбегала на кухню за самогоном, смочила им салфетку, приложила к виску Сергея Альбертовича. Альбертович взвыл от боли, выхватил у Маргариты бутыль, хватанул прямо из горла.
– Ох ты! Хорош! – выдохнул он.
– А мэни? – потребовал Василий.
Маргарита налила Василию в стакан, он выпил и крякнул от удовольствия.
– Попробовать, что ли? – сказал Арсен.
Маргарита налила и Арсену, тот тоже выпил и сказал:
– Не коньяк, конечно, но…
Илья молча протянул руку с пустым стаканом. Маргарита налила, посмотрела, как он выпил, и решилась:
– Тогда и я…
Выпила и аж задохнулась:
– О!.. Ой…
– Рита, а где твоя гитара? – спросил Илья.
– Нет у меня гитары, Илюша, – горестно сообщила Маргарита. – Давно уже…
– А правда, ты ж на гитаре играла, – заметил Альбертович. – Я помню…
– И я тэбэ за твою гитару покохав, – вспомнил Василий.
– Я тебе подарю гитару, Рита, – сказал Арсен. – Самую лучшую гитару подарю!
– Опять начинается – «я», «я»! – возмутился Альбертович. – МЫ подарим! Понял, Армен? Скинемся и подарим. Скинемся?
– Конечно, – сказал Илья.
– А тебя не спрашивали, – бросил ему Альбертович.
Но Илья пропустил это мимо ушей, он уже пел, подойдя к Маргарите:
– Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно…
– Струна осколком эха, – подхватила Маргарита, увлекая Илью в танец, – пронзит тугую высь…
Вальсируя, они пели уже вдвоем:
– Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
– Как здорово, – вступил Василий, – что все мы здесь сегодня собрались…
Альбертович, с ненавистью глядя на Илью, налил себе еще самогона.
Продолжая танцевать, Маргарита крикнула:
– Давайте! Все! Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
И все, кроме Альбертовича, запели хором:
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…
Но в это время Альбертович опорожнил стакан и, тут же захмелев, прервал песню:
– Стоп! Ты, пало! – крикнул он Илье. – Ты чё тут про русских выступал?
– Ну хватит, Сергей Альбертович… – примирительно сказала Маргарита.
– Это тебе хватит, – огрызнулся Альбертович. – А я депутат.
И, достав мобильник, стал набирать какой-то номер.
– Вы куда звоните? – подозрительно спросила Маргарита.
– Куда надо, – снова отрезал Альбертович и сказал в телефон: – Алло! Милиция? Девушка, запишите адрес: Айвазовского, 5, квартира…
Но договорить не успел – Маргарита бросилась к нему, стала отнимать телефон:
– Не смейте! Стоп!
Альбертович поднял руку с телефоном, чтобы Рита не могла достать, и тут, словно подтверждая ее испуг, раздался настойчивый звонок в дверь.
– Вже пришли? – изумился Василий. – Швыдко у вас!
Все переглянулись, а звонок повторился еще настойчивее.
Но все молчали.
Дверь тем не менее открылась, и в проеме возникло молодое мужское лицо.
– Соседи, – сказало это лицо, – а чё это тут у вас?
– А ты кто? – спросил Сергей Альбертович.
– Петр Трофимов, сосед снизу, – представилось лицо. – Я слышу, тут дымом пахнет, шум…
– И мясом, – усмехнулся Илья. – Студент?
– Ага, – сказал Трофимов, двигаясь к столу. – А вы откуда знаете?
– А я учитель литературы. «Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали!» Правильно?
– Дался вам этот Чехов! Будьте здоровы! – сказал Трофимов и выпил чей-то недопитый стакан с водкой.
– Не понял, – сказал Сергей Альбертович. – При чем тут Чехов?
– Чехов – это наше все! – ответил Илья и кивнул Арсену на Трофимова: – Дай ему закусить.
– А чё это у вас кровь? – спросил Трофимов Альбертовича.
– Нет, я про Чехова не понял, – сказал ему Альбертович.
– А у меня маманя двинутая на театре, – объяснил Трофимов, рыская глазами про столу. – Вот и назвала меня Петей, по Чехову. Мучаюсь всю жизнь. Задолбали эти интеллигенты. Каждый свои знания показывает.
