Эдуард Штэйн
У края неба
– Я не могу ехать в ЗАГС, сегодня случится что-то плохое.
– Да перестань ты нагнетать ненужную нервозность, это обычная предсвадебная лихорадка, -успокаивала её подруга.
Много сил потребовалось Ярмине, чтобы нарядиться к свадьбе и заставить себя поехать к ЗАГСу, и чем ближе был назначенный час церемонии, тем невыносимее была боль у неё в груди и нарастающее чувство тревоги и какой-то приближающейся неведомой беды. Авиз ждал её на улице в машине с кольцами, разукрашенной разноцветными лентами вместе со своим приятелем, который должен был стать их свидетелем. Ярмина вышла на улицу с подругой, собралось много народу из общежития посмотреть и поздравить молодых, было довольно шумно, играла музыка, кто-то уже начал плясать, но это не могло никак отвлечь её от всё нарастающего чувства тревоги, которое она старалась скрыть от окружающих и Авиза. Через минут двадцать они подъехали к загсу.
– Держи меня крепче, – сказала она своему жениху и Авиз повёл её в зал церемоний.
Женщина с красивой алой лентой, перекинутой через плечо, стала произносить торжественную речь, но Ярмина практически не слышала её, у неё в ушах слышался какой-то гул , все слова сливались в неразборчивое дребезжание , усиливалась боль в груди , она еле стояла на ногах. Уже интуитивно на вопрос женщины, проводившей церемонию, она сказала “да”, а после того, как Авиз одел ей кольцо на безымянный палец , она с трудом смогла надеть кольцо на палец ему, их поцелуй тоже прошёл как в тумане. После официальной части и оформления паспортов они поехали в общежитие отпраздновать свою свадьбу. Ступени на второй этаж общежития показались Ярмине бесконечно длинными, она всё больше и больше слабела от непонятной тревоги, и вот, когда Авиз открыл дверь их комнаты, она поняла своё нехорошее предчувствие. На стульях за столом в их комнате сидели трое – две женщины и мужчина. Одна из женщин помоложе, была худая, с печальным и измученным лицом, другая постарше, сидела чуть наклонившись вперёд, с хмурым выражением на лице, а мужчина был очень похож на Авиза , но старше и выше ростом. Увидев их Авиз оторопел, и было похоже, что он еле стоит на ногах. Общее молчание, как показалось Ярмине, затянулось очень надолго, все смотрели друг на друга непонятными, опасливыми и изучающими взглядами , как будто ожидая чего-то нехорошего . За окном и в коридоре были слышны голоса и какая-то весёлая музыка, явно несоответствующая обстановке в комнате. Первым прервал молчание Авиз – он тихим ,хриплым голосом сказал Ярмине, указывая на нежданных гостей:
– Это моя жена, её мать и брат.
Услышав это, она потеряла чувство реальности, всё поплыло перед её глазами, заворачиваясь в карусель каких-то непонятных образов и звуков, ноги перестали её слушаться и подкосились, она потеряла сознание. Сколько она была в забытьи, она не знала, а очнулась на кровати от громко звучащих голосов в комнате. Она увидела заплаканное лицо молодой женщины и кричащих друг на друга Авиза и его брата. Ей захотелось встать и убежать, но тело перестало её слушаться, слёзы текли из глаз, она хотела закрыть хотя бы голову подушкой, но и это ей не удалось, настолько ослабела, и поневоле ей пришлось выслушать перепалку родственников. Через какое-то время из услышанных ею обрывков их разговора, прерываемого бранью, она стала немного понимать что привело этих троих роковых гостей в день свадьбы в их комнату. Авиз больше года назад уехал из Дагестана на заработки, как он сказал своим родственникам и жене. Дома с женой остались двое его маленьких детей – сын и дочка –близняшки, которым было по два годика. На попечение жены он оставил и стареющего отца, у которого было совсем плохо со здоровьем и ему требовался постоянный уход. Два месяца назад маленький сын Авиза сильно заболел, его жена телеграммой просила его срочно приехать домой, но он не приехал. Месяц назад мальчик умер, а Авиз даже не приехал на его похороны, хотя ему сообщили об этом и телеграммой и через знакомых в Серпухов, после этого он не давал о себе знать дома целый месяц, а оказалось в это время готовился к новой свадьбе , вот так ! Увидев, что Ярмина пришла в себя, Авиз сразу сказал:
– Любимая, я тебе всё объясню! -но сделать этого не успел.