Арсен принес с кухни тарелки с мясом и овощами. Трофимов взял огурец, с хрустом откусил и продолжил:
– Но, слава Богу, в театры теперь все меньше ходят, – и снова налил себе самогона. – Можно? – Выпил, не дожидаясь ответа, и крякнул: – Золото! – И повернулся к Василию: – С Украины?
Заметив на полу осколки разбитой бутылки, а на столе окровавленный ватный тампон, осторожно – салфеткой – поднял тампон, осмотрел, перевел взгляд на разбитую губу Ильи, а затем – на окровавленный висок Сергея:
– Та-ак… Интересно… У вас тут драка была…
– Нет-нет! – поспешила Маргарита. – Какая драка? Вы кушайте…
– А ты, случайно, не студент юрфака? – спросил Арсен.
– Я курсант Академии МВД, – гордо заявил Трофимов. – Практику прохожу в следственном департаменте.
– Чеховский студент стал ментом. Нормально! – заметил Илья.
– Ну, я пишов, Маргарит, – сказал Василий. – У мэнэ велогонка.
– Мне тоже пора… – заявил Арсен и для убедительности посмотрел на часы.
– Минуточку! – сказал Трофимов. – Ваши документы, пожалуйста!
– С чего это? – возмутился Альбертович. – Ты кто такой?
Но Трофимов не оплошал – показал красное удостоверение:
– Прапорщик милиции и помощник следователя. Тут была драка с нанесением ран, угрожающих жизни. У вас ранение в голову, у товарища губа разбита. – И Трофимов достал блокнот из пиджачного кармана. – Я должен снять показания и составить протокол. Во-первых, чья это квартира?
– Слушай, курсант, – сказал Альбертович и достал депутатское удостоверение. – Я депутат. Видишь? Поэтому кончай эту бодягу и вали отсюда.
Но оказалось, что этого юного Пинкертона смутить невозможно. Он взял у Альбертовича его удостоверение:
– Депутат? Интересно… – Сел и стал переписывать себе в блокнот: – Зарубин Сергей Альбертович… Это ваша квартира?
– Отдай ксиву, пацан! – попытался Альбертович забрать свои «корочки».
Но Трофимов не отдал.
– Минуточку. Квартира ваша?
– Ну моя… – после паузы сказала Маргарита.
– Замечательно, – произнес Трофимов. – Документы.
– Ну, я ее снимаю…
– Очень хорошо. – Трофимов взял огурец из тарелки. – Паспорт и договор аренды.
– Слушай, парень! – не выдержал Альбертович. – Чё ты пристебался? Тебя же как человека приняли, налили, закусь дали. Чё те еще надо?
– Товарищ депутат, вы закон о регистрации граждан по месту жительства приняли? – спросил его Трофимов.
– Так я токо вселилась, я зарегистрируюсь, – сказала Маргарита.
– Вот именно, – заметил Трофимов, – только вселилась, а уже мангал на балконе, кровь, драка. Паспорт!
Маргарита принужденно подала свой паспорт:
– Да пожалуйста!
Сергей Альбертович стал звонить куда-то по телефону.
– Договор аренды, – потребовал Трофимов у Маргариты.
– Будет.
Листая ее паспорт, Трофимов усмехнулся:
– Ну вот, регистрация в области… – И, жуя огурец, стал переписывать в блокнот: – Фонарева Маргарита Ефимовна… А договора аренды нет. И таких в Москве двести тысяч! Двести тысяч квартиросдатчиков не платят налог с аренды своих квартир. А вы, товарищ депутат, приняли постановление привлекать их к уголовной ответственности. Вот я и привлеку – и хозяев тутошних, и гражданку Фонареву.
– Слушай, командир, – отодвинул всех Арсен, – давай по-хорошему договоримся…
– А по-хорошему – это как? – спросил Трофимов.
– Ну, сколько ты хочешь?
– Вы мне взятку предлагаете?
– Нет, я тебе любовь предлагаю! – с сарказмом сказал Арсен.
– Какую еще любовь? – не понял Трофимов.
– А ты какую любишь?
– Паспорт! – рявкнул Трофимов.
– А что, ты только паспортом любишь?
– Паспорт!!!
Арсен подал ему свой паспорт:
– Держи…
Альбертович в сердцах захлопнул свой телефон:
– Блин, суббота! Никому не дозвониться!
Пользуясь моментом, Василий попытался незаметно выкатить из квартиры свой велосипед.
Но Трофимов был бдителен.
– Куда?! Стоять! Документы!
– Так я ж на лосипеде! В мэне нэма ничого!
– Понятно… – Трофимов налил себе самогона и выпил. – Так… Ну что я могу сказать? Изучив обстоятельства дела, составляю протокол об организации гражданкой Фонаревой борделя в съемной квартире по адресу…
– Чего?! – возмутилась Маргарита.
– Ты что?? – воскликнул Илья. – Какого еще борделя?!
Трофимов, хмелея на глазах, заявил:
– Одна женщина, четыре мужика, ящик спиртного и драка с нанесением ран, опасных для жизни, – это что, по-вашему? Опера «Лебединое озеро»?
– Нет, – ответил Илья, – балет «Чио-Чио-сан».
Маргарита налила Трофимову в стакан, сказала вкрадчиво:
– Петя, мы же соседи. Я обещаю…
Трофимов пьяно уставился глазами на ее бедра.
– Так, соседка, вот эти все мешают мне исполнению обязанностей. Пошли-ка сюда для подписания протокола.
И, обняв Маргариту за талию, повел ее в спальню.
Маргарита, обернувшись, с мольбой посмотрела на мужчин.
– Идем, идем, – сказал Трофимов, – не боись…
Но Альбертович догнал их, схватил Трофимова за шкирку.
– Урод! Я тебе сейчас такой протокол!..
– А это уже статья, – сообщил Трофимов. – Нападение на сотрудника ми…
Альбертович не дослушал и с такой силой стукнул Трофимова головой о стену, что тот рухнул на пол и отключился.
– Ни хрена себе! – сказал Илья.
Маргарита испуганно бросилась к Трофимову:
– Петя! Петр! Алло! – Припала ухом к его груди и в панике зашептала: – Он не дышит! Ребята…
– И что теперь делать? – спросил Арсен.
– Ну, я пишов, – сказал Василий и покатил к двери свой велосипед.
– Стой, «пишов»! – остановил его Арсен.
Илья, став на колени, стал проверять дыхание и сонную артерию Трофимова.
– Ну? – спросил Альбертович.
– Жив. Просто вырубился, – сообщил Илья, взял со стола бутыль самогона и стал лить его в рот Трофимова.
– Ты что делаешь??! – испугалась Маргарита.
– Правильно, – сказал Арсен, – пусть отдыхает. Надо думать, что с ним дальше делать.
– «Скорую» вызвать, – предложила Маргарита.
– Забудь! Еще чего! – сказал Илья и посмотрел на Альбертовича: – Ну, ты дал!
Василий попытался снова незаметно выкатить велосипед из квартиры, но Альбертович поймал в двери заднее колесо и вернул Василия вместе с ним.
Рита расплакалась:
– Всё, я пропала, блин! На хрена я вас позвала…
Альбертович взял Трофимова за левую руку.
– Так, Маргарита, бери его! Все! Все берите его! Поднимаем!
Все послушно подняли Трофимова за руки и ноги.
– А куда? – спросил Илья.
– Ну, он же под Ритой живет, – сказал Альбертович. – Отнесем и положим под дверью.
– Секунду, подождите. – Арсен вышел из квартиры и тут же вернулся. – Ничего не выйдет. Там у соседей пьянка, гости на площадке курят.
– И что ты предлагаешь? – спросил Альбертович.
– Не знаю… – сказал Арсен. – Ничего…
– Вот именно! А еще армян!
– Мужчины! Придумайте что-нибудь! – стала просить Маргарита. – Иначе меня выгонят из квартиры! А завтра дочка приезжает!
– А зачем ты его башкой об стену? – сказал Арсен Альбертовичу. – Даже депутатам нужно иногда думать, прежде чем…
– А ты хотел, чтоб он ее прямо тут, при нас? – спросил Альбертович.
– Нет, конечно, – сказал Арсен. – Ну, я бы его…
– Что? – спросил Илья.
– Ну, не знаю. Остановил…
– Как? За член схватил?
– Да перестаньте вы! – укорила их Маргарита. – В такой момент! Сергей Альбертович…
– А чё он? Умник! – ответил ей Альбертович и повернулся к Арсену: – Мы вас веками, блин, завоевывали, кровь проливали, а вы нас втихую тут оккупировали, и что? Толку от вас…
Маргарита подошла к Василию:
– Васенька, дорогой! Я тебя очень прошу! Увези покойника! Я тебе все, что хочешь…
– Як цэ «увези»? – изумился Василий.