Откуда взялись силы соскочить с кровати и выбежать из комнаты, Ярмина так и не поняла. Какая-то неведомая сила подхватила её и она выбежала из общежития, как была, в свадебном платье и побежала по городу наугад, не разбирая пути.
-3-
Как оказалась на вокзале в Москве, она не сразу и поняла. Очнулась на скамейке в зале ожидания ,с трудом припоминая прошедший вечер ,как она ходила вся в слезах по городу, как на улице повстречала подругу Раю с фабрики и та проводила её на вокзал, дала своё платье и кофту в дорогу , купила билет на электричку из Серпухова в Москву и сунула ей в руку немного денег, но зачем она сюда приехала и что делать дальше она не знала. Так в полузабытьи она просидела почти сутки, пока к ней не подошёл дежурный милиционер и не спросил её документы, на что она не сразу и ответила, потому как была словно бы под наркозом, улавливая только отдельные громкие звуки и какие-то тени проходящие мимо неё. Раза с третьего, когда уже лейтенант тронул её за плечо, она смогла вымолвить только слово “нет”. Он попросил её пройти с ним в отделение для выяснения личности, но видя, что она не в состоянии самостоятельно идти, повёл её, крепко придерживая за руку и плечо. В отделении её пытались расспросить кто она, откуда, что с ней случилось и зачем приехала в Москву, но она не могла отвечать. Воспоминания о кошмаре после свадьбы и слёзы душили её, и как она не пыталась что-то сказать, рыдания вырывались из её груди. Дежурный несколько раз пытался напоить её водой, чтобы хоть как-то успокоить и просил коллегу раздобыть что-либо от сердца – корвалола, валокордина. Через минут десять ей накапали в стакан капли и с большим трудом заставили выпить успокаивающее. Только минут через тридцать дежурному удалось узнать от неё , что она из Серпухова и работает на ткацкой фабрике, причём он и сам вымотался ,хотя его коллеги не раз говорили ему посадить её в обезьянник и не цацкаться с ней, но что-то в ней было такое, что не позволяло ему этого сделать , да и он был человеком порядочным ( такие редко встречаются в милиции) , может от того ,что недавно начал свою службу. Ему было её действительно жалко и он искренне поверил, что с ней случилась беда, но добиться от неё объяснения что именно случилось, он так и не смог , потому как этот вопрос вызывал только очередной поток слёз и он прекратил свои попытки разузнать ещё хоть что-то. К этому времени пришёл коллега сменить его на дежурстве, и он вместо того, чтобы составить протокол задержания, решил вывести её из отделения, нарушив свои служебные инструкции. Он повёл её к ближайшей закусочной, она покорно шла, ничего не говоря, ей было всё равно куда идти. Он уже больше ни о чём её не спрашивал, понимая, что это бесполезно. Пока они шли по улице, Ярмина немного успокоилась. Войдя в кафе он посадил её за столик так, чтобы видеть её , когда подойдёт к кассе , а сам пошёл и взял две порции сосисок с кетчупом, пару кусков хлеба и два чая. Присев за столик рядом , он сказал:
– Меня зовут Саша.
Но Ярмина ничего не ответила.Сначала она безучастно смотрела, как он с аппетитом заглатывал свою порцию сосисок, но потом, словно очнувшись от оцепенения, тоже стала жевать, глядя в одну точку где-то на стене. После выпитого чая она тихо сказала:
– Спасибо.
– Ну и что мне с тобой делать?– спросил он, и поняв, что не получит ответа, сказал,– давай-ка я тебя отправлю домой в Серпухов.
Она покорно пошла за ним к кассам вокзала, он купил ей билет и сунул в карман её кофточки, сказав:
– Не потеряй.
Затем он проводил и посадил её в вагон поезда, отходящего в нужном направлении. Когда до отправления осталось меньше минуты, он сожалея, что ничего толком не смог узнать о её несчастье, пожелал на прощание , чтобы все её беды поскорее прошли и она о них забыла. Она в ответ смогла произнести только:
– Спасибо за всё.
Так они и расстались. Ярмина впоследствии не раз вспоминала лейтенанта, его участие и на удивление такое доброе отношение к ней
-4-
Серпухов встретил Ярмину проливным дождём и пронизывающим ветром. Свинцовые тучи, нависшие над городом, как будто давили на неё сверху и ухудшали и так незавидное её состояние. Некоторое время она просидела на вокзале, обдумывая что ей теперь делать, взяла чашку горячего чая в буфете. Несколько глотков согрели её немного. Домой в общежитие она возвращаться не хотела, так как не могла больше видеть Авиза после того ужасного дня, и решила поехать к подруге, которая одолжила ей платье и кофту, та жила в своей комнате в коммуналке. Через сорок минут поездки она вышла из автобуса на улице рядом с домом подруги. Был уже вечер и Ярмина надеялась застать её дома, так как подруга работала на фабрике эту неделю в первую смену. Нажав на звонок входной двери, она прислушалась, и вскоре раздались шаги. Ей открыла женщина, соседка подруги , и сказала ,что та дома. Ярмина постучала в комнату и ей открыла Тома, подруга.
– Ну наконец-то,– сказала она -,мы уж с девчонками не знали что и делать и где тебя искать, я себя уже ругаю третий день за то, что отпустила тебя одну в Москву, но ты так настойчиво тогда говорила, что тебе нужно уехать, я и уступила. Ну очень хорошо, что вернулась! Давай-ка я тебя покормлю, ведь голодная наверно ходишь и переоденься в сухое – вон в шкафу возьми моё синее платье, оно тебе будет как раз.
Пока она пошла готовить на кухню, Ярмина переоделась и стала рассматривать газету, лежащую на столе. Это была городская газета и ничего интересного в ней не было , и она просто автоматически перелистывала страницы, на одной из них была сделана жирная пометка карандашом и это заинтересовало её. В заметке говорилось, что в Твери построен новый хлебокомбинат и идёт набор желающих устроиться на работу, и у комбината есть два собственных общежития.
– Может туда уехать работать, чтобы всё поскорее забыть ? – промелькнуло у неё в голове. Подруги перекусили и Тома захотела спросить что Ярмина делала эти три дня, но поняв по выражению её лица, что не стоит заводить разговор на эту тему, стала сама рассказывать что нового было на фабрике за это время.
– Слушай, а это ты отметку в газете сделала? – прервала её Ярмина. Нет, это Зоя из соседнего цеха приходила вчера в гости и что-то тут в газете нашла. Ах, да, сказала, что хочет уехать в Тверь, а то и работа на фабрике и условия жизни в общаге её уже достали, а в Твери у неё вроде тётка живёт, вот она и захотела уволиться,– ответила Тома.
– Можно я у тебя сегодня заночую? – cпросила Ярмина.
– Конечно, хоть у меня тахта небольшая, но поместимся как-нибудь, оставайся. Всю ночь Ярмину мучили кошмары , она часто вскрикивала во сне и просыпалась, подруга спросонок успокаивала её как могла, укрывая
одеялом , поглаживала по плечу и нашёптывая:”Всё хорошо, всё хорошо…” Так толком и не выспавшись обе утром пошли на работу на фабрику. Мастер, встретив Ярмину спросил, как прошла свадьба и как она себя чувствует, а то её подруги сказали ему, что она приболела и три дня провела дома, да и что-то выглядит она сегодня неважно. Но она ответила, что поправилась, а сегодня просто не выспалась, и всё в порядке.
– Ну тогда за работу, сегодня новая пряжа пойдёт, не очень хорошего качества, повнимательней, скорее всего будут частые обрывы ниток.
Во время обеденного перерыва подруги сказали ей, что Авиз похоже уехал в Дагестан со своими родственниками, но насовсем или на время, никто не знал. У Зои она спросила, действительно ли та собралась ехать в Тверь работать на хлебокомбинат или нет, а услышав утвердительный ответ спросила:
– Можно я с тобой поеду, здесь тоже оставаться не хочу?