– Маргарита! Ты гений! – вскричал Альбертович и повернулся к остальным. – Видишь, армян? И ты, израильская армия! Русская, а умней вас всех! Значит, так, Василий! Мы его кладем на раму. Ты его отсюда увозишь и где-нибудь… Понял?
– Та ни в жисть! – отказался Василий. – Шо я, прыдурок – мертвяка возыть?
Но тут все обступили Василия.
– Васенька! – сказала Маргарита. – Я тебя прошу! За-ради нашей Катеньки!
– Что? – изумился Илья.
– Та-ак… – сказал Альбертович. – Интересно…
– Та я ж його нэ бил! – оборонялся Василий.
– Вот именно, – сказал Арсен. – Ты не бил, а сядешь с нами…
– За групповое нападение, – объяснил Альбертович.
– И Катя останется без отца, – добавил Илья.
– Васенька! – умоляла Маргарита.
– Ни, я одын нэ пиду. Як я з ным?
– Почему один? – сообразил Илья и приказал всем: – Значит, так. Сажаем его на велик, а сами держим с обеих сторон. Как пьяного. Ну, взяли!
– Та я тики дочку прыихав побачыть… – растерянно сказал Василий.
Но Илья уже распоряжался:
– Маргарита, держи велик!
Маргарита взяла велосипед, Сергей, Илья и Арсен подняли Трофимова, посадили его на велосипедное седло и стали держать со всех сторон, чтоб не свалился. Правда, Маргарита не смогла удержать велосипед с Трофимовым, и он стал заваливаться набок.
– Вася, держи! – крикнула Маргарита.
Василий вынужденно перехватил у нее велосипедный руль и выпрямил велосипед.
– Вот, другое дело, – сказал Альбертович и поставил ноги Трофимова на педали. – Поехали!
Сергей, Арсен, Илья и Маргарита стали толкать к двери велик с Трофимовым.
Но Василий вдруг снова уперся:
– Ни! Куды вы мэне?
– Давай, давай! Лифтом и на улицу, – сказал Альбертович и спросил у Маргариты: – Где тут какой-нибудь парк?
– Парка нет, но есть стройка, – сообщила она. – Тут, рядом…
– Ну и все! – сказал Альбертович. – Он же пьяный. Шел, его пацаны долбанули и… – Но когда велосипед оказался у двери, остановил всех: – Стоп! Если его пацаны, то нужно ему карманы почистить. Маргарита!
– Нет, я боюсь, – отказалась Маргарита.
– Арсен!
– Я не могу, – сказал Арсен. – Я лицо кавказской национальности. Мне за это знаете…
– Илья! Быстро! – приказал Альбертович.
Илья, поколебавшись, запустил руку в карман Трофимова, попытался достать содержимое.
И вдруг Трофимов оглушающе чихнул.
Все в испуге отскочили, из кармана Трофимова высунулся край большой денежной пачки. А Трофимов, открыв глаза и чудом удержавшись на велосипеде, поехал на нем кругами по квартире.
– А ничё велик! – сказал он. – Где взяли?
Все потрясенно молчали.
– И вообще, это чья квартира? – спросил Трофимов.
Все молчали.
– Осколки на полу… – продолжал ездить Трофимов. – Чё тут случилось?
– А ты не помнишь? – осторожно спросил Арсен.
Трофимов остановился:
– Не-а… Ничё не помню…
– Видали? – усмехнулся Арсен. – Он не помнит!
– Это удобно, – заметил Илья.
– А як вин можэ памьятаты, колы вин бутыляку горилки выпив? – объяснил Василий.
– Ты об меня бутылку разбил, – сказал Альбертович и показал запекшуюся кровь на своем виске. – Видишь?
– Я? – изумился Трофимов.
– А мне губу разбил, – сказал Илья.
– Милицию хотели вызвать, но пожалели тебя, дурака, – добавил Альбертович.
– Ты же студент, – объяснил Илья.
– Спасибо, товарищи! – растроганно сказал Трофимов. – Господи, вы меня извините, я курсант. А-а… А это самое… а из-за чего?
– Так из-за меня же, – сообщила Маргарита. – Ты ко мне приставал, в спальню потащил, Сергей Альбертович тебя останавливать, а ты его бутылкой по голове.