Решили на следующий же день с утра забрать свои документы, так и поступили. В отделе кадров сказали, что их трудовых книжек и паспортов нет и чтобы они пошли к генеральному директору на приём и там всё выясняли. Но попасть к нему на приём было непросто, ведь путь в его кабинет лежал мимо секретарши – здоровенной тётки лет тридцати пяти, один взгляд которой говорил о том, что мимо неё и мышь не проскользнёт, но подруги решили применить небольшую хитрость. Только они вошли в приёмную , как секретарша вышла из-за стола и приняв стойку бульдога ,готового наброситься на непрошеных гостей, резко спросила их , что они тут делают. Зоя, подойдя поближе , как бы нечаянно задела вазу с цветами, та опрокинулась, вода пролилась на стол, а цветы полетели на пол. Зоя стала собирать цветы , а в это время Ярмина проскользнула в кабинет генерального мимо отвлекшейся секретарши, услышав уже сзади её ругательства . Директор сидел в кабинете за столом один, разговаривая с кем-то по телефону, бурно жестикулировал руками и не сразу обратил на Ярмину внимание, а только тогда, когда уже она стала убегать вокруг его стола от погнавшейся за ней с криком секретарши.
– Что тут происходит, прекратить!– прикрикнул он.
– Вот, ворвались без предварительной записи к Вам,– сказала секретарша. Ярмина подумала, что он сейчас потребует, чтобы они с Зоей убрались из его кабинета, и секретарша похоже тоже ожидала от него такой реакции на их появление, потому, как успела уже скорчить ехидную гримасу на лице, но на её удивление он спросил:
– Что у Вас случилось?
А затем добавил для секретарши:
– Оставьте нас, всё в порядке.
С большим трудом подругам , придумав на ходу историю про больную тётку в Твери, которая якобы при смерти, одинока и Зоя её единственная родственница, удалось убедить его в том, что им необходимо срочно уехать и они хотят забрать документы. Минут через пятнадцать после их взаимных претензий и различных доводов и угроз со стороны девушек, он сказал:
– Ладно, езжайте в свою Тверь.
Потом позвонил в отдел кадров и распорядился отдать им их документы. Девушки обрадовались, потому как наслушались от работающих на фабрике, что получить свои документы назад и уехать отсюда – это большая удача, так как работающие здесь приезжие были практически бесправны. Почему им сегодня мелькнула такая удача и директор практически “без боя “ распорядился всё-таки отдать документы – осталось для них загадкой. В тот же день им удалось получить расчёт на фабрике.
Глава 3. На новое место.
-1-
Собираться в дорогу долго не пришлось. Ярмина с утра подъехала в общежитие, и узнав у вахтёрши, что Авиз не появлялся, быстро поднялась к себе в комнату, вытащила из шкафа и тумбочки свои вещи, упаковала их на скорую руку в две большие сумки. Хотела проститься с соседями по общежитию, но практически все были на работе, и она написала записку, что уезжает и просит прощения, что не смогла как следует попрощаться перед отъездом. Спустившись вниз с вещами, она отдала записку и ключи от комнаты на вахту. Вот и всё, теперь на вокзал, где они с Зоей договорились встретиться. Прощай грязная общага с промерзающими окнами и стенами, прощай фабрика с бесконечным каторжным трудом и грохотом цехов, прощай Серпухов, где не сбылась мечта о чистой и светлой любви. Опять новая дорога, новая надежда, что ждёт впереди неизвестно, а позади только боль и горькая обида, которую хочется забыть навсегда. Тверь, об этом городе она слышала от подруги, что он довольно крупный и находится не очень далеко от Москвы . Встретившись с Зоей, они сели на электричку и доехали до Москвы, где взяли два билета до Твери на проходящий вечерний поезд. Проводница вагона при посадке долго рассматривала документы Ярмины. Наверно её ярко выраженная кавказская внешность ( а была она хоть и невысокого роста, но очень стройная, с выразительными глазами, аккуратно подведёнными тонкими бровями и длинными ресницами, тёмными, почти чёрными волосами до плеч, не броско, но хорошо одета ) вызвала какое-то недоверие, но с документами всё было в порядке, и проводница пропустила подруг в вагон. Ехали часа два , а когда объявили остановку в Твери , быстро вышли из вагона, ведь поезд останавливался на станции только на три минуты. На платформе стояло старое одноэтажное здание кирпичного цвета удручающего вида, но оказалось, что это старый вокзал, новый же находился за путями, сообщался со старым подземным переходом и представлял собой современное стильное здание с высокой колонной, на которой красовались большие электронные часы оригинальной формы. Внутри было довольно уютно и просторно. Они с Зоей присели на скамейку в зале ожидания и Зоя пошла позвонить тётке, минут через пятнадцать она вернулась и сказала:
– Нас ждут.
Сели на рейсовый автобус и через полчаса вышли у пятиэтажного жилого дома, зашли во вторую парадную и поднялись на третий этаж. Звонок двери дважды громко звякнул и им открыла женщина лет сорока пяти, симпатичная, невысокая, одетая в яркий домашний халат.
–Здравствуйте, девочки, заходите пожалуйста,– сказала она и прикрыла за ними входную дверь, когда они вошли в прихожую.
– Раздевайтесь, мойтесь, будем пить чай, устали наверно с дороги. Вот в этой комнате пока и располагайтесь”, добавила она открыв перед ними дверь . Зоина тётя оказалась очень дружелюбным и гостеприимным человеком, весь вечер она кормила девушек различной вкусной домашней выпечкой, конфетами, поила чаем. За разговорами о работе, и просмотром телевизора быстро пролетело время и легли спать уже довольно поздно. На следующий день Зоя пошла с тёткой в жилконтору, а затем в милицию и оформила себе временную регистрацию на жилплощади тётки, Ярмине же было неудобно просить об этом и она решила идти устраиваться на работу пока без регистрации. Хлебокомбинат, на который приехали работать девушки, располагался в получасе ходьбы от дома , где их временно приютила тетка Зои. В отделе кадров их принимала инспектор по вопросу трудоустройства – тучная женщина лет сорока в больших роговых очках, поверх которых она осматривала пришедших к ней. Девушки заполнили предложенные им анкеты, и отдали свои паспорта инспектору. С Зоей вопросов не возникло, а вот Ярмине инспекторша сказала :
– Извините, но без местной регистрации мы больше не принимаем, закончились свободные места в общежитии.
Вот это был номер! И непонятно что было теперь делать. Но выйдя из отдела кадров, Ярмина придумала маленькую хитрость для того, чтобы её взяли на хлебокомбинат. Они сговорились с Зоей и переставили в паспорт Ярмины страницу с пропиской из Зоиного паспорта, потому как скрепки можно было разогнуть. Единственно, чего они опасались, так это того, что инспекторша обратит внимание на то, что на странице с пропиской стоит другой номер паспорта, но всё же решились рискнуть. Вернувшись в отдел кадров через четыре дня Ярмине повезло, и когда инспекторша спросила её:
– Что, никак оформила регистрацию?.
– Да, тётя подруги прописала,– ответила радостная Ярмина, так как её подлог не заметили.