– А он депутат! – сказал Илья.
Трофимов ужаснулся:
– Правда, что ли?
– Так все свидетели, – сказал Альбертович, – пять человек!
– Ни, ну, хлопец выпыв лышку, з кым нэ бувае? – примирительно сказал Василий. – Скильки тоби рокив, сынку?
– Двадцать три…
– Пробач його, Сэргэй Албэртовыч! – попросил Василий. – Вин тоби ще сгодыться…
– Нет, если я могу быть вам чем-то полезен… – поспешно сказал Трофимов.
– Можешь, – подтвердил Альбертович.
– Правда? Чем?
– У Маргариты регистрация в области. А ей нужно здесь.
– Да запросто! – обрадовался Трофимов. – Местный участковый – мой кореш, наш выпускник.
– Правда? – не поверила Маргарита. – Сделаешь? Дай я тя обниму, мальчик!
– Тихо! – остановил ее Илья. – Он тебя уже обнял недавно.
– Маргарита, это надо обмыть, – решил Альбертович. – Неси…
– Так уже ничего нет, – растерялась она. – Вы все съели.
Мелодия «Хава нагила» прервала этот диалог. Илья, отойдя с телефоном в сторону, ответил:
– Кэн, якара. Да, дорогая! Зэу одмэат сов. Все, скоро конец. Квар мэнахэль мэдабэр. Уже директор выступает…
А Маргарита принесла с кухни торт и выпивку.
Прислушиваясь к Илье, Трофимов подозрительно спросил:
– Это он на каком языке чешет?
– На арабском, – сказал Альбертович.
– А он что, араб?
– Еще какой! – сказала Маргарита.
– Уважаю, – сказал Трофимов и ушел в туалет.
– Торт нарежь, – приказал Арсену Альбертович.
Но Арсен поглядел на часы:
– Нет, я должен идти. Пока… – и пошел к выходу.
– Арсен, минуту! – остановил его Илья и, оглядываясь на закрытую дверь туалета, сказал приватно: – Ты не можешь уйти.
– Почему?
Илья кивнул на Трофимова:
– А если он все вспомнит?
– Ну и что?
– Сергей! Василий! Арсен хочет уйти…
– Я тэж… – сказал Василий.
– И мне пора, – сообщил Альбертович.
– Ага! – сказал Илья. – Мы уйдем, а он все вспомнит. И Маргариту…
– Вин усе вспомнит, якшо його еще раз башкой у стенку, – сказал Василий.
– Так чё нам тут? – спросил Альбертович. – До утра сидеть?
– Ну, до утра не до утра, но… – начал Илья, но тут из туалета послышался шум спускаемой воды, и оттуда вышел Трофимов.
– Что у вас тут, совет в Филях?
– В Ясенево, – уточнил Илья.
– У тебя бабки есть? – спросил Трофимова Арсен.
– Откуда? Я же курсант.
– Ты вспомни, – попросил Илья.
– Вон у тебя деньги вывалятся сейчас… – показал Альбертович.
– Ой, я и забыл! – Трофимов стал засовывать в карман пачку денег. – Спасибо.
– Ты не прячь, – приказал Альбертович. – Доставай!
– Давай, давай! – подтвердил Арсен.
– Швыдко! – присоединился Василий.
Смутившись и доставая пачку денег, перетянутую резинкой, Трофимов объяснил:
– Нет, я про них правда забыл!
– Ага, вин забув… – сказал Василий.
– Честное слово! – сказал Трофимов.
– Сколько? – кивнул на деньги Альбертович.
– А что? – испуганно спросил Трофимов.
Альбертович молча забрал у Трофимова деньги и начал их пересчитывать.
– Штука, две, три, четыре…
– Это не мои, гад буду! Я должен отдать. Пожалуйста! – взмолился Трофимов.
– А мы что, забираем, что ли? – сказал Альбертович. – Пять, шесть, семь, восемь…
– Просто мы тут скидывались, – объяснил Арсен.
– А ты прыйшов и усэ зъив и выпив, – сказал Василий.
– Возьми с него тыщу, – сказал Альбертовичу Арсен.
– Думаешь? – заколебался Альбертович.
– Ну, бедный парень, студент.
– И я тыщу добавлю, нам хватит, – сказал Арсен.