Её оформили, как и Зою , формовщицей , страницы в паспортах девушки потом вернули на место. Через день они вышли на работу в горячий цех. Большой премудрости в работе формовщика не требовалось, просто было необходимо выкладывать заготовки из теста после формовки определённым образом на поддонах и отправлять их в пекарню, отбраковывая испорченные или некондиционные. На первый взгляд работа была не очень-то и сложная, но поработав несколько часов подряд, как на конвейере, девушки почувствовали ,что сильно устали и на обеденный перерыв пошли почти разбитые, может это было только на первых порах так тяжело и они подумали, что со временем привыкнут. Столовая на хлебокомбинате была довольно большая, готовили конечно не ахти, но зато выпечка была разнообразная и вкусная. В столовой на них обратили внимание и попытались подсесть к ним за столик двое молодых парней в рабочей одежде, спросив новенькие ли они и давно ли здесь работают. За разговорами и едой быстро пролетел обеденный перерыв и девушки снова пошли в цех. После окончания смены у них было только одно желание – поскорее добраться до комнаты и принять “горизонтальное положение”, потому как и спина и ноги “гудели” после работы. Первая рабочая неделя длилась долго, как показалось Ярмине, хотя она и была привычная к физическому труду , но хотелось поскорее выходных. Она думала, что неплохо бы походить по городу и посмотреть что интересного есть в Твери, ведь этот старинный город стоит на Волге, и наверняка имеет много исторических памятников. Так они с Зоей и поступили в свой первый выходной – пошли гулять по городу. Погода стояла хорошая и , взяв направление к Волге, они с интересом стали рассматривать попадающиеся на пути дома. Подойдя к пешеходному мостику через небольшую речку (потом они узнали её немного смешное название – Тьмака) издали увидели военный монумент в виде довольно странной высокой стелы, устремлённой к небу, и похоже на самом верху должен был гореть огонь, но его не было, наверно только по праздникам зажигали, как им потом объяснили – это был монумент славы на площади Победы. Затем пошли дальше и с правой стороны улицы увидели большой собор, рядом стояла высокая колокольня, правда состояние и внешний вид стен собора говорили о том, что ремонт здания производился уже давно, но тем не менее это не умоляло общей красоты и величественности постройки, как прочитали на табличке, размещённой на стене , это был Спасо-Преображенский собор. За собором дальше по улице располагался какой-то дворец, тоже похоже давно не ремонтировавшийся, а женщина ,проходившая мимо , сказала. что это Путевой Императорский дворец ,который строила Екатерина вторая, и наконец миновав дворцовый сад, они вышли к Волге. На их удивление она оказалась не очень-то и широкой, левый и правый берег соединяли два моста. Время ещё было достаточно и они перешли мост, там недалеко посреди парка стоял памятник Афанасию Никитину. Хорош, тверской купец, нос его корабля блестел на солнце, а сам он смотрел на Волгу. Решили возвращаться на квартиру, где жили, а то уже устали и захотели есть. Вечером , вернувшись с прогулки, едва перекусив тем, что им приготовила тётя Зои, завалились на кровати отдыхать, нагулялись.
-2-
Прошли ещё две рабочих недели. Ярмине надо было как-то определяться с жильём, неудобно было надолго задерживаться у тёти подруги, ведь когда ехали в Тверь, то договорились с ней на несколько дней, и хоть её никто не просил съезжать, она решила “выбить” место в общежитии хлебокомбината, так как на съёмное жильё денег у неё не было. Расспросив у работающих на комбинате женщин про общежитие она узнала, что места-то есть, но комендантша сдаёт их по-тихому внаём, получая за это неплохие деньги. Через инспекторов отдела кадров устраиваться в общежитие она не решилась, потому как по слухам комендантша была с ними на короткой ноге ,поэтому решила обратиться к главному инженеру, с которым ей удалось переговорить через день и объяснить положение с жильём, он обещал помочь. Дня через два её вызвали в отдел кадров и дали направление на устройство в общежитие. Вечером после работы комендантша долго рассматривала её направление, потом куда-то позвонила ,спросила про Ярмину , после чего сказала:
– Пойдём, будешь жить на третьем этаже, комната триста двенадцатая.
Ярмина на следующий день принесла большой торт, поблагодарила тётю своей подруги за гостеприимство, собрала свои вещи и переехала в общежитие. Снова общага…Но эта хотя бы была намного приличнее, чем в Серпухове. И стены почище и стёкол на лестницах выбитых не видать, и туалеты и душевые в приличном состоянии. Правда на общей кухне, которая была рассчитана на восемь комнат, было тесновато, но в общем картина была намного благоприятнее, чем в Серпухове. Комната была большая – почти девятнадцать квадратных метров, в ней стояло две кровати , два стула ,стол, тумбочка и платяной шкаф. Окна выходили во двор, где было довольно много зелени , пара скамеек и детская горка.
– Ничего,– подумала Ярмина, -со временем и посуду куплю и занавески новые повешу, наведу уют.