– Нет, ты понял, как к тебе люди относятся? – спросил Альбертович Трофимова и отнял от пачки одну тысячерублевку. – Штуку за мое ранение. Остальное держи.
– Спасибо. – Трофимов спрятал деньги. – Это не мои. Я должен отдать…
Но Альбертович уже не слушал его, говорил в свой телефон:
– Коля, алло! Еще одна ходка в супермаркет. Возьми всякой закуси на две тыщи. Ну, на свое усмотрение. Нет, горючее у нас есть. Все! Действуй!
– Ребята, вы чё? Опять? – испугалась Маргарита.
Илья кивнул ей на Трофимова:
– Ну а как?..
– Нет, ну вы хотя бы тут сделали чего! Я вас зачем позвала?
– Действительно, – согласился с ней Альбертович. – Мужики!
– Вперед! – воскликнул Илья, направляясь к краскам. – «Мы идем неудержимо к яркой звезде! Не отставай, друзья!»
Никто, однако, не оценил его эрудицию, Альбертович и приказал Трофимову:
– Женщине помочь надо! – И повернулся к Василию: – Васыль, ты старший на покраске! Маргарита, покажи им, чё красить. Курсант, мы с тобой дверь вешаем. Взяли!
Сергей и Трофимов подняли дверь и стали навешивать ее в дверной раме на кухне.
Остальные принялись за покраску стен.
– Стойте! – воскликнула Маргарита. – Почему эту стенку желтой? Я не хочу как в психушке!
– А мы-то все где живем? – спросил Альбертович.
Крася валиком стену, Илья сообщил:
– «Мы отстали по крайней мере лет на двести… Иной раз, когда не спится, я думаю: “Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…”»
– Это Чехов, – сказал Трофимов.
– Илья, ты можэш цього Чехова йому нэ нагадуваты? – попросил Василий.
– А это уже сто лет звучит со сцен во всем мире, – сказал Илья.
– И какой результат? – спросил Арсен.
– Никакого. У нас в школе учитель, тридцать два года, врачи обнаружили у него рак, назначили химиотерапию. И что вы думаете? В больнице на эту химиотерапию запись за месяц вперед. А если хотите без очереди – пожалуйста, за взятку в триста евро хоть завтра! Вы можете себе представить, чтобы сто лет назад врачи смертельно больным создавали очереди, чтобы драть с них деньги?
– А в Израиле не так? – спросил Альбертович.
– В Израиле воровства меньше, а бюрократии больше, – ответил Илья.
– А я думала, больше, чем у нас, уже не бывает, – сказала Маргарита.
– Бывает, но дело не в этом, – заметил Арсен. – Просто весь мир – это один котел. Мы все вместе варимся. Если ты в одном месте пересолил, весь котел уже можешь выбросить!
– А нам один генерал, профессор экономики, еще короче объяснил, – сказал Трофимов. – Он говорит: с тех пор как убрали железный занавес, весь мир стал общим рынком. А как он работает? По принципу канализационных труб. То есть наше дерьмо в первую очередь всплывает в Америке, а их дерьмо у нас. Это и называется общий рынок.
– Гарно вас вчат экономике! – заметил Василий.
Коля, водитель Альбертовича, возник в двери с пакетами и коробками из супермаркета.
Все сгрудились вокруг стола, стали вскрывать эти пакеты и коробки.
– Ой, паштет!.. Салат!.. Колбаса!.. Сыр!.. Оливье!.. Печенка!.. Селедка под шубой!.. Соленые помидоры!..
– Серега, наливай! – возбудился Илья.
Альбертович разлил по стаканам.
Каждый обильно накладывал себе закуски в тарелки.
– У меня тост! – заявил Илья.
– Валяй! – разрешил Альбертович.
– Я предлагаю выпить за «Братство Маргариты»!
– Не понял, – сказал Арсен.
– А что тут не понять? – ответил Илья. – Вот нас тут пять мужиков, которые ее хотят…
– Илья! – укорила Маргарита.
– Иначе нас бы тут не было, – продолжал он. – Вот я и предлагаю: за наше мужское братство! Кто «за», поднять стаканы!
Все – один за другим – подняли.
– Гордись! – сказал Маргарите Илья и повернулся к остальным: – Выпили!
Все, конечно, выпили.
– И с этой минуты, – заявил Илья, – мы как мушкетеры: один за всех, все за одну – за Маргариту! Договорились?