Работала Ярмина на хлебокомбинате добросовестно, как и везде, её снова хвалили и стали уважать за трудолюбие и отзывчивость. Постепенно боль от ужасной обиды , нанесённой Авизом стала притупляться, она стала спокойнее спать по ночам и реже плакать от тяжких воспоминаний о прошлом. На хлебокомбинате на неё не раз обращали внимание молодые парни и пытались познакомиться и поговорить с ней, но она старалась держаться от них на расстоянии, ни с кем не заводя знакомства, слишком больно она “обожглась” и душевная рана ещё не затянулась. Ярмина продолжала по возможности отсылать деньги в Дагестан – ведь семья жила очень бедно, а ей было жаль младших сестёр и братьев, которые и плохо питались и одевались кое-как. Она написала домой письмо, рассказав в нём, что сейчас работает в Твери на хлебокомбинате и живёт в общежитии и всё более или менее благополучно, попросила младшую сестру написать что у них нового случилось в селе за время её отсутствия , на всякий случай написала номер сотового телефона Зои, своей подруги, та купила себе его с первой получки на комбинате, ведь она могла себе это позволить – жила у тёти, а та ей помогала и материально и на еду практически денег не надо было тратить – тётя готовила . Через две недели пришло письмо от сестры , после прочтения которого Ярмина расстроилась. Отец всё также “терроризировал” семью, мать и сёстры часто прятались у соседей от него, и никто не мог найти на него управы, а тут ещё на одной свадьбе он напился и устроил драку с приглашёнными и избил женщину, она написала на него заявление в милицию, теперь ведётся следствие и похоже будет суд.
– Здесь – то проблем мне хватает, ещё и это,– подумала Ярмина,-Может всё образуется , отец попросит прощения и уладит это дело…хотя с его невыносимым характером вряд ли он что-либо будет предпринимать.
Так и получилось – через месяц пришла телеграмма уже от матери , когда она сообщила, что отец арестован, находится под следствием и ему грозит год колонии, ещё она просила срочно приехать ненадолго, так как слегла и пока не может заниматься домом и детьми, а её старшая сестра сейчас в Азербайджане и у неё нет возможности с ней связаться.…Снова переезд…как она устала от всего, но делать нечего, придётся ехать в Дагестан…Она долго раздумывала над тем, как бы ей попросить начальника цеха об отпуске , хотя бы на несколько дней, ведь она ещё совсем недавно устроилась на работу, но потом всё-таки решилась показать телеграмму от матери и рассказать об отце. Начальник цеха , мужчина лет пятидесяти, всегда ходивший по цеху с озабоченным видом, выслушал Ярмину и согласился дать ей отпуск на десять дней за свой счёт, после чего она горячо его поблагодарила за сочувствие и понимание. Опять её ждёт дорога. Порой ей казалось, что вся жизнь будет проходить в бесконечных переездах и поездках, но она старалась поскорее отбросить эти мысли, ведь маму она любила и искренне хотела ей помочь в том тяжёлом положении, в котором та оказалась
Глава 4. На родину.
-1-
Билет до Дербента смогла купить только на бакинский поезд,о котором слышала, что он пользуется дурной славой за плохое обслуживание и грязные вагоны ,но надо было поскорее ехать домой и выбирать не приходилось. На ближайшие три дня других билетов не было, а ехать через Москву с пересадкой она не решилась, о чём впоследствии пожалела…Через Тверь поезд проходил в 4 часа утра и ей пришлось добираться до вокзала на такси. Хорошо,что таксист оказался не 'рвачём' и не запросил много за дорогу. Бакинский стоял на перроне всего минуту, и проводник, сверив билет и паспорт Ярмины быстро отдал документы, сказав, чтобы она проходила в вагон. Даже при ночном освещении было видно, что коридор этого плацкартного вагона был грязным,что-то липкое и тёмное было разлито на полу в нескольких местах, и её туфли немного прилипали к полу при ходьбе.Стоял тяжёлый запах смеси дешёвого коньяка, колбасы, вяленой рыбы, грязных носов , алкогольного 'перегара' и ещё неизвестно чего. Ярмине хотелось идти и ничего не касатья. Во многих местах компании ,состоящие из мужиков, похоже азербайджанцев по национальности, выпивали, ничуть не обращая внимания на спящих вокруг людей. Место 17, указанное в билете было почему-то занято и ей пришлось звать проводника, чтобы выяснить , где же ей ехать. Проводник сказал, что его попросили поменяться с 23-го места, и Ярмина может занять его, оно свободно и ещё добавил , что с неё сто рублей за бельё.
– Но у меня бельё включено в стоимость билета!– возмутилась Ярмина.
Проводник долго рассматривал билет, потом, что-то непонятное пробурчав на азербайджанском себе под нос, похоже какое-то ругательство, всё-таки принёс пастельные принадлежности .Она застелила свою полку, и быстро юркнула под одеяло.Попыталась заснуть, но страшная духота , постоянные возгласы и смех выпивавших по соседству мужиков не давали ей полностью отключиться. Несколько часов прошло в полудрёме и каких-то кошмарах. Очередной раз очнувшись от чьего-то громкого возгласа, она решила пойти и немного ополоснуть лицо, так как сильно вспотела от жары в вагоне, но дойдя до туалета, поняла, что не сможет этого сделать. Пол был весь облёван кем-то из перепивших пассажиров, замок на двери сломан, а запах был такой, что её саму чуть не вырвало…Пришлось идти в соседний вагон. Там туалет тоже не отличался чистотой, он был весь затоптан, но хотя бы дверь закрывалась и на полу ничего особенного не было кроме следов грязной обуви. Она сняла кофточку и слегка,как смогла ополоснула лицо и кое-где тело, обтёрлась полотенцем и почувствовала себя немного лучше. Вернувшись на своё место она снова легла. Есть ничего не хотелось, потому что её немного подташнивало и от духоты и от тяжёлого запаха, стоящего в вагоне. Попытки приоткрыть окно ни к чему не привели, проснувшаяся соседка сказала, что это бесполезно. Похоже замки были сломаны и окна вагона не открывались уже несколько лет , судя по ржавчине на защёлках.
–Да уж,– подумала Ярмина,-а ведь ещё двое суток в этом свинарнике ехать, дай Бог мне сил и терпения…
Через некоторое время женщина, ехавшая на соседней полке, проснулась и встала. Немного поговорив с ней, Ярмина узнала, что та тоже едет в Дагестан, и что обе они родом из соседних сёл и у них есть общие знакомые. Ярмина обрадовалась, что встретила землячку. Время за разговорами полетело быстрее. Самочувствие явно улучшалось, даже захотелось перекусить. Обе выложили свои припасы на столик и с аппетитом позавтракали, поделившись друг с другом припасами. Следующие сутки прошли без особых трудностей, правда по вагонам постоянно проходили лоточники, предлагавшие еду ,питьё, спиртное, сувениры и какую-то одежду, поэтому постоянно приходилось следить за своими вещами, чтобы ничего не украли, но вдвоём это было делать значительно проще. На вторые сутки Ярмина услышала наконец долгожданное название следующей остановки – Дербент. Сердце у неё учащённо забилось – ведь она уже очень давно не была дома и в Дербенте… Не успела она выйти из вагона, как у неё возникло непреодолимое желание увидеть море , и хотя ещё надо было бы поберечь силы, чтобы добраться до села, она всё-таки пошла по направлению к побережью. С приближением к берегу Каспия она почувствовала ни с чем не сравнимый и давно ею забытый запах моря. В груди у неё что-то сжалось то ли от восторга ,то ли от воспоминаний детства, и вот наконец показался берег и волны, которые накатывались на гальку и с шумным ворчанием постепенно отступали назад. Свежий ветер ласкал ей лицо , от избытка нахлынувших чувств у неё стали подкашиваться ноги и она присела на большой валун у берега. Долго она не могла оторвать взгляда от горизонта, где небо ,сливаясь с морем, играло бирюзовой, белой ,синей и зелёной красками. Очнулась от завораживающего оцепенения только тогда, когда по спине уже побежал холодок и озябли ноги. Ярмина встала и пошла обратно по направлению к вокзалу искать маршрутку до села. Поиски заняли немного времени и ,сговорившись с водителем о цене, она заняла место у окошка . На привокзальной площади виднелся знакомый ей обелиск, поставленный здесь в память о политической забастовке 1905 года рабочих и служащих железной дороги. Вскоре старенькая газель полностью занятая пассажирами, отъехала от вокзала, впереди была новая волнующая встреча с домом…
